Текст книги "Зеркало миров (ЛП)"

Автор книги: Дэвид Дрейк

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 28 страниц)

– Эй, Топ? – крикнул мужчина с мотыгой. – Я думаю, для этого камня нам понадобятся веревки.

– Дайте-ка, я попробую, – вызвался Кэшел. – Теноктрис, вы подержите? – и он отдал ей свой посох. Он мог бы положить его на землю, но предпочел отдать другу, если сам не мог держать. Это был всего лишь прямой кусок  ореха гикори, но он был у него уже давно. Это был его друг, когда он нуждался в друге.

– Дайте мне попробовать, – повторил Кэшел, подходя к раскопу. В первый раз солдаты проигнорировали его. Это его не беспокоило; это было похоже на то, что происходит, когда кто-то новый пытается присоединиться к группе, которая уже некоторое время действует вместе. Точно так же происходило и с овцами.

Траншея была длиной в три двойных шага и уходила под уклон на глубину человеческого роста у дверного проема. Кэшел присел на корточки, нависая над стоявшими внизу мужчинами.

– Возможно, я смогу поднять его без веревок и людей, которые будут тянуть их, – сказал он.

– Он может это сделать, – пробормотал один из солдат. – А ты как думаешь? Вместо ответа его напарник крикнул: – Топ, все ли готовы?

– Да, конечно, все в порядке, – раздраженно сказала Теноктрис. – Я скажу Лорду Уолдрону, что была важна спешка, если хотите. Или я попрошу принцессу Шарину рассказать ему. И еще, я бы хотела, чтобы, когда я войду в камеру, там было естественное освещение!

– Хорошо! – ответил офицер.

Люди в траншее  уже отодвигались,  освобождая место Кэшелу. – Если вы хотите попробовать, сэр, давайте. Но, похоже, это неподъемная нагрузка даже для такого крупного человека, как вы.

– Что ж, я попробую, – сказал Кэшел. Он спрыгнул в траншею, держась левой рукой за край, чтобы не упасть, и дотронулся до блока. Он был вырублен из того же мягкого камня, в котором была вырезана траншея. Кэшел был не из тех, кто хвастается, но это было даже не сложно. Он немного качнул блок вперед, на себя, чтобы убедиться, что он двигается; так оно и было. Он присел на корточки, расставил руки, а затем выпрямился в коленях. Все шло гладко, как задумал Кэшел, пока блок не оказался на краю траншеи, и  он не приготовился швырнуть камень вниз по склону.

– Уйдите с дороги! – резко закричала Теноктрис.

Кэшел не понимал, о чем она говорит, пока не понял, что четверо солдат оказались там, что раньше было пустым пространством. Они вытянули руки, готовые принять у него блок, как сделали бы, если бы его поднимали их друзья. Солдаты быстро двинулись в сторону, когда увидели, что происходит, но камень был совсем близко.

Даже Кэшел не смог удержать такой вес одними кончиками пальцев, когда запустил его в полет, но он смог затормозить его настолько, что солдаты успели отскочить, прежде чем камень ударился о землю и покатился прочь.

– Извините, – сказал Кэшел. Его дыхание стало тяжелым, как из-за того, что он случайно чуть не покалечил пару человек, так и из-за веса камня. – Я не ожидал, что там кто-нибудь будет.

– Клянусь пресвятой Владычицей, – сказал один из солдат, который чуть было, не оказался не в том месте. В его голосе не было злости. – Если ты можешь так метать камни, может, нам взять тебя с собой вместо катапульты, а?

– Извините, – смущенно повторил Кэшел. – Из меня не получится хорошего солдата.  Мужчины рассмеялись. Кэшел понял, что это была шутка, но все было в порядке, поскольку они подумали, что он тоже шутит.

Теноктрис спустилась по отрытой траншее, неся свою сумку со снаряжением и посох. Обычно Кэшел или кто-нибудь другой нес ее сумку, но на самом деле Теноктрис была намного сильнее, чем можно было подумать, глядя на нее.

