Текст книги "Сакалиба"

Автор книги: Д. Мишин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 18 (всего у книги 31 страниц)

2. Ибн 'Изари, говоря о втором дне правления ал-Хакама, просто ошибается и

<присваивает> Джа'фару должность, которую тот в действительности получил годом

позже;

3. Ал-Хакам назначил Джа'фара хаджибом в первый же день своего правления, затем

почему-то сместил его, но через несколько месяцев восстановил в должности,

Джа'фар ас-Саклаби оставался хаджибом довольно долго. Ибн Хаййан рассказывает, что

он занимал этот пост и в год своей смерти, т.е. в 360 г.х. (4 ноября 970 – 23 октября 971 г.)

[276, с. 66]. Должиость хаджиба была для Андалусии исключительно важна, и источники, думается, вряд ли умолчали бы, если бы ее занял новый человек. Но они ничего не

сообщают ни о каких перестановках, и это подсказывает, что Джа'фар пребывал на посту

хаджиба по меньшей мере с 962/63 по 970/71 г.

Наряду с Джа'фаром мы знаем и о некоторых других сакалиба, занимавших в этот период

различные должности. Фа'ик ас-Саклаби заведовал мастерской тираза [276, с. 63, 66, 119].

Джаузар занимал пост главного сокольничего и хранителя драгоценностей халифа [276, с.

119]. Два человека, носивших имя Дурри ас-Саклаби, были казначеями, а Майсур ас-

Саклаби – писцом.

Назначение слуг на более или менее важные должности при дворе, равно как и смещение, зависело от воли халифа. В источниках мы находим сведения о том, как дворцовые сяуги-

сакалиба отстранялись от должностей, которые они занимали. Но халиф все-таки не терял

к ним доверия. Например, казначей Большой Дурри13 и писец Майсур были сначала

отстранены от своих должностей, а затем восстановлены в них1". Лишь Му'нис ас-

Саклаби, заменивший Майсура, когда тот был отстранен от должности, так и не смог, кажется, вернуть к себе благосклонность халифа [276, с. 170].

Примеры того, что спуга-сакалиба были приближены к халифу и пользовались его

доверием, можно обнаружить и в ином. Когда в конце 974 г. ал-Хакам заболел, первыми, кого он принял после длительного перерыва в занятиях государственными делами, стали

Джа'фар ал-Мусхафи, который как визирь и градоначальник Кордовы был высшим

должностным лицом страны, и наиболее влиятельные из евну-хов-сакалиба [276, с. 204].

Когда же халиф выздоровел, Фа'ик, Джаузар и другие старшие евнухи сопровождали его в

одном из первых его выездов 7 марта 975 г. [276, с. 212]. При этом халиф даже закрывал

глаза на некоторые недостатки и проступки своих слуг. Рассказывая об отношении ал-

Хакама к евнухш-сакалиба, Ибн 'Изари вкладывает в его уста такие слова: <Они

преданные нам люди, надежные хранители гарема. Надо, чтобы подданные наши вели

себя с ними мягко и обращались с ними ласково. Пусть они (подданные. -Д-М.) держатся

подальше от их бесчестных дел: ведь мы не можем всякий раз порицать их> [105, т. 2, с.

259]. Милость халифа приобретала и материальные формы. Так, после смерти Джа'фара

ас-Саклаби его дом ал-Хакам отдал Фа'ику, по выражению Ибн Хаййана, <чтобы

поощрить его и оказать ему честь> [276, с. 66].

Близость к халифу и его доверие были, разумеется, основой влияния слуг-сакалиба при

дворе. Между тем источники дают нам представление и о некоторых других важных

слагаемых их могущества. Дворцовые слуги, в том числе сакалиба, владели солидными

финансовыми средствами. Мы знаем, например, что служившие во дворце сакалиба могли

вместе с государственными чиновниками снарядить за свой счет большой отряд тяжелой

кавалерии [276, с. 48,196]. Маленький Дурри подарил ал-Хака-му великолепное имение на

берегу реки Гуадарроман, а затем устроил в честь халифа роскошный прием [276, с. 106].

