Текст книги "Зеркало миров (ЛП)"

Автор книги: Дэвид Дрейк

сообщить о нарушении

Текущая страница: 26 (всего у книги 28 страниц)

– Я сказала, что у меня есть нож! – повторила она.

– ПРИНЕСИТЕ ЕЙ ЖЕРТВУ, – сказали Посланники. Свет, который они излучали, прилипал, как патока, ко всему, к чему прикасался. – ОНА ДОБЬЕТСЯ СВОЕГО. ОНА УБЬЕТ ВСЕХ КОЭРЛИ.

Илна намеренно оттолкнула серп ногой обратно в толпу прислужников и посмотрела на вращающиеся розовые пятна. – Почему я должна приносить вам жертву? – резко спросила она.

– Она убьет их всех! – захныкали прислужники. – О, какая сила, сила, превосходящая любую другую!

– ТЫ НЕ ПРИНОСИШЬ НАМ ЖЕРТВУ, ВОЛШЕБНИК, – сказали голоса. – КРОВЬ – ЭТО СИЛА. ТЫ СТОИШЬ ТАМ, ГДЕ СОПРИКАСАЮТСЯ МИРЫ, ПОЭТОМУ ТЫ ДЕЙСТВУЕШЬ ЧЕРЕЗ ВСЕ МИРЫ.

Илна услышала шорох. Она обернулась и увидела, как серые некогда люди протягивают ей то, что она сначала приняла за сверток меха. Он пошевелился в розовом свете: это был Корл, котенок возрастом не более четырех-пяти недель. Его глаза все еще были закрыты. Когда прислужники положили его на расчищенное место, он неловко мяукнул.

– ВОЗЬМИ ЖЕРТВУ, – сказали Посланники. – ПЕРЕРЕЖЬ ГОРЛО КОРЛУ. Затем  повторили: – КРОВЬ – ЭТО СИЛА.

– Она убьет его, – ликующе прошептали прислужники. – Она выпьет кровь Коэрли, каждого из них!

Серое существо подтолкнуло котенка рукой или ногой, чего Илна не заметила. Маленькая жертва взвыла и попыталась кусаться.

– Убирайся! – скомандовала Илна, наклоняясь вперед. Если бы прислужник мгновенно не бросился обратно в толпу своих собратьев, она бы вспорола его ножом, который все еще держала в руке. Илна остановилась, затем подхватила котенка левой рукой. Она ожидала, что он зарычит, но вместо этого он скорчился у тепла ее груди.

– ТЫ ДОЛЖНА ВЫПУСТИТЬ КРОВЬ ЖЕРТВЫ, – сказали громовые голоса. – ТОЛЬКО С ЕГО СМЕРТЬЮ ТЫ СМОЖЕШЬ ИСПОЛНИТЬ СВОЕ ЖЕЛАНИЕ И СВОБОДНО УЙТИ.

На протяжении многих лет Илна убивала бесчисленное количество животных – в основном голубей из своего собственного питомника, но иногда покупала кур у других домовладельцев в округе. С тех пор как она отправилась на свою миссию по уничтожению людей-кошек, она убивала и их, старых и молодых; таких же юных, как этот. В основном она вышибала мозги котятам о камни; их зубы были слишком острыми, чтобы схватить их за голову и свернуть им шеи, как она делала с домашней птицей. Она могла достаточно легко воспользоваться своим ножом, хотя ей пришлось бы придержать котенка, чтобы кровь не попала на ее туники.

Илна посмотрела на Посланников. – Я не буду приносить кровавую жертву! – заявила она, засовывая нож в футляр и пряча его в рукав. Затем достала моток пряжи. – Скажите мне другой способ, или я уйду отсюда.

 – ТЫ ДОЛЖНА ВЫПУСТИТЬ КРОВЬ ЖЕРТВЫ, – сказали голоса. – ТЫ ПРИШЛА К НАМ. ТЫ НЕ МОЖЕШЬ ВЕРНУТЬСЯ, ПОКА НЕ ВЫПОЛНИШЬ СВОЮ ЗАДАЧУ.

– Она должна убить Корла, – пропищали прислужники. Она услышала смех на высоких тонах. – Она должна подчиниться, или присоединится к нам-м-м!