– Пожалуйста, заходи внутрь, Кэшел, – сказала она, протягивая ему посох. Хотя она улыбалась, она также напоминала ему, что он стоит у нее на пути. – Я совершенно уверена, что мне было бы легче сдвинуть каменную дверь, чем тебя.

– Да, мэм, – ответил Кэшел. Он взял сумку и, держа ее перед собой, сгорбившись, вошел в дверной проем. – Осторожно, здесь ступенька вниз.

Хотя воздух внутри был прохладным, он был сухим и затхлым, а не промозглым, как ожидал Кэшел. Крытый проход длиной в два шага вел к дверному проему со столбами и перемычкой. Все это было высечено из цельной скалы. За входом была ступенька, ведущая вниз, в усыпальницу. Кэшел мог стоять там прямо. Теноктрис последовала за ним. С обеих сторон стояли низкие скамейки. У каждой были ножки и каркас, но все это было из камня.

Одна скамья была пустой; на другой стоял каменный гроб, крышка которого была сброшена. Она разбилась, когда ударилась об пол. Кэшел заглянул внутрь. Гроб был пуст. В данный момент в гробнице было достаточно света, чтобы все разглядеть. Дверь и траншея за ним располагались строго на западе, так что низкое солнце проникало прямо внутрь.

Теноктрис огляделась вокруг с задорной жизнерадостностью птички-крапивника. Она посмотрела на потолок, затем коснулась резьбы на гробу кончиками пальцев.

– Куда мне лучше положить вашу сумку, Теноктрис? – спросил Кэшел. Он поднял сумку, чтобы привлечь к ней внимание.

– О, просто поставь ее на другую скамейку, если не возражаешь, – ответила она, еще раз быстро кивнув. – Теперь я уверена, что мне не понадобятся инструменты, чтобы вызвать бывшего резидента. Я не до конца понимала, насколько он силен, Кэшел. Она улыбнулась так, что в этот момент стала больше похожа на щенка, чем на птичку. Затем добавила: – Я бы сказала, какой он могущественный, хотя на данный момент его нет в этом мире.

– Это проблема? – спросил Кэшел. Он рефлекторно немного  расставил ноги. Здесь было бы тесновато драться посохом, но прямой удар концом мог бы быстро покончить с делом, даже если бы не было места для трюков и вращений.

– Нет, совсем наоборот, – ответила Теноктрис, но ее улыбка казалась почти вымученной. – В конце концов, мы пришли сюда, чтобы обрести могущественного союзника. Хм, я думаю, мне все-таки нужно кое-что из сумки; лампу.

Пока Теноктрис рылась в сумке, Кэшел смотрел на гроб. Он был сделан из алебастра, вырезанного настолько тонко, что, должно быть, можно было видеть свет сквозь него, когда он был только что отполирован. Даже защищенный под землей, он имел морозный вид, который приобретает мрамор, когда некоторое время находится на открытом воздухе.

Длинная сторона гроба, обращенная к Кэшелу, была украшена изображениями людей, находящимися в городе. Когда он внимательно присмотрелся к резьбе, то увидел, что все они были мертвы или умирали; похоже, от чумы. Некоторые распростерлись у алтарей перед храмами, некоторые лежали в постелях или на улицах. Семья держалась за руки на плоской крыше, все были мертвы. Кэшел вообще любил скульптуры так же сильно, как и картины. Однако эта ему не понравилась. Он предположил, что ему бы не понравился человек, который хотел, чтобы это было на его гробу.

Он обошел вокруг, чтобы посмотреть на конец гроба, со стороны дверного проема. На резьбе снова были изображены мертвые люди, на этот раз разорванные куницами на куски. Казалось, не было особого смысла смотреть на другой конец, не говоря уже о том, чтобы беспокоиться о той стороне, которая прилегает к стене.

Лампа Теноктрис была плоской глиняной, такой же, как в любом доме в деревушке Барка – или где бы то ни было еще, – за исключением того, что посередине, вокруг отверстия для масла,  были вылеплены слова, написанные витиеватым старинным шрифтом. Она наполнила лампу из закупоренной бутылки, которая тоже была у нее в сумке. Теперь она указала пальцем на фитиль, который загорелся, синим волшебным светом.

