Текст книги "Возвращение Богов"

Автор книги: Дэвид Дрейк

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 29 страниц)

Диора была готова одевать Шарину, укладывать ей волосы и прибираться в номере так, чтобы Шарина была довольна. В обмен горничной платили вдвое больше, чем она зарабатывала бы в противном случае, и ей разрешали проводить большинство ночей со своим женихом, капитаном Кровавых Орлов. Они обе думали, что хорошо справляются с этой договоренностью.

Кто-то постучал во внешнюю дверь номера. Шарина поморщилась и спросила сквозь удушающие складки халата: – Кто это? И могли ли ее услышать? И почему охранники снаружи вообще позволили кому-то беспокоить ее сейчас?

– Ее высочество велит подождать, – ответила Диора со своим резким  акцентом жителя Эрдина. Она была дочерью владельца мелкого магазина и могла, если бы захотела, сдирать штукатурку со стен своим языком. Не в присутствии Принцессы Шарины, конечно.

– Шарина, пожалуйста? – позвала Лайана, повысив голос, чтобы проникнуть сквозь дверную панель и халат, который теперь сползал с плеч Шарины. – Я не отниму ни минуты, и ты можешь продолжать одеваться.

– Извини, Лайана! – откликнулась Шарина. Диора отпустила халат и открыла дверь без приказа. – Входите!

– Извини, что беспокою тебя, когда ты так занята, – сказала Лайана, сама закрывая дверь. – У меня тоже много дел, а времени не так много.

– Занята! – фыркнула Шарина. – Я встречаюсь с торговцами Валлеса, которые хотят, чтобы принц Гаррик – чтобы королевство – перенаправило реку Белтис, чтобы она впадала в Южный Морской Путь, а не в болота между Хараксом и Байтом, как стало после Изменения. В противном случае Валлес перестанет быть крупным портом.

– Да, так и будет, – ответила Лайана. – И солнце тоже продолжит восходить, но я не виню того, кого казнят на рассвете, в том, что он сожалеет об этом. Делегаты заслуживают того, чтобы достойно вынести смертный приговор своему городу. Она подняла один рукав верхней одежды. – Вот, – сказала она Диоре. – Я помогу тебе.

– Когда я завяжу эти складки, миледи, – отозвалась горничная, дергая шнурки посередине спины.

Каждый раз, когда Шарина надевала придворную мантию, она напоминала себе, что нужно попросить Диору показать ей, как именно работает расположение лент и застежек, как только она в следующий раз снимет ее. И каждый раз, когда она снимала ее, она забывала обо всем на свете от удовольствия избавиться от такой жаркой, тяжелой, сковывающей одежды.

Лайана была родом из Сандраккана; ее отец был дворянином с поместьем к западу от Эрдина. Несмотря на это, она говорила с искренним состраданием к жителям Валлеса, столицы, чье существование дважды на памяти живущих, приводило Сандраккан к восстанию.

– «Моему брату очень повезло, что он нашел кого-то столь способного, как Лайана, и столь сострадательного», – подумала Шарина.

Между тем, Лайана сказала: – Шарина, на время моего отсутствия я передаю свои особые обязанности «Разведывательной службы» в руки моего заместителя, Мастера Дайзарта. Он одновременно организованный и осторожный. Я не думаю, что ты заметишь какую-либо разницу в качестве информации, которую будешь получать.

Шарина лишь усилием воли удержалась от того, чтобы нахмуриться. После недолгого размышления она поняла, что Лайана  говорила в присутствии Диоры, не полагая высокомерно, что служанка – не человек и поэтому не может слышать. Лайана знала Диору как личность – и доверяла ей, как сама Шарина доверяла горничной.

– Я не подвергаю сомнению твои суждения о персонале, Лайана, – сказала Шарина. – Я не думаю, что кто-то из тех, кто тебя знает, сделал бы это. Она все еще была удивлена, узнав, что Лайана сопровождает Гаррика в кампании, но это никого больше не касалось. Королевство зависело от решений Гаррика. Если присутствие Лайаны помогает ему работать лучше, то это важнее того, что Лайана могла сделать в Панде, где ее обязанности были в руках заслуживающей доверия замены.

– Единственная проблема, которая может возникнуть у вас с Дайзартом, – продолжила Лайана, – это то, что у его семьи есть небольшой  бизнес по импорту в Эрдине; и он не дворянин.

