Текст книги "Зеркало миров (ЛП)"

Автор книги: Дэвид Дрейк

сообщить о нарушении

Текущая страница: 27 (всего у книги 28 страниц)

Существо издало громкий крик и подпрыгнуло вверх, оторвавшись от меча. Гаррик пошатнулся и попятился. У него двоилось в глазах, и он потерял кинжал, неизвестно где. Насколько он понимал, он мог торчать и в нем, но не думал, что его левое плечо и ребра могли бы болеть сильнее, если бы в них был воткнут длинный нож.

– Лягушачий мозг! – крикнула Кора. Она развела руки в стороны ладонями назад. – Презренный мозг! Дракон повернулся к ней, и клюнул вниз, используя свой крючковатый клюв, как кинжал убийцы. Но Кора ударила по обеим сторонам птичьей головы кусками песчаника, которые она прятала в своих огромных ладонях.

Дракон споткнулся, а Гаррик сделал два шага, чтобы занять нужную позицию, затем снова ударил его по правому колену. На этот раз он попал точно в сустав. Дракон неуклюже попытался укусить Гаррика, а Кора метнула камень, который держала в правой руке, и он отскочил от затылка существа. Дракон пошатнулся. Гаррик приблизился и снова нанес удар, целясь на этот раз в левое колено. Он промахнулся, потому что Дракон отступил назад. Когда он перенес вес на правую ногу, колено подогнулось. Существо издало отчаянный крик и повалилось набок.

Людоедка отступила в сторону и тоже упала; коготь глубоко вонзился в ее левую ногу. Дракон ударился о песчаник, покатился и скатился с края утеса. Гаррик слышал, как он кричал в бессильной ярости, казалось, невероятно долго. Земля задрожала, когда дракон ударился о выступ на полпути вниз, затем снова задрожала, когда он ударился у основания скалы и отлетел далеко в сторону. Третий удар пришелся на дорожку на дне долины.

Гаррик снова опустился на одно колено; на это ушло меньше энергии, чем на то, чтобы оставаться в вертикальном положении. Шин стоял, как мохнатая статуя, на вершине своего алтаря. Линия света, на которой он балансировал, превратилась в трубу, в которой человек мог стоять прямо. На обоих горизонтах возвышались колоссальные фигуры. На севере была древняя женщина Корл, держащая светящийся шар из кварца. На юге стояла молодая женщина, которая потянулась к шару. Черты женщины были поразительно похожи на профиль Теноктрис.

***

Существа, придавившие Илну к земле, завыли, как зловонный ветер, и тяжесть свалилась с нее. Как только это произошло, камеру залил чистый белый свет. Она, пошатываясь, поднялась на ноги, щурясь от ослепительного блеска и слез ярости. Котенок еще сильнее прижался к сгибу ее руки. Она увидела приближающиеся размытые фигуры и попыталась расправить узор, который связала для защиты.

Карпос накрыл своей большой рукой ее ткань, прежде чем Илна смогла привести  ее в действие. – Госпожа, все в порядке, – сказал он. – Мы здесь. Мы тебя вытащим отсюда.

– Что это за штуки? – спросил Асион с явным отвращением. – Они грязные, как опоссумы, клянусь Богоматерью, они такие и есть!

– Нас вытащит Темпл, я имею в виду, – добавил Карпос. – Скажи, что это у тебя за  кошак?

– Они бы сделали меня одной из них, – ответила Илна. Она открыла глаза; когда они были закрыты, она подумала о будущем, которого только что избежала. Свет был как в полдень солнечного дня, яркий, но не такой уж необычный. Только по контрасту с розовым полумраком он был таким шокирующим.

Илна убрала пряжу, затем прикрыла маленького зверька-кошку свободной тканью рукава, не столько для тепла, сколько чтобы защитить его от глаз охотников. Она сказала: – Не беспокойтесь о котенке. Все будет хорошо.

