Текст книги "Зеркало миров (ЛП)"

Автор книги: Дэвид Дрейк

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 28 страниц)

– Да, – согласился Гаррик. – Так и есть. У него было слишком много других забот, чтобы обращать внимание на запах, но клерк, скорее всего, был сыном торговца из Валлеса, а не сельского крестьянина. Теперь, когда Мастер Лорас обратил на это его внимание, Гаррик понял, что вонь была хуже, чем в обычный летний день в деревушке Барка, когда ветерок дул со стороны кожевенного завода.

Лорд Аттапер во главе процессии выкрикивал приказы о развертывании своих войск. Сделав три шага, Гаррик и Уолдрон добрались до Поля Сбора – круга из голой глины диаметром в фурлонг. Коэрли толпились по краям, но широкая тропа оставалась открытой к центру, где по кругу стояли девять необработанных камней. Старейшины Коэрли запрыгнули на восемь камней, и присели на корточки лицом внутрь. Гаррик поставил свою левую ногу на последний камень, затем подпрыгнул, чтобы встать на него. Его голова была намного выше головы любого другого на этом поле, он мог видеть всех, и быть замеченным всеми.

– Коэрли, которых я победил! – начал он свое обращение. – Слушайте мои приказы и повинуйтесь! Говоря это, Гаррик медленно поворачивался так, чтобы все наблюдавшие за ним люди-кошки могли увидеть его лицо. Он возвышался над ними, его лицо было обрамлено посеребренным шлемом и развевающимися золотыми крыльями.

Его слова вызвали глухое рычание; по мере того, как его взгляд обводил каждый сегмент толпы, тембр звука становился выше. Кровавые Орлы стояли в круге, обращенном наружу, их щиты были обращены к вождям людей-кошек, каждый из которых стоял со своими избранными воинами во главе мужчин своего клана. Солдаты-люди представляли собой стену в черной броне, более массивную, чем Коэрли, и более высокую даже без султанов из конского волоса, приколотых к их шлемам. Но люди-кошки могли двигаться так, как танцует молния между летними облаками. Если бы дело дошло до сражения, Гаррик и все его окружение были бы убиты... но сражения не будет.

Призрак в его голове молчал; слабо улыбался, глядя глазами Гаррика, но производя другие расчеты. Несомненно, люди-кошки были быстры; против их скорости не было никакой защиты. Но человек не умирает в тот момент, когда получает смертельную рану. Он может продолжать рубить своих врагов минуту и больше, если он из тех, кто не возражает умереть, лишь бы забрать с собой к Сестре во Христе как можно больше своих врагов. Король Карус, выдающийся воин в истории Островов, руководил бы мечом Гаррика, если бы... Но этого не произошло.

Гаррик завершил обход толпы своим взглядом, возвращаясь к Совету Старейшин. На заре истории людей-кошек вождь, должно быть, удерживал власть только до тех пор, пока мог победить сильнейшего из своих воинов.

Если бы их общество никогда не развивалось дальше этого, Коэрли все еще жили бы разрозненными охотничьими группами и были бы животными, охотящимися на других животных. Большее число людей и оседлые общины требовали организации иного рода, лидерства, основанного на мудрости и опыте, а не просто на силе.

Тем не менее, все старейшины, стоявшие сейчас перед Гарриком, были бывшими вождями. У них были тяжелые тела и косматые гривы половозрелых самцов, которые годами питались красным мясом, а не рыбой и бобовыми, как обычные воины. Они злобно уставились на Гаррика в ответ, но старший, Корл, который обратился к Гаррику у ворот, сказал: – Мы здесь для того, чтобы ты командовал, вождь зверей.

– Тогда выслушай меня, – сказал Гаррик. – Во-первых, ты отправишь всех людей из вашего Места в мой лагерь. С этого дня ни один человек не будет служить Корлу!

Проблемы, которые освободившиеся люди могли бы создать для королевства, были ошеломляющими. Они не были рабами, они были одомашненными животными на протяжении сотен поколений. Но у Гаррика не было другого выбора, с которым он был бы готов согласиться.

– Я Барог! – прорычал вождь за пределами круга стражников. – Должен ли вождь Корлов есть рыбу?

