Текст книги "Возвращение Богов"

Автор книги: Дэвид Дрейк

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 29 страниц)

– Когда в прошлом году умер ее свекор, – сказал Зеттин, слабо улыбаясь, – ее муж Хервир возглавил семейный бизнес по импорту специй. Фирма базировалась в Валлесе, но после Изменения Хервир приступил к реализации планов по переносу ее в Панду. Он, э-э, довольно дальновидный молодой человек.

– «Кроме того, он достаточно умен, чтобы прислушаться к совету шурина с хорошими связями», – подумала Илна. Зеттин заметил намеренное пренебрежение к «Мастеру», и это ее позабавило. До этого разговора она бы сказала, что Зеттин ей не особенно нравился, поставив его в ту же категорию, что и всех, кроме горстки людей, которых она знала. К удивлению Илны, он приближался к этой горстке избранных.

– Хервир услышал, что после Изменения на северном побережье Блейза появился источник шафрана, – продолжил Зеттин. – Как вы, вероятно, знаете, в прошлом шафран добывали только в двух или трех долинах в горах Серес. Шафран из Блейза можно доставлять вверх по Нью Ривер почти прямо до Панды.

– Продолжайте, – сказала Илна. Было проще вежливо уклониться от ответа, чем огрызнуться, что, конечно, крестьянин из деревушки Барка ничего не знает о такой дорогой пряности, что ее взвешивали с помощью семян рожкового дерева, как драгоценные камни.

– Хервир сам планировал основать новую штаб-квартиру в Панде, но когда он услышал об этой возможности, ну... Зеттин пожал плечами. – Мы с Хервиром не всегда сходились во взглядах.

Он одарил Илну бледной улыбкой, которая придала ему неожиданно человечный вид. У Зеттина обычно были острые углы, торчащие во все стороны; все, что он говорил или делал, казалось, было способом получить преимущество. Впервые за два года, с тех пор как Илна встретила его, это было не так.

– Или, возможно, – сказал он, – мы сходимся во взглядах – мы слишком похожи, чтобы быть друзьями. Как бы то ни было, я уважаю Хервира, нравится он мне или нет. Он отправил Зуссу сюда готовить новую штаб-квартиру, а сам отправился в Блейз со своим секретарем, шестью охранниками и поясом с деньгами. Он планировал купить речное судно в Блейзе и отплыть в Панду с шафраном. Зеттин сделал паузу, глядя через стол.

Поскольку от нее явно чего-то ожидали, Илна снова сказала: – Продолжайте. На этот раз узор, который вязали ее пальцы, не был оружием. Нити пряжи были отражением вселенной, хотя сама Илна никогда не осознавала их значения, пока не сосредоточилась на том, что соткали ее пальцы без контроля сознания.

– Два дня назад секретарь и охранники прибыли в Панду, – продолжил Зеттин. – Хервира с ними не было, денег тоже. Секретарь – его зовут Ингенс, и он проработал в доме семь лет, и, по словам Зуссы, абсолютно надежный человек – Ингенс говорит, что Хервир ушел вечером один с деньгами. Предположительно, он встречался с владельцем шафрана. Он так и не вернулся.

Зеттин с гримасой развел руками. – Так вот, – сказал он, – я не хочу, чтобы вы думали, что я верю в гадалок, но мадам Расиана, мать Хервира, верит. Она пошла к человеку, я уверен, шарлатану, который клянется, что Хервир был похищен с помощью колдовства. Она подталкивает Зуссу привлечь одного из моих друзей-волшебников при дворе…

Он скорчил извиняющуюся гримасу. – Я извиняюсь, – сказал он, – но это то, что они думают. Чтобы одна из моих подруг-волшебниц попыталась спасти ее сына. И Зусса, к сожалению, превращает мою жизнь в кошмар, пока я не начну действовать. Госпожа, я знаю, что вы не волшебница, но, у вас такая репутация. Он сделал паузу с осторожным выражением на лице.

