Текст книги "Сакалиба"

Автор книги: Д. Мишин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 31 страниц)

Для анализа этого описания следует прежде всего упомянуть, какое место оно занимает в

композиции <Мурудж аз-Захаб>. Рассказ о сакалиба – часть небольшого свода описаний

различных народов, который содержит также сообщения о франках, галисийцах и

лангобардах [291, т. 1, с. 253-258]. Тот факт, что речь идет о народах Западной Европы, наводит на мысль, что первоисточник свода создан в западной части исламского мира, скорее всего, в мусульманской Испании. Показателен в этом отношении фрагмент из

рассказа о лангобардах, где автор говорит, что из франков, сакалиба, галисийцев и

лангобардов почти все воюют с Андалусией [154, т. 3,с. 77; 291, т. 1, с. 258]. Учитывая это, можно предположить, что и сакалиба следует искать в Западной и Центральной Европе.

Для выяснения значения понятия сакалиба наибольшую важность имеет список их

племен. Некоторые из упоминаемых ал-Мас'уди названий распознать довольно легко.

Дулана, очевидно, – неправильное написание дулаба, то есть чехи (дулебы). Их правитель

Ван.дж Слаф – чешский король Вацлав (Венцеслав, 921-929). М.рава следует

идентифицировать с мораванами, с.р.бин – с сорбами, х.р.ватин – с хорватами; речь, видимо, идет скорее о чешских хорватах. Идентификация остальных народов сложнее:

'с.т.б.рапа обычно отождествляют со славянскими племенами стодоран [540, с. 104; 548, с.

314] или ободритов– северных [5, с. 47] или подунайских [518, с. 48]. Первая

идентификация кажется более приемлемой, ибо обитавшие по реке Хавельстодоране жили

намного ближе к перечисленным выше народам, чем ободриты, поселения которых

находились в низовьях Лабы (северные ободриты) или на Дунае (подунайские ободриты).

Алиф, с которого в тексте начинается слово 'ст. б.рана, – видимо, приставной алиф, появляющийся в арабских текстах там, где заимствованное слово начинается с

труднопроизносимой группы согласных". Для ма ин/ м.наб.н удовлетворительной

идентификации долгое время не существовало27 ; в начале 60-х гг. XX в. довольно

правдоподобную гипотезу предложил Т.Левицкий, отождествивший этот народ со

славянами, жившими по Майну – Moinzwinidi западных источников [366, с. 32– ЗЗ]28.

Наименее ясные имена – х.шанин и б.рам.дж.лин (в другом написании – б.ран.джабин). В

отношении х.шанин высказывалось мнение, что речь идет о кашубах [16, с. 76; 5, с. 60].

Й.Марквартсправедливо отметил, что их поселения располагались слишком далеко от

мест, о которых сообщает источник ал-Мас'уди. В то же время предложенная Марквартом

идентификация с кучанами[540, с. 140-141]– замечу, что с такой идеей еще раньше

выступал И.Лелевель [518, с. 48], – не представляется удачной29. Еще менее вероятно, что

в источнике говорится о хижанах, как предполагает Ю.Видаевич [623, с. 17], так как в

списке не фигурируют другие племена лютичей. Видимо, речь, скорее, идет о дошанах, северных соседях стодоран, или, может быть, о дечанах, восточных соседях сорбов. С

графической точки зрения х.шанин вполне может быть искаженным душанин (дошане)

или даджанин (дечане).

Идентификация народа б.рам.дж.лин/б.ран.джабин вызывает, пожалуй, наибольшие

затруднения. Обычно в б.рам.дж.лин видят браничевцев, обитателей Браничева в Сербии

[S18, с. 40; 540, с. 139– 141; 581, с. 310; 157, т. 3, с. 407], но сточки зрения графики

возможна и идентификация с брежанами (графическая конъектура – б.раджанин). Брежане, западные соседи дошан, жили ближе к перечисленным выше народам, чем обитатели

Браничева; более вероятно, следовательно, что речь идет о них.