Другой не менее важной составляющей влияния сакалиба при дворе стало то, что они

всегда могли рассчитывать на многочисленных сторонников. Прежде всего, многие слуги

состояли в прямом подчинении у главных дворцовых служителей. Когда ал-Хакам II

только вступил на престол, эти люди, поклявшись ему в верности, взялись привести к

присяге своих подчиненных [41, т. 1, с. 150]. Согласно Ибн 'Изари и Ибн ал-Хатибу, Фа'ику и Джаузару подчинялись также неоскоплен-ные рабы, служившие за пределами

дворца [105, т. 2, с. 259; 151, с. 60]. Кроме них главные сяут-сакалиба опирались и на

своих клиентов, среди которых были довольно известные люди. Мы знаем, например, что

Зийад Ибн Афлах, градоначальник аз-Захры и главный конюший, был клиентом Фа'ика.

В источниках по описываемому времени перед нами сложившаяся иерархия дворцовых

слуг. Вершину пирамиды составляли двадцать слуг, наиболее приближенных к халифу

[105, т. 2, с. 259; 151, с. 60]. Каждый из них носил титулы <великий фата> и <халифа>, т.е.

<особо приближенный к господину слуга>. Из известных нам по именам людей к таковым

относились сакалиба Фа'ик, Джаузар, Большой Дурри, Маленький Дурри и Майсур.

Наиболее влиятельными среди них были Фа'ик и Джаузар, которых мы впоследствии

видим вождями сакалиба.

Таким образом, в правление 'Абд ар-Рахмана Ш и ал-Хакама II в истории андалусских

спуг-сакалиба произошли большие изменения. Заметно выросла их численность, им стали

доверять все более важные посты во дворце и даже на государственной службе. Ведущие

слу-ги-сакалиба, сосредоточившие в своих руках большие финансовые ресурсы и

имевшие многочисленных сторонников, были людьми, особо приближенными к халифу. В

конце правления ал-Хакама II они имели большое влияние при дворе, и не удивительно, что они приняли активное участие в политической борьбе, последовавшей за смертью

этого монарха.

/// период: борьба за власть после смерти ал-Хакама II и время хаджибата (976-1009) Халиф ал-Хакам II скончался 30 сентября 976 r.ls Первыми о его смерти узнали Фа'ик и

Джаузар, которым, как можно предполагать, донесли дворцовые слуги. Не объявляя пока о

кончине халифа, Фа'ик и Джаузар уединились, чтобы обсудить ситуацию.

Главный вопрос, который, видимо, стоял перед евнухами, заключался в том, кто

унаследует трон. Незадолго до смерти ал-Хакам привел слуг и государственных

чиновников к присяге своему сыну Хишаму [105, т. 2, с. 249], однако новый наследник

был к тому времени десятилетним мальчиком, еще проводившим время в играх16 и не

способным занять трон. Кроме того, при малолетнем халифе все важнейшие решения

принимал бы визирь, то есть упомянутый выше Джа'фар ал-Мусхафи, который вполне мог

попытаться устранить набравших большую силу дворцбвых слуг. Вступление на престол

Хишама было, таким образом, нежелательно. Посовещавшись, Фа'ик и Джаузар нашли

другого кандидата на престол. В их представлении им стал ал-Мугира, младший и

любимый сын 'Абд ар-Рахмана III от Муштак, наложницы, к которой этот халиф проявлял

особое расположение в последние годы своего правления [120, с. 8]. Ал-Мугире в момент

смерти 'Абд ар-Рахмана было десять лет [120, с. 16], в описываемое время, следовательно -

двадцать пять. В отличие от Хишама, он сам был в состоянии править, и евнухи, оставаясь

рядом с ним, могли бы влиять на его решения. При этом и Фа'ик, и Джаузар понимали, что

в открытую выступать против воли ал-Хакама II невозможно; поэтому они решили, что ал-

Мугира должен править до тех пор, пока Хишам не подрастет, а затем передать ему власть.

