Текст книги "Возвращение Богов"

Автор книги: Дэвид Дрейк

сообщить о нарушении

Текущая страница: 26 (всего у книги 29 страниц)

Люди-крысы распластали ее на алтаре. Он был хрустальным, как и весь остальной храм, но за несколько дней запекшаяся на солнце и огне кровь покрыла большую его часть черной коркой. Обнаженное тело девушки контрастно сияло белизной.

– Я скорее умру, чем позволю тебе снова прикоснуться ко мне! – закричала девушка. – Я лучше умру! Я лучше...

Ниверс нанес удар ножом. Анона изрыгнула кровь, снова ослепив его. Горячий черный дым погребального костра окутал Ниверса, наполняя его божественностью. Дым и грозовые тучи, сгущавшиеся над Паломиром, слились в могучую фигуру на небе. По ее бороде струились грозовые тучи, на пальцах сверкали молнии. Она повернулась и целеустремленно зашагала на запад. Никто, кроме людей-крыс, не смотрел Ей вслед.

Глава 16

Кэшел отошел на два шага от двери, достаточно далеко, чтобы женщины могли последовать за ним, а затем остановился, чтобы оценить ситуацию. В трех или, может быть, четырех шагах от них на крыльце бревенчатой хижины сидел мужчина; одна его нога была на перилах. Ни в хижине, ни в нем самом не было ничего необычного, за исключением того, что они были немного великоваты: мужчина был на две ладони выше Кэшела, а хижина была построена для своего владельца. В середине передней стены была дверь, а по обе стороны от нее – окна. Каркас крыши был из досок, выступающих за свес, и был покрыт дерном; теперь в траве росли лютики. Сосны с каштанами и небольшим количеством других лиственных пород простирались к далеким горам за хижиной, а обычные маленькие деревца – камедь, кизил и тому подобное – заполняли пространство.

Позади Кэшела и женщин было озеро; он мог видеть его противоположную сторону, но справа и слева оно простиралось за пределы видимости. На илистый берег было вытащено выдолбленное каноэ; пара дойных коров, стоявших по колено на мелководье, смотрели на него. Замка и двери, из которой вышел Кэшел, теперь нигде не было видно. Откуда-то издалека донесся крик гагары. Человек, который никогда не слышал ее, мог бы подумать, что это крик пропащей души.

Кэшел положил посох на сгиб левой руки, вместо того чтобы держать его наготове, улыбнулся и крикнул: – Привет вашему дому!

– И вам привет, – отозвался здоровяк, поднимаясь со скамейки, на которой сидел. Он был скорее высок, чем широкоплеч, но плечи у него были довольно внушительные. – У меня здесь бывает не так много посетителей. Он помолчал, явно обдумывая свои следующие слова. – Подходите и садитесь, – сказал он, наконец. – Ты и твои друзья.

Кэшел подошел медленно и непринужденно, продолжая улыбаться.

На мужчине была кожаная туника, но оружия видно не было. При всех его габаритах скамейка могла бы сойти за дубину, если бы он решил, что ему она понадобится.

Кэшел вовсе не хотел, чтобы человек так подумал. – Меня зовут Кэшел ор-Кенсет, – сказал он, останавливаясь у крыльца, и  кивнул на женщин. – Это Леди Лайана, а это Расиль. Она Корл.

Коровы шли к водопою. Они были c молоком, так что где-то поблизости должен был быть бык; возможно, его загнали в загон на поляне в глубине леса.

– Расиль, – произнес здоровяк, растягивая слоги. Он не был великаном, но даже Гаррику пришлось бы поднять голову, чтобы встретиться с ним взглядом. – Я никогда раньше не встречал Корлов. Повернувшись к Кэшелу – мужчина, разговаривающий с мужчиной, не решаясь напрямую обратиться к женщинам другого мужчины, – спросил: – Могу я вам что-нибудь предложить? У меня в домике охлаждается молоко и, конечно, есть вода.

– Сэр, – обратился Кэшел, роясь в своем поясе. – Нам велели передать вам вот это. Нас послали сюда, чтобы освободить человека по имени Горанд. Он герой, и ему нужно вернуться в Дариаду. Кэшел держал монету на ладони правой руки. Серебро было в идеальном состоянии, будто его никогда не ломали.

