Текст книги "Возвращение Богов"

Автор книги: Дэвид Дрейк

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 29 страниц)

***

– Поскольку у вас здесь есть оракул... – начала разговор Лайана.

– Пожалуйста, садитесь, миледи, – сказал Аминей, указывая на подушки вдоль левой стены круглой комнаты. Он сидел с другой стороны, а на столе стояла ваза с фруктами, ломтик темно-желтого сыра и серебряный кувшин с крышкой и такой же бокал. – Да, не хотите ли чего-нибудь освежающего?

На двери в другом конце комнаты было три замка, все они были установлены посередине. Дверная панель выглядела достаточно крепкой, чтобы служить уличной дверью в городе, где людям приходится беспокоиться о грабителях.

– В этом нет необходимости, – ответила Лайана, отмахиваясь от предложения левой рукой. – Осмелюсь сказать, просто нет времени. Мне и моим коллегам нужно расспросить Древесного Оракула. И то, что я говорю... Она остановила протест священника поднятым пальцем. – … значит, что, поскольку у вас есть оракул, вы знаете, что к Дариаде приближается Червь. Город обречен, если мы не остановим это существо.

Кроме второй двери, в комнате было не на что смотреть. Вдоль стен стояли прочно соединенные друг с другом ящики для хранения вещей, а над мягкими сиденьями штукатурка была расписана фресками с изображениями фонтанов. Кэшел любил живопись; они были единственной вещью, которую он находил в городах, о которой сожалел бы, если бы не уехал из деревушки Барка. Казалось, не было особой причины рисовать фонтан, когда можно было бы сделать настоящую вещь примерно так же просто.

– Вы не понимаете всей сложности того, что говорите, – сказал Аминей, медленно качая головой в знак разочарования. – Коллегия Священников – все мы, трое, а не только я один – должны рассмотреть просьбу, и...

– Меня не волнуют эти трудности, – заявила Лайана, словно выплевывая слова. – Меня, конечно, не волнуют ваши процедуры – и вас тоже не должны, поскольку вы и весь ваш город будете уничтожены, если моя помощница Леди Расиль... Она указала на Расиль, которая ухмыльнулась, но держала язык за зубами. – … которая является волшебницей, способной найти решение. Чтобы достичь этого, она считает, что ей нужно увидеть Дерево.

– Волшебница? – изумленно переспросил Аминей. Он уставился на Расиль, затем снова на Лайану. – Вы имеете в виду это... жи…

– Стоп! – перебила его Лайана. – Если вы еще раз употребите слово «животное» по отношению к моей подруге, Мастер Кэшел собьет вас с ног. Вы сможете это сделать, не так ли, Кэшел?

– Да, мэм, – ответил Кэшел. Дубинка была бы удобнее, но и посох тоже сделал бы свое дело. Он подумал, что, вероятно, смог бы справиться с крупным мужчиной вообще без оружия, но, борясь внутри помещения, рисковал раздавить женщин, как давит поросят переворачивающаяся свиноматка.

– Что касается вашего вопроса, то да, – продолжила Лайана более спокойно. – Расиль – волшебница. А теперь отведите нас к оракулу.

Аминей вздохнул и положил хлеб и нож на низкий столик. – Вы, похоже, тоже, – сказал он. – Это неуместно, но какое это имеет значение, если опасность настолько серьезна, как мы думаем? Настолько серьезна, как вы говорите, миледи. Но я предупреждаю вас, – он оглядел их троих. – Мы уже пробовали сами, соблюдая все ритуалы. Но Дерево нам ничего не сказало. Ничего!

– А теперь, пожалуйста, Мастер Аминей, пойдемте, – сказала Лайана. Она совершенно не была такой резкой, как мгновение назад, но и не ожидала возражений.

– Да, да, – устало отозвался священник. Он повернулся к своему слуге. – Анско, пойди, скажи Мастерам Хильфе и Конуину, что я веду знатную даму и ее свиту в Ограду. Если они захотят присоединиться к нам, им лучше поторопиться. Он замолчал, нахмурившись. – Лучше сначала иди к Конуину, – сказал он, поправляясь. – Я не могу представить, что Хильфе захочет выйти из своей конторы в такую рань.

