Текст книги "Зеркало миров (ЛП)"

Автор книги: Дэвид Дрейк

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 28 страниц)

– Тебе не следует вынимать его здесь, Чалкус, – неодобрительно сказала Мерота.

– Конечно, нет, дитя, – ответил он укоризненно, вышел из помещения и сошел с крыльца. Илна стояла в дверях, наблюдая.

– Оглядываясь назад, я бы согласился, что вынимал его во многих местах, где мне не следовало этого делать, – сказал Чалкус. – Но я никогда не был настолько невоспитанным, чтобы беспокоить Юношу в Его храме. Пока он говорил, тонкий изогнутый меч появился в его руке и заплясал сложной фигурой в солнечном свете. Он подбросил его в воздух, повернулся лицом к Илне и перехватил рукоять левой рукой. Улыбаясь, он сделал еще один сложный жест и вложил меч в ножны, прежде чем вытащить его вместе с ножнами из-за пояса.

– Видишь, любимая, – мягко сказал Чалкус, держа меч на ладони. – Ничто, кроме вежливости, не мешает мне носить его. Или использовать, чтобы перерезать горло любому количеству людей – я думаю, сотням. Я сомневаюсь, что в этом месте найдется кто-нибудь, кто мог бы хотя бы подраться со мной, а?

– Ты бы этого не сделал! – сказала Мерота.

Чалкус крепко обнял ее. – Я делал это, дитя, – ответил он. – Я делал это и кое-что похуже. Но нет, я бы не сделал этого снова. Человек, которым я являюсь сейчас, предпочел бы умереть. Он чмокнул Илну в щеку, затем прошел мимо нее, чтобы повесить меч обратно на стену. – Я не хотел брать клинок с тех пор, как пришел сюда, – сказал он, обнимая Илну за талию в дверях. – И теперь, когда моя любовь вернулось навсегда, я хочу этого еще меньше.

– Чалкус, я не могу здесь оставаться, – сказала Илна. Ей показалось, что она ступила в яму, наполненную лепестками роз, прекрасными, благоухающими и мягко окутывающими ее. – Я не умерла.

– На самом деле, ты не умерла, дорогая, – ответил он с улыбкой. – И тебе никогда не придется умирать, теперь, когда ты снова присоединилась к нам.

– Пока Он не приведет нас в рай, – добавила Мерота с легким неодобрением, какое может быть у детей, когда старший не проявляет чувства приличия, которое, по мнению ребенка, оправдано. Она смягчилась до своей обычной жизнерадостности и продолжила: – Но до тех пор, да. И мы все равно будем вместе, иначе это не был бы рай!

– Но я не могу, – ответила Илна. – Я утопаю в розах… У меня есть обязанности в  мире. В другом мире.

Чалкус рассмеялся и поцеловал ее. – Чтобы отомстить Коэрли за убийство меня и Мероты? – спросил он. – Но мы не умерли, дорогая. Мы здесь, и ты здесь. Что может быть лучше этого?

Ребенок, рисовавший на мостике, встал; его мать отряхивала руками его тунику, пока он что-то лепетал ей.

– «Интересно, какими ткацкими станками они здесь пользуются?» – подумала Илна. Даже с такого расстояния она могла видеть, что белое одеяние матери, слишком длинное и струящееся, чтобы его можно было назвать туникой, было из очень тонкой ткани.

– Да, Илна, – сказала Мерота, крепко обнимая ее за талию. – Ты должна остаться. Иначе ты не будешь счастлива.

– Это не имеет значения! – ответила Илна таким резким голосом, будто ей только что дали пощечину. Она выпрямилась, инстинктивно отодвигаясь от мужчины и ребенка. – Это никогда не имело значения.

– Но сейчас это важно, дорогая, – сказал Чалкус, касаясь ее плеча и не сводя с нее серьезных глаз. – И ничто другое не имеет значения.

– Да, Илна, – сказала Мерота. – Ты заслуживаешь того, чтобы быть счастливой с нами.

Илна посмотрела в бассейн. Вместо того чтобы увидеть отражение могилы напротив, вода покрылась рябью, отражая мир, в котором она заснула. Темпл и двое охотников стояли на холме с выражением отчаяния на лицах. Асион звал, прижав одну руку к губам; в другой он сжимал кинжал.