– Прости? – переспросила Шарина. Она была уверена, что ослышалась. – Лайана, и я не дворянка. И, ну, мой брат тоже.

– О! – отозвалась Лайана. Она остановилась, вытянув руки ладонями вперед. – Я не имела в виду то, как это звучит. Я не имела в виду...

– Теперь я готова надевать верхнюю одежду, – сообщила Диора. – Если вы действительно хотите помочь.

– Спасибо, – отозвалась Лайана, с благодарностью ухватившись за предоставленный Диорой шанс собраться с мыслями. – Да, конечно.

Лиана и горничная подняли верхнюю одежду и накинули ее на Шарину, которая держалась неподвижно. Одежда была из плотной парчи с вышивкой и аппликациями металлической нитью.

Неловко было бы не сказать, но Лайана была права: делегаты заслужили вежливость, когда им сказали, что их город, столица Островов на протяжении веков, обречен.

Голова Шарины показалась из-под тяжелого одеяния. Она глубоко вздохнула; она задерживала дыхание, не осознавая этого, пока ее голова была покрыта плотным шелком. Когда Лайана отступила с пути горничной, они с Шариной обменялись печальными улыбками.

– Я не имела в виду, что у дворян есть монополия на интеллект или честь, – сказала Лайана, больше не подбирая слов. – Тебе не нужно много читать историю, чтобы знать это. Но Дайзарт мыслит не как аристократ, но ты мыслишь, и Гаррик тоже. Тебя не воспитывали в мысли, что твоя деревня или твой бизнес – это весь мир.

– Но Дайзарт сейчас руководит повседневными операциями? – озадаченно спросила Шарина. – А это все королевство и за его пределами.

– Да, и он управляет ими очень хорошо, – ответила Лайана. – Но он мыслит категориями агентов, фактов и происшествий. Он будет знать все, что можно знать, но могут быть вещи, которых он не понимает. Она печально улыбнулась. – Были времена, когда я думала, что Дайзарт ничего не понимает, – сказала она. – Это несправедливо. Но, пожалуйста, когда он будет передавать тебе отчет, что он будет делать каждое утро, помни, что там может быть лес, который Дайзарт не видит из-за деревьев.

– Я понимаю, что ты имеешь в виду, – ответила Шарина. Она улыбнулась, потому что ей вдруг стало тепло от осознания того, что она была частью семьи. Они все действовали на общее благо, передавая обязанности друг другу, когда возникала необходимость, но все работали. – Достаточно плохо исполнять обязанности моего брата, когда его нет. Я думаю, относительно твоих, что я не буду спать из-за них.

 – Мне жаль, – сказала Лайана. Ее губы дрожали. – Но я...

– Минутку, Диора, – сказала Шарина горничной, которая завязывала бесчисленные складочки и бантики, которые были частью наряда. Она шагнула вперед и обняла свою подругу. – Береги себя, дорогая, – сказала она. – Гаррику и королевству очень повезло, что у них есть ты. И мне тоже. О, Владычица, я сейчас заплачу!

Шарина услышала, как на заднем плане Диора пробормотала: – Я пошлю Ланкомба сказать торговцам Валлеса, что вы немного опоздаете.

***

Илну никогда особо не интересовал пейзаж. Однако это не означало, что она не разбиралась в этом, и набережная Норт Ривер была уродливой по любым стандартам. Причалы представляли собой шаткие настилы, возвышающиеся над зарослями осоки, камыша и ила. Особенно грязи. Берег реки был низким, и штормы регулярно поднимали воду на полфурлонга вверх по течению от нормального русла.

Для любого организованного бизнеса требовался причал, хотя Илна наблюдала, как мелкие торговцы переходили вброд к своим лодкам и обратно. Когда Илна впервые увидела реку, вдоль нее росли ивы и ольха. Ибо, насколько она теперь могла видеть сквозь дымку, деревья были срублены на строительный материал.

Пристань Крумлин была более прочной, чем большинство других: она стояла на сваях, а не на рамах из прутьев, и пол был сделан из пиломатериалов, а не из тонких жердей. Илна едва заметно улыбнулась. Это было лучше, чем барахтаться в грязи, хотя она бы сделала и это, если бы это было необходимо. Но это вполне может понадобиться, когда они высадятся ниже по реке.

