Текст книги "Современный греческий детектив"

Автор книги: Димитрис Раванис-Рендис

Соавторы: Антонис Самаракис,Яннис Марис
сообщить о нарушении

Текущая страница: 20 (всего у книги 34 страниц)

– Вы согласны?

Он прослушал и потому не знал, с чем должен согласиться.

– Гм, пожалуй, – кивнул он.

– Вот видите? – обрадовалась она. – И друг ваш согласен.

– Да он с чем угодно согласится, достаточно, что так считаешь ты, – улыбнулся журналист, забавляясь смущением Бекаса. – Я же говорил, что он самый фанатичный твой поклонник.

– Он всегда вас так дразнит? – спросила Марина.

– При каждом удобном случае, – ответил Бекас.

Прозвенел первый звонок. Актрисе пора было одеваться. Друзья попрощались и вышли из гримерной.

Как только дверь за ними закрылась, улыбка исчезла с ее лица. Марина тут же вспомнила, что со сцены вдруг увидела во втором ряду Ангелоса Дендриноса с женой.

В антракте после второго действия Дженни Дендрину повернулась к мужу.

– Ну и как?

– Что?

– Пьеса… спектакль.

– Пьеса забавная, но глуповатая. Но постановка мне нравится.

Подумав немного, она сказала:

– Я бы хотела пойти поздравить актеров.

Дендринос взглянул на нее в замешательстве.

– Ты серьезно?

– А что? Разве зрители никогда не ходят за кулисы?

– Но это обычно бывает на премьере или когда зрители знакомы с каким-нибудь актером.

Жена посмотрела ему прямо в глаза.

– А у тебя нет знакомых в труппе?

«Знает или подозревает?» – спросил себя Дендринос и неопределенно ответил, что, возможно, с кем-нибудь и встречался – в Афинах его многие знают, – но близких знакомств в актерской среде у него нет.

– Значит, есть шанс их приобрести, – настаивала жена. – Меня очень интересуют люди искусства.

– Вот как? А у меня сложилось впечатление, что ты их презираешь.

– Это ошибочное впечатление. Ну так что, мы идем вместе или я пойду одна?

– Ты твердо решила?

– Твердо, – сухо отозвалась она.

– Ну, как хочешь, – недовольно произнес Дендринос.

Бекас наблюдал из ложи, как, пройдя через зрительный зал, они направились к маленькой боковой двери, ведшей за кулисы.

«Что-то будет», – подумал он, но промолчал.

Премьерша – молодая блондинка, широко известная в мире кино и театра своими пышными формами и богатыми покровителями, – заглянула к Марине Розину.

– Одолжи мне карандаш для глаз. У меня кончился.

Марина протянула ей карандаш.

– К тебе, кажется, заходил Макрис, – продолжала премьерша. – А кто это был с ним, похожий на судебного исполнителя?

– Какой-то его друг, – рассеянно ответила девушка, думая о своем.

– Он тоже журналист?

– Не знаю. Не думаю.

– Очень теплый зал сегодня, правда?

– Да, очень.

– Да что с тобой, черт возьми? Где ты витаешь?

– Ничего. Просто немного болит голова.

Стоя в дверях, премьерша выглянула в коридор и сказала:

– Ого, да у нас нынче от посетителей отбоя нет. Посмотри-ка!

Марина тоже бросила взгляд в коридор и побледнела. Ангелос Дендринос с женой шли по направлению к ее гримерной. Их сопровождал владелец театра.

– Маро, – обратился он к премьерше, – позволь тебе представить господина Дендриноса и его супругу.

Марина потерянно смотрела, как премьерша и Дендриносы обмениваются рукопожатиями на пороге ее комнаты. И хотя Дендринос не бросил в ее сторону ни единого взгляда и пытался казаться естественным, было заметно, что он растерян. Молодая актриса почувствовала что-то вроде паники. Хотелось встать и поскорее закрыть дверь, но ничего подобного она не сделала. Девушка понимала: здесь разыгрывается комедия с вполне определенной целью. Этой целью была она. И очень скоро случилось то, чего она боялась. Владелец театра сказал:

– А теперь я вас познакомлю с одной из лучших актрис нашей труппы. Мадемуазель Марина Розину. – И посторонился, уступая дорогу гостье.

