Текст книги "Современный греческий детектив"

Автор книги: Димитрис Раванис-Рендис

Соавторы: Антонис Самаракис,Яннис Марис
сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 34 страниц)

3
Я ВИДЕЛ УБИЙЦУ!

Полицейский Бекас ждал, когда немного успокоится сидевшая перед ним ярко накрашенная пожилая женщина. По лицу ее текли слезы, размазывая тушь.

– Какой ужас! Какой ужас! – твердила она. – Бедная Роза! Самая замечательная женщина в нашем театре!

Это была Талия Халкья, старая актриса Национального театра, исполнявшая характерные роли. Она всегда театрально и преувеличенно выражала свои чувства, но на этот раз выглядела искренне расстроенной. Роза Варги была ее подругой.

– Итак, – сказал Бекас, – вы первая обнаружили убитую?

– Да.

– Когда это было?

Женщина вытерла слезы.

– Что-нибудь без двадцати – без четверти десять.

– В это время вы услышали крик?

– Нет. Чуть раньше. Моя уборная третья по коридору, а ее – пятая, за углом. Дверь Розы из моей не видна.

– А чья четвертая?

– Элены Павлиди. Угловая.

– Ну хорошо. Вы услышали крик, а потом?

– Я гримировалась, и вдруг крик. Голос был Розин, но слов не разобрать. Я ничего такого не подумала: она ведь – как бы это сказать? – немного вспыльчива, вот я и решила, что кто-то опять вывел ее из себя.

Глаза полицейского на секунду оживились.

– Кто же мог вывести ее из себя?

– Человек, который говорил с ней.

– Стало быть, кто-то говорил с ней?

– Да. Стоя в дверях.

– Кто же это был?

– Не видела. Я же вам объяснила: ее гримерная за углом.

– Но голос-то вы слышали.

– Еле-еле. Он говорил тихо.

– Кто же это, по-вашему, был?

Женщина со вздохом поднесла платок к глазам.

– Так кто же? – спокойно, но твердо повторил Бекас.

– Арис Димитриадис, – выпалила она.

– Кто такой?

– Самый красивый актер в нашем театре… Бедная Роза! – Она опять поднесла платок к глазам. – Я ее предупреждала: не надо… Но что с ней поделаешь?.. Своевольная была, сумасбродная.

– А что «не надо»? – невозмутимо спросил полицейский. – Разговаривать со своим коллегой?

– С  э т и м  коллегой.

– Почему?

Талия Халкья сокрушенно вздохнула.

– Не лучше ли теперь все забыть: бедняжку Розу ведь не вернешь.

– Лучше не забывать, – с улыбкой возразил Бекас. – Почему не следовало разговаривать именно с  н и м?

– Потому что из-за него у Розы были неприятности. Понимаете?..

Бекас ничего не понимал, но не подавал виду.

– Он такой красавчик, – продолжала старая артистка, – а Розе нравились смазливые мальчики. Она с ним кокетничала. Два раза водила его к себе домой. И тогда произошла стычка с Нелли.

– С какой Нелли?

– Нелли Карзи. Неужели вы не видели ее в «Гамлете?» Она играла Офелию.

– Нет.

– Много потеряли.

– Да-да, конечно… Ну, так что же произошло между Розой Варги и этой Нелли?

– Они поссорились. Нелли потребовала, чтобы Роза оставила Ариса в покое, а та в бешенстве ее ударила. Нелли – невеста Димитриадиса, сами понимаете, пошли сплетни. А влюбленной девчонке долго ли голову потерять?

– И когда произошла эта ссора? – спросил полицейский.

– Вчера.

– Так. Значит, вы слышали, как Роза Варги разговаривала с Димитриадисом, а вскоре донесся ее крик?

– Да. Хотя не уверена. Я же Ариса не видела. Слышала только мужской голос, кажется его. Но я могу и ошибиться. Они разговаривали тихо.

– А что было потом?

Женщина опять заплакала. На слезы она не скупилась.

