Текст книги "Тайна из тайн"
Автор книги: Дэн Браун
сообщить о нарушении
Текущая страница: 24 (всего у книги 35 страниц)
Кэтрин подошла и открыла дверь.
Лэнгдон последовал за ней в комплекс комнат, похожих на маленькую больницу. Кабинет медицинского оснащения был оборудован современной диагностической и визуализационной аппаратурой. Узкая кладовая была заставлена стеллажами с нераспакованными медицинскими принадлежностями. В отдельной палате с двумя койками и аппаратурой, изобилием которой не каждая реанимация могла похвастаться.
Жутковато, но дверь этой комнаты была подписана: РЕАБИЛИТАЦИЯ.
Реабилитация после чего?
Углубившись дальше, они наткнулись на небольшой автопогрузчик с массивным ящиком в захватах. Кэтрин присела, чтобы прочитать надписи на ящике. "NIRS,– сказала она.– Спектроскопия ближнего инфракрасного диапазона. Высокотехнологичная визуализация в реальном времени".
"В медицинской клинике?" Лэнгдон ассоциировал NIRS с астрономией.
"Неврологи используют её для анализа мозговой деятельности, оценивая насыщение кислородом." Кэтрин поднялась на ноги, и в её глазах читалась тревога.
"Я не понимаю... Зачем ЦРУ понадобилось строить секретную клинику под парком Фолиманка?"
Лэнгдон размышлял о том же, когда подошёл к двустворчатой двери и осторожно приоткрыл её. Внутри было темно. Он открыл ещё немного – и свет внутри вспыхнул. Переступив порог, он очутился в предоперационной. Сквозь стеклянную стену в кабинете открывался вид на соседнюю комнату – ослепительно белую операционную. Там, зловеще нависая над операционным столом, висел аппарат, не похожий ни на что из виденного Лэнгдоном раньше.
"Я не знаю, что это за устройство..."– прошептал он, когда Кэтрин подошла сзади.– "Но выглядит оно устрашающе."
ГЛАВА 97
Пробка на Европейской улице тянулась бесконечно, и Финч прикинул, что до резиденции посла еще минут тридцать. Он надеялся, что Нагель создает Лэнгдону и Соломону максимально комфортные условия.
Предложите им послеобеденный коктейль, подумал Финч. Или два.
Нагель была ценным активом в Праге, и несмотря на ее обиду по поводу способа найма, она эффективно выполняла указания Финча и использовала дипломатические рычаги, когда это требовалось. Правда, она возражала против его приказа использовать Майкла Харриса для сближения с Сашей Весной.
– Зачем следить за Сашей? – спрашивала его Нагель. – Думаешь, она шпионка?
– Саша не шпионка, – честно заверил ее Финч. – И опасности она не представляет.
Саша Весна куда ценнее шпиона.
Она – вложение... проект в процессе... невольный актив ЦРУ.
– Просто нужно держать ее под наблюдением... на всякий случай, – объяснил он.
Она полностью вне ведении...
Телефон Финча зазвонил – входящий вызов через Signal. Он предположил, что это Хаусмор с новостями из бастиона. Однако, увидев на дисплее имя звонящего, Финч выпрямился – на связь выходил его шеф.
– Грег, – спокойно ответил он, опуская формальности, обычно принятые при общении с директором ЦРУ. – Сюрприз.
– И неприятный, – резко парировал Джадд, явно не настроенный на светские беседы. – Дело касается Нагель. Она знает, что ты подставил ее с теми документами.
– Давно знает. Как и ты.
– Как бы то ни было, я до сих пор возмущен тем, как ты ее завербовал.
Возмущен? Серьезно? Финч не имел ни малейшего терпения к ханжеским нравоучениям начальника. Директор нанял его для руководства операцией в Праге по одной причине – за его репутацию человека, готового пойти на все ради победы, даже если придется обходить правила.
– Я специально оставил тебя вне игры, Грег – для твоей же защиты, – сказал Финч.
– Чтобы оградить тебя от ответственности.Всегда пожалуйста.
– Ценю это, но Нагель заслуживала лучшего.