– Твое счастье – это все, что имеет значение, – сказал Чалкус.

Илна прыгнула в бассейн ногами вперед. Она была полностью одета и не умела плавать. Но, вода, возможно, была недостаточно глубокой, чтобы в ней можно было утонуть.

– Илна! – закричала Мерота.

Илна приземлилась на равнине, едва не угодив в костер Темпла. Три кролика жарились на гриле, на каркасе из зеленых веток. Они были в таком положении слишком долго, забытые обеспокоенными мужчинами. Илна подняла решетку за два угла, как самый быстрый способ устранить проблему, за которую она отвечала.

– Госпожа! – воскликнул Карпос. Он натянул тетиву своего лука и держал его со стрелой на тетиве. – Где ты была?

– Я вернулась, – резко ответила Илна. – У меня есть обязанности, ты же знаешь. Она коснулась языком своих сухих губ. – Доставай свои инструменты для копания, – сказала она. – В этом кургане что-то есть.

***

– Тебя устроит это помещение, Расиль? – спросила Шарина, указывая на открытую дверь. Она предпочла бы сказать «Госпожа Расиль», но на языке Коэрли это не предусматривалось. Она могла бы сказать «Самка Расиль», но это было бы так же оскорбительно для Корла, как и для самой Шарины.

– Если бы это было не так, – ответила Расиль, глядя через плечо Шарины, в то время как отряд Кровавых Орлов неловко наблюдал за происходящим, – я полагаю, я могла бы внести сюда навоз, чтобы сделать комнаты более похожими на хижину, в которой я живу в нашей Обители. Она зарычала. Новое восприятие Шариной языка Коэрли не смогло перевести этот звук, но она поняла, что он скорее забавлял, чем угрожал: волшебница смеялась. – И, возможно, – добавила Расиль, – вы могли бы найти мне еще и какую-нибудь требуху, чтобы поесть. Видите ли, для старой женщины этого было бы достаточно. Если бы я не была волшебницей... Она передернула своими узкими плечами; как пожатие по-человечески.

Шарина попросила, чтобы ближайшее к ней бунгало оставили пустым. Многие здания на дворцовой территории пришли в упадок еще до того, как Гаррик сменил Валенса III, но это было в отличном состоянии – возможно, потому, что оно стояло в буковой роще и деревья выдерживали силу штормов, которые в противном случае могли бы сорвать черепицу с крыши или сорвать ставни.

Однако никто не стал спорить с ее просьбой. В конце концов, она была Принцессой Шариной. Если она хотела уединения, она бы его получила. Она отправила гонца в Валлес раньше них, приказав управляющему привести дом в порядок. Лампа, горевшая в стенной нише, показывала, что это сделано, но даже при открытых дверях и окнах не было времени избавиться от затхлости. Тем не менее, Расиль, казалось, не обеспокоилась, когда вошла и огляделась.

Слуги, готовившие бунгало, привезли несколько предметов мебели: кушетку, подушка которой была немного великовата, пару стульев и стол, который, вероятно, отправили на хранение, когда инкрустации из слоновой кости начали отрываться от дерева.

Шарина не могла пожаловаться, учитывая, как мало времени у них было, но та ее часть, которая все еще была дочерью хозяина гостиницы, вздрогнула, увидев, что она предлагает гостье. Она быстро приняла решение. Заместителю капитана, командовавшему ее эскортом, она сказала: – Оставайтесь снаружи, если хотите. У меня есть личное дело к Расиль.

– Ваше высочество, боюсь, я не могу этого позволить, – ответил Кровавый Орел с акцентом Кордины высшего класса. Она не помнила, чтобы видела этого человека раньше. Он был относительно молод для офицера полка, отобранного из ветеранов. – Для такой женщины, как вы, небезопасно оставаться наедине с кошачьим чудовищем.

На мгновение в голове Шарины помутилось. За эти годы она сталкивалась со  многими мужчинами, которые говорили ей, что она должна или не может делать, потому что она женщина. Ей это никогда не нравилось, и сегодня вечером она очень устала. Она улыбнулась. – Вы говорите, вы не можете этого допустить? – спросила она. – Ну, тогда вы можете посидеть в уголке и поболтать с духами всех людей, которых вы убили в своей жизни. Вы ведь понимаете, что Расиль – волшебница, не так ли? Или, может быть, вместо духов мы вернем их тела?