Старейшина, который говорил, поднялся на ноги со своего камня и указал на Барога. Его грива, серебристая, но все еще с чисто черными прожилками, стала вдвое длиннее, чем прежде. – Убейте клятвопреступника! – крикнул он.

– Как ты смеешь... – отозвался Барог.

Вождь, стоявший слева от него, схватил его за плечо. Барог развернулся, вызывающе обнажив клыки; вождь справа от него, теперь уже позади, вышиб ему мозги деревянной булавой с шарообразным наконечником. Вождь, уже державший Барога, вонзил зубы ему в горло. Жертва и убийцы упали на землю, причем последние терзали первого, как собаки кролика. Воины, которыми Барог руководил несколько мгновений назад, присоединились к разрыванию мертвого вождя на куски.

По команде Аттапера Кровавые Орлы на той стороне круга опустились на одно колено, уперев свои щиты в землю; в противном случае обезумевшие Коэрли покусали бы и поцарапали когтями людей за лодыжки, пока бились между собой. Лицо Гаррика оставалось суровым, но в глубине души он улыбался. Возможно, теперь Уолдрон поверит тому, что Гаррик рассказал ему о благородстве Корлов.

– Мое правительство поступит справедливо со всеми членами королевства, людьми и Коэрли, – продолжил Гаррик, когда глухое рычание стихло настолько, что он смог говорить. – Мы предоставим вам свиней для выращивания на мясо, как мы поступили с крепостями, которые уже признали мою власть. Что-то теплое прилипло к тыльной стороне запястья Гаррика; он взглянул, затем смахнул клочок кожи и волос. В подобной рукопашной схватке это могло исходить и не от тела Барога. Коэрли действительно звери.

– Я видел, как люди делали то же самое, парень, – пробормотал король Карус. – Но не все люди, не так.

– С этого дня... – сказал Гаррик. То, что он только что увидел, придало его голосу новую резкость. – Любой Корл, который съест человеческое мясо, будет убит. Любой город, крепость или бродячая банда, которые укрывают людоеда, будут уничтожены до последнего щенка. Не будет никаких исключений и никакой пощады! Губы нескольких старейшин раздвинулись, обнажая клыки.

Из толпы раздался новый хор ворчания, но на этот раз, ни один Корл не протестовал устно. Старейшина сердито прорычал вполголоса тому, кто выступал в качестве представителя. Этот Корл кивнул и пристально посмотрел на Гаррика. – Вождь Зверей, – сказал он, – мы дали нашу клятву и сдержим ее. Но наши молодые воины – кто может управлять молодыми, когда кровь кипит и правит страсть? Ваши дети чем-то отличаются от других?

– Будут нападения на людей, я знаю это, – ответил Гаррик. – И я знаю также, что вы, Коэрли, сами выследите нападавших и убьете их, хотя они и дети вашей собственной крови. Вы сделаете это из-за своей клятвы и потому, что месть королевства будет абсолютной и неумолимой, если вы этого не сделаете. Не так ли, Глава Коэрли?

Представитель Корлов слегка откинулся на своем камне после того, как отдал приказ об убийстве Барога. Теперь он посмотрел сначала налево, потом направо, молча встречаясь взглядом со своими товарищами. Наконец он снова поднялся на ноги. – Я Элфас, Избранный Старейшинами! – сказал он. Его голос надломился, когда он повысил его, чтобы его было слышно сквозь неуютный гул толпы. – Кто-нибудь оспаривает мое право говорить? Вой становился громче, но, ни один Корл не осмеливался выразить свое недовольство словами. Гаррик почувствовал, как волосы на его шее и запястьях инстинктивно встали дыбом при этом звуке. – Тогда я скажу вот что, Предводитель Зверей! – продолжил Элфас. – Мы не боимся ваших угроз, но мы сдержим нашу клятву, потому что мы Коэрли!

– Как ты думаешь, они не боятся? – задумался Карус. – Я думаю, что был таким же храбрым, как и большинство мужчин, но я не хотел умирать.