Здоровяк взял монету большим и указательным пальцами, поднял ее, чтобы рассмотреть сначала одну сторону, потом другую. Он подкинул монету в воздухе, поймал и сказал: – У меня сейчас не так много дел с деньгами, – и улыбнулся всем своим посетителям. – Да и раньше тоже, – продолжил он. – Я был воином, а не торговцем. Он снова покрутил монету, затем сжал ее в левой руке. Его лицо застыло в оценивающем взгляде. – Я Горанд, – представился он, – и теперь вы меня освободили. Почему?

– Мастер Кэшел? – тихо спросила Лайана. – Хотите, чтобы я присоединилась к обсуждению?

– Да, мэм, – ответил Кэшел, испытывая огромное облегчение. – Мастер Горанд, я пастух. А Лайана, Леди Лайана может рассказать вам обо всем этом лучше, чем я когда-либо смог бы. Он с благодарностью отступил в сторону.

Горанд оглядел его с головы до ног и ухмыльнулся. – Мне кажется, ты мог бы мне кое-что поведать, парень. Мог бы.

Кэшел, не задумываясь, немного расширил свою стойку. Тем не менее, он держал посох так, как он был, и выглядел настолько невинно, насколько мог выглядеть прочный, окованный железом кусок дерева гикори. – Сэр, – сказал он и сделал паузу, чтобы прочистить горло. Его голос стал хриплым, слова звучали как рычание. – Сэр, у меня есть дела, о которых я должен позаботиться прямо сейчас. Это потом, если вы захотите меня найти, конечно. Если это то, чего вы хотите.

Горанд рассмеялся. – Нет, это не то, чего я хочу, парень, – ответил он. – По крайней мере, не с посохом. Ты когда-нибудь пользовался мечом?

– Нет, сэр, – сказал Кэшел. Он всегда ненавидел мечи. Если бы у него был выбор, он бы предпочел круглый железный прут мечу. – Но если вы этого хотите, мы можем попробовать мечи.

Расиль злобно сказала: – Самцы стали в позы! Разве мы сегодня не в одной команде? Прекратите это!

– Извините, мэм, – пробормотал Горанд почти в тот же момент, когда Кэшел сказал: – Извините, Расиль, – повернувшись лицом к утоптанной земле рядом с собой.

– Да, – твердо сказала Лайана. – Лорд Горанд, городу Дариада угрожает армия пиратов.

– И что? – спросил Горанд. – В мое время у Дариады были стены, которым не могла угрожать никакая толпа людей без соответствующих командиров.

– Стены все еще стоят, – ответила Лайана, слегка кивнув Горанду в знак того, что оценила его ум. – Но у пиратов есть Червь. Я подозреваю, они сказали бы, что управляют Червем, но вы лучше, чем кто-либо другой, знаете, что Червем никто не управляет.

Горанд долго и дико смеялся, вызвав улыбку у Кэшела. Кэшел и раньше встречал крупных и сильных мужчин, но этот человек был настоящим мужчиной. – Я управлял одним из них! – сказал он. – Пастырь знает, что я это делал, леди!

– Да, – сказала Лайана. – И Древесный Оракул Дариады сказал, что мы должны освободить вас, чтобы спасти город и на этот раз.

– А, Древесный Оракул, – отозвался Горанд, усмехаясь без прежней страстности. Он указал на скамью и добавил: – Не хотите ли присесть, миледи?

– Спасибо, нет, – чопорно ответила Лайана. – Милорд, вы вернетесь с нами в Дариаду?

– Жители Дариады отправили меня сюда после того, как я в первый раз расправился с Червем, – промолвил Горанд, обводя взглядом лес на другом берегу озера. – Они должны были оставить меня вот с этой… Он подбросил серебряную монету и поймал ее за края, когда она вращалась (ловкий трюк). – … чтобы я мог вернуться, когда захочу. Но они этого не сделали. Он встретился взглядом с Кэшелом. – Вместо этого они отдали ее тебе, – добавил он.

Кэшел промолчал, так как передал это дело в руки Лайаны. Если ему будет нужно с чем-то разобраться, что ж, он это сделает.