– «Чтобы посмотреть, как я это восприму», – поняла Илна. Утверждение было правдой, поэтому она, конечно, не собиралась огрызаться на Зеттина за то, что он сказал. И вполне возможно, что вера в то, что Илна ос-Кенсет была волшебницей, также была правдой. Не такой, как Теноктрис или женщина-кошка Расиль; но были вещи, которые Илна могла делать, как волшебники, и она делала некоторые вещи, которые не под силу даже волшебникам.

– Продолжайте, – сказала она вслух.

– Если бы вы могли пойти со мной и сказать Расиане, что здесь нет никакого дела для волшебника, что Хервира ударили по голове и ограбили, – серьезно сказал Зеттин, – тогда она позволила бы мне заняться этим вопросом так, как это должно быть. Я пошлю отряд своих разведчиков под командованием хорошего офицера туда, где исчез Хервир. Они докопаются до сути проблемы, я ручаюсь.

– Я, конечно, пойду с вами, – ответила Илна, вставая и сворачивая свое «прорицание». – Я бы хотела поговорить с этим секретарем. Она холодно улыбнулась дворянину, когда он поднялся вместе с ней. Она могла видеть свое отражение в нагруднике, искаженное позолоченными изображениями скачущих морских богов. – Но я не скажу Мадам Расиане, что ее предсказательница ошибается, – сказала Илна, – потому что, к моему удивлению, это похоже на правду. Мастер Хервир действительно был захвачен волшебством… и я думаю, что, возможно, нашла достаточную причину, чтобы покинуть Панду.

***

Лайана сидела в саду на крыше, повернувшись спиной к западу, так что солнце падало через ее плечо на Книгу Перемен, из которой она читала Гаррику. Она перевернула страницу. – Обман благочестия побежден, – продолжила она. Ее голос был подобен отполированному янтарю, гладкому, мягкому и золотистому. – Звездное правосудие покидает окровавленную землю и устремляется в дальние пределы небес. Она сделала паузу и улыбнулась Гаррику. – Если верить Пендиллу, – сказала она, – к концу Первой Эпохи дела обстояли так же плохо, как и сейчас. Возможно, нам следует радоваться, что они не стали еще хуже?

Гаррик рассмеялся. Он сидел в крошечной виноградной беседке; Лайана передвинула плетеную скамью для лучшего освещения, но они оба были вне поля зрения всех остальных в... ну, во всем мире. Это было необычно для любого, кто жил в обществе, и почти неслыханно для принца и его супруги во дворце, полном слуг, чиновников и придворных.

– Я думаю, мы стали лучше после этого, – сказал он, наслаждаясь тем фактом, что в эти несколько мгновений он не был правителем королевства, находящегося под угрозой. – Благочестие еще не отказалось от борьбы, а что касается справедливости – я был крестьянином, а крестьянин в любой день предпочтет закон короля правосудию местного сквайра. Я думаю, что королевство довольно успешно продвигается в направлении установления верховенства закона, хотя я не претендую на то, что убедил всех.

– Если ты имеешь дело с людьми, – сказал король Карус, призрак в сознании Гаррика, – ты не убедишь всех, что солнце встает на востоке. И найдется немало таких, кто попытается убедить тебя, что оно встает на западе.

Гаррик усмехнулся в унисон со своим древним предком. Карус был последним правителем Старого Королевства; он провел свое правление, сражаясь с узурпаторами, а также с монстрами, которые появились в мире, когда волшебство достигло своего тысячелетнего пика. В конце концов, волшебник уничтожил и самого Каруса, и Старое Королевство и почти уничтожил человечество.

– Дело в том, парень... – сказал Карус.

Гаррик увидел древнего короля мужчиной лет сорока или около того, облокотившимся на зубчатые стены едва различимой башни. На нем была ярко-синяя туника и красные бриджи, более яркие, чем розы, цепляющиеся за каменную кладку. – Я был так же скор на расправу, как и любой другой парень. Быстрее, осмелюсь сказать, и уж точно лучше в этом деле. Я бы и сам разрушил королевство без помощи какого-либо волшебника. Ничего из этого я, конечно, не понимал, пока не увидел, как ты правильно правишь.

