Текст книги "Возвращение Богов"

Автор книги: Дэвид Дрейк

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 29 страниц)

Городской старейшина повернулся к солдату с луком. Когда он пошевелился, его золотые цепи звякнули. – Пристрели его! – властно приказал он.

– Я потрачу стрелу впустую, стреляя отсюда, – ответил солдат. Он хмуро смотрел на пиратов, вместо того чтобы встретиться взглядом со старейшиной.

– Я приказываю тебе стрелять, забери тебя Сестра во Христе! – крикнул старейшина. – Я хочу, чтобы он прекратил то, что он делает!

– У меня всего двенадцать стрел, – возразил солдат. – Я собираюсь приберечь их для верных целей. Помните, это касается и наших задниц тоже.

Другой солдат повернулся и громко сказал: – Если вы хотите уволить нас сейчас, потому что мы не делаем то, что вы хотите, Мастер Комиан, сделайте это, и мы выйдем через задние ворота прежде, чем вы закончите фразу. В противном случае заткнитесь и дайте нам заняться делом по удержанию этих пиратов по ту сторону стен.

Главарь пиратов что-то говорил, или, во всяком случае, его губы шевелились. Однако он кричал не городу. Кэшелу показалось, что он говорил недостаточно громко, чтобы его вообще кто-нибудь мог услышать. Его люди держались от него подальше; возможно, они были больше уверены в стрельбе защитников из луков, чем сами солдаты.

– Вот! – сказала Расиль. К своему смущению, она балансировала на правой ноге и почесывала себя посередине спины левой; она стала намного более гибкой, чем была, когда Шарина впервые привела ее на свое первое заседание совета. – Должно быть, именно вот это меня сюда притянуло.

«Это» было мерцанием света рядом с главарем пиратов. Оно напомнило Кэшелу о том, как солнце отражается от поверхности айсберга, яркого, холодного и тонкого, как поверхность зеркала. Изогнутая громадина цвета слоистого сланца начала извиваться в воздухе.

– Червь, – сказала Расиль. Ее нос сморщился. – Возможно, Червь, который пожрал всех своих собратьев после того, как они очистили свой мир.

Моментами Кэшел мог видеть за этим существом пустыню из гальки и вялую серую воду. Фиолетовые потрескивания на этом фоне наводили на мысль о мимолетных очертаниях, но это были очертания ночного кошмара. Червь двинулся вперед.

Кэшел поджал губы. Сначала ему было трудно понять, насколько велико существо; оно не соответствовало масштабу всего остального. Его серое тело было полосатым, как у дождевого червя, но рот был совсем не таким. Он не извивался, как змея. Передняя часть тела вытянулась вперед, остановилась, а затем задняя подтянулась, присоединяясь к ней. Существо нависло в воздухе выше, чем Кэшел мог дотянуться своим посохом с того места, где он стоял на верху сторожки. Он не мог угадать, как долго это продолжалось; во второй раз, когда существо наклонилось вперед, его голова оказалась на расстоянии плевка от стены, но тело все еще тянулось рядом с тем местом, где стоял главарь пиратов.

Кэшел рефлекторно встал перед волшебницей: была опасность, поэтому он встал между ней и тем, за кем наблюдал. Обычно он бы начал вращать свой посох, но вокруг было слишком много людей, и у него не было свободного места. Он сказал: – Расиль, не следует ли нам...

Расиль что-то прокричала, скорее одно слово, чем полноценное заклинание. Этого было достаточно, чтобы переместить ее и Кэшела на высоту высокого дерева в ослепительном свете алого волшебного света. Большинство гражданских лиц разбегались от стены и сторожевой башни перед этим существом, но солдаты не побежали, и городские старейшины тоже. Парень в слишком маленьком нагруднике вытащил меч, с которого недавно счистили ржавчину, и закричал солдатам: – Стреляйте в него! Стреляйте!

Это было не очень успешно, как предположил Кэшел, но и все остальное тоже вряд ли помогло бы. Лучники уже стреляли так быстро, как только могли. Но стрелы были слишком малы, чтобы причинить реальный вред чему-то размером с Червя, и они только торчали из его боков. Существо могло быть серой гранитной башней, скользящей к городу на боку. Было ли оно действительно живым? Оно двигалось, но так же двигался бы и поток лавы.