– Ну вот, – сказала она, поворачиваясь к Кэшелу с довольной улыбкой. – Прежде чем я заберусь в саркофаг, Кэшел, я хочу попросить тебя об одолжении. Теноктрис снова достала медальон из-под своей мантии. Она мгновение рассматривала его, держа на ладони, затем подняла над головой на тонкой золотой цепочке. – Пожалуйста, сохрани его, мой дорогой, – попросила она. Затем поджала губы, коснулась защелки и раздвинула две створки золотого изделия. С каждой стороны на диске из слоновой кости было нарисовано лицо. Они были маленькими, и солнце быстро садилось, но Кэшел рассмотрел, что это мужчина и женщина.

– Это мои родители, – сказала Теноктрис. Она закрыла медальон и положила его в левую ладонь Кэшела. – Я не очень хорошо их знала. Боюсь, я, должно быть, была для них испытанием. Она улыбнулась с оттенком мягкой грусти, которую Кэшел видел раньше. – Конечно, не потому, что я была плохой, – объяснила она, – а потому, что я сильно отличалась от них и детей всех их друзей. Я смущала их.

– Теноктрис? – обратился Кэшел. – Как долго мне хранить его для вас? Только сегодня вечером?

– Храни его до тех пор, пока не почувствуешь, что пришло подходящее время вернуть его мне, Кэшел. И если я когда-нибудь перестану быть собой, немедленно уничтожь его. Пообещай мне это. Больше я никому не могу доверить эту обязанность.

– Да, хорошо, Теноктрис, – ответил Кэшел. Он на мгновение задумался, затем повесил цепочку себе на шею.

Теноктрис взгромоздилась на скамью, затем сама забралась в гроб – саркофаг. Она казалась ярче, сильнее, чем была раньше. – А теперь, Кэшел, – сказала она, укладываясь плашмя в каменном ящике, – все, что тебе нужно делать, это ждать и наблюдать, пока я засну. Положив голову на каменную подставку, вырезанную на дне гроба, Теноктрис начала тихо напевать. В словах был ритм слов силы, хотя Кэшел не мог разобрать отдельных звуков. Он подошел к двери и постоял там, наблюдая, как темнеет небо. Затем потер древко своего посоха, но знакомое прикосновение гикори не успокоило его. Кэшел не возражал против того, что не понимал, что происходит вокруг него; он привык к этому. Но на этот раз он был совершенно уверен, что действительно понял, и это его очень беспокоило.

***

– Да, я уверен, что предпочел бы иметь дело с драконом в одиночку, Мастер Асион, – сказал Темпл. Он произнес «уверен» с легким ударением. – Никто из вас не способен сражаться с чудовищами в ближнем бою, а я не в состоянии сражаться с ними каким-либо другим способом. Он слегка поклонился Илне и добавил: – Это ваш первый опыт общения с драконами. Я думаю, вы обнаружите, что у вас троих будет достаточно дел с другим чудовищем.

– Мы скоро узнаем, – ответила Илна. Обращаясь к охотникам, она добавила: – Идемте.

Роса, застывшая в чистом воздухе, сделала утро промозглым. Однако на небе не было ни облачка. День вскоре должен был стать достаточно жарким и сухим для тех, кто переживет следующие несколько часов. Жители деревни были на ногах, но молчали, если не считать шепота, наблюдая, как незнакомцы готовятся сразиться с монстрами. Они стояли на склоне над своими лачугами, как бы давая понять, что они не являются частью этого мероприятия на случай, если что-то пойдет не так. Время от времени раздавался детский плач.

Илна не думала о том, сопровождают ли ее Темпл и охотники. Конечно, так оно и было; но как только она решилась на это, выбор, сделанный другими людьми, больше не имел значения. Если бы она в одиночку напала на двух драконов, они убили бы ее так же верно, как восход солнца.

Она могла бы заморозить одного на месте, но другой схватил бы ее, как крапивник – гусеницу. Это положило бы конец проблеме, решения которой Илна не видела: как бы она тогда смогла убить всех Коэрли – уничтожить зверей до последнего котенка и седого старца?

