Текст книги "Ведьмы Алистера (СИ)"

Автор книги: Дарья Шатил

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 54 страниц)

Мадам Рудбриг замолкла и устремила свой взор куда-то вдаль. Её взгляд почему-то показался Алистеру пустым, словно его мать в этот момент ни о чём не думала, а потому ему стало как-то не по себе и по спине побежали мурашки. В комнате повисла гробовая тишина, но мальчик не решался её нарушить. Он просто продолжал сидеть и смотреть на мать, которая в этот момент словно была где-то далеко.

В этой тишине Алистеру было очень неуютно: нервничая, он начал ёрзать в кресле и, чтобы хоть немного успокоиться, откинулся на спинку, но это не особо помогло – скорее даже совсем не помогло. Он хотел знать, что произошло дальше и как это отразится на Терре. И что стало с той Грабс, имя которой теперь являлось фамилией Терры.

– Извини, я немного задумалась, – вздохнула Мадам Рудбриг и посмотрела на Алистера прояснившимся, но до странного печальным взглядом. – Вскоре генерал умер, оставив всё то ненавистное, принесённое ему войной, богатство Рудбригу. Так он и жил теперь уже в своём большом доме много-много лет, пока однажды на пороге его дома не появилась странная фигура, с ног до головы завёрнутая в чёрное. Воспоминания из детства нахлынули на него – он надеялся узнать хоть что-то о своей сестре, бесследно исчезнувшей в ту ночь. Но каково было его удивление, когда под капюшоном мантии он разглядел не ту чахлую старуху из своих воспоминаний, а женщину – не молодую и не старую – но отчего-то такую родную. То была его сестра, которая наконец объявилась спустя много лет. Но счастью, обуревавшему тогда Рудбрига, было суждено длиться недолго. В тот момент, когда он заметил чёрные, как ночь, пятна на её лице, что-то глубоко внутри него оборвалось и его накрыл ужас. Не задавая лишних вопросов, он впустил сестру в дом. Та откинула мантию, и Рудбриг увидел крохотного ребёнка, всего пару недель отроду, в её жутких чёрных руках. Малышка крепко спала. «Мой конец близок, Рудбриг, – сиплым, казалось бы мёртвым голосом произнесла она. – Это моя дочь. Позаботься о ней, как я когда-то позаботилась о тебе, ведь я сама уже не смогу этого сделать». Сестра прожила с ним недолго. И каждый раз, когда Рудбриг спрашивал у неё, как она жила всё это время или кем был отец её дочери, ответ всегда был один: «Я уже и не помню».

Алистер буквально ощутил, как в комнате стало холодно. За окном пошёл дождь, но размеренный стук капель о стёкла не успокаивал его, а лишь нагонял ещё больше ужаса. В голове роилось столько вопросов, но язык, будто отказав ему, не давал задать ни одного.

– Жизнь Грабс подошла к концу, – продолжала мать. – И на смертном одре она сказала Рудбригу то, что навечно омрачило его жизнь и связало крепкими нерушимыми узами наши семьи. «Она попросила плату за твоё благополучие – и этой платой была моя душа. Старуха дала мне силу и сказала, что если я буду её использовать и оберегать, то твоя жизнь станет чудесной. Разве это не счастье?»

Голос матери затих. А на Алистера обрушилось жуткое осознание.

– Алистер, ты понимаешь, о чём я тебе сейчас рассказала? – Мадам Рудбриг пронзила его холодным взглядом – тем, которым не раз смотрела на него до этого.

– Она отдала свою жизнь за благополучие брата, – неуверенно ответил Алистер, слыша, как дрожит его голос.

– Она отдала не только свою жизнь, но и жизнь всех своих потомков за жизнь и процветание нашей семьи. Каждый раз, когда девушка из рода Грабс применяет силу, наша семья крепнет, становится богаче, смертельные болезни отступают, беды проходят. Вот только платой за наше благополучие становятся жизни невинных людей. Поэтому мы должны защищать их во что бы то ни стало. Родители Терры умерли. Умерли из-за магии.