Наряду с перечисленными источник ал-Мас'уди упоминает еще два народа,

идентификация которых крайне важна, – нам.джин и сасин. Уже М.Шармуа, писавший в

1832-1833 гг., высказал предположение, что слово нам.джин происходит от славянского

<немец> [58, с. 313]; впоследствии эта трактовка была принята почти всеми учеными [518, с. 50; 5, с. 58-59; 540, с. 105; 366, с. 31; 157, т. 3, с. 406]. Единственная альтернативная

интерпретация – бам.джин, т.е. богемцы, чехи [58, с. 313; 7, с. 105; 8, с. 70], должна быть

отвергнута по причине явного звукового несходства, а также потому, что о чехах автор

рассказывает, упоминая чешских дулебов. Отождествление с немцами не противоречит

другим сведениям ал-Мас'уди о нам.джин. Говоря, что нам.джин – самые храбрые из

сакалиба и самые привычные к верховой езде, автор, очевидно, имеет в виду рыцарскую

конницу, составлявшую ударную силу германских войск. Что касается Г.рана, который в

описании ал-Мас'уди именуется правителем нам.джин, то именно в германской истории

мы находим нескольких человек, о которых может идти речь. Это Конрад I (911-918)>, Генрих Птицелов (918-936) [5, с. 61; 581, с. 309] и <железный маркграф> Герон (род. около

900 г., ум. в 965 г.)" . Не исключено также, что следует читать не Г.рана, а г.раба, т.е. граф, немецкое Graf, чешское hrabe [540, с. 106]. Как глава марки, граф вполне мог считаться

правителем немцев.

Германцы (саксы) скрываются и под названием сасинп. В рассказе ал-Мас'уди, таким

образом, сакалиба называются не только славяне, но и германцы. Следует ли из этого, что

для ал-Мас'уди славяне и германцы составляли один народ, именуемый сакалиба! В арабо-

персид-ской литературе можно найти несколько примеров употребления дериватов от

слова <немец> для обозначения германцев". Глядя на них, нельзя не отметить, что, с одной

стороны, они употребляются крайне редко, с другой – слово <немец> всегда передается в

разных формах. То же самое можно сказать и о слове <саксы>. Ал-Мас'уди употребляет

славизированную форму сасы, но в двух других источниках, изученных ранее, -

андалусском административном справочнике X в. и сообщении Ибрахима Ибн Йа'куба -

встречаются производные от немецкого Sachsen -аш-1<ш;щуиш и с.л.с.н соответственно.

Очевидно, слова <немцы> и <саксы> так и не вошли в арабо-персидскую географию.

Каждый автор как бы заново заимствовал их, передавая их звучание по-своему. То же

самое сделал и ал-Мас'уди. Естественно полагать, что он при этом следовал за своим

источником. Каким? Употребление славянских имен (<немцы> для немцев, <сасы> для

саксов, <дулебы>, а не <богемцы> для чехов) показывает, что первоисточником был какой-

то славянин. Но славянин, причем столь хорошо осведомленный о народах региона, был

бы, разумеется, в состоянии отличить своих соплеменников от германцев. Отсюда его

рассказ, частью которого является приводимый ал-Мас'уди перечень племен сакалиба, -

описание не славян, а славяно-германского региона в целом. Но андалусцы, которым

сообщил свои сведения славянский информатор, записали, что речь идет о славянах, и

перевели: сакалиба. В таком виде рассказ, очевидно, и дошел до ал-Мас'уди. К сожалению, мы не располагаем текстами других трактатов ал-Мас'уди – <Повесть времен> (<Ахбар аз-

Заман>) и <Срединная книга> (<Китаб ал-Авсат>), где, судя по ссылке в <Мурудж аз-

Захаб>, описание сакалибцаолжно быть приведено полностью, но можно предположить, что ал-Мас'уди переписал рассказ, определив его как описание сакалиба. Он, разумеется, видел в тексте слова нам.джин и сасин, но много лдговорили ему эти названия? До ал-

Мас'уди они в арабо-персидскои географии не употреблялись совершенно. Ал-Мас'уди

столкнулся с новым для него понятием, проверить смысл которого не имел никакой

возможности, ибо сам он в славяногерманском регионе никогда не бывал, а в других

географических произведениях того времени сведений о нам.джин и сасин, во всяком

случае насколько нам известно, не было. Отсюда ал-Мас'уди зачислил нам.джин и сасин в

сакалиба не потому, что считал немцев и славян одним и тем же народом, а потому, что, встретив в описании славяногерманского региона среди названий славянских племен

искаженные славянским произношением, а затем и арабской графикой имена двух

германских народов, посчитал их за названия славянских племен. Конечно, это ошибка, но

ошибка, сделанная бессознательно, появившаяся в результате механического копирования.