– Вожди, по крайней мере, скорее умрут, чем отступят, – решил Гаррик про себя после минутного раздумья. – Но они боятся, что их кланы и вся их раса погибнут. Они знают, что это произойдет, если они не примут мои условия. – Очень хорошо, – сказал он вслух Главе Коэрли. – Пришлите шестерых своих клерков… Слово «корл» было ближе к «каунт», чем «клерк», но концепция была той же.

Десятитысячный город не мог существовать без какой-либо администрации, хотя версия Коэрли была грубой по меркам человеческой деревни. – ... пришлите в мой лагерь, чтобы встретиться с Лордом Тадаи… Гаррик сделал паузу. Тадаи поклонился. Он услышал свое имя, хотя вся остальная речь Гаррика была для него тарабарщиной. – ... и клерками под его руководством. Они объяснят, чего королевство требует от Коэрли, и организуют доставку подарков королевства его новым подданным, Коэрли.

Он ухмыльнулся. Люди-кошки были более осведомлены, чем люди, о тонких изменениях в выражении лица и языке тела. К этому времени все Старейшины уже поняли бы значение улыбки. Однако они были не так хороши в установлении вербальных связей, как люди. – Например, – продолжил Гаррик, четко формулируя свою точку зрения, – они определят, как и куда мы должны начать поставлять вам свиней.

Гомон собравшихся Коэрли снова изменился, на этот раз на полный надежды вой. Он был так же неприятен для человеческих ушей, как и угрожающее рычание.

Тадаи уже нанял Коэрли из крепостей, которые сдались ранее. Они и клерки-люди, с которыми они работали, отчаянно пытались выучить язык друг друга, но в настоящее время только Гаррик мог ясно обращаться к людям-кошкам и понимать их. Это был последний подарок от друга, нестареющей кристаллической Птицы, за мгновение до Изменения; и он достался Гаррику одному.

Пастырь знал, что привести людей-кошек в королевство будет чрезвычайно трудно даже при самом добром желании с обеих сторон. Гаррик не ожидал исключительной доброжелательности, зная Коэрли и еще лучше зная людей.

– Да, парень, но в качестве разведчиков и стрелков в армии... – задумчиво сказал Карус. Изображение короля уперлось кулаками в тазовые кости и открыто рассмеялось. – Никогда не было людей, которые могли бы сравниться с ними в этом. Может быть, твоя леди Теноктрис права.

– Коэрли, вы слышали мои приказы, – сказал Гаррик. – В ближайшие дни будут приняты дополнительные указы, но не из-за моей прихоти, а потому, что они необходимы. Люди и Коэрли должны вместе противостоять опасностям, которые в противном случае уничтожат нас всех. Помните об этом!

Гаррик приготовился сойти с камня. Он сказал правду, когда сказал, что не думал, что люди-кошки нападут на него и его спутников… но звук, запах и вид тысяч разъяренных воинов, прижавшихся друг к другу, заставили бы и скалу почувствовать себя неуютно.

– Или мертвеца... – добавил призрак Каруса, улыбаясь как от знания, так и от юмора.

– Предводитель Зверей! – обратился Старейшина, стоявший слева от Гаррика. Когда-то его мех был бежевым, но с возрастом большая его часть осыпалась; кожа под ним была липко-белой, как у саламандры в глубокой пещере. – Я Кигер. Элфас говорит за меня и за всех, потому что он Избранный, но могу я задать тебе вопрос?

– Говори, Кигер, – ответил Гаррик, глядя на Корла сверху вниз.

Кигер не поднялся, возможно, понимая, что это еще больше подчеркнуло бы массивность высокого человека в доспехах. – Вы говорите о справедливости и всеобщем благе, – сказал Кигер. – Но скажи мне, животное: имеешь ли ты какое-либо право диктовать Коэрли, кроме того, что дают тебе сталь и огонь?

– Через тысячу лет у них, возможно, будет достаточно дисциплины, чтобы противостоять армии людей с палками и сетями, – фыркнул Карус. – Может быть, через тысячу лет, не меньше.

Гаррик вытащил свой длинный кавалерийский меч и высоко поднял его; украшенное узором лезвие заплясало на солнце, как извивающаяся змея. – Ты хочешь склониться перед завоевателем, а не работать с союзником, Кигер? – спросил он. – Да будет так! А Кигер?

