Текст книги "Ведьмы Алистера (СИ)"

Автор книги: Дарья Шатил

сообщить о нарушении

Текущая страница: 52 (всего у книги 54 страниц)

Да, Коул определённо встречал его раньше. Такой гнусавый голос забыть невозможно. Именно благодаря голосу Коул смог вспомнить имя. Гюнтер – вот как звали охранника.

– Да помню я, – крикнул ему в ответ Коул. – Но эта бешеная в руль вцепилась, пришлось срочно тормозить и выволакивать её из машины, пока она её не разбила. Гюнтер, дружище, она мне всю кровь выпила за эти несколько дней. Знал бы, сколько раз я уже пожалел, что в живых её оставил!

Коул говорил, одновременно заволакивая Марту на ступеньки.

– Ублюдок! – завизжала она. Коул даже опешил и на секунду замер. На его памяти Марта не визжала. Кричать, ругаться – это она умела. Но визжать?

– Да заткнись ты уже, сука! – прикрикнул на неё Коул, у которого чуть ушные перепонки не лопнули.

Наверное, для видимости ведьму нужно было ударить, чтобы создать полностью правдоподобную картину. Но у Коула на Марту рука не поднималась. Физически не поднималась – и это было странно. Настолько странно, что Коул так и замер на ступенях. И, даже понимая, что нелепо ломать над этим голову сейчас, попытался вспомнить, что именно Марта говорила в ту ночь, после которой он больше не смог ей врать.

– Эй, ты что замер? – возмутился Гюнтер и потрепал Коула за плечо. – Тащи её быстрее! Если завтра здесь соберутся журналисты, чтобы узнать, какую сумасшедшую ты привёз, глава с тобой кокетничать не станет!

– Да-да, конечно, – ответил Коул и втолкнул недоумевающую Марту в холл. Она посмотрела на него с вопросом во взгляде, и Коул покачал головой – мол, не думай об этом. – Гюнтер, куда её вести?

Охотник как раз запер за ними дверь, а Коул осматривал единственный ухоженный коридор с коврами и лавочками. По одну стену располагалась гардеробная для мнимых клиентов, по другую – что-то вроде регистратуры для них же. И ни одной камеры. Всё, как он помнил: камеры были только уличные и на парковках, а ещё в комнатах для допроса и лишь в некоторых коридорах. Почему именно так, а не иначе, Коул не знал. Всё-таки он не был полноценным членом ордена.

– Подожди-ка, – опомнился Гюнтер, и Коул порадовался, что это случилось внутри, а не снаружи, где они могли засветиться на камерах, – а ты вообще кто?

Коул развернулся и со всего маху ударил мужчину прикладом арбалета по голове. Бил он так, чтоб наверняка – не хватало ещё, чтобы тот очнулся и пошёл поднимать тревогу. Мужчина рухнул лицом вниз, а Марта тихонько пискнула от неожиданности.

Сотрясение бывшему товарищу он обеспечил. Коулу хотелось верить, что только сотрясение и ничего кроме.

Пока Марта возилась с наручниками, Коул заволок тело Гюнтера в гардеробную и закидал его хранящейся там одеждой, предварительно связав того найденными тут же рубашками и затолкав в рот оторванный рукав на манер кляпа.

Проникать на базу ночью было определённо верным решением – днём так легко бы не получилось. Когда Коул вернулся, Марта уже разобралась с наручниками и выглядела чуть спокойнее, чем раньше, и дышала она явно ровнее.

– Что это было? – спросила она. – Ты замер тогда. А если бы он нас не пустил?

Коул поднял арбалет с лавки, на которую положил его после того, как ударил Гюнтера, и покачал головой.

– Просто задумался. Давай мы обсудим это позже?

– Ладно, – неуверенно ответила Марта и последовала за ним.

Они шли медленно и не разговаривали между собой, чтобы не привлечь к себе внимания полночных гуляк, если такие попадутся. Благо, спальные комнаты находились на третьих и четвертых этажах, и полуночников им не попалось, пока они пробирались к каморке с системой видеонаблюдения.

Но всё не могло пройти так хорошо и так беспроблемно.