Слуга кивнул и затрусил прочь. По разочарованному выражению его лица Кэшел догадался, что парень хотел посмотреть, что произойдет дальше. Аминей взял ключ, привязанный к его  тяжелому кожаному поясу. Кэшел ожидал, что он пойдет к задней двери, но вместо этого он опустился на колени возле одного из сундуков.

– Знаете ли, жрецы Древа избираются на трехлетний срок, – пробормотал он, вставляя ключ в замок сундука. Возможно, Лайана знала об этом; Кэшел, конечно, нет. – Один раз в год избирается верховный жрец. Я счел это за честь и подумал, что оно того стоит, но сейчас это дело... Он поднял крышку. В сундуке не было ничего, кроме еще трех ключей. – Я не знаю, что делать, никто из нас не знает! – продолжил Аминей. – К нам приближается армия головорезов с чудовищем – все говорят, что они идут за Оракулом! У нас здесь есть беженцы из Телута, они рассказали нам, что произойдет. Я несу ответственность, и я не знаю, что делать!

Он поднялся с тремя ключами в руке. Это были ключи с тонкими штифтами на торцах, которые вставляются в скважину и поворачиваются. – Предполагается, что каждый из нас всегда должен иметь свой ключ при себе, – сказал он, – но садовникам нужно входить и выходить в любое время. Это, ну...… И в офисе всегда должен быть один священник. Это само по себе неудобно.

–  Вы делаете то, что должны сделать, Мастер Аминей, – твердо сказала Лайана. – Вы передаете проблему Червя в руки тех, кто, возможно, сможет ее решить.

Священник фыркнул. – Правда? – спросил он, вставляя три ключа в три замка. – Что ж, я надеюсь, что вы правы, но это не имеет значения. Поскольку я не знаю, что еще можно сделать, что было бы лучше. Он повернулся и посмотрел на Лайану. Выражение его лица было такое, будто он только что узнал, что вся его семья погибла. – Я вообще не знаю, что делать! – повторил Аминей. – Кроме как убежать, но я этого делать не буду.

Лайана прошла мимо священника и повернула ключи один за другим. Каждый засов открывался с громким щелчком. Она посмотрела на жреца. – Мы тоже не будем убегать, Мастер Аминей, – сказала она. – Именно поэтому мы здесь. А теперь ведите нас к Дереву. Вместо того чтобы самой отодвинуть панель, Лайана отошла в сторону. Аминей криво улыбнулся и открыл дверь, пропуская их внутрь. За дверью было что-то похожее на другую комнату, только эта была размером со стадион, а крышей служили ветви и листья деревьев, растущих вокруг внутренней стороны стены. Это было одно дерево.

Каждый ствол соединялся с другими стволами, точно так, как это выглядело снаружи стены. Ветви выгибались над головой, как балки невероятно большого зала, соединяясь друг с другом деревянной паутиной.

– Сюда, – сказал священник, уводя их влево за изгиб ограды. – Камень Вопроса находится на другой стороне анклава.

Земля здесь была голой, сухой и утрамбованной за долгие годы. Единственным подлеском, который видел Кэшел, если его можно было так назвать, был мох в тех местах, где сквозь слой грязи пробивались камни. Почва под листьями и ветвями получала не больше солнечного света, чем на крытом соломой крыльце. Поэтому она была бесплодной, а не потому, что садовники, о которых говорил Аминей, выкопали все, кроме корней Дерева. Хотя корни были повсюду.

Аминей держался в стороне от стволов дальше, чем Кэшел мог дотянуться своим посохом; несмотря на это, казалось, что они идут по деревянному настилу с ребрами, настолько толстыми были корни. Кэшел предпочел бы не наступать на них, но у него не было такой возможности, так как он был босиком; а священник – в сандалиях на кожаной подошве.

Причина обхода вдоль ограды заключалась в том, чтобы миновать то, что осталось от здания в центре. Это был храм, как предположил Кэшел, но не очень красивый даже до того, как он обрушился. На фундаменте из необработанного известняка был изображен прямоугольник, в три раза превышающий рост человека по длинным сторонам и не такой широкий спереди и сзади. Дверной проем обрамляли две каменные колонны, а на боковых стенах сохранились концы навеса крыльца. Не было никаких признаков крыши или остальных стен, ни одной из них. Если там и была статуя, то она тоже исчезла. Все, что было внутри основного корпуса – это опавшие листья и шелуха от семенных коробочек Дерева.