– Лучшего, чем пост посла? Теперь она дипломат США! И служила нам в Праге просто великолепно. Взаимная выгода.
– Возможно, не такая выгодная, как тебе кажется. Она грозится раскрыть все, что знает о проекте.
Финчу показалось, что он ослышался. – Что ты сказал?
– Ты услышал.
– Угрожает раскрытием... Это бессмысленно.
– Она в бешенстве. И выдвигает требования.
– Но... она же ничего не знает!
– Она заявляет, что у нее есть веские доказательства. Прислала в Лэнгли какое-то видео. Скоро поеду смотреть.
– Видео с чем?! – резко спросил Финч. – Нагель слишком умна, чтобы бросать вызов агентству. Не понимаю, во что она играет... но это блеф.
– Я работал с ней годами, – сказал Джадд. – Она была чертовым главным юрисконсультом ЦРУ – Нагель не блефует.
Финч ощутил, как неприятно сжался желудок. Неужели посол предала меня?! – Какие у нее требования?
– Пока никаких.
Финч задумался, правда ли это.
– Скоро поговорю с ней снова, – сказал Джадд. – Но если есть проблемы с безопасностью, решай их немедленно. Не стану напоминать, насколько катастрофичными будут последствия утечки сведений о проекте.
– Я лично занимаюсь этим. Только что прибыл в Пра... – Финч скривился, осознав, что сказал лишнее.
– Если ты в Праге, значит, уже знал, что назревают проблемы, – осторожно проговорил Джадд.
Не говоря уже о пропаже Гесснер. – Да, ночные неурядицы, но все под контролем.
Как раз еду завершить дела.
– Позаботься, чтобы так и было. Лучше бы мне не жалеть о твоем назначении – это одна из важнейших операций агентства.
– Ты выбрал меня, сэр, потому что знаешь мои возможности.
– Именно... И кстати, – сказал директор, – предупреждаю. Если с Хайде Нагель что– то случится,что угодно, я лично позабочусь, чтобы ты ответил. За все.
– Я не враг, – легкомысленно сказал Финч. – Я на твоей стороне.
– Берегись, – сказал Джадд. – Не испытывай мое терпение.
Связь прервалась, и Финч застыл в ошеломленном молчании, пока машина мчалась к Праге.
Потерявший терпение, он набрал номер посла Нагель.
Вызов сразу перешел на голосовую почту, не прозвонив ниразу.
Она выключила телефон?
Тревожно разволновавшись, он набрал Хаусмор в Крестообразном бастионе, и, к счастью, трубка стала звонить. Однако после восьми гудков перешла на автоответчик.Что происходит? Офицер Хаусмор снимала трубку с первым же гудком в любое время суток... без исключений. Он попробовал снова. Ответа не последовало.
Финч сунул телефон в карман и надолго задумался, глядя на силуэты города за окном.
Затем принял решение.
– Меняем планы, – сказал он водителю. – Пропускаем резиденцию. Вези в Крестообразный бастион.
ГЛАВА 98
Машина, возвышавшаяся в центре подземной операционной, напоминала футуристическое орудие пыток. Четыре роботизированные руки с клешнеобразными пальцами выступали из сплетения кабелей, смонтированного на потолке прямо над единственной хирургической койкой.
Механические клешни готовы были вонзиться в того несчастного, кто окажется на каменном ложе внизу.
Но самое пугающее в этом устройстве было не роботизированные конечности, а система фиксации пациента. На койке висели десяток толстых липучих ремней, предназначенных обездвижить руки, ноги и грудь. А на одном конце койки металлическая дуга с пятью тонкими стержнями, расходящимися под разными углами – винтами для фиксации черепа. Лэнгдон содрогнулся. Он не мог себе представить ужаса оказаться пристегнутым здесь, с закрепленным черепом, пока механическое чудовище нависает над лицом.
Клаустрофобия на стероидах.
– Невероятно... у них робот-нейрохирург, – сказала Кэтрин. – Первый такой назывался "да Винчи", ты наверняка помнишь.
Лэнгдон смутно припомнил газетные публикации.
Кэтрин подошла к фиксатору черепа, разглядывая торчащие винты. – Напоминает мой кошмарный сон.