До нужного места они дошли быстро. Коул открыл дверь и, к своему ужасу, увидел старого знакомого – Тоби. Тот сидел в офисном кресле на колёсиках, позёвывая и глядя в потолок. А на экранах перед ним мерцали серые картинки уличных и дворовых камер. На нескольких больших экранах под разными углами просматривались тёмные кадры внутреннего двора с колокольней. Камеры звук не писали, и потому в каморке было относительно тихо, если не считать монотонного гудения компьютеров и бурления водного кулера.

Так что звук открывшейся двери показался Коулу невероятно громким и тут же привлёк внимание Тоби. Тот смачно зевнул ещё раз и, посмотрев на них, так и замер с открытым ртом. В других обстоятельствах это могло быть даже забавно. Широко раззявленный рот, круглые, как блюдца, глаза и вскинутые брови – у Тоби всегда была выразительная мимика.

Справившись с секундным шоком, бывший товарищ захлопнул рот и открыл его вновь, чтобы спросить:

– Коул, откуда ты здесь? Чёрт, дружище, мы думали ты умер. Вы с Маликом нарвались на сильную ведьму? После того, как Джон попросил забрать его тело, мы посчитали, что ты не смог… – тут он заметил Марту, которая ранее стояла за спиной Коула. Она была настолько маленькой, что заметить её за мужчиной могло быть сложно. – А это ещё кто такая?

Тоби потянулся к пистолету, лежащему на консоли. Возможно, движение и было неосознанным, но Тоби всегда казался Коулу смекалистым парнем и действовал быстро и точно. Вот только Марта была нервной и напуганной и действовала быстрее и необдуманно. Пальцы бывшего товарища ещё не успели даже сжаться на рукоятке, как его глаза округлились, и он начал хлопать губами, хватая воздух, а руки его тут же потянулись к шее. Он словно пытался отцепить что-то от своего горла, да только пальцы хватались за пустоту.

Ощущение душной паники, когда не понимаешь, что именно с тобой происходит и как это остановить, было знакомо Коулу. Он обернулся и тихо попросил:

– Март, хватит. Ты сделала достаточно.

Взгляд девушки оказался затуманенным, почти стеклянным. Она уставилась на Тоби из-за предплечья Коула и смотрела только на него. Хрипящего мужчину, которого вполне могла убить. Её тонкие губы были поджаты, а на щеке цветком распустилось чёрное пятно.

Коул дотронулся до плеча девушки и с нажимом позвал:

– Март!

Девушка вздрогнула и подняла на Коула взгляд. Шокированный, загнанный. Взгляд жертвы, а не победительницы. А Тоби съехал вниз со стула, перестав хрипеть. Коул подошёл к нему, чтобы проверить пульс.

Что ж, бывший товарищ оказался жив – и это хорошо. Коул знал, что Марта своей силой может и убить. Убить, даже не двигаясь с места. И это пугало – он был бы дураком, если бы не боялся.

– Март, дай мне наручники, – попросил он и протянул к ней руку. Марта покосилась на Тоби и нехотя достала оковы из кармана.

Пока Коул оттаскивал потерявшего сознание мужчину к стене, заводил его руки за спину, чтобы лишить возможности двигаться, когда тот проснётся, и искал, чем бы заткнуть ему рот, Марта во все глаза смотрела на экраны.

– Что это за колокольня? – спросила она, ткнув пальцем в экран.

Коул оторвался от своего интереснейшего занятия – поиска альтернативного кляпа, – и вскинул голову. Кляп всё никак не находился.

– Это колокольня, оставшаяся от старой Церкви, – пояснил он, заметив небольшое полотенчико для рук и решив, что, если его порвать, получится отличный кляп. – Раньше там находилась обитель. Учитель рассказывал, что к колокольне примыкало несколько деревянных зданий – там и собирались первые охотники. Потом случился пожар, и уцелела только башня и подвалы под ней. А это здание, – Коул махнул рукой, подразумевая псевдо лечебницу, – возвели лет тридцать назад. Или около того.

– То есть ваша шайка не такая уж и древняя, – хмыкнула она, переводя своё внимание на другие экраны. Марта подалась вперёд, опершись руками о столешницу с множеством кнопок и тумблеров. Техника в помещении была устаревшей. У охотников не имелось постоянного и достаточного финансирования, чтобы заниматься своевременным модернизированием.

