Текст книги "Тайна из тайн"

Автор книги: Дэн Браун

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 35 страниц)

По мере того, как пламя свечей разгоралось, перед ним проступала фотография на стене.

Он умиротворённо улыбнулся её лицу.

Ты меня не знаешь, но я здесь, чтобы избавить тебя от зла.

Тёмные силы, угрожавшие ей, были могущественны и обладали необычайной проницательностью. Сейчас она была уязвимее, чем когда-либо, особенно потому что была рассеянна.

Она нашла любовь.

По крайней мере, ей так кажется…

Голема тошнило от мысли, что она отдаётся тому, кто этого недостоин.

Он не понимает тебя, как я. Никто не понимает.

Иногда, когда она лежала в постели, переплетенная со своим новым любовником здесь, в Праге, Голем позволял себе наблюдать... будучи незримым гостем в её сознании, молча созерцая и отчаянно желая крикнуть ей в ухо: "Он – не тот, за кого себя выдаёт!"

Но Голем оставался безмолвным... мыслью в тени.

Она никогда не должна узнать, что я здесь.

ГЛАВА 7

Крупнейший в мире издатель Penguin Random House выпускает почти двадцать тысяч книг в год, принося свыше пяти миллиардов долларов годового дохода. Его американская штаб-квартира расположена на Бродвее в Мидтауне

Манхэттена и занимает двадцать четыре этажа сверкающего серого стеклянного небоскреба, известного как Random House Tower.

В этот вечер офисы были безлюдны. В городе давно перевалило за полночь, даже уборщики закончили свои обходы. Тем не менее, на двадцать третьем этаже в угловом кабинете горел одинокий свет.

Редактор Джонас Фокман был ночным человеком. В свои бодрые пятьдесят пять он сохранял подростковый распорядок дня, совершал ежедневные пробежки в Центральном парке и носил на работу черные джинсы и кроссовки. Его вьющиеся черные волосы, к счастью, все еще были густыми, но борода определенно начала серебриться – ему нравилось думать, что это делает его похожим на Джозефа Конрада.

Фокман любил эту нетронутую тишину поздних часов, наслаждался одиночеством, разбираясь в запутанных сюжетах и витиеватых фразах, делая подробные заметки для авторов. Сегодня вечером он освободил стол, чтобы посвятить ночь своему любимому занятию… чтению только что полученной рукописи от нового автора.

Скрытый потенциал.

Большинство изданных книг незаметно появлялись и исчезали, но избранные захватывали умы читателей и становились бестселлерами. Фокман возлагал большие надежды на ту, которую собирался прочесть. Он ждал ее несколько месяцев. Книга представляла собой смелое исследование тайн человеческого сознания, написанное известным специалистом по ноэтике Кэтрин Соломон.

Чуть больше года назад близкий друг Фокмана Роберт Лэнгдон привез Кэтрин в Нью-Йорк, чтобы за ланчем представить ее книжную идею. Презентация ученой была потрясающей – это была самая захватывающая заявка на нон-фикшн из тех, что Фокман когда-либо слышал. Уже через несколько дней он снял проект с рынка, предложив Кэтрин выгодный издательский контракт.

Прошлый год она провела за написанием книги в полной секретности, и только сегодня днем позвонила из Праги, сообщив, что закончила правку рукописи и готова к его оценке. Фокман подозревал, что Лэнгдон мог подтолкнуть Кэтрин прекратить бесконечные исправления и выслушать мнение редактора. Какой бы ни была причина, одно Фокман знал точно: если рукопись Кэтрин Соломон окажется хотя бы наполовину так же захватывающей, как и ее презентация, эта книга станет одним из важнейших проектов в его карьере.

Просветляющая… ошеломляющая… универсально значимая.

Поиски понимания человеческого сознания быстро становились новым Святым Граалем науки, и Фокман чувствовал, что Кэтрин Соломон готова стать ведущим голосом в этой области. Если ее теория подтвердится, человеческий разум окажется совсем не таким, каким его представляли; эта истина произведет глубокий переворот в наших взглядах на человечество, жизнь и даже смерть.

Фокман задумался, не стоит ли перед ним работа, которая однажды встанет в один ряд с такими изменившими парадигму публикациями, как Происхождение видов и Краткая история времени.