– Сэр? – обратился Кэшел. –  Там, в середине, храм? Что это?

Но Аминей был погружен в свои мысли. Он бросил на Кэшела взгляд, который был раздраженным, если не сказать сердитым. – Это не наше дело, – ответил он. – Это храм, да, но он очень старый. Никто не знает, кому он был посвящен. Мы избегаем его, – добавил он, – из вежливости к тем, кто поклонялся здесь в прежние дни.

– Вы опасаетесь его, Мастер Аминей, – сказал Кэшел настолько вежливо, насколько мог, называя другого человека лжецом. Это было не то, что он часто делал, но он не мог рисковать тем, что Лайана и Расиль неправильно поймут происходящее до того, как поговорят с оракулом. – Это бросается в глаза. Простите, но это так.

Аминей споткнулся, но удержался на следующем шаге. Его лицо покраснело, затем побелело. Он ничего не сказал и даже не оглянулся на Кэшела.

– Он прав, что боится, воин – спокойно констатировала Расиль. – Здесь сосредоточено так много силы, которая могла бы перевернуть эту вселенную. Силы, возможно, достаточной, чтобы заставить вращаться сам космос. Ее язык высунулся от смеха. Либо она подумала, что священник достаточно умен, чтобы понять, что она не жаждет его крови, либо, возможно, ей было все равно.

– Когда мы оказались под стенами этого великого места, сделанного из камня, – продолжила волшебница, – я подумала, что его великая сила и является оракулом. Это заставило меня усомниться в нашем успехе, ибо подобная сила несравнима  с такими, как я. Она слишком велика для любого человека, будь он из Истинного Народа или из Народа Обезьян. И они по-своему правдивы, как я теперь вижу. Она склонила голову, чтобы посмотреть на Аминея.

Он, должно быть, почувствовал ее лисью проницательность, но не повернулся, чтобы встретить ее.

– Но это ваше дерево не обладает силой, старейшина, – сказала Расиль. – Дерево выросло здесь из-за силы храма в его центре. И вы боитесь ее.

– Храм очень старый, – тихо отозвался Аминей. – Его стены были из сырцового кирпича. Они исчезли, рассыпались в прах задолго до записей. А записи жрецов Древа, вопросы и ответы, восходят к эпохе, предшествовавшей эпохе Старого Королевства. Он остановился и повернулся лицом, к ним троим. – Я не лгал вам, Мастер Кэшел, – продолжил он. – Мы не знаем о храме ничего, кроме того, что вы сами видите. И если вы предпочитаете думать, что я не проявил бы уважения к месту древнего поклонения, если бы не боялся его, тогда продолжайте верить в это. Но вы ошибаетесь.

Кэшел почувствовал себя неуютно. Он не сожалел о том, что сказал свое мнение, но теперь казалось, что у священника не было никаких дурных намерений, когда он не хотел это обсуждать. – Я так не думаю, сэр, – сказал он. – Вы проявили вежливость по отношению к нам, за что мы вам благодарны.

– Да, – отозвался Аминей, – но, возможно, менее откровенно, чем должен бы человек, опасающийся за свою жизнь, по отношению к своим спасителям, а? Прошу прощения у всех вас. Он снова повернулся и сделал жест левой рукой. – Миледи, – сказал он. – Вот сам оракул.