Илна держала котенка на сгибе левого локтя. Его присутствие было помехой, но не большой; она начала вязать узор. У серых существ были глаза. Ее умение могло дотянуться до них, парализовать их, если она побежит обратно по проходу, который привел ее сюда. По проходу, который вернул ее в Ад… Она подняла узор.

– ЕЕ СЛАБОСТЬ ВЫДАЛА ЕЕ, – прогремели Посланники. – ОНА ВАША. Розовый свет исчез, оставив кромешную тьму.

– Она наша! – завизжали существа, многочисленные, как волны во время шторма. Теплая, пронизывающая мерзость окутала Илну в темноте.

***

– Бегите к утесу! – крикнул Кэшел. Крабы могли карабкаться, но, по крайней мере, это их немного замедлило бы. Здесь, на гальке, они были почти такими же быстрыми, как человек. С вершины карниза они с Теноктрис могли бы сообразить, что делать дальше. Во всяком случае, они могли бы попытаться. Если они позволят этим крабам добраться до них, от них не останется ничего, кроме обглоданных костей. Теноктрис еще ранее сказала, что кому-то они здесь не нравятся. Это было правдой, и он не сомневался в ней и раньше.

Низкий утес был на небольшом расстоянии, но, хотя Теноктрис снова была молодой, она не была хорошей бегуньей. Кэшел предположил, что леди делают это не так часто, как деревенские девушки вроде Шарины. Он держался позади нее, что было хорошо, потому что она споткнулась совсем рядом с обрывом. Она врезалась бы прямо в скалу, если бы Кэшел не схватил ее за тунику прямо между лопатками и не отдернул ее назад.

Клешни краба впились ему в пятку. Это было больно, что не имело значения; но они могли схватить его на несколько пальцев выше и перерезать подколенное сухожилие, что сделало бы его калекой на всю жизнь. Не было времени ни говорить, ни планировать, ни делать что-либо, кроме как действовать.

Одной рукой – в другой он держал посох – Кэшел быстро выпрямил правую руку и швырнул Теноктрис на карниз так, как швырнул бы тяжелый камень. Он повернулся, наступив на схватившего его краба. Было приятно почувствовать, как он забрызгивает его мозолистую ступню соком, таким же холодным, как море, из которого он выполз, но сразу появилось крабов больше, чем он мог сосчитать.

Он поднял свой посох, думая, что сможет раздавить крабов, когда они приблизятся к нему, но они были слишком близко, и их было слишком много. Краб схватил его обеими лапами за правую икру, значительно выше лодыжки. Еще больше крабов столпилось рядом с ним. Времени на планирование не было…

Кэшел обрушил наконечник на краба, который держал его. Он подпрыгнул вверх, ухватившись за посох, как за опору, чтобы поднять себя, и повернулся всем телом. Если бы у него был разбег, он, возможно, смог бы перемахнуть через край карниза. Но, застигнутый врасплох, он сумел ухватиться за верх лишь левой рукой. Он висел на одной руке, поддерживая половину своего веса другой, балансируя на посохе, будто это была колонна.

Теноктрис запела заклинание. Кэшел не знал, что у нее на уме, но оно должно было сработать быстро, чтобы принести ему хоть какую-то пользу. Его правая нога кровоточила, и он чувствовал себя так, словно его ударили дубинкой. В мышце все еще оставалась клешня, хотя остальная часть краба была размазана на гальке.

Крабы переползали друг через друга, скапливаясь у подножия утеса, но некоторые уже начинали карабкаться вверх. У Кэшела не хватало сил, чтобы подняться, действуя только одной рукой. Он мог бы сделать это, если бы отпустил посох, но он не хотел этого делать, и уронить его вниз, в толпу щелкающих желтых монстров. Дело было не только в том, что посох был оружием, которое ему понадобится, если ему удастся взобраться на скалу.

Кэшел и этот кусок дерева гикори вместе побывали во многих трудных ситуациях и всегда выбирались из них. Он не собирался оставлять его крабам. Однако он начал дрожать. Каким бы сильным он ни был, он не мог держаться так вечно. Он подумал, что если так случится, то он упадет на пляж и раздавит столько крабов, сколько сможет, прежде чем остальные утянут его под воду.