– Древняя, – буркнул Коул, разрывая полотенце. – Но не такая централизованная, как тебе могло показаться.

Коул затолкал ткань в рот Тоби и подошёл к Марте, заняв место в офисном кресле на колёсиках.

– Не централизованная? – спросила она, переведя взгляд с экранов на парня. Коулу очень не нравилось тёмное пятно на её щеке – то больше не разрасталось, но и меньше не становилось.

– Каждая база подчиняется своему… хм… главнокомандующему, наверное, так его можно назвать… – пальцы застучали по клавишам. – А они не всегда между собой ладят.

– Ты точно сможешь удалить видео, если наши на него попадут? – с сомнением спросила Марта.

– Я, конечно, не гений, – слегка уязвлено ответил Коул, – но нажать кнопочку «удалить» могу. Дождёмся их здесь, удалим записи, выключим камеры и уйдём восвояси. Главное, КПП во второй раз пройти без вопросов. Если успеем до пересменки, то тот парень нас точно выпустит.

Марта тяжело вздохнула и кивнула:

– Надеюсь.

Выглядела она чертовски усталой. Не сильной и не надменной, какой она казалась Коулу раньше. Просто усталой. Марта отошла подальше от консоли с кнопочками и привалилась к стене, старательно не смотря в сторону Тоби, который бессознательной кучей лежал на полу.

– Я думала, будет тяжелее, – неожиданно призналась она. – Прорываться с боем, устраивать фееричное шоу – вот, чего я ждала. А на деле здесь почти никого нет.

– Может, получили наводку на какую-нибудь ведьму и разъехались по местам, – предположил Коул, рассматривая кадры с уличных камер. – Они же не сидят здесь целыми днями. Охотники должны охотиться. Логично?

– Да… наверное, ты прав… Думаешь, Кеторин уже забралась сюда? – перевела тему Марта. Она достала маленький красный кристалл соли и принялась разглядывать его. Тот подрагивал и пульсировал, словно рвался к своему источнику. И Марта тоже рвалась. Коулу оставалось только гадать, скольких сил ей стоило оставаться на месте.

– Если хочешь, можем посмотреть по камерам – вдруг она где попалась? Заодно и удалим сразу, – предложил Коул в попытке отвлечь её, и Марта, кивнув, подошла.

Она склонилась над его плечом, что получилось у неё только потому, что Коул сидел, и принялась разглядывать экран. Она была настолько близко, что Коул мог чувствовать аромат трав. Запах бабулечки, а не молодой девушки. Пряди светлых волос касались его щеки и шеи – едва уловимо, но приятно. Коулу всегда нравилось ощущение от прикосновения к женским волосам. И вместо того, чтобы рассматривать камеры и искать Кеторин, Коул заметил то, что от него ранее ускользало. Нелепая деталь, не имеющая никакого смысла, но он её заметил.

Кончики волос Марты завивались.

– Я думал, они прямые, – брякнул он, и Марта повернула голову так, что их взгляды встретились.

– Ты это о чём?

– Волосы, – ответил он, смотря за тем, как Марта пропускает прядь через затянутые перчаткой пальцы.

– Они прямые, пока короткие. А если отрастают – начинают виться. И это не та красивая волна, которую можно не укладывать. Либо выпрямлять, либо завивать, – пояснила Марта. – А я не то чтобы люблю тратить на это время. Проще обрезать.

Коул кивнул, вспомнив, как долго Ада могла сидеть в ванной и возиться с волосами и лицом. Той всегда нужно было выглядеть хорошо. Марта же, на памяти Коула, красилась лишь раз: она тогда ещё и причёску сделала ради свидания с каким-то парнем. Коул не помнил, называла ли девушка тогда его имя.

И, чёрт возьми, в тот день Марта была если не красивой в общепринятом смысле, то уж точно эффектной. Такой, к которой не грешно и на улице подойти, если вдруг заметил. И номер спросить тоже не грешно.

Если бы не всё случившееся, Марта могла бы быть ему интересной. Осознание этого стало такой неожиданностью, что Коул не сразу понял, что Марта смотрит уже не на него. Девушка во все глаза уставилась в экран. Её била мелкая дрожь.