Кэшел не знал, чего ожидать. В Кафардстауне, в трех днях пути к северу от деревушки Барка, была осиновая роща. Люди говорили, что если в ней спать, Владычица будет говорить с тобой во сне шелестом листьев. Кэшел никогда не видел эту рощу и так или иначе не интересовался ею, но он знал людей, которые совершили путешествие туда. Некоторые говорили, что они получили и ответ. Вдова Бассера попросила деревья – выбрать ей жениха, и вышла замуж за молодого Паруса ор-Уина вместо состоявшегося мужчины ее возраста. Брак сложился удачно, но Бассера была умницей, которая, возможно, решила заручиться поддержкой Владычицы в выборе, сделанном ее собственным умом. Здесь же, в Дариаде…

На земле стоял плоский камень – полированный черный гранит в локоть шириной, а не местный известняк, как фундамент старого храма. Хотя камень был огранен так, чтобы быть округлым, на поверхности было выгравировано множество фигур, расположенных друг внутри друга, от треугольника до чего-то с большим количеством сторон, чем Кэшел мог сосчитать на пальцах обеих рук. Описывая Дерево, можно было бы сказать, что оно напоминает мангровые заросли, которые Кэшел видел в своих путешествиях. Однако оно было совсем не похоже на то, как оно выглядело на самом деле, потому что его отдельные стволы были толщиной со стволы больших дубов. Из ближайшего ствола торчала ветка толще, чем Кэшел мог обхватить обеими руками. С нее почти до земли перед гранитной плитой свисал стручок с семенами. Этот стручок был огромным, больше Кэшела во всех измерениях. Его оболочка стала коричневой, такой же темной, как сердцевина грецкого ореха, а шов, идущий от кончика к ножке, был почти черным. Этот шов начал расходиться вверху. Внутри стручка было лицо человека с закрытыми глазами. Он был такого же темно-коричневого цвета, как и оболочка вокруг него.

– Я привел вас к оракулу, миледи, – сказал Аминей, протягивая руку к стручку. – Челобитчик всегда задает свои вопросы сам. Мы, жрецы, просто занимаемся административными делами.

– Спасибо, Мастер Аминей, – сказала Лайана. Она казалась немного озадаченной. – Кто… кто из нас будет спрашивать?

Священник пожал плечами. – Это зависит от вас, – ответил он. – Я уже объяснял, что оракул отказался сообщить нам – жрецам Древа – что-либо, кроме того факта, что Червь придет на Дариаду независимо от того, что мы пожелаем или сделаем.

– Хорошо, – сказала Лайана, коротко, кивнув. – Расиль, это ваше дело. Обращаясь к жрецу, она добавила: – Мастер Аминей, есть ли форма, которую нужно использовать, обращаясь к оракулу?

Аминей снова пожал плечами. – Дерево заговорит, если захочет, – ответил он.

Расиль встала на плиту, осторожно поставив обе ноги в треугольник, который был самой внутренней формой. Прежде чем она успела заговорить, глаза внутри стручка открылись. – «А я решил, что это статуя», – подумал Кэшел. – «Резная статуя…»

– Какое мне дело до Корла? – сказала деревянная голова. – Кроме как убить его за оскорбление мира, который дан людям. Или ты думаешь, что, поскольку ты волшебница, ты можешь заставить меня говорить?

– Если ты знаешь мою сущность... –  сказала Расиль, стоя настолько прямо, насколько позволяли ее бедра. Кэшел видел лицо волшебницы, когда она столкнулась с драконом, который только что разорвал мускулистого вождя Корлов в клочья. Тогда она также показала яростную уверенность в том, что, хотя она и умрет, она умрет сражаясь. – Тогда ты знаешь, что я не претендую на власть над такими, как ты.

Лицо «Дерева» рассмеялось. – Я не причиню тебе вреда, – сказало оно. – Но отойди, Корл. Тебе нет места в моем мире.

Расиль поклонилась, затем спрыгнула на землю, больше не касаясь плиты. Лайана, деликатно, но без колебаний, заняла ее место. Дерево снова рассмеялось. Его голос был глубоким баритоном. Он напомнил Кэшелу штормовой ветер, с грохотом проносящийся сквозь полое бревно.

– Приветствую вас, Леди Лайана, – сказало Дерево. – В другой раз я бы поговорил с вами, но сейчас, когда мир людей приближается к своему концу, я вместо вас поговорю с вашим защитником. Кэшел ор-Мэб, встаньте лицом ко мне.

– Да, сэр, – отозвался Кэшел, ступая на гранит. Он держал посох поперек себя на уровне пояса. Это не было угрозой, но показывало, что он не намерен, чтобы им помыкали. Кэшел понял характер Дерева. Он сам имел норов Дерева; и, как он догадался, именно поэтому Дерево позвало его. – Моего отца зовут Кенсет, сэр, – сказал он. – Не Мэб.