Шипастый нимб, – подумал Лэнгдон, взглянув на устройство другими глазами.
– Пульт управления здесь, – Кэтрин подошла к стеклянной перегородке и заглянула внутрь.
Лэнгдон присоединился к ней. За стеклом три эргономичных кресла стояли перед мониторами с ЖК-козырьками для стереоскопического 3D-изображения. Рядом – безупречно выстроенная коллекция блестящих стальных устройств ввода: мышь, трекбол, электронный стилус, монтажный контроллер, консоль и джойстики. На подносе с пометкой HOLOGRAPHICKINETICS лежала пара сетчатых перчаток.
– Потрясающе, – прошептала Кэтрин. – Я знала, что роботизированная хирургия развивается, но это устройство опережает всё, что я когда-либо слышала, на годы вперёд.
Лэнгдон задумался, не Гёсснер ли его сконструировал.Ещё один прибыльный патент.– Так она имплантирует чипы от эпилепсии?
– Боже, нет, – Кэтрин покачала головой. – Установка чипа RLS – элементарная процедура, это даже не нейрохирургия. Его просто помещают в углубление размером с большой палец; он не контактирует с мозгом. – Она снова подошла к устройству на потолке, осматривая его с разных углов. – Нет... это совершенно другой уровень. Это для глубоких вмешательств – удаления сложных опухолей, коагуляции аневризм или... скажем, забора деликатных образцов ткани для анализа. – Она повернулась к нему. – Ты говорил, у Саши Весны были шрамы на черепе. Серьёзные?
Лэнгдон кивнул, вспоминая, как держал голову Саши во время приступа. – В основном скрыты волосами, но да.Я предположил, что они были от травм, но позже она упомянула, что у Гесснер возникли небольшие осложнения при имплантации её чипа; операция прошла успешно… но оказалась чуть более инвазивной, чем планировалось.
"Чуть?" – Кэтрин снова взглянула на робота-хирурга. – "Эта машина не новая, её уже использовали, и мне неприятно это говорить, но Саша была бы идеальным испытательным субъектом. Наивная, без семьи, вряд ли будет задавать вопросы о последующих процедурах, рекомендованных знаменитым врачом, спасшим ей жизнь и теперь платящим ей зарплату".
Эта мысль показалась Лэнгдону отвратительной, но он заставил себя сосредоточиться на текущей задаче. – "Ты видишь здесь что-нибудь связанное с тем, о чём ты писала?"
Она покачала головой. – "Пока нет. И здесь нет ничего особенно компрометирующего, что можно было бы взять с собой в качестве доказательства их действий. Всё, что я могу сказать – они проводят очень сложные, внутренние операции на мозге".
Остров доктора Моро, – подумал Лэнгдон, чувствуя беспокойство от мысли, что ЦРУ проводит тайные операции в подземной лаборатории на чужой территории. —"Давай продолжим поиски".
Они быстро вышли из медицинского блока, вернувшись в коридор с чёрной плиткой, углубляясь дальше в "Порог".
Они достигли ещё одной ниши, в которой тоже была дверь, но эта дверь была покрыта толстым слоем акустического поролона.
– «Иммерсивные вычисления», – прочитала Кэтрин табличку рядом с дверью.
– «Это может быть что-то важное».
Не зная, чего ожидать, Лэнгдон последовал за Кэтрин в комнату, стены, потолок и пол которой, казалось, были покрыты чёрным ковром. Единственный свет исходил от приглушённой подсветки плинтусов, которая загорелась, когда они вошли.
Посередине комнаты стоял ряд из восьми необычно глубоких кресел с ремнями безопасности через плечо. Каждое из них покоилось на собственном клубке гидравлических рычагов и клапанов. – "Они на карданах", – сказал Лэнгдон. – "Эти кресла двигаются".
Кэтрин кивнула, приближаясь к ним. – "Иммерсивные вычисления – это, по сути, продвинутая виртуальная реальность. Движение этих кресел синхронизировано с изображениями и звуком, который подаётся вэти". – Она подняла с кресла какой-то футуристический, непрозрачный стеклянный шлем. – «Глубоко спектральные панорамные дисплеи. Это исключительно продвинутая виртуальная реальность, Роберт».
