Текст книги "Возвращение Богов"

Автор книги: Дэвид Дрейк

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 29 страниц)

Кэшел не обращал на нее особого внимания. Он продолжал наблюдать за небом и землей внизу, за направлениями, откуда могла прийти опасность. В конце концов, он был пастухом.

***

Шарина оглядела квартиру, в которой жила и работала Теноктрис. Она надеялась, что выражение потрясенного смятения не отразилось на ее лице. Маленькая комната была встроена во внешнюю стену цитадели. Стены были покрыты конденсатом, а единственным окошком было маленькое оконце в окованной железом двери. В целом, это место вполне подошло бы для тюремной камеры – и, вероятно, использовалось в качестве таковой в прошлом.

Помимо того, что Теноктрис была подругой Принца Гаррика и Принцессы Шарины, она была волшебницей, которая своими советами и мастерством сделала для сохранения человечества не меньше, чем любой другой человек. Хотя население Панды росло с каждым днем, она могла жить в любом жилище, в каком пожелает.

– О, боже, – воскликнула Теноктрис в явном смятении. Она выглядела как женщина двадцати двух или трех лет, дерзкая и симпатичная, но не красавица. Очевидно, Шарина не смогла сохранить бесстрастное выражение своего лица. – Прости, дорогая. Я выбрала эту комнату, потому что это то, к чему я привыкла. Я не хочу сказать, что мне не дали чего-нибудь лучшего или, ну, что-нибудь в этом роде. Ты должна помнить, что большую часть моей жизни... И она пожала плечами.

Теноктрис было семьдесят лет, когда ее выбросило на берег у деревушки Барка, как обломок, отброшенный на тысячу лет вперед от времени катаклизма, положившего конец Старому Королевству. Теперь она казалась той женщиной, какой была в юности, но это было правдой только физически. За долгую жизнь она приобрела как знания, так и мудрость. Она сохранила эти достоинства, и теперь обладала дополнительной силой, на которую могли претендовать немногие волшебники. – Меня справедливо считали волшебником с очень небольшой силой. Я гордилась своей ученостью, и опять же, я думаю, гм, но... Теноктрис усмехнулась. Ее жизнерадостно-ироничного выражения лица было бы достаточно само по себе, чтобы Шарина узнала ее, независимо от того, какие черты лица она имела. – Но ученых не размещают и не кормят так же хорошо, как волшебников, которые могут расколоть горы заклинанием и жестом.

– Ну, если говорить, как дочь хозяина гостиницы, а не как Принцесса Шарина, – отозвалась Шарина, стараясь говорить непринужденно, – я бы предпочла, чтобы у моей подруги было жилье получше. Но я понимаю привлекательность привычных вещей. Хотела бы я иметь такую же свободу в выборе одежды.

Она поправила свое шелковое одеяние. Это была относительно простая одежда по сравнению с полным придворным платьем, весившим столько же, сколько доспехи кавалериста, но в отличие от туник, которые она обычно носила в деревушке Барка – даже для необычно официальных случаев – она была тяжелой, жаркой и сковывающей.

Отряд солдат тихо переговаривался, ожидая снаружи в коридоре. Это были Кровавые Орлы, члены королевской охраны. Шарина смирилась с тем, что, поскольку она была принцессой и регентшей в отсутствие своего брата, у нее всегда будут охранники. Она поморщилась. Не то чтобы она хотела побыть одна – никто в крестьянской деревне не ожидал уединения, особенно зимой, когда даже в богатом доме отапливалась только одна комната. Однако она не привыкла к тому, что людям, на самом деле, было не все равно, чем она занимается изо дня в день. Что ж, ничего не поделаешь, и опасности были достаточно реальны. Шарина слабо улыбнулась. Хотя она сомневалась, что люди с мечами смогут как-то помочь против волшебства, которое было самой большой опасностью для королевства за последние два года.

– Каково твое мнение о Расиль, Шарина? – внезапно спросила Теноктрис. Она взмахнула руками, тоже знакомо, хотя казалось странным видеть, как молодая женщина делает жест, который обычно делает старуха. – Я знаю, что она могущественная волшебница; об этом я могу судить. Что она за человек?