Охотники начали расходиться углом перед ней – по одному с каждой стороны. – Нет, – твердо сказала Илна; она не рассердилась бы, если бы они немедленно подчинились. – Я должна быть впереди. Необходимо, чтобы зверь пошел прямо на меня.

Темпл оказался далеко справа, направляясь к заброшенной деревне. Его длинные шаги производили впечатление вялости, пока наблюдающий не замечал, какое расстояние преодолевает каждый из них. Драконы сорвали соломенные крыши с нескольких домов, а передняя стена другого обрушилась внутрь, так что Илне не казалось, что дома обеспечивают большую безопасность. Она мысленно пожала плечами. У рослого Темпла была уверенность человека, знающего свое дело.

Достаточно часто это мало что значило, но в прошлом Темпл оказался исключением.

Драконы находились у алтаря перед храмом. Ночью они поймали добычу и принесли ее, чтобы съесть; к этому времени они уже разодрали тушу до россыпи окровавленных костей. Пятнистый дракон лежал на правом боку. Когтями левой ноги он поднес к своим челюстям ободранные остатки бедра, затем укусил; кость треснула пополам.

– Я полагаю, это была коза? – сказал Карпос.

– Да, похоже, – согласился его остроглазый напарник. – Но это уже не имеет значения.

Бледный дракон следил глазами за Илной и охотниками. Он неторопливо поднялся на ноги. Его когти были прижаты к лодыжкам так, что острия торчали вперед; именно так они оставались острыми, когда существо ходило.

Перед тем, как отправиться в долину, Илна заранее связала свой узор из пряжи. Конечно, это было разумно, но она предпочла бы, чтобы перед ней стояла еще одна задача, чтобы занять свои пальцы. Эта мысль раздражала ее, потому что свидетельствовала о слабости. Она едва заметно улыбнулась. Конечно, она была не настолько слаба, чтобы позволить дискомфорту повлиять на ее реакцию.

Бледный дракон поднял голову к небу и пронзительно закричал, высунув черный язык. Его пестрый напарник одним движением вскочил на ноги и начал спускаться вниз. Обломок кости, которую он грыз, взмыл высоко в воздух и был отброшен в сторону. Зверь направился к Темплу, который только что начал подниматься по северному склону в сторону деревни. Бледный дракон пригнулся, вибрируя, как натянутая струна лютни.

Илна продолжала двигаться вперед в том неторопливом темпе, который задала себе с самого начала. Она не сводила глаз с существа, которое намеревалась убить, не обращая внимания на камни и острые колючки, которых касались ее босые ноги при ходьбе. После того, как работа будет сделана, у нее будет достаточно времени для примочек и припарок; однако, если она пропустит какое-то предзнаменование намерений чудовища, завтра они могут сломать ей бедро.

Из храма вышла женщина. Она стояла на крыльце, наблюдая за происходящим. Ее волосы были темно-русыми и спутанными, а на ее единственной тунике, справа, виднелось жесткое красновато-коричневое пятно.

Темпл начал взбегать в гору, легко двигаясь. Он не обнажил свой меч и держал щит близко к телу. Небо было достаточно светлым, чтобы различать цвета, но солнце еще не взошло, чтобы блеснуть бликами на полированном металле.

Бледный дракон устремился к Илне, как пригнувшийся ястреб. Его крылья торчали из плеч, наклоняясь, как шест канатоходца, поскольку они и хвост уравновешивали нисходящее движение существа. В это раннее время года ручей на дне долины все еще бежал. Илна шла по воде, морщась от ощущения гладкой гальки, вымытой и покрытой травой. Она начала подниматься по северному склону, держа свернутый узор в сжатых ладонях. Она услышала жужжание пращи Асиона, и краем глаза заметила, что Карпос поднял и наполовину натянул свой лук.

Дракон взвизгнул, оттолкнувшись от выступа сероватого известняка. Каждый прыжок приближал зверя к Илне и ее спутникам на его двойную длину. Еще один прыжок, и он будет рядом. Илна раскрыла узор между ладонями и подняла его над головой.