Виртуальная реальность? Что они тут делают?
Кэтрин направилась к компьютерному терминалу в конце комнаты. – "Данные, необходимые для запуска этих VR-симуляций, огромны, и, скорее всего, они работают на более мощной системе… например, на той". – Она указала на стеклянное окно с рядами компьютеров за ним. – "Хотя подозреваю, что доступ ко всему осуществляется здесь, с этого терминала". – Кэтрин села и включила компьютер.
Лэнгдон присоединился к ней, пока они ждали загрузки терминала. – "Ты упоминала VR в своей рукописи?"
Кэтрин взглянула на него и кивнула. – "Пару раз, да, но только вкратце. Я однажды участвовала в VR-эксперименте в Princeton Engineering Anomalies Research, и этот опыт повлиял на моё решение изучать нелокальное сознание. Так что я написала об этом".
– «Правда? Это кажется релевантным».
– «В принципе, возможно», – сказала она скептически. – «Но не...»
– «Расскажи», – настаивал Лэнгдон.
– "Ну… как ты знаешь, цель VR – по сути, обмануть мозг, заставив его поверить в иллюзию. Чем больше виртуальных данных ты можешь передать разуму – визуальных, звуковых, двигательных – тем больше шансов убедить мозг принять искусственную ситуацию как реальность. Тот момент, когда ты начинаешь верить в иллюзию, психологи называют «присутствием»".
– «Я как-то пробовал виртуальный скалолаз», – сказал Лэнгдон. «Я буквально оцепенела от страха».
"Точно. Ваш разум убедил ваше тело, что вы находитесь на краю пропасти и в опасности. Иллюзия стала вашей временной реальностью. Я тоже испытала «присутствие» в VR-эксперименте в Принстоне, хотя… мой опыт был несколько иным. Поистине трансформационным".
"Что это было?"
Она оторвалась от компьютера и улыбнулась. "Если говорить просто… я ощутила своё сознание – и оно было нелокальным".
Кэтрин никогда не забудет тот первый волшебный момент "отделения от себя". Этот опыт изменил её жизнь, укрепив её интерес к изучению сознания.
Эксперимент начался с того, что её преподаватель в Принстоне попросил Кэтрин встать одной в пустой комнате. По селектору он велел ей надеть VR-очки. Когда она это сделала, её мгновенно перенесло на огромный луг, где она стояла среди цветов и деревьев.
Картина была идиллической… с одним неожиданным поворотом. Она больше не была одна.
В двух шагах от неё стояла её точная… копия. Двойник спокойно улыбался и смотрел прямо в глаза Кэтрин. Глядя на другое свое "я", Кэтрин, конечно, понимала, что это проекция, и всё же ощущение было тревожным. Она провела почти минуту на лугу лицом к лицу с самой собой.
Затем голос преподавателя по селектору велел Кэтрин протянуть руку и положить её на плечо своего призрачного двойника. Это смутило Кэтрин. Мой двойник не реален.Неуверенно она подняла руку и опустила её на плечо своего другого "я". Ожидая ощутить в руке лишь пустоту, она была потрясена, когда её ладонь легла на настоящее физическое плечо. Ещё более шокирующим стало то, что в тот же миг Кэтрин почувствовала тяжесть своей руки на собственном плече!
Эффект был совершенно дезориентирующим, и её мозг внезапно задался вопросом:
Какое тело… мое настоящее тело?!
Вид её руки, лежащей на плече двойника, в сочетании с ощущением руки на её собственном плече, оказалось достаточным сенсорным сигналом, чтобы сместить восприятие Кэтрин о "физическом "я"" в другое тело. Несколько мистических секунд её сознание парило вне её самой. Она была наблюдателем, бесплотным разумом, взирающим на своё собственное физическое тело… подобно пациенту с околосмертным опытом, парящему над своим мёртвым телом.
В тот момент Кэтрин испытала блаженное ощущение, что её сознание свободно и не нуждается в физической форме для существования. Даже после возвращения к своему подлинному "я" послесвечение «освобождения» не покидало её многие дни.