– Потом я услышала Розин крик, и дверь захлопнулась.

– Она  с п е р в а  закричала, а  п о т о м  захлопнулась дверь? Так? – Он в упор посмотрел на артистку.

Слезы Халкьи мгновенно высохли.

– Та-ак, – проговорила она. – А это разве важно?

– Не исключено.

– Тогда учтите – я не уверена. Видите ли, за несколько минут до начала премьеры каждый артист входит в роль и не очень задумывается о постороннем. Возможно, сначала захлопнулась дверь, а потом раздался крик. Не помню…

– Постарайтесь припомнить.

Бекас был немного возбужден, но сдерживал себя. Талия Халкья задумалась.

– Сначала захлопнулась дверь… Или нет, пожалуй, сначала она закричала… Или… – Она виновато улыбнулась, точно ученица, забывшая урок. Вид у нее был довольно комичный. – Вы меня сбили с толку.

Бекас вздохнул: да уж, толку тут не добьешься!

– А потом вы побежали в ее гримерную?

– Нет. Я сперва не придала этому значения. Чуть погодя я пошла к ней за помадой. Дверь была заперта. Я постучала. Никто не ответил. Попыталась открыть, но оказалось, заперто изнутри. Я окликнула Розу… – Она опять всхлипнула. – Ни звука… Тогда я подняла тревогу. Вышли Элена Павлиди и другие актеры, потом появились вы. Мне все не верится, что она убита… Роза – воплощение жизни, и вдруг лежит бездыханная! Какой ужас!

Теперь она зарыдала в голос. В ее манерах было много театральности, но страдала она явно искренне.

– Вы были привязаны к ней? – спросил Бекас.

– Очень. Редкая женщина, просто золото! Всегда веселая, ласковая, подарки любила дарить. А теперь…

– Последний вопрос, – понизив голос, сказал полицейский. – Вы как ее подруга должны знать: владелец табачной фабрики долго был ее любовником?

– Господин Каридис? Примерно год.

– И… – Бекас запнулся, – одновременно у нее был другой?

Талия Халкья хотела что-то сказать, но прикусила язык.

– Она такая веселая, непосредственная! – помедлив, воскликнула она. – Ее поступки всегда неправильно истолковывали.

– Так вы не знаете, был ли у нее еще кто-нибудь?

– Не знаю.

– Благодарю вас.

Он распахнул перед старой артисткой дверь директорского кабинета и вышел следом. В зале для официальных приемов собрались почти все артисты театра: Бекас предупредил их, чтоб не расходились.

Он вновь направился в гримерную Розы Варги. Там работали эксперты, делали снимки. Эксперт, старый приятель Бекаса, что-то вымерял на полу. После тщательного осмотра труп вынесли из тесной комнатки, где все еще пахло духами. У окна стояли двое мужчин в штатском. Бекас почтительно их поприветствовал. Это были прокурор и следователь.

– Ну что? – спросил прокурор.

Он не впервые сотрудничал с Бекасом и очень ему доверял.

– Пока ничего. – Он повернулся к эксперту. – А ты допускаешь самоубийство?

Эксперт теперь нагнулся над туалетным столиком. Услышав, что к нему обращаются, он поднял голову.

– Исключено.

И пояснил: направление и сила удара таковы, что жертва никак не могла сама его нанести.

– А отпечатки пальцев?

– Экспертиза покажет, – произнес прокурор и улыбнулся: уж очень Бекас сейчас походил на сердитого кота. – Трудное дело, верно?

– Прямо детективный роман. Терпеть не могу таких дел.

– Вы имеете в виду дверь? – вмешался следователь.

– Да.

– Кто ее взломал?

– Мы.

– Вот это самое неприятное, – усмехнулся следователь. – Если бы дверь взломали до вашего прихода, мы могли бы выдвинуть версию, что артистка просто потеряла сознание, а убийца, воспользовавшись общей паникой, нанес ей удар. Постфактум.

– Какая это версия! – досадливо пожал плечами Бекас.