– Шакед! – крикнула Теноктрис, размахивая мечом, который она использовала вместо волшебной палочки. Кэшел ожидал вспышки волшебного света, но вместо этого он услышал лай собаки, которая, должно быть, была больше, чем он мог себе представить. Кэшел оглянулся через плечо. Из-за мыса показался зверь с лохматой рыжей шерстью и черепом длиннее человеческой руки. Он был размером с двух быков. Его клыки, как верхние, так и нижние, были длинными, но зубы, расположенные в челюстях, были приспособлены для того, чтобы резать или раздавливать. Он бросился к массе крабов, разбрызгивая гальку своими лапами с плоскими когтями.

Крабы начали разбегаться в сторону моря, расходясь волнами. Огромное существо, похожее на собаку, снова заревело и набросилось на них, опуская свои длинные челюсти, чтобы хватать их на бегу. Оно прошло сквозь шевелящуюся желтую массу, как коса сквозь зерно, хлопая слюнявыми челюстями, чтобы давить крабов, которых поймало. Ноги, клешни и части панцирей разлетались в стороны. Морские птицы и выжившие крабы позже очистят гальку. Огромный зверь развернулся, заставив пляж задрожать. Он весил тонны.

Кэшел упал на землю. Единственными крабами возле утеса теперь были те, которых он затоптал при первом натиске. Те, кто еще были живы, либо дергались, либо пытались отползти к воде; они не представляли опасности.

Кэшел не смог забраться на карниз лучше, чем за мгновение до этого, и это большое существо, похожее на собаку, могло стащить его с того места, где он висел, так же легко, как человек срывает грушу с низкой ветки. Зверь фыркнул. Кэшел начал вращать свой посох, чувствуя подергивания в мышцах, которые он усердно тренировал под неудобными углами всего мгновение назад. Зверь снова загудел; он должен есть падаль, иначе большая часть еды останется у него между зубами и сгниет. Зверь описал дугу вдоль кромки воды, раздавив вторую партию крабов.

– Он не причинит нам вреда, – крикнула Теноктрис. Кэшел глубоко вздохнул. Он оставил посох рядом с собой, затем повернулся и посмотрел вверх. Теноктрис улыбнулась ему с карниза. – Если ты мне поможешь, – продолжила она, – я спущусь. Я не хочу прыгать на скалу.

– Нет, мэм, не нужно, – ответил Кэшел. – И я не хочу, чтобы вы это делали. Он прислонил посох к скале. Когда Теноктрис, извиваясь, перевалилась через край и повисла на руках, он обхватил ее за талию и осторожно опустил на гальку. Кэшел почувствовал, что краснеет. – Я сожалею о том, как я, ну, бросил вас, – сказал он, снова беря свой посох.

Теперь существо, похожее на собаку, обнюхивало берег моря, облизывая покалеченных им крабов. Казалось, оно не замечало людей. С этого ракурса Кэшел увидел, что его задние конечности были пятнистыми.

– Ты спас наши жизни единственно возможным способом, – резко сказала Теноктрис. – Я не думаю, что тебе следует за это извиняться. Она усмехнулась. – Я всегда знала, что у тебя большие способности к искусству, – добавила она. – С помощью волшебства. И, конечно, я знала, что ты силен в том смысле, в каком непрофессионалы оценивают силу. Но пока у меня снова не появилось собственное здоровое молодое тело, я по-настоящему не понимала, насколько ты силен, Кэшел.

– Спасибо, мэм, – ответил он, не сводя глаз со зверя, которого Теноктрис призвала, чтобы спасти их. Он начал говорить что-то еще, но спохватился.

Теноктрис рассмеялась. – И, да, мы займемся своими делами, – сказала она. – Чтобы ты мог вернуться к Шарине. Пойдем, алтарь совсем недалеко. Вместе они снова отправились к мысу.

Кэшел оказался между волшебником и существом-собакой. Оно снова загудело, и это было все. Возможно, оно прощалось.

***

Шарина чисто вошла в бассейн и двумя взмахами рук погрузилась глубже. Она ожидала шока, но вода была теплой, как кровь. Взгляд Расиль тоже опустился, очевидно, смотря через левое плечо Шарины, но видел дальше, чем могли видеть глаза – человека или Корла, любого из них. Вода, искаженные рыбы, которые подплыли вплотную к Шарине, прежде чем броситься прочь, взмахнув хвостами, и далекая грязь мерцали красным оттенком волшебного света.