Не торопись, Джонас… напомнил он себе. Ты пока даже не прочитал его.

Резкий стук в дверь Фокмана вернул его в реальность. Он крутанулся на стуле, удивленный ночным визитером в глухую полночь.

– Мистер Фокман? – Незнакомый молодой человек стоял на пороге.

– Да. Кто вы?

– Простите, что напугал вас, сэр, – парень поднял ламинированный бейджик компании. – Алекс Конан, отдел информационной безопасности. Я работаю в основном по ночам, когда нагрузка на систему минимальна.

Беспорядочная шевелюра и футболка с логотипом "Пиццерии Папагайо" делали его больше похожим на серфера, чем на техника. – Чем могу помочь, Алекс?

– О, скорее всего это ложное срабатывание, – ответил техник. – Но система только что подняла флаг по доступу к некоторым данным.

К данным,– мысленно поправил Фокман, удивляясь, когда же мир наконец усвоит, что «data» – множественное число.

– Уверен, это ерунда, – продолжил парень. – Просто предупреждение о "неавторизованном пользователе" для нас редкость, но теперь, когда я вижу, что вы действительно здесь, в здании и в системе, мне спокойнее. Наверное, просто глюк в вашем аккаунте.

– Но я не в системе, – Фокман показал на монитор. – Компьютер всю ночь был выключен.

Глаза парня слегка расширились. – Оу…

Фокман почувствовал легкую тревогу. – Кто-то вошел под моим логином?

– Нет-нет, – техник замотал головой. – Вернее, уже нет. Кто бы это ни был, его здесь нет.

– "Кто бы это ни был"? Что это вообще значит?!

Техник теперь выглядел обеспокоенным. – Это значит, кто-то проник в ваш личный сегмент, сэр – без пароля и авторизации. Надо быть реально крутым хакером, потому что у нас защита военного уровня…

– Погоди,что именно было взломано? – Фокман развернулся к столу и включил компьютер.Вся моя профессиональная жизнь на этом чертовом сервере!

– Кто-то взломал один из ваших SVW, – сказал парень.

Фокман застыл. Это был не тот ответ, который я хотел услышать.

SVW – защищенные виртуальные рабочие пространства – относительно новая разработка PRH. Из-за участившихся случаев пиратства украденных рукописей, некоторые редакторы PRH начали настоятельно рекомендовать топовым авторам работать исключительно на серверах Penguin Random House для дополнительной безопасности. Многие из самых ценных рукописей PRH писались, редактировались и хранились в одном защищенном месте – в зашифрованной, защищенной файрволлом системе Random House Tower… и её зеркальном резерве в Мэриленде.

Я уговорил Кэтрин Соломон использовать SVW, с беспокойством подумал Фокман.

Разглядев в её заявке потенциал бестселлера, Фокман настоял, чтобы Кэтрин соблюдала строгие меры безопасности во время работы над рукописью. Она охотно согласилась, сказав, что ей нравится идея удалённой работы над рукописью из любой точки мира, зная, что все материалы в одном безопасном месте с автоматическим бэкапом.

Большинство авторов мыслили аналогично, хотя одно их беспокоило.Конфиденциальность.Никто не хотел, чтобы нетерпеливый редактор следил за процессом раньше, чем рукопись будет готова к показу. Поэтому каждый автор, использующий SVW, защищал своё рабочее пространство паролем – кодом доступа, известным только ему, до момента сдачи материала.

Для Кэтрин этот день настал сегодня, подумал Фокман.

Когда она звонила ранее из Праги, она нервно продиктовала Фокману свой код доступа, чтобы он мог начать читать и править текст. Фокман тут же освободил стол от других дел, чтобы погрузиться в её рукопись уже вечером и прочитать её от начала до конца за выходные. Однако теперь его долгожданный вечер чтения был прерван охранником в футболке, принёсшим тревожные новости.

"К какой SVW был доступ?" – спросил Фокман, чувствуя, как пересыхает в горле.

"Какая книга?"

Паренёк достал из кармана смятый листок и стал его разворачивать. "Кажется, это какая-то математическая книга?"

Фокман встрепенулся, почувствовав проблеск надежды.