– Согласен, – сказал следователь. – Неправдоподобно, но все-таки хоть какое-то объяснение. А теперь что имеем? Раз дверь была заперта изнутри, как тогда убийца мог выйти?

– А оттуда не могли метнуть кинжал? – спросил у эксперта Бекас, сам не веря в свое предположение.

– Откуда?

Полицейский указал на маленькое окошечко над дверью. Застекленная рама не запиралась на задвижку.

– Нет, – подумав, ответил эксперт. – Удар нанесен не сверху. Они стояли лицом к лицу. Удар горизонтальный.

– А чья соседняя комната? – спросил вдруг эксперт.

– Элены Павлиди. Она здесь тоже на первых ролях.

– Ты осмотрел то помещение?

– Нет еще. А что?

– Он мог, очевидно, уйти через ту гримерную. Вот здесь под столиком дощатая перегородка.

– Да. Но здесь же все заколочено.

– Однако гвозди забиты с той стороны.

Бекасу это не приходило в голову. Он покраснел.

– Ты об этом не подумал, не так ли? – слегка поддел его эксперт.

– Предполагаешь, что убийца – Элена Павлиди?

– Ну, не обязательно, – засмеялся тот. – Но убийца мог проникнуть оттуда.

– Вытащив гвозди? Но на это нужно время и хладнокровие.

– Да, конечно. Но в этой фантастической истории с запертой изнутри дверью приходится строить самые невероятные догадки. На всякий случай я осмотрел гвозди. Они старые, и не заметно, чтобы их недавно выдергивали.

Четверо мужчин еще несколько минут обсуждали эту тему.

– Я собираюсь расспросить актеров, – наконец сказал Бекас. – Хотите послушать?

Прокурор не успел ответить – в гримерную вошел молодой полицейский.

– Тут к вам один человек, – доложил он Бекасу. – По срочному делу.

– Кто он?

– Служит в театре. Швейцар.

– Веди его сюда.

Толстяк робко переступил порог и остановился в растерянности, не зная, к кому обращаться.

– Вы хотели меня видеть? – спросил Бекас.

Толстяк утвердительно кивнул: да, у него есть важное сообщение для полиции.

– Говорите.

– Я  з н а ю,  к т о  у б и л  Р о з у  В а р г и.

Присутствующие переглянулись. Такого никто не ожидал.

– Назовите свою фамилию, – стараясь скрыть волнение, попросил Бекас.

Толстяк сказал, что зовут его Паландзас. Он уже много лет работает в театре швейцаром. Сидит на служебном входе. Его здесь все знают.

– Так вам известно, кто убийца?

– Я его видел, – уверенно заявил швейцар.

Бекас угостил его сигаретой и дал прикурить от своей дешевой зажигалки.

– Ну, продолжайте. Кто же это?

– Имени не знаю.

Он что, смеется над ними? Прокурор и следователь в разговор не вмешивались. Прервав осмотр гримерной, эксперт тоже слушал. В тесной комнатке от запаха духов и табачного дыма стало уже нечем дышать.

– Как это не знаете?

– Он не из нашего театра. Он пришел за несколько минут до начала спектакля…

И швейцар рассказал о бледном незнакомце в плаще и о том, как он прорвался к Розе Варги.

– Он был страшно взбудоражен. Говорил, что ему непременно надо ее повидать. И спешил так, как будто кто-то за ним гнался.

– А прежде вы его не видели?

– Нет. Первый раз…

– Расскажите подробней, как все было.

Швейцар говорил, а полицейский делал пометки в блокноте.

– А вы б его узнали, если бы снова увидели?

– Конечно. Такое лицо не забудешь!

– И в театре никто его не знал?

– Я – нет, а Роза Варги знала.

– Почему вы так думаете?

Толстяк объяснил: когда по телефону сообщил актрисе о посетителе, она сперва отказалась его принять. Но тот выхватил трубку и сам заговорил с ней. Всего несколько слов – и она сразу согласилась. Велела швейцару пропустить его.

– Вы помните, что именно он ей сказал?