Бассейн был глубиной в тысячу футов, но Шарина видела дно глазами волшебницы. Она вряд ли смогла бы проплыть так глубоко, но продолжала плыть вниз. Она ожидала, что не справится, но не сдавалась. Слой ила и гнили, покрывавший дно бассейна, стал прозрачным в розовом сиянии. Шарина увидела крошечных слепых животных, живущих в нем, червей и менее узнаваемых существ с раковинами, ногами или суставчатыми щупальцами.

Она продолжила двигаться вниз. Ей не нужно было дышать так, как следовало бы обычному человеку. Ее раскинутые руки загоняли ее глубже, несмотря на сопротивление чего-то, но она больше не верила, что это вода. Камни на дне бассейна, гранитные крошки, которые в прошлые века были гладкими, когда поток разбивал их, начали проступать сквозь слой грязи.

Сначала они лежали в алом мерцании. Волшебный свет вспыхнул вокруг единственного камня, сферы из кварца размером с кулак Шарины. Он был очень близко. Это был... Рука Шарины погрузилась в грязь, которую она больше не могла видеть, и схватила Первый Камень.

Он был холодным, потом стал горячим; она почувствовала, как ее обожженная плоть отслаивается, а кости руки чернеют и крошатся, хотя глазами Расиль видела, что не пострадала. Она оттолкнулась от дна и поплыла вверх, действуя только левой рукой. Поверхность была точкой солнечного света далеко вверху, но ей все равно не нужно было дышать. Освещенный солнцем круг расширился; она могла видеть рябь, остатки волнения, которое она вызвала, ныряя.

Шесть искаженных черных пятен стояли по краям бассейна – солдаты Последних, привлеченные всплеском. Даже если они не видели ее, могли ли они заметить волнение, создаваемое ее телом в воде? Шарина потянулась левой рукой поперек своего тела и вытащила свой нож. Она не хотела брать камень в другую руку, так как могла уронить его или, что еще хуже, покалечить и левую руку, сжечь плоть и кости. Оба ее запястья превратились бы в почерневшие обрубки.… Она испытала сильный шок.

Пруд забурлил; хлам, который тысячелетиями оседал на дне, вздулся темным, расползающимся облаком. Что же она сделала, когда вытащила Первый Камень? Она всплыла на поверхность. Если здесь когда-либо и был каменный бордюр, Последние убрали его, когда готовили бассейн для своих целей. Шарина оперлась на край правым локтем и рукоятью ножа, затем высунулась из воды.

Двое ближайших к ней Последних рубились в бассейне. Их мечи были настолько остры, что лезвия едва взбудораживали воду. Ни один из них не задел ее. Все Последние теперь были настороже, их кожные перепонки сложились. Шарина увернулась между двумя солдатами, которые, должно быть, почувствовали движение. Они замахнулись друг на друга, но их удары рассекали только воздух.

Шарина проскользнула мимо, и идеально расположенные лезвия оказались на волосок от черной плоти друг друга, не коснувшись ее. Шарина бросилась к входу. Ее туника лежала на земле там, где она ее бросила. Ее мать, Лора, была бы в ярости на нее; Лора никогда не понимала, что реальность иногда важнее внешности…

Когда Шарина думала о Лоре, это всегда происходило в такое время: когда она или Гаррик делали что-то необходимое для человечества, чего не одобрила бы их мать. Она улыбнулась, несмотря на ситуацию. Возможно, Лора все-таки была хорошей матерью. Она показала им, чего следует избегать.

Последние выстроились в линию по всей ширине крепости, встав плечом к плечу. Бурлящий бассейн не предоставит им подкрепления, по крайней мере, в течение нескольких минут, но невозмутимые черные солдаты возвращались с линии осады через западный вход. Они, должно быть, мысленно разговаривали друг с другом.