"Вот, – сказал Алекс, читая записку. – Название... СУММ". Редактора тут же пронзила паника.

Дыши, Джонас. Дыши.

СУММ никакая не математика. Это была аббревиатура. Она расшифровывалась как «Соломон – Без Названия».

ГЛАВА 8

Стоя под струями горячей воды в душе отеля, Роберт Лэнгдон закрыл глаза, вдыхая пар. Он сумел скинуть промокшую одежду, но так и не смог избавиться от окутавшего его с утра ощущения растерянности.

Лэнгдон подумал было позвонить Кэтрин, прервав её экскурсию по лаборатории доктора Гесснер, чтобы рассказать о случившемся, но передумал. Это тот странный разговор, который нам лучше провести лично, когда она вернётся.Даже сейчас, когда тело постепенно согревалось, а мысли прояснялись, он не находил логичного объяснения тому призрачному видению на Карловом мосту. Или своей реакции на него.

Обычно Лэнгдон сохранял спокойствие в стрессовых ситуациях, но этим утром он поддался панике, охваченный странным, почти животным страхом. Это чувство подавило его рациональное мышление... вид женщины, запах смерти, копьё, зловещий перезвон колоколов. Навязчивые воспоминания безостановочно прокручивались в голове.

Как такое могло произойти?

Он мысленно вернулся к событиям прошлой ночи – всего пять часов назад – когда Кэтрин с криком его имени проснулась от жуткого кошмара. Он успокаивал её, пока она в панике пересказывала своё страшное видение.

Это было ужасно, Роберт... В ногах нашей кровати стояла тёмная фигура. Она была в чёрном... с шипастым нимбом на голове... и держала серебряное копьё. От неё исходил смрад, как от разложения. Я звала тебя, но тебя не было! Женщина прошипела:

«Роберт не спасёт тебя. Ты умрёшь». Прозвучал оглушительный грохот, вспыхнул свет, и отель взорвался в облаке огня. Я чувствовала, как горю...

Тогда, несмотря на очевидный ужас сна Кэтрин, Лэнгдон видел в его элементах логику. Шипастый нимб или сияющий венец фигурировал в её лекции тем вечером. Серебряное копьё обсуждалось с Бригитой Гесснер за кружкой пива после мероприятия. Запах серы мог остаться после их поездки к термальным источникам Карловых Вар. А взрыв в отеле наверняка был отголоском мрачных кадров в новостях вчера – репортажа о теракте в Юго-Восточной Азии.

Лэнгдон успокоил Кэтрин, напомнив, что абсент – сильный галлюциноген, и что она, вероятно, переживает из-за того, что её издатель скоро прочитает рукопись.Я прекрасно знаю это волнение, подумал Лэнгдон. Неудивительно, что тебе не спалось.Теперь же, спустя несколько часов, стоя под душем, он не находил никакого разумного объяснения тому, что только что увидел... по крайней мере, в рамках своего понимания реальности.

Эйнштейн как-то сказал: Совпадение – это способ Бога оставаться анонимным.

То, что я увидел, не было совпадением, внутренний голос Лэнгдона настаивал. Это статистически невозможно.

Либо кошмар Кэтрин предсказал будущее... либо будущее отреагировало на её сон. Какая из версий верна, Лэнгдон не понимал.

Ещё более жутким казалось то, что вчерашняя лекция Кэтрин как раз затрагивала этот феномен.

Прекогниция.

Способность ощущать или предвидеть события до их свершения.

Со сцены Владиславского зала Кэтрин перечислила самые известные случаи прекогниции в истории, включая вещие сны Карла Юнга, Марка Твена и Жанны д’Арк. Она рассказала, как за три дня до убийства Авраам Линкольн поделился со своим телохранителем Уордом Хиллом Лэмоном сном, в котором видел накрытое саваном тело под охраной солдата, объявившего: "Президент убит убийцей".

Затем Кэтрин поведала о самом странном случае – Моргане Робертсоне, американском писателе, опубликовавшем в 1898 году роман«Тщетность», основанный на его кошмаре про непотопляемый лайнер —«Титан»– который сталкивается с айсбергом и тонет во время своего первого трансатлантического плавания. Удивительно, но книга вышла за четырнадцать лет до катастрофы «Титаника». Совпадения в конструкции судна, его маршруте и обстоятельствах гибели были настолько детальными, что их так и не смогли объяснить.