– Да. Я стоял рядом. «Мне необходимо тебя повидать». Она, похоже, спросила, нельзя ли отложить до другого раза, а он твердо сказал: «Немедленно».

– И больше ничего?

– Ничего.

– Вы заметили, когда он ушел?

– Нет. Я его не видел.

– Стало быть, он ушел через курительную или главный вход.

– Да, по правде говоря, он мог выйти и здесь, – после некоторого колебания сказал толстяк. – Я на минутку отлучился, заглянул в кафе напротив к своему приятелю.

Он ждал других вопросов, но все молчали.

Бекас погрузился в размышления. Наконец хоть что-то проясняется. Правда, этого незнакомца надо еще разыскать.

– Спасибо вам, – сказал он швейцару. – По всей вероятности, вы нам еще понадобитесь.

– Всегда к вашим услугам.

Толстяк ушел.

– Ну, что скажете?! – спросил его прокурор.

– Возможно, это был убийца.

Желая подшутить над приятелем, эксперт с улыбкой сказал:

– Убийцу ты нашел, однако не разгадал, как он вышел из гримерной.

– Ладно, выясним, – недовольно буркнул полицейский. – Теперь пойду поговорю кое с кем из актеров. – И повернулся к прокурору: – Вы со мной?

– Нет. Я поеду к себе. В случае чего звоните.

– Хорошо.

В некотором унынии Бекас вышел из душной гримерной. На повороте остановился и еще раз окинул взглядом двери комнат. Вот дверь погибшей, рядом – Элены Павлиди, а сразу за углом – Талии Халкьи.

Но кто же тот неизвестный?..

Сделав несколько шагов по коридору, он увидел Каридиса и Талию Халкью. Дородный фабрикант что-то нашептывал старой артистке, а у той вид был испуганный. Каридис, как показалось Бекасу, даже сунул что-то ей в руку. Талия Халкья стояла к Бекасу спиной. Каридис, едва заметив полицейского, тотчас умолк и, по-видимому, сделал знак своей собеседнице. Она резко обернулась. Полицейский поравнялся с ними. Артистка смущенно мяла в руке носовой платок. Лицо у нее было такое растерянное, точно ее поймали на месте преступления.

– Скажите, это правда? – обратился Каридис к полицейскому.

Бекас был не в духе. Подшучивание эксперта, улыбки прокурора, ситуация с запертой дверью, словно взятая из детективного романа…

– Что именно? – сухо отозвался он.

– Правда ли, что вы нашли убийцу?

– Нет.

– А нам сказали…

– Кто вам сказал?

– Швейцар. Он тут всем раззвонил, что видел убийцу.

– А-а!

– Неужели вранье? – обеспокоенно спросил Каридис.

– Швейцар видел человека, который мог совершить преступление. Попрошу вас не уходить. Вы мне понадобитесь.

– Я в вашем распоряжении.

Бекас пошел дальше. Настроение совсем испортилось: от него, как видно, что-то скрывают. Отойдя немного, он не удержался от соблазна и обернулся. Каридис и Халкья встревоженно смотрели ему вслед, и под его взглядом оба тут же опустили глаза.

Да, радоваться нечему! Подозрение падает на двоих, но доказательств нет. Розу мог убить человек, говоривший с ней в дверях гримерной. Талия Халкья утверждала, что это Арис Димитриадис, но без особой уверенности. Или это был незнакомец, о котором рассказал швейцар. Если верна первая версия, тогда непонятно, почему дверь оказалась заперта, а если вторая, то как удалось убийце выйти из комнаты?

Арис Димитриадис… Необходимо с ним поговорить. А также с его ревнивой подружкой, Нелли Карзи. Странный народ эти артисты! Любовь, страсть, ревность! И вдруг Бекаса осенило – словно через щелку двери в темную комнату проник луч света. Можно ли верить Халкье? Бекас вспомнил ее испуганное лицо во время недавнего разговора с Каридисом.

«Темная история», – подумал он.