Другая часть рассказа о сакалиба, также по-видимому восходящая к западным источникам,

– повествование о царе Мадж.ке и народе в.линана. Прямых исторических аналогий нет, и

поэтому историки предлагали и предлагают самые разные трактовки и идентификации. В

Мадж.ке видели Мешко I [58, с. 94]м, Мусокия Феофилакта Симокатты [475, с. 8],

Мезамера, посла антов, убитого в 560 г. в ставке аварского кагана [540, с. 147; 550, с. 669], библейского Мешеха [5, с. 60] и легендарного

6 Зэк. 101

правителя древних сербов [515, с. 224-225]. Значительные трудности вызывает и поиск

народа в.лииана. А.Я. Гаркави, например, не нашел ничего лучшего, как сблизить в.линана

с Валахией [475, с. 9]. Звучание слова наводит на мысль о том, что речь идет о волынянах.

Такой точки зрения придерживался Ф.Вестберг [224, с. 47; 392, с. 298], однако в <Повести

временных лет> говорится, что волыняне живут по берегам Буга, там, где раньше обитали

дулебы [19, с. 15]; иными словами, название <волыняне> появилось слишком поздно для

того, чтобы считать их народом, господствовавшим в древние времена над всеми

славянами. Сторонники отождествления в.линана с волынянами, правда, обходят это

возражение, говоря, что речь идет о другом народе, который задним числом называли

волынянами. Так, В.О. Ключевский считал, что речь идет о дулебах на Волыни; указание

на их господство в славянском мире он видел в том, что только о них упоминается в

<Повести временных лет>, в рассказе о подчинении славян аварам [354, т. 1, с. 91].

Сходную гипотезу выдвигал позднее Г.Лабуда, который, правда, полагал, что волынянами, по местам первоначального расселения, называли народ Zeriuani Баварского географа

(середина IX в.); согласно последнему, именно от этого племени пошли все славянские

народы [515, с. 203– 225; 178, с. 10-11]. Поиск в.линана на Волыни, однако, наталкивается

на ряд возражений. Можно ли поручиться, что в первой половине X в. славяне

Центральной Европы или славяно-германского региона еще помнили о событиях на

Волыни приблизительно четырехвековой давности (господство дулебов до прихода авар)?

Такое, конечно, возможно, но почему тогда название народа выступает не в оригинальной, употреблявшейся тогда форме, а в другой, которая появилась позднее, в иных

исторических условиях?

Некоторые ученые предпочитали искать сакалиба ближе к славяногерманскому региону, М.Шармуа считал, что в.линана могут быть жителями известного славянского торгового

города Волин (Юмнета), то есть волинянами [58, с. 84]. По мнению некоторых других

ученых, речь идет о славянском племени лютичей [224, с. 49; 137, с. 58-59; 366, с. 30; 548, с. 314]. Немецкие хронисты называли их Veletabivum Ve/eti; отсюда весьма удачная

графическая конъектура в.линана – в.л.таба, которая, к тому же, реальна, потому что под

таким названием знает лютичей Ибрахим Ибн Йа'куб. Лютичи были одним из наиболее

влиятельных и сильных народов региона. Более того, они составляли племенной союз, распавшийся, по мнению современных исследователей, в середине IX в. [444, с. 8]; в этом

можно видеть аналогию нарисованной ал-Мас'уди картине разложения единства сакалиба.

Вместе с тем и эта гипотеза имеет свои недостатки. С одной стороны, в.линана

изображаются в тексте ал-Мас'уди как племя, от которого пошли все остальные народы

сакалиба, что вряд ли применимо к лютичам, с другой – автор говорит о царе в.линана, которому подчинялись правители остальных народов сакалиба. Но о таком князе у

лютичей мы ничего не знаем; более того, как отмечалось выше, княжеская власть вообще

была несвойственна укладу жизни этого племени.