Шарина добралась до восточного входа, через который вошла. Пятеро Последних стояли поперек него, полностью заполнив пространство. Их мечи были подняты, чтобы нанести удар. Времени на раздумья не было…

Шарина ударила воина, стоящего в центре, прямо в глаз. Он забился в конвульсиях, размахивая мечом и щитом в стороны; его ноги задрались вверх, как у лягушки. Шарина отпрянула, когда его соседи нанесли удары. Шеренга воинов, выстроившаяся позади нее, побежала к входу. Выбрав момент, Шарина перепрыгнула через бьющееся тело. Она выбежала из крепости и со всех ног бросилась к рядам людей, потому что теперь ей не нужно было скрывать свое присутствие.

К ее удивлению, Аттапер и отряд Кровавых Орлов стояли у подножия стены; они спустились вниз по прочной лестнице. Расиль стояла на парапете. – Вот она! – крикнул Аттапер. – Обойдите свою принцессу, солдаты! Шарина видела все своими глазами, а это означало, что и ее можно было видеть. Ей не было дела до мужчин, по крайней мере, в данный момент, но Последние могли ее увидеть.

Она оглянулась через плечо, ожидая увидеть их колонну, несущихся за ней. У Аттапера не было артиллерии, чтобы поддержать войска, которым пришлось бы подставлять себя под мечи, способные разрезать сталь.

Но Последние не последовали за ней. Однако в крепости что-то происходило; пара искаженных черных тел взлетела высоко в воздух и упала обратно.

Солдат накинул плащ на плечи Шарины и застегнул его. Это была военная форма и, возможно, его собственная, но Расиль, должно быть, сказал ему взять ее с собой для этой цели: на других солдатах такой формы не было. Шарина поднялась по лестнице, балансируя без помощи рук. Она не могла вложить свой нож в ножны, пока не вытрет сукровицу с лезвия, и у нее не было другого способа нести Первый Камень, кроме как в руке.

Кровавые Орлы выстроились перед лестницей. Они начали карабкаться, как только она добралась до парапета. Расиль взяла кварцевую сферу. Правая рука Шарины ощущалась так, словно ее заморозили, но она видела, как двигаются ее пальцы, когда пыталась пошевелить ими. Она отступила в сторону, чтобы у Кровавых Орлов было место взобраться на парапет; Аттапер, как и следовало ожидать, ждал на земле, пока все его люди не поднимутся.

– Что нам теперь делать, Расиль? – спросила Шарина. Она огляделась в поисках чего-нибудь, чем можно было бы протереть нож – тряпки или пучка сухой травы. Поблизости ничего не было, а она не хотела испачкать плащ какого-нибудь солдата. Волшебница шагнула в отсек, в котором ранее стояла катапульта, и разложила стебли тысячелистника в виде фигуры на полу из утрамбованного дерна. – Теперь, – сказала она, – я передам Первый Камень человеку, который способен правильно им воспользоваться, принцесса. Потому что я, конечно, не могу этого сделать.

– Ваша светлость? – обратился рядовой Лирес, мужчина, который регулярно оказывался рядом – и перед – Шариной в самых неподходящих местах. Он предлагал ей замшу, вероятно, ту самую, которую он использовал, чтобы довести почерневшую бронзу своих доспехов до зеркального блеска. – Используйте вот это. Все смоется.

Шарина потянулась за куском козлиной кожи. Рядом с ее лицом на щите воина отразилось другое лицо. Она отпрянула.

– Шарина, вы должны сейчас же пойти со мной! – воскликнул Принц Ворсан. – У вас осталось всего несколько минут. Вы освободили существо, которое привлек к себе Первый Камень. Дорогая принцесса, все вышло из-под чьего-либо контроля!

– Отойди от меня! – закричала Шарина. Лирес выглядел озадаченным, пытаясь понять, откуда доносится голос Ворсана. Потрясенный словами Шарины, у него отвисла челюсть, и он выпрямился по стойке смирно. – Извините, госпожа! – пробормотал он. – Мне не стоило говорить, этого больше не повторится.

– Не ты, Лирес, а...

– Сестра во Христе забери тебя, Лирес! – крикнул Аттапер, поднимаясь по лестнице. – Это у тебя на щите лицо, и оно говорит!

– Шарина, нельзя терять времени. Вы должны...

Крепость Последних взорвалась наружу с оглушительным треском. Плиты, которые не смог бы сдвинуть ни один человек, теперь раскололись и прогнулись, ломаясь поперек, а не там, где швы соединяли отдельные пятиугольники. Облако опалового дыма поднималось от обломков.