Несколько секунд Алистер поражённо молчал, пытаясь осмыслить сказанное.

– Мама, но ведь Терра… ты сама сказала, что у неё нет способностей к магии… значит ли это, что с ней всё будет хорошо? Что ей не придётся платить собой за наше счастье?

– Я надеюсь на это, милый. Надеюсь на то, что её сила не пробудится никогда – ни у неё, ни у её детей. А если всё-таки пробудится, мы поможем ей овладеть этой магией. Всяко лучше, чем жить в неведении? Не так ли?

Тот разговор навечно отпечатался в памяти Алистера. С того самого дня что-то в нём щёлкнуло и внутри него начал образовываться неведомый доселе страх. Каждый раз, глядя на Терру, он ощущал, что это неприятное чувство охватывает его. Он следил за ней, следил за каждым её движением или словом, боясь, что вот-вот взорвётся бомба над его головой, когда Терра воспользуется магией. Хотя сам он толком даже не понимал значения этого слова.

Что конкретно должна была сделать Терра, чтобы он понял, что в ней пробудилась сила? Воспарить в воздухе? Или, быть может, проклясть кого-то, как это делали ведьмы из сказок? А может, она должна была взглядом разжечь огонь под его ногами?

Он ведь даже не знал, действительно ли ведьмы были способны на подобное или же это были его фантазии. У Алистера не было ответов, а мать не особо жаждала помогать ему в их поиске. Каждый раз, когда он заводил разговор о Терре и её способностях, Мадам Рудбриг обрывала всё короткой фразой: «Алистер, не доставляй неприятностей Терре».

Мать считала его ребёнком и не желала впутывать в ещё бόльшие неприятности. Похоже, она была уверена, что ему было достаточно той информации, что она уже дала. Но Мадам Рудбриг не брала в расчёт пытливый ум влюблённого мальчишки, который жаждал лишь одного – узнать как можно больше, чтобы быть способным помочь Терре в нужный момент.

И, так как мать наотрез отказывалась становиться помощницей в его нелёгком деле, а отец, как однажды выяснил Алистер, и вовсе ни о чём не знал, мальчик пришёл к выводу, что единственным человеком, способным дать ответы на терзающие его вопросы, была обладательница того самого отвратительно сладкого голоса, посетившая мать в тот день.

Джослин. Кто она такая? Алистер мало что знал об этой женщине. В кругу знакомых своей матери он никогда не встречал никого, кто обладал бы таким именем и столь незабываемым голосом. Ровным счётом, мальчик не знал о ней ничего.

Но всё равно поставил перед собой задачу во что бы то ни стало найти таинственную гостью. Вот только для мальчика десяти лет, который покидал дом только с родителями – и то по особым случаям, – задача была непосильной.

А потому всё, что ему оставалось, это ждать, когда мадам Джослин соблаговолит вновь посетить их дом, попутно ища крупицы информации в книгах, хранящихся в семейной библиотеке. И в дневнике, который он всё-таки нашёл. Вот только мать была права – страницы в нём были настолько старыми и выцветшими, что Алистеру с трудом удалось пару раз разобрать чьи-то имена. Да и почерк у первого Рудбрига был весьма кривым и непонятным. Так что всё, что было у Алистера, – это детская сказка, которую он без конца прокручивал в голове, пытаясь понять, так ли плоха магия и чем это может грозить Терре, если она в ней пробудится.

========== Глава 5. Хозяйка «Ведьминой Обители» ==========

Плеснув водой на лицо ещё раз, Марта подняла голову и встретилась взглядом со своим отражением. С измождённого лица на неё взирали яркие горящие огнём зелёные глаза. Почему-то от этого взгляда у Марты мурашки побежали по телу. Она выглядела такой же безумной, как обитатели лечебниц для душевнобольных. Да и кто бы выглядел нормально, если бы ему сказали, что его голова должна была послужить членским взносом? Так сказать, билетиком на закрытую вечеринку.

Марта глубоко дышала, стараясь не поддаваться панике. Она пыталась внушить самой себе, что Коул боится её гораздо больше, чем она – его. Тщетно… Ужас нарастал с новой силой, стоило только взглянуть на силуэт мужчины за шторкой. Девушке даже начало казаться, что события последних дней пошатнули её здравый рассудок.