Раздался громкий смех Дерева. Вырезанное лицо было красивым, но его линии были такими же твердыми, как дерево, из которого оно было вырезано. – Твой отец был слабаком, – резко сказало Дерево. – Он сделал неправильный выбор и пил, потому что сожалел о нем. Твоя мать Мэб, хотя… да, она не слабая. Как и ее сын. Спроси меня о том, что ты хочешь узнать, Кэшел, сын Мэб.

– Сэр, – обратился Кэшел. Не задумываясь, он развернул посох так, чтобы тот стоял прямо рядом с ним, в правой руке. – Сейчас в мире появился Червь. Как нам его убить, пожалуйста?

– Ни один живущий человек не сможет убить Червя, Кэшел, – ответило Дерево. Его слова грохотали, как отдаленный гром. – Во времена более древние, чем ты можешь себе представить... Глаза переводили взгляд с Кэшела на женщин, точно они были на человеческом лице, а не на деревянном. – В более древние, чем даже Леди Лайана читала в самых старых книгах. В те времена жил герой по имени Горанд. Он был защитником своего народа, как ты – своего, Кэшел. Он победил Червя, когда глупцы впустили его в мир людей.

– Да, сэр, – сказал Кэшел, словно деревянное лицо было другим человеком; но оно говорило как другой человек, и в любом случае это было вежливым поступком. – Вы можете научить меня сделать то, что сделал Горанд? Как победить Червя?

Дерево снова разразилось раскатом смеха. – Нет, Кэшел, я не могу, – ответило оно. – Этому даже ты не сможешь научиться. Ты должен разбудить Горанда и убедить его изгнать Червя для тебя. Чтобы изгнать его ради человечества, как он сделал это раньше.

Кэшел мгновение молчал, убеждаясь, что понял то, что ему только что сказали. Краем глаза он заметил Лайану: ее рот открылся, будто она собиралась что-то сказать, но промолчала. Расиль потянулась и коснулась ее руки. Обе женщины смотрели на него.

– Сэр, – продолжил Кэшел, – как мне найти Горанда и разбудить его? Пожалуйста. Ведь Дерево сказало, что Кэшел не сможет научиться бороться с Червем. Кэшел не был уверен, что это, правда, но это не имело значения, если был другой способ избавиться от существа. Если Дерево сказало разбудить Горанда, это означает, что оно считает, что они могут это сделать. Все, что им теперь нужно, – это узнать, как. Не было смысла говорить, что Горанд давно мертв. Дерево знало это, и сказало им об этом.

– Перед Офисом Священников есть стела, – сообщило Дерево. – На обратной стороне стелы вырезаны указания, как добраться до Горанда. Но я не могу сказать тебе, как убедить Горанда вернуться, чтобы помочь тебе, Кэшел, сын Мэб. Люди этого мира отплатили Горанду злом за его добро, а жители Дариады хуже всех. Горанд был гражданином Дариады, и они плохо с ним обошлись.

– Я сожалею об этом, сэр, – промолвил Кэшел. – Однако такой человек, как, по вашим словам, является Горанд, никому не позволит помешать ему, сделать то, что нужно.  Конечно, были люди, которые обманывали и совершали всевозможные низкие поступки по отношению к людям, которые им помогали; это случалось и с Кэшелом, и он видел, как это происходило с другими. Но он не мог обвинять в этом всех подряд.

– Ты так думаешь, Кэшел? – спросило Дерево. Кэшел подумал, что оно снова рассмеется, но вместо этого в тоне было что-то еще, чего он не смог определить. – Тогда тебе предстоит убедить его. Глаза деревянного лица закрылись, рот снова застыл в мрачном молчании. Кэшел сошел с плиты.

На лице Лайаны отразились разочарование и легкий гнев, которые она пыталась скрыть. – На стеле  все стерлась! – сказала она. – Вся информация утеряна много веков назад. Возможно… Она перевела взгляд со стручка на Аминея. – … мы можем снова поговорить с оракулом?

– Миледи, – ответил жрец, – вы можете говорить с Деревом столько, сколько пожелаете. Но, как вы видели, Дерево не пожелало вам ответить.