Шарине потребовалось время, чтобы сформулировать ответ. Стул с низкой спинкой в комнате был завален рукописями. Кровать тоже, хотя на внешнем краю было достаточно места, чтобы лечь худощавому человеку. И три плетеные корзины со свитками, хотя и были такой высоты, что на них можно было сидеть, показались Шарине слишком хрупкими, чтобы это было безопасным вариантом. Однако там было место, чтобы присесть на корточки. Она присела, как делала дома, открывая стручки гороха на ужин.

– Расиль не тратит слов попусту, – ответила она и усмехнулась. – И не выбирает выражений. Что я на самом деле ценю. Она храбрая, спокойная и хорошая собеседница.

Шарина встретилась взглядом со старой/молодой волшебницей, которая присела на край низкой кровати, так что их глаза оказались на одном уровне. – Но она – не вы, Теноктрис, – продолжила она. – Но вы не могли оставить мне помощницу лучше.

– Да, она – не я, – отозвалась Теноктрис, изогнув губы в улыбке, которая была не совсем шутливой. – Она намного могущественнее, чем я когда-то была. И столь же точна, вот почему она не спровоцировала катаклизм, как это делали многие могущественные волшебники в прошлом. Кроме того, я не думаю, что она сильно заботится о своей власти.

– Она не такая могущественная, как вы сейчас, правда? – осторожно спросила Шарина. Она не пыталась льстить, но ей нужно было понять инструменты, которые сохранили королевство. Теноктрис и Расиль были среди этих инструментов, так же, несомненно, как и она, и ее брат, и все те, кто встал на сторону Добра. Она была Принцессой Шариной. Она должна была так думать, если хотела сделать как можно лучше работу в борьбе со злом, и не было места ни для чего, кроме как для самой лучшей работы.

– Кэшел в данный момент сопровождает Расиль, – сказала Теноктрис, глядя прямо на Шарину. – Я подумала, что это могла бы быть хорошая пара на будущее, если безопасность королевства потребует, чтобы волшебник с подходящей защитой действовал на расстоянии от дворца и армии.

Шарина не собиралась отворачиваться, но обнаружила, что ее взгляд остановился на верхней рукописи из стопки на стуле. Он был переплетен в шершавую кожу ящерицы. На обложке не было надписи, но по краям страниц было написано «Хибро» ярко-красными чернилами. Это слово ничего для нее не значило. Она поджала губы. – Вы имеете в виду то, что вы с Кэшелом только что сделали, пока я вела армию против Панды, – сказала она без выражения, и снова посмотрела на волшебницу. Молодую, симпатичную, очень могущественную волшебницу. – По-моему, все прошло очень хорошо.

– Да, – решительно отозвалась Теноктрис, так и было. Она сделала паузу. – Я всегда находила Кэшела впечатляющим. И я нахожу его еще более привлекательным теперь, когда у меня...

Она накрутила прядь волос, чтобы привлечь внимание к своим блестящим песочно-рыжим кудрям. – ... появилось больше способности ценить. На этот раз Теноктрис отвела взгляд. Она прочистила горло и продолжила: – Шарина, у меня есть силы, которых у меня не было, не могло быть, и, о которых я мечтала в прошлом. Она улыбнулась. – В очень долгой прошлой жизни. Однако я надеюсь, что эта сила не заставила меня потерять здравый смысл. В частности, она не заставила меня раздумывать на тему, кем является Кэшел: скалой, которая устоит, даже если небеса обрушатся.

– Я никогда не сомневалась в вас, Теноктрис, – сказала Шарина. Она не знала, правда ли это. У нее пересохли губы.

– Если ты мудра, – ответила Теноктрис, снова улыбаясь, – то ты никогда бы не сомневалась относительно Кэшела. Ты никогда не должна сомневаться в Кэшеле, Шарина. Даже если небеса обрушатся.