Пасть Червя открылась в виде круга, со всех сторон усеянная зубами. Человек в маленьком нагруднике рубанул в его сторону, хотя кончик его меча прошел сквозь пустой воздух. Кэшел подумал – были ли у парня закрыты глаза. Из горла Червя повалил черный дым, покрывая как людей, так и камни. Плоть старейшины сморщилась, и он выронил меч. Его посеребренная крестовина почернела, а лезвие засветилось вишнево-красным цветом.

 Червь выдвинул длинный бивень цвета слоновой кости и протолкнулся вперед, как вода наполняет мельничный жернов. Помещение стражи рухнуло внутрь, а челюсти сомкнулись, проглатывая каменную кладку и окованные железом дубовые двери. В небо взметнулась каменная крошка. Жители Омбиса с воплями ужаса бросились врассыпную, все, за исключением нескольких человек, застывших на зубчатых стенах.

Червь снова сгорбился, но на этот раз его передняя часть поднялась достаточно высоко, так что Кэшел снова принял защитную позу со своим посохом. Существо изогнулось и рухнуло вниз, сровняв с землей часть стены. Червь извивался боками, превращая ряд зданий в пыль и щепки. Кэшелу показалось, что он услышал крики, но, возможно, их выдумал его разум. Люди вбегали в дверные проемы, когда Червь метнулся к стенам домов. Среди убегающих были женщины, прижимавшие к себе младенцев, но Кэшел сомневался, что мог расслышать их отчаяние из-за разрушающихся домов, в которых они пытались укрыться.

Червь собрался, чтобы проникнуть вглубь города. У Омбиса не было цитадели; он полагался на прочность своих внешних стен. Поскольку город был построен в три-четыре этажа, а не растянулся вширь, его периметр был небольшим по сравнению с населением, способным его защитить. Но всякий порядок и дисциплина исчезли, когда Червь поглотил врата, а вместе с ними исчезла и всякая надежда на защиту.

Главарь пиратов опустил предмет, который держал в руке и что-то крикнул. Кэшел не мог расслышать ни звука, не говоря уже о самом слове, из-за грохота разрушения. Массивные изгибы существа застыли. Фиолетовое сияние сгустилось над его телом, покрывая его так, как плесень окутывает  мертвую гусеницу. Червь дернулся еще раз и, подергиваясь, исчез. От половины стены остались только обломки, и то не так уж много. Вес существа и твердая, как железо, шкура превратили в порошок камни, которые могли бы неделю сопротивляться таранам.

Вопя от дикого торжества, пираты устремились к пролому в стенах. Продвижение Червя пропахало траншею в почве.

Посмотрев вниз, Кэшел увидел, что городские стены ушли на некоторое расстояние под поверхность, но массивные фундаменты ушли в пасть существа так же верно, как и более легкая каменная кладка видимой части. На улице лежал солдат, куда его отбросило ударом Червя. Он был убит черным дымом; его одежда сгнила, а запрокинутое лицо было обглодано до костей.

Женщины-пираты входили вместе с мужчинами. Рыжеволосая женщина с обнаженной грудью опустилась на колени, чтобы поднять руку гражданину, чьи ноги оказались в ловушке при обрушении здания. На мгновение Кэшел подумал, что она помогает парню; затем свет блеснул на ее ноже, когда она отрезала ему пальцы, чтобы забрать кольца.

Вождь пиратов, вместо того, чтобы немедленно броситься в город, постоял, склонив голову, затем убрал свой талисман в шелковый шейный мешочек. Наконец, он обнажил мечи и прошел сквозь брешь. Даже сейчас он прогуливался, а не бежал.