Древний человек-кошка уставился на него снизу вверх, скривив губы.

– Никогда не сомневайся, что если Коэрли нарушат свою клятву, к ним придут люди для завоеваний, – сказал Гаррик. – И у этих завоевателей будет не больше милосердия, чем было у самих Коэрли. От ваших крепостей ничего не останется, кроме пепла, развевающегося над костями ваших мертвецов!

– Гаррик и Королевство! – крикнул Уолдрон, выхватывая свой меч и поднимая его над головой. – Гаррик и Королевство! – закричали Кровавые Орлы, ударяя копьями о бронзовые выступы своих щитов. – Гаррик и Королевство!

Гаррик спустился вниз. – Лорд Аттапер, – сказал он, приблизив губы к ушной раковине командира стражи. – Выводите нас!

Собравшиеся воины Коэрли стояли в угрюмом молчании, но никто не возражал, когда человеческая делегация, топая и разбрызгивая грязь, прокладывала себе путь по грязи единственного города людей-кошек. Гаррик вложил свой меч в ножны, выходя с Поля Сбора, но Кровавые Орлы продолжали ликовать и бряцать оружием всю дорогу до ворот.

***

– Большой парень, не так ли? – сказал Карпос, выпрямляясь и прислоняясь к пилястре. Он не натягивал лук, но широкое острие его стрелы было направлено в позвоночник человека, лежащего на полу.

– Да, он крупный, – едко отозвалась Илна, опускаясь на колени рядом с незнакомцем.

Хотя в тоне Карпоса не было ничего откровенно угрожающего, Илна знала, что крупный мужчина, смотрящий на другого крупного мужчину, всегда думает о драке. Ее брат Кэшел обычно был самым крупным мужчиной в их окружении…

Незнакомец снова застонал. Его лицо было слегка повернуто к ней; усы подрагивали при дыхании, и еще у него была короткая черная бородка. Она бы предположила, что ему около сорока – достаточно много для крестьянина, но этот человек крестьянином не был. Его волосы и ногти были аккуратно подстрижены, а кожа гладкая, за исключением шрамов – пореза над правым глазом, впадины на правом предплечье, которая могла быть оставлена либо лезвием, либо когтем, и складки от острого предмета под левой лопаткой.

Жесткая улыбка тронула губы Илны: этот человек был воином. Она догадалась, что если перевернет его, то найдет сопряженную отметину где-нибудь в верхней части его груди, куда вошло острие. Почему он лежал здесь голый и без сознания, в то время как жрецы снаружи погибли, сражаясь с людьми-кошками, – вот вопрос, который нужно будет задать, как только парень сможет заговорить.

– Карпос, принеси воды, – сказала Илна. – Я не вижу никаких травм, но с ним что-то не так.

– Асион! – крикнул Карпос своему напарнику. – Мы кое-кого нашли! Принеси нам воды! Илна нахмурилась, но возражать не стала. Охотники были ее спутниками, а не слугами. Карпос боялся оставлять ее наедине с незнакомцем. Его беспокойство было неуместным, но это была безобидная ошибка. Илна только жалела, что все ее собственные ошибки не были такими безобидными. Если бы она не совершила особенно серьезной ошибки, сейчас у нее была бы лучшая причина для существования, чем надежда убить всех людей-кошек в мире; хотя убийства людей-кошек, казалось, было достаточно.

Пол в этом храме был выложен простыми каменными плитами, а не узорами из плитки или мозаики, которые она видела в других местах. Незнакомец провел по ним ладонями, нащупывая опору. Его глаза оставались закрытыми.

– Вот! – сказал Асион, быстро выходя из солнечного света с какой-то мокрой массой в левой руке. Нож в правой руке был направлен в землю, не представляя угрозы, но, несомненно, готовый к любым возникшим неприятностям. – Я не увидел поблизости тыквы, поэтому намочил, немного ткани в фонтане.

– С одного из тел? – спросил его напарник. – Иногда ты ведешь себя не лучше собаки, знаешь ли, Асион.