От щита Темпла исходил свет. Он повесил его на левое плечо, поэтому его сияние отражалось от стен пещеры, а не падало прямо на Илну и охотников. Даже отражаясь от цветного песчаника, свет сохранял свою белую чистоту.

– Как ты это делаешь? – выпалила Илна. – И как вы сюда попали?

Темпл улыбнулся. – Я думаю, нам лучше уйти отсюда прямо сейчас, – ответил он. – Поскольку я не думаю, что есть какая-то причина здесь оставаться?

– Нет, – сказала Илна, подавляя дрожь.

– Нас здесь ничто не держит. Темпл жестом указал ей на проход на поверхность. – Я последую за остальными, – добавил он. – Так будет лучше всего.

Двое прислужников лежали на каменном полу, разорванные ножом Асиона. Чистый свет превратил их тела в клубки серых тряпок, и он загнал остальных существ в глубину пещеры. Асиону не нужно было бы бить никого из них, но Илна хорошо понимала, почему он решил это сделать.

Она заставила себя посмотреть на Посланников. Все, что она могла видеть, – это мерцание в ярком воздухе.

Они прокляли ее на вечность мерзкого забвения, но куда теперь делась их сила? Илна обернулась. – Спасибо, что спасли меня, Темпл, – сказала она. – Я должна была сказать это раньше. Спасибо вам всем.

– Это было приятно, – ответил Темпл. Он улыбнулся. – Это было то, что следовало сделать давным-давно. Но теперь...?

– Да, – сказала Илна, направляясь к проходу.

– Я пойду первым, – сказал Асион, разматывая ремень своей перевязи.

– Я бы хотела, чтобы вы оба пошли вперед, если не возражаете, – сказала Илна. – Мне нужно обсудить кое-какие дела с Мастером Темплом.

– Да, госпожа, – кротко ответил Карпос. Он присоединился к своему напарнику, и они вместе вошли в коридор. Несмотря на тени, щит на плече Темпла освещал путь так же ярко, как и тогда, когда Илна спускалась этим путем.

– Я никогда не думала, что выберусь отсюда, – прошептала она. – Я думала, что я в Аду. Навсегда. Котенок мяукнул и потерся о руку Илны.

– Мы бы не оставили тебя здесь, Илна, –  сказал Темпл. Он шел рядом с ней, прижавшись правым плечом к ее левому. Она повернулась и тихо спросила: – Как вы смогли пройти? Я же заблокировала вход в пещеру. Когда Илна выпалила подобные слова, впервые увидев своих спасителей, они были скорее обвинением, чем настоящим вопросом. – Как вы сюда прошли, когда я запретила? Ей было неловко вспоминать это, но память у нее была очень хорошая. Ей было о чем с болью вспоминать в темные предрассветные часы, так что еще одно воспоминание не было большой обузой.

Темпл сунул руку за пояс и достал моток шнурков. Илна знала, что если она расправит его вместо того, чтобы просто распутывать узелки, то найдет узор, который она оставила, чтобы закрыть проход. – Он бы тебя остановил? – спросил Темпл.

Она нахмурилась. – Нет, конечно, нет, – ответила она.

– И меня не остановил, – сказал Темпл тем же мягким тоном, что и раньше. Он протянул моток, скрученный и безвредный, Илне. Их глаза встретились, когда она забирала его.

Темпл отвернулся, посмотрел вверх по проходу на охотников, которые были в нескольких шагах впереди них. Он тихо сказал: – В очень далеком... мире, скажем так, были люди и Коэрли, как и на Земле. Они сражались и убивали друг друга на протяжении поколений. Он слегка повернулся и встретился взглядом с Илной.

– Продолжай, – сказала она. Котенок откинул рукав, который прикрывал его. Она коснулась его правой рукой, чтобы успокоить, и подумала – отняли ли его от груди. Вероятно, нет.

– И вот, родился человек, – сказал Темпл, обращаясь к проходу впереди. – Величайший воин своего времени, возможно, всех времен. Этот человек решил, что боевые действия должны прекратиться, что люди и Коэрли должны жить вместе в мире.