Она направилась вдоль причала, проверяя суда, пришвартованные по обе стороны. Те, что были ближе к берегу, сели на мель, хотя, казалось, хуже от этого им не стало. Каждое сидело в сверкающем водяном венце, ожидая, когда очередной поток воды поднимет их на свободу.

Мастер Ингенс показался в дальнем конце причала, как раз перед тем, как Илна добралась до этого места. – О, – воскликнул он. – Вы все-таки пришли.

– Я, конечно, пришла, – отозвалась Илна. Она задумалась, стоит ли продолжать; затем сказала: – Мастер Ингенс, нам предстоит побыть вместе какое-то время. Оно будет менее неприятно для нас обоих, если вы поймете, что я имею в виду то, что говорю. Вы понимаете?

– Уже поздно, – ответил секретарь. Он спустился по трапу в лодку внизу. – Тем не менее, вы здесь. Но это не имеет значения.

– Мы также добьемся большего, если вы перестанете врать, когда выставляете себя дураком, – сказала Илна, закидывая свою сумку – несколько предметов первой необходимости, завернутых в плащ, который сам по себе был самым громоздким предметом – за спину, чтобы последовать за ним. – Солнцу еще час до полудня, а это время, которое вы установили.

– Да что бы вы ни говорили, – пробормотал Ингенс. Лодка напомнила Илне лодки, которые мужчины в деревушке Барка использовали для ловли рыбы во Внутреннем Море, хотя у нее было более плоское дно. Шириной она была примерно с рост Гаррика, а длиной – с пять человек его роста. Мачта была не установлена. Она и рея со свернутым вокруг нее парусом были привязаны к хомутам, оставляя трюм судна свободным для груза. Поскольку они взяли с собой только припасы для путешествия, «пассажирские каюты» были такими просторными, какие Илна когда-либо видела.

Команда из четырех Далопанцев смотрела на нее с невозмутимым молчанием. Вокруг талий у них были повязаны лоскуты ткани, а в некоторые части тела были воткнуты костяные булавки. В основном это были нос и уши, но у одного из приземистых смуглых мужчин на каждой щеке было по треугольнику. Это было сделано достаточно давно, так что узлы рубцовой ткани вздулись над осколками кости.

Капитан тоже был не более привлекательным, хотя и был с северного острова. Черные зигзаги, пересекающие его китель, были в стиле Блейза. Одежда была хорошего качества, но потертая и слишком мала для него – этот человек купил ее не новой.

– Ну что, девочка, – сказал он, хитро глядя на Илну. – Думаю, я не против того, чтобы иметь женщину на борту в этой поездке.

Илна мгновение подумала, потом слегка поправила узор в своих руках. Она предположила, что этот парень им необходим.

– Это капитан Сайрг, – сообщил Ингенс. – Его лодка и команда привезли меня...

Илна шагнула так, что оказалась спиной к Ингенсу, а Далопанцы оказались по другую сторону Сайрга; лодка нервно дернулась. Капитан, очевидно, подумал, что она предлагает ему себя; он широко улыбнулся и потянулся к ней. Нескольких зубов у него не хватало, а уцелевшие были черными.

Илна развернула узор. Сайрг закричал и отшатнулся назад, закрыв глаза руками. Он бы свалился за борт, если бы его не подхватил член экипажа.

– Капитан Сайрг, – заявила Илна. – Вы наемник, а я ваш работодатель. Если вы еще раз когда-нибудь забудете об этом, вы проведете вечность в том месте, которое увидели мгновение назад. Вы поняли?

– Ты чертов дурак! – зарычал Ингенс на капитана. – Я же говорил тебе, что она волшебница, не так ли?

Сайрг присел на корточки, глядя куда-то поверх растопыренных пальцев. Несмотря на его ужас, лодка не качалась, когда он двигался. По мнению Илны, он был не лучше карпа, копающегося в нечистотах Панды на дне реки, но он оставался моряком.

– Сайрг, теперь, когда Госпожа Илна на борту, нам следует отправляться в путь, – сказал Ингенс, возвращаясь к резко-деловому тону. – Мы ничего не выиграем, если будем торчать на этой илистой отмели дольше, чем необходимо.

Сайрг поморщился, сплюнул за борт и двинулся на корму. Он держался как можно дальше от Илны. Взяв в руки рулевое весло, он взвизгнул и что-то крикнул команде на языке, которого Илна не узнала. Они уже вставляли весла в уключины, сделанные из оленьих рогов.