– Эй, я отрезал юбку, – защищаясь, сказал Асион. – На этой части тела не было никакой крови. Кто этот парень?

Илна взяла у охотника промокшее белье. Она была более чем склонна согласиться с Карпосом, но Асион сделал то, о чем его просили. Поскольку она не сказала ему, какие средства использовать, у нее не было права жаловаться на то, как он это сделал. Пока она раздумывала, помочить ли уголок рта незнакомца или, возможно, вытереть ему лоб, он слегка приподнял голову. Его глаза открылись, но лишь на щелочку. Обхватив себя руками, он приподнял туловище и подтянул колени под себя.

Асион попятился, вытирая левую руку о штаны из сыромятной кожи. Он поднял нож на уровень пояса острием вперед. Незнакомец встал и открыл глаза. Он взглянул на двух охотников и слабо улыбнулся. Затем он посмотрел на Илну; улыбка исчезла с его лица. Он плавно поднялся, но его тело на мгновение покачнулось после того, как он встал на ноги.

Лицо Илны напряглось в легком раздражении. Этот мужчина не мог быть таким старым, как она подумала, и иметь, так мало жира. Она ошибочно приняла вялость бессознательного состояния за мягкость. Теперь, когда он был настороже, плоть плотно облегала его кости.

Она протянула ему мокрую тряпку, спросив: – Как тебя зовут? Ее голос звучал раздраженно. Она улыбнулась, внезапно подумав про себя: – «Я провожу большую часть своей жизни в состоянии легкого раздражения, перемежающегося моментами крайнего гнева. Хорошо еще, что мне не нравится находиться среди людей, потому, что я была бы, не очень хорошей компанией».

Незнакомец вытер лицо тряпкой, выжимая струйки воды, которые расплескались по полу. Закончив с лицом, он начал растирать плечи и грудь. Тряпка к этому времени была просто влажной.

Он улыбнулся Илне. – Как тебя зовут? – спросил он. Его слова были ясны и слышны, но в голосе звучали странные, отдающиеся эхом интонации, как при звуке гонга. Илна сердито посмотрела на него. – Я Илна ос-Кенсет, – ответила она, потому что быстрее было дать ответ, чем утверждать, что она спросила его первой.

– А как тебя зовут? И что ты делаешь в этом храме? – резко спросил Карпос. Он отступил на два шага и теперь натянул стрелу настолько, чтобы тетива образовала вид плоской буквы V. Илна подозревала, что охотник не отдавал себе отчета в том, что делают его пальцы. Он был опасно напряжен.

Незнакомец посмотрел на Карпоса и снова улыбнулся. Это была не заискивающая улыбка, а просто выражение веселья. Он бросил тряпку на пол и потянулся, подняв руки во весь рост. Кончики его пальцев оказались впечатляюще близко к поперечным балкам из древнего дерева, поддерживающим фермы крыши.

– Отвечай мне! – крикнул Карпос, натягивая тетиву чуть дальше.

Снова повернувшись к Илне, незнакомец сказал: – Меня зовут Темпл?

Ей показалось, что в его словах прозвучал вопрос, но тон, возможно, обманул ее. Она свирепо посмотрела на Карпоса, достала из рукава моток шнурков и стала завязывать их, не обращая сознательного внимания на то, что делают ее пальцы. – Карпос, опусти свой лук сейчас же, – сказала она голосом, который мог бы разбивать скалы. –  Положи его, или я оставлю тебя здесь! От тебя мне не будет никакой пользы.

Асион встал между своим другом и незнакомцем, бормоча ободряющие слова. Карпос переместил стрелу параллельно плечам лука, удерживая их только пальцами левой руки. – Что это за имя такое – Темпл? – крикнул он, обращаясь к задней стене.

 – Что за имя? – ответил Темпл; мягко, медленно. В его голосе все еще звучало удивление, но он посмотрел на двух охотников с нежностью, которой Илна никак не ожидала.

Илна поморщилась и начала выбирать узелки из узора, который держала в руках. – Что здесь произошло? Почему тебя пощадили, когда напали люди-кошки?