Несмотря на мощный эффект, Кэтрин узнала, что иллюзию было довольно просто создать. Когда она надела VR-очки и встала на место, лаборант бесшумно вошёл в комнату и встал прямо перед Кэтрин. Когда она подняла руку, чтобы прикоснуться к своему "призрачному двойнику", Кэтрин невольно положила ладонь на плечо лаборантки, которая в тот же миг своей рукой коснулась ее плеча. В этот момент ощущение собственного "я" Кэтрин легко покинуло физическую оболочку.
Разумеется, это не был подлинный опыт внетелесного переживания, но ощущение оказалось настолько мирным, умиротворяющим и связанным с нематериальным миром, что это окончательно определило ее научный интерес к возможной нелокальности сознания.
Пока Кэтрин заканчивала свой рассказ, компьютер загрузился до экрана приветствия.
– Запаролено, – вздохнула Кэтрин. – Я этого боялась. Пока мы не знаем, какие симуляции они здесь проводят, нельзя даже предположить, связано ли это VR– пространство с моей книгой.
Лэнгдон опустился на металлический стул у стола и сделал несколько попыток угадать пароль. Безуспешно. В итоге он отрицательно покачал головой и поднялся. – Может, они симулируют внетелесный опыт? Как в твоем случае? Это ведь пересекается с эпилепсией, Сашей и удаленным набл...
– Верно, но... – Кэтрин внимательно осмотрела шлемы и кресла на шарнирах. – Чувство подсказывает, что здесь происходит нечто иное.
Ее взгляд переметнулся к панорамному окну и компьютерному залу за ним. Она подошла и попробовала открыть металлическую дверь рядом, но та была заперта. Прижавшись лицом к стеклу, Кэтрин рассмотрела помещение: стойку с серверами, контейнеры с электронным оборудованием и холодильник с прозрачной дверцей, уставленный разноцветными флаконами.
И вдруг она резко отпрянула. – Что за чёрт?! Лэнгдон поспешил к ней. – Что там?
– Эти... Кэтрин показала на ряд из восьми предметов у дальней стены. – Этим не место в VR-лаборатории.
Лэнгдон всмотрелся в восемь передвижных стоек для капельниц из нержавеющей стали.
– Инфузионные системы, – взволнованно прошептала Кэтрин. – И холодильник полный препаратов! Здесь совмещают внутривенные препараты с виртуальной реальностью.
– И... это необычно?
– Очень! Такие эксперименты с двойным воздействием могут серьезно повредить мозг. Передозировка способна буквально изменить его физиологию...
– Изменить... как?
– Зависит от препаратов, – ответила Кэтрин, вглядываясь в стеклянный холодильник и безуспешно пытаясь прочитать этикетки. – Роберт, мне нужно попасть туда и выяснить,что именно они используют. Тогда мы сможем понять их цели...
Лэнгдон на секунду задумался, затем кивнул. – Отойди. – Он направился к столу,вернулся с тяжелым металлическим стулом и прицелился в окно.
– Погоди, ты что...
– Мы и так уже по уши влипли, – пожал он плечами. – Разбитое окно погоды не сделает.
С этими словами он развернул корпус и запустил стул в стекло, как молот в легкой атлетике. Стул врезался в окно, и стекло частично разлетелось вдребезги.
Кэтрин вздрогнула, ожидая срабатывания сигнализации, но в "Пороге" по-прежнему царила зловещая тишина.
Лэнгдон подошел к окну и локтем выбил оставшиеся осколки. Затем осторожно просунул руку, нашел ручку и открыл дверь изнутри.
– Не элегантно, но эффективно, – усмехнулся он. – Прошу вас, доктор.
ГЛАВА 99
– Как продвигается допрос? – спросил Фокман, когда Алекс Конан снова появился в его кабинете. Волосы техника казались еще более взъерошенными, и на мгновение Фокман задумался, не постарел ли парень с тех пор, как впервые заявился к нему прошлой ночью.
– Все нормально, – устало ответил Алекс. – Мой начальник знает, что я не виноват, но хочет поговорить с тобой. Я сказал, что ты уже ушел домой.