– Команда говорит только на Далопанском, – пояснил Ингенс. – Он приказывает им отчаливать.

Сайрг отдал кормовой трос; носовой трос уже был смотан. Илна посмотрела на секретаря и спросила: – Вы говорите по Далопански, Мастер Ингенс?

Он посмотрел на нее, явно удивленный тем, что она это заметила. – Да, немного, – ответил он. – Мастер Хервир обычно брал меня с собой в свои путешествия. Но Сайрг сам нанял экипаж; я не вмешиваюсь.

Двое Далопанцев слева оттолкнулись от свай, направив лодку боком в канал. Они так сильно наклонились, что Илна была уверена, что они упадут. Когда они оказались почти параллельно воде,  вывернулись обратно на борт движениями, которые Илна не смогла бы описать, хотя и наблюдала, как они это сделали. Их пальцы, должно быть, были такими цепкими, как у сцинков.

Мужчины устроились на своих скамьях, и начали табанить длинными веслами, разворачивая нос в противоположную сторону от обычных гребков своих товарищей по правому борту. Илна выбрала место и прислонилась плечами к свернутому парусу. Она начала вязать узор – скорее занятие, чем самоцель. Когда-то в прошлом она взяла бы с собой небольшой ткацкий станок, но моток пряжи принес ей столько же пользы, сколько и станок, и нести его было гораздо легче. Теперь у нее было достаточно места, но она никак не могла знать, с чем столкнется позже в путешествии.

– Вы много путешествовали, не так ли, госпожа? – спросил Ингенс. Он сидел на скамье между носовой и кормовой парами гребцов и смотрел на нее с вежливым интересом. Илна на мгновение задумалась. – Да, я полагаю, можно и так сказать, – ответила она. Для крестьянки, которая никогда не ожидала – или не хотела – покидать деревню, в которой выросла, она действительно очень много путешествовала. Чуть более жестким тоном – она полагала, что ее тон никогда нельзя было назвать мягким – она продолжила: – Но почему вы это сказали, Мастер Ингенс?

Секретарь держал свиток в левой руке, отмечая пальцем нужное место. Он сделал мягкий жест и сказал: – Я догадался, что вы путешествовали, потому что вы прибыли без обоза багажа. И я заговорил, потому что, как вы отметили, мы пробудем вместе некоторое время. Если вы предпочитаете, мы можем хранить молчание, за исключением необходимых дел, но это не мое предпочтение.

Илна задумалась, затем слабо улыбнулась. – И не мое, – ответила она. – Я так понимаю, вы с Хервиром тоже много путешествовали?

– Да, – ответил Ингенс. – Хервир возглавил изыскания, полагаю, это можно так назвать, шесть лет назад, когда его отец стал оставаться в офисе. Когда после смерти отца он стал главой семьи, то передал офисную работу своей жене и матери и продолжал поддерживать контакты с поставщиками по всем островам. Он брал меня с собой во все свои поездки. Он говорил, что мои блокноты… – секретарь снова взмахнула свитком. – … бесценны. На самом деле, он всегда очень ценил мои усилия для компании.

Илна сохраняла невозмутимое выражение лица, переваривая то, что только что услышала. Сами по себе эти слова могли быть хвастовством – очень возможно, правдивым, но, тем не менее, хвастовством. Тон Ингенса, однако, был либо горьким, либо саркастичным. Или и тем, и другим, как предположила она; не было причин, по которым это не могло быть и тем, и другим.

Она посмотрела налево – она знала, что для моряка это правый борт, но она не была моряком. Они были уже далеко в проливе, так что она могла видеть дальний берег, несмотря на пелену тумана, которую солнце даже сейчас не испарило. Деревья и кустарники были серо-зелеными, неразличимыми, за исключением оттенков цвета, которые, возможно, заметила бы только она одна.

– Вы были другом Хервира? – спросила Илна. Ее пальцы начали завязывать узор, который дал бы ей ответ, но она остановилась, чтобы дать секретарю высказаться. Она полагала, что была вежлива.

– Мастер Хервир был моим работодателем, – ответил Ингенс. – Он был внимательным работодателем, который платил мне справедливую заработную плату и который как публично, так и в частном порядке ценил мои усилия для компании. Как я уже сказал. Он на мгновение задумался, то ли подбирая слова, то ли подбирая те, которые он был готов ей сказать. – Мы не были друзьями, нет, – продолжил он. – Наши отношения не были личными.