– Меня пощадили? – спросил Темпл, глядя вниз на свое обнаженное тело. Он определенно был крупным – таким же высоким, как Гаррик, и даже более мускулистым. Темпл не был таким широкоплечим человеком, как Кэшел, но производил впечатление твердости дерева. Тихо, едва слышно шепча, он продолжил: – Прошло много времени. Очень долго.

– Отвечай мне! – попросила Илна. Он встретил ее сердитый взгляд.

– Коэрли не нападали, Илна, – ответил он. – Это сделали другие. Я их не знаю, но это были другие. Затем, едва слышно: – Очень давно.

– Я тоже не думаю, что это были кошки, госпожа, – сказал Асион тоненьким голоском. Он уставился на большой палец своей правой ноги, которым чертил круги на каменном полу.

Илна издала короткий, горький смешок. Шнурки в ее руках давали ей силу убивать или принуждать; она могла свести Темпла с ума или заставить его сказать все, что она хотела услышать. И все это сейчас не имело для нее ни малейшего значения. Она не знала, чего именно хотела, и ей нужна была причина получше, чтобы убить, чем тот факт, что она была – как обычно – зла и разочарована. – Хорошо, – сказала Илна охотникам. – Нам нет смысла здесь оставаться. В хижинах, наверняка, есть еда. Мы также можем подоить коз перед уходом. Я бы выпила молока.

– А как насчет тел, госпожа? – тихо спросил Карпос. – Мы оставим их, или...? Мертвые были просто мясом такого сорта, которое другие люди не едят; они не имели значения. Но...

– Мы поместим их в одну из хижин и завалим дверь камнями, – ответила она после минутного раздумья. Холодная улыбка снова тронула ее губы. – Я полагаю, это сделает ее мавзолеем. Такие вещи есть у богатых людей… когда они превращаются в мертвечину.

– Илна, ты уходишь? – спросил Темпл.

Илна пристально посмотрела на него. – Да, – ответила она. При этом у него не было особых причин оставаться здесь. – Ты хочешь пойти с нами? Затем, резким тоном:  – Тебе придется найти одежду, если ты пойдешь.

– Я найду одежду, – ответил Темпл. Он размял руки и снова улыбнулся ей. – И я пойду с тобой.

– Госпожа? – обратился Карпос. Его левая рука бессознательно дернулась, возвращая стрелу на тетиву. Он спохватился, сердито посмотрел на нее и свободной рукой выдернул стрелу. – Госпожа, вы думаете, это хорошая идея?

– Я думаю, это гуманная идея, Мастер Карпос, – отрезала Илна. – Я не настаиваю на том, что быть гуманным – это хорошо, но именно так я предпочитаю действовать, когда могу. Если Темпл не захочет оставаться один на том месте, где были убиты его товарищи, то я не могу сказать, что виню его. Когда мы прибудем в более подходящее место, он сможет покинуть нас. Она посмотрела на незнакомца. Он снова улыбнулся, на этот раз очень широко. – Простите, – пробормотала она. – Мне не следовало говорить о вас так, будто вас здесь нет, Мастер Темпл.

– Просто Темпл, Илна, – сказал он, посмотрел на Карпоса и сказал: – Я не буду для вас обузой, сэр.

– Сестра во Христе, черт возьми, знает, что ты не будешь! – отозвался Карпос вполголоса, но это были скорее слова, чем угроза. Илна знала – и Карпос тоже знал, что если она прикажет охотникам нести Темпла на носилках, они подчинятся. Вероятность того, что это произойдет, за исключением несчастного случая или серьезных ранений, была крайне мала. Этот мужчина явно был в такой же хорошей форме, как и охотники, а они провели всю свою жизнь в дикой местности.

Асион прочистил горло. – Послушайте, я не видел оружия рядом с телами, – сказал он, – но, возможно, в хижинах найдется что-нибудь для Темпла. Серп, или секач, или что-то в этом роде. Там, куда мы направляемся, у него должно быть оружие.

– Здесь должно было быть оружие, – сказал Карпос. – Здесь, у черта на куличках, без копья под рукой, скорее всего, просто невозможно!