Ещё несколько глубоких вдохов, несколько встреч лица с ледяной водой, и кровь наконец-то отхлынула от лица, перестав стучать где-то в ушах. Марта откинула прилипшие мокрые пряди со лба и вытерлась. Ворот водолазки намок и слегка сполз вниз, но не то чтобы это сейчас волновало девушку.

Куда важнее было понять, что дальше делать с Коулом.

Воспоминания об окровавленных запястьях отметали вариант вновь связать его в подвале – Марта не была садисткой, намеренно причинявшей людям боль. А потому, смотря в свои испуганные глаза, она искала другое решение. Просто оставить его в подвале, закрыв дверь на замок, было глупо. Дверь была бы серьёзной преградой для неё самой, но уж точно не для мужчины вроде Коула: стоит ему хоть немного окрепнуть – и он с лёгкостью сможет выбить дверь и выбраться наружу.

Было два исхода его побега: либо он приведёт своих дружков, и они вместе убьют Марту, либо он приведёт полицию – и тогда Марта загремит в тюрьму. Длительное участие в оранжевых пижамных вечеринках не нравилось девушке в равной степени со смертью. А потому позволить пленнику выбраться на свободу было нельзя.

Единственным относительно хорошим вариантом, приходившим Марте в голову, были тувроты её матери – своеобразная магическая клетка.

Пока Марта билась над решением проблемы, Коул успел помыться и выключил воду. В отражении Марта увидела, как шторка немного отодвинулась в сторону и в появившейся щели показалась мокрая голова пленника.

– Можно полотенце?

Марта рассеянно кивнула и, сняв полотенце с крючка, кинула мужчине. Слегка поморщившись, Коул поймал его израненной рукой. Затем обмотал полотенце вокруг бёдер и вылез из ванной, слегка пошатываясь.

Девушка брезгливо отдала ему вещи отца и отвернулась в сторону, не имея желания наблюдать за тем, как мужчина будет одеваться.

Чтобы хоть чем-то занять себя, она залезла в ящики под раковиной и достала оттуда запылившуюся гостевую аптечку. Терра Рудбриг была настолько правильным и немного дотошным человеком, что во всех гостевых комнатах держала абсолютно всё, что могло понадобиться гостям. Даже после её смерти в особняке Рудбригов сохранилась традиция держать под рукой всё необходимое. Марта проверила срок годности на заживляющей мази и, убедившись в том, что в запасе было ещё несколько месяцев, достала запакованный бинт, годность которого, к счастью, проверять необходимости не было.

Когда шуршание одежды прекратилось, Марта повернулась к Коулу, удивляясь тому, что одежда отца на мужчине смотрелась не просто свободной, а буквально свисала с него. Если ей не изменяла память, на отце эти вещи сидели практически в облипку. Было в некоторой степени странно это осознавать, потому что отец никогда не казался Марте таким громилой, как Коул, и никогда не внушал ей этого чувства превосходства, когда человеку достаточно просто схватить тебя за руку – и ты уже понимаешь, что он намного сильнее тебя. Отец никогда не проявлял этой силы по отношению к Марте, оттого она и не воспринимала его подобным образом.

Справившись со своим секундным шоком, Марта взглядом указала на унитаз и односложно приказала:

– Сядь.

Мужчина без лишних вопросов исполнил приказ. Марта, опустившись перед ним на колени, вскрыла тюбик и принялась толстым слоем наносить мазь на его запястья.

– Вот ты мне скажи, – начала она, нарушая тишину, – ты действительно думал, что у тебя получится задушить ведьму голыми руками?

– У меня было оружие… изначально… – донёсся до Марты сконфуженный голос мужчины: он никак не ожидал, что ведьма будет разговаривать с ним в таком снисходительном тоне. Похоже, его гордость сегодня проходила невиданные маршруты падения. – Арбалет и защитный оберег… от магии…

– Только не говори, что крест.