Губы Гаррика поджались, когда он обдумал этот вопрос. Лайана знала о призраке в его сознании, но она не участвовала в их безмолвных разговорах.

Поэтому он сказал вслух: – Ты не можешь править одним мечом. Но пока не вернется Золотой Век, ты не сможешь править и без меча. Мне очень повезло, что у меня есть предок, который был величайшим воином... Он снова сделал паузу, чтобы подумать. Карус ухмыльнулся, и ухмылка Гаррика эхом отозвалась на улыбку призрака. – Я думаю, величайшим воином всех времен, – сказал он вслух.

– Действительно, мне кажется, – сказала Лайана, закрывая книгу, – что мира будет больше, если все будут убеждены, что Принц Гаррик и королевская армия уничтожат любого, кто нарушит этот мир. Она потянулась к переносному столику, на котором хранила текущие документы, но снова выпрямилась, не прикасаясь к ним; детали управления могли пока подождать. – Это особенно верно в отношении Коэрли. Я, честно говоря, поражена, что их интеграция в королевство прошла так гладко.

– Коэрли чувствуют себя неуютно, если они не находятся в иерархии, но как только они ее получают, они будут жить с ней, даже если они не на ее вершине, – сказал Гаррик, слабо улыбаясь. – Многие люди ведут себя точно так же. Например, почти каждый профессиональный солдат в этой армии.

Лайана просто положила книгу Пендилла, хотя и не открыла дорожный столик, чтобы как следует ее убрать. – Я все равно рада, что все так получилось, – сказала она. – Если бы это было не так, нам пришлось бы стереть Коэрли с лица земли. Она вошла в беседку и устроилась рядом с Гарриком. День был душный, но ее мягкое тепло было желанным.

– Ты что-то говорила о морском змее на юге? – спросил Гаррик. Его беспокоило осознание того, что он больше не может полностью расслабиться, когда нужно было делать работу. Для принца всегда есть работа…

– Да, в Телуте, – сказала Лайана. Она хотела встать, чтобы взять со своего стола отчет по этому делу, но Гаррик слегка сжал ее руку, удерживая на месте; она снова расслабилась, прижавшись к нему.

Лайана использовала свои записные книжки в качестве наглядного материала, но обычно она не утруждала себя их открытием, обсуждая вопросы, которые в них содержались. Хотя архивы разведывательной службы королевства были хорошо обработаны и укомплектованы квалифицированными клерками, у Лайаны эта информация просто вылетела из головы. Ее отец, помимо всего прочего, был преуспевающим торговцем. Она использовала его связи и бизнес, чтобы сплести шпионскую сеть на Островах. Теперь это было так же необходимо, как королевская армия, но работало только потому, что Лайана, скромная, культурная и красивая, находилась в центре этой сети, как паук.

– Беженцы из города Омбис на Телуте, – медленно произнесла она, – сообщили, что армия, вооруженный сброд под предводительством вождя, называющего себя Капитаном Архасом, призвала город сдаться.

Они закрыли калитку, и Гаррик нежно погладил Лайану по затылку. Ее голос  стал мягче, и она продолжила: – Двое беженцев поклялись, что видели, как Архас вызвал из моря огромного змея. Но Омбис находится не ближе десяти миль от побережья  с момента Изменения.

– А что говорят твои собственные агенты? – спросил Гаррик, больше чтобы показать, что он внимательно слушал, чем потому, что не думал, что Лайана сама ответит на этот вопрос.

– Они ничего не сообщали, – ответила она. – Однако Серианец, который пересек Морской путь, говорит, что Омбис был полностью разрушен.

– Мы позаботимся об этом, – спокойно сказал Гаррик. В детстве он усвоил, что сохранять спокойный тон важнее, чем то, что ты говоришь. Это понимание было еще более ценным при работе с людьми, чем с овцами. – Я пока не знаю, как, но мы это сделаем, независимо от того, реальность это или галлюцинация. У нас есть Теноктрис, армия и все остальное, что может потребоваться. У нас есть ресурсы всего королевства. Зло не победит.