Если точно следовать рассказу ал-Мас'уди и считать, что в.линана были действительно

древнейшим народом, от которого пошли сакалиба, то напрашивается аналогия с

названием венеты. В самых ранних источниках венеты выступают как предки славян.

Иордан (VI в.) называет венетами этническую общность, к которой принадлежат сплавины

и анты (10, с. 120, 142].

Идентификация с венетами предполагает, что источник информации был не славянским, а

западным, германским. Мы знаем, что ал-Мас'уди использовал и западные источники. Его

рассказ о франках, например, частично основывается на каком-то арабском переводе

истории франков, написанной в 328 г.х. (18 октября 939 – 5 октября 940 г.) епископом

Годмаром для ал-Хакама II, в ту пору наследника андалусского престола [154, т. 3, с. 67; 291, т. 1, с. 256]. В силу того, что рассказы о франках и сакалиба принадлежат к единому

своду, не вижу причин, почему ал-Мас'уди не мог почерпнуть часть сведений о сакалиба

из европейских источников или, скорее, их андалусских интерпретаций.

Идентификация в.линана с Veneii может быть подкреплена и графической конъектурой.

Вината (Veneti) с долгими гласными весьма близко к в.линана, и не исключено, что какое-

либо из этих слов было в первоначальном тексте.

Но, предполагая, что в.линана ал-Мас'уди – Veneii европейских источников, мы

сталкиваемся с проблемой имени их правителя. Кто и когда мог пользоваться такой

властью над венетами? Можно подумать, что речь идет о Само, но предложить

приемлемую графическую конъектуру практически невозможно.

Для того чтобы понять, кем мог быть Мадж.к ал-Мас'уди, следует еще раз обратиться к

сведениям, сообщаемым о нем. Мадж.к предстает как правитель, наделенный верховной

властью. Все правители сакалиба повиновались ему. После Мадж.ка строй, по которому

жили сакалиба, рухнул, и каждым их народом стал править его собственный князь.

Дополнительные сведения находим мы в одном из вариантов рукописи: имя Мадж.ка

стало потом общим для всех правителей сакалиба.

Мне представляется, что изложенные ал-Мас'уди сведения о царе Мадж.ке относятся к

Карлу Великому. Имя Карла стало в славянских языках именем нарицательным для

обозначения правителя (король) и в этом смысле общим для многих князей. Походы Карла

Великого привели к подчинению многих славянских народов государству франков.

Согласно биографу Карла Великого Эйнхарду (род. около 770 г., ум. в 840 г.), Франкскому

королевству подчинялись тогда все народы 6* от Вислы до Рейна [87, с. 44]. Но после

смерти Карла Великого многие славянские народы перестали подчиняться франкам, и

править у них стали их собственных князья.

Сказанное приводит к следующему пониманию фрагмента о Мадж.ке и народе в.линана.

Источник информации – какое-то западное сочинение, известное ал-Мас'уди, скорее всего, по андалусским интерпретациям. Сведения источника таковы: славян называли прежде

венетами, но ныне каждое племя имеет свое название. Когда-то эти венеты подчинялись

одному королю, т.е. Карлу Великому; ему принадлежала верховная власть над их

князьями. Король, тем самым, был повелителем венетов. После смерти короля славяне

освободились, и каждым их народом стал править его собственный князь. Имя умершего

монарха, Карл, стало у славян нарицательным словом, означавшим правителя, и в этом

смысле применялось ко многим князьям.

Последний вопрос, связанный с идентификацией Мадж.ка, касается графической

конъектуры. Какая ошибка переписчика могла превратить Карла Великого в Мадж.ка?

Ответить на этот вопрос однозначно нельзя. С одной стороны, написание Мадж.к может

быть попыткой передать слово Magnus, то есть Великий, каковой эпитет добавлялся к

имени Карла (Karolus Magnus). В этом случае графической конъектурой станет, скорее

всего, Мадж.и или Магн, что недалеко от Мадж.к. Но нельзя исключать, что Мадж, к -

искаженное переписчиком написание Карл или Карлух. О возможности искажения

свидетельствует хотя бы тот факт, что в каирском издании <Мурудж аз-Захаб> имя Карла

Великого пишется Наз.ла [291, т. 1, с. 256]. Представим себе арабское написание Карлух.