"Знаю, в зале есть скептики", – кокетливо бросила она взгляд в сторону Лэнгдона, – "поэтому я хочу рассказать об эксперименте, впервые проведённом годы назад моим коллегой из Института ноэтических наук. С тех пор его повторяли и развивали лаборатории по всему миру. Вот в чём его суть..."

Кэтрин нажала кнопку презентера, и на экране появилось изображение – испытуемый в камере с датчиками, сидящий перед небольшим киноэкраном.

"Снимая показания активности мозга специальным оборудованием, – начала она, – мы показываем испытуемому случайную последовательность изображений. Они делятся на три чёткие категории: жестокое насилие, идиллический покой или откровенные сцены сексуального характера. Поскольку каждый тип изображения активирует разные зоны мозга, мы наблюдаем в реальном времени, как сознание обрабатывает картинку."

Следующий слайд показал график мозговых волн с цветными всплесками, соответствующими типам изображений. "Как и ожидалось, соответствующие участки мозга активируются при появлении каждого конкретного изображения. Всё понятно?"

Зал дружно закивал.

"Отлично, – сказала она, увеличивая горизонтальную шкалу графика. – Эта временная шкала предельно точно фиксирует момент, когда компьютер случайным образом показывает изображение, и момент реакции мозга."

Лэнгдон гадал, к чему она ведёт.

"Если увеличить шкалу дальше, – продолжила она, демонстрируя миллисекундные интервалы, – мы обнаружим серьёзную аномалию."

Она умолкла, и спустя секунду зал взорвался удивлёнными возгласами. Лэнгдон разделял всеобщее замешательство. Согласно графикам, мозг испытуемого реагировал раньше, чем появлялось изображение.

"Как вы видите, – сказала Кэтрин, – этот человек регистрирует каждое изображение преждевременно. Соответствующий участок его мозга активируется на целых четыреста миллисекунд до показа картинки. Каким-то образом его сознание уже знает, что именно он увидит." Она улыбнулась. «Но это ещё не самое поразительное...»

Воцарилась тишина.

"Оказывается, – продолжила Кэтрин, – мозг реагирует не только до того, как изображение появится... но ещё до того, как генератор случайных чисел компьютера выберет, какое именно изображение показывать! Выходит, мозг не столько предсказывает реальность... сколько создаёт её."

Как и все вокруг, Лэнгдон был в шоке. Он также знал, что сама эта идея – представление о том, что человеческие мысли создают реальность, – лежит в основе большинства великих духовных учений.

Будда: Мы – то, о чём мы думаем.

Иисус: Всё, чего ни попросите в молитве, будет дано вам.

Индуизм: В вас заключена сила Бога.

Как знал Лэнгдон, эту концепцию повторяли и современные прогрессивные мыслители, и гениальные творцы. Бизнес-гуру Робин Шарма заявлял:Всё создаётся дважды: сначала в уме, а потом в реальности.Самая известная фраза Пабло Пикассо гласила:Всё, что можно вообразить, – реально.

Стук заставил Лэнгдона вздрогнуть, и Владиславский зал растворился в его сознании. Он снова оказался в душе, услышав, как открывается дверь ванной. Сквозь матовое стекло душевой кабинки Лэнгдон разглядел расплывчатый силуэт входящего человека и с облегчением вздохнул.Слава богу, она вернулась раньше.Несомненно, Кэтрин узнала о происшествии в отеле и сразу приехала обратно.

"Только закончил", – крикнул Лэнгдон, выключая горячую воду и отказываясь от привычного ледяного обливания.Холодной воды мне сегодня хватило.Он схватил полотенце, висевшее внутри душевой кабины, обернул вокруг бедер и вышел в ванную. «Кэтрин...»

Он резко замолчал. Кэтрин там не было.

Лэнгдон стоял лицом к лицу с угловатым мужчиной в кожаной куртке.

"Да кто вы такой?!" – потребовал Лэнгдон. Как вы сюда попали?!