Приближающийся дракон застыл в воздухе. Вместо того чтобы устремиться к Илне и охотникам, он споткнулся и рухнул на землю. На мгновение, заскользив носом в грязи, он перевернулся на левый бок. Его застывшие мышцы не могли скорректировать угол, под которым он наклонялся, когда узор Илны поразил его глаза подобно удару молнии. У дракона были маленькие уши. Правое ухо исчезло в потоке крови, выбитой снарядом пращи, который едва не раздробил ему череп. Широкий наконечник стрелы Карпоса вонзился в оперение у основания правого крыла существа. Дракон продолжал скользить, его мощные задние конечности дергались перед полуоткрытыми челюстями. Облако желто-серой пыли покатилось вниз по склону перед ним.

Илна повернулась, продолжая двигаться в направлении зверя. Его глаза были ярко-голубыми и имели вертикальные зрачки. Карпос выстрелил дракону в горло; вторая пуля Асиона пробила ямку в тонкой серой чешуе на груди существа. Брызнула кровь, но удар не раздробил грудную клетку дракона, как надеялась Илна. Она продолжала поворачиваться, когда зверь проскользнул мимо. Асион выпрямился, чтобы выстрелить снова; при этом его туловище оказалось между узором Илны и глазами дракона. Он прыгнул вверх по склону к охотнику, будто вообще не был ранен.

Асион бросился в сторону. Когда дракон набросился на него, стрела просвистела между раскрытыми челюстями дракона и пробила основание черепа. Зверь согнулся пополам, его голова почти касалась длинного, обтянутого сухожилиями хвоста. Ноги яростно брыкались, правая нога выцарапала из почвы углубление размером с корзину объемом в бушель.

Илна рефлекторно закрыла глаза, когда на нее посыпался песок. Дракон с глухим стуком покатился вниз по склону, пока его голова не оказалась в ручье. Изо рта у него сочилась кровь. Правая нога продолжала подергиваться, но глаза никак не реагировали на мелкую пыль, которая кружилась над ними. Илна опустилась на колени и глубоко вдохнула. Пыль все еще оседала; она чихнула и закрыла лицо рукавом своей туники.

Это была просто удача, что инерция дракона не унесла его  вперед – прямо на охотников и Илну. Даже если бы удар не прикончил их на месте, она видела, как быстро зверь отреагировал, когда ее узор больше не удерживал его. Она совершила ошибку…

– Он был чертовски близко, – тихо промолвил Асион. Он вытер ладонь правой руки о тунику, затем снова взялся за  пращу. Карпос посмотрел вниз на дракона, который сильно дернулся.

– Мне никогда не достать мои стрелы, – печально сказал он. На его левом запястье, в том месте, где его задела тетива, было красное пятно. – На то, чтобы их вырезать, ушел бы весь день, и велика вероятность, что они все равно раскололись.

– Я помогу тебе сделать новые, – вызвался Асион. – Зверь был слишком близко.

Илна встала и отряхнула тунику там, где стояла на коленях. Она держала свернутый узор в левой руке; она не стала разбирать узелки, пока не узнает, что случилось с другим монстром.

– Пойдем, – сказала она, направляясь к заброшенной деревне. – Я иду первой. Мы найдем Темпла.

Дома, в основном, тянулись по обе стороны дороги, ведущей в долину, но в верхней стороне они располагались в виде перекошенной шахматной доски под стеной вокруг святилища. Там оседала пыль, но больше ничего не двигалось. Карпос наложил стрелу на тетиву. Он сердито посмотрел на хижину из камня на своей стороне узкой улочки и пробормотал:

– Здесь слишком узко для удобных действий. Это все равно, что преследовать тигра в зарослях.

– Я не слышу этого зверя, – сказал Асион. – Он крикнул пару раз, когда гнался за Темплом, я это слышал. Впрочем, я не обращал особого внимания. Кажется, они быстрые, могли бы загнать и оленя, как тот серый, который шел на нас.