– Эта монета была в руках двух волшебников, – сообщила Лайана так же хладнокровно, как и раньше. – Мы не знаем, как она к ним попала. Один из них взял меня в плен. А Мастер Кэшел, – она кивнула в его сторону, – освободил меня и забрал у них монету.

– Он забрал? – переспросил Горанд, подбрасывая монету и глядя на Кэшела. – Итак, Кэшел… неужели ты думаешь, что добрые жители Дариады не хотели оставить меня здесь? Что это был просто несчастный случай?

Кэшел пожал плечами. – Сэр, – ответил он, – я не знаю. Мне не очень понравились жители Дариады, когда я был там, но они совсем не такие, как были в ваше время. И вообще, я сам не из большого города. Мне не нравится ни один город, в котором я бывал, и, как правило, я не испытываю теплых чувств к людям, которые в них живут.

Лайана смотрела на него без всякого выражения. Она хотела вмешаться, но побоялась, так как Горанд спрашивал Кэшела, а не ее.

Кэшел понимал, что она чувствует, но собирался рассказать о ситуации по-своему. Они с Горандом были мужчинами и смотрели на вещи не так, как женщины и горожане. – Но все это не имеет значения, сэр, – продолжил Кэшел. – Мы с вами пастухи, и неважно, нравятся ли нам те, о ком мы заботимся, а именно мы можем о них позаботиться. Ведь так?

Горанд усмехнулся. – Это так, – согласился он, перебросил монету из одной руки в другую, затем шагнул вперед и обнял Кэшела правой рукой. – Хорошо, Кэшел. Я вернусь в Дариаду.

– Воин Горанд, – обратилась Расиль. – Возьмите нас с собой, если сможете.

Кэшел с удивлением посмотрел на нее. Он ожидал, что они заберут Горанда, а не наоборот. Хотя, как он теперь понял, это был хороший вопрос, учитывая, что двери и замка там больше не было.

– Да, волшебница, – отозвался Горанд и поклонился ей. Ему не говорили, что Расиль волшебница, но, похоже, он мог видеть сквозь каменную стену так же, как и стоящего рядом человека. Горанд вышел из хижины и поднял руки, сжатые в кулаки, держа монету в левой. Казалось, он распух, и в этот момент Кэшел почувствовал, как что-то подхватило его и потащило вперед. Внезапно в темноте раздался ревущий звук.

***

– «Мне бы лучше короткий меч!» – подумал Гаррик, сжимая ножны длинного кавалерийского оружия. Длинный клинок избил бы его до синяков, если бы он позволил ему шлепать по телу, когда он бежал с пехотным полком.

– Но не тогда, когда придет время им воспользоваться, парень, – сказал Карус. Древний король наблюдал за происходящим глазами своего потомка с улыбкой кошки, завидевшей добычу. – Хотя, я полагаю, при необходимости мы бы обошлись и ножом для масла.

– «И мне больше подошли бы сандалии, чем эти сапоги!» – подумал Гаррик, и это, по крайней мере, было бесспорно. Он привык надевать сапоги для верховой езды, поэтому не потрудился переодеться в сандалии, когда они оставили лошадей позади.

Ему и в голову не приходило, как неловко бегать, пока он по своей прихоти не отправился рысью с тысячей воинов фаланги сопровождать конвой с припасами, отбившийся от банды налетчиков Паломира. И еще он понял, что на более низких каблуках было бы гораздо удобнее.

Гаррик услышал, как где-то неподалеку раздался звук рожка – он был уверен, что это деревянная пастушья труба, а не военный инструмент из меди или серебра. Контр-адмирал Диттер – фаланга была организована в военно-морской разряд, потому что копейщики стали гребцами –  крикнул: – Ваше высочество, фургоны уже в поле зрения!

Королевского военно-морского флота больше не существовало, потому что Внутреннее Море исчезло во время Изменения. Копья тоже были бесполезны против проворных крыс. У воинов фаланги были кожаные кирасы, короткие жесткие мечи и плетеные щиты, которые, однако, были длиннее и прочнее, чем у стрелков. Все это, а также исключительная дисциплина войск, были идеальным сочетанием для борьбы с новым врагом.