– Да, Гаррик, – прошептала Лиана. – Оно не победит. Через мгновение она продолжила: – Когда мы изучали эпосы Старого Королевства в Академии госпожи Гудеа, я думала, что они ужасно скучные. Я не хотела читать о приключениях, я хотела отправиться с отцом в далекие места и плавать даже за пределы самих Островов. Теперь... иногда я думаю, что хотела бы быть ученым и никогда не видеть ничего чудесного, но только после того, как это будет записано в книгах.

– Тебе бы это не понравилось, дорогая, – отозвался Гаррик.

– Какое-то время, я думаю, мне бы нравилось, – сказала Лайана, улыбаясь. – Но это не имеет значения. Я рада, что могу быть полезна королевству и тебе.

На террасе третьего этажа разгорелась негромкая, но жаркая дискуссия. Внешняя лестница была единственным путем в сад на крыше, и взвод Кровавых Орлов следил за тем, чтобы Принца Гаррика не беспокоили, пока он не скажет им об обратном.

– Этому спорщику, – сказал Король Карус с ухмылкой человека, который научился находить юмор в местах, недоступных гражданским лицам, – повезет, если он не окажется снова на улице без необходимости использовать лестницу.

– Звездный свет! – крикнул незнакомый голос. – Звездный свет!

Лайана вскочила на ноги. – Гаррик, он один из моих! Прости, я должна его увидеть!

Хорошо, что она вскочила, потому что иначе Гаррик отшвырнул бы ее в сторону по пути к парапету. Мужчина в легком плаще боролся в объятиях двух Кровавых Орлов. Он потерял свою широкополую кожаную шляпу, а из-под сбившегося плаща виднелось пятно крови на его тускло-синей тунике

– Отправьте его наверх! – крикнул Гаррик стражникам. Он уже пристегивал меч, который ранее прислонил к горшку с форзицией. Лайана открыла свой дорожный столик и расставляла его.

– У тебя хороший вариант, парень, – сказал Карус. – Однако теперь ей придется сменить свой срочный пароль.

Глава 2

Когда они поняли, насколько тяжелым было состояние агента, Гаррик спустился на террасу и послал Кровавого Орла за хирургом. К тому времени, когда он вернулся на крышу, Лайана уложила мужчину на скамейку, приподняв его голову и туловище. Она промывала рану вином из графина, поставленного охлаждаться в сосуд с водой, темным от испарений, проникающих сквозь грубую глиняную посуду.

– Его зовут Аберус, – тихо сообщила она. – Он из Третьего Округа, с юга.

– Паломир, – пробормотал Аберус. Его глаза были закрыты. Когда Гаррик пригляделся внимательнее, он увидел, что парню было лет двадцать пять, но с любого расстояния он казался лет на тридцать  старше.

– Это боль, – сказал Карус с бесстрастной точностью человека, который много раз испытывал боль и который научился функционировать независимо от того, насколько это было плохо. – Я не удивлюсь, если он потеряет руку.

– Они называют Паломир Империей, – сказал Аберус, его голос окреп, хотя он и держал глаза закрытыми. – Но Паломир – это руины. Там акры и акры кристаллических зданий, но они разваливаются на куски, и осталось не так много людей. Несколько сотен. В Эрдине есть многоквартирные дома, в которых живет больше людей, чем во всем городе.

Лайана использовала салфетки, смоченные вином из графина. Одной она промыла рану; теперь она вытащила другую из графина и выдавила вино с салфетки в уголок приоткрытого рта агента. Он жадно проглотил.

– Благодарю вас, миледи, – прошептал он. Да благословит вас Божья Матерь. У него перехватило дыхание. – Ох, эти кровавые крысы, – взвизгнул он. – О, клянусь Владычицей. Но я сбежал. Я сбежал, не так ли?

– В Панде ты в безопасности, Аберус, – успокоила его Лайана. – Расскажи нам о Паломире. Расскажи нам, что с тобой случилось.

– Они молились в главном храме каждую ночь, все жители Паломира, – начал Аберус. Он говорил легкой, быстрой скороговоркой, похожей на хлопанье крыльев мотылька о внутреннюю часть стекла лампы. – И я подумал, ничего удивительного, после Изменения многие люди молятся. И они не пускали незнакомцев на церемонии, но я все равно никогда не тратил ни фартинга на благовония для богов, какое мне дело до того, что они делают в храме? И я уже возвращался, чтобы доложить, только… только...