Незнакомец сделал шаг вперёд, без тени улыбки. "Мистер Роберт Лэнгдон?" – произнёс он с сильным чешским акцентом. "Доброе утро. Я капитан Яначег из Úřad pro zahraniční styky a informace. Я позволил себе забрать ваш паспорт из спальни. Надеюсь, вы не против".

Забрали мой паспорт? Лэнгдон чувствовал себя уязвимым, стоя перед этим человеком в одном полотенце. "Простите,кто вы?"

Мужчина показал удостоверение, но в парном воздухе Лэнгдон разглядел лишь смелый эмблему организации – льва, вставшего на дыбы.«Восстающий лев»?Этот символ был довольно распространённым, он также являлся эмблемой подготовительной школы Лэнгдона, хотя он был почти уверен, что этот тип не из академии Филлипса Эксетера.

"Я из ÚZSI, – хрипло сказал мужчина. – Чешской национальной разведывательной службы".

Не похож на разведчика,подумал Лэнгдон. Глаза мужчины были красными и слезились, поредевшие волосы – нечёсаными, а рубашка под кожаной курткой – сильно помятой.

"Я скажу это один раз, мистер Лэнгдон". Чешский чиновник шагнул к нему, словно намеренно переступая какую-то невидимую грань между ними. «Вы только что эвакуировали пятизвёздочный отель. Либо дадите вескую причину, либо я немедленно арестую вас».

Лэнгдон растерялся. "Я... ужасно сожалею, – пробормотал он. – Трудно объяснить, капитан. Я ошибся".

"Согласен, – парировал мужчина, не проявляя эмоций. – Серьёзная ошибка.

Почему вы подняли тревогу?"

Лэнгдон понял, что придётся сказать правду. "Я думал, что произойдёт взрыв". Единственной реакцией офицера было лёгкое подёргивание густых бровей.

"Интересно. И что могло вызвать этот взрыв?"

"Не знаю... возможно, бомба".

"Понятно. Возможно, бомба. Значит, вы боялись, что в этом отеле бомба... но при этом побежали обратно в здание и поднялись в этот номер?"

"Предупредить мою... подругу".

Мужчина достал из куртки блокнот и прочитал: "Ваша подруга – мисс Кэтрин Соломон?"

Лэнгдона пробрал озноб, когда он услышал имя Кэтрин из уст офицера чешской разведки. Ситуация с каждой минутой становилась серьёзнее. "Верно. Но её уже не было".

"Понимаю, понимаю. Значит, зная, что ваша подруга в безопасности, вместо того чтобы спуститься обратно, вы рискнули утонуть в ледяной реке, выпрыгнув из окна?" Лэнгдон признал, что этот поступок удивил даже его самого. "Я запаниковал.

Внезапно зазвонил колокол... Это показалось зловещим".

"Зловещим?" Он выглядел оскорблённым. "Это "Ангелус", профессор. Церковные колокола звонят здесь каждый час, призывая к утренней молитве. Я бы подумал, вы это знаете".

"Да, конечно, но я не соображал. Колокола создали ощущение, будто время... не знаю... вышло. Я видел полицию в лобби ранее..."

"Время вышло? Так... значит, у вас была аналоговая бомба? На семь утра?"

Это не моя бомба!Лэнгдон с трудом сдерживал себя. «Нет, я просто был в замешательстве и действовал инстинктивно. Конечно, я оплачу...»

"Не нужно платить, сэр, – сказал мужчина, смягчив тон. – Люди путаются. Это не проблема. Я просто пытаюсь понять,почему вы подумали о взрыве. Откуда вы получили информацию?"

Я не могу ему рассказать,понял Лэнгдон. Правда выглядела невероятной – невообразимо – и честное признание могло обернуться серьёзными проблемами. Он мне не поверит.Лэнгдон внезапно осознал, что, возможно, ему нужен адвокат.

"Мистер Лэнгдон?" – настаивал офицер.

Лэнгдон поёжился, крепче удерживая полотенце. "Как я сказал, я запутался. Мне дали неверную информацию".

Капитан прищурился и, сделав шаг ближе, тише сказал: "Собственно, профессор, проблема не в этом. Проблема в том, что у вас была ценная информация.Очень ценная".

"Я не понимаю".

Офицер пристально смотрел, изучая его. "Нет?" Лэнгдон покачал головой.