– Конечно нет, я же не идиот!

– Тогда что? – рассеянно спросила Марта, продолжая наносить мазь.

– Мешочек с белой кошачьей шерстью.

Марта подняла на пленника изумлённый взгляд и, не веря собственным ушам, спросила:

– Серьёзно, что ли?

Коул неуверенно кивнул, а Марта разразилась громким смехом. Он пришёл убить её, вооружившись арбалетом и мешочком с кошачьей шерстью? Это было выше её сил. От смеха на глазах проступили слёзы.

– Почему именно белая-то? – чуть ли не задыхаясь, выдавила из себя Марта.

– Ну… белая… чистая… – неуверенно попытался что-то объяснить мужчина, заливаясь краской.

– А чёрная – грязная, так получается? – не в силах остановится, продолжала смеяться Марта. Это было так нелепо, так абсурдно, что все переживания просто по щелчку пальцев исчезли из её головы. – Кто этот невероятный человек, который всучил тебе белую кошачью шерсть для защиты от ведьм?

– Кеторин Чубоски, – с ненавистью, смешанной со смущением, выплюнул мужчина.

– А… Шарлатанка из «Ведьминой обители», – протянула Марта, буквально смакуя каждое слово. – То есть… Нет, погоди. Ты взял оберег у мнимой ведьмы, чтобы защититься от магии настоящей ведьмы? Мне одной кажется, что план немного… Нелогичный?

Марта всплеснула руками, описывая круг.

– Она не мнимая ведьма, – прохрипел Коул.

– А кто тогда? Поставщик оберегов от магии? – уже не смеясь, но продолжая улыбаться, спросила Марта.

– Знахарка, – со знанием дела ответил Коул.

– Она-то, может быть, и знахарка, вот только ты – идиот! – усмехнулась Марта и, схватив бинт, начала перевязывать его запястья.

Кеторин Чубоски? Уж кого-кого, а её в этой истории Марта встретить не ожидала.

– Просто для справки: кошачья шерсть защитит тебя только от той ведьмы, у которой аллергия на неё, – пояснила девушка, закончив с перевязкой, и поднялась на ноги. – Пойдём, горе-охотник.

– Куда?

– Обратно в подвал, – пожала плечами девушка. Удивительно: пять минут назад она в ужасе прокручивала в голове изображения собственного обезглавленного тела, а теперь у неё было отличнейшее настроение.

Марта отвела Коула обратно в подвал и, заперев замок, просто надеялась, что он не попытается сбежать хотя бы до тех пор, пока она не найдёт материнские тувроты. Девушка вернулась на чердак, где хранились все магические артефакты в доме, и принялась искать небольшую бархатную зелёную шкатулку. Спустя несколько минут она нашла её в одном из шкафчиков, покрытую толстым слоем пыли. Марта аккуратно достала шкатулку с полки и, смахнув пыль, отвязала небольшой бархатный мешочек, привязанный к замку.

Поставив шкатулку на стол, Марта вытряхнула содержимое мешочка на ладонь, заранее зная, что там окажется. Странная медная серьга, всем своим видом больше походившая на гвоздь, чем на утончённый атрибут женского образа. На самом деле это был ключ. Ключ к тувротам.

Девушка сняла одну из своих серёжек и заменила её той, что держала в руке. Свою же серьгу Марта убрала в карман брюк.

Затем, открыв шкатулку, проверила, все ли тувроты – четыре розовых кристалла кварца – на месте. Убедившись, что всё в порядке, Марта захлопнула шкатулку и поспешила в подвал. Нельзя было терять ни минуты – мало ли что могло взбрести в голову человеку, который охотится за ведьмами с кошачьей шерстью наперевес.

Марта сознательно игнорировала упомянутый мужчиной арбалет. Ведь, в отличие от шерсти, оружие не делало охотника хоть немного безопаснее в её глазах.

Вернувшись в подвал, она застала своего пленника сидящим за столом и поедающим яичницу с сосисками, которую она принесла до этого. Он ел с такой невероятной жадностью, запихивая в себя еду, даже не удосуживаясь жевать, что сразу становилось понятно, насколько он был голоден.