Шарина моргнула: это был не дым. Это был панцирь краба, большего, чем она могла себе представить. На самом деле это был не краб. Щупальца вокруг его рта извивались, а единственный глаз в верхней части головной пластины был больше, чем бассейн, из которого она достала Первый Камень.

Существо, извиваясь, поползло к лагерю людей. Каждая клешня была размером с трирему. Одна из небольших баллист, оставшихся на этом конце линии осады, выпустила свою стрелу. Если она и попала в цель, то эффект был потерян из-за необъятности цели.

– Шарина, вы должны... – закричал Ворсан.

Лирес сбросил свой щит с парапета на ничейную землю. – Думаю, его отсутствие  сейчас не будет иметь большого значения, – небрежно сказал он, вытаскивая меч. – И этот разговор действовал мне на нервы.

 – Шарина, клянусь твоей жизнью, иди! –  крикнул Ворсан из-под стены. Щит приземлился зеркальной стороной вверх. – Я не хочу жить вечно без тебя!

Существо приблизилось. Шарина взглянула на Расиль, которая произносила заклинание, стоя в четырехконечной звезде, и протянула Первый Камень. Волшебный свет заиграл вокруг нее – синий, а затем алый.

– «Интересно, успеет ли она закончить заклинание», – подумала Шарина. Она посмотрела на нож из Пьюла. Она все еще не вытерла лезвие, но теперь это не имело значения. – Божья Матерь, будь со мной. Забери мою душу к себе, когда я покину это тело.

Существо подалось вперед, далеко перевалившись через парапет.

Глава 16

– Тельхины украли знак, который ведет к Точке Опоры, – сказала Теноктрис, глядя на плиту из черного камня, о которую плескалась вода. – Сами они, конечно, не осмелились бы ей воспользоваться. Они просто хотели иметь ее.

– Вот, Лейсин с фермы Хардлум тоже был скрягой, – сказал Кэшел. Казалось, прошло очень много времени с тех пор, как он жил в том районе, и не видел ни одного города больше, чем скопление хижин, составляющих деревушку Барка. – Он не то чтобы воровал, но он бы урезал вашу зарплату, если бы подумал, что может это сделать. Кэшел никогда не понимал Лейсина, богатого фермера, который питался ничуть не лучше самого Кэшела или даже так же. У них бывало одно и то же дешевое блюдо – сывороточный сыр, овес или ячмень и корнеплоды, – но у Лейсина не было Илны, чтобы приготовить все это и приправить дикой зеленью. И все же, все же он обманул двенадцатилетнего сироту, который провел три летних дня, восстанавливая стену из камня, рухнувшую во время шторма. Кэшел улыбнулся воспоминаниям.

– Мастер Лейсин изумил тебя? – спросила Теноктрис с настороженным выражением лица.

– Нет, мэм, – ответил Кэшел, теперь смущенный. Он продолжал смотреть через пролив, чтобы не встречаться с ней взглядом. Примерно в миле от них был еще один мыс, возвышающийся выше, чем на этой стороне. – Я подумал, что, хотя я и не достиг своего полного роста, когда мне было двенадцать, я все же был слишком большим, чтобы Лейсин угрожал выпороть меня, если я не уберусь с его фермы без моей зарплаты.

– Ах, – отозвалась Теноктрис. – Я подозреваю, что Лейсин и Тельхины поняли бы друг друга лучше, чем ты или я понимаем кого-либо из них. Она снова посмотрела в сторону пролива; Кэшел проследил за ее взглядом.

Плита возвышалась над поверхностью на высоту пояса, но, чтобы добраться до нее, им пришлось бы пройти вброд целый фарлонг воды. Невозможно было сказать, насколько она глубока. От соленой воды у него болели порезы, хотя люди говорили, что соляная ванна помогает им быстрее заживать. Кэшел подумал о крабах и о том, будут ли они ждать его неподалеку от берега и решил, что узнает об этом достаточно быстро.

– Я могу перенести вас, – сказал он. – Возможно, будет лучше, если вы сядете мне на плечи, так у меня будут свободны обе руки. Если они понадобится, вы же понимаете.