"Профессор, – ледяным тоном произнёс капитан. – Сегодня рано утром в этом самом отеле моя команда обнаружила и обезвредила... бомбу. Она должна была сработать ровно в семь утра".

ГЛАВА 9

В мерцающем свете свечей Голем ещё раз бросил взгляд на её фотографию на стене. Затем задул свечи и покинул своё священное пространство.

Я возродился.

Окутанный мимолётным светом своей квартиры, он вошёл в гардеробную. Его плащ с капюшоном и ботинки на платформе валялись на полу, поспешно сброшенные, чтобы он мог принять Эфир – путешествие, которое он всегда совершал обнажённым, без украшений и в полной темноте.

Голем аккуратно повесил костюм, смахивая засохшие кусочки глины с воротника. Туристов его облик часто пугал, но местные жители едва обращали внимание. Прага была городом драмы и фантазии, и праздные гуляки регулярно расхаживали по улицам, перевоплотившись в легендарных персонажей её истории – известных призраков, ведьм, несчастных влюблённых, мучеников-святых… и этого массивного глиняного монстра.

Самая старая легенда Праги. Мистический страж… совсем как я.

Голем знал историю глиняного монстра наизусть, потому что это была его собственная – дух-защитник… заключённый в физическую форму… обречённый жертвовать своим комфортом, чтобы нести чью-то боль.

Согласно легенде XVI века, могущественный раввин по имени Иегуда Лёв добыл мокрую глину с берегов реки Влтавы и создал из неё монстра, надеясь защитить свой народ. Используя каббалистическую магию, раввин начертал на лбу безжизненного стража еврейское слово, и глиняный монстр сразу ожил, наполнившись душой из иного мира.

Слово на его лбу было אמת – эмет. Истина.

Раввин назвал своё создание големом – что на иврите означает «сырая материя»

– в память о земляной глине, из которой был создан монстр. С тех пор голем патрулировал улицы еврейского гетто, защищал людей в опасности, убивал злодеев и обеспечивал безопасность общины.

Но на этом легенда делала мрачный поворот.

Монстр начал чувствовать себя одиноким и сбитым с толку собственным насилием, в конце концов обратившись против своего создателя. Раввину едва удалось выжить после атаки монстра, отчаянно стерев одну из букв на лбу существа. Стерев букву алеф, א, еврейское слово, означающее истину – эмет – превратилось во что-то куда более мрачное – мет – что на иврите означает смерть.

אמת стало מת.

Истина обернулась… Смертью.

Монстр рухнул на землю,бездыханный.

Над своим павшим творением раввин не стал испытывать судьбу. Он быстро разобрал тело из глины и спрятал куски на чердаке Староновой синагоги в Праге, где,

как говорят, земляные осколки лежат по сей день, возвышаясь над древним кладбищем, где теперь покоится раввин Лёв.

Именно с этого кладбища начался мой путь, – подумал Голем, глядя на свой тёмный костюм, безжизненно висящий в гардеробной. Я – Голем. Ещё одно воплощение… в цикле душ.

Он тоже был призван как защитник– хранитель женщины, чья фотография висела на стене его святилища. Она никогда не должна узнать о его существовании или о том, что он для неё сделал.И, особенно, что вскоре сделаю.

Он уже убил одну из самых коварных предательниц – Бригиту Гесснер. Он до сих пор слышал отголоски её голоса, когда она в отчаянии рассказывала обо всём, что совершила вместе со своими сообщниками.

Некоторые её соучастники были здесь, в Праге, в пределах досягаемости Голема.

Другие находились за тысячи миль – серые кардиналы, действующие в тени.

Я не успокоюсь, пока все не понесут наказание.Голем знал лишь один способ добиться этого.Я уничтожу всё, что они создали.

Они обезвредили бомбу?!

ГЛАВА 10

Мысли Роберта Лэнгдона неистово кружились, пока он одевался в гостиничном номере. Он не мог осознать, что сегодня утром действительно предотвратили взрыв, не говоря уже о происшествии с женщиной на мосту.