Шарина почувствовала, что ее улыбка стала шире, хотя выражение было не глубже, чем на губах. Она добавила: – Вы когда-нибудь разговаривали с человеком, который мертв уже шесть лет, Младший Капитан? Я – да. Это не тот опыт, который я хотела бы повторить, но если вам действительно нужно зайти с нами внутрь, пока мы будем произносить заклинание...?

Офицер начал пятиться с того момента, как Шарина произнесла слово «волшебница». Его солдаты старательно смотрели в другую сторону, притворяясь, что не слышат стычки. Шарина глубоко вздохнула. Она дрожала. Она была жестока с этим человеком, и ее поведение ей самой не нравилось так же сильно, как и то, что она видела это в других, но... Она закрыла дверь между собой и солдатами, прежде чем начала хихикать. Выражение ужаса на лице заместителя капитана было таким забавным! И он был напыщенным болваном. Хотя он, несомненно, принимал близко к сердцу ее интересы, он был слишком глуп – по крайней мере, слишком узколоб, что, возможно, одно и то же – чтобы она доверяла его благоразумию.

Шарина повернулась лицом к комнате. Расиль пристально наблюдала за ней. – Итак, Шарина, – сказала она. – Ты тоже волшебница?

– Нет, – ответила Шарина. Она пожала плечами. – Я так сказала, чтобы заставить охранников оставить нас в покое. Я была уверена, что заместитель капитана не раскусит мой блеф.

Вместо того чтобы сесть на диван или на стул, Расиль присела на корточки на мозаичном полу. Он был выложен в виде сада с птицами в клетках по углам. Корл осторожно расположилась так, чтобы казалось, будто она сидит под грушевым деревом в центре комнаты. Она снова невесело хмыкнула и сказала: – Видишь ли, мне было интересно. Я могла бы заставить этого воина увидеть лица его жертв, но принести настоящие тела было бы трудно. Я была бы впечатлена, если бы ты смогла это сделать, Шарина. И я думаю, что даже твоя подруга Теноктрис была бы впечатлена.

Шарина села на один из стульев; его бронзовые ножки клацнули по камню. – Теноктрис сказала, что я должна спросить тебя об одной... Она прикусила нижнюю губу зубами, раздумывая, как сформулировать просьбу. – Проблеме, – решилась она, наконец. – Человек по имени Ворсан, Принц Ворсан, наблюдает за мной из зеркал. Я видела его лицо несколько раз, как правило, лишь на мгновение. Правда, однажды он призвал меня к себе. Он говорит, что он волшебник, ну, ученый, живший еще до Великого Потопа. Он хочет, чтобы я присоединилась к нему в его мире, потому что Последние собираются уничтожить этот мир.

Зрачки Расиль были вертикальными щелочками, как у настоящей кошки; они делали ее неподвижный взгляд еще более тревожным, чем он был бы в противном случае. – Итак, Шарина... – сказала она. – Как тебе удалось сбежать от этого Ворсана?

Шарина поморщилась. – Он не пытался удержать меня, – призналась она. – Но мне неуютно знать, что в любой момент он может забрать меня к себе. Ты можешь прогнать его?

Расиль снова пожала плечами. – Возможно, – ответила она. – Но скажи мне, Шарина, ты можешь заглянуть в будущее?

– Нет, конечно, нет! – ответила Шарина. – Почему ты спрашиваешь?

– Я тоже не могу, – сказала Корл, – по крайней мере, не совсем ясно. Но я считаю, что тебе было бы лучше оставить Ворсана в покое.

– Хорошо, – сказала Шарина. Она почувствовала прилив сожаления, хотя и знала, что Ворсан вызывал в лучшем случае раздражение. Возможно, она сосредоточилась на нем, потому что многие из стоящих перед ней серьезных проблем казались совершенно неразрешимыми.

Она встала. – Тебе еще что-нибудь нужно? В кладовой должна быть еда, но она может тебе не понравиться. Она усмехнулась и добавила: – Например, я почти уверена, что стюард не включил в не требуху. Если возникнут проблемы, скажи охраннику – снаружи их будет двое, – и он найдет кого-нибудь, кто исправит ситуацию.