– Верно, – подтвердила Илна, поджав губы и размышляя. Туники и плащ для Темпла не должны были составить труда; он был необычно высок, но несколько мертвецов были достаточно толстыми, чтобы их одежда прикрыла его должным образом, хотя и несколько иначе, чем у первоначальных владельцев. Сандалии, однако, или ботинки…

– У меня будет оружие, сэр, – заявил Темпл. Он повернулся и присел на корточки, затем ухватился обеими руками за середину каменного цилиндра между изображениями Богов.

– Ты молишься? – спросил Асион. Затем, обращаясь к своему партнеру: – Как ты думаешь, он молится?

Мышцы спины и плеч Темпла рельефно напряглись. На мгновение воцарилась тишина.

– Послушай, приятель, – сказал Карпос, – эта штука наверняка тяжелая, ты не сможешь передвинуть ее самостоятельно. Она весит больше, чем мы все трое вместе взятые, да и хозяйка тоже!

Камень заскрежетал, хотя, казалось, ничто не двигалось. Ноги Темпла выпрямились с медленной уверенностью восхода солнца. Массивный цилиндр – должно быть, он был, по меньшей мере, таким тяжелым, как сказал Карпос, – поднялся вместе с ним. Темпл начал поворачиваться, удерживая камень над головой.

– Отойдите назад! – закричала Илна, но охотники уже убегали прочь. Никто не смог бы долго удерживать в равновесии что-то настолько тяжелое. Если бы цилиндр наклонился в ту или иную сторону, он бы упал на пол, разбив каменные плиты.

Темпл присел на корточки с грацией оседающего быка, все еще держа камень. Его улыбка была застывшей, как у голого черепа, а мускулы, казалось, были высечены из дерева. Он опустил камень на пол всего лишь с легким стуком и скрежещущим звуком.

– Клянусь Сестрой во Христе, – тихо сказал Карпос. – О, Боже!

Левая рука Асиона сжимала мешочек с амулетом, который он носил на шее. Он что-то бормотал одними губами, вероятно, молитву. Он рассеянно убрал в ножны свой длинный нож, хотя Илна догадывалась, что он не отдавал себе отчета в том, что делает. Темпл содрогался и хрипел, делая глубокие вдохи и выдыхая их с яростью, всплывающей на поверхность морской свиньи. Он продолжал сжимать цилиндр, теперь уже для того, чтобы поставить его так, чтобы он не опрокинулся. Через мгновение он повернул голову, посмотрел на Карпоса и, задыхаясь, сказал: – Я не буду... нет, не буду обременять... вас.

– Сэр! – Я желаю вам всего наилучшего, – ответил Карпос. В его голосе звучал благоговейный трепет. – Клянусь Сестрой во Христе!

Илна фыркнула. Как правило, она не одобряла хвастовства, и подвиг, который только что совершил Темпл, определенно был хвастовством. Тем не менее, это без боя определило его место в этом сообществе людей и открыло то, что оказалось полостью под камнем, самым простым, если не самым легким из доступных средств. Она подошла, чтобы заглянуть внутрь.

– Илна, – твердо сказал Темпл. Он снова склонился над цилиндром, крепко зажмурив глаза, открыл их и посмотрел на нее. – Я займусь со всем этим, если вы не возражаете.

– Да, – ответила Илна, отступая назад. Она стояла прямая, как колонна, с застывшим лицом. Незнакомец вежливо упрекнул ее. Она часто упрекала тех, кто вмешивался в ее дела, но гораздо менее вежливо. Темпл медленно встал. Она ожидала, что он покачнется, но движение, когда оно произошло, было, таким, же плавным, как и все остальные его движения. Он кивнул охотникам, слегка поклонился ей и опустил руку в углубление. Илна рассмеялась – короткий звук, наполовину подавленный, но даже при этом с ее губ сорвалось больше юмора, чем обычно.

Оба охотника удивленно посмотрели на нее. Даже Темпл, выпрямившийся с доспехами в одной руке и мечом в другой, оглянулся через плечо, приподняв бровь.