Кэшел посмотрел на Расиль, но ничего не сказал. Волшебница выкрикнула какую-то фразу и взмахнула правой рукой, как, будто что-то стирала в воздухе. Они с Кэшелом снова были в ярком солнечном свете на вершине сторожевой башни в Панде. Стебли тысячелистника были разбросаны там, куда их бросила Расиль. Женщина-кошка растянулась на каменных плитах. Она была начеку, пока они стояли там, куда она их перенесла, но теперь ее тело требовало платы за эти усилия. У Кэшела не было ни подушки, ни свернутого плаща, чтобы постелить их, поэтому он придерживал ее голову левой рукой.

Она вздрогнула, затем открыла глаза и посмотрела на него, но пока не пыталась встать.

– Я и раньше видел, как подобные вещи случались с городами, – сказал Кэшел. – Я посмотрю это еще раз, если придется, но только если понадобится. И я решил, что на этот раз мы в значительной степени увидели все, что нам нужно было увидеть.

– Да, мы увидели достаточно, – согласилась Расиль, потираясь ухом о ладонь Кэшела. – Мы видели такое, чего я, и представить себе не могла, хотя, похоже, он держит этого Червя под контролем. Сам он не волшебник, но у него есть волшебник, помогающий ему. Волшебник или еще хуже.

– Мастер Кэшел? – позвал незнакомый голос с лестничной клетки. Кэшел не запер люк, выходящий на парапет, но человек, говоривший с лестницы, не осмелился поднять панель люка. – Принц Гаррик шлет вам свои наилучшие пожелания и надеется, что вы с Леди Расиль сможете присоединиться к нему на заседании совета при первой же возможности.

Расиль плавным движением подобрала под себя конечности, но не пыталась встать. Кэшел взглянул на нее, затем переместился, чтобы открыть дверь левой рукой, в которой волшебница больше не нуждалась. Посох был у него в правой, и он был не в настроении опускать его после сцены, которую только что наблюдал.

– Мы прибудем так быстро, как только сможем, – ответил он посыльному.

– Кэшел, боюсь, я какое-то время не смогу ходить, – сообщила Расиль; из глубины ее горла вырвался тихий рык разочарования. Она все еще не пыталась встать.

– Мне вызвать карету, господин? – спросил посыльный. Он был одним из тех, кого Лайана держала при себе, не совсем дворцовый персонал.

– Это не принесет никакой пользы, но спасибо, – отозвался Кэшел. – Лошадям, э-э, не нравится запах людей-кошек. Я сам понесу ее, когда она будет готова к движению.

Расиль начала подниматься, а Кэшел сидел на корточках. Он просунул левую руку под ее бедра и подхватил ее, вместо того чтобы просто помочь.

– А вы сможете это сделать, господин? – спросил посыльный. – До дворца, знаете ли, целая миля.

– Это не проблема, – отозвался Кэшел, улыбаясь со смесью уверенности и тихой гордости. Это будет совсем нетрудно. Коэрли были легче, чем люди, а Расиль была хрупкой даже среди себе подобных. Кроме того, это поднимало ему настроение. Кэшел ор-Кенсет не занимал должного места в совете умных, образованных людей, но он мог присмотреть за происходящими событиями и другими вещами. Поскольку поблизости не было овец, он присматривал за волшебницей Корлов.

***

Шарина услышала стук сапожных гвоздей. Охранники, слонявшиеся без дела у двери в убежище Теноктрис, выпрямились, чтобы принять посетителей. Она уже поворачивалась, когда капитан Аскор окликнул: – Ладно, Колемно, куда ты спешишь на этот раз? К Принцессе или Леди Теноктрис?

Офицеры Кровавых Орлов, как правило, набирались из мелкой знати, поэтому они были способны соблюдать церемониальные формальности, когда считали это необходимым. С другой стороны, даже срочнослужащие офицеры поступали в полк исключительно из-за доказанных навыков и храбрости в бою. Они не всегда использовали надлежащие формы обращения – скорее всего, в большинстве случаев они были неофициальными. Аскор, очевидно, знал курьера.

– К обеим, Аскор, – неофициально ответил Колемно.

Шарина, выйдя за дверь, узнала в этом парне сотрудника Лайаны. Увидев ее, он поклонился и продолжил: – Ваше высочество, Принц Гаррик попросил, чтобы вы и Леди Теноктрис... Шарина почувствовала, что волшебница стоит рядом с ней в дверном проеме. – ... присоединились к нему в его апартаментах на экстренном заседании совета.