– Кто-нибудь послушался его? – спросила Илна. Она тоже смотрела прямо перед собой. – Я не думаю, что они послушались.

– Поначалу это делали лишь немногие, – ответил Темпл. – Но он был великим воином. Он сражался с теми, кто противостоял ему, и сокрушал их, убивал их достаточно часто. И людей, и Коэрли. В конце концов, он обрел покой, и в его мире воцарился мир. Темпл посмотрел на нее. – Он не был святым, Илна, – продолжил он, и его слова прозвучали резко. – Он был совсем не похож на святого. Но он принес мир в свой мир.

Илна облизнула губы. Они и ее рот стали сухими, как пух.

– Я знаю такого человека, – сказала она.

– Я так и думал, что ты сможешь, – отозвался Темпл с улыбкой. – И, возможно, с ним случится то же самое, что случилось с воином, о котором я говорю. После его смерти люди – как люди, так и Коэрли; теперь они думали друг о друге, как о людях – поставили ему статуи в своих храмах. Они забыли, что он был человеком, очень ужасным человеком, когда ему это было нужно. Он стал богом солнца. И духовенство в последующие века будет рассказывать о том, как он принес свет мира на землю.

Илна могла видеть вход в пещеру прямо перед ними, за плечами двух охотников. –  А потом? – спросила она.

– Много раз происходили Изменения, которые переделывали мир в разных местах, как лоскутное одеяло, – продолжил Темпл, все еще улыбаясь. – Среди них был священный бассейн мира воинов. Когда туда пришли Последние, с ними сражались жрецы. Они предотвратили прибытие большего количества существ. Темпл поморщился. – Они были священниками, а не воинами, – резко сказал он. – У них не было оружия или умения им пользоваться, но у них было мужество, которого, в конце концов, оказалось достаточно. Он, снова, посмотрел на нее. – Они молились своему Богу, Илна. Не за себя, а за эту Землю, за которую они были готовы умирать.

– Позвольте мне сообщить вам! – весело воскликнул Асион. – Я рад снова увидеть открытое небо. Я уверен!

– Мы все рады, друг мой, – отозвался Темпл. Он жестом пригласил Илну идти впереди него, а сам шагнул в узкий проход, повернулся и махнул рукой. Гребень треснул и содрогнулся. Из трещины в скале вылетела пыль; затем косяки входа ударились друг о друга. Все снова задрожало, когда воцарилась тишина.

– А что с Посланниками? – спросила Илна.

Темпл пожал плечами. – Они остались, – ответил он. – Они останутся навечно. Но, хотя я уверен, что люди найдут способ снова добраться до этого хранилища, но я не думаю, что это произойдет скоро.

– Послушай, Темпл! – сказал Асион. – Что нам теперь делать?

– Я думаю, что на какое-то время вы, возможно, захотите остаться с Илной, – ответил Темпл с улыбкой. – А Илна? Я подумал, что ты, возможно, захочешь вернуться домой. Возвращайся к друзьям, которых ты оставила после Изменения.

Илна посмотрела на него без всякого выражения. Котенок мяукнул и попытался уткнуться носом в ее грудь. Это не принесло ему никакой пользы, но в Валлесе или где бы там ни был Гаррик, можно найти дойную козу или даже кормилицу. – Да, – сказала Илна. – Я бы этого хотела.

Улыбаясь, как статуя Бога, Темпл поднял свои руки к солнцу.

***

– Вот и хорошо, дошли, – сказал Кэшел, останавливаясь рядом с черной плитой. Он приподнял Теноктрис левой ладонью; его правая рука, сжатая на посохе, давала ей возможность опереться на его плечо. – Однако я не могу поставить вас на ноги. Эти слова напомнили ему о том, как он бросил ее на карниз. Он снова почувствовал смущение, хотя в тот момент, ну...… как она сама сказала, он не видел другого выбора.

– Я сама могу встать, спасибо, – ответила Теноктрис. Она гибко выпрямилась и направилась к центру блока, стуча деревянными подошвами.