– Вы не плыли в Караман с Сайргом в первый раз? – спросила Илна.

– Я нанял Капитана Сайрга в Блейзе, когда добрался до реки, – ответил Ингенс. – Он уже дважды поднимался вверх по реке до этого. Мы приплыли в Панду при преобладающем ветре; ниже по течению мы будем использовать течение. Весла в основном используются для управления.

Река была грязно-коричневой, с пятнами пены и массой обломков. Они были, в основном, растительного происхождения, включая большое дерево, корни которого, начисто обмытые потоком, извивались в воздухе, как щупальца аммонита. Однако Илна увидела труп собаки и овцу, настолько раздутую, что она походила на шерстяной матрас.

– Мы отправились по суше из Валлеса, – продолжал Ингенс. – План Хервира с самого начала состоял в том, чтобы найти подходящий корабль для нашего возвращения по реке. Я просто следовал его намерениям. Хотя, конечно, без шафрана.

– «И без Хервира, а это все, что меня волнует», – подумала Илна. Ей было интересно, касается ли это Ингенса. В его словах и выражении лица не было ничего, что указывало бы на это, но с другой стороны, он начал искать своего работодателя сразу же после того, как сообщил о его исчезновении.

– Русло постоянно меняется, как говорит Сайрг, – сообщил Ингенс. Он указал рукой на ближний берег. – Даже я могу это сказать. Видите ту кипарисовую рощу?

– Да, – ответила Илна, когда была уверена, что поняла.

– Осталось всего три дерева, – объяснил секретарь. – Я помню, что их было семь, когда мы поднимались вверх по реке. Четыре подмыло, и они упали в реку. Я не думаю, что остальные продержатся намного дольше. Весь мир все еще находится в движении.

Илна фыркнула. – Деревья всегда падали в реки, – сказала она. – Все всегда умирает.

– Да, но сейчас все новое, – отозвался Ингенс. – И вся эта река такая же новая, как и земли, которые она осушает. Он помолчал, затем добавил: – Хервир был непреклонен в этом. Он говорил, что нет предела тому, чего может достичь смелый человек в этом новом мире. Хервир был очень амбициозным человеком. Женитьба на сестре  дворянина из Орнифала была лишь началом этого.

– Вы смелый человек, стремящийся стать лучше, Мастер Ингенс? – спросила Илна, наблюдая за лицом секретаря. То, как он решит ответить на вопрос, сказало бы ей больше, чем просто слова, которые он использует.

Он фыркнул. – Я? – уточнил он. – Смелости недостаточно, госпожа, если у вас нет денег, чтобы подкрепить ее. У меня есть зарплата; она соответствует моим потребностям, но не такая, какую мне нужно было бы иметь, чтобы самостоятельно заниматься торговлей специями.

– Вы думали о том, чтобы попросить у Хервира заём? – спросила Илна. – Вы говорите, что он ценил вас и уважал ваши способности.

– Хервир ценил меня как сотрудника, – ответил Ингенс. Он не пытался скрыть горечь, возможно, понимая, что все равно не добьется успеха. – Он не видел никакой выгоды ни для себя, ни для «Халгран Трейдинг» в том, чтобы иметь меня в качестве соперника. И он рассмеялся. «Я потратил шесть лет на то, чтобы обучать тебя, Ингенс, мой мальчик, не для того, чтобы ты обошел меня с моими поставщиками». И лицо секретаря исказилось; другой человек плюнул бы в коричневую воду. – Он обучал меня, – добавил он.

– Понятно, – отозвалась Илна. Она могла бы сказать больше, но в этот момент Сайрг выкрикнул приказ экипажу.

– Он распорядился переместиться дальше в канал, – перевел Ингенс. – Мы здесь плывем над затопленным лесом, и, задев верхушку дерева, лодка может перевернуться.

Гребцы ускорились. Один из них начал то, что, очевидно, было песней, хотя Илна не понимала слов. В ее сознании ярко вспыхнул образ Чалкуса, склонившегося над гребным веслом, и его плывущий тенор: – Ко мне, давай круче к ветру… И чистое сопрано Мероты: – Мы будем круче, и держаться вместе!

Илна не плакала, она не заплакала; но закрыла глаза и утерла лицо рукавом своей туники, пока этот момент не миновал.