– Что за срочность, Мастер Колемно? – спросила Теноктрис. Ей это не было неприятно, но она не стала приукрашивать свое требование такими фразами, как «если вы не против» или «если я могу спросить».

Курьер взглянул на Аскора и его команду, но это было рефлекторно. Как и Кровавые Орлы, окружение Лайаны воспринимало официальные правила как то, чему ты подчиняешься, если они не мешают тебе выполнять свою работу.

– Миледи, – сказал Колемно, – все, что я знаю, это то, что в Паломире, в Империи Паломир, что-то происходит. Один человек по имени Аберус прибыл оттуда сильно израненный. Я не знаю, что он сообщил, но принц услышал это и, не теряя времени, отправил нас на поиски вас всех.

– Мы здесь недалеко от дворца, – сказала Теноктрис Шарине, не пытаясь помешать Колемно и стражникам подслушать. – Позволь мне воспользоваться моментом, чтобы узнать больше прямо сейчас. Я думаю, это будет полезнее, чем ждать, пока другие соберутся с разных концов города.

– Да, конечно, – ответила Шарина. Она кивнула Колемно и охранникам, сказав: – Мы скоро придем, – прежде чем последовать за Теноктрис в ее комнату. Шарина закрыла дверь скорее из вежливости, чем потому, что беспокоилась о том, что могут увидеть мужчины.

Волшебство заставляло большинство людей чувствовать себя неуютно, даже таких храбрых, как те, что были в коридоре. Им было легче игнорировать происходящее, если между ними и заклинаниями была закрытая дверь.

У задней стены комнаты была каменная плита. Пока Теноктрис не подошла к ней, Шарина предполагала, что это просто задняя стенка. Она внимательно присмотрелась, сдвинувшись в сторону, чтобы увидеть край, и обнаружила, что это узорчатый халцедон. Отдельные слои были толщиной с волосок, а вся сборка была толщиной не более дюйма.

– «Получилась бы очень изящная камея», – подумала Шарина, – «хотя для чего она здесь?»

– Ториал бойчуа нофи! – промолвила Теноктрис и щелкнула пальцами левой руки. На ее теперь уже молодом лице появилась широкая улыбка.

Большая сила не сделала Теноктрис хвастливой или задавакой, но она явно наслаждалась тем, что теперь может делать то, чего не может большинство волшебников. Учитывая, что большая сила Теноктрис обходилась без прикосновений, которые в прошлом ставили ее выше других волшебников, Шарина тоже была в восторге. Силам добра нужны были самые могущественные союзники, которых они могли заполучить.

По щелчку пальцев волшебницы коричневый внешний слой халцедона разрушился, будто его вырезали демоны. То, что раньше было однообразной скалой, внезапно превратилось в рельефную карту, на которой нити рек извивались во всех направлениях к окружающему морю.

Прежде чем Шарина успела осознать это, Теноктрис крикнула: – Зончар! – с еще одним щелчком пальцев, и карта континента превратилась в схему городских улиц. Изображенный город был огромен, но его неровные края, казалось, растворялись в массе растительности.

– Оук Мериот! – продолжила Теноктрис. Голубой волшебный свет, яркий, как молния в затемненной комнате, с шипением пронесся по камее, словно театральный занавес. Когда он прошел, Шарина смотрела вниз на город под углом, под которым солнце садится за час до захода. Хрустальные башни, здания и мосты, переходящие от строения к строению, сверкали в оранжевом свете. У Шарины перехватило дыхание. Это было великолепно, но это были великолепные руины. Зубчатые полосы проложили свой путь к земле от разрушенных молнией башен; крыши и стены превратились в ковер из драгоценной пыли там, где ветер повалил дерево на здания, а из трещин на хрустальных улицах проросли молодые деревца.

– Это Паломир? – спросила Шарина.