Коул проследил за взглядом Марты. На одном из экранов, где были видны колокольня и прилегающая к ней территория, находились люди. Видео было мутным и тёмным, так что Коул не сразу разглядел женщину в длинном платье или мантии, несколько мужчин и девочку – маленькую, светловолосую и в пуховичке.

Девочкой могла быть только Мегги, и как она оказалась там – вопрос хороший, потому что внутренний двор находился далеко от парадного выхода и каморки, где их ждали Коул с Мартой.

– Я иду туда, – отстранённо выдала Марта, не сводя взгляда с экрана и мужчины, выхватившего пистолет.

– Мне кажется, не стоит, – неуверенно произнёс Коул, пытаясь понять, был ли мужчина, стоящий рядом с Мегги, Люцианом. – Если колдун там, он справится.

– Конечно, справится, – саркастично буркнула Марта. – Против него же семеро мужчин с пистолетами и ещё одна женщина.

Девушка выскочила в коридор раньше, чем Коул успел её остановить. Вариантов у него всё равно не было, и бывший охотник побежал за девушкой, понимая, что весь их относительно сносный план полетел к чёрту. Вот только если во внутреннем дворе завяжется перестрелка, туда сбегутся все – и прощай их возможность на спасение.

Нужно было что-то, чем можно отвлечь остальных охотников.

Пробегая мимо кнопки пожарной тревоги, Коул, не задумываясь, ударил по ней, и всё здание содрогнулось от противного режущего по ушам звука. А через минуту включились и автоматические разбрызгиватели воды.

Оставалось надеяться, что угрозы пожара достаточно, чтобы все бежали на улицу, а не во внутренний двор.

***

Люк не страдал топографическим кретинизмом. Он вообще был уверен, что хорошо ориентируется на местности. В лесу он чувствовал себя, как рыба в воде. Когда в детстве единственное место, куда можно уйти от взрослых, чтобы погулять, а в подростковом возрасте – утащить девчонку, чтобы урвать поцелуй, – это лес, глупо не научиться в нём ориентироваться. А вот в большом современном здании, в котором ты никогда не был ранее, а единственным способом не потеряться в котором была криво нарисованная от руки карта, Люк ориентироваться не умел. Коридоры одинаковые, а карта, надо сказать, убогая.

Ну почему нельзя было построить одно прямое здание? С одним коридором, настолько прямым, что в нём просто невозможно потеряться. Задумавшись об этом, Люк понял, что он любит ангары: большие, просторные и, главное, без единой перегородки.

Они разок повернули не туда, чтобы избежать встречи с охотниками, но с горем пополам нашли путь обратно. Потом что-то пошло не так, и они чуть не вышли на подземную парковку – оказалось, свернули не на том лестничном пролёте. На четвёртом коридоре, который завёл их в тупик, Люк начал злиться и всерьёз подумывал о том, чтобы уйти с помпой, разнеся какое-нибудь окно. Вот только в коридорах окон не было, а лезть в кабинеты Люк не решался – мало ли кто находится за закрытой дверью.

От маленькой ведьмочки толку тоже было мало – она могла только смотреть на него преданным и доверчивым взглядом и молчать. А у Люциана язык не поворачивался сказать ей, что он потерялся. Поэтому он по-доброму ей улыбался и ободряюще говорил: «Не переживай, милая! Мы справимся! Осталось совсем чуть-чуть!» Благо, врать и притворяться он умел хорошо. Так сказать, с огоньком. Ещё бы – за столько лет не научиться-то.

В какой-то момент они нарвались на троих охотников. Те шли и о чём-то переговаривались. Люк же как раз изучал убогую карту первого этажа и не сразу заметил, что в коридорчик, в котором они стояли, вышло это трио. На первый взгляд невооружённое трио. Люк действовал на автопилоте: толкнул девочку себе за спину, параллельно вытягивая воздух из лёгких охотников. На это, казалось бы, нехитрое действо сил ушло много. Когда те рухнули на пол – слишком громко рухнули – Люк понял, что его хватит ещё на пять-шесть таких же охотничков, и потом он не сможет поднять в воздух ничего тяжелее листа. А, значит, нужно убираться отсюда – и как можно скорее.