Премьерша ушла. Под пристальным взглядом жены своего любовника Марина почувствовала себя голой. И как в тумане услышала:

– Поздравляю вас с успехом, мадемуазель.

Марина машинально протянула руку. Пожатие тонкой руки было нервным и сильным.

– Вы превосходная актриса, – сказала госпожа Дендрину.

– Вы впервые видели мадемуазель? – спросил владелец театра.

– Да. Но я много слышала о ней… – госпожа Дендрину так и сверлила девушку взглядом, – и давно мечтала увидеть.

– Господин Дендринос, – представил владелец.

Марина почувствовала облегчение, высвободив руку.

– Очень рада. – Она избегала смотреть ему в глаза.

«Зачем он ее привел? – спрашивала она себя, не слушая официальных поздравлений Дендриноса. Слова в ее ушах сливались в сплошной гул. – Зачем он ее привел? Или, может, она сама заставила его пойти за кулисы?»

– Вы так молоды и уже овладели мастерством, – сказала госпожа Дендрину. – Не правда ли, Ангелос?

«Она знает, – подумала Марина. – Без сомнения, этой женщине все известно, потому она и решила поглядеть на меня вблизи».

– Теперь, когда ваша подруга ушла, могу вам сказать, – продолжала Дженни, – что вы, мадемуазель… как бы это выразить на театральном языке?.. Воруете успех у других.

– Воровать нехорошо! – глупо сострил владелец театра и сам засмеялся.

Дендринос не знал, куда деваться, Марина чувствовала, что близка к обмороку. Только Дженни Дендрину казалась спокойной и не сводила со своей соперницы холодного взгляда.

– Почему нехорошо? Ведь аплодисменты принадлежат не главной героине, а мадемуазель Розину. Нехорошо, когда… – Она говорила с владельцем, но продолжала смотреть на Марину. – Нехорошо, когда присваиваешь то, что тебе не принадлежит. Не так ли, мадемуазель?

– Конечно, – пробормотала Марина.

Атмосфера в маленькой гримерной накалилась до предела. Только владелец театра не понимал, что происходит. К счастью, прозвенел звонок.

– Нам пора идти в зал, – проговорил Дендринос.

Из-за кулис они вышли в молчании. Вместо того чтобы пройти на свои места, Дженни направилась к выходу.

– Дженни, ты куда?

– Я хочу уйти.

– Но почему?

– Ты же сам сказал, что пьеса глуповатая.

Они были уже у выхода, когда началось третье действие. Дженни Дендрину молча, с каменным лицом прошла прямо к машине; муж задержался у гардероба. Вскоре он появился, сел за руль, и длинная машина тронулась. По дороге домой они не обмолвились ни единым словом. В молчании вошли в квартиру. И только в спальне, снимая украшения перед зеркалом, Дженни произнесла:

– Значит, эта девчонка…

– Что?

– Эта девчонка – твоя любовница!

После окончания спектакля Макрис с Бекасом выходили последними. На пронизывающем ветру журналист поднял воротник плаща.

– В такую погоду только по улице шататься! – проворчал Бекас.

– Так пойдем куда-нибудь.

Макрис улыбнулся. Он знал, что его друг не выносит ночной жизни. Нужна была очень серьезная причина, чтобы заставить его отрешиться от своих привычек. Видимо, сегодня такая причина у него была.

– Ты ел?

– Да, дома.

– А я нет. Поехали в одно спокойное заведение, я съем свои макароны, а ты выпьешь виски или пустую содовую – как тебе больше нравится.

Он остановил такси и назвал адрес:

– Кидатинэон.

Бекас забился в угол машины и сидел, вобрав голову в плечи. Журналист хорошо знал эту позу. Старый полицейский принимал ее, когда бывал озабочен какой-нибудь серьезной проблемой. Макрис не пытался с ним заговорить: все равно тот не станет отвечать, пока сам не захочет высказаться.

Они проехали улицу Стадиу, площадь Синтагма и свернули на улицу Кидатинэон.

– Здесь, – сказал Макрис.