Он постоял немного, наблюдая, как рабочие уносят непонадобившиеся декорации. Темный партер пуст. Вся обстановка в театре казалась сейчас странной, нереальной. Бекас невольно улыбнулся. И история, происшедшая здесь, тоже какая-то нереальная. Словно все разыгрывалось на сцене.

Его окружили журналисты, ведущие полицейскую хронику.

– Что нового?

– Ничего.

– Вы кого-нибудь подозреваете?

– Пока нет.

– А что ты думаешь о запертой двери? – спросил пожилой журналист Дьякос, его знакомый.

– Замо́к там достаточно надежный.

– Насмехаетесь? – хмуро взглянул на него другой журналист.

– Да, над собой, – вполне серьезно ответил Бекас.

– А может, Розу Варги убили с большого расстояния? – задал вопрос начинающий репортер.

– Вполне возможно.

– Каким же образом?

– Смертоносными лучами.

Пока репортер понял, что над ним подшутили, Бекас был уже далеко.

– Не в духе, – заметил Дьякос, хорошо знавший нрав полицейского.

За двадцать лет службы в полиции Бекасу не раз приходилось сталкиваться с запутанными происшествиями. Но это дело, непонятно почему, его раздражало. Может, из-за того, что комната была заперта изнутри, а может, оттого, что министр проявляет к расследованию повышенный интерес, или оттого, что жертва слишком популярна. Когда дело касается знаменитостей, газеты обязательно шум поднимут. Чего только не понапишут!

Проходя по узкому коридору, он посторонился, пропуская двух актеров; те с любопытством на него посмотрели. Но он не обратил на это внимание, поскольку увидел впереди Макриса, беседовавшего с молоденькой артисткой.

– Как у тебя дела? – спросил Макрис.

– Плохо. Ты знаешь Каридиса?

– Знаю.

– Что он из себя представляет?

– Богат. Большие связи. Питает слабость к актрисам.

– Он производит впечатление недалекого человека.

Главный редактор улыбнулся: нет, Каридис совсем не глуп, по крайней мере в деловом отношении. Себе в помощники выбирает людей, которым, по отзывам коммерсантов, палец в рот не клади.

– Пойдем со мной.

Бекас повел его в кабинет директора, где должен был вести предварительный допрос. Макрис отошел к окну. Полицейский сел в кресло, закурил и стал в задумчивости следить, как струйки дыма тают, поднимаясь к потолку.

Стены кабинета были увешаны фотографиями актеров. С одной из них улыбалась красивая женщина с огромными подведенными глазами.

– Вот она, – сказал полицейский.

– Да.

– Ты ее хорошо знал? – повернулся он к Макрису.

– Да, неплохо.

– Красивая женщина.

– Очень. Я знавал ее еще в те годы, когда она выступала на эстраде. Тогда она была легко доступна.

– А потом стала трудно доступна? – спросил Бекас, не отрывая глаз от поднимающихся к потолку струек дыма.

– Как тебе сказать? Роскошная женщина всегда пользуется спросом. Во время немецкой оккупации она была любовницей шефа итальянской разведки. Потом выяснилось, что одновременно она состояла в связи и с английским разведчиком. Немцы одно время охотились за нею, но все кончилось в спальне полковника-эсэсовца. А после войны вместо того, чтобы сесть на скамью подсудимых, Роза получила благодарственное письмо от самого Уэйвелла [15]15
  Уэйвелл, Арчибальд (1883—1950) – английский фельдмаршал. Руководил военными операциями в Северной Африке против фашистской Италии (1940—1941).


[Закрыть].

– Да, биография ничего себе! – сказал пораженный Бекас.

Журналист, взглянув на друга, не мог сдержать улыбки: несмотря на усы и солидность, полицейский напоминал сейчас обиженного ребенка.

– Неприятное дело, да?

– Не то слово! Эти актеришки со своими театральными страстями, поди в них разберись… К тому же Роза Варги – знаменитость. Ваши газеты поднимут шумиху, а шумиха только мешает делу. А тут еще заинтересованные лица будут всюду совать свой нос, и ведь их не пошлешь куда подальше – влиятельные особы.