– Это Паломир, каким он был три месяца назад, – ответила Теноктрис. Ее тон был рассеянным, и несколько мгновений она не отводила глаз от камеи, затем обернулась. – Шарина? – обратилась она. – Я, гм, я хочу попробовать некоторые другие методы, чтобы лучше разобраться в ситуации. Этого… – Теноктрис указала на камею и сцену разрушения, – должно быть достаточно. Я подготовила пластину кварца, чтобы создать очень мощный инструмент, но, похоже... Она улыбнулась с некоторым юмором. – ... что его будет недостаточно. У меня есть кое-что другое, но для его применения потребуется немного времени. Если ты сможешь извиниться от меня перед твоим братом, я бы хотела остаться здесь, пока у меня не появится чего-нибудь полезного, что я могла бы предложить совету.

– Конечно, – ответила Шарина. – Вы неоднократно спасали королевство, демонстрируя здравый смысл. Мы по-прежнему зависим от вашего суждения, даже если вы способны... Она усмехнулась, чтобы обратить это в шутку, хотя это было не так. – … вывернуть демонов наизнанку одним щелчком пальцев. Я скажу Гаррику, что вы делаете то, что нужно делать, как делали всегда. Повинуясь внезапному порыву, Шарина обняла Теноктрис, прежде чем распахнуть дверь.

Теноктрис была невысокого роста, но ее молодое тело стало настоящим сюрпризом для тех, кто знал ее в прошлом. Будучи женщиной за семьдесят, она была хрупкой, как воробышек на ладони.

– Аскор, оставьте двух человек сопровождать Леди Теноктрис, когда она будет готова пойти, – приказала Шарина, глядя в выжидающие глаза солдат, стоявших на страже. – Я  отправлюсь во дворец прямо сейчас.

Когда Кровавые Орлы выстроились впереди и позади нее, Шарина просунула руку через разрез на боку своей верхней туники и коснулась роговой рукояти ножа, который она прятала между слоями своего костюма. Обычно нож из Пьюла был просто талисманом на удачу, напоминанием об отшельнике, который защищал Шарину, пока был жив, – и защищал ее сейчас, в чем она была убеждена. – Владычица, помоги нам исполнить Твою волю, – помолилась она себе под нос.

Иногда даже принцесса и поклонница Владычицы Мира могла воспользоваться острым лезвием. Если бы такая необходимость возникла снова – что ж, значит этот нож был больше, чем просто талисман.

***

Лорд Зеттин был чрезвычайно аккуратным человеком, поэтому Илну удивило, что помещения торговой базы «Халгран Меркантил» на северной окраине разрастающегося города представляли собой нагромождение палаток и брезента внутри ограды из частокола. Конечно, было неправильно предполагать, что у родственников Зеттина были те же приоритеты, что и у него. – Я приношу извинения за этот беспорядок, – сказал Зеттин с выражением отвращения на лице. – Мы только что переехали в Панду, как я уже сказал, и подходящих помещений не было. Мы решили, что лучше построить комплекс достаточных размеров, чем покупать строение в Старом Городе, которое нельзя расширить, не разрушив стены, как при осаде.

– Я и забыла, что вы... компания... переехали, – отозвалась Илна, извиняясь, по крайней мере, мысленно. – Как бы то ни было, торговля специями меня не интересует.

Группа Коэрли плела из ивовых прутьев циновки между тяжелыми столбами, положив начало более постоянным сооружениям. Она одобрительно кивнула. Люди-кошки работали быстро, и у них получилось лучше, чем у большинства людей. Губы Илны изогнулись: люди-кошки справлялись с работой лучше, чем могла бы она, по крайней мере, до тех пор, пока ее пальцы не приспособятся к жесткому материалу. Госпожа Зусса была умна, что додумалась выйти за пределы своего вида, чтобы нанять рабочих. Очень вероятно, что люди-кошки также были дешевле, особенно в Панде, где одновременно строилось так много зданий. Рабочие-люди, даже плохие работники, какими были большинство из них, получали высокую заработную плату.