Воспользовавшись его отвлечённостью, Марта принялась расставлять кристаллы. Она разгребла завалы мусора в одном из углов подвала и поставила там южный – самый маленький – туврот. Затем пошла строго по диагонали к противоположному углу, к счастью, свободному, и поставила северный туврот. Первые две точки заняли свои места. Теперь можно замыкать клетку.

Марта поспешила к западному углу, пока Коул ещё не заметил её странных манипуляций. Как только западный кристалл встал на своё место, появились две бледно-розовые едва различимые стены. Коул, конечно же, не мог увидеть этого почти неуловимого свечения его новой тюрьмы. В этом и была вся прелесть магии Артефактов: легка в применении и не требует платы, ведь за неё уже кто-то однажды заплатил.

Хотя «прелесть» тут сомнительная. Принцип действия тувротов Марта усвоила один раз и навсегда, интуитивно считав его с маминых действий, когда та заперла с помощью них саму девушку. Это случилось ещё в школьные годы, когда Марта случайно воспользовалась магией, разозлившись на учителя и опрокинув ему на голову ведро воды. Мама тогда использовала тувроты для своеобразного наказания, чтобы показать, насколько опасной может быть магия и почему к ней лучше не прибегать, после того как искупала дочку в ванной. Марта тогда сильно испугалась и разозлилась на собственные способности: если бы их не было – ничего бы не произошло.

– Что ты делаешь? – спросил Коул, когда Марта подошла к последнему углу рядом с ним и поставила восточный туврот, возводя ещё две стены. Клетка была готова. Идеальная темница, в которую без ключа не войти и из которой тем более не выйти.

– А ты как думаешь? – не без толики самодовольства вопросом на вопрос ответила Марта. – Запираю тебя здесь самым надёжным способом.

Она подошла к лестнице и села на холодные каменные ступени. Теперь они были самым безопасным местом, находясь за границей стен, которые не являлись препятствием для Марты. Девушка вытянула ноги и скрестила их, наблюдая за тем, как в месте, где её ноги проходили сквозь прозрачную светящуюся стену, образовывалась маленькая прореха.

– Артефакты, – понимание отразилось на лице Коула. Он отложил вилку и посмотрел Марте прямо в глаза. Как ни странно, но этот взгляд не особо пугал её. Теперь он был зверем в клетке, которого бояться было бессмысленно – он всё равно ничего не смог бы сделать.

– Бинго, – протянула Марта, ощущая, как самодовольная усмешка появляется на её губах.

Она разрешила себе ощутить маленькую радость, чувство триумфа, хотя и осознавала, что он сам позволил ей себя запереть. Коул не выглядел глупцом – за исключением кошачьей шерсти – и, задайся целью, смог бы её остановить, не дав возвести тувроты. Но он не сделал ничего. И, к немалому удивлению, он не разозлился на её слова или действия. В его глазах была спокойная отрешённость; он выглядел уставшим и по-настоящему изнурённым. Возможно, у него просто не было сил сопротивляться происходящему, и он решил плыть по течению. Во всяком случае, Марта думала именно так.

– Где твой отец? – спросил Коул, не отрывая от неё взгляда. – Ты его убила?

Самодовольная улыбка сползла с лица Марты, а глаза округлились от шока. Она была настолько поражена этим предположением, что даже на секунду потеряла дар речи.

– Чего? – возмущённо воскликнула она. – С чего бы мне заниматься подобным?

– Ведьмы – порождения дьявола, – серьёзно произнёс Коул, слегка кивая в такт своим словам. – Бедный мужчина… Его жизнь была так тяжела: он провёл её во лжи, околдованный ведьмой…

– Это он тебе сказал? – Марта ощутила, как внутри зарождается нехорошее чувство.