Они вошли в «Аполлонию», уютный ресторан в подвальчике, с приглушенным светом, низким потолком и уединенными столиками по углам. В этот час в зале было не больше двух десятков посетителей. Глядя на то, с каким почетом метрдотель проводил их к столику, Бекас понял, что его друг и здесь завсегдатай. Макрис заказал себе фирменное блюдо «Аполлонии», а Бекас – виски.

– Расскажи мне об этом Дендриносе, – неожиданно попросил Бекас.

– Что именно?

– Все, что знаешь.

– Да я не очень много и знаю. Ты продолжаешь утверждать, что он покровитель Марины Розину?

Бекас пожал плечами, как бы желая сказать: «Я ничего не утверждаю».

– Так что же тебя интересует?

– Его характер.

Теперь Макрис пожал плечами. Кто осмелится заявить, что познал характер ближнего своего?

– Ну, он же не друг мне. Я просто знаю его, как знают почти все в Афинах. Но, кажется, он человек порядочный. Культурный, вежливый, к тому же красив – ты ведь сам видел.

– И богат, не так ли?

– Да, очень.

Бекас вытащил пачку и вновь стал колдовать над половинкой сигареты.

– И всегда был богат?

– Что ты хочешь этим сказать?

– Он сам сделал себе состояние или это деньги жены?

– Когда он познакомился со своей будущей женой, он был бедный инженер. А она – богачка. Миллионерша!

– И откуда миллионы – от предыдущих мужей?

– От отца. Ты наверняка слышал о старом Метаксатосе. Он родом с Кефалинии. Судовладелец, жил в Лондоне.

– А-а.

Значит, в данном случае Дженни Дендрину была права: ее смерть сделала бы мужа миллионером. Миллионы жены стали бы его собственными.

– А что еще? – допытывался Бекас.

– Что тебя интересует?

– Все – привычки, пристрастия. Карты, женщины, другие пороки…

– Насколько мне известно – нет. И чего ты так привязался к этому Дендриносу?

– Я же сказал, меня интересует Розину. По тому, как она тебя приняла, видно, что вы близко знакомы.

– Да, довольно близко, – сказал журналист.

Бекас, вложив в мундштук половинку сигареты, закурил. На маленькой эстраде ресторана появилась женщина и под аккомпанемент гитары начала декламировать стихи какого-то модного поэта.

– Ого, тут и стихи читают?

– Это литературно-художественное заведение.

– Новая мода, что ли?

– Да, – кивнул Макрис. – Кстати, ты заметил, как называется стихотворение? «Марина в скалах». Марины тебя преследуют.

Бекас, поглощенный своими мыслями, даже не улыбнулся.

– Ладно, – сказал Макрис, – вернемся к нашей Марине. Что ты еще хочешь узнать?

– То же, что и в случае с Дендриносом.

– То есть? – спросил изумленный Макрис.

– Хочу понять, – ответил Бекас, – способны ли они – твой порядочный инженер и твоя очаровательная Марина – с п о с о б н ы  л и  о н и  у б и т ь  ч е л о в е к а.

4
СПОСОБНЫ ЛИ ОНИ?..

Макрис привык к сюрпризам своего друга, но то, что он услышал теперь, прозвучало как гром среди ясного неба. Сначала ему даже показалось, что он ослышался.

– Как? Убить человека? – громко переспросил он, забыв, что они не одни в зале.

Актриса продолжала декламировать, и со всех сторон на них зашипели: «Тсс…»

– Да, – решительно подтвердил Бекас.

– Но кого?

– Того, кто им мешает. Жену Дендриноса, например.

Наконец-то Макрис получил ответ на вопрос, с самого утра не дававший ему покоя. Теперь он понял, по какому «делу» работает его друг.

– А что же все-таки произошло?

– Обещай, что это останется между нами?

– Ну разумеется! – Журналист сгорал от любопытства.

Вкратце, не вдаваясь в подробности, Бекас изложил другу суть дела. Он нуждался в помощи. Теперь, когда за его спиной уже не стояла полицейская «машина», Бекас чувствовал себя крайне неуверенно. Макрис слушал его удивленно.

– И ты веришь ей, этой женщине? – спросил он наконец.

– Не знаю.