Аттапер двигался рядом с Гарриком с таким мрачным видом, словно возглавлял казнь. Несмотря на хорошую физическую форму, он был старше своего принца на двадцать лет, у него были более короткие ноги, и он не привык ходить пешком. Он держался на ногах только благодаря железной решимости.

Карус усмехнулся со смесью нежности и раздражения, что было обычной смесью его чувств к командиру Кровавых Орлов. Он уважал Аттапера как солдата, но древний воин был не из тех, кто хорошо реагирует на мелочную заботу телохранителя о безопасности. – По крайней мере, у него не хватает духу сказать тебе, что ты не должен этого делать, – сказал Карус. Призрак поджал губы и с необычной серьезностью – Карус часто сердился, но очень редко задумывался – продолжил: – Мне кажется, король, который делает только то, что, по мнению других людей, он должен делать, – не такой уж и король. И он проиграет много сражений, или, по крайней мере, проиграет одно сражение, раз и навсегда.

Поскольку Гаррик находился в середине полка, он смог как следует рассмотреть его, только когда рельеф оказался почти над колонной с припасами. Все двадцать повозок были целы, но несколько волов погибло, а у половины выживших животных были порезы, которые на время залепили грязью.

– Это же принц! – крикнул возчик. На Гаррике не было его шлема с позолоченными крыльями, но его черты были распространены по всему королевству на множестве картин, статуй, тарелок, салфеток и так далее. Большинство изображений были грубыми или еще хуже, но этот обоз с припасами прибыл из Восточного Хафта, где и интерес, и возможность получить точное изображение были выше обычного. – Да здравствует Принц Гаррик, Хафт и Острова! –  прогремело вокруг.

Коэрли превзошли эту здравицу боевым кличем, вызвавшим нервное мычание волов. Если бы команды не были так измотаны и напуганы нападением Паломирцев, которое они только что пережили, некоторые из них попытались бы спешиться. Крупный мужчина пытался слезть с сиденья головного фургона с помощью охранника. Его голова, правая рука и правое бедро были забинтованы. На нем был плащ с вышитым орлом Орнифала, передняя часть которого была разорвана и залита кровью.

Гаррик подбежал к нему, уже не испытывая боли после пятимильной пробежки, и оттеснил стражника плечом в сторону. – Сэр, оставайтесь на месте! – сказал он, подхватив раненого, чтобы силой усадить его обратно на сиденье. – Вы начальник фургона?

– Забери тебя Сестра во Христе, чертов негодяй! – отозвался раненный. Он оказался старше, чем показалось Гаррику, ближе к шестидесяти, чем к пятидесяти. – Приближается принц! И я должен спуститься!

– Вы должны делать то, что вам говорит ваш принц, сэр! – сказал ему Гаррик. – И сейчас я велю вам оставаться на месте.

– Это же сам принц, Кукрос! – пояснил охранник. Вероятно, он был бывшим пастухом. На нем была куртка из овечьей шерсти, застегнутая на все пуговицы, а в руке он держал короткий деревянный лук; колчан на поясе был пуст, как и ножны, в которых должен был быть нож. Из лука получилась бы неплохая дубинка.

– Ваше высочество? – изумленно переспросил Кукрос. Снова усевшись, он мог видеть Гаррика, вместо того чтобы пялиться на повозку, и попытаться опуститься, причинив себе как можно меньше боли. – Что вы делаете с такими, как мы, ваше высочество?

– Когда я услышал, что караван с припасами отбил нападение разбойников недалеко от лагеря... – начал отвечать Гаррик. – Я подумал, что присоединюсь к полку, который должен сопровождать вас до конца пути. Вы, ребята, герои.

Подошел предводитель отряда охотников  Коэрли в сопровождении двух своих воинов. Они возглавляли отряд быстрого реагирования, патрулировавший маршрут снабжения. У всех троих на кожаных сбруях болтались свежие крысиные хвосты. Гривастый вождь был ростом со среднего мужчину, в то время как его спутницы отличались гибкостью двенадцатилетних девочек. Однако в их клыкастых улыбках и окровавленном оружии не было ничего девичьего. Теперь, когда они стали союзниками людей, они предпочитали сталь своему родному дереву и камню.