– Спасибо.
– Есть какие-то новости от Роберта Лэнгдона?
– К счастью, да. Он написал на почту. Они оба в порядке. Алекс удивился. – Он не звонил?
Фокман покачал головой. Пока нет.
– А список инвестиций In-Q-Tel? Есть пересечения с работами доктора Соломона?
– Нет. Искусственный интеллект выдал полную ерунду. Определенно не мой фаворит.
– Возможно, у меня кое-что есть для тебя, – он открыл ноутбук, который держал в руках. – Я подумал, что твой ИИ искал только то, что доктор Соломон написала, но упустила из виду все устные материалы – например, аудио– и видеозаписи. Я провел уточненный поиск и обнаружил, что и In-Q-Tel, и доктор Соломон проявляют особый интерес к науке о… фракталах.
Фокман не знал о фракталах ничего, кроме того, что это замысловатые узоры из бесконечно повторяющихся элементов.
"Последние три года, – сказал Алекс, доставая телефон, – компания Q активно инвестировала во фрактальные технологии, а Кэтрин…" Он запустил видео и показал экран Фокману.
На экране появилась Кэтрин, сидящая на сцене вместе с другими спикерами и логотипом IONS за спиной. "Вы задаете интересный вопрос, – сказала Кэтрин, обращаясь к кому-то в зале. – Совпадение, но в книге, над которой я работаю, посвященной человеческому сознанию, я подробно изучаю фракталы".
Фокман насторожился.
"Как вам известно, – продолжила она, – фракталы обладают удивительным свойством: каждый их фрагмент при увеличении оказывается точной уменьшенной копией целого – бесконечное повторение самоподобия. Другими словами, каждая отдельная точка содержит всё. Нет ничего изолированного… есть только целое. Все больше физиков считают, что наша Вселенная устроена как фрактал, а значит, каждый человек в этом зале содержит всех остальных, и между нами нет разделения. Мы —единое сознание. Признаю, это трудно представить, но если вы посмотрите изображения снежинки Коха или губки Менгера или, лучше, просто прочитаете «Голографическую Вселенную»..."
"Вот суть", – сказал Алекс, останавливая видео.
Фокман сомневался. "Алекс, я сомневаюсь, что интерес ЦРУ к фракталам как-то связан с единством Вселенной и человечества".
"Согласен, но фракталы играют ключевую роль в шифровании, топологиях сетей, визуализации данных и множестве других технологий национальной безопасности. Кэтрин упомянула, что писала о них подробно в своей книге – может, она обнаружила что-то, что ставит под угрозу инвестиции Q. Стоит разобраться".
"Логично", – согласился Фокман. "Я покопаюсь.Спасибо".
"Дай знать, если найдешь что-то. Мне надо бежать".
Специалист поспешил вернуться к допросу, а Фокман – к компьютеру. Снаружи дождь усиливался.
ГЛАВА 100
Это настоящая аптека психоактивных веществ...
Кэтрин остолбенело смотрела на содержимое холодильника – в нем в огромном количестве были собраны сильнодействующие наркотические препараты. Помимо нескольких веществ, которых она не смогла опознать, Кэтрин увидела флаконы с диэтиламидом, псилоцибином и ДМТ – активными компонентами ЛСД, волшебных грибов и аяхуаски. Она также заметила контейнеры с дистиллированным экстрактом шалфея предсказателей и МДМА – оба вещества в такой форме являлись запрещенными.
Наличие этих наркотиков в лаборатории виртуальной реальности могло означать только одно. «Порог» сочетает применение наркотиков с передовыми технологиями погружения в виртуальную реальность.
Сочетанные VR/наркотические терапии строго регулировались в медицинской сфере, поскольку их последствия пока оставались неизученными. Во многих случаях совместная стимуляция оказывалась настолько мощной, что вызывала быстрые и непредсказуемые изменения структуры мозга. Нейробиологи уже начали фиксировать тревожащие структурные изменения в мозге молодых людей, совмещавших компьютерные игры с приемом дизайнерских наркотиков.