Улица огибала дом, который был больше, чем большинство домов в деревне. Тремя сторонами он выходил во внутренний двор. Перед домом была изгородь из хвороста, чтобы загонять коз на ночь. Праща Асиона зажужжала, а Карпос снова натянул тетиву к уху. Илна подняла узор перед собой и вышла из-за угла. Дракон в голубых крапинках лежал в развалинах другого дома во внутреннем дворе, его голова была погребена под упавшим камнем. Зверь, должно быть, бросился вперед, когда получил смертельный удар, разрушив толстую стену.

Меч Темпла пронзил грудь дракона чуть ниже правого крыла, оставив глубокую рану шириной с ладонь Илны. Рана перестала кровоточить, но, судя по крови, залившей улицу и соседние хижины, она, должно быть, хлестала, как из мельничного лотка. Темпл сидел на кормушке во внутреннем дворе, полируя свой меч туникой, которую оставили хозяева, когда убегали. Он стоял спиной к Илне и остальным, но наблюдал за ними в зеркальном отражении щита, прислоненного к стене.

– Приветствую тебя, Илна, – сказал Темпл, убирая меч в ножны. Он накрыл корыто тканью. – Я рад, что с вами троими все в порядке.

Илна свернула свой узор и сразу же начала разбирать его на нити, так как он мог подействовать и на Темпла, если бы он повернулся к ней лицом.

– Клянусь Владычицей, друг! – изумленно произнес Карпос, расслабляя лук. – Как ты это сделал? Как ты в одиночку убил этого зверя?

Темпл повернулся и повесил свой щит за ремень. – Они быстры, как вы сами видели, – спокойно ответил он, – но они не думают больше чем на шаг вперед. Я прятался за стенами, пока он сам не подошел к тому месту, где я прятался.

Асион приподнял один из когтей дракона рукоятью своей пращи, затем вяло опустил его. Средний коготь на каждой лапе был длиной с человеческую ладонь, толстый и острый, как одна из стрел Карпоса. Маленький охотник посмотрел на Темпла. – Это была хорошая работа, – сказал он, но Илне его тон показался резким. – Воткнуть лезвие между двумя ребрами так, как ты это сделал. Если бы ты попал в кость, у тебя были бы проблемы, а?

Темпл пожал плечами и встал. – Я же говорил вам, что у меня есть опыт, – отозвался он, и посмотрел на долину. Илна проследила за его взглядом и увидела, как жители деревни устремляются к домам, которые они покинули, когда появились драконы. Она посмотрела на пряжу в своей левой руке. – Здесь еще есть та женщина, Бистона, – сказала она.  И резко добавила:

– Я не собираюсь убивать ее.

Асион поморщился; Карпос безразлично кивнул. Темпл улыбнулся и сказал: – Конечно, но нам лучше разобраться с ней, пока придут ее соседи. Возможно, они менее милосердны, чем мы.

– Она сумасшедшая, не так ли? – озадаченно сказал Карпос. – А Божья Матерь защищает сумасшедших. Они не причинят ей вреда. Илна фыркнула.

– Возможно, Мастер Брекон и его товарищи менее религиозны, чем ты, Карпос, – сказала она. – Да, давайте теперь посмотрим на Бистону.

Главная улица вела прямо к арке, ведущей в ограду храма. Ворот не было, а столбы были из оштукатуренного дерева с плетеной решеткой, образующей арку. Виноградные лозы, посаженные у основания каждой колонны, только начинали распускаться. Летом, когда листва распускалась, широкие листья скрывали плетенку. Илна слабо улыбнулась. Тот, кто сплел ивовые побеги в арку, был весьма искусен. Ее мастерство – Илна прикоснулась к плетеному изделию, чтобы на мгновение представить создательницу, женщину далеко за шестьдесят с узловатыми пальцами – заинтересовало Илну больше, чем безыскусные переплетения виноградных лоз.

Бистона стояла между двумя колоннами крыльца храма. Они тоже были деревянными и были вырезаны в виде статуй, хотя краска и детали обветрились. Илна не могла сказать, кем они могли быть – мужчинами или женщинами. Или обоими сразу, как предположила она. Ранее она видела статуи в Эрдине, изображавшие женщин выше пояса и мужчин ниже; Лайана называла их гермафродитами. У Илны были более веские причины не любить Эрдину, чем несколько статуй, но статуи вызывали у нее отвращение.