Разумеется, и в этом случае они сохраняли бы свое влияние. Ибн 'Изари пишет, что

<государство было бы в их руках> [105, т. 2, с. 260].

Избрав кандидата на престол, Фа'ик и Джаузар приступили к выполнению своих планов.

Передними открывалась альтернатива – устранить возможных противников либо

попытаться привлечь их на свою сторону11. Был избран второй путь – видимо, потому, что

убийство евнухами визиря и провозглашение ими халифом своего ставленника вызвали бы

слишком большое недовольство, – и Фа'ик и Джаузар послали за ал-Мусхафи. Когда

визирь явился, они рассказали ему о своих планах. Ал-Мусхафи дал понять, что согласен, но, едва выйдя из дворца, собрал своих сторонников, чтобы обсудить с ними ситуацию. И

ал-Мусхафи, и его сторонники понимали, что, приди к власти ал-Мугира, евнухи, действуя

через него, неминуемо расправятся с ними. Было решено нанести упреждающий удар и

ликвидировать ал-Мугиру. За это дело взялся Мухаммад Ибн Аби 'Амир (будущий ал-

Мансур) и с успехом выполнил его.

Хишам был провозглашен халифом. Ситуация при дворе резко изменилась. На церемонии

принесения присяги Фа'ик и Джаузар стояли рядомсХишамом[239,т. 1,с. 258], но

сторонники ал-Мусхафи ужетогда начали понемногу оттеснять их с ведущих позиций при

дворе. Сам Джа'фар ал-Мусхафи был вскоре назначен хаджибом, его племянник Хишам -

главным конюшим, а позднее визирем [239, т. 1, с. 258].

После воцарения Хишама отношения между сакалиба и ал-Мусхафи стали открыто

враждебными. Фа'ик и Джаузар были, скорее всего, осведомлены о действиях ал-Мусхафи|

в; кроме того, сам ход событий

13 Зак. 101

ясно указывал на то, что визирь перешел в лагерь их противников. Но Фа'ик и Джаузар

отнюдь не собирались сдаваться. По словам Ибн 'Изари, они начали налаживать связи с

наиболее влиятельными людьми из дворцовых слуг (гилман) и неоскопленных рабов

(фухула) J105, т. 2, с. 262], чтобы опереться на них в случае открытого столкновения.

Ал-Мусхафи, видимо, чувствовал, что Фа'ик и Джаузар враждебны ему. Желая проверить

свои подозрения, он вновь и вновь подсылал к ним соглядатаев. Сведения, которые

сообщили лазутчики, подтвердили его опасения. Очевидно, не без участия Ибн Аби

'Амира, ал-Мусхафи разработал план противодействия сакалиба. План заключался в том, что сакалиба следует изолировать, лишить их возможных союзников, а затем изгнать из

дворца.

Первой мерой, предпринятой ал-Мусхафи, стал его приказ замуровать ворота дворца,

известные как <Железные> (Баб ал-Хадид), через которые обычно проходили посланцы

Фа'ика и Джаузара, направляясь к занятым вне дворца слугам. В результате сакалиба были

вынуждены использовать главные ворота (Баб ас-Судда), которые контролировали

сторонники нового хаджиба, и ал-Мусхафи получил возможность следить за переговорами

своих противников, а в нужный момент– и перехватывать их посланцев.

Поняв, к кому Фа'ик и Джаузар могут обратиться за помощью, ал-Мусхафи попытался

лишить их вероятных союзников. По его поручению Мухаммад Ибн Аби 'Амир стал

всячески заигрывать с рабами-не-евнухами, служившими вне дворца. Щедрыми

подарками он привлек на свою сторону около пятисот человек; кроме того, его

поддержали также берберы из племени Бану Бирзал, а несколько позже – и войско.

Перевес сторонников ал-Мусхафи стал подавляющим, и, как отмечает Ибн 'Изари,

<справиться с сакалиба ему (Мухаммеду Ибн Аби 'Амиру. -Д.М.) было уже довольно

легко> [105, т. 2, с. 263].