Новое поколение искателей острых ощущений надевало потребительские VR-очки и проводило часы, куря марихуану, виртуально паря в космосе... нюхая кокаин на виртуальных американских горках... или испытывая эффект "края" от различных наркотиков-дисторантов во время просмотра VR-порно. Бесчисленные предупреждения оставались гласом вопиющего в пустыне – переживания оказывались чрезвычайно аддиктивными.
Люди не хотят слышать, насколько это опасно...
В прошлом году на Кэтрин освистали, когда она объяснила аудитории технически подкованных геймеров, что длительное воздействие гиперреалистичных шутеров от первого лица не только формирует восприимчивость к откровенному контенту, но и перестраивает структуру мозга, притупляя обычные эмпатические триггеры.
Освистали еще громче, когда она сообщила о новых исследованиях, согласно которым неутолимое потребление интернет-порнографии физически изменяет молодые умы – "по сути, наращивая мозоль на человеческом либидо", снижая чувствительность к реальному сексу. В результате возбуждение, даже у молодых людей, можно достичь лишь при помощи ошеломляющего количества и разнообразия стимулов.
Лэнгдон стоял рядом, изучая флаконы в холодильнике. – Для чего наркотики?
– Конкретно не уверена, но некоторые из этих субстанций – не шутки, сильнейшие галлюциногены. – Она огляделась, мысли теперь неслись галопом. – Если бы мне пришлось гадать, я бы сказала, что это помещение построено специально для одной цели: перепрограммировать человеческий мозг.
– Извини —перепрограммировать?
Она кивнула. – Это называется нейропластичностью. Наш мозг физически эволюционирует, приспосабливаясь к новым условиям. Он создает новые нейронные пути для обработки нового опыта. Прием подобных наркотиков в сочетании с VR-симуляцией создает ошеломляюще интенсивные переживания – в разы более яркие, чем в обычной жизни. Если такие переживания повторять, они в буквальном смысле начнут с пугающей скоростью перекраивать нейронные сети мозга.
– Перепрограммировать мозг... для чего?>Вот в чем главный вопрос, подумала она.
Кэтрин знала, что мозг гуру медитации, практикующего всю жизнь, анатомически уникален – годы медитации постепенно изменили его, давая возможность по желанию входить в состояние глубокого покоя. По сути, спокойствие стало новой нормой для такого мозга.
– Роберт, мне пришло в голову: если «Порог» будет раз за разом погружать испытуемого в искусственно вызванное внетелесное состояние —усиленное психоделиками – его мозг начнет перестраиваться, чтобы это отчужденное состояние казалось более... естественным. Другими словами, весь процесс, возможно, пытается настроить сознание... чтобы ему было комфортнее вне тела.
Ее слова повисли в тишине подземного помещения.
– Нелокальный... – наконец сказал Лэнгдон. – Это определенно перекликается с твоей книгой.
– Да, определенно.Не говоря уже о «Звездных вратах», – подумала она. – Не хочется в это верить, но Саша была бы идеальным кандидатом для VR– перепрограммирования. Как эпилептик, ее разум уже частично настроен на внетелесный опыт. Использовать ее как подопытного – это как взять короткий путь.
– Саша никогда не упоминала ничего подобного.
– Она могла не помнить, даже не осознавать... – голос Кэтрин дрогнул, когда она указала в холодильник. – Видишь? Это рогипнол.
– Препарат для изнасилований на свиданиях?
Она кивнула. – Он серьезно ухудшает функции памяти и вызывает антероградную амнезию – подопытные сохраняют функциональность, но практически не могут вспомнить, что происходило.
Лэнгдон смотрел с ужасом. – Саша говорила, что у нее проблемы с памятью. Она думает, это из-за эпилепсии.
– Возможно, так и есть, – ответила Кэтрин. – Но если Саше регулярно давали рогипнол, у нее должна быть серьезная потеря памяти... может, даже не осталось воспоминаний о посещении этого места.
– Может, поэтому в транспорте было кресло-коляска? Они могли возить Сашу туда и обратно?