Если две точки над кафом исчезают, например, по небрежности одного из переписчиков (а

в случае с написанием Наз.ла произошло нечто подобное: каф потерял одну точку, став

похожим на фа'; впоследствии фа' превратилось в нун), каф становится практически

неотличимым от мима. С другой стороны, лам и ха', помещающиеся на конце Карлух,

легко спутать с кафом; не следует забывать, что в одной из рукописей пишется не Мадж.к, а Мах.л. Карлух, таким образом, легко могло превратиться в Мар.л или в Мар.к, что

весьма близко к Мах.л и Мадж.к.

Перейдем к рассмотрению сведений ал-Мас'уди о правителях сакалиба. Выше уже

говорилось, что рассказ о трех правителях сакалиба представляет собой особый фрагмент.

Он никак не связан ни с рассказом о Мадж.ке, ни с перечнем народов сакалиба. Отсюда

было бы неправомерно приписывать ему западное происхождение; более того, приступая к

его анализу, следует учитывать и другую возможность, а именно – что ал-Мас'уди сам

скомпилировал в один рассказ сведения о правителях, известные ему по разным

источникам.

Первый из правителей сакалиба – 'л.дир. Идентификация этого человека спорна.

Некоторые ученые, в том числе современные, воспринимают первые алиф и лам как

определенный артикль, читают ад-Дир и видят в князе, носившем это имя, киевского Дира

(518, с. 50; 454, с. ХХХШ; 476, с. 106; 358, с. 54; 578, с. 142, 176]. Такая трактовка, однако, представляется абсолютно нереальной. Что заставило ал-Мас'уди включить убитого

задолго до него киевского князя в число современных ему правителей? И зачем

понадобилось арабам добавлять к иностранному имени определенный артикль? Обычно в

арабском языке этого не делается.

Очевидная слабость отождествления 'л.дира с киевским Диром заставила ученых искать

другие варианты идентификации. М.Шармуа читал Аддин и интерпретировал это как

искаженное написание имени Отгона Великого [58, с. 97]. Т.Левицкий полагал, что речь

идет о каком-то князе живших в бассейне Вислы хорватов, которого мусульманские купцы

почему-то называли осетинским словом алдар, т.е. правитель [523]. А.П. Ковалевский

видел в 'л.дире герцога Лотарингии, которого арабы, по его мнению, называли ал-Дудйар; при этом он исходил из того, что и рассказ о трех правителях сакалиба – западного

происхождения [356, с. 71]. Наконец, П.Раткош и особенно А.М.Х. Шбуль возражали

против любых попыток отождествления 'л.дир с каким-либо именем, полагая, что под

этим словом скрывается название страны или народа [1876, с. 310; 592, с. 185-186 соотв.].

Попробуем установить, кем мог быть 'л.дир. Ал-Мас'уди особо подчеркивает, что в страну, где стоит у власти этот правитель, направляются мусульманские торговцы. Речь,

следовательно, идет о стране, с которой мусульманский мир поддерживал тесные торговые

отношения. В Центральной и Восточной Европе такому описанию более всего отвечала бы

Волжская Булгария, и именно ее правитель Алмуш представляется мне наиболее

вероятным прототипом 'л дира. Имя Алмуша ал-Бакри пишет как 'л.м._.и.ръь, что очень

близкок 'л.дир. Прийти к такому отождествлению можно и иным путем. К.М. Френ,

исследовав татарские исторические предания, пришел к выводу, что Айдар, царь, при

котором волжские булгары приняли ислам, – Алмуш, но имя Айдар представляет собой

искаженное йылтывар, титул Алмуша [95, с. LVI, прим. 2]. Соглашаясь с ним, А.Зеки

Валили Тоган привел несколько вариантов написания йылтывар в рукописях [227, с. 109].

Один из этих вариантов – 'ил.д.б.р – очень близок к 'л.дир.