– Не нужно быть гением, чтобы понять муки человека, вынужденного жить с ведьмами, – начал было пленник, но Марта перебила его:

– Моя мать даже не была ведьмой! Всё, что она могла, так это изготавливать кристаллы, способные определять магическое присутствие. Во всём остальном она была обычным человеком, – Марта испытывала крайне сильную потребность сказать это, очистить имя матери. И удивление, отразившееся в глазах Коула, стало достойной наградой. – Можешь и дальше строить теории о жизни других людей, вот только пока в них нет и доли истины. Странный из тебя охотник на ведьм! Начинает казаться, что вся ваша организация – лишь кучка ни на что не годных фанатиков, которые дальше собственного носа ничего не видят.

Его глаза заблестели от гнева.

– Не смей так говорить.

– А что, ты единственная паршивая овца в семье? – усмехнулась Марта, вставая на ноги.

– Можешь оскорблять меня, сколько хочешь, но не смей так отзываться о моих братьях, – сурово процедил Коул.

– Ведро там, – проигнорировав слова пленника, Марта пальцем показала на старое железное ведро в углу подвала. – А я ухожу.

Коул ничего не сказал. И даже не попытался её остановить. Марта поднялась по лестнице и на всякий случай закрыла подвал на ключ. Конечно, тувроты были вещью отличной, вот только не хотелось бы, чтобы Мегги случайно забрела в подвал, поэтому Марта решила на всякий случай спрятать ключ в своей комнате.

Куда разумнее было бы вообще отправить сестру к бабушке до того времени, пока не решится вопрос с Коулом. Нужно было каким-то образом избавиться от него, но убийство в планы Марты не входило. А других вариантов у неё на данный момент не было.

Марта написала бабушке, что вновь заперла пленника в подвале. Получив ответное сообщение о том, что бабушка с сестрой всё ещё в больнице и что с Мегги всё в порядке, Марта решила посетить одно не самое приятное заведение.

Нацепив осенние сапоги и закутавшись в пальто, она обмотала вокруг шеи мягкий вязаный шарф и вышла из дома.

Расположенная практически в центре города на небольшой площади «Ведьмина обитель» не всегда являлась таковой. Несколько лет назад это была старая деревянная католическая церковь с небольшим приходом. Но затем церковь неожиданно получила огромную материальную помощь от неизвестного спонсора. Настолько огромную, что смогла позволить себе возвести новое здание где-то на окраине. Марта хорошо помнила, какие слухи тогда ходили: она как раз вела уроки в выпускном классе, и все школьники только и делали, что перешёптывались о переезде церкви и о том, сколько денег пастор успел прикарманить из бюджета. Слухи ходили несколько месяцев, пока в один день просто не оборвались, сменившись другими.

Причиной новых слухов стало появление в городе Кеторин Чубоски. Чужачка выкупила пустующее здание старой церкви и заменила крест на неоновую вывеску «Ведьмина обитель». Возмущению прихода не было предела: они даже писали петицию в городскую ратушу и выходили с протестными плакатами, часами восседая на площади вокруг церкви.

Но всё было без толку. Старая церковь стала чем-то вроде бара-ночлежки, где мнимая ведьма Кеторин Чубоски принимала своих гостей.

Вот только на самом деле не такая уж и мнимая. Кеторин Чубоски была очень даже настоящей ведьмой, умело прячущейся под личиной шарлатанки, с каждым днём обрастая всё бόльшим количеством слухов. Кто-то говорил, что она была послана самим дьяволом, чтобы свести город в пучины ада; кто-то отмахивался от неё, не принимая всерьёз; были и последователи и завсегдатаи «Ведьминой обители», которые любили Кеторин и поклонялись ей; кто-то называл её знахаркой и лекаркой, а кто-то даже пытался поджечь старую церковь, обозлённый не сработавшим приворотным зельем.

Вот так всего за пару лет чужачка Кеторин Чубоски, «появившаяся из ниоткуда ранним июньским утром», стала городской легендой.

Марта медленно доплелась до церкви. Здание было старым и обветшалым, а высохшие и пожухлые лужайки придавали ему мрачной таинственности в сочетании с серым нависшим небом и голыми деревьями. Эта гнетущая и тягостная атмосфера, окружавшая «Ведьмину обитель», давала ещё больше почвы для слухов.