Обычно слуга спал в нише рядом с кладовой бунгало. Шарина была совершенно уверена, что среди дворцовых слуг поднимется мятеж, если она прикажет одному из них запереться на ночь с Корлом – людоедом. Кровавые Орлы, на которых настоял Аттапер – чтобы они контролировали Расиль, а не защищали ее, так бы и поступили.

– Ты не собираешься спорить со мной по поводу игнорирования Ворсана? – спросила Расиль.

– Что? – удивилась Шарина, задаваясь вопросом, что же она пропустила из-за своей усталости, чтобы задать такой вопрос. – Нет. Теноктрис сказала мне, что я могу доверять тебе.

– И ты доверяешь Теноктрис? – спросила Корл. Она поднялась на ноги с определенной степенью контролируемой грации, наблюдать за которой было более впечатляюще, чем за простой быстротой.

– Да, конечно, – отозвалась Шарина. – Расиль, мои обязанности достаточно тяжелы и без того, чтобы я сомневалась в своих друзьях.

– Понятно, – промолвила Корл. Она подошла к дивану, сбросила подушку на пол, затем пнула ее ногой. Затем посмотрела на Шарину и усмехнулась, добавив: – Я думаю, этого достаточно. Она мягче, чем я привыкла, а мои кости достаточно старые, чтобы в них не проникал холод от камней.

– Тогда увидимся утром, – сказала Шарина, кладя руку на дверную задвижку.

– Да, утром, – согласилась Корл. – Будет лучше, если ты пойдешь со мной, когда я поговорю с теми, кто может сказать нам, где может быть самая большая опасность от Последних.

– Хорошо, – ответила Шарина. У нее были разные обязанности, но ей казалось, что просьба Расиль была самым важным делом, которое было у нее в руках. – Кто те люди, с которыми мы будем разговаривать?

– Скорее, кто они были, Шарина, – сказала Расиль. Ее губы приоткрылись, обнажив зубы, которые были впечатляющими, несмотря на то, что были стертыми и обесцвеченными. – Я вызову людей, которых Последние убили три ночи назад, когда они напали на Теноктрис. Она снова рассмеялась. Возможно, эта идея показалась Корлу более забавной, чем Шарине.

***

Гостиница находилась в полумиле вниз по долине, в роще деревьев. Гаррик, вероятно, не заметил бы ее сразу, если бы побеленные стены не поблескивали в лучах заходящего солнца. – Этот дом построен из напиленных досок, – сказал он Шину и Коре. – Интересно, у них будут соломенные матрасы, а не кукурузная шелуха?

– Я могла бы разломать конюшню, построенную из досок, – задумчиво произнесла людоеда. – Это мое собственное неверное суждение превратило меня во вьючное животное. Если бы я только справилась со своим голодом и отправилась на юг на один день раньше, я была бы свободным существом, каким предназначила меня Судьба.

– Или ты могла бы поймать дикую свинью, – сказал Шин, – и избавила бы себя от необходимости сносить конюшню.

– У меня всегда была склонность к конине, – ответила Коре тоном достойного упрека. – Такое великолепное существо, как я, имеет право на свои прихоти.

– Что в данном случае означает право носить на себе человека – представителя в качестве альтернативы вырезанию твоего сердца, – прокомментировал Шин. – Я бы полагал, что настоящий философ задумался бы о том, действительно ли вкус свинины так уж плох.

Здесь, в долине реки, тропа была шире, чем на гранитном склоне, по которому они только что спустились. Из подлеска торчали пни деревьев. Гаррик с интересом отметил, что они были спилены, а не срублены топором или просто окольцованы и оставлены, чтобы упасть во время бури после многих лет гниения. Непогода – возможно, наводнение, но это мог сделать и сильный мороз – уничтожила два дуба чуть выше по склону. Их ветви торчали в стороны, казалось, корчась в безмолвном ужасе.

Женщина в красном джемпере вышла из гостиницы, держа за руку ребенка. Гаррик снял свою широкополую шляпу и помахал ею. – Привет! – крикнул он.

– Как ты думаешь, она тебя слышит? – вслух поинтересовалась Кора.