Вооружившись картой, они побежали, оставив тела за собой. Прятать их всё равно было негде, да и тратить на это время Люку не хотелось.

Поворот за поворотом. Пятна тусклого света сменяются промежутками черноты.

Они ещё дважды чуть не нарвались на охотников. Люк и сам не понял, как, прячась от одной группы, они влетели в неприметную дверь, ведущую во внутренний двор, и нарвались на других охотников.

«Да, Кеторин, перехвалила ты меня, любимая», – пронеслось у него в голове.

А потом в лунном свете на фоне башни он увидел Вивьену. Мысли о Кеторин как ветром сдуло. Кровавую ведьму окружили семеро мужчин, и один из них истошно орал на ведьму. Крыл её таким красочным матом, что можно было бы построить целый дом, собирая слова по кирпичику.

Маленькая ведьмочка за спиной Люка тихо пискнула от ужаса, но Люциан был так заворожён вырыванием фактов из словесного потока, что не сразу обратил внимание на Мегги. Собственно, охотники тоже были при деле: слушали гневную тираду молодого мужчины и сверлили взглядами Вивьену. Ведьма была занята и тоже не обращала внимания на Люка. Она прикладывала очень много усилий, чтобы не показать своего страха, и скалилась, как гиена.

Из той самой тирады Люк и узнал, что тела убитых им охотников нашли. Но обвиняют в этом Вивьену. Удачное стечение обстоятельств – не иначе. Один из охотников даже пистолет выхватил – наверняка хотел пристрелить ведьму.

У Люка с Мегги были все шансы на то, чтобы сбежать, аккуратно выскользнув за дверь, пока их не заметили. Вот только неожиданно взвывшая сирена поставила крест на всём, на чём только было можно. Все резко вздрогнули и принялись озираться по сторонам. Тут-то охотники и заметили беглецов.

Бежать бессмысленно – остаётся тянуть время и думать.

– Здравствуй, Виви! – самым нежным, добрым и радостным голос произнёс Люк. Так могут говорить со старыми друзьями. – Давно не виделись!

Вивьена всё ещё скалилась. Вот только в глазах были страх и удивление. Похоже, воспоминания об их последней встрече были ещё свежи, как и раны. Ведьма подволакивала за собой увечную ногу, когда сделала шаг в их сторону.

– Надеюсь, ты не в обиде? – тем же елейным голоском продолжил Люк. – Я ведь не специально тебя в полёт отправил… Так, чуть-чуть силу не подрассчитал… не злись, милая. Тебе не идёт.

Люциан встал так, чтобы защитить ведьмочку, если кто-то из охотников решит выстрелить. Пока он нёс эту чушь и тянул время, в его мозгу шёл быстрый мысленный процесс. Его предел – шесть человек. А их семь, да ещё и ведьма.

– Что ты здесь делаешь? – Вивьена не смогла скрыть страха в голосе.

Люк понимал: ведьма боится не его. Демьяны. Конечно, хозяйка-то по головке не погладит за нарушенные планы. А уж как Демьяна может проходиться против шерсти, все давно в курсе. В Шарпе уже много лет ходят слухи о личной то ли горничной, то ли служанке Старейшины. Разные слухи. Но все такие, что волосы на руках дыбом встают.

– Да вот, прогуливался, – ответил ей Люк. – Я так соскучился по тебе, моя дорогая подруга, вот и решил навестить.

Мегги вцепилась в его пиджак сзади, и Люк спиной ощутил, как девочка дрожит. Дрожит от ужаса. Видимых травм на ведьмочке не было видно, разве что лейкопластырь на губе. Что они успели ей сделать?

– Прекратите этот фарс, господин Толчен! – крикнула Вивьена. – Вы меня обвиняли в убийстве ваших ребят? А я говорила, что это не я! Но вы мне не верили! А теперь смотрите: в вашу хвалёную Церковь проник колдун, а вы ни слухом ни духом!

Голос Вивьены так и сочился ядом. Ведьма рассмеялась. Громко, злорадно, истерично.

– Ну, почему же «ни слухом ни духом»? – приторно сладко возмутился Люк, стягивая воздушные потоки вокруг них. – Они же меня сейчас слышат. Хотя сирена, конечно, не лучший аккомпанемент для моего голоса.