– Нет, конечно, нет, – отозвался Зеттин, но его губы были мрачно сжаты, когда он проходил между штабелями ящиков со специями. Тяжелые ящики, вероятно, были защищены от непогоды, но каждая стопка также была покрыта брезентом, прикрепленным по бокам. Рабочие и клерки, среди которых были две женщины, посмотрели на Зеттина и Илну, но быстро опустили глаза, когда она взглянула в их сторону. Сторож пропустил их через ворота, ограничившись низким поклоном. Независимо от того, принимал Лорд Зеттин формальное участие в бизнесе или нет, персонал, безусловно, относился к нему с почтением.

– Эй, вы! – обратился он к клерку, проводившему инвентаризацию стопки ящиков. – Градус, не так ли? Где Ингенс?

Клерк повернулся, опуская кисть, которой он выводил цифры на бледной внутренней поверхности глиняного черепка.

– Он в Пятой Палатке, милорд, – ответил клерк, опуская глаза в знак смирения. – Я полагаю, он живет там с тех пор, как вернулся из Блейза.

Зеттин коротко кивнул в знак признательности и зашагал к ряду палаток на задворках владений. Его ботинки с высокой шнуровкой разбрызгивали воду; людское движение превратило заболоченную равнину в море грязи, как это было повсюду за пределами первоначального берега Острова Панда.

Илна знала, чего ожидать, поэтому перекинула сабо на деревянной подошве через руку, как только они сошли с мощеной улицы. Она осталась босиком, как и дома в деревушке Барка.

– Мы прокладываем канал к Северной Реке, – пояснил Зеттин, снова намекая на то, что он был больше, чем просто наблюдателем за деятельностью этого бизнеса. – Зусса присматривалась к прибрежному участку, но я не верю, что река сохранит свои берега во время осенних штормов. Канал – это умеренные расходы по сравнению с тем, что река может поглотить весь комплекс, когда изменит свое русло.

Они подошли к линии палаток. Их было больше, чем Илна могла пересчитать по пальцам обеих рук. Некоторые из них использовались как офисы; стенки были закатаны, и клерки мельком взглянули в сторону Зеттина.

Илна сомневалась, что кто-нибудь из них обратил на нее внимание. Да и не было никаких причин, по которым они должны были это сделать.

– Мастер Ингенс! – крикнул Зеттин, который, очевидно, не лучше Илны представлял, какая палатка была под номером пять. – Покажитесь!

Полог палатки справа распахнулся. Появившийся мужчина был коренастым и подтянутым на вид, хотя Илна сразу заметила, что его руки не были мозолистыми, как у крестьянина или солдата.

– Да, Милорд! – отозвался он. На беглый взгляд, он был чуть старше двадцати лет Илны, но хмурый взгляд, который, казалось, был его обычным выражением лица, делал его старше. – Я приготовился и рассчитываю выехать завтра утром. То есть, если вы беспокоитесь, что я могу задержаться с отправлением на поиски Мастера Хервира.

– Вовсе нет, Ингенс, – ответил Зеттин, которого, казалось, застала врасплох оборонительная позиция секретаря. – Действительно, я не ожидал, что вы будете готовы поехать в течение нескольких дней. Он прочистил горло. – Тогда я рад, что застал вас, – продолжил он. – Это Госпожа Илна ос-Кенсет, волшебница, которая будет сопровождать вас.

– Что? – воскликнул Ингенс, вскидывая руки, будто Зеттин внезапно обнажил свой меч. – В этом нет необходимости, милорд, совершенно нет необходимости! Уверяю вас, присутствие волшебника только усложнит дело. Нет, нет. Я сам позабочусь об этом деле.

– Мастер Ингенс, – сказал Зеттин, и на его лице появились холодные аристократичные черты, – вы, кажется, думаете, что я спрашивал ваше мнение. Меня не интересует мнение таких людей, как вы. Вы меня понимаете?

Вместо того чтобы отступить, как он собирался, Ингенс опустился на колени в грязь; полог палатки закрылся за ним. – Милорд, ваша воля будет исполнена, конечно, конечно, – сказал он, опустив глаза. – Я только имел в виду, что, поскольку в исчезновении Мастера Хервира нет никакого волшебства, присутствие волшебника только заставит нервничать обычных людей, которых я буду опрашивать. А также я опасаюсь трудностей для женщины на речном судне, экипажем которого являются грубые мужчины.