Пробежавшись пальцами по Точке Опоры, Кэшел задумался, что же это такое, на самом деле. Он подумал, что это скала, когда увидел ее с берега, но на ощупь она была холодной, как металл. Она была гладкой, как лезвие топора, и даже цвет был неправильный. У него не было такого чутья, как у Илны, на подобные вещи, но он мог видеть, что черный цвет был слишком чистым, чтобы быть натуральным. Ну, над этим вопросом можно будет подумать как-нибудь в другой раз. Кэшел воткнул посох в море и покрутил им, убеждаясь, что он прочно уперся в дно. Опираясь на посох, он сам сделал высокий шаг на плиту. Хотя он и не собирался поскользнуться, но все равно предпочел бы снова оказаться в холодной соленой воде, чем идти по этой скользкой поверхности.

– Что бы вы хотели, чтобы я сделал, Теноктрис? – спросил он.

Она внимательно осматривала плиту, как Кэшел проверял бы текстуру дерева, прежде чем придать ему какую-либо форму. Из чего бы она ни была сделана, она была не только отполированной, но и идеально круглой.

– В конце концов, мне не нужно рисовать никакой фигуры, – сказала Теноктрис. – Хотя, я бы смогла, даже вот этим, – она помахала мечом, – в чем я скорее склонна сомневаться, теперь, когда я здесь.  И Теноктрис отвела руку и швырнула меч в море. – Вот, – сказала она. – Мне никогда не нравилось использовать мечи. В них скрыта угроза, хотя они по-своему эффективны. Ты понимаешь, что я имею в виду, Кэшел?

– Я думаю, что да, мэм, – ответил он. – Но это не имеет значения. Есть много вещей, которых я не понимаю, но все равно все получается.

Она холодно улыбнулась ему. – Тогда просто оставайся рядом, – сказала она. – Это помогает больше, чем ты можешь себе представить. Да, и еще кое-что!

– Да, мэм?

– Я дала тебе на хранение свой медальон, – сказала Теноктрис. Она протянула правую руку. – Верни его сейчас. Он мне нужен, чтобы выполнить эту задачу.

 – Да, – ответил Кэшел. – Хорошо, это займет у меня минутку. Он оперся на посох локтем, чтобы работать обеими руками. Железный наконечник, вероятно, скользил по плите, поэтому он зажал его между пальцами правой ноги.

– Ты собираешься отдать мне медальон?

– спросила Теноктрис резким, повышающимся голосом.

– Да, мэм, конечно, – ответил Кэшел, сосредоточившись на том, что он делал. Ему нужно было быть осторожным, иначе он разорвал бы тонкую цепочку. – Вот, пожалуйста. Он держал медальон и цепочку на ладони, вместо того чтобы вложить в ее руку. Это позволило бы ей взять и надеть его обеими руками, не запутываясь в волосах.

– Кэшел, во мне сидит демон! – сказала Теноктрис. – Тебе не было интересно, откуда взялась моя новая сила? С этим медальоном в моем распоряжении никто и ничто не  сможет меня контролировать!

– Но вы будете держать себя в руках, – отреагировал Кэшел. Он чувствовал себя глупо, держа медальон, а она его не брала. Она даже опустила руку, чтобы он не смог просто положить его ей на ладонь. Он неловко откашлялся. – Теноктрис, – сказал он, – я видел демона. Он не хотел помериться со мной силами, и я не думаю, что с вами у него что-нибудь бы получилось. В любом случае, вы все еще Теноктрис. Так что вот ваш медальон, если он вам нужен.

Теноктрис взяла медальон. – Ты был очень хорошим пастухом, не так ли, Кэшел? – сказала она.

Он улыбнулся. – Да, мэм, – ответил он. – И я надеюсь, что все еще им являюсь. Он достал кусок шерсти и вытер свой посох, особенно ту его часть, которую он окунул в соленую воду. Он надеялся, что будет пользоваться им еще много лет; а если нет, что ж, по крайней мере, в конце ему не придется стыдиться того, что он не позаботился о своих инструментах.