– И девчонка тоже у него! – Вивьена, ослеплённая своим праведным гневом, не обращала внимания ни на что вокруг. – Что бы вы делали, если бы он её увёл?

Четверо охотников за спиной Вивьены рухнули, даже пискнув не успев. Вивьена дёрнулась, и её речь прекратилась вместе со смехом. Наверное, стоило выводить её из строя первой, но кровавая магия не была мгновенной, для неё требуется подготовка, а пистолет нужно всего лишь снять с предохранителя. Так что выбор был очевиден.

– Да что вы стоите? Хватайте его! – взвыла Вивьена не хуже сирены.

От девочки за спиной Люка исходило странное невиданное ранее завихрение, не имеющее ничего общего со знакомыми ему стихийными потоками. Он ощущал пульсацию чужой силы затылком, но не позволил себе отвлекаться. Толчком воздуха он выбил из рук охотников оружие и отправил то в полёт. Это было проще, чем душить их.

Однако душить он их тоже продолжил: избавился ещё от двух – и если не убил, то чувств лишил однозначно. Люк разделался с ними быстро, но магических сил у него почти не осталось.

Их осталось трое: Люк, Вивьена и последний охотник. Тот, что с упоением кричал на ведьму, обвиняя ту во всех смертных грехах.

Когда мужчина бросился на Люка, тот едва успел оттолкнуть Мегги подальше. Люциан умел драться и считал, что неплохо обучен, так что парировать удары мужчины у него получалось легко.

Вот только уметь и любить – вещи разные. Люк любил решать вопросы либо миром и хитростью, либо магией. А его противник явно любил драться и делал это с упоением, настолько отдаваясь процессу, что в какой-то момент смог повалить Люка на снег. Люциан не знал, была ли улыбка охотника нервной или же он просто наслаждался адреналином от драки, но одно Люк знал точно – улыбка этого парня ему не нравилась.

Пока мужчины сражались, Вивьена попыталась обогнуть их по широкой дуге, чтобы схватить девочку. Но Люк вовремя заметил её манёвр и, собрав остатки своей силы в кулак, толкнул ведьму в сугроб, попутно прикрываясь от кулаков, которые градом сыпались на него.

Вылезти из сугроба со своей покалеченной ногой Вивьена, благо, не могла, и Люк сосредоточился на парне.

– Джон! Нет! – взвизгнула девочка, когда охотник-таки смог достать Люка и вскользь задеть его глаз.

Охотник на секунду опешил, и этого оказалось достаточно, чтобы Люк сбросил того с себя и поднялся на ноги. Передышка была короткой, но достаточной, чтобы заметить одну вещь.

Девочка, стоящая на коленях в снегу, светилась холодным лунным светом. А энергетические вихри вокруг неё заставляли воздух пульсировать и искажать восприятие.

Не раздумывая ни секунды, Люк бросился к Мегги. Та была на грани мощнейшего энергетического выплеска. Её нужно было как-то остановить и успокоить. Но Люк не успел.

Всё вокруг затопило холодным светом.

Последним, что он увидел, была Марта. Ведьма стояла в дверном проёме и с ужасом взирала на них, а с её руки капала кровь. И Люк понял, что скоро их ждёт ещё один выплеск.

***

Кристалл соли разлетелся вдребезги, и один из осколков попал в бокал, из которого Алистер пил. Бокал тоже разбился, порезав ему и губы, и подбородок, и руку. Чудо, что осколки не попали в глаза. Но Алистер об этом уже не думал.

Он думал о дочерях. И единственная мысль, которая толчками билась в его голове, полностью соответствуя биению сердца, была лаконичной: что, чёрт возьми, произошло?

Нет, не так. Красочно, большими буквами.

ЧТО, ЧЁРТ ВОЗЬМИ, ПРОИЗОШЛО?

Воспоминания о том, как в прошлый раз точно так же разлетелся поисковый кристалл, были ещё свежи, как бы Алистер не пытался убедить себя в обратном. Такое не забывается, от такого больно даже спустя столетия.