– Все в порядке, Лайана, – успокоил ее  Кэшел. Он потянулся с посохом, но не крутанул его, как мог бы сделать в другом месте. Здесь было достаточно места, но делать этого, ну, не стоило. – Оно знало, что делает. Я имею в виду, Дерево знало. Мы пойдем и посмотрим на эту стелу. Вы думаете, он имел в виду плиту здесь, перед дверью?

– Да, конечно, – резко отозвалась Лайана. Это было на нее не похоже, но она не привыкла оставаться в одиночестве в своих действиях. К настоящему времени с ней был Кэшел. – Это стела, настоящая стела. И я смотрела на нее. Изображение на лицевой стороне четкое, но надпись на обратной стороне полностью стерлась.

Священник наблюдал за ними. Он казался еще более обеспокоенным, чем раньше. Он, вероятно, надеялся, что эти трое были кудесниками, которые никогда не сомневаются в том, что делать дальше. Осознание того, что они, в конце концов, были людьми, вернуло его в состояние, в каком он был до их прихода – испуганное и отчаявшееся.

– Воин Кэшел прав, – спокойно сказала Расиль. – Мы должны доверять оракулу. Она склонила голову перед Аминеем. – Спасибо вам, мудрейший, – сказала она. – Мы еще раз осмотрим камень за вашей дверью. Я думаю, мы обнаружим, что камень не так пуст для волшебника, как он показался непрофессионалу… Ее язык высунулся в сторону Лайаны. – ... неважно, насколько мудр этот непрофессионал.

Лицо Лианы на мгновение стало жестким; затем она шагнула вперед с распростертыми руками, умудрившись как бы обнять и Кэшела, и Расиль. – Спасибо Божьей Матери! – сказала она. Кэшел подумал, что они все могли бы с этим согласиться.

***

– Ах, ваше высочество... – сказал Лорд Тадаи, оглядывая комнату, в которую Шарина пригласила его. – Не было бы нам удобнее обсудить эту религиозную проблему, э-э, в другом месте?

– «Нет, я бы не стала», – мрачно подумала Шарина. Они находились в маленькой комнатке рядом со спальней ее апартаментов, предназначенной для горничной или слуги, которые обычно сопровождают аристократов по ночам. Там было место только для небольшой кровати, умывальника с комодом под ним и вешалки с дополнительным бельем для главной спальни. Шарина заменила вешалку стулом, на котором она сейчас сидела; на вешалку был накинут плащ. Она указала Тадаи на край койки и сказала: – Мы здесь ненадолго, милорд. – Здесь будет еще один, а, вот и он. Мастер Дайзарт, закройте дверь, пожалуйста.

Заместитель Лайаны больше походил на кролика, чем на мышь: пухлый, мягкий и робкий. Это было не совсем правдой – ну, он был достаточно пухлым, – но, тем не менее, Шарина чувствовала острую боль из-за отсутствия Лайаны. Несмотря на то, что Дайзарт должен был быть компетентным, чтобы занимать свою должность, ей все равно не хватало присутствия и советов своей подруги.

– Прежде чем мы перейдем к вопросу поклонения Скорпиону... – начала Шарина. Дайзарт все еще стоял, хотя и закрыл дверь. В этой маленькой комнате с тремя людьми и пламенем масляной лампы с двумя фитилями очень быстро становилось тесно. – Пожалуйста, садитесь, Мастер Дайзарт, – резко сказала Шарина, указывая на другой конец кровати. У нее не было права злиться на этого человека за то, что он боялся сделать очевидное без разрешения, но ночное происшествие встревожило ее. Она прочистила горло. – Есть еще один вопрос, который вам, как моим ближайшим советникам, необходимо знать, – сказала она. – Мастер Берн, теперь вы можете выйти. Мастер Берн помог мне...

Крыса выползла из-за складок плаща. Берн поднялся на задние лапы, поклонился и запрыгнул Шарине на колени. У обоих мужчин были отсутствующие выражения лиц, но Лорд Тадаи напрягся, чтобы вскочить, прежде чем спохватился.

– Новый питомец, ваше высочество? – спросил он нейтральным голосом.