Несколько минут назад Лэнгдон попросил рассмотреть удостоверение чешского офицера поближе, и тот нехотя согласился, подтвердив, что он Олдржих Яначек, шестидесятиоднолетний капитан УЗСИ. Как он пояснил Лэнгдону, аббревиатура расшифровывалась как "Урзад про загранични стыки а информаце" – Управление по международным связям и информации, – а произносилась "точно как пистолет– пулемёт – Узи".

Логотип агентства – восставший лев – сопровождался девизом Sine Ira et Studio,что означало «Без гнева и пристрастия», хотя манера поведения капитана явно указывала на присутствие и того, и другого.

Последние три минуты Яначек стоял в дверях комнаты Лэнгдона, горячо споря на чешском по телефону и не спуская с него глаз.

Думает, я собираюсь сбежать?

Лэнгдон закончил одеваться, наконец согревшись в плотных чинос, водолазке и тёплом джемпере Dale. Он снял с тумбочки свои старинные часы Mickey Mouse и застегнул ремешок, понимая, что сегодня ему, возможно, понадобится постоянное напоминание сохранять лёгкость духа.

«Нет!» Яначек сердито крикнул в трубку. «Тады вэлимъ я!»

Он положил трубку и повернулся к Лэнгдону. "Это ваш чьюва.Он поднимается в номер."

Мой чьюва? Лэнгдон не имел понятия, что означает это слово, но было ясно, что Яначеку его появление не нравится.

Яначек был необычайно долговязым, с сутулой осанкой, создававшей впечатление, что он вот-вот кинется вперёд. Лэнгдон последовал за ним в гостиную, где тот устроился как дома: включил камин, уселся в кожанное кресло и скрестил длинные ноги-паутинки.

Едва он устроился, раздался звонок у двери номера. Яначек указал на прихожую. "Впустите его."

Мой чьюва? Лэнгдон вновь удивился, направляясь в коридор и открывая дверь.

В прихожей стоял эффектный чернокожий мужчина лет тридцати, примерно одного роста с Лэнгдоном – чуть выше шести футов, – с бритой головой, лучезарной улыбкой и чёткими чертами лица. Безукоризненно одетый в синий блейзер, розовую рубашку и шёлковый галстук, он больше походил на фотомодель, чем на человека, с которым капитан Яначек только что спорил по-чешски.

"Майкл Харрис", – представился он, протягивая руку. "Честь познакомиться, профессор Лэнгдон." В его акценте угадывалось американское происхождение, возможно, из Новой Англии.

"Спасибо", – ответил Лэнгдон, пожимая руку. Кто бы ты ни был.

"Прежде всего, приношу извинения. Капитану Яначеку следовало связаться с моим офисом, прежде чем допрашивать вас."

"Понятно", – сказал Лэнгдон, не понимая вовсе. "А ваш офис это…?" Харрис выглядел удивленным. "Он вам не сказал?"

"Нет, он сказал, что вы мой chůva."

Харрис нахмурился, не делая попытки войти в номер. "Яначек развлекался. Chůva означает няня. Я юридический атташе посольства США. Я здесь, чтобы помочь вам." Лэнгдон почувствовал огромное облегчение, получив юридическую поддержку, хотя он надеялся, что атташе не заметит, что Лэнгдон уже погубил дорогой букет тюльпанов, который посол прислал в качестве приветственного подарка.

"Моя работа, – тихо сказал атташе, – защищать ваши права как американца за границей, которые, судя по всему, что я уже слышал, сегодня утром былирастоптаны."

Лэнгдон пожал плечами. "Капитан Яначек был резок, но учитывая обстоятельства, я могу понять его действия."

"Это великодушно с вашей стороны, – прошептал Харрис. – Но предупреждаю, будьте осторожны со своей добротой. Капитан Яначек мастерски использует вежливость как слабость, и похоже, ситуация... необычная?"

Ты и понятия не имеешь, – подумал Лэнгдон, все еще ошеломленный увиденным на мосту.

"Совет, – добавил Харрис. – Этот отель и Карлов мост находятся под плотным наблюдением камер видеонаблюдения, а значит, Яначек уже знает все детали происшедшего. Так что вы должны говорить правду.Не лгите."

"Харрис!" – прогремел голос Яначека изнутри. «Čekám!»

«Už jdeme!»– крикнул в ответ Харрис на, казалось бы, идеальном чешском и ободряюще посмотрел на Лэнгдона. «Начнём?»