Женщина закричала, схватила ребенка и бросилась обратно в здание. По крайней мере, у Гаррика не было никаких проблем с тем, чтобы расслышать ее.

– Разве Орра не сказал им, что я приду? – недоумевал Гаррик вслух. – Ну, мы почти пришли. Я не думаю... Он взглянул на Шина и обнаружил, что эгипан смотрит на него.

– Нет, – сказал Шин, – я не думаю, что люди, которых предупредили, что ты прибудешь на огре, пришли бы в ужас, узнав, что эгипан будет в составе группы. Хотя я польщен, что ты рассматриваешь такую возможность. Он подпрыгнул, встал на руки, затем снова перевернулся на копыта. Шин сардонически ухмылялся каждый раз, когда поворачивался в сторону Гаррика.

– Я никогда не замечала, чтобы людям можно было особенно доверять, – сказала Кора. – Ты считаешь маловероятным, что этот Орра забыл сказать или предпочел не говорить хозяину гостиницы, что ты прибудешь на таком чудесном скакуне, как я? Вы подружились с Орра?

– Нет, вовсе нет, – признал Гаррик. – Хотя я бы не сказал, что мы враги. Хотя...

– Да, – подал голос Король Карус. – Мы не знаем, чем занимается Орра. Если бы он подумал, что ты соперник, это было бы причиной немного усложнить твой путь.

– Он мог бы даже сказать людям, что придет великий и ужасный людоед, чтобы съесть всех их лошадей, – добавила Кора.

По ее тону Гаррик не мог понять, говорит она серьезно или нет. Действительно, интересно, что будет сегодня вечером в конюшне?

Трое мужчин вывалились из передней двери гостиницы. Двое из них были одеты в кожаную одежду и вооружены короткими мощными луками; третий был постарше и держал обоюдоострый топор. Это был скорее инструмент лесоруба, чем оружие, но руки и плечи мужчины выглядели впечатляюще, даже если живот, выпирающий из-под фартука, был тяжелее, чем, вероятно, был в расцвете его сил.

Пока Кора продолжала бежать трусцой вперед, из конюшни выбежал еще один мужчина с деревянными вилами, а за ним по пятам следовал маленький мальчик, которого, наверняка, послали за ним. Один из лучников поднял лук и прицелился, хотя расстояние все еще было слишком велико, чтобы выстрелить.

 – Подожди! – сказал Гаррик огру, натягивая поводья. Ну, ремни, конечно. – Я пойду, поговорю с ними. Кора остановилась, расставив обе когтистые лапы на изрытой колеями дороге. Гаррик качнулся вперед и ударился грудиной о ее затылок.

Карус печально улыбнулся. Его тренированные рефлексы обычно делали Гаррика таким же уверенным наездником, как и любого кавалериста из Северного Орнифала, но у Каруса было не больше опыта езды на огре, чем у его потомка.

– Теперь вот этический вопрос, Шин, – сказала Кора. – Если моего хозяина утыкают стрелами деревенщины, к которым он подходит, обязана ли я томиться над его трупом, пока не умру с голоду, как благородный скакун в балладах, или мне будет позволено бродить в поисках кобылок?

Гаррик спешился. – Ты заменяешь мерина, – сказал он. – Кобылок нет. Он расстегнул свой пояс и протянул его вместе с мечом и кинжалом огру. – Но ты можешь подержать вот это, если хочешь, – добавил он. – В надежде, что, если я буду выглядеть достаточно миролюбиво, здешние крепкие мужички не нашпигуют меня стрелами.

Гаррик шагнул вперед, размахивая шляпой в правой руке. – Привет вашему дому! – крикнул он. – Я друг! Он подошел бы на расстояние в полфурлонга – расстояние меткого выстрела даже из короткого лука, если бы лучник знал свое дело. Чего эти парни, возможно, и не умели: люди были склонны думать об охотниках, как о метких стрелках, но это было неправдой. Довольно часто охотники совершали свои убийства, терпеливо выжидая в тишине, пока цель не окажется достаточно близко, чтобы в нее можно было плюнуть.

– Но ты бы предпочел неумелых стрелков, – сказал Карус. – Из меня вырезали три стрелы, а дротик, который какой-то дикарь на Далопо вонзил мне в левую икру, почти прикончил меня, когда он начал гноиться. У этой пары тоже дротики.