***

Когда Лайана сказала, что ей нужно встретиться с ним и Расиль, Кэшел попросил ее сделать это на стенах Панды. Здесь ему было так же комфортно, как и в любом другом городе: он мог выглянуть наружу и увидеть зелень. Это был не тот бледно-зеленый цвет, что на лугах, подстриженных овцами, к югу от деревушки Барка, но он был достаточно похожим, чтобы он мог притвориться.

Здесь, на западной стороне, было не так много зданий, потому что земля была очень болотистой. Там были кочки с травой, а иногда и ивы, и дорога к реке Норт Ривер вела  к мосту. Бригады рабочих укладывали стволы деревьев в качестве продольных балок и прикрепляли к ним поперечные бревна с помощью деревянных гвоздей. Для возведения домов потребовались бы сваи или, возможно, даже лодки.

– Дариада – крупнейший город штата в Хараксе, – сказала Лайана. Она открыла свой маленький переносной столик с тремя нераскрытыми книгами и свитком. – Но он не является столицей – у острова, региона, которым он является сейчас, нет столицы. Там всего семнадцать штатов, и по большей части они не очень хорошо ладят. Обычно некоторые из них находятся в состоянии войны друг с другом.

Панда разрасталась так быстро, что если бы армия не охраняла зубчатые стены, люди разбили бы лагерь на них и на улицах внизу, если уж на, то пошло. Городская стража была не в состоянии этому противостоять, но армия была здесь. Лорд Тадаи не собирался допускать самостроя, чему Кэшел был рад до тех пор, пока ему приходилось находиться в городе.

Прямо сейчас отряд солдат блокировал лестницу в башню, выбранную Лайаной. Кэшел улыбнулся своей мысли. Будь хоть малейший шанс, люди сбились бы в кучу, как овцы в хлеву. Поскольку овцы ели траву, а не мясо, овечий навоз и близко не создавал проблемы, которую создавали отходы людей. Хорошо, что в Панде было много дождей, но это была еще одна причина не строить на болотах, в которые штормы смывали все с улиц.

– Это... – сказала Лайана, разозлившись из-за того, что выразилась, не так ясно, как, по ее мнению, следовало, – это было верно для Харакса в течение первых трехсот лет предыдущего тысячелетия. В том, что мы сейчас называем Старым Королевством, хотя города Харакса в то время были независимыми. Такова ситуация и после Изменения.

Расиль пристально наблюдала за Лайаной, что немного обеспокоило Кэшела: это напомнило ему о том, как лисица напрягается при виде пучка травы, движение которого она только что заметила. Что касается самого Кэшела, что ж, он слушал. Он давно понял, что не многое из того, что говорили такие умные люди, как Лайана, имеет для него большое значение. Люди не ожидали, что Кэшел будет говорить о политике или философии. Те вещи, которые они обсуждали с ним, ну, они не были проблемой. Он знал, как с ними обращаться, хорошо это или плохо.

– Дариада – самый важный город региона, потому что там находится Дерево, – сказала Лайана. – Это священное место для всего Харакса, но оно находится в Дариаде.

– Мэм? – спросил Кэшел, потому что деревья были чем-то, что он понимал. – Что это за дерево, будьте добры?

Лайана сморщилась от невеселой мысли. – Я не знаю, – ответила она. – Древние описания... Она взяла свиток со стола и помахала им. – … не ясны, и моим агентам не разрешалось находиться в пределах городских стен. Судя по рассказам, Древесный Оракул представляет собой стручок с лицом человека, дающий ответы на вопросы. Жрецы выбирают, кто может обратиться к Дереву, но вопрос задает сам проситель.

Кэшел нахмурился. – Расиль? – обратился он. – Нам нужно поговорить с оракулом, или мы просто отправимся в город для начала? Потому что я не думаю, что они видели много ваших людей на Хараксе, я имею в виду Коэрли. И, похоже, они могут, ну, встревожиться. Одна вещь, которую Кэшел усвоил, впервые приехав в город – это то, что люди в городах много говорят; действительно много. Кроме того, все это занимало много времени, особенно если многим людям нужно было прийти к согласию до того, как что-то произойдет. Что бы ни случилось, казалось, что пираты доберутся до городских стен прежде, чем пастух и волшебница Корл заставят кого-нибудь их выслушать.