Территория была усеяна вонючими остатками трапезы драконов. Их челюсти были достаточно сильными, чтобы переламывать самые крупные кости, но они были неряшливыми едоками. В течение месяца осколки костей и кусочки плоти, превратившиеся теперь в лужи жидкости, разлетались во все стороны. К ступеням святилища не было расчищенной тропинки, поэтому Илна протопала по грязи. Сначала на ее лице отразилось отвращение, но внезапно ее осенило, что всего несколько минут назад, ей казалось вероятным, что ее собственный труп внесет свой вклад в этот беспорядок.

– Вы улыбаетесь, госпожа? – удивленно спросил Асион. Маленький охотник шел почти рядом с Илной, хотя она намеревалась идти впереди.

Но она была в хорошем настроении, поэтому просто ответила: – Я гордилась своей аккуратностью, когда вела хозяйство для нас с братом. Было бы очень неприятно стать частью этой мусорной кучи.

Асион моргнул, но больше ничего не сказал. Темпл, шедший позади них с Карпосом, усмехнулся. Бистона стояла, как третья статуя, напротив крыльца. Вблизи она выглядела намного моложе, чем показалось Илне с другого конца долины; ее растрепанные волосы были светлыми, а не белыми. Вероятно, она была всего на несколько лет старше самой Илны. Вытаращенные глаза Бистоны казались намного старше ее самой. Ну, как и у самой Илны, как предположила она.

Илна поднялась по первой из трех ступенек крыльца, затем остановилась на второй. Она держала в руке узор, на этот раз более нежный, но вместо того, чтобы развернуть его, сказала: – Госпожа Бистона? Мы пришли, чтобы помочь вам. Это ложь? Что ж, по крайней мере, мы пришли спасти вас от того, чтобы соседи не сожгли вас заживо.

Бистона вздрогнула; ее взгляд сосредоточился на Илне. Радужки глаз были ярко-синими, обескураживающе похожими на радужки драконов. – Мои сыновья мертвы, – промолвила она. Ее голос дрогнул; возможно, она не разговаривала с момента Изменения. – Я думала, что они еще живы, но я ошибалась.

Бистона была грязнее драконов, потому что, в отличие от них, она не вылизывала себя дочиста.

Илна удержалась от насмешки только потому, что у нее был большой опыт в умении держать язык за зубами. Это удивило бы многих из тех, кто ее знал, но они не могли видеть, что творится у нее в голове.

– Я сожалею о ваших сыновьях, – сказала Илна. – Мы убили виновных в этом зверей. Немного подумав – дом священника был неподалеку, но, вероятно, такой же убогий, как и территория храма – она добавила: – Госпожа, давайте пойдем к вам домой. Я уверена, вам нужно прилечь.

Жители начали возвращаться в свою деревню. Большинство из них собирались сначала разойтись по своим домам, но Брекон, Грайя и старейшина с изуродованной рукой вошли на территорию храма. Мужчины горько роптали по поводу беспорядка. Бистона повернулась и снова вошла в святилище. Внутри что-то резко заскрипело. Илна нахмурилась, но вошла следом за женщиной. Она была безумна, как и сказал Асион, и вполне возможно, что ее кажущаяся нормальность в любой момент превратится в убийственную ярость. Тем не менее, они решили помочь ей, так что у Илны не было выбора.

Внутреннее помещение храма освещалось только через входные двери, но этого было достаточно для маленькой комнаты. На задней стене была выложена мозаика, изображающая Владычицу, разводящую руки; она была сделана из кусочков цветного стекла, а не камня, и на лице у нее была широкая улыбка простушки. Однако статуи не было. Там, где она должна была быть, стояла кушетка. Она выглядела, как настоящая, но даже подушка и складки матраса были вырезаны из мрамора. Бистона лежала на ней так, словно матрас был набит гусиным пухом.

Крышу поддерживали открытые фермы. Ворон, сидевший на торцевой балке, снова каркнул, напугав Илну. Она не заметила птицу в тени.