Они застали Яначека сидящим перед камином, спокойно потягивающим местную сигарету "Петра", запрокинув голову и выпуская дым в воздух.

Вот и весь наш номер для некурящих.

"Все садятся, – скомандовал Яначек, стряхивая пепел в стоящее на полу растение в горшке. – Профессор, прежде чем мы начнём, мне нужен ваш телефон." Он протянул узловатую руку.

"Нет, капитан, – вмешался Харрис. – У вас нет законного пра—" "Моего телефона нет, – сказал Лэнгдон. – Я потерял его вводе."

"Конечно же потерял, – фыркнул Яначек, выпуская клуб дыма. – Как вам удобно. Садитесь."

Лэнгдон и Харрис сели напротив Яначека.

"Профессор, – начал капитан, – пока вы одевались, вы подвергли сомнению мои действия в этой ситуации. Вы сказали, что были шокированы тем, что я не эвакуировал отель, как только мы обнаружили бомбу."

"Я был удивлен, но я не сомневался в ваших—"

"Мистер Харрис? – вмешался Яначек, поворачиваясь к атташе и затягиваясь сигаретой. – Может быть, вы просветите нашего профессора?"

"Конечно, – спокойно ответил Харрис. – Это разумный вопрос, и хотя я не могу говорить о конкретных методах капитана Яначека, я определенно могу подтвердить,

что его действия соответствуют общей стратегии контртерроризма. Широко разрекламированные атаки, даже неудавшиеся,, только поощряют террористов. Правильная реакция, когда это возможно, – нейтрализовать угрозу, сделать вид, что ничего не произошло, и лишить террористов какой-либо огласки."

"Понятно". – Лэнгдон задумался, сколько терактов предотвращается ежедневно без ведома общественности.

Яначек наклонился к Лэнгдону, положив локти на колени. "Еще вопросы?" "Нет, сэр."

"Хорошо, тогда перейдем к моему вопросу... потому что у меня только один. И это тот, на который вы пока отказывались отвечать." Яначек снова затянулся сигаретой и протяжно задал вопрос, как будто разговаривая с ребенком. "Профессор... как вы узнали о бомбе?"

"Я не знал," – ответил Лэнгдон. «Я просто—»

"Вы подали сигнал тревоги! – взорвался Яначек. – Вы что-то знали! И, профессор, пожалуйста, не говорите снова "Это сложно". Я ценю, что вы известный ученый, но я тоже умный человек. Думаю, я способен понять ваши сложности."

"Мистер Лэнгдон, – спокойно произнес Харрис. – Это ваш момент; просто скажите правду."

Лэнгдон глубоко вздохнул, надеясь, что Иоанн Богослов был прав, провозгласив: "Истина сделает вас свободными".

ГЛАВА 11

Редактор Джонас Фокман раздражённо щёлкал компьютерной мышью, мысленно подгоняя загрузку терминала. Лишь двое людей на планете должны были иметь доступ к приватному серверу Кэтрин Соломон.

Как кто-то посторонний мог получить доступ?!

Фокману стало физически плохо от мыслей о возможном ущербе – все научные исследования Кэтрин, её записи и, что важнее всего, сама рукопись. Быстрее!– мысленно подгонял он, ожидая, когда система загрузится.

Позади него молодой техник заглядывал через плечо, нервно напевая что-то себе под нос, что только усилило раздражение Фокмана. Когда компьютер наконец включился, он открыл нужную папку и кликнул на ярлык раздела сервера под названием "СР" – "Соломон: рукопись без названия".

Фокман записал код доступа Кэтрин на карточке и спрятал её в ящик, но не успел его достать, как раздался незнакомый звук – три отрывистых гудка. Он повернулся к экрану, ожидая увидеть окно входа Кэтрин, но вместо этого перед ним было яркое красное сообщение об ошибке.

РАЗДЕЛ НЕ НАЙДЕН.

– Что за...? – Фокман снова кликнул на иконку СР. Послышались три коротких гудка и то же сообщение:Раздел не найден.Фокман резко развернулся к Алексу: – Весь раздел ...пропал?! – Ещё днём, когда Фокман проверял пароль Кэтрин, раздел был на месте.Куда он мог деться?!