Алистер отбросил осколки, которые всё ещё сжимал в руке, в раковину и отстранённо подумал о том, что нужно обработать раны. Вот только вместо свежей раны на ладони была лишь запёкшаяся корочка. Мужчина провёл языком по губе, которая тоже уже почти зажила.

– Вот только какой ценой? – устало спросил он у самого себя.

Его девочки опять платили непомерную цену, а он ничего не мог поделать. По сравнению с тем, что выпало на их долю, пустота в его сердце – так, пшик на воде, и не более. И Алистеру было тошно от того, что он ничего не может сделать.

Кто он? Жалкий старик. Так как же старик может защитить ведьм? Сильных ведьм. Его ведьм.

Он не смог защитить Марту. Не смог защитить Терру. Не смог защитить Мегги. Даже мать свою, такого же обычного человека, как и он сам, не смог уберечь.

А ведь Алистеру так хотелось обезопасить их, защитить, стать для них опорой. Но судьба раз за разом тыкает его в собственную слабость, от которой хочется волком выть.

– Ты жалок, – укорил он сам себя.

За окном мела метель, а Алистер сидел на кухне и думал о своих девочках. Красные осколки на столе давали ему надежду на то, что Мегги ещё жива, а, значит, не всё потеряно. Главное, чтобы вернулась домой, а там будь, что будет. Главное, чтобы была здорова, а Алистер… Он выдержит. Всегда выдерживал, и сейчас выдержит. Если нужно будет порвать ещё одну нить – он порвёт, не моргнув и глазом. Главное, чтобы девочки были дома. И всё. Остальное не важно.

В кармане завибрировал телефон, и на экране высветился незнакомый номер. Алистер ответил.

– Алистер, – донёсся из трубки старческий, но всё ещё слишком высокий голос Джослин, – я тебе из больницы звоню, попросила медсестру набрать твой номер. Маргарет очнулась!

– Хорошо, – устало ответил он. – Я сейчас приеду.

– Не нужно. Отоспись. Всё равно сейчас ночь, да и врачи говорят, что с ней всё хорошо. Они в шоке, что Маргарет так резко пошла на поправку, – ответила женщина. И, получив тишину вместо положительной реакции, всё-таки спросила: – Это девочки?

– Думаю, да, – ответил Алистер, прекрасно понимая суть вопроса.

– Надеюсь, у них всё хорошо. Они наверняка скоро вернутся, – попыталась подбодрить старуха мужчину. Но без толку.

– Я тоже, – выдохнул он, скорее чтобы поддержать Джослин, чем действительно веря в её слова, и отключился, потирая глаза, в которые словно песка насыпали.

Алистеру очень хотелось верить, что магия, используемая девочками, идёт и на благо и им самим. Ведь они тоже Рудбриги. Его дочери.

Ему очень хотелось верить в это. Но внутри мужчина чувствовал себя разбитым. Прямо как старая тарелка в руках неумелого реставратора.

Он так и просидел на кухне до самого утра. Когда на небе забрезжил рассвет, на телефон пришло сообщение с номера старшей дочери. И мир Алистера рухнул во второй раз.

«Всё пошло не по плану. Везу Марту в Шарпу. Вернусь через пару дней и всё объясню. Проследите, чтобы Джилс никуда не делась».

========== Глава 49. Гори, гори ясно ==========

Коул вряд ли когда-нибудь привыкнет к магии. Нет, он уже не считал её абсолютным злом, понимая, что всё зависит от рук, её использующих. Теперь магия в представлении Коула стала пистолетом, который может быть использован для грабежа, а может пригодиться и для защиты. Он смирился с этой мыслью, пусть той и было сложно закрепиться в его упрямой голове.

Вот только смириться и привыкнуть – вещи разные. Коул смирился с тем фактом, что магия теперь является неотъемлемой частью его жизни, но принять и понять всё, что случилось этим вечером, он отказывался.

Сначала они бежали по коридорам под вой сирены и в сопровождении дождя. Система тушения сработала автоматически, потому что охотники явно не раскошелились на датчики дыма. И потому Коул бежал за Мартой мокрый донельзя и мысленно чертыхался – девчонка бежала так быстро, словно за ней разгоралось пламя.