– И вы, Коэрли, тоже герои, – сказал Гаррик, низко кивнув людям-кошкам. – Вас превосходили числом, но вы атаковали и спасли припасы.

Вождь гордо распушил свою гриву. На правой стороне его головы был порез; не вся кровь, забрызгавшая его, принадлежала людям-крысам. – Мы – Истинный Народ! – заявил он с хвастливостью, которая при других обстоятельствах вызвала бы раздражение Гаррика. – Разве мы будем убегать от крыс?

– Не скрою, у меня были сомнения насчет кошек, – сказал охранник, который помогал Кукросу. В это время Диттер организовывал осмотр погонщиков и охраны, но никто не собирался вмешиваться в неформальную беседу Принца Гаррика. – Я не был уверен, чью сторону они примут, если дело дойдет до драки, ну, вы понимаете, о чем я. Но, клянусь Владычицей, то, что они сделали с крысами, было похоже на то, как лиса попала в курятник.

 – Я думаю, крысы действовали быстро, – согласился Кукрос, трижды кивая в конце каждой фразы. – Скажу я вам, нам было бы нелегко, даже когда мы поставили фургоны в круг. Но потом появились кошки и крысы, и у многих из них не было времени убежать.

– Ваш обезьяний народ хорошо держался, – сказал вождь Корл. – Я раньше думал, что обезьяны – это не более чем скот, которым мы питались в старые времена, пригодный только для того, чтобы ухаживать за полями и убираться в наших хижинах. Это оказалось не так – они воины. Я, Раэлерт, Вождь Вождей, говорю это!

– Похоже, что это дело с Паломиром поможет людям и кошкам действовать сообща, – с широкой улыбкой произнес призрак в сознании Гаррика. – Меня это не сильно волнует, но волнует тебя; и в целом ты прав, парень.

– «Это поможет нам выжить», – молча, подумал Гаррик.

– Но, ваше высочество... – споткнулся Кукрос, нахмурившись, борясь с мыслью, которая была слишком велика для него. – Вы не должны… Я имею в виду... Он выпрямился, насколько позволяли боль от ран. – Ваше высочество, я был с вашим отцом... Это означало, что Валенс III был приемным отцом Гаррика и официально все еще оставался королем. – Да, у Каменной Стены, когда мы загнали сандракканских повстанцев в их логово. Но я был всего лишь на шаг ближе, и выше этого никогда не поднимался, и меня только сейчас призвали в строй, чтобы немного приструнить пастухов и погонщиков фургонов. Не стоит тратить на нас время!

– Я тоже был погонщиком волов, – ответил Гаррик, улыбаясь, но чувствуя грусть от утраченной юности и невинности, – хотя они были запряжены в плуги, а не в повозки, и также пас овец. А еще я сражался с крысами, как и вы, люди… Он повернулся и кивнул, подразумевая Коэрли в слове «люди». – Когда я решу, что слишком хорош для любой работы, которая требуется королевству, я перестану быть принцем, который нужен королевству.

Гаррик повернулся и прочистил горло. Его взгляд упал на охранника, который помогал Кукросу. Парень выпрямился, изображая солдата, вытянувшегося по стойке «смирно». – Хороший лук, – сказал Гаррик. У него был такой же на пастбищах к югу от деревни Барка. Короткое, крепкое тисовое древко было полезным штырем и рычагом, и, натянув его, можно было отпугнуть диких кошек или даже морских волков, которые иногда выскакивали из прибоя, чтобы забрать овцу.

– Ваше высочество, я не… я имею в виду, у меня не было времени искать свои стрелы, – нервно выпалил парень. Гаррик не был знаком с ним, но прекрасно знал таких людей, и полагал, что он один из них. – Нам нужно было двигаться. И у нас теперь не так много людей в команде, из-за крыс.

– Из лагеря сейчас ведут дополнительных волов, – сообщил Гаррик. – Они не заставят себя долго ждать, даже если будут двигаться с обычной скоростью, ведь вы так близко.