Шарина поднялась, чувствуя легкое головокружение. В конце концов, это обычное дело после сидения на корточках. – Я уверена, что Расиль найдет в нем хорошего компаньона и защитника, – сказала она. – Если, конечно, возникнет необходимость. А она возникнет. Шарина была так же уверена в этом, как и в том, что будет гроза. Она не знала, когда и насколько сильной она будет, но она знала, что надвигается буря.

***

Пальцы Илны завязывали короткие шнурки, когда она смотрела на четырех человек, сидевших напротив нее за столом. Она была рассержена, но это – как и тот факт, что солнце встает на востоке – не было настолько необычным, чтобы заслуживать комментариев. Прямо перед ней были две пухленькие молодые женщины, Кариса и Бовеа, кормилицы, нанятые Обществом Леди Мероты бос-Рориман для Сирот; они плакали. Слева от них сидел тридцатилетний мужчина по имени Хейсмат, родом из Кордины. Он хотел постоять, но подчинился, когда Илна приказала ему сесть на третий низкий табурет. Несмотря на его бахвальство и покрасневшее от злости лицо, глаза Хейсмата были холодными от страха. Илна улыбнулась, хотя никто не смог бы принять это выражение за юмор.

Хейсмат знал, что у него неприятности, хотя пока еще не понимал, насколько они серьезны. Было трудно убедить некоторых людей, что они не должны избивать детей, и еще больше людей думали, что котенок Корл – это животное, а не ребенок.

Госпожа Винора, управляющая Обществом Мероты, стояла у двери, скрестив руки на талии; ее лицо ничего не выражало. Виноре было пятьдесят, она была вдовой торговца из Эрдина, который был убит в хаосе, последовавшем за Изменением. Она вела бухгалтерию и управляла бизнесом, пока ее муж путешествовал, поэтому у нее – в отличие от Илны – были навыки, необходимые для ведения повседневной деятельности Общества.

Кариса и Бовеа были среди многих других женщин, которые недавно потеряли своих супругов. Сирот было даже больше, чем вдов, поэтому Илне казалось совершенно очевидным объединить их с выгодой для обеих сторон, платя каждой паре нянек/кормилиц зарплату, достаточную для ухода за группой детей.

Она сделала это во имя Мероты, которая тоже была сиротой, пока Илна и Чалкус не взяли на себя заботу о ней. Пальцы Илны сплелись, образуя очень сложный узор. Ее успокаивало вязать и плести, но на этот раз у нее была конкретная цель. Она была очень зла. Мерота и Чалкус умерли во время Изменения. Если верить в наличие души, то душа Илны умерла вместе с ними – с ее семьей. Илна не верила ни в души, ни в богов, ни во что-либо еще, кроме мастерства. И она верила в смерть, которая придет ко всему сущему, хотя, возможно, и не так скоро, как ей хотелось бы.

– Послушайте, мне очень жаль, – прорычал Хейсмат. Он уставился на свои узловатые руки. До Изменения он был чернорабочим и приехал в Панду, чтобы работать в строительной отрасли. – Я же сказал, что мне было жаль, не так ли? Я не хотел этого делать!

– Госпожа, – всхлипывала Кариса. Хейсмат был ее парнем. – Это было только потому, что он выпил, вы же знаете. Он хороший человек, действительно хороший человек.

– Госпожа Винора, как поживает ребенок? – спросила Илна. Ее голос был тонким и холодным, как ветер с Ледяных Мысов.

– Она будет жить, – ответила Винора. Ее лицо было мрачным, а тон бесстрастным. Она расценила этот случай, как промах с ее стороны. – Она, вероятно, будет хромать всю оставшуюся жизнь, но, возможно, нам повезет.

Илна кивнула. – В этом мире случаются вещи и похуже, – сказала она.

Это была не вина Виноры. Это была вина Илны ос-Кенсет, которая создала ситуацию, в результате которой ребенок получил травму вместо того, чтобы быть защищенным, как предполагалось. Случались вещи и похуже, как она сказала. Она сама совершала гораздо худшие поступки. Но такого больше не повторится.

– Были и другие случаи, когда Хейсмат бил дитя, – сказала Винора. – Они были не такими серьезными, и я узнала о них только после этого события. Простите, госпожа. Я не следила так внимательно, как следовало бы.