– Нет! – резко сказала она Карпосу, но он уже расслабил лук, который натянул от удивления. Она улыбнулась: дело было не только в ней. Внутри святилища пахло, как в змеином логове зимой, хотя драконы не загрязнили его своим пометом.

Оштукатуренные стены были выкрашены в темно-красный цвет, но звери стерли большую его часть. – «Почесывались», –  предположила Илна. Овца сделала бы то же самое.

– Вы нашли это отродье демонов, Бистону? – потребовал ответа Брекон. Илна обернулась. Брекон стоял на крыльце со своей женой и другим старейшиной. Они, возможно, попытались бы последовать за ней и охотниками внутрь, но Темпл вытащил свой меч и наклонил его поперек дверного проема.

– В этом нет необходимости, – едко сказала Илна Темплу.

– Возможно, – ответил крупный мужчина с улыбкой. Он вложил свой пурпурный клинок в ножны с плавностью воды, выливаемой из кувшина, но жители деревни остались на своих местах. Очевидно, получилось так, как он и намеревался; и, возможно, в конце концов, он был прав.

– Бистона лежит на диванчике, – сказала Илна Брекону. – Она не несет ответственности за монстров, и, судя по тому, что она сказала минуту назад, к ней, возможно, возвращается здравый рассудок. Она сделала паузу, чувствуя, как каменеет ее лицо. – Вы должны относиться к ней как к одной из своих, – продолжила она. – Возможно, я никогда не вернусь в вашу деревню, но если я вернусь, и с Бистоной плохо обойдутся, я буду считать вас не лучше тех монстров, от которых мы избавили вас этим утром.

Бистона неожиданно крикнула: – Ламо эарарачарраэй аначаза!

– Что она сказала? – потребовал ответа Асион, переводя взгляд с лежащей женщины на Илну. – Я ничего не понял.

– Ричар басумаяоякинту анаксарнакса! – продолжила Бистона. Ее глаза были открыты, но несфокусированы; руки скрещены на груди, как у трупа.

– Это волшебство, – пояснила Илна. Эти слова ничего для нее не значили, но она достаточно часто слышала, как Теноктрис и другие произносят слова силы, чтобы к настоящему времени распознать тон и ритмы. И в очень неподходящее время, как подумала она, хотя и не высказала этого мнения вслух. Песнопение Бистоны должно было вызвать у жителей деревни чувство неловкости, и они, очевидно, уже обвиняли ее в своих несчастьях.

– Брекон, она говорит от имени Владычицы! – взволнованно сказала Грайя. – Редмин мертв, но Божья Матерь сделала Бистону своим оракулом – вместо него!

– Как это оракулом? – удивился Асион. – Вы можете это понять?

– Фамета матамаксанрана эхонтохерита! – пропела нараспев Бистона.

– Никто этого не понимает, даже волшебники, – презрительно сказала Илна. Она уже видела подобную подделку раньше. Без сомнения, Бистона вскоре «проснется» и объявит деревне, что теперь она их священник, и они должны почитать ее. Что ж, Илна хотела именно такого результата, но ее все равно раздражало, что это было сделано с помощью лжи.

– Илна ос-Кенсет – прокаркал ворон. – Прямой путь извилист, кривой путь прям. Его голос был резким, но вполне понятным. Не было ни малейшего шанса, что Илна неправильно истолковала звуки, которые обычно издают птицы.

Грайя вскрикнула от восторга и прижала к себе мужа. Другой старейшина опустился на колени и коснулся лбом пола крыльца. Он скрестил руки, целую и изувеченную, над головой.

– Ты должна свернуть в сторону, – сказал ворон, – или ты не достигнешь своей цели.

Бистона пошевелилась на кушетке. Она дважды моргнула и потерла глаза тыльной стороной ладони.

– Я никогда раньше не слышал, чтобы птицы разговаривали, – сказал Карпос, не испуганный, а удивленный.

– Да, да, – сказала Грайя, – Божья Матерь всегда говорит через Слугу, добрый господин. Ну, когда она это делает.

– Редмин много раз  говорил, что Слуга сообщил ему ответ, и проситель должен оставить свой подарок для Владычицы, – объяснил Брекон. – Но иногда бывает вот так.