– Простите меня за моего коня, – крикнул Гаррик. – Я знаю, он странный, но такой же безобидный, как пони. Это долгая история, и я охотно расскажу ее, когда угощу ваш дом кружкой эля.

Пожилой мужчина вытер обух топора о свой фартук. – В этих краях мы пьем сидр, – обоснованно ответил он. – Чертовски хороший сидр, если я сам так говорю.

– Тогда, может быть, вы все выпьете со мной сидра? – спросил Гаррик, подходя к группе из четверых мужчин и мальчика. Женщина и ребенок выглядывали из окна второго этажа.

Гаррик достал серебряную монету – Виноградный Лист Орнифала с потертым изображением Валенса II на другой стороне. Он покрутил ее на большом пальце, чтобы она сверкнула на свету, поймал и протянул кабатчику. Тот нахмурился, постучал монетой по своему топору, чтобы определить содержание серебра, и сказал: – Тогда ладно.

– Эти двое тоже пойдут? – спросил один из охотников, указывая своим луком в направлении Коры и эгипана. Участок его кожи на голове был покрыт розовым шрамом; он попытался зачесать оставшиеся черные волосы поверх раны, чтобы скрыть ее.

Гаррик повернулся, отчасти для того, чтобы дать себе время определиться с ответом на вопрос, и помахал Коре и Шину. – Теперь вы можете подойти! – крикнул он. – Эти джентльмены знают, что мы дружелюбные путешественники, у которых есть деньги на ночлег.

Мужчины, уставившиеся на него, еще не были убеждены в этом, но такая формулировка могла бы помочь развеять их подозрения. Гаррик улыбнулся хозяину гостиницы, наименее враждебному из всей компании, и обратился к нему. – Конечно, я не удивлен вашей озабоченностью. Предыдущий путешественник, Мастер Орра, обещал сообщить вам о моем приезде и моих спутниках. Разве он не упоминал об этом?

Трактирщик нахмурился. – Орра? – переспросил он. – Мы не видели никого с таким именем. Когда он должен был прибыть?

– Он должен был быть здесь сегодня пораньше нас, – ответил Гаррик. Шин и Кора приближались, эгипан шел на руках впереди неторопливо шагающего огра. – Верхом на покусанном блохами сером коне. Да, мы двигались в хорошем темпе, но не догнали его по дороге.

– Ни одна белая лошадь не проезжала здесь с тех пор, как год назад был мой день рождения, – проворчал конюх с едва различимым акцентом. – И это было до того, как Сестра во Христе утащила все в ад, а потом выплюнула обратно.

– Неплохое описание Изменения, – заметил Карус. На его лице была обаятельная улыбка, но Гаррик почувствовал скрытый холод, когда разум его предка рассудил, как лучше действовать, если все пойдет не так: выхватить топор, ударить рукоятью в висок охотника справа, отвести лезвие назад, чтобы поразить кабатчика и другого охотника одним ударом… Рефлексы древнего воина сейчас были не нужны; они почти никогда не были нужны. Но они были всегда доступны, и иногда это спасало жизнь Гаррику и, возможно, королевству.

Шин вскочил на ноги; людоедка опустилась на колени, опустила голову и вернула Гаррику меч на поднятых ладонях. Он небрежно пристегнул свое оружие, молча забавляясь подспудными расчетами Каруса о том, как лучше всего убить всех вокруг теперь, когда у него был меч. На всякий случай, конечно.

– Спасибо, Кора, – сказал Гаррик. – Ты можешь встать. Снова посмотрев на местных мужчин, он продолжил: – Мой шут, Шин, будет... Эгипан низко поклонился. – ... со мной в одной комнате. У вас ведь есть отдельные комнаты, не так ли?

– Здесь? – спросил трактирщик. Серебряная монета стерла его первоначальную вспыльчивость. – Ну, нет, сэр. Здесь, в «Нотч Хаус», на них нет спроса.

– У тебя же есть пристройка на заднем дворе под кладовую, Нодди, – сказал охотник со шрамом на голове. – Ты мог бы поместить их туда.