– Да, люди совершают ошибки, – тихо отреагировала Илна, не сводя глаз с Хейсмата; он заерзал под холодным оценивающим взглядом. Она подумала: – «По крайней мере, ты осознаешь, что был неправ». Илна была очень зла, и если бы Винора сказала что-то не то – а это не обязательно было бы очень неправильно, то досталось бы и Виноре.

– Госпожа, пожалуйста, – сказала Кариса, бормоча что-то в свой платок, скомканный обеими руками. – Хейсмат хороший человек, только кошки убили всю его семью. Пожалуйста, госпожа.

Ритмичное постукивание – дзинь! дзинь! – железа по камню донеслось со двора. Каменщик ударами тесла с узким лезвием вырезал буквы и украшения для наличника.

Илна разозлилась, узнав, что деньги тратятся на то, что она считала ненужным украшением, в то время как сгодилась бы нарисованная вывеска. Однако прежде чем действовать, она проверила факты; тот, кто злился так же, как Илна, научился проверять факты, прежде чем действовать.

Леди Лайана бос-Бенлиман, невеста принца Гаррика и, менее публично, глава шпионской службы королевства, заказала эту резьбу. Лайана оплачивала работу из своих собственных средств. Илна все еще считала резьбу ненужным расходом, но она давным-давно поняла, что то, что думает она, и то, что думает мир, скорее всего, сильно отличаются.

И Илна также знала, что она совершала ошибки. Иногда ей казалось, что она совершает одни только ошибки, хотя, конечно, это было правдой только в сердце Илны. Она поблагодарила Лайану за ее великодушие.

– Госпожа, – сказал Хейсмат, свирепо глядя на свои руки. – Я не это имел в виду, просто я прихожу домой, а там зверь...

– Это Клухе, госпожа! – сказала Бовеа. – Маленькая Клухе, и это моя вина, я бы остановила ее, когда мы увидели, к чему идет дело, а Хейсмата еще не было дома, а она, должно быть, выскользнула, пока я задремала.

– Я увидел кота, и я подумал о своих трех, которых убили кошки, и я не смог остановиться, госпожа, – сокрушенно сказал Хейсмат, глядя на свои сжатые кулаки. – Я немного выпил лишнего. Я знал, что мне следовало держаться подальше, но я хотел увидеть Карису и... и я не подумал. Я увидел кота, и вышел из себя.

– Госпожа, это из-за выпивки, – вмешалась Кариса. – Я сама виновата, что не держала Клухе взаперти получше, когда стало так поздно, а он еще не вернулся.

– Я уже разделила женщин и приставила к ним более сильных партнеров, госпожа, – сказала Винора тем же сухим тоном, что и раньше. – Они одни из лучших воспитателей, которые у нас есть. Хотя, конечно, я предупредила их, что вы можете уволить их или наказать иным образом.

Илна пожала плечами. – Я озабочена предотвращением повторения, – сказала она, – а не местью. Я сама пыталась отомстить достаточно долго, чтобы понять, что это неудовлетворительный ответ. – «Скольких же Коэрли я убила после того, как они расправились с Чалкусом и Меротой? Многих, конечно. Больше, чем могла бы посчитать даже Мерота, которая считала любые числа, какие заблагорассудится». Илна улыбнулась.

Бовеа, которая случайно посмотрела на нее, подавила крик костяшками пальцев.

– Госпожа, мне жаль, – повторил Хейсмат, спотыкаясь от страха на словах. – Клянусь Владычицей, этого больше никогда не повторится. Никогда!

– Это все из-за выпивки, госпожа, – умоляла Кариса. – Он хороший человек.

Илна посмотрела на девушку без всякого выражения, но, судя по тому, как Кариса съежилась, должно быть, что-то все-таки было. – Что касается мужчин, – тихо сказала Илна, – как человеческих существ, я полагаю, ты права. Хотя я и так достаточно зла, поэтому не понимаю, чего ты хочешь добиться, подчеркивая этот факт.