Увидев, что они лишились союзников, Фа'ик и Джаузар прибегли к последнему

остававшемуся у них средству борьбы – прямому обращению к халифу. На аудиенции у

Хишама Джаузар попросил разрешения оставить службу и удалиться от дел. Джаузар

ожидал, что Хишам попросит его остаться и тем самым продемонстрирует свою симпатию

к сакалиба, но его расчет оказался ошибочным. Хишам спокойно отпустил его, и Джаузар

вернулся к себе. Надежды сакалиба были обмануты, и они, как пишет Ибн 'Изари, стали

разражаться угрозами и гневными речами [105, т. 2, с. 263].

После того как Хишам недвусмысленно показал, что судьба сакалиба ему безразлична, ал-

Мусхафи и Мухаммад Ибн Аби 'Амир поняли, что могут наконец перейти в открытое

наступление на своих противников. Следующий удар они, согласно источникам, нанесли

по Дурри, которого, видимо, следует отождествить с Маленьким Дурри, служившим в

последние годы правления ал-Хакама казначеем19. Дурри, насколько можно судить, стал

после временного ухода Джаузара с политической сцены предводителем дворцовых слуг-

сакапиба. Ибн 'Изари говорит о нем как о человеке недалеком и склонном к бунту [105, т.

2, с. 263]; очевидно, Дурри предлагал своим товарищам пойти на радикальные меры.

Для устранения Дурри Мухаммад Ибн Аби 'Амир прибег к хитрости. Он подговорил

крестьян имения Дурри в районе Базсы пожаловаться на своего господина халифу, обещая

им помощь. Крестьяне согласились и составили петицию. Ал-Мусхафи вручил ее Хишаму, который, в свою очередь, распорядился устроить суд и вызвал к себе Дурри и

представителей крестьян.

Но суд был организован с единственной целью – расправиться с Дурри. В тот день, когда

должен был состояться суд, во дворце были сосредоточены верные Мухаммаду Ибн Аби

'Амиру войска и перешедшие на его сторону берберы Бану Бирзал. Едва подойдя к дворцу, Дурри понял, какая опасность ему угрожает, и хотел повернуть обратно. Мухаммад Ибн

Аби 'Амир лично попытался задержать его, и между ними началась схватка. Дурри

оказался сильнее, но на помощь его противнику пришли берберы. Они начали избивать

Дурри; тот потерял сознание и упал навзничь. Дурри доставили в его жилище, где он

ночью скончался.

Инцидент с Дурри стал началом преследования слут-сакалиба. Ал-Мусхафи и Мухаммад

Ибн Аби 'Амир уже заранее подготовили для него почву, убедив Хишама и его мать Субх в

том, что от влиятельных евнухов лучше избавиться. В тот же день, когда был сорван

процесс над Дурри, Фа'ик и другие ведущие спути-сакалиба были изгнаны из дворца; им

было предписано не покидать своих жилищ. Новым старшиной дворцовых слуг был

назначен некий Суккар, человек, верный ал-Мусхафи. Лишив своих противников

возможности сопротивляться, Мухаммад Ибн Аби 'Амир начал преследовать их. <Отнял

он у них огромные богатства и завладел большею частью оных, – пишет Ибн Хаййан. -

Чтобы сделать это, он время от времени преследовал их писцов и близких (т.е. писцов и

близких его противников. – Д.М.). Их постигли разные судьбы: кто был отправлен в

ссылку, кто казнен, кого мучили долго, кого ниспровергали одним ударом, с кем

расправлялись тайно, с кем – явно. И все они до последнего погибли очень быстро>30.