Каким образом Алмуш стал под пером ал-Мас'уди правителем сакалиба! По всей

вероятности, ал-Мас'уди основывается здесь на каких-то сведениях, восходящих к

рассказу Ибн Фадлана, где, как показано выше, Алмуш именуется правителем сакалиба.

Так как ал-Мас'уди составлял свой рассказ о сакалиба путем компиляции, он мог просто

включить туда упоминание о человеке, названном в его источнике малик ас-сакалиба.

Идентификация второго правителя сакалиба представляет собой более трудную задачу.

Некоторые ученые принимали одно из написаний – ал-авандж – и видели в нем искаженное

имя чешского короля Вацлава I (Венцеслав) [224, с. 49]. Но здесь мы вновь сталкиваемся с

неразрешимой проблемой определенного артикля; кроме того, почему Вацлав, известный

своими миролюбием и набожностью и провозглашенный святым, изображается у ал-

Мас'уди как воитель, ведущий борьбу с франками и ромеями? <В этом царе-воителе, -

писал И.Лелевель, – нельзя видеть упоминаемого вновь короля чешских дулебов,

набожного церковного псалмопевца. Это совсем другой человек, какой-нибудь вождь

хорватов или язычников-нарентан, способный вести войну с ромеями, франками и

лангобардами> [518, с. 50]. Пытаясь спасти эту идентификацию, Л.Хауптманн заявил, что

фраза о войнах относится не к чехам, а к венграм [476, с. 109], но его поправка не была

принята ученым миром. Другую аналогию с именем какого-либо правителя первой

половины X в. найти сложно, и многие ученые пришли к заключению, что речь идет не об

имени, а о географическом названии. Й.Маркварт, а впоследствии Т.Левицкий предлагали

чтение малик ал-ифраг или малик ал-фараг, то есть правитель Праги, король Чехии [540, с.

100,142; 524, с. 356]. А.П. Ковалевский читал малик ал-ифрандж, но ифрандж в его

трактовке означало не франков, а франконцев, которые в начале X в. боролись с

германскими королями за свою независимость [356, с. 71].

Оставим на некоторое время второго правителя и перейдем сразу к третьему.

Идентификация малик ат-турк (правитель тюрок) не вызывает сомнений. Речь идет о

венграх, которые в первой половине X в. уже жили в Паннонии. <Тюрками> называли

венгров многие современные ал-Мас'уди авторы – Константин Багрянородный [14, с.

158/59 и далее], неизвестный андалусский географ, упоминание которого о <городе

М.рава> рассмотрено выше, Мутаххар ал-Макдиси [144, с. 65], Ибрахим Ибн Йа'куб [232, с. 332]. В описании северных народов венгры именуются <народом из тюрок>.

Идентификация венгров с ат-турк данного фрагмента не противоречит сведениям об ат-

турк, которые дает ал-Мас'уди. Завоевание венграми Паннонии и покорение ими славян

стало причиной появления в источнике ал-Мас'уди фразы о том, что ат-турк – сильнейшие

из сакалиба. Что касается упоминания автора о красоте <тюрок> (венгров), то

аналогичную фразу можно найти, например, в описании северных народов [313, с. 588; 175, ар. текст, с. 22].

Вернемся теперь ко второму правителю. Из того, что ал-Мас'уди говорит сначала о царе

волжских булгар, а затем – о правителе венгров, можно сделать вывод, что он повествует

не о государях сопредельных стран, а о наиболее известных монархах своей эпохи,

которых, с его точки зрения, можно было охарактеризовать как повелителей сакалиба.

Речь, таким образом, идет о каком-то достаточно хорошо известном мусульманам

властелине. Ал-Мас'уди сообщает о нем и некоторые конкретные сведения: он воюет с

румийцами, франками и ан-нукбард. Какой смысл вкладывается при этом в понятие ан-

нукбард, установить непросто, так как оно может быть искаженной формой названия ан-

пубард, лангобарды, или ан-нукарда, т.е. unguri, мадьяры; обе формы встречаются в

<Мурудж аз-Захаб> {291, т. 1, с. 255 и т. 1, с. 125 соотв.]. Сравнение данного фрагмента с

более поздними источниками не только не проясняет, но еще более запутывает ситуацию.