Кариса моргнула. Она прикрыла рот рукой. – Госпожа, я не понимаю? – пробормотала она. Илна поморщилась. Были овцы с большим интеллектом, чем у этой девушки, которая была ровесницей Илны или старше ее. Тем не менее, Кариса была хорошей матерью сиротам, чего не могла сказать сама Илна. Когда Илна заботилась о Мероте, человек-кошка каменной булавой вышиб ребенку мозги.

– Мастер Хейсмат, посмотрите на меня, – сказала Илна. Лицо Хейсмата скривилось. Его глаза скосились влево от Илны, затем выше нее; он сжал кулаки. – Мастер Хейсмат, – повторила Илна. Она не повышала голоса, но ее гнев звенел, как вибрирующий хороший меч. – Я предлагаю вам альтернативу тому, чтобы быть повешенным, но уверяю вас, что я пойду другим путем, если вы не будете сотрудничать.

– Госпожа, мне жаль, – снова сказал рабочий. Слезы капали на его рыжеватую бороду, а зловонное пятно, темневшее на его серых панталонах, говорило о том, что он потерял контроль над своим мочевым пузырем, но он смотрел прямо на Илну, как она и требовала. – Это больше никогда не повторится, клянусь!

Илна подняла узор, который связала. Это была довольно тонкая работа, хотя никто другой в мире этого бы не понял. Ее узоры, как правило, поражали всех, кто на них смотрел. Так было и сейчас, но только у Хейсмата был фон, на который можно было повлиять. Его воспоминания были нижним жерновом, на котором ткань Илны перемалывала страдания и ужас. Она улыбнулась, потому что была очень рассержена, затем свернула узор и спрятала его в левый рукав. Вскоре она его распутает.

– Хорошо, – сказала Илна, вставая. – Госпожа Винора, вам нужно обсудить кое-какие дела с нянями. Она посмотрела на Хейсмата, который удивленно моргал. – Мастер Хейсмат, вы тоже можете идти. Она подумала, что нужно добавить «И я надеюсь, что больше никогда вас не увижу», но это было бы бессмысленно, а Илна старалась избегать бессмысленного поведения. Учитывая, что все существование казалось ей довольно бессмысленным, все это занятие, вероятно, было упражнением в самообмане, еще одной вещью, которой, по ее словам, она пыталась избежать. Ход мыслей заставил ее улыбнуться.

– Но что же? – спросила Бовеа. Хейсмат и Кариса хранили молчание, вероятно, ошеломленные тем, что они посчитали своей удачей.

– Ничего, Бовеа, помолчи! – рявкнула Винора, отступая от двери. – У тебя и так достаточно неприятностей, девочка.

Илна остановилась и оглянулась. – Ничего, если только Мастер Хейсмат не выпьет, – сказала она, – чего он обещал не делать. Если он не сдержит свое слово, ему предстоит пережить резню своей семьи глазами одного из причастных к этому охотников Корлов. Каждый раз, когда он выпьет.

– Но... – начала Кариса. Хейсмат же просто сидел с открытым ртом. – Выпить? Вы же не хотите сказать, что ему нельзя выпить кружку эля? Госпожа, вода в Панде небезопасна из-за того, что здесь очень много людей, а колодцы такие мелкие!

– Я имею в виду любой напиток, – ответила Илна. – Все, что содержит алкоголь. Что касается воды в Панде, я согласна. Полагаю, ваш друг сможет найти место, где вода безопаснее. Она улыбнулась. – Или он может умереть, – добавила она, критически оглядывая рабочего. Он безучастно уставился на нее, как выброшенная на берег рыба. – Мы все рано или поздно умираем, и в поведении Хейсмата нет ничего, что заставляло бы меня желать, чтобы он был исключением.

Кариса подняла фартук и начала рыдать в него. Илна коснулась защелки, чтобы открыть дверь, но Винора протянула руку, задерживая ее.

– Да, госпожа? – резко спросила Илна. Она не имела в виду гнев; во всяком случае, не совсем так. Она очень хотела покончить с этим делом, а Винора затягивала его.

– Госпожа, вы хотите, чтобы я оставалась на своем посту? – спросила пожилая женщина. Она встретилась взглядом с Илной, и было понятно, что она была напугана. Она была в ужасе!