Он замолчал, тяжело дыша. Его лицо побледнело под загаром; получившийся цвет был грязно-желтым, как у сырной корки. Лайана влила в рот еще немного вина. Его горло судорожно сжалось, затем ему удалось сглотнуть.

– Я уже собрался вернуться, – продолжил Аберус, – но подумал, что вместо того, чтобы возвращаться прямо в Панду, стоит посмотреть, открыта ли дорога в Кордину. Я знавал девушку в Рагосе, и она вышла замуж, знаете ли, но это было раньше. Многое могло случиться, и в любом случае… Итак, я вышел на западную дорогу, и отправился ночью, пока они все были в храме, потому что говорили, что в джунглях к западу от города водятся монстры, и они никого не пропускают туда ради их собственной безопасности.

По деревянным ступеням террасы застучали ноги. Из-за парапета выглянул Кровавый Орел  и сказал с обеспокоенным выражением лица: – Ваше высочество, здесь врач. Вы хотите...?

– Да, клянусь Пастырем, пришлите его наверх! – отозвался Гаррик.

Все боялись обидеть Принца Гаррика, сделав что-то не так. Они постоянно спрашивали его одобрения вместо того, чтобы просто делать то, что он сказал. Он не мог вспомнить ни одной эпопеи, в которой у короля или героя-основателя города была бы такая проблема.

– «Может быть, мне стоит уйти на пенсию и написать собственную эпопею в уединении…» Эта мысль была так близка к тому, что минуту назад сказала Лайана, что Гаррик расхохотался. Однако ни один из них не собирался уходить на пенсию, пока королевство нуждалось в них; или, во всяком случае, нуждалось в ком-то, кто выполнял бы работу, с которой они хорошо справлялись в настоящее время.

– Первые полмили или около того я держался в стороне от главной дороги, – продолжил Аберус. Он не открывал глаз с тех пор, как рухнул на скамейку. – В основном я срезал путь через фруктовые сады. Я думал, что там могут быть посты охраны, но их не было, поэтому я вернулся на дорогу. Забавно, что не было охраны, если они действительно беспокоились о монстрах в джунглях, но я все равно не верил в их существование.

Дакиано, штатный хирург «Кровавых Орлов», вошел в сад со своими двумя молодыми ассистентками. – С вами все в порядке, ваше высочество? – спросил он.

– Вот человек, к которому вас вызвали, – раздраженно ответил Гаррик. Он указал на Аберуса, хотя хирург уже должен был видеть состояние парня.

– А, я займусь с ним, – сказал Дакиано, приятно улыбаясь Гаррику, когда тот вошел в беседку, – теперь, когда я знаю, что с вашим высочеством все в порядке.

Призрак Каруса усмехнулся. – Служба в Кровавых Орлах принесла ему больше, чем просто опыт зашивания дыр в людях, – сказал он. Это было чистой правдой.

Полком телохранителей командовал Лорд Аттапер. Он ясно дал понять своим войскам, что, если они будут обеспечивать безопасность людей, которых охраняют, он встанет между ними и любым, кто пожалуется на то, как они выполняют свою работу, – безусловно, включая самого Принца Гаррика. Жесткие приоритеты Кровавых Орлов часто выводили Гаррика из себя, но, в конце концов, он решил, что настоящий мастер всегда ставит свою задачу на первое место. Он не мог возражать против этого, поскольку сам был почти таким же.

– Я прошел совсем немного по дороге, прежде чем услышал множество людей, идущих в другую сторону, – сказал Аберус.

Дакиано отодвинул Лайану в сторону, но опустился на колени, чтобы осмотреть агента, прежде чем прикоснуться к нему.

– Во всяком случае, я думал, что это люди, – продолжал агент. Но только некоторые из них были людьми, но тогда я этого не знал. Поэтому я снова сошел с дороги и наблюдал.