– Не совсем, милорд, – ответил Берн. – Хотя, наверное, будет лучше, если большинство людей будут думать, что я такой и есть. Иначе они начнут шептаться, что принцесса сама волшебница, знаете ли, и неизвестно, чем это закончится.

– Клянусь Божьей Матерью, – тихо произнес Тадаи.

– Мастер Дайзарт, у вас есть какие-нибудь комментарии? – спросила Шарина, приподняв бровь.

– Я полагаюсь на суждение вашего высочества, – ответил начальник шпионской сети. Он не пожал плечами, но в его тоне чувствовалось пожатие плечами. – Могу ли я предложить одну вещь?

– Просто говорите, Мастер Дайзарт, – отозвалась Шарина, и ее голос снова прозвучал резче, чем она намеревалась. – Мы все хотим выбраться из этого чулана как можно скорее.

– Да, ваше высочество, – сказал Дайзарт, отвешивая сидячий поклон. – Золотая цепочка или что-то подобное на... на шее Мастера Берна точно не помешают, чтобы предотвратить с ним несчастный случай от вашей охраны или дворцового персонала.

Шарина посмотрела на крысу. – О, он прав, я понимаю, – с отвращением сказал Берн. – Вы не поверите в это предубеждение... Он сделал паузу и наморщил усы. – Ну,  вероятно, да, – сказал он. – И, по правде говоря, я нахожу своих собратьев-крыс довольно неприятной компанией, хотя, уверяю вас, джентльмены, среди них есть необработанные алмазы. И все же, я думаю, лучше подойдет лента, не так ли? Цепочка будет портить мне мех. Да, красивая лента из отбеленного льна подойдет превосходно.

– Теперь, когда мы увидели Мастера Берна, – сказал Тадаи, взмахнув своим идеальным маникюром, – возможно, мы могли бы переместиться в более удобное место для разговора, ваше высочество?

– Мы здесь, потому что я боюсь, что нас подслушают скорпионы, – ответила Шарина. – В Панде неожиданно появилось много скорпионов...

– Да, действительно, – сказал Тадаи. Возможно, он и не стал бы прерывать Принцессу Шарину на официальном заседании совета, но она заметила, что префект, несмотря на свою официальную вежливость, склонен игнорировать то, что говорит женщина. – Вот, почему я попросил о встрече, ваше высочество. О нашествии скорпионов в сочетании с новым поклонением.

– Городской Префект Тадаи, – произнесла Шарина отрывистыми слогами. – Не могли бы вы, пожалуйста, выслушать меня?

Лицо Тадаи стало очень спокойным. – Да, Ваше Высочество, – пробормотал он, склонив голову.

– Берн считает, что скорпионы общаются друг с другом, – продолжила Шарина. – Обычно, если бы я хотела поговорить с вами так, чтобы нас не подслушали, я бы вышла в центр парка, но там мы вряд ли смогли бы избежать таких мелких подслушивающих тварей. Должно быть, в этой комнате будет чисто на то время, пока мы здесь.

– Я знаю, что они разговаривают друг с другом, – сказала крыса. – Это сигналы, как руками, обычный семафор с их клешнями, и они могут видеть друг друга в темноте. Однако сейчас они говорят больше обычного, например: «Это мой участок» или «Я слишком большой, чтобы ты мог меня сожрать». Он с отвращением покачал головой. – Я бы сказал, что у скорпионов не больше сообщества, чем у груды камней,  но, по крайней мере, камни не едят друг друга.

– Вы хотите сказать, что скорпионы разумны, Мастер Берн? – спросил Дайзарт. В руках у него была папка из плотной черной кожи с документами, очень похожая на складной столик Лайаны. В отличие от своей начальницы, он держал ее закрытой.

– Они? Берн усмехнулся. – Вы могли бы вести интеллектуальную беседу с лампой. Его мордочка дернулась в сторону простой лампы, висевшей рядом с дверью. Единственным украшением лампы был узор в виде листьев, нанесенный вокруг заливного отверстия. – Но тот, кто посылает их сюда, должно быть, довольно умен, – добавил он.