– Я сама пойду пешком, Кэшел, – сказала Теноктрис. Она одарила его забавной улыбкой. – Я больше не старуха, ты же знаешь. Я не стану морщиться. Она снова повернулась к морю. – Волшебник, стоящий там, может изменить миры, – сказала она. – Именно так сказали Тельхины. Если он достаточно могущественный. Она подняла бровь в сторону Кэшела.

– Да, мэм, – отозвался он. На самом деле это был не вопрос, но, казалось, она хотела, чтобы он что-то сказал. – Вот, почему вы захотели быть здесь, не так ли?

– Многие волшебники хотели бы оказаться здесь! – сказала Теноктрис. В ее голосе звучала злость, хотя почему на него, он не мог себе представить. – Для волшебника, обладающего достаточной силой и надлежащими инструментами, возможно все. Он мог бы править мирами. Всеми мирами, Кэшел! Не только этим.

Кэшел огляделся, слегка пошевелив руками на своем посохе. Вода была грязно-серой и холоднее воздуха, о чем он знал, шагая по оставленным приливом желобам. Карниз позади них и холмы по другую сторону пролива были вулканическими и слишком сырыми, чтобы на них что-либо могло расти. Большое существо, похожее на собаку, которое спасло их, должно быть, питалось тем, что выбрасывало море, если Теноктрис не принесла его сюда из какого-то совершенно другого места.

Он подумал о том, чтобы достать свою сырую шерсть и протереть ланолином посох, но Теноктрис могла подумать, что он подталкивает ее к продолжению дела. Казалось, она и так была в плохом настроении. – Чтобы жить здесь, нужно ужасно хотеть править, – сказал Кэшел. – Думаю, не мне это говорить. Хотя бывали времена, когда он жалел, что не мог заставить овец проявить немного больше здравого смысла.

– Тогда я не думаю, что миру стоит тебя бояться, Кэшел, – мягко сказала Теноктрис. Она подняла инородный меч и критически осмотрела его, затем снова опустила острие на землю. Она улыбалась, когда снова встретилась взглядом с Кэшелом. – Теперь мы перейдем к Точке Опоры, и я думаю, что все-таки попрошу тебя понести меня. На сгибе твоей руки. Уверяю тебя, в воде нет никакой опасности.

– Да, мэм, – отозвался Кэшел, устраивая сиденье из своей левой руки. Она обхватила его за шею, а он схватил ее за внутреннюю сторону колена, чтобы она не свалилась, и пошел. Вода, конечно, была холодной, но не такой, что могло бы стать проблемой для короткой прогулки. Она не доходила ему до середины икр. Единственная проблема заключалась в том, что ему приходилось идти медленнее, чем ему хотелось бы, потому что иначе он забрызгал бы ноги Теноктрис. Кэшел ухмыльнулся. Он привык ходить за овцами, так что медленная ходьба тоже не была чем-то новым, и зашагал дальше.

***

Гаррик взошел на высокую вершину. Алтарем Шина, должно быть, был куб из кварца рядом с отверстием, ведущим в пещеру. Обломки скал на гребне были бежевыми и красновато-коричневыми. Но сухая трава в трещинах между ними – совершенно бесцветной. Солнце садилось на западе, и на южном горизонте странная белая звезда мерцала, как глаз демона.

Дракон выглянул из-за края утеса в пятидесяти футах, вглядываясь в ветер, который с ревом поднимался по скале. С точки обзора Гаррика, он был похож на гигантскую хищную птицу. Его хвост был жестким, и подрагивал вверх-вниз, регулируя равновесие существа. Его шкура была цвета мрачного пламени.

Алтарь был почти таким же высоким, как Гаррик, и, по-видимому, одинаковым во всех измерениях. Глядя издалека, он бы сказал, что это искусственное сооружение, но, находясь в пределах досягаемости, он не мог разглядеть никакой связи между его молочным оттенком и песчаником, на котором он покоился.

Гаррик двинулся влево, держась на расстоянии от дракона. Однако он, должно быть, услышал его, потому что развернулся и на мгновение встал на дыбы, расправив короткие крылья, чтобы казаться массивнее. Он сверкнул глазами, затем вытянул свою длинную шею в сторону Гаррика и закричал. Его язык был черным, а зубы – цвета старой слоновой кости.

– На самом деле ему не нужны крылья, чтобы выглядеть большим, – спокойно сказал Карус. – Он и так размером с тридцативесельный корабль. Ну, почти.