– А может, она того? – Он покрутил пальцем у виска.

– Может быть. Так или иначе видно, что она ревнует своего мужа. Ты видел, сегодня они были в театре?

– Это же я тебе их показал!

– Зачем они явились? Дело тут не в спектакле – это ясно. К тому же они ушли с последнего акта. Ты не заметил?

Макрис заметил.

– Они ходили за кулисы. Зачем? На это может быть только один ответ – госпожа Дендрину захотела познакомиться с малышкой.

– Ну и что?.. – Макрис тряхнул головой. – Нет, ты можешь думать что угодно, но в одном я уверен. В покушении на жизнь человека Марина Розину участвовать не может. Это исключено. Неужели ты веришь в эту историю с телефонным разговором?

– Пока не берусь ничего утверждать или отрицать, – сказал Бекас.

В зале раздались аплодисменты. Актриса закончила свое выступление.

Макрис сдвинул брови; лоб прорезала глубокая вертикальная морщина: казалось, он с трудом что-то припоминает.

– Путаница… человек звонит и натыкается на чужой разговор… Вроде мне кто-то рассказывал такой случай.

– Кто?

Макрис какое-то время пребывал в раздумье, потом черты его разгладились. Он вспомнил.

– Ну конечно! Я видел это в одном американском фильме. Точно. Должно быть, она смотрела этот фильм и затем пересказала эпизод тебе. Бекас, дружище, она просто психопатка. Обезумела от ревности и навязала все это тебе…

– С какой целью?

– Возможно, чтобы заставить тебя следить за мужем. Она знала, что, если скажет правду, ты не пойдешь на это. Вот и решила изобрести что-нибудь невероятное.

Журналист сразу успокоился, потому что был уверен в своей правоте. Но его уверенность не передалась другу. Бекас по-прежнему напоминал сердитого кота.

– Тогда почему она не обратилась в частную контору? Слава богу, их теперь полно в Афинах – и всё растут как грибы.

– Они, должно быть, не внушают ей доверия, а ты внушаешь.

– Ну да, и потому она выбросила сто тысяч?

Бекаса эта гипотеза явно не удовлетворила.

– Значит, эта девчонка – твоя любовница? – неожиданно сказала Дженни Дендрину.

Она сидела за туалетным столиком и привычными, неторопливыми движениями вынимала из ушей серьги. Она произнесла это невозмутимым тоном, как будто речь шла о чем-то незначительном, но в то же время, глядя в зеркало, внимательно, пристально следила за мужем. Дендринос растерялся. Он понимал, что ее спокойствие было притворным. И не сразу нашелся что ответить.

– Не понимаю, о чем ты, – наконец выдавил он из себя.

Дженни Дендрину ни разу не обернулась к нему. Фразы, которыми они обменивались, были насквозь фальшивы и совершенно не соответствовали настоящему предмету разговора. Зато острые взгляды скрещивались в зеркале.

– Прекрасно понимаешь. Я знала, что у тебя любовница. Знала, кто она. Только до сегодняшнего дня не была с ней знакома.

– Глупости!

– Глупее быть не может! В твоем возрасте и с твоим положением…

– Да говорю же тебе…

Тут она резко повернулась и обожгла мужа взглядом, полным ненависти.

– Что говоришь?.. Что верен мне?

– Дженни!

– Не пытайся оправдываться. Мне все известно, все!

Он чувствовал, что сопротивление бесполезно, и все же цеплялся за слова.

– И ты поверила дурацким сплетням?!

– Даже соврать как следует не умеешь. Я презираю тебя!

Дендринос хотел было еще что-то сказать, но передумал.

– И все вокруг над тобой смеются, – продолжала она. – А больше всех – эта девчонка, твоя подстилка. Да, она обманывает тебя с молодыми и насмехается над «стариком, который разыгрывает из себя Ромео».

Остановить ее было уже невозможно. Она жалила, язвила, унижала его достоинство, издевалась над его любовью. Куда девалось ее притворное спокойствие! Каждое слово было как плевок в лицо. Дендринос смотрел на нее, потрясенный, он и представить себе не мог, что в душе жены кроется такая ненависть, такая злоба. Когда, понося молодую актрису, Дженни уже перешла всякие границы, он закричал, не в силах больше сдерживаться:

– Замолчи же, наконец!