Илна шагнула к нему. Ингенс быстро принял решение и поднялся на ноги, настороженно наблюдая за ней. Она схватила его за ворот туники, зарываясь пальцами в шерстяную ткань. Ингенс вскрикнул, но Илна едва осознавала окружающий мир. Ткань наполнила ее разум сумбуром образов. Внезапно они отобразили высокого мужчину лет тридцати, стоящего рядом с гонгом из нефрита или позеленевшей бронзы. Его туники были простыми, но очень хорошего качества.

– У Мастера Хервира черные волосы, которые очень поредели на макушке? – спросила Илна. Ингенс дернулся, но не предпринял реальных усилий, чтобы разжать ее хватку.

Ответил Зеттин: – Ну, да, все так. Он усмехнулся, а Илна смогла понять, что между шурином и невесткой не было особой любви. – Хотя он не поблагодарил бы вас за такое его описание, госпожа.

Илна убрала руку от туники. – А кто эта женщина, девушка рядом с ним, Мастер Ингенс? – спросила она.

–  Как... – начал, было, Ингенс и замолчал.

– Что? – переспросил Зеттин. Вероятно, он не хотел повышать голос, но говорил громче, чем когда кричал, чтобы секретарь вышел из палатки. – Ты солгал нам, собака? Ты ничего не говорил нам о женщине!

– Милорд, я не...– пробормотал Ингенс. Он бросил на Илну яростный взгляд, который сменился отчаянием в тот краткий миг безопасности, который у него был, прежде чем она отреагировала.

– Милорд, я не хотел ставить в неловкое положение Мастера Хервира. Он встретил молодую женщину, Принцессу Перрину, как она себя назвала, когда мы были в Блейзе. Кажется, что он сбежал с ней. С деньгами. Секретарь замолчал, тяжело дыша. Он рискнул лишь искоса взглянуть на Илну.

– Любовница? – спросил Лорд Зеттин. Его лицо было таким суровым, каким Илна никогда его не видела; его правая рука лежала на рукояти меча. Как и большинство  дворян Орнифала, Зеттин носил длинный клинок всадника, а не более короткое оружие пехотинца.

– Он не несет ответственности за то, что случилось с вашим шурином, – сказала Илна, и пожала плечами. – Если вы хотите наказать его за то, что он не был полностью откровенен, это, конечно, ваше дело. Но мне кажется, что в этом случае вам придется наказать большое количество людей.

Зеттин немного расслабился. Деятельность торгового комплекса, как строительная, так и обычная, замерла по расширяющейся дуге вокруг него и Ингенса. Сотрудники комплекса взяли перерыв в работе, чтобы развлечься тем, что может превратиться в кровавый спорт. – Продолжайте, Ингенс, – сказал Зеттин. – Но на этот раз расскажите мне все, что произошло.

– Да, – сказал Ингенс и сглотнул. – Да, милорд. Он закрыл глаза, затем открыл их и продолжил: – Мы добрались до деревни Караман, которая, как предполагалось, была источником шафрана. Но оказалось, что его привозят в Караман издалека.

– Как издалека? – нахмурившись, спросил Зеттин. – Ты имеешь в виду, из-за Внешнего Моря?

– Милорд, я действительно не знаю, откуда он берется, – сообщил Ингенс. – Я не видел корабля. Местные жители сказали, что нужно позвонить в гонг, в роще на восточной дороге из Карамана. Это далеко от моря и, кроме того, на холме. Итак, мы позвонили, и из-за деревьев вышла женщина. Это была Принцесса Перрина.

– И у нее были с собой специи? – спросил Зеттин. Он убрал правую руку с рукояти меча, вместо этого засунув большой палец за пояс.

– Просто образец, милорд, – ответил секретарь. – Она поговорила с Хервиром наедине. Он приказал мне и охранникам оставаться там, где мы были, пока он гулял с молодой леди в роще. Она была довольно привлекательна и богато одета.

– Как долго стоит там этот гонг? – спросила Илна. Мужчины забыли о ней; их головы повернулись с выражением удивления.