– В этом нет необходимости, – быстро отозвался Гаррик. – Общая комната подойдет очень хорошо. Что касается моего скакуна...  Кора присела в реверансе, ловко отбросив левую ногу назад, а не правую вперед, что могло создать впечатление, что она бросается на местных жителей. – Если у вас есть сухая пристройка, я думаю, она была бы лучше, чем конюшня. Кора совершенно безобидна… Если бы у Каруса было физическое тело, его смех зазвенел бы на крутых склонах долины. – ... но ее присутствие может спугнуть других животных.

– Ни за что на свете ты не будешь ночью со мной! – заявил конюх. Он отскочил назад, опуская вилы вниз зубцами вперед в защитной позе.

– Я полагаю, это амбар для зерна, – сказал трактирщик, потирая подбородок костяшками пальцев. – Он, э-э… Он ест зерно?

– Уверяю вас, я не трону ваше зерно, Мастер Нодди, – сообщила Кора. – Хотя, я надеюсь, вы не будете возражать, если я избавлю здание от нескольких крыс?

Один из охотников посмотрел на другого, и вопросительно спросил: – Тогда кто же он такой?

– Как ты думаешь, почему он спрашивает своего партнера, Кора? – сказал эгипан лукавым тоном. – Конечно, очевидно, что он мог бы спросить любого из нас троих.

– Начнем с того, что я не «он», благородный сэр, – ответила Кора. Она указала на свои верхние, а затем на нижние груди. – И внешность обманчива. На первый взгляд, я идеально сложенная женщина-огр в расцвете сил, мне едва исполнилось триста лет. Однако на самом деле я вьючное животное, несущее Мастера Гаррика. Я обладаю скромными манерами, которые редко можно встретить у лошади – независимо от того, насколько хороша эта лошадь на вкус.

– Джентльмены, – обратился Гаррик, – я очень хочу пить, и я бы не отказался от ужина.

– Как и ваш шут, дорогой хозяин, – подключился Шин. Обращаясь к Нодди, он добавил: – Я полагаю, у вас, в «Нотч Хаус» нет спаржи?

Трактирщик уставился на эгипана, затем поднял глаза на Гаррика. – Что это за спаржа, сэр? – спросил он.

– Шин довольствуется овсянкой и какими-нибудь фруктами, – ответил Гаррик. Увидев, что Нодди нахмурился, он быстро добавил: – Или овощами. Хотя бы немного лука?

 – Мы могли бы сбегать за луком, – согласился трактирщик. – Лест, быстро беги и скажи хозяйке, чтобы она поставила разогреваться кашу. Сейчас же!

Мальчик бросился к каркасному зданию. Он бы не помчался вот так выполнять задание, но он был взволнован возможностью рассказать своей матери о том, что он узнал, хотя на самом деле это было немногое.

– И, может быть, ягненка? – спросила Кора. Мужчины, шедшие к дому, остановились и обернулись, широко раскрыв глаза. – Нет? Ну, а баранья ножка?

– У нас есть ветчина, – отозвался трактирщик. – И часть свиной туши.

Кора театрально вздохнула. – Это подойдет, – сказала она небу, – вполне подойдет. Я буду грызть свиную бедренную кость и глубоко философствовать о преимуществах свиной диеты.

Гаррик откашлялся и снова начал шествие в дом. Охотник со шрамами снял тетиву с лука, хотя его напарник все еще держал стрелу наготове. – Есть ли какая-нибудь боковая тропа, по которой Мастер Орра мог пройти между гостиницей «Череп Кабана» и этим местом? – спросил Гаррик.

 – Есть звериная тропа, – ответил один охотник. – Кабаны и олени. Я думаю, он мог бы отправиться на охоту на одного из них, если бы захотел.

– Зачем ему это было бы нужно? – отозвался другой охотник. – Если он в состоянии иметь лошадь, он не стал бы охотиться ради мяса и шкур.

– Мы проезжали мимо оборонительной башни, кажется, так она называется, – сказал Шин, взбегая по трем ступенькам к входной двери. Его копыта застучали по доскам. – Кто там живет, если можно спросить?

– Ну, я не могу точно сказать вам, ах, Мастер Шут, – ответил трактирщик, открывая дверь своим гостям. – Видите ли, до Плохих Времен их здесь не было.