– Министры, например?

Бекас промолчал. Макрис опять улыбнулся: его друг – добросовестный служака и не хочет впрямую непочтительно отзываться о своем начальстве, поэтому журналист почел за лучшее сменить тему.

– А насчет кинжала ты что-нибудь выяснил?

– Кинжал ее. Он был нужен ей по ходу роли. Скажи-ка лучше, ты знаешь Димитриадиса?

– Да. Он подает большие надежды.

– Что он за человек?

– Все говорят, отличный парень.

Бекас не стал больше задавать вопросов. Он сидел молча, вертя в руках дешевую зажигалку.

– В самом деле, как же туда проник убийца? – спросил журналист.

– А может, он и не проникал туда? – точно обращаясь к самому себе, проговорил полицейский.

Макрис с удивлением взглянул на приятеля.

– Что ты хочешь этим сказать?

– Поживем – увидим, – ответил Бекас и, поднявшись, пошел к двери.

В коридоре топтался молодой полицейский, ожидавший приказаний.

– Позови ко мне госпожу Павлиди, – распорядился Бекас. – Элену Павлиди.

Макрис посмотрел на часы. Уже поздно. Его ждут в редакции.

– Я пойду, – сказал он.

Выходя, он столкнулся с высокой, изысканно одетой женщиной, лет тридцати – тридцати пяти. Это была Элена Павлиди, одна из ведущих актрис Национального театра. Макрис посторонился, и она, смерив его надменным взглядом, едва заметно наклонила голову.

4
СТАРАЯ ФОТОГРАФИЯ

Макрис немного постоял у театрального подъезда, с наслаждением вдыхая прохладный ночной воздух. После недавнего дождя он был особенно свеж. Журналист пошел пешком к площади Омониа. С улицы Эолу весь в огнях просматривался Акрополь, напоминавший драгоценное ожерелье, подвешенное высоко в небе. Улицы были почти пустынны: лишь изредка проезжала машина или попадался случайный прохожий. Макрис больше всего любил Афины в этот час, должно быть потому, что это было время его ежевечерней прогулки.

Он шел и обдумывал случившееся: убитая актриса, запертая изнутри дверь, неизвестный посетитель. Иной раз жизнь становится похожей на роман. Розу Варги он никогда не жаловал, зато теперь ее смерть пойдет на пользу газетам, которые, повысившись в цене, плохо распродавались. Легко скользя по блестящему асфальту, Макриса нагнало такси.

– В редакцию «Проини», – остановив машину, сказал он.

Узнавший его шофер обернулся с улыбкой.

– Будет сделано, господин Макрис.

Редакция находилась недалеко, но он с некоторых пор стал все чаще пользоваться машиной, так как от курения у него появилась одышка. На фасаде здания светилась яркая вывеска. Макрис медленно поднялся по широкой мраморной лестнице. Штатные сотрудники уже кончили работу. В редакции он застал лишь метранпажа, нескольких репортеров и своего заместителя.

Макрис сел за письменный стол и зажег трубку. Она постоянно гасла, что несколько уменьшало дневную дозу никотина. Заместитель положил на стол Макриса стопку бумаг.

– Материала полосы на три.

– Негусто.

Главный редактор принялся читать статью, написанную небрежным почерком, а его заместитель, очень способный молодой человек, стоял рядом. Репортер, ведущий полицейскую хронику, хорошо справился со своей задачей. Толстым красным карандашом Макрис внес лишь две-три смысловые поправки.

– Я сам дам заголовки, – сказал он.

И задумался, посасывая вновь погасшую трубку. Потом крупными буквами написал:

ТАЙНА ЗАПЕРТОЙ КОМНАТЫ. ВЕДУЩАЯ АКТРИСА НАЦИОНАЛЬНОГО ТЕАТРА РОЗА ВАРГИ УБИТА ВЧЕРА, ЗА НЕСКОЛЬКО МИНУТ ДО НАЧАЛА СПЕКТАКЛЯ. УБИЙЦА ДО НАСТОЯЩЕГО ВРЕМЕНИ НЕ ОБНАРУЖЕН.