Дакиано что-то пробормотал своим ассистентам. Одна начала промокать рану губкой, смоченной в кислом вине, в то время как другая протянула хирургу пинцет. Он был бронзовым с серебряными вставками, а набалдашник на конце представлял собой тонко вылепленную овечью голову. Несмотря на украшение пинцета, это был полностью функциональный инструмент, с помощью которого Дакиано начал убирать нити, растительный мусор и сгустки засохшей крови.

Аберус издал горловой стон, но затем продолжил: – Они прошли, их было около сотни. У них не было фонарей, но светила  луна. Там, где деревья не затеняли дорогу, я мог ясно видеть их. В основном это были пленники, десятками привязанные за шеи к шестам. Они были всех возрастов, сгруппированные только по росту из-за шестов. Двое были детьми, но впереди шла невысокая женщина, которая задавала темп. Их просто так связали, вот и все.

Теперь, когда порез был чистым, Гаррик увидел обнаженную кость. Аберус, несомненно, был храбрым человеком, но даже в этом случае казалось удивительным, что он не закричал и не упал в обморок; возможно, в губке ассистента было нечто большее, чем уксус.

– Но охранники были крысами, – продолжал Аберус. – Я не мог ошибиться, я был так близко. Я чувствовал их запах. Я не знаю, почему они не учуяли меня; я видел, как их носы дергались, дергались, дергались все время. Может быть, из-за пленников, и их было много. Это были крысы, только ростом с человека. Во всяком случае, ростом с женщину, и у них были мечи.

Дакиано начал подравнивать края раны ножницами. Как и пинцеты, они были бронзовыми, а не стальными. Ассистентка держала наготове еще одну пару, а рядом с ней на кожаной подставке лежала третья пара скальпелей и зондов.

– Рядом с ними был человек, который не был связан, – продолжал Аберус. – Он ехал верхом, но на быке, а не на лошади или муле. Как бы медленно ни двигались пленники, это не имело значения; бык был достаточно быстр, чтобы не отставать. Овца могла бы отстать... ох!

Хирург зарычал на женщину с губкой; она немедленно перевернула ее и сжала так, что жидкость потекла по лезвию ножниц. Когда Дакиано возобновил свою тщательную обрезку, ассистентка сменила губку, которую использовала, на другую, вымачиваемую в неглубокой миске.

– Я знал этого человека, я разговаривал с ним, когда приехал, – говорил Аберус. Его голос был тонким; он не шептал, но ему не хватало дыхания, чтобы придать силу словам. – Это был младший жрец по имени Салмсон. Верховным жрецом был Ниверс, но его я видел только на балконе его дворца. Там все разваливалось на части, и он сам, казалось, был не в лучшей форме. А Салмсон разговаривал с пленниками. У него был с  мех с вином, и я думаю, он уже выпил из него немало.

Дакиано отложил ножницы и взял иглу, которую его ассистентка держала в левой руке. Игла была с блестящей нитью кишки. Рана выглядела ужасно, хуже, чем, если бы она была залита кровью.

– Салмсон кричал «Боги вернулись», – не умолкал Аберус. – Я же говорил вам, что он был пьян. Он еще сказал: Для вас большая честь быть в числе первых подданных Франки и его брата и сестры Фаллина и Хили. Вы поможете подготовить им путь к правлению всем миром. Хвала Франке, которому послужит ваша кровь!

Хирург начал шить, начав глубоко в мышцах, а не на краях. Ассистентка продолжала протирать рану губкой, но теперь она держала наготове льняной шнур, чтобы приложить его к ране для дренажа.

– Пленники, казалось, не слушали, – продолжал Аберус. – Они были ходячими мертвецами; я не знаю, как далеко они в этом продвинулись. Полагаю, теперь они все мертвы. Что ж, все умирают, не так ли, Госпожа?