– А! Обидно стало за эту тварь? Эту… эту…

– Замолчи!

– Ты еще смеешь ее защищать!

Дендринос рванулся к выходу, но она загородила ему дорогу.

– Нет, погоди! Сперва я выскажу все тебе, а потом, пожалуйста, убирайся к этой дряни. Я сама тебя выгоню. Пойдешь к ней без гроша в кармане, нищий, каким был, когда я подобрала тебя. И тогда посмотрим, как она тебя приласкает, эта потаскушка, которая влюблена не в тебя, а в мои миллионы. Я сделала тебя человеком, я же и вышвырну отсюда. Впредь будешь знать, как разыгрывать Дон Жуана на мои деньги!

Дендринос бросился вон, а вслед ему неслась брань жены. Он выбежал из дома, еще не зная, куда пойдет.

Макрис не убедил своего друга. Нет, поручение госпожи Дендрину не могло иметь целью только слежку.

– Она не за тем ко мне обратилась, – упорствовал Бекас. – О связи мужа с Мариной она знала заранее, и ее сегодняшнее появление в театре только подтверждает это.

– Ну, положим, не только из-за слежки… Тогда зачем?

– Мне самому хотелось бы это знать, – задумчиво произнес старый полицейский.

Его мучила какая-то неопределенность. Подлинные мотивы госпожи Дендрину, казалось, лежали не на поверхности, а были скрыты. Что-то тут было не так, что-то не сходилось. Он не мог нащупать нить.

– Ну что, пошли? – сказал он мрачно.

– Концерт еще не кончился, – вновь поддел его Макрис.

– В другой раз досмотрим.

Они вышли на улицу. Ветер не утихал.

– Ты домой? – спросил Макрис.

– Давай немного прогуляемся…

– Куда?

– До их дома.

– Но примут ли они нас в такое время?

– Нет. Я только хотел бы взглянуть, что у них за дом.

Макриса предложение друга не удивило. Он хорошо знал, что тактика Бекаса сильно отличается от обычных полицейских методов. Он всегда старался вжиться в обстановку, войти в роль человека, с которым имеет дело. Его интересовало все: дом, привычки, знакомства. Он даже выяснял круг чтения этих людей и потом читал те же книги.

Они вышли на улицу, где жили Дендриносы. Макрис схватил Бекаса за плечо.

– Смотри!

Буквально в двух шагах от них из дома почти вылетел Дендринос. Вид у него был крайне возбужденный. Вскочив в машину, он резко рванул ее с места.

– Кажется, наш приятель поссорился с женой, – сказал Макрис.

– Что вполне естественно после посещения театра, – добавил Бекас.

– И как ты думаешь, куда он направится среди ночи?

В первый момент Ангелос Дендринос и сам не знал, куда податься. Ведя машину с опасной скоростью, он выехал на проспект Сингру. Мысли путались в голове. Как она узнала? И почему до сегодняшнего дня скрывала, что знает? Ненависть, пылавшая в ее глазах, не оставляла сомнений: Дженни сделает все возможное, чтобы уничтожить, раздавить его и Марину. Дендринос сбавил скорость. Марина!.. Он вдруг почувствовал острое желание ее увидеть. Развернувшись на первом же повороте, он погнал машину к центру города.

Макрис то ли в шутку, то ли всерьез обратился к другу:

– Ну, теперь мы, надо думать, последуем за ним к любовнице?

– Нет, конечно.

– А что будем делать?

– Разойдемся по домам.

Было уже поздно. Бекас сказал другу, что теперь, когда он уже не работает в полиции, жена, должно быть, еще больше беспокоится.

– А ты точно идешь домой? – спросил Макрис, хитро взглянув на него.

– Если хочешь, можешь проводить меня до дверей.

– Пожалуй, – отозвался журналист. – Я так рано не ложусь.

И взял Бекаса под руку. У поворота Бекас обернулся, чтобы еще раз взглянуть на дом Дендриносов. Отсюда был виден весь верхний этаж. Окна ярко горели, как будто у хозяев был прием.