Подчеркнув основной заголовок, Макрис продолжал:

Это наиболее таинственное преступление из совершенных в последние годы. Актриса найдена мертвой у себя в гримерной, запертой изнутри, откуда убийца вышел совершенно непонятным образом. Полиция разыскивает высокого мужчину, в серой кепке и темно-зеленом плаще, который прошел к Розе Варги незадолго до ее смерти.

Положив на стол карандаш, Макрис перечитал написанное и остался доволен.

– В шесть колонок на первую полосу, – распорядился он.

– Хорошо, – забирая рукопись, сказал заместитель.

– А фотографии?

Они были уже готовы. Заместитель показал их Макрису. Это были снимки, сделанные уже после убийства, а также фотографии актрисы в роли, которую она не успела сыграть, и много старых, из архива редакции. Макрис разложил их на столе и, отбирая, по одной передавал своему заместителю.

– Эта… И эта…

На одной фотографии Макрис задержал взгляд.

– Откуда она у вас?

Это был старый снимок. Роза Варги в купальном костюме сидела на пляже в обнимку с блондином, на нем была рубашка с засученными рукавами. Уголки снимка от времени обтрепались.

– Откуда она у вас? – повторил главный редактор.

Заместитель взял фотокарточку в руки и нахмурился. Он не помнил, как она попала в редакцию. Лежала в общей стопке. Может быть, ее вместе со статьей принес репортер полицейской хроники? Надо его спросить. Кстати, он еще не ушел.

– Позовите его сюда.

Вскоре в кабинет вошел грузный, но очень подвижный человек, шумный и общительный.

– Где вы нашли эту фотографию?

– Дома у Розы Варги. Из театра я сразу отправился к ней. Горничная еще ничего не знала.

– И дала вам снимок? – с улыбкой спросил главный редактор.

Репортер засмеялся. Не совсем так. Он взял его потихоньку, когда горничная отвернулась.

– Стало быть, украли.

– Рамку я оставил, – усмехнувшись, возразил тот.

Макрис посерьезнел и принялся опять рассматривать фотографию. Лица мужчины было почти не видно – он сидел, отвернувшись от фотографа. И все же что-то знакомое почудилось Макрису в этом облике.

– Кто это? – ткнув в него пальцем, спросил он репортера.

– Не знаю.

– Ни разу не встречали?

– Нет.

Макрис не сводил глаз с фотографии. Да, несомненно, этого человека он где-то видел. Но где?

– Поместим ее? – спросил заместитель.

– Нет. У нас и так достаточно снимков.

Бросив на карточку последний взгляд, Макрис достал бумажник и аккуратно вложил ее туда. Заместитель и репортер смотрели на него с любопытством.

– Я наведаюсь в типографию, – сказал Макрис, вставая. – Пойдете со мной? – обратился он к заместителю.

Тот кивнул. Они вышли на тихую улицу. Было довольно прохладно, но зато дышалось легко. Они медленно двинулись по улице Панепистимиу.

Засунув руки в карманы и не выпуская изо рта трубку, Макрис с удовольствием шагал по притихшему ночному городу, погруженный в свои мысли. Он сначала не расслышал, что сказал заместитель.

– Я говорю о Розе Варги, – повторил тот. – Вы с ней давно знакомы?

– Да, много лет.

– Стало быть, вы ее хорошо знаете.

И тут Макрис подумал: а что мы вообще знаем об окружающих людях? У нас чисто внешние впечатления. А в человеке кроется столько всякого! Что из этой скрытой от взгляда жизни привело к убийству?

– Хорошо? – переспросил он. – Разве можно быть уверенным, что знаешь кого-нибудь хорошо?

Заместитель поглядел на него с удивлением. Он был еще слишком молод. Вскоре они подошли к освещенной двери типографии и услышали знакомый грохот машин.