Войска использовали тяжелую пехоту для охраны транспорта и животных, перевозящих пищу. Их снаряжение не подходило для борьбы с людьми-крысами, но у них был большой опыт в строительстве и удержании укрепленных позиций. Дворянам, командовавшим некогда элитными пехотными полками, не понравилось то, что они сочли понижением в должности, но Лорд Уолдрон – кавалерист, теперь пеший из-за характера нового врага – отнесся к их жалобам с еще меньшим сочувствием, чем Гаррик.

– Кто-то приближается, – сообщил Кукрос, глядя на восток. – Это они? Он приподнялся на сиденье фургона, забыв о своих ранах, пока его не пронзила боль, но все же встал. Король Карус мрачно кивнул в знак одобрения: Кукрос был старым солдатом. Он не был особенно умен или талантлив, но на него можно было положиться, он держался стойко, чего бы это ни стоило. Армии нужны такие люди, почти так же, как и командиры, которые не бросят этих людей на произвол судьбы.

– Этого не может быть, – отозвался Гаррик, запрыгивая на подножку фургона, чтобы немного приподняться. – Нет, это батальон разведчиков. Он нахмурился, спускаясь вниз. – И с ними сам Лорд Зеттин. Аттапер, что-то случилось.

Разведчики, две или три сотни человек, двигались к остановившемуся обозу с припасами. Они были рассредоточены так, чтобы охватить полмили или больше, и уменьшить вероятность того, что враг из засады настигнет все подразделение. Гаррик знал, что некоторые разведывательные группы формируют отдельно из людей и Коэрли, но в этом батальоне лесные рейнджеры с копьями чередовались с людьми-кошками.

Лорд Зеттин был в центре, легко двигаясь рядом с вождем с пятнистой шкурой.

– Что случилось с Зеттином? – спросил Лорд Аттапер. Затем, в ярости и изумлении: – Забери меня Сестра во Христе, во что, по мнению Зеттина, он играет?

– Карус усмехнулся. – Аттапер, я думаю, не видел своего парня в полевой форме, – сказал он. – Да, это может быть сюрпризом.

Зеттин был бывшим Кровавым Орлом и протеже Аттапера. Он очень профессионально выполнял свою работу на посту командующего королевским флотом и, очевидно, с головой ушел в свои новые обязанности командира разведчиков. Вместо позолоченного нагрудника и сверкающего шлема на Зеттине была кожаная кираса с железными заклепками и кожаная шляпа. В петлях на ремнях, перекрещенных поперек, висели два метательных топора и несколько ножей, но меча при нем не было, а с эполет, пришитых к плечам его куртки, свисали засоленные хвосты пяти людей-крыс.

– Ваше высочество? – легко обратился Зеттин (он не запыхался). – Крысы передвигаются быстрее, чем мы ожидали. Их основная масса находится в пятнадцати милях к югу.

– Как далеко находятся дополнительные тягловые животные? – спросил Гаррик, позволяя королю в своем разуме расставить приоритеты с легкостью, подсказываемой долгим опытом.

– Волы? – удивленно переспросил Зеттин. – Думаю, будут через полчаса. Но Лорд Уолдрон надеется, что вы сразу же вернетесь в сопровождении моих людей.

– Сначала о главном, милорд, – сказал Гаррик. – Адмирал Диттер, передайте обязанности сопровождения тяжелой пехоте, когда они прибудут с волами, а затем возвращайтесь в лагерь как можно быстрее. Но не раньше, чем вас сменят. Мы не оставим старшего обоза Кукроса и его людей без сопровождения.

– Да, ваше высочество! – ответил Диттер. – Но мы вернемся к началу настоящих боев?

– Не сомневайтесь в этом, сэр, – сказал Гаррик. – Лорд Аттапер, вы готовы к еще одному забегу?

– Да, ваше высочество, – коротко ответил Аттапер. Он не сказал «или я умру, пытаясь», потому что смерть была бы поражением, а он не собирался его потерпеть. Однако гнев по поводу сложившейся ситуации прорвался наружу, когда он прорычал: – Зеттин, кто велел вам так одеваться? Вы шут?

– У вас есть форма, милорд, – ответил младший офицер. – У нас в разведке тоже. Не сводя глаз с Аттапера, он тряхнул засохшие крысиные хвостики. – И я веду своих людей, находясь впереди, – добавил он, – как вы меня учили.