– Да, представляю, как она там беснуется, – сказал Макрис.

Бекас промолчал.

В маленькой своей квартирке, больше напоминавшей жилище студентки, нежели актрисы, Марина Розину тщетно пыталась сосредоточиться на чтении. Заставить себя раздеться и лечь она тоже не могла. Из головы не выходили слова Дженни Дендрину: «Нехорошо, когда присваиваешь то, что тебе не принадлежит». Зачем она явилась в театр? Зачем пришла к ней в гримерную? Да, конечно – о н а  в с е  з н а е т.

Девушка бросила книгу и встала с дивана. Прошлась по комнате. Знает или подозревает?.. Господи, как это все ужасно!.. Она уже начала раздеваться, как вдруг услышала звонок в дверь. И страшно испугалась.

Квартира ее была в первом этаже с выходом прямо на улицу. Полураздетая, с платьем в руках, Марина подошла к двери и прислушалась. Опять раздался звонок; она вздрогнула – таким оглушительным показался ей этот звук.

– Кто там? – спросила она дрожащим голосом.

– Я.

Марина растерялась, узнав голос Дендриноса. В такой час он никогда не оставляет жену. Что-то случилось?..

– Сейчас.

Судорожными движениями она нащупала ключ, открыла. В помещение ворвался зимний ветер, и она невольно поежилась. Дендринос сразу прошел в комнату; плохо соображая, чисто механически она заперла за ним дверь.

– Как ты меня напугал!

Он обнял ее, увлекая в комнату, которая служила ей одновременно кабинетом и спальней.

– Что случилось? – спросила она, высвобождаясь из его объятий и накидывая халат. – Твоя жена…

– Да.

– Она подозревает нас?

– Нет, она знает.

– В с е?

– Она прямо так мне и заявила: «Эта девчонка – твоя любовница!» Потому и потащила меня сперва в театр, а затем за кулисы. Хотела рассмотреть тебя как следует.

Он нервно закурил. Марина стояла перед ним, бледная как полотно.

– И что же теперь?

– Все к лучшему, – отрезал Дендринос. – До нынешнего вечера я еще сомневался, жалел ее. Но теперь все кончено. Если бы ты ее видела!..

– Что она сказала?

– Повторять противно! Кричала, что подобрала меня на улице и что теперь вышвырнет обратно, чтобы я нищим убирался к тебе. Ты представить себе не можешь, какая это пошлость и мерзость!

Дендринос с трудом владел собой: он потушил сигарету и стал нервно расхаживать по комнате.

– Но… может быть… ее можно понять, – робко произнесла молодая актриса. – Женщина, которая любит…

Дендринос злобно усмехнулся и перебил ее:

– Любит? Дженни любит? Да она никогда и никого, кроме себя, не любила. Послушала бы ты, что она говорит о своем отце, которому обязана всем своим состоянием. А уж как она поливает своих бывших мужей!..

– Но она же ревнует тебя.

– Невыносимо! Но любовь тут ни при чем. Просто она эгоистка и собственница. Тебя она ненавидит за то, что ты якобы посягнула на ее собственность. А меня считает своей вещью, к которой никто не имеет права прикасаться, пока она сама не пожелает ее выбросить. Если б ты знала, сколько я от нее натерпелся! Она постоянно оскорбляла меня, попрекала моей бедностью, тем, что купила меня!.. Но такого, как сегодня, никогда не было. Уж на что я хорошо ее изучил, но такой злобы, такой ненависти в ее глазах ни разу не видел.

Он снова немного походил по комнате и внезапно круто повернулся и заглянул в глаза своей возлюбленной.

– Да, все к лучшему. Если у меня и были сомнения, то она сама помогла мне от них избавиться.

Он взял Марину за плечи.

– Скажи, а ты в себе не сомневаешься? Ты уверена, что любишь меня по-настоящему?

– Ты это знаешь.

– И готова на все, о чем мы говорили?

– На все.

– Значит, все в порядке, любовь моя… Я покончу с этой дамой. Только учти, нам будет нелегко. Ты выдержишь?

Она порывисто прижалась к нему.

– С тобой я все выдержу.

Дендринос с размаху опустился в кресло. На лице его застыла решимость.