Раз пять или шесть им навстречу выходили охотники. Сонные, только выбравшиеся из кроватей охотники. И зрелище они из себя представляли не боеспособное. Марта, даже не замедляясь, сшибала их, как кегли в боулинге, и те падали как подкошенные. Что именно она с ними делала, Коул так и не понял: они просто падали. Видели её и теряли сознание. Этой ночью выражение «сногсшибательная женщина» заиграло для Коула новыми красками.

Первый раз, когда это произошло, Коул остановился, чтобы проверить их. Парни дышали; глубоко и умиротворённо, словно погрузились в глубокий сон. Некоторые даже причмокивали и что-то вяло бормотали.

Взгляд Марты после каждого такого раза становился всё более напряжённым, а пятно на лице увеличилось, захватив и щёку, и ухо, и даже затронув лоб. Возможно, по телу у неё так же расцветали чернеющие провалы, но рассмотреть Коул мог только лицо. И это всё ему не нравилось: ни Марта, которая неслась, не замечая препятствий, чудом не врезаясь в углы, ни пятна на её лице. Он словно пятой точкой чувствовал, что с пятнами что-то не так, как и с Мартой.

Наверное, уже в тот момент он понимал, что ни к чему хорошему её состояние не приведёт. Вот только думать и анализировать, когда со всех ног пытаешься угнаться за явно обезумевшей ведьмой, сложно. А Коул и в лучшие свои дни соображал туго.

Марта вылетела за дверь, ведущую во двор, и замерла, а Коул, не успев замедлиться, чуть не врезался в неё, умудрившись вдобавок поскользнуться и упасть. Уже растянувшись на снегу, он смотрел на Мегги. От девочки шло холодное сияние. Она искрилась, словно снег под лунным светом.

Люк, успевший отбиться от охотника, бросился к девочке, и в этот момент всё затопило холодным светом. Коул услышал, как ойкнула Марта, и зажмурился, чтобы не ослепнуть. А когда открыл глаза, Марта уже не стояла рядом с ним – она отошла туда, где секунды или же минуты назад стояла Мегги.

Девочка, Люциан, охотник, которого Коул лишь смутно помнил, женщина, копошившаяся в сугробе, и тела охотников, чьи лица Коул не разглядел, исчезли, а вместо них осталась лишь лужа растаявшего снега.

Марта ходила кругами, а вода плескалась у её ног, промачивая ботинки и брюки. Мокрые волосы липли к почерневшим щекам. А взгляд был таким затравленным, испуганным и непонимающим, что у Коула сжалось сердце. Сейчас перед ним стояла не та Марта, главной реакцией которой становилась агрессия. Сейчас она походила на маленькую потерявшуюся в лесу девочку. Её нижняя губа подрагивала, а в уголках глаз начали собираться слёзы.

– Я не понимаю, – надломленным и полным ужаса голосом произнесла она.

Коул поднялся на ноги. В мокрой одежде во внутреннем дворе Церкви ему было чертовски холодно. Но он не позволил себе обращать внимания на это неудобство, хоть его зубы уже стучали друг об друга.

– Не понимаю! – возвысила голос Марта. Её трясло. – Где она?!

Марта всплеснула руками, и Коул заметил разодранную и окровавленную перчатку, а ещё чёрную кожу в прорехах ткани.

– Д-джон… он же б-был здесь… я не понимаю… От-ткуда?

Зубы девушки отбивали чечётку. Губы дрожали. Из глаз катились слёзы. А от знакомой Коулу манеры речи – с лёгкой издёвкой и превосходством – не осталось и следа. Он бросился к Марте и прижал к себе, толком не зная, чего хочет добиться подобными действиями.

Успокоить? Да чёрта с два её успокоят хоть какие-нибудь объятия в подобной ситуации!

Что-то сказать? Что тут скажешь?

Он ведь даже не понимал, что происходит. А как успокаивать человека, когда тебе самому нужен кто-то, кто успокоит и даст ответы?

Уткнувшись ему в грудь, Марта взвыла. Надрывно, задыхаясь от боли. То был вой раненого зверя. Она била парня кулаком в грудь, и эти движения явно были неосознанными. А Коул стоял рядом и всего лишь прижимал девушку к себе за плечи, понимая, что любое его неверное слово вызовет в ней агрессию, а злая Марта способна на многое.