– Да, – ответила Илна, подумав, что выглядит настолько ужасной. – Вы взялись за дело настолько быстро, насколько это было возможно в разумных пределах. Она почувствовала, как ее губы снова растягиваются в холодной улыбке. Конечно, Илна была ужасна; но не для этой женщины, чья единственная ошибка заключалась в том, что она не была идеальной, что она не предвидела всего, что могло пойти не так. Котенок Корл был покалечен; но с ребенком по имени Мерота случилось нечто худшее из-за собственных ошибок Илны. – И вы сразу сказали мне о случившимся, вместо того чтобы пытаться скрыть это, – добавила она. – Это было мудро.

– Спасибо, госпожа, – отозвалась Винора, вздрогнув от облегчения. Она оглянулась через плечо, привлекая внимание Илны. Хейсмат обнимал Карису и пытался прошептать что-то ободряющее рыдающей девушке. Вероятно, он был хорошим человеком, насколько люди судят о таких вещах.

– Было бы милосерднее убить его вместо этого, – сказала Винора без эмоций.

– Да, – согласилась Илна. – Но так он будет лучшим примером для других. И она открыла дверь.

Джилла, главная помощница госпожи Виноры, стояла в холле спиной к панели. Когда дверь открылась, она отскочила в сторону и сказала, громко выговаривая слова: – Госпожа – Илна – этот – джентльмен – пришел – встретиться – с – вами! Я сказала ему, что вы просили, чтобы вас не беспокоили, и вас не будут беспокоить, пока я жива и дышу!

– Спасибо, Джилла, – отозвалась Илна. Судя по тому, как хрипела полная женщина, у нее осталось совсем немного воздуха. Илна почувствовала нотку настоящего веселья, которая не коснулась ее губ. Тем не менее, это подняло ей настроение. – О, Лорд Зеттин? На самом деле, я надеялась увидеть вас сегодня. Можем ли мы еще немного поговорить после того, как вы закончите свои дела?

– Госпожа, – заявил Зеттин, – именно ваши дела привели меня сюда. Я был в ярости, когда узнал, что мои сотрудники отказали вам! Есть ли здесь какое-нибудь место, где мы могли бы уединиться? Он огляделся.

Лица – от младенцев до пожилой уборщицы – прятались от его сердитого взгляда. Здание служило не только офисом фонда, но и временными бараками для сирот, которые еще не были закреплены за парой медсестер в общине. Такой знатный человек, как Лорд Зеттин, был бы предметом удивления, даже если бы на нем не было ослепительной кирасы с позолотой.

– Мои дела не требуют секретности, – ответила Илна, чувствуя, как ее губы сжимаются при этих словах. Ее оскорбляло, что кто-то может подумать, что она пытается что-то скрыть. – Но мы можем посидеть в саду, и я уверена, – она посмотрела на Джиллу, – что госпожа Джилла проследит, чтобы нас не беспокоили.

– Да, госпожа! – сказала Джилла. – Как скажете, госпожа! Да, не хотели бы госпожа и ее гость чего-нибудь перекусить, пока вы совещаетесь?

– В этом нет необходимости, – твердо ответила Илна, ведя своего посетителя через приемную, в которой шесть женщин-клерков теперь работали со счетами фонда.

По правде говоря, у нее пересохло во рту от злости на Хейсмата, но она не хотела, чтобы слуги мешали ей с графинами и бокалами. Это не займет много времени. Она не стала спрашивать, желает ли чего-нибудь Зеттин. Если ему хотелось пить, он мог подождать и до окончания краткой беседы.

Лорду Зеттину был тридцать один или тридцать два года – довольно молодой возраст для человека, занимающего столь высокий пост. До Изменения он командовал флотом и фалангой копейщиков, которую гребцы формировали после того, как их корабли вытаскивали на берег. Он получил эту должность не только потому, что был проницательным и умным – а так оно и было, – но и потому, что богатая знать Орнифала считала эту должность непритязательной. Все было скромно, когда Герцоги Орнифала провозгласили себя королями островов, но практически не имели контроля за пределами берегов своего острова. Когда Гаррик стал Принцем Гарриком и настоящим правителем, флот и фаланга приобрели большое значение, а Адмирал Зеттин показал себя не только опытным, но и умным. Во время Изменения Внутреннее Море превратилось в континент и поставило флот на прикол.