– Я бы хотел, чтобы их там не было, и сейчас, – отозвался конюх, нахмурившись, и собирая конский навоз  своими вилами. Он уставился на трактирщика с яростью, удивившей Гаррика. – Для тебя все в порядке, ты получаешь прибыль. Но я загоняю туда свиней, и мне это совсем не нравится!

– Ну, Кейлер, тебе не нужно вести себя так напыщенно, – сказал Нодди, с поклоном пропуская Гаррика вперед себя в общий зал гостиницы. – Разве я не даю тебе столько сидра, сколько ты можешь выпить каждый раз, когда возвращаешься? И разве ты его не пьешь?

– Простите, Мастер Нодди, – сказал Гаррик, размышляя, было ли это настоящее имя хозяина гостиницы или просто прозвище. – Значит, ваш конюх регулярно ходит в башню?

Нодди хмыкнул. – Рабанда! – крикнул он, повернувшись к лестнице в углу. – Спустись сюда и помоги мне с нашими гостями! Он в некотором смущении положил топор на стойку, затем снова повернулся к Гаррику. – Ну, из замка приходит слуга  каждые десять дней или около того...

– Чаще! – подсказал конюх.

– Ну, в последнее время это случалось чаще, вполне возможно, – признал Нодди. – И, возможно, это два разных слуги, но если это так, то они похожи как две капли воды. Они не разговаривают, но когда он в первый раз принес черепок с надписью «свиньи»...

– Ты умеешь читать, Нодди? – удивленно спросил охотник со шрамом.

– Я, безусловно, умею, – ответил трактирщик, наклонив голову так, что посмотрел на охотника свысока. – Как бы то ни было, он принес записку и серебро, которое содержало девятнадцать частей чистого серебра из двадцати. Поэтому я отправил Кейлера с ним, чтобы привести шесть свиней. С тех пор они приходят – или один из них, я не могу сказать, как я вам уже говорил. Теперь они не утруждают себя запиской, просто приносят серебро.

– Теперь в башне нет свиней, – сообщила Кора. Все быстро обернулись. Людоедка присела на корточки снаружи. Вероятно, она могла бы пролезть в открытый дверной проем, но не смогла бы встать или даже присесть на корточки, не проделав дыру в потолке.

– Что она, конечно, легко могла бы сделать, – сказал Шин, отвечая на невысказанное замечание.

Гаррик ухмыльнулся. – Я почувствовал запах свиней, – сказал он, вспоминая, как они пробегали трусцой мимо башни. В то время он проигнорировал это, потому что этот факт его не волновал; однако информация все еще была у него в голове, и проявила себя, когда потребовалась.

– Самый свежий свиной помет на дороге был семидневной давности, – сказала Кора, ее вытянутое лицо подчеркивало торжественную точность ее речи. – Запах из самой башни был несколько свежее, я согласна, но я бы услышала свиней, если бы они там были.

Женщина – та самая, которую Гаррик увидел, когда въезжал в долину, – крадучись спустилась по лестнице; она оставила ребенка на верхнем этаже. Она проскользнула через заднюю дверь к наружной жаровне, бросая нервные взгляды через плечо. Напротив, мужчины в общей комнате, казалось, расслабились.

– Я, однако, слышала лошадь, – добавила Кора. – Хотя и приглушенный звук, будто ее украли.

Гаррик пристально посмотрел на хозяина гостиницы. Нодди поморщился от дискомфорта. – Я ничего не знаю о том, кто живет в замке! – настаивал он.

– За исключением того, что их серебро содержит девятнадцать частей чистого серебра, – сказал Гаррик без интонации.

– Послушайте, я не знаю, как там, откуда вы прибыли! – сказал Нодди. – Здесь, однако, мы держимся особняком. Вот, почему мы не выбираемся отсюда очень часто. Он посмотрел на охотников в поисках подтверждения, но они отвернулись. Тот, у кого стрела все еще была на тетиве, повернул ее параллельно древку. Охотник виновато взглянул на Гаррика, затем снял тетиву с лука.

– Никогда не думал, что здесь может стоять каменный замок, – сказал другой охотник, пристально наблюдая за своим напарником, вместо того чтобы смотреть на Гаррика или хозяина гостиницы. – Это почти болото даже перед тем местом, где он стоит, а сзади – болото. Я видел, как там олень увяз в грязи. Я имею в виду, до того, как появился замок.