У ал-Бакри фраза о войнах относится ко всем сакалиба [232, с. 340], а Йакут, цитируя ал-

Мас'уди, говорит только о войнах с румийцами36.

Таким образом, малик ал-ф.р.н.дж – достаточно известный правитель, ведущий войны с

Византией и, возможно, с франками и ан-нукбард. Переменных в этом уравнении слишком

много, и дать четкую однозначную идентификацию невозможно. Как представляется,

описание ал-Мас'уди может относиться к двум людям. Один из них – киевский князь.

Слово ф.р.н.дж в этом случае следовало бы интерпретировать как <варяги>, а

историческая ситуация выглядела бы следующим образом: под войной между ал-ф.р.н.дж

и румийцами подразумеваются походы киевских князей на Византию, о которых ал-

Мас'уди, судя по его произведениям, знал [135, с. 140-141], под войнами с ан-нукбард -

войны киевских князей с кочевыми племенами. Что касается известий о войнах с

франками, то, по мысли ал-Мас'уди, русы предпринимали морские походы против

европейских стран; например, известие андалусцев о нападении неких язычников (ал-

маджус) на побережье мусульманской Испании ал-Мас'уди трактует в том смысле, что

нападавшими были русы [291, т. 1, с. 101].

Другая возможная идентификация – с правителем болгар. У ал-Мас'уди болгары предстают

как весьма воинственный народ. В <Мурудж аз-Захаб> сообщается, что правитель ал-

булгар посылает свои отряды против Константинополя, Рима, Андалусии, земель франков

и галисийцев [291, т. 1,с. 113-114]. В этом рассказе, правда, сливаются воедино сведения

сразу о нескольких народах. Правитель ал-булгар принимает ислам во времена халифа ал-

Муктадира, затем идет войной на Константинополь, а после этого его отряды доходят до

Андалусии. В образе царя ал-булгар причудливо соединяются черты правителя волжских

булгар Алмуша, к которому при ал-Муктадире в 921-923 гг. ездило посольство Ибн

Фадлана, в том числе и для наставления в вере, царя дунайских болгар Симеона, чьи

войска в 924 г. стояли у стен Константинополя, и вождей венгров, предпринимавших

рейды на европейские страны и мусульманскую Испанию. К этому фантастическому, но

вполне реальному для ал-Мас'уди <собирательному образу> могла относиться фраза о

войнах с румийцами, франками и ан-нукбард: борьба с румийцами – войны между

дунайскими болгарами и Византией, с франками – походы венгров на европейские страны, с ан-нукбард – набеги венгров же на Италию (если речь идет о лангобардах) или войны

дунайских болгар с кочевниками из причерноморских степей (если речь идет о тюрках).

Наиболее вероятной графической конъектурой в этом случае было бы ал-бургар37, под

каким именем дунайские болгары выступают в <Китаб ат-Танбих ва-л-Ишраф> [135, с. 6, 67, 182].

Таким образом, три правителя сакалиба – Алмуш, киевский князь или царь дунайских

болгар и правитель венгров. Такая компиляция появилась на основе неверных сведений

или ошибок ал-Мас'уди. Сведения об Алмуше восходят к какой-то, если судить по

написанию имени царя, искаженной передаче рассказа Ибн Фадлана. При этом ал-Мас'уди, видимо, включил это упоминание в свой трактат чисто механически, так как он не

идентифицирует 'л.дира с правителем волжских булгар. Фраза о войнах малик ал-ф.р.н.дж

составлена ал-Мас'уди и отражает его собственные представления о походах русов,

дунайских болгар или венгров. Рассказ о <правителе тюрок> появился, скорее всего, под

влиянием сведений о завоевании венграми Паннонии и покорении ими славян. Надо

заметить, что представления ал-Мас'уди о венграх были весьма смутны, ибо их походы в

Европе он приписыва-ет то объединенным силам венгров, башкир и печенегов [291, т. 1,с.

127], то, как отмечено выше, дунайским болгарам [291, т. 1, с. 114]. Такие расхождения

можно объяснить единственно тем, что ал-Мас'уди опирался на разные источники и

механически компилировал их данные. Думается, что и в данном случае ал-Мас'уди

следует за своими источниками. Имея сведения, что тюрки/венгры сильнее славян и

подчинили их себе, он изображает их сильнейшим народом сакалиба.