Зеттин теперь командовал новыми разведывательными силами королевства, еще одной работой, которую не хотели выполнять состоявшиеся офицеры. Разведчики представляли собой смесь охотников, пастухов и людей-кошек; они быстро передвигались небольшими подразделениями, не отягощенными обозом регулярной армии. Судя по обрывкам разговоров, которые Илна слышала от Гаррика, Лайаны и Шарины, дела у Зеттина снова шли очень хорошо.

В доме, который Илна выбрала для своего фонда, был сад во внутреннем дворике. Он был не только неухожен, но и завален мусором – его последними обитателями были ренегаты Коэрли, а их непосредственными предшественниками были банды людей-пиратов. По мнению Илны, внутренний двор мог бы, и остаться пустошью, хотя, конечно, мусор следовало убрать. Однако члены нового персонала сделали это приоритетом, и сироты, казалось, с головой окунулись в работу. Меньше чем за месяц яблони и кипарис были подрезаны, а клумбы пестрели цинниями, крошечными голубыми астрами и даже поздним кардамоном. Цветы, должно быть, были пересажены; они, конечно, не могли так быстро вырасти из семян.

Илна села на одну из двух каменных скамеек, обрамлявших маленький круглый столик. Она намеренно выбрала место на солнечном свету, а не в тени кипариса. Ее пальцы выбирали и перестраивали узор, который они связали для Хейсмата. Ей не нужно было поражать Зеттина отчаянием или парализующим страхом, но она могла бы. Пока она была на солнце, он был уверен, что увидит все, что она поднимет перед его глазами.

– Я прошу прощения за свой персонал, Госпожа Илна, – сказал Зеттин, выпрямляясь на скамье напротив. Хорошо, что он сел не на солнце; этот нагрудник ослепил бы ее. – Они не поняли, кто вы, и ошибочно подумали, что им не следует прерывать утренний брифинг.

Илна открыла рот. Прежде чем она успела вымолвить хоть слово, он продолжил: – Госпожа, я знаю, что показался вам высокомерным и не проявил должной вежливости. Но, пожалуйста, поверьте мне, я всегда принимал интересы королевства близко к сердцу. Если я сильно давлю и не всегда слушаю так хорошо, как мог бы, то в этом есть причина. Поверьте мне, я бы никогда не позволил, чтобы вам отказали!

Илна нахмурилась, но не из-за того, что говорил дворянин, а потому, что он говорил это ей. – «Он думает, что обидел меня». Это было разумно; он, должно быть, уже привык к тому, что его напористость оскорбляет людей. А что было неразумно, так это то, что Зеттин потрудился извиниться, будто она была так могущественна, чтобы причинить ему вред.

– Я заглянула по пути сюда, – сказала Илна. – Я спросила о вас лично, потому что вы единственный человек, которого я знаю среди разведчиков. Я хотела попросить вас об одолжении...

– Все, что угодно, госпожа! – отозвался Зеттин. – Все, что в моих силах. Просто скажите!

– Я пыталась, – сказала Илна, свирепо глядя на Зеттина. Это был стройный, симпатичный мужчина, который тщательно следил за своей внешностью; его темно-русые волосы и усы были аккуратно подстрижены, а на доспехах не было пятен. Губы Зеттина скривились в кислой усмешке. Он провел левой рукой по лицу и сказал: – Госпожа, мои извинения. Еще раз.

Она замолчала, внезапно пораженная видением Илны ос-Кенсет, которое увидел этот аристократ. Она была могущественна. Одно слово ее друзьям детства Гаррику или Шарине – и Лорд Зеттин был бы отправлен командовать гарнизонным полком или послом к отдаленному второстепенному двору. Илна, конечно, не стала бы этого делать; она не сердилась, и политика все равно вызывала у нее отвращение. Если бы она почувствовала необходимость наказать этого человека, она бы сделала это напрямую, как поступала с другими в прошлом. С довольно многими другими.