В ходе преследований Фа'ика и Джаузара постигли разные судьбы. Фа'ик был сослан на

Балеарские острова, где и умер [105, т. 2, с. 263]. Джаузар, как мы узнаем от Ибн 'Изари, пытался впоследствии продолжить борьбу [105, т. 2, с. 263]. Ибн 'Изари, очевидно, говорит

о событиях 367 г.х. (19 августа 977 – 8 августа 978 г.), когда Джаузар вместе с небольшой

группой сторонников попытался организовать заговор. Главная роль в заговоре отводилась

самому Джаузару,

13который должен был убить халифа Хишама. Несмотря на то что Джаузар уже не служил

при дворе, он тем не менее был еще вхож к халифу. Проникнув в отсутствие

градоначальника аз-Захры Знйада Ибн Афлаха во дворец, Джаузар направился к покоям

халифа. Случай помешал ему исполнить свой замысел: на пути Джаузара встал некий

Мухаммад Ибн 'Арус, видимо, начальник стражи, который приказал арестовать его.

Состоявшийся впоследствии суд не вынес никакого решения, передав право вынесения

приговора халифу. Знйад Ибн Аф-лах, который до этого симпатизировал заговорщикам, делал теперь все, чтобы выслужиться перед ал-Мансуром, и предложил распять их. В

нашем главном источнике по этим событиям – трактате Ибн ал-Аббара <Книга расшитой

золотом одежды> (<Китаб ал-Хулла ас-Сийара'>), где соответствующий фрагмент

приводится на основании не дошедшего до нас труда Ибн Хаййана <История 'Амиридской

державы> (<Ах-бар ад-Даула ал-'Амириййа>), – ничего не говорится о том, какая судьба

постигла Джаузара [239, т. 1, с. 278-280], но можно предполагать, что и его распяли вместе

с остальными.

После подавления заговора Джаузара Мухаммад Ибн Аби 'Амир стал фактическим

правителем Андалусии. Учитывая, что сакалиба были его политическими противниками, можно было бы предполагать, что с их присутствием в кордовском дворце будет

покончено навсегда. Но данные источников свидетельствуют об обратном – рабы-сякато-ба

не только не исчезли, но даже стали более многочисленными. Ибн ал-Хатиб сообщает, что

в построенном по приказу ал-Мансура дворцовом городе аз-Захире слут-сакалиба

получали все вместе ежедневно двадцать семь тысяч ритлей мяса [151, с. 102]21. Такая

оценка, разумеется, фантастична, так как – если учесть, что у ал-Маккари 13750

дворцовых слуг получали тринадцать тысяч ритлей мяса ежедневно [41, т. 1, с. 372-373],

–предполагает существование огромного числа сакалиба. Но в описаниях дворцовых

церемоний времен ал-Мансура спугч-сакалиба упоминаются, причем арабские авторы не

упускают случая подчеркнуть их многочисленность. Согласно Ибн ал-Хатибу, когда 4

сентября 993 г. в аз-Захиру прибывает король Наварры Санчо II Абарка (970-994),

сакалиба вместе с вусафа' стоят, встречая высокого гостя, в длинной шеренге,

протянувшейся от двери залы, где должен был пройти прием, до ворот дворца [151, с. 74].

В описании приема, устроенного однажды ал-Мансуром для византийских послов, мы

встречаем упоминание о тысяче слуг-сякялнбо [41, т. 2, с. 58].

Каким бы скептическим ни было наше отношение к приводимым Ибн ал-Хатибом и ал-

Маккари цифрам, следует признать, что слуги-сакалиба при дворе ал-Мансура оставались

многочисленными. Видимо, ал-Мансур, борясь с вождями сакалиба, не собирался

уничтожать всех дворцовых слуг. По Ибн ал-Хатибу, когда Фа'ик и Джаузар были удалены

из дворца, ал-Мансур предложил оставшимся сакалиба выбор – последовать за попавшими

в опалу вождями или присоединиться к нему. Большинство сакалиба стали служить ал-

Мансуру [151, с. 61]. Сведения Ибн ал-Хатиба вполне согласуются с показанием Ибн

'Изари, у которого мы читаем, что после удаления из дворца опальных евнухов положение

начало стабилизироваться, и сакалиба, успокоившись, стали служить ал-Мансуру, хотя

некоторые из них участвовали впоследствии в заговоре Джаузара [105, т. 2, с. 264]. Мы