Девушка преодолела лужайку и направилась прямиком к двери, ведущей в главный зал бывшей церкви, где раньше читали проповеди. Потянув за тяжёлую ручку в виде львиной морды, Марта распахнула дверь. Вместе с перезвоном колокольчиков на неё обрушилась дикая смесь благовоний: вербена, сандал и мускус – неизменно тяжёлый аромат словно плыл в воздухе, окутывая и дурманя. Именно этого и пыталась добиться Кеторин – она не просто дурила людей, а каким-то неведомым образом умудрялась дурить весь город.

«Ведьмина обитель» была насмешкой над традиционными ценностями городка. В ней сочеталось несочетаемое.

Рядом с фресками и обветшавшими иконами висели веточки сушёных трав и глиняных бутафорских летучих мышей, которые издалека казались довольно реалистичными. Здесь всё ещё оставалось несколько резных церковных лавок, по которым были разбросаны яркие и абсолютно не сочетающиеся между собой подушки: бархатные, шёлковые, льняные, с нелепыми этническими рисунками – описывать цвета которых не имело смысла: казалось, здесь были собраны все краски мира.

Всё это обилие цветов невообразимым образом сочеталось с деревянными стенами, выкрашенными тёмно-коричневой краской. На редких витражных окнах, стёкла которых от времени потускнели уже настолько, что практически не пропускали света, висели старинные местами поеденные молью и выцветшие гобелены, которые перекрывали доступ и без того редким лучам солнца. В общем, свет в «Ведьмину обитель» проникал только благодаря моли и дыркам, которые она оставила.

Но не стоит думать, что там было совсем уж темно. На каждом столике стояли настоящие ароматические свечи, каждая из которых обладала своим уникальным запахом, примешиваясь к общему аромату здания и придавая ему лёгкие, едва уловимые нотки, делая его многогранным и неповторимым. Ещё одним источником света была люстра. Такая же бутафорская, как летучие мыши. Издалека казалось, что в ней есть много отверстий, в которых стоят настоящие свечи, освещая комнату – но при детальном рассмотрении становилось понятно, что это лишь лампочки, имитирующие огонь.

«Ведьмина обитель» была по-настоящему уникальным местом. Местом, которое буквально дышало магией. И лёгкая, едва уловимая музыка лишь подыгрывала, заставляя поверить в волшебство.

Марта сразу же заметила её. Кеторин Чубоски вообще было сложно не заметить. Молодая женщина была лишь немного старше Марты, лет на пять или шесть, хотя её точного возраста никто не знал – лишь говорили, что ей было около тридцати. Кроме того, Кеторин была красива. По каким-то неведомым причинам её чёрные волосы всегда, независимо от ситуации, лежали идеальными локонами. В карих, почти чёрных, глазах играл дьявольский огонёк, а кожа была чистой, без единого шрама, и такой же светлой, как у фарфоровой куклы. И, конечно, дополняла её красоту неизменная красная помада на губах.

Вот и сейчас, слишком идеальная, чтобы казаться настоящей, Кеторин Чубоски стояла за небольшим баром, который своим видом напоминал большую и вытянутую кафедру, с которой читали проповеди – своеобразная насмешка над приходом, что всё ещё вёл с Кеторин подпольную войну.

И как Коул, этот горе-охотник, не понял, что она ведьма?

Близилось предобеденное время, но людей практически не было: от силы пару человек. Марта направилась прямо к бару, минуя старые деревянные столики, на которых красовались засохшие букеты цветов и гипсовые черепки. Заметив её, Кеторин натянуто улыбнулась.

– Паршиво выглядишь, – пророкотала она вместо приветствия своим низким прокуренным голосом, который придавал ей ещё больше шарма. – Слышала про отца. Соболезную.

– Откуда узнала? – так же не поздоровавшись, осведомилась Марта. Она сняла шарф и пальто и, положив их на один из табуретов, взобралась на тот, что стоял напротив хозяйки «Ведьминой обители».

– Марта, – протянула женщина с улыбкой. – Рупи – городок маленький, новости тут разносятся быстро. Вчера тут только и обсуждали что аварию на выезде из города. Говорят, пьяница не местный… Я только вот не пойму, что твой отец там забыл в такой час. Навещал вашу бабушку? Она вроде за городом живёт, если я правильно помню.