– Госпожа, – ответил Ингенс, – жители деревни сказали, что он появился там только после Изменения. А из рощи вышел принц с шестью обезьянами в одежде и с шафраном в керамических кувшинах. Он продал его и сказал, что для любого, кто позвонит ему в гонг, есть еще.

– Продал за сколько? – спросила Илна. – Дело в том, что в деревушке Барка единственными людьми, у которых было хоть какое-то количество серебра, были торговцы, пришедшие во время овечьей ярмарки. Но эта ваша пряность продается за золото, не так ли?

– Да, госпожа, – сказал Ингенс с выражением уважения на лице. Он выказал страх, когда Илна прочитала его историю по ткани его туники, но это снова было что-то другое. – Жители деревни клялись, что принц берет медь и серебро. Если это правда, то он не мог получить и десятой части реальной стоимости шафрана. Вот, почему Хервир так взволновался от этой перспективы.

– Хервир заключил сделку с этой принцессой? – спросил Зеттин. – Знаете, я не могу понять, почему вы скрывали все это раньше, Ингенс. Вам не нужно думать, что ваше поведение будет проигнорировано.

– Милорд, вы будете делать то, что делаете, – пробормотал Ингенс, глядя в землю. – Я был верным слугой «Халгран Меркантил» в течение семи лет. Я просто пытался спасти… неловкость для Мастера Хервира и вашей благородной сестры.

– Что ж, я понимаю твою точку зрения, дружище, – сказал Зеттин с легким смущением. – Тебе, конечно, следовало обратиться ко мне с глазу на глаз, но я не думаю, что что-нибудь получится, если тыкать мою сестру носом в дело, которое ей неприятно. Он кашлянул. – Тогда продолжай, – сказал он. – Хервир продолжал встречаться с этой так называемой принцессой?

– Я не знаю этого наверняка, милорд, – ответил Ингенс. – Но думаю, что – да. Хервир арендовал дом вождя за несколько бронзовых монет. Мы с ним спали там, в то время как охранники – их было шестеро – спали в сарае для сушки рыбы. Должен сказать, выбирать было не из чего. Ингенс облизнул губы; страх сушил их хуже ветра в пустыне, и у него были веские причины бояться.

Илна была впечатлена тем, как Ингенс отреагировал на гнев Лорда Зеттина; но хотя она была уверена, что он не расправится с Хервиром, она также была уверена, что Ингенс говорит не всю правду. Она решила не развивать эту тему, по крайней мере, сейчас.

Настроение Зеттина все еще балансировало на острие ножа. Губы Илны изогнулись в невеселой улыбке. Однажды она соткала узор, который заставил каждого, кто его увидел, сказать правду. Она сделала это в качестве наказания дому, в котором он висел, и даже она была шокирована тем, насколько эффективным это оказалось.

– Я проснулся ночью, – продолжал секретарь. – Мне показалось, что я снова услышал гонг. Я заглянул в комнату Мастера Хервира и обнаружил, что он ушел с деньгами. Я пошел в рощу, но и там его не было. Тогда я разбудил охрану, и мы провели полный поиск, но так ничего и не нашли.

– Ты звонил в гонг? – спросила Илна. – Это, кажется, был бы очевидный следующий шаг.

– Ах... – пробормотал Ингенс, отворачиваясь и снова глядя в землю. – Да, госпожа, звонил несколько дней. Но я не думал… То есть, мне казалось, что моей первой обязанностью было как можно скорее сообщить об этом Леди Зуссе и Госпоже Расиане. Но, конечно, я намерен использовать все возможности для решения проблемы, когда вернусь в Караман.

Лицо Илны оставалось непроницаемым, в то время как ее разум пытался разобраться в правдивости рассказа секретаря. Было бы достаточно просто предположить, что Ингенс был трусом, который предпочел бы сбежать, чем подвергать себя опасности, но это не объясняло, почему он по собственной воле решил возвратиться, чтобы найти своего хозяина.

– Чего ты полагаешь добиться, если ничего не смог когда был в Карамане в первый раз? – спросил Зеттин. Его глаза сузились, но рука не вернулась к мечу.