– Вперед, джентльмены, – подал сигнал Гаррик, и его ухмылка стала зеркальным отражением улыбки призрака в его сознании. – Если повезет и Боги помогут, мы заставим этих людей-крыс умереть еще до захода солнца!

***

Невидимое сияние давило на Шарину со всех сторон. Ее кожу покалывало, а разум, а не глаза, словно сдавило. Затем она оказалась на территории храма из своих ночных кошмаров. Ее ноги твердо стояли на брусчатке из черного гранита, а Берн балансировал у нее на плече. Она не могла пошевелить конечностями, а крыса была неподвижна, как мохнатая статуя. Перед ними стоял Блэк в капюшоне и десяти футов ростом. В левой руке он держал рукописную книгу, а в правой – атаме из черного хрусталя. На его плече, подняв изогнутое жало, сидел скорпион; одно только его тело было длиннее и шире человеческой ладони с растопыренными пальцами.

На одном конце площади, окруженной колоннадами, за высоким волшебником возвышался храм, на треугольном фронтоне которого фигура в одеянии, как у Блэка, душила быка, а огромный скорпион отгонял орду крошечных человечков. Справа от Шарины – она могла повернуть голову, хотя руки ее окаменели, как и ноги – она могла видеть, что по естественному склону поднимается ряд особняков с позолоченными антаблементами. Слева от нее, за Берном, виднелось многоэтажное здание с рядами стеклянных окон в бронзовых переплетах на верхних этажах.

Шарина вместе с Лордом Тадаи и тремя архитекторами рассматривала проект похожего центрального архивного здания, хотя, по их замыслу, оно должно было быть из белого мрамора.

В небе парила фигура, вылепленная из грозовых облаков, – скорпион, который стоял вертикально, а не распластался. В глубине его многочисленных глаз сверкали молнии, а с кончика его жала капал яд.

Блэк рассмеялся таким же оглушительным смехом, какой был в ее снах. – Ты доставила мне немало хлопот, принцесса, – сказал он. – Теперь с этим покончено. Ничто не может помешать возвышению Лорда Скорпиона, единственного истинного Бога. Скорпион, сидя на плече волшебника, вычертил своими клешнями сложный узор; фигура облака, опускающегося на черный город, повторяла – отражала? – те же жесты.

Шарина попыталась схватиться за рукоять своего ножа из Пьюла. Блэк был слишком далеко, чтобы нанести удар с того места, где она застыла, но она могла метнуть нож. Ее руки двигались не лучше, чем ноги, но она все равно напряглась, так как должна была что-то сделать.

– Лорд Скорпион появится в небе Панды, твоей Панды, как только я произнесу последнее заклинание, – заявил Блэк, – и город будет поклоняться Ему. Когда Лорд Скорпион проявится, мы с тобой вернемся в реальный мир в качестве Его верховных жрецов. Мы будем жить вечно, и править в черном сиянии Лорда Скорпиона!

– Я никогда не присоединюсь к вам, – ответила Шарина. – Я буду сражаться с вами, пока не одержу победу или не умру. Никогда!

– У тебя не будет выбора, – отозвался волшебник с новым взрывом смеха. – Твой разум и душа принадлежат Лорду Скорпиону, принцесса, а твое тело принадлежит мне! Держа книгу перед собой, Блэк пропел: – Скирто атеа дарбо...  Вместо того, чтобы опускаться и подниматься над словами, написанными вокруг символа, атаме в его правой руке нарисовал в воздухе узор. Он не был похож на движения скорпиона на его плече, но каким-то смутным образом Шарина осознала, что фигуры дополняют друг друга.

– Милио милли... – нараспев продолжил волшебник.

– Мама, мамочка? – прощебетал Берн. – Я знаю, что у нас были разногласия, и я готов уступить, но не больше, чем ты. Но если ты все еще признаешь, что у тебя есть сын, сейчас самое подходящее время показать это.