– Без понятия… Но к бабушке он вряд ли ездил, она бы сказала.

– Да уж… ну и городок… В последнее время в Рупи вообще заявляется много чужаков… Приключений, что ли, они здесь ищут? Недавно объявился тут один странный паренёк, всё расспрашивал про Грабсов: что они да как. А потом такой говорит: «А у вас есть оберег от колдовства?»

Кеторин говорила как-то наигранно, словно подзуживая собеседницу всё рассказать.

– И ты продала ему белую кошачью шерсть, – закончила за неё Марта.

Алые, как кровь, губы Кеторин расплылись в широкой улыбке.

– За большие деньги, прошу заметить. И где же этот паренёк сейчас?

Марта наклонилась вперёд и прошептала ответ так, чтобы не услышали зеваки за столиками:

– Сидит в подвале. Заперла его там тувротами, после того как он попытался сбежать и чуть не придушил меня при этом.

Девушка отдёрнула край водолазки, показывая синяки.

– Тувроты? Откуда они у тебя? – в глазах женщины зажёгся нешуточный интерес.

– Это всё, что тебя волнует?

– А что ты хочешь услышать? Тебе повезло, что я продала ему кошачью шерсть вместо настоящей защиты, – пожала плечами хозяйка «Ведьминой обители». – Так что там с тувротами? Их сейчас днём с огнём не сыщешь! Вещица безумно дорогая. Говорят, они способны даже дьявола удержать в своих оковах.

Кеторин оперлась о полки позади бара и выжидающе посмотрела на Марту.

– В материнской коллекции были. Откуда они у неё – без понятия, – сдавшись, пояснила Марта.

– А что ещё есть в её коллекции? – спросила Кеторин, сделав музыку погромче, чтобы другие посетители их не услышали.

– Много чего, – безэмоционально и сухо ответила Марта. – Но сейчас не до этого, понимаешь?! Хоть тувроты, хоть камни воспоминаний, да хоть бы даже любовные зелья – всё это сейчас неважно! Я пришла не за тем, чтобы хвастаться материнской коллекцией магических штучек.

Марта демонстративно всплеснула руками.

– Это мне понятно, – недовольно выгнула бровь Кеторин. – Ты никогда не приходишь ко мне поболтать о насущном.

– Кеторин, он охотник на ведьм! – в сердцах выпалила Марта. – Ну или собирается им стать.

Лицо Кеторин вытянулось от изумления, становясь похожим на деревянную маску, что стояла на полке сбоку от неё.

– Охотник, – медленно протянула она, словно пытаясь распробовать слово на вкус. – А по нему и не скажешь… Нет, ну честно, мужчина как мужчина. Я думала, охотники на ведьм должны выглядеть… ну… скажем так, чарующе… нет, неподходящее слово… Мощно! Да, точно! Я думала, охотники на ведьм должны выглядеть мощно!

– Ты совсем не боишься? – опешила Марта.

– А чего мне бояться? Думаешь, какому-нибудь охотнику придёт в голову, что настоящая ведьма может жить так открыто? Они подобному не верят, – снисходительная улыбка мелькнула на лице Кеторин, а потом тут же пропала. – А вот тебе опасаться стоит, если он уже растрепал о тебе кому-то из своих.

– Он сказал, что ведьмы рода Грабс известны среди охотников на ведьм, – обречённо вздохнула Марта и положила голову на лакированную столешницу всю в следах от бокалов. – Может есть способ стереть ему память и отправить восвояси? Или внушить, что я оказалась обычным человеком?

– А может лучше приворожим? Пусть защищает тебя! – усмехнулась Кеторин.

Марта резко выпрямилась и буркнула:

– Не смешно!

– А кто смеялся? Я абсолютно серьёзна! – пожала плечами хозяйка «Ведьминой обители».

Она взяла бокал и, наполнив его чем-то горячительным, поставила перед Мартой, но та лишь отрицательно мотнула головой.