Гаррик не был уверен, молился ли агент или обращался к Лайане. Конечно, он мог быть в бреду и подумать, что Лайана была Богоматерью. Однако это не помешало ему сообщить: – Один из них увидел меня, или учуял меня, может быть, но это было так. Он завизжал, как крыса, и прыгнул. Я не ожидал этого, но был готов, я всегда готов. Я вонзил свой кинжал ему в горло и побежал, но за мной последовали другие. Я не знаю, скольких, но я убил еще двоих; возможно, остальные повернули назад. Они порезали меня, я ничего не мог с этим поделать, но продолжал идти. Всю дорогу сюда я продолжал идти. Да, всю дорогу.

Дакиано уже накладывал верхний слой швов, закрывая рану. Лоб Аберуса покрылся капельками пота, но он не вздрогнул от уколов иглы. Хирург был бесстрастен, но лица его ассистенток светились сочувствием.

– Франка и его братья и сестры будут править миром! – прокричал агент. Было непонятно –  цитировал ли он, или сам в это поверил?

– Я созываю немедленное заседание совета, –  сказал Гаррик  Лайане. – Ты мне понадобишься.

– Конечно, – ответила она. Обращаясь к Дакиано, она добавила: – Сделайте для него все возможное, чего бы это ни стоило. Я заплачу за все.

– Нет, – резко сказал Гаррик. Он взялся за ручку переносного стола, вместо того чтобы его понесла Лайана. – Заплатит Королевство.

– Боги Паломира правят всем! – снова воскликнул Аберус.

– Нет, пока я буду жив! – пробормотал Гаррик, ступая на лестницу. Что, конечно, не означало, что он знал, как этого не допустить.

***

Кэшел давно заметил, что настоящие слова, которые произносит волшебник, похоже, не имеют значения. Именно ритмы, в которых они звучали, говорили о том, что они делали. Расиль выложила узор из стеблей тысячелистника по полу башни. Она сидела в центре башни, издавая звуки, которые совсем не походили на слова силы, которые использовала Теноктрис. Они, кстати, не совсем походили на обычную речь людей-кошек.

Несмотря на это, Кэшел понял бы, что происходит, даже если бы не мог наблюдать за ней. Воздух замерцал. Это было немного похоже на молнию, но высоко в небе сегодня были только слоистые облака. Должно быть, это было само небо, искривленное силой Расиль так, что солнечный свет не проникал сквозь него так, как должен был. Оглушительный треск распространился от звездного узора. Кэшел не был уверен, что это действительно был звук. Его заметили не его уши и даже не подошвы ног; скорее, что-то кольнуло у него в голове. Весь мир вокруг разваливался на части!

Расставив ноги немного шире на полу башни и сжимая свой посох посередине по обе стороны от точки равновесия, он ждал, чтобы разобраться с тем, что произойдет дальше. Ноги Кэшела не двигались. Воздух очистился. Он не знал, что они с волшебницей были в дымном сиянии, пока оно снова не исчезло. Они были там, где были, но башни и города больше не было. Он и Расиль оказались среди вооруженных гражданских лиц и нескольких солдат, смотревших с каменных зубчатых стен на разношерстную армию на равнине внизу.

– Убирайтесь, воры и бродяги! – закричал мужчина, стоящий недалеко от Кэшела. Он использовал рупор. Трое мужчин рядом с ним были старше, толще и у них были золотые цепочки в качестве украшений, так что герольд, вероятно, произносил их слова. – Если вы не уберетесь через три минуты по песочным часам, мы перестреляем вас всех, как собак, которыми вы и являетесь!

Они находились на вершине сторожевого помещения. Там было гнездо, в котором, вероятно, должна была стоять катапульта, но сейчас ее там не было. Однако у нескольких солдат были луки, а люди внизу были всего в фарлонге от них, в пределах досягаемости хорошего лучника.

Расиль начала вставать на ноги. Кэшел протянул руку, чтобы помочь ей.

Мужчина в литом нагруднике, предназначенном для кого-то более худого, неожиданно прошел прямо сквозь них с Расиль, направляясь к группе, стоящей вокруг «герольда». Кэшел не почувствовал контакта, и, похоже, местный парень его тоже не почувствовал.

– Я думаю, мы наблюдаем что-то, что произошло недавно, – сказала Расиль. Ее язык прищелкнул по длинной челюсти в  эквиваленте усмешки Корлов. – Или, возможно, что-то, что произойдет в ближайшее время. Однако я не знаю, где это.