Теноктрис начала напевать слова силы. Диск волшебного света замерцал между ее поднятыми руками и начал вытягиваться в трубу. Кэшел убрал шерсть и наблюдал за своей подругой. Он просто стоял там, где был, слабо улыбаясь и расставив ноги. Для любого, кто смотрел на него, он был таким же твердым, как сама Точка Опоры Миров.

***

– Хорошо, – сказал лорд Аттапер. Он казался раздраженным и немного скучающим, но, конечно, не испуганным ползущим к ним чудовищем. – Капитан Аскор, уведите ее высочество отсюда быстрее. Я думаю, доставьте ее обратно в Валлес. Боюсь, вам придется импровизировать с маршрутом.

– Нет, – отозвалась Шарина. Она кивнула в сторону волшебницы Корл. – Мне нужно остаться с Расиль.

Земля задрожала, когда существо двинулось к линии осады. Четыре ноги, похожие на весла, привели его в движение, так что оно скорее плыло, чем шло.

– «Это определенно не краб», – подумала в глубине души Шарина. Ее губы улыбнулись так, как люди думают о пустяках, когда им осталось жить считанные мгновения.

– Аскор, я сказал... – взревел Аттапер, выплескивая свой гнев на подчиненного, потому что даже сейчас он не мог накричать на Принцессу Шарину.

Шарина встала между мужчинами, оказавшись лицом к лицу с командиром стражи на расстоянии нескольких дюймов. Она была высокой для женщины.  Достаточно высокой, чтобы смотреть ему в глаза или почти так. – Черт возьми, – отрезала она, – мир будет жить или умрет из-за того, что эта волшебница… – она указала на Расиль, не поворачивая головы, – способна сделать прямо сейчас. Если ей понадобится помощь в ее искусстве – в ее колдовстве, Аттапер, – вы поймете, о чем она просит?

Аттапер отступил назад. Выражение его лица сменилось с яростного на нейтральное. Когда его глаза проследили за жестом Шарины, он озабоченно нахмурился. Несколько Кровавых Орлов чувствовали себя комфортно рядом с волшебством, но их командира среди них не было.

– Хорошо, – сказала Шарина, отворачиваясь. – Вы делайте свою работу, милорд, и предоставьте мне заниматься моей.

И краб выполнял бы свою работу или, во всяком случае, получал бы удовольствие от нее, и тогда Шарине не пришлось бы беспокоиться о проблемах управления королевством или о многом другом. Она стояла, держась одной рукой за плетеную ограду, лицом к Расиль. Если волшебница неожиданно что-то попросит, Шарина будет готова это сделать.

Расиль держала Первый Камень на расстоянии вытянутой руки, произнося заклинание. Слабый лазурный круг начал искриться перед ней. У Шарины возникло ощущение глубины и отдаленности, но заклинание, очевидно, было еще не завершено. Удаление талисмана из пруда высвободило это грозное существо. Она задалась вопросом, следовало ли оно за камнем. Спросить было некого, кроме Расиль, которая не сможет быстро ответить, как и сама Шарина не сможет задать ей вопрос.

Монстр угрожающе придвинулся ближе. Он мог бы разорвать осадные сооружения на части своими клешнями; то, что он этого не делал, скорее всего, было из-за презрения к ним как к барьеру. Шарина холодно взглянула на него, показывая солдатам, находящимся поблизости, что она не боится встретиться с этим существом лицом к лицу. Но она боялась.

Это было все равно, что смотреть на лавину, сметающую все на своем пути. Но она была Принцессой Шариной Хафтской, стоявшей рядом с мужчинами, которые неоднократно рисковали своими жизнями, в буквальном смысле, ради королевства, которому они служили. Она тоже служила ему.

– Шарина, я все еще могу спасти тебя! – закричало лицо со сверкающего щита, лежащего на земле.