– Да, – сказала Илна. – Во время моих путешествий сразу после Изменения мне помогали двое бывших охотников по имени Асион и Карпос. Они здесь, в Панде, но им неуютно в городе. Она криво улыбнулась самой себе. – Они чувствуют себя еще более неуютно, чем я, – сказала она. – Они будут выполнять разумные приказы. Но из них не получились бы хорошие солдаты...

Это было мягко сказано, и Илна поморщилась. На самом деле, это было достаточно мягко, чтобы быть ложью, если присмотреться внимательнее, а Илна ненавидела ложь. – … но я думаю, они были бы полезны вам в качестве разведчиков. Они...

Она снова сделала паузу и сглотнула. Внезапно она обнаружила, что задыхается от эмоций – неожиданное обстоятельство и, к тому же, очень необычное. – Асион и Карпос, – решительно продолжила она, – заслужили мое уважение и благодарность. Я полагаю, вы принимаете мужество как должное, но они много раз демонстрировали хладнокровие и большое мастерство. Я бы хотела, чтобы они оказались в хорошей ситуации.

Зеттин решительно кивнул. – Да, конечно, – ответил он. Его взгляд скользнул в сторону пчел, жужжащих над календулой, затем снова встретился с ее взглядом. Более резким тоном он продолжил: – Они смогут работать с Коэрли?

– Да, это не будет проблемой. Я скажу им, чтобы они избавились от накидок из кошачьих скальпов, которые они сшили, пока были со мной.

Зеттин рассмеялся, а затем выглядел шокированным. Он пробормотал: – Извините, госпожа, я не хотел смеяться... Он остановился.

– Я хотела пошутить, – едко сказала Илна. – Это правда, конечно, но Асион и Карпос слишком рассудительны, чтобы я могла им это сказать.

– Все будет в порядке, – сказал Зеттин, снова становясь хладнокровным профессионалом. – В Разведывательном корпусе есть подразделения, состоящие исключительно из людей – и подразделения, состоящие исключительно из Коэрли, если уж на, то пошло. Но смешанные подразделения добиваются лучших результатов, и это еще одна вещь, о которой нужно беспокоиться при распределении заданий. Он прочистил горло. – Да, госпожа? – продолжил он. – А вам самой больше не понадобятся услуги этих мужчин? Потому что я могу проследить, чтобы они разместились рядом с Пандой, если хотите.

Илна покачала головой. – Я не знаю, как долго я здесь пробуду, – ответила она. – Я и так пробыла здесь гораздо дольше, чем хотела. Она услышала горечь в своем голосе и нахмурилась, так как проявила слабость. – Я не знаю, что буду делать в будущем, – сказала она, сохраняя нейтральный тон. – Умру, полагаю, но до этого... Она развела руки ладонями вверх. – Ну, без сомнения, что-нибудь появится.

На мгновение показалось, что Зеттин пристально смотрит на багровый артишок. Он побарабанил пальцами левой руки по скамье, затем повернулся к Илне с решительным видом. – Госпожа, – твердо сказал он. – Я собираюсь затронуть личную проблему, не имеющую никакого отношения к делам королевства. Единственная причина, по которой я осмеливаюсь упомянуть об этом, заключается в том, что вы намекнули, что хотите уехать из Панды?

– Продолжайте, – сказала Илна. Ее пальцы распускали узор, который связали; когда она превращала его в распущенную пряжу, то снова вязала. Ткачество давало ей занятие, пока она слушает…

– Моя сестра Зусса вышла замуж в богатую семью, но они занимаются торговлей, – начал Зеттин. – Я хочу внести полную ясность в это дело.

Илна фыркнула. – Я полагаю, моя семья тоже занималась торговлей, – сказала она, – до того, как мой отец, мой и Кэшела, пропил свою долю семейной мельницы. Пожалуйста, ближе к делу, Мастер Зеттин. Она не стала бы называть его или любого другого мужчину «Лордом».