Кэшел подумал о том, что люди вокруг не могли видеть или прикоснуться к нему и Расиль, но не было никакого смысла говорить о чем-то, что волшебница знала намного лучше, чем он сам. Он сказал: – Я думаю, мы в Омбисе на Телуте. Я никогда там не был, но цвета, которые носили слуги их посланников в Валлесе, такие же, как эти. И он указал на ткань, свисающую с рупора герольда. Она была оранжевой по краям и с зелеными полосами по черному фону внутри каймы.

Кэшел замечал формы и узоры, не задумываясь о них. Горожанам все овцы могут показаться одинаковыми, но пастух знает каждую из своего стада по имени, даже если он не может сосчитать больше десяти без счетных палочек. Геральдика вообще ничего не значит для того, кто привык к небольшим различиям в коричневых/черных/серых/белых отметинах на овцах.

– Вон тот парень в зеленой мантии, – сказал он, когда самый высокий из троих мужчин в маскарадных костюмах повернулся, чтобы Кэшел мог видеть его лицо, – это тот, кто сам был посланником прошлой весной.

На стене, насколько мог видеть Кэшел с надвратной башни,  были люди. Городская стена была всего в два раза выше его самого – башня была еще вдвое – но это, все равно, было огромным преимуществом. Защитники были плохо вооружены. Помимо солдат, у некоторых из лучше одетых гражданских лиц были мечи и, возможно, даже металлические доспехи, но остальные держали простые копья, которые, вероятно, были взяты из городского арсенала. Они были в кожаных шапочках и нагрудниках.

Впрочем, этого, вероятно, было достаточно, потому что нападавшие под стенами были именно теми, кем назвал их герольд: бродягами и ворами. Некоторые были вооружены мечами не хуже, чем у  знати Орнифала. Золотые вставки и рукояти из слоновой кости мало что значили в бою, но Кэшел знал, что подобные причудливые штрихи часто наносились на лучшую сталь лучшими мастерами. Но мечей было немного, и даже эти немногие не особо подходили для доспехов.

У некоторых были багры – оружие с длинным древком и крюком под острием, чтобы цепляться за такелаж или поручни корабля, пытающегося удрать. Кэшел предположил, что это пираты. Даже без лучшего оружия городу пришлось бы нелегко, если бы вся армия была такого состава. Но все остальные, кроме пары-тройки пиратов, были беглыми рабами, батраками с ферм и тому подобными лицами, которых можно найти, если опустошить тюрьмы.

У некоторых были клейма или отсутствовали кисти рук. У них были дубинки, вилы и палки с привязанными к концу ножами. И среди них были женщины.

Кэшел знал, что женщины умеют драться: он видел, как Шарина рубила врагов своим ножом из Пьюла, и даже хрупкая Леди Лайана Гаррика носила лезвие, которое могло – и резало – достаточно глубоко, чтобы вскрыть крупные кровеносные сосуды. Некоторые шлюхи под стенами были бы опасны в переулке или переполненной пивной. Но они не собирались пробивать каменные стены.

На стенах тоже было много женщин, готовых швырять булыжники и обливать кипятком. Жителям Омбиса не стоило бы опасаться этих нападавших – но Кэшел знал, что Расиль не появилась бы здесь, если бы не происходило чего-то большего, чем они видели до сих пор.

Его руки поглаживали посох. Он предположил, что если горожане могут пройти сквозь него, не задев, то и пиратский меч пройдет; но так, на всякий случай. – Забавно, – сказал Кэшел Расиль. – Посмотрите. У этих людей там, внизу, званий не больше, чем у стада овец, но они стараются оставить большое пространство позади своего вождя.

Предводителем пиратов был высокий мужчина, который вплел в свою светлую бороду обрывки золотой ткани. Он тоже был крепким, хотя и не таким крупным, как Кэшел; было не так много людей, которые были такими же крупными, как Кэшел. У него на поясах висели два длинных меча и множество кинжалов, но все они были в ножнах, когда он поднял что-то маленькое и блестящее в левой руке.