– Я должна поговорить с оракулом, Воин Кэшел, – ответила Расиль. – Я не понимала, почему я не увидела дерево, пока ты мне об этом не сказал. Ее улыбка не смутила Кэшела теперь, когда он привык к ней, но он надеялся, что она не будет пробовать эту улыбку на подозрительных незнакомцах в Хараксе. У них и так было достаточно проблем.

– Кэшел, – сказала Лайана, откладывая свиток, который она взяла в качестве иллюстрации. – Волшебница Расиль. Я буду сопровождать вас в вашем путешествии. Ни один из вас…

– Мэм? – выпалил Кэшел. Он покраснел, когда понял, что прервал разговор женщины – и к тому же леди, – но он просто должен был это сделать! – Вам не следует это делать. Это неправильно.

– Это не только правильно, это необходимо, – отозвалась Лайана. Она не огрызнулась так, как сделала бы Илна, если бы кто-нибудь заговорил с ней так, как только что Кэшел, но он не услышал в голосе Лайаны и больше уступчивости, чем было бы в голосе его сестры. – Начнем с того, что ни один из вас не умеет читать. Более чем вероятно, что вам придется читать по ходу этого дела.

– Мэм, я понимаю, что вы правы, – ответил Кэшел. – Но это мог бы сделать и любой клерк. Ему это не нравилось, даже если бы она не была девушкой Гаррика, потому что она была милой, а это не сулило хорошего развития дела.

Он видел, что случилось с женщинами в Омбисе, когда пираты проникли через дыру в стенах, и то, что делали пираты-мужчины, было не самым худшим из этого. – Или офицер, я бы не хотел солдат, но, возможно, это была бы хорошая идея, – продолжил гнуть свое Кэшел. Ведь Лайана была девушкой Гаррика, и Кэшел не собирался брать ее с собой!

– И, как ты уже понял, Кэшел, – продолжила Лайана, ее голос был гладким, как отполированный алмаз, и таким же твердым, – нам придется вести переговоры со Жрецами Дерева. Ни один из вас не подходит для этой задачи. Я лучший человек для этого в правительстве, за возможным исключением Принца Гаррика. Однако даже Гаррику пришлось бы многому научиться за короткое время, а я уже знакома с этим вопросом.

– Мэм... – почти пробормотал Кэшел. Он чувствовал себя ужасно, его внутренности скручивались все туже при каждом вдохе. Он не мог придумать, что бы такое сказать, что заставило бы ее передумать. Но он ничего не сказал: Леди Лайана сказала, что пойдет, значит, она пойдет. Он только вздохнул. – Да, мэм, – сказал он.

– Женщина Лайана, – обратилась Расиль. Она не переставала смотреть на Лайану, и Кэшел не видел, как менялось выражение лица старой волшебницы. – Я отведу Воина Кэшела и себя в Дариаду более коротким путем, чем движение по реальному миру. Если ты пойдешь с нами, то пойдешь тем же маршрутом.

Лайана холодно посмотрела на нее. – Спасибо, госпожа, – отозвалась она, выделяя слова так, как Кэшел никогда раньше от нее не слышал. – Я знакома с волшебством. Мой покойный отец сам был волшебником. Меня не интересуют средства, с помощью которых вы выполняете задачу, в которой я вам помогаю.

– Завтра утром, – тихо произнесла Расиль, и посмотрела на Кэшела. – Я бы хотела, чтобы для моего заклинания была лесистая роща. Ты можешь привести нас к такой роще, воин?

– Настоящих рощ поблизости от города нет, – ответил Кэшел, обдумывая вопрос в уме. – Видите ли, здесь слишком много строят.

– Во дворце есть сад на крыше, – подсказала Лайана. – Этого будет достаточно?

– Достаточно, – ответила Расиль, прищелкнув языком в знак согласия.

Лайана поднялась на ноги. – У меня есть еще дела, которые нужно сделать, – сказала она. – Увидимся завтра утром во дворце.

Кэшел предложил Расиль руку, в основном из вежливости. Она была достаточно проворна, чтобы в этом не нуждаться. Они не разговаривали, наблюдая, как Лайана спускается по лестнице в помещение охраны внизу. Лайана действительно знала о волшебстве: ее отец укрепил ее для жертвоприношения. Если она была готова идти туда, куда и как бы ни повела Расиль, значит, она была даже храбрее, чем думал Кэшел.