Шарина опустила глаза и сказала: – Ворсан, если бы ты заслуживал титула «Принц», ты бы спас свой собственный мир, или погиб бы вместе с ним! Как и Аттапер, она вымещала свой гнев и страх на ком-то, на кого было безопасно нападать. – А теперь предоставь мне заниматься моими обязанностями!

Расиль стояла в конце трубы, которая охватывала нечто большее, чем просто пространство. На невообразимо далеком, другом конце возвышалась гигантская фигура, темная, но фокусирующаяся по мере того, как волшебница пела. Синий волшебный свет, соединяющий концы, сверкал ярче с каждым слогом.

– Я не смогу жить, если ты умрешь, – крикнул Ворсан, но Шарина больше не смотрела на него. Казалось, что сама скала Панды ползет к ним. Единственный сверкающий глаз чудовища охватывал мир от горизонта до горизонта. Глаз был слишком высоко, чтобы попасть в него камнем из катапульты.

Аттапер крикнул: – Выстрел! Залп из стрел, выпущенных его войсками, был безобиден, как струя дождя. По большей части снаряды отскакивали от толстого головного щита; те немногие, что застряли, колыхались, как усы на подбородке великана. Каждый раз, когда Шарина переводила взгляд с монстра на Расиль или наоборот, она чувствовала себя дезориентированной.

Труба, которую держала волшебница, не вела ни в одном направлении мира, где стояла Шарина в тени существа, большего, чем могло бы стать что-либо живое.

Фигура, держащая другой конец трубы, в равной степени не соответствовала нынешней реальности. Она становилась яснее по мере того, как разгорался волшебный свет. Это был человек, была женщина… – Клянусь Богоматерью, это Теноктрис с тех пор, как она сделала себя молодой!

Передние лапы монстра напряглись, готовясь поднять массивное тело на осадные сооружения и за их пределы. Стоявшие поблизости солдаты держали мечи наготове; они уже метнули свои копья. Разлетелась на куски небольшая баллиста; ее экипаж перезарядил ее как раз вовремя, чтобы выпустить последнюю стрелу, которая попала в головной щиток монстра. Это было свидетельством мужества и профессионализма перед лицом неминуемой катастрофы.

– Я спасу тебя, Шарина, – крикнул Ворсан с задворков сознания Шарины. Затем…

Все стало янтарным, будто она смотрела на мир сквозь тонкий черепаховый панцирь. Существо-краб уменьшилось…

Но не исчезло. Щит, который солдат Лирес сбросил с парапета, стал размером с небо. И на лице, мерцающем на щите, открылась огромная радужная оболочка. Чудовище растворилось в ней, как соль растворяется в воде.

Солдаты кричали от изумления и страха. Страха, хотя, они не дрогнули перед лицом надвигающейся смерти, потому, что чудовище исчезло. Остался только широкий след, который его продвижение проложило от того места, где была крепость Последних.

Шарина посмотрела вниз. Щит лежал там, где упал, поблескивая в ярком солнечном свете. – Наверное, он... – прошептала она, но не закончила свой глупый комментарий. С древним принцем что-то произошло, просто не могло быть все в порядке. Даже сейчас она не могла притворяться, что Ворсан ей не нравился, но он дал ей повод уважать его. – Божья Матерь, прими к себе душу Ворсана, который пожертвовал собой ради других. Ноннус, будь братом тому, кто умер за меня, как ты умер за меня.

Длинная морда Расиль дернулась, когда она выкрикнула последние слова своего заклинания, и воцарилась тишина.

Ни волшебница, ни солдаты не смогли разрушить ее. Труба света превратилась в пульсирующий сапфировый стержень, такой яркий, что он стал почти непрозрачным. Расиль вставила в нее Первый Камень, в то время как колоссальная фигура Теноктрис потянулась с другого конца. Их руки встретились на полпути. Раздался удар грома. Труба исчезла. Волшебница Корл пошатнулась вперед и упала бы, если бы Шарина не подхватила ее.