– Вполне вероятно, – сказала Кэтрин. – Это заставляет меня вспомнить того эпилептика, о котором ты говорил – того, кого Бригита привезла из того же учреждения? Возможно, она сказала Саше, что он отправился домой, но эти наркотики невероятно опасны...Могло случиться что угодно. Он мог сойти с ума или умереть – кто знает? Преимущество вербовки пациента, брошенного в госучреждении, в том, что его исчезновение никто не заметит.
Лэнгдон уже направлялся к двери. – Все начинает обретать смысл, – сказал он.
– И если мы правы... и найдем доказательства, что ЦРУ экспериментирует над ничего не подозревающими подопытными...
Это будет конец игры,осознала Кэтрин, представляя масштабы общественного возмущения, если это правда.
Вернувшись в коридор, Лэнгдон рвался глубже на территорию "Порога". Основной коридор резко поворачивал направо, и он видел два меньших ответвления налево. Комплекс превращался в лабиринт.
Извилистое бомбоубежище времен холодной войны... Насколько далеко оно тянется?
Он понимал, что им нужно быть предельно внимательными, если они собирались отсюда выбраться.
На повороте они свернули направо, следуя главному коридору. Снова, как только они вступили в темное пространство, зажглись напольные огни.
Неподалеку двойные двери преграждали коридор. Лэнгдона успокоило, что овальные окна на дверях оставались темными – казалось, помещение за ними было неосвещенным.
Мы по-прежнему одни здесь…по крайней мере, в этом секторе.
Они вошли через двустворчатую дверь в новую темноту, и снова зажглись половые огоньки, обнажая очередной отрезок коридора. Но здесь что-то было иным…Воздух оказался примерно на десять градусов холоднее и отдавал легкой углекислотной ноткой, характерной для музейных помещений. Сильнофильтрованный.
Второе, что заметил Лэнгдон: коридор был тупиковым. Слева, примерно посередине, находилась единственная ниша, которая, судя по всему, вела в еще один некий комплекс помещений.
Лэнгдон понял: если они не найдут то, что искали,там, им придется покинуть главный коридор и начать обследовать другие зоны. Несмотря на феноменальную память, он уже начал терять ориентацию в этом лабиринте.
Продолжая идти, Лэнгдон пытался определить, в какой именно части под парком Фолиманка они сейчас находятся. Он разглядывал глухую стену в конце коридора, задаваясь вопросом: не бродят ли сейчас по ту сторону туристы в общедоступной части убежища…не подозревая о зловещем сооружении, скрытом буквально у них под боком.
Они свернули в единственную нишу и резко остановились. Перед ними была массивная стеклянная вращающаяся дверь с толстыми резиновыми уплотнителями для поддержания качества воздуха. Она напоминала вход в очередную лабораторию, но пространство за ней поглощала кромешная тьма.
– RTD, – прочитала Кэтрин нанесённые трафаретом три буквы над вращающейся дверью. – Звучит многообещающе.
– Разве? – Единственное, что ассоциировалось у Лэнгдона с аббревиатурой RTD
– это школьные уроки математики. Расстояние = Скорость х Время.
– Research and technical development – это европейский аналог R&D, – пояснила она, вглядываясь в тёмное стекло. – А значит, здесь вполне может быть именно то, что мы ищем.
ГЛАВА 101
Директор ЦРУ Грегори Джадд гнал джип Grand Cherokee своей жены по Джорджтаун-пайк в сторону штаб-квартиры Лэнгли. Его обычный водитель не был готов в этот ранний час, а Джадд не мог ждать. Несмотря на неприязнь к методам Финча, директор обязан был думать сначала о стране... и большинство американцев даже не представляли, каким угрозам она подвергалась.
Америка и её союзники под атакой... всегда.
В последние годы их врагам требовались лишь примитивные инструменты соцсетей, чтобы влиять на умы и решения миллионов. Его агентство фиксировало иностранное вмешательство в выборы, потребительские привычки, экономические решения и политические тренды. Но те атаки меркли перед надвигающейся бурей.
Образуется новый фронт, требующий новых видов оружия.
Русские, китайцы и американцы все рвались доминировать на этой арене, и победа в этой гонке была главной целью Грегори Джадда за все двадцать лет в верхушке агентства. «Порог» с его поразительными технологиями давал ему преимущество.