– Предположительно, это тот же человек, который стоит за поклонением скорпионам, – сказал Тадаи. Он вопросительно приподнял бровь. – За последние несколько недель эти существа ужалили сотни людей. Но несерьезно...

– Несерьезно? – изумленно переспросила Шарина.

Тадаи махнул рукой. – Ваше высочество, мы должны соблюдать пропорции, – сказал он. – В забегаловках бывает много поножовщины, которую часто совершают погонщики и речники. И, боюсь, солдаты. По большей части укус скорпиона просто неприятен.

– Да, ваше высочество, – сказал Дайзарт. Он вытянул правую ногу и указал на рубец размером с ноготь большого пальца чуть выше внутренней стороны лодыжки. Опухоль была красной, но центр был мертвенно-белым. – Она онемела, вот и все. Хотя я бы предпочел, чтобы этого не случилось. На мгновение взгляд Дайзарта остановился на Берне, который расчесывал основание своего хвоста. Он продолжил: – Мы прочесали офисы после того, как это произошло, и нашли еще семь, но они продолжают пробираться по ночам.

– Возможно ли, что жрецы этого нового бога скорпионов контролируют самих скорпионов? – спросил Тадаи, сосредоточенно, хмурясь. – Другими словами, есть ли у них  реальная власть?

– Я думаю... – начала Шарина, делая паузу, чтобы обдумать, что можно сказать. Если бы Лайана была здесь, она бы подробно рассказала о своих снах; но хотя Шарина доверяла этим людям, она не хотела раскрывать им свои тайные страхи. – Я думаю, что есть кто-то или что-то помимо священников. Однако я думаю, что если мы допросим священника, то подойдем… ближе к источнику бедствия.

– Верно, – сказал Тадаи, кивая в знак согласия. – Я отдам приказ городским патрулям немедленно сообщать в штаб своего округа, если они заметят признаки новых сборищ, а офицерам стражи доложить мне.

– Могу я предложить, ваше высочество и милорд? – подал голос Дайзарт, проводя кончиками своих пухлых пальцев по папке.

– Говорите, – ответила Шарина, на этот раз с ледяным спокойствием.

– Вместо патрулей в форме, позвольте моему департаменту определить местонахождение собраний, – предложил Дайзарт. – Если Префект сохранит сильный отряд своих патрульных, готовых к немедленному реагированию, я думаю, мы сможем добиться лучших результатов.

– А как насчет городского гарнизона? – спросила Шарина. – Милорд, у вас четыре полка, не так ли? Подготовьте один к немедленному выступлению, а остальным быть готовым к выступлению за ним через десять минут.

 – Да, – сказал Тадаи, кивая и хмурясь. – Да, очень хорошая идея. Однако мне придется поговорить с Лордом Квернаном, моим военным советником. Хотя городской гарнизон находится под моим командованием, честно говоря, я не очень много знаю о солдатах.

– Если позволите предложить... – сказала Шарина. Берн, присевший на ее правое бедро, хихикнул. Она поняла, что только что использовала форму, которой Дайзарт вызвал у нее раздражение.

– Конечно, ваше высочество, – отозвался Лорд Тадаи, – конечно. Но этот вопрос действительно был в его компетенции, и Шарина не хотела, чтобы казалось, что она действует произвольно. – Вы могли бы использовать для этой цели полк Лорда Бейнса, – сказала она.

– Если вы доверяете Лорду Бейнсу, мне этого вполне достаточно, ваше высочество, – промолвил Тадаи.

– Я ничего не имею против Лорда Бейнса, – сказала Шарина с кривой улыбкой, – но, насколько я знаю, его, так называемых лагерных маршалов, то есть военных чиновников  зовут Престер и Понт. Они, вероятно, справятся с подобной задачей, а я им очень доверяю.

– Тогда, если мы согласовали план... –  начал Тадаи.

Берн перебрался с колен Шарины на ее плечо, затем запрыгнул на верхнюю часть закрытой двери. Его длинные зубы щелкнули, когда он прыгнул обратно на кровать между двумя мужчинами. Тадаи отшатнулся в сторону, а Дайзарт вытянул руку, чтобы защитить крысу, затем отдернул ее, увидев, что Тадаи не пытался ее ударить. Изо рта Берна вылетели ножки скорпиона.