На равнине за пределами Панды, со стен которой люди и Коэрли в изумлении смотрели вниз, был полдень. От Последних, которые атаковали город, ничего не осталось. Кроме частей тел на краю ямы, из которой вылезло существо, похожее на краба. На окружающем горизонте задрожал алый волшебный свет.

***

Теноктрис стояла как статуя, ее поднятые руки касались трубы волшебного света, темного, как морские глубины. Вместо искр и вспышек, которые Кэшел ожидал от волшебства, это сияние было плотным, почти твердым. Часть Кэшела думала, что он должен выглянуть наружу на случай, если что-то подкрадывается к ним, но с тех пор, как крабы забрались в воду, ничего подобного не происходило. Даже если бы они вернулись, они не смогли бы вскарабкаться по скользкой стене плиты. Кэшел просто наблюдал за Теноктрис. То, что она делала, было опасно и безошибочно. Он не притворялся, что сможет сильно помочь, если что-то пойдет не так, но он попытается.

– Астраэлелос! – крикнула Теноктрис. – Храэлеос! При каждом слоге маленькие волнообразные вершины сплющивались в круг, расширяющийся от Точки Опоры. Теноктрис не выросла, но казалась больше, чем гора. Древняя женщина Корл стояла, как зеркальное отражение Теноктрис, на другом конце трубы. Она тоже пела, но в ее правой руке был хрустальный шар с пульсирующим красным огнем в центре. Теноктрис снова закричала, но в мире Кэшела была только тишина. Женщина-кошка держала кристалл, и Теноктрис потянулась, чтобы взять его. Их руки встретились. Красный, ревущий магический свет поглотил мир и расширился.

Кэшел стоял рядом с Теноктрис. Вместе они заглянули в сердце космоса. Лицо волшебницы было спокойным, как у бога. Обхватив левой рукой сверкающий кристалл, она указала правой на звезду. Ее белый свет стал алым и из пятнышка превратился в мерцающий шар. Еще мгновение Последние продолжали ползти по миру, в котором жил Кэшел. Он видел все. Ряды свирепых черных фигур маршировали из ледяного кратера, откуда они прибыли на Землю. Свет красной звезды упал на них, и они загорелись, воспламенив леса и равнины. Те, кто пересекал пустыни, расплавляли песок, превращая его в стекло. Ледяная линза, где Последние стояли плечом к плечу, взорвалась паром, таким же сильным, как новое извержение холодного сердца вулкана.

Теноктрис опустила руку. Красная звезда вспыхнула, а затем исчезла, как дым во время шторма. Теноктрис повернулась и посмотрела на Кэшела, улыбаясь. Она держала кристалл в левой руке.

– «Разве она просит меня взять его?» – подумал он. – Нет, Теноктрис, – сказал он, но не смог расслышать слов даже у себя в голове.

Все еще улыбаясь, Теноктрис указала пальцем правой руки на кристалл. Он изогнулся, сжался и исчез. Алый свет исчез вместе с кристаллом. Теноктрис начала падать вперед, но Кэшел подхватил ее и осторожно опустил. Вместо того чтобы положить ее голову на отполированную черную плиту, он тоже сел и положил ее на свое левое бедро.

Высоко над головой прокричала чайка. С запада дул легкий ветерок. Кэшел подумал – дул ли он все время, но он не замечал его раньше. Происходило многое…

– Я не могла доверить себе Первый Камень, – прошептала Теноктрис. Она открыла глаза, но совсем чуть-чуть. – Я не могла доверять никому, кроме тебя, Кэшел. И ты не захотел его взять. Должно быть, она имела в виду кристалл.

– Ну, он мне не нужен, Теноктрис, – сказал он. – Вам здесь удобно? Я мог бы отнести вас на берег.

Теноктрис рассмеялась. – Нет, я полагаю, это не нужно, – ответила она. – А после того, как я немного отдохну, я отвезу нас домой. Обратно к Шарине.

Кэшел просиял. – Это будет здорово, – воскликнул он.

Чайка крикнула снова. Забавно. Даже птичий крик сейчас показался Кэшелу веселым.