Они оказались лицом к лицу с драконом. При повороте шеи расстояние между ними сократилось вдвое. Гаррик держал меч наискось поперек тела. Его кинжал был опущен и направлен влево, готовый нанести удар вверх. Тело дракона опустилось, а ноги сжались для прыжка. Гаррик продолжал медленно кружить. Он был так же напряжен, как и монстр, но его ноги скользили, как змеи. Его улыбка отражала улыбку призрака-воина в его сознании.

Кора сошла с лестницы. Гаррику было интересно, не передумала ли она над своим предложением сразиться с драконом вместе с ним. Но она просто ждала, чтобы появиться в момент, который больше всего нарушит выбор времени атаки существа.

Дракон закричал, на этот раз сердито, а не угрожающе; второй противник смутил его маленький мозг. Он прыгнул вбок вдоль края утеса; несмотря на свои размеры, он был проворен, как малиновка. Каменный гребень содрогнулся, когда когтистая лапа ударила по нему. Закат придал естественному цвету существа оттенок засыхающей крови.

Огр наклонилась вправо, слегка наклонившись к дракону, как это сделал Гаррик с другой стороны. Зверь мотнул головой из стороны в сторону. У него было узкое лицо и устремленные вперед глаза хищника; когда его противники были так близко, он не мог держать их обоих в поле зрения. – Он не привык, чтобы на него охотились, – сказала Кора со смехом. – Эта перемена пойдет ему на пользу.

Шин вышел из пещеры и взобрался на алтарь. Он двигался почти неуверенно, вместо того чтобы привлекать к себе внимание акробатическими трюками.

– Вряд ли, если все пойдет так, как я задумал, – отозвался Гаррик. Он придвинулся ближе к дракону. Если бы он и огр разошлись далеко, дракон прыгнул бы на одного, прежде чем другой успел бы вмешаться.

Эгипан поднял обе руки, будто указывая на небо, и начал петь. Волшебный свет заструился между его указательными пальцами.

Кора снова рассмеялась, затем сгорбилась.  Дракон бросился на нее, развернувшись на левой ноге. Его растопыренные когти вонзились в поверхность песчаника, разбрасывая песок и гальку. Кора отпрыгнула на двадцать футов назад, стоя на ногах. Гаррик ударил дракона сбоку в колено. Он не задел хрящ, потому что нога согнулась, но невероятно острое острие меча вонзилось в бедренную кость. Зверь закричал и развернулся к Гаррику. Вместо того чтобы уклониться назад, он полоснул его по клюву. Дракон отвел голову за пределы досягаемости, разбрызгивая кровь из того места, где порез задел за живое.

Дракон прыгнул на Гаррика, оттолкнувшись правой ногой, но он нырнул в сторону. Зверь развернулся в воздухе, чтобы последовать за ним, но Кора схватила его за жесткий хвост в воздухе. Вес огра развернул хвост, и дракон  рухнул на левое бедро.

Существо ударило Гаррика крылом о скалу. Крыло было коротким по сравнению с длинным телом, но все равно это была десятифутовая дубина из костей и хрящей. Гаррик моргнул. Он чуть не проткнул себя кинжалом, когда падал. Если бы не рефлексы Каруса, он истек бы кровью, как зарезанная свинья, и умер бы в течение нескольких минут, даже если бы дракон не потрудился прикончить его.

Линия волшебного света с шипением протянулась от горизонта до горизонта, поддерживаемая поднятыми указательными пальцами Шина. Хотя солнце почти село, голубое сияние освещало горный хребет так же ясно, как в полдень.

Дракон хлестнул хвостом, пытаясь сбросить Кору. Она сначала не отпускала его, но второй удар отбросил ее к краю утеса. Дракон вскочил на ноги. Если бы Гаррик был в лучшей форме, он бы подогнул ноги под себя и немедленно вскочил. Вместо этого он перекатился на четвереньки, затем поднялся на одно колено. Дракон взвизгнул и топнул ногой, чтобы раздавить Гаррика, как маслину в прессе.

Гаррик нанес удар по опускающейся ноге, вогнав половину своего длинного клинка в кости лодыжки. Когти дракона рефлекторно сжались, сжимая острые, как солнечный свет, края.