Несколько фрагментов, на примере которых можно видеть, какое понятие имел ал-Мас'уди

о сакалиба, обнаруживаются и в <Китаб ат-Танбих ва-л-Ишраф>. Весьма интересны

упоминания о сакалиба, живших в бассейнах крупных рек. В одном фрагменте ал-Мас'уди

сообщает, что сакалиба, а также другие северные народы живут на реке Тана'ис, текущей с

севера на юг и впадающей в море Бунтус, т.е. в Черное море, Понт [135, с. 67].

Идентификация этой реки весьма затруднительна, так как сведения ал-Мас'уди о ней

противоречивы. В <Мурудж аз-Захаб> ал-Мас'уди упоминает о реке Б.т.нан.с, несомненно, тождественной с Тана'ис <Китаб ат-Танбих ва-л-Ишраф>, но она впадает не в море

Бунтус, а в море Майутис, то есть в Азовское море, Меотиду [291, т. 1, с. 72]. Понятия о

Черном и Азовском морях тоже различны. В <Мурудж аз-Захаб> ал-Мас'уди сообщает, что

моря Бунтус и Майутис сообщаются между собой, а далее пишет, что они, по-видимому, представляют собой единое море, а под названиями Бунтус и Майутис он далее будет

разуметь оба [291, т. 1, с. 75]. В <Китаб ат-Танбих ва-л-Ишраф> ал-Мас'уди пишет о том

же совсем по-иному: Майутис – не море, а озеро, сообщающееся с Бунтусом. В то же

время о тождественности Бунтус и Майутис ал-Мас'уди говорит уже менее уверенно,

замечая лишь, что находятся люди, полагающие, что озеро Майутис и море Бунтус – одно

и то же море [135, с. 67].

Приведенные выше сведения показывают, что путаница у ал-Мас'уди возникает в связи с

его интерпретацией материала. Греческие названия рек и морей указывают на то, что

первоисточник информации следует искать в греческой географии. Придя к этому выводу, мы без труда распознаем начальные сведения ал-Мас'уди: Дон (Тана'ис) впадает в

Азовское море (Меотида, Майутис). Но у ал-Мас'уди этот рассказ приобретает со

временем другое звучание, и река в его изображении впадает не в Майутис, а в Бунтус.

Далее ал-Мас'уди сообщает, что Тана'ис вытекает на севере из большого озера [291, т. 1, с.

72]. Такая информация совершенно неприменима к Дону, но объяснима, если говорить о

Днепре. Выше отмечалось, что средневековые географы судили о течении рек по

маршрутам купцов. Путь <из варяг в греки> по Днепру наверняка был известен

мусульманским авторам. Некоторые купцы-русы начинали свой путь в Константинополь

от Ладожского озера. Именно путь от Ладоги до Черного моря породил, как

представляется, идею о существовании реки, текущей из большого озера с севера на юг и

впадающей в Черное море. Ал-Мас'уди, видимо, пытается отождествить ее с известным

ему по письменным, восходящим к греческим источникам Тана'исом, и в его изложении

появляется фантастическая река, сочетающая в себе черты Дона и Днепра. Заметим, что в

сакалиба, помещенными на берега Тана'иса, т.е. фактически Днепра, следует, разумеется, видеть славян Киевской Руси.

Другая река тоже впадает в море Бунтус; она называется Д.н.б.х, или, на <языке сакалиба> (би-с-саклабиййа), М.лава. На этой реке живут нам.джин и м.рава из сакалиба', на ней же

поселились принявшие христианство бургары [135, с. 67]. К описанию этой реки ал-

Мас'уди возвращается в другом месте; на этот раз он упоминает о реке, именуемой на

<языке сакалиба> (би-с-саклабиййа) Д.наби, на которой живет много сакалиба, болгар и

других северных народов [135, с. 183].

Звуковое сходство, а также упоминание о болгарах определенно указывают на то, что под

упомянутой рекой подразумевается Дунай. Это название с легкостью просматривается в

форме Д.иаби. Огласовка над долом неизвестна, однако если читать Дунаби, мы получим