Шарина повернула голову к крысе, открыв рот, чтобы заговорить. Ее руки и ноги покалывало. Берн прыгнул на книгу, которую Блэк держал в левой руке, и с нее, как с платформы, взмыл вверх и изогнулся дугой, схватив скорпиона волшебника передними лапами. Пальцы Шарины сомкнулись на роговой рукояти ножа. Она шагнула вперед, ожидая, когда пройдет оторопь. Ей не нужно было торопиться. У Блэка были длинные ноги, но двигался он неуклюже, и она легко могла его поймать. – Владычица, помоги мне в твоем служении, – прошептала она.

– Что ты делаешь? – воскликнул Блэк. – Что ты делаешь?

Шарина подошла ближе. Панцирь большого скорпиона хрустнул в челюстях крысы, как яичная скорлупа. Блэк швырнул книгу в Шарину, но она отбила ее левым локтем. Это был небольшой томик в кожаном переплете, с железными уголками и застежкой. Было бы больно, если бы у нее было время подумать об этом.

Шарина сделала выпад. Блэк закричал и ударил своим атаме. Длинный хрустальный клинок мог быть опасным оружием, но попытка была неуклюжей, как и все остальные движения волшебника. Она схватила Блэка за правое запястье левой рукой. Он попытался вырваться, но у него не хватило сил. Она рубанула его по левой ноге сбоку, там, где, по ее мнению, под одеждой должно было находиться колено, и промахнулась мимо сустава, но кость все равно треснула под ударом острого тяжелого лезвия.

Щелкающие зубы Берна выплюнули кусочки хитина, которые сверкнули дугой на фоне более тусклого черного покрытия пола.

Облако над головой рассеивалось, разрываемое порывами ветра, которые, казалось, налетали со всех сторон. Блэк покачнулся в сторону и упал. Шарина приземлилась на него сверху, все еще держа его за запястье. При падении острие атаме вонзилось в пол, расколов гранит и выбив нож из руки волшебника. Кристалл ножа не разбился: должно быть, это был черный алмаз, а не кварц или какой-то иной материал. Свет разливался по площади, освещая храм и портики, но, не ослепляя Шарину. Блэк мяукал и извивался, как соленый слизняк. Она нанесла удар снизу вверх, как ей показалось, под грудную клетку волшебника, но тяжелая сталь и на этот раз прошла сквозь кость. Выхватив нож, она вонзила его высоко в грудь. Вонь была хуже, чем от распухшего, давно издохшего мула.

Шарина откатилась от тела, подобрала под себя ноги, и, задержав дыхание, вытерла лезвие своего ножа о мантию волшебника. Капюшон Блэка соскользнул, и с его плоти потекла отвратительная жидкость. Обнаженный череп не принадлежал ни человеку, ни какому-либо животному, с которым Шарина была знакома. Выпуклый череп резко сужался к узким челюстям, которые поворачивались вбок, а не вертикально.

Берн оторвал взгляд от останков скорпиона и усмехнулся. – Держу пари, что у меня вкуснее, – сказал он, поднял свою заостренную мордочку и добавил: – Спасибо, мама! – Все… меняется.

Шарина стояла в лучах света, который не ослеплял ее. Она больше не была во сне, или не только там. Она слышала голоса, молитвы; их было больше, чем она могла сосчитать, но каждая была отчетливой и значимой. – Божья Матерь, сохрани нас от зла! Владычица, спаси меня/нас/человечество! Владычица, даруй нам свое милосердие в этот час испытаний! Множество голосов, отчаянных, но полных надежды. Люди преклоняли колени перед храмами, останавливались в полях, скашивая зерно, и стояли перед окнами хижин, чтобы посмотреть в ту сторону, куда ушли их мужчины. Владычица, сохрани нас!

Мир перевернулся у Шарины под ногами. Армии готовились к битве. Она вложила свой нож в ножны; его время истекло. Гроза, собиравшаяся на юге, теперь неслась на нее, принимая человеческий облик. Он был окутан облаками, и из его рук вырывались молнии. Божья Матерь, сохрани нас!

***

– Это не наша вина, – взмолилась Принцесса Перрина. Илна почувствовала насмешку, но не позволила ей сорваться с ее губ. По ее опыту, никто не говорил так, если не был уверен, что это его вина. – Мы тоже были пленниками, – добавил Перрин. – Даже когда мы выходили в реальный мир, наши родители оставались здесь, в руках Короля. У нас не было выбора!