– Темпл, – сказала она, честно высказав то, что думала, но, не объяснив, почему ей это показалось забавным, – вы с моим братом Кэшелом хорошо поладили бы друг с другом. Он тоже сильный человек. – «И он, как и ты», – добавила она в веселой тишине своего разума, – «не затевает драк, чтобы доказать, насколько он силен. Хотя, если бы вы двое действительно поссорились, было бы на что посмотреть».

Охотники рассматривали снаряжение Темпла. Шлем, кираса и круглый щит были сделаны из металла, который Илна не узнала. У него был медный оттенок, но он был слишком темным и имел почти фиолетовый оттенок.

– Так, что это, а? – спросил Асион. – Это бронза?

– Что-то вроде бронзы, – ответил Темпл. Его голос быстро терял свою странную интонацию. Он положил доспехи на землю и, придерживая ножны для равновесия одной рукой, положил другую на рукоять. – Но этот металл тверже, чем большинство бронз. Он вытащил меч. Прямой клинок был из того же темного металла, что и доспехи, но лезвие отливало ярким золотом даже в тусклом свете, просачивающемся сквозь дверь здания в двадцати шагах позади них.

– Я никогда не видел ничего подобного, – сказал Асион, подходя ближе. Он осторожно протянул руку к мечу, как будто собирался погладить льва. – Где ты это взял?

Темпл слегка приподнял меч, держа его подальше от низкорослого мужчины. Асион отступил назад, и Темпл вогнал меч в ножны. – У меня все это давно, – тихо ответил он. – Очень давно.

– Тебе здесь еще что-нибудь нужно? – резко спросила Илна, чтобы разрядить обстановку. Когда Темпл покачал головой, снова улыбнувшись, она продолжила: – Хорошо, тогда мы обыщем дома в поисках еды, прежде чем... Она пожала плечами. –  ... похороним мертвых в одном из них. И мы найдем тебе одежду.

– Я тоже буду хоронить Коэрли, Илна, – сказал Темпл.

– Тебе не нужно помогать, – Илна пристально посмотрела на него, затем пожала плечами. – Как пожелаешь, – отрезала она, направляясь к двери. – Если хочешь, можешь пройти на руках весь путь туда, куда мы направляемся!

Темпл пока оставил доспехи там, где они были, но накинул пояс с мечом на обнаженную талию и последовал за остальными на яркое солнце.

 ***

Шарине удалось поспать в карете большую часть своего пути при возвращении из Западного Сесила. Однако она резко проснулась, когда железные шины начали стучать по кирпичам Главной Северной Дороги, идущей вдоль фасада дворцового комплекса. Она потерла глаза. Она плохо спала, но в данное время любой сон вообще был роскошью. Она улыбнулась. Она не думала, что у нее было то, что она назвала бы хорошим ночным сном, с тех пор как произошло Изменение. Принцессе Шарине просто слишком многое предстояло сделать. И не только Принцессе Шарине. Госпожа Масмон в противоположном углу подняла голову, увидев, что Шарина проснулась. Масмон делала пометки на пергаментной рукописи при свете свечи, прикрепленной сбоку.

Она пользовалась маленькой латунной ручкой, которую заправляла, макая в рожок с чернилами, свисавший с застежки ее дорожного плаща. Иногда, когда давление работы казалось невыносимым, Шарине помогало помнить, что другие испытывают такое же давление и, тем не менее, продолжают выполнять свою работу. Все люди, которые действительно понимали, что идет борьба между Добром и Злом и что Добро должно победить, если человечество хочет выжить, – все они работали так усердно, как только могли люди, и, может быть, еще немного усерднее.

Шарина улыбнулась Масмон с внезапным сочувствием. Клерк удивленно моргнула, затем выдавила из себя слабую улыбку в ответ. Она закрыла ручку, закрыла и убрала чернильницу, и как раз укладывала их вместе с книгой в дорожный футляр, когда карета подъехала к воротам дворца. Зарешеченные ворота со скрежетом открылись, но дискуссия между охранниками кареты и людьми на дороге продолжалась. Шарина не могла разобрать слов – отчасти потому, что все еще была одурманена сном и недосыпанием одновременно, – поэтому открыла ставню на окне и высунула голову наружу, чтобы посмотреть, что происходит.