знаем также, что сакалиба продолжали служить и в казне, откуда, как сообщает Ибн

Хаййан, выносили богатства по тайному приказу Субх [251, ч. 4, с. 61; см. также: 41, т. 2, с. 64]. Кроме того, многие спути-сакалиба, которых мы видим во дворце при ал-Мансуре, были приобретены уже в период хаджибата. После расправы с Фа'иком и Джаузаром уклад

дворцовой жизни не изменился; двор оставался таким же пышным и великолепным, а со

временем расцвел еще больше. Должно быть, рабов-сакалиба закупали в большом

количестве и при ал-Мансуре; новые слуги ничего не знали о Фа'ике и Джаузаре, но зато

были верны хаджибу и в силу этого не опасны для него. Кроме того, ал-Мансур,

пользовавшийся в Андалусии неограниченной властью, мог без труда подавить любое

выступление во дворце с помощью верных ему войск, а также берберских или

негритянских отрядов. Так ал-Мансур смог устранить с политической сцены Субх,

бывшую когда-то его покровительницей.

Таким образом, ал-Мансур без каких-либо опасений окружал себя слутама-сакалиба. Одни

из них перешли на его сторону после падения Фа'ика и Джаузара, другие были куплены

уже при нем. В источниках упоминания о служивших ал-Мансуру сакалиба довольно

многочисленны. Согласно Ибн Хаййану, рассказы которого приводят Ибн 'Изари и ал-

Маккари, спуш-сакалиба были в непосредственном окружении ал-Мансура (105, т. 2, с.

290-291; см. также: 41, т. 1, с. 268]. В другом фрагменте мы встречаем упоминание об

одном саклаби – щитоносце ал-Мансура, пользовавшемся его расположением [105, т. 2, с.

289; 41, т. 1, с. 267]. Хаджиб не боялся давать сакалиба важные поручения. Установив над

Андалусией свое господство, ал-Мансур, видимо опасаясь появления антихалифа и

мятежа, приказал членам рода Омейядов не покидать Кордовы. Следить за ними он

поручил спугам-сакалиба [151, с. 77]. Некий Талха ас-Саклаби управлял оружейной

мастерской в аз-Захре, второй по значению в Андалусии [151, с. 101].

Оставив на некоторое время в стороне сакалиба, следует сказать, что при ал-Мансуре, который, установив в мусульманской Испании диктаторскую власть, опирался прежде

всего на людей, преданных лично ему, часто не арабов, а берберов или взятых в плен

испанских христиан, политическая роль фитйан резко возросла. Семь <великих фата> пользовались большим влиянием. Позиции фитйан еще более укрепились при сыне и

наследнике ал-Мансура 'Абд ал-Малике ал-Музаффаре, при котором число великих фата

возросло с семи до двадцати шести, а их жалование было намного увеличено [151, с. 103].

Более того, им удалось на некоторое время фактически отстранить от власти визиря 'Ису

ал-Йахсуби, заменив его человеком из своей среды – неким Тарафой, которого, видимо, следует отождествить с Тарафой, упомянутым Ибн ал-Хатибом в его списке наиболее

влиятельных фата [151, с. 104].

Ибн 'Изари, от которого мы знаем о Тарафе, пишет его нисбу как ас-Сикилли (сицилиец, применительно к рабу – привезенный с Сицилии) [261, с. 24-26]. Мы впервые

сталкиваемся здесь с проблемой выбора между написаниями сикилли и саклаби, которые в

арабской графике почти одинаковы. Этот выбор ставит перед исследователем

трудноразрешимую задачу, сложность которой усугубляется вероятностью ошибки

переписчика, и, как мы увидим на примере истории сакалиба в Северной Африке, решение

всякий раз оказывается разным. Примером может послужить упоминание о некоем фата

по имени Ра'ик в сборнике биографий андалусских ученых, составленном Ибн Башку-

валем (1101-1183). В первом издании трактата (1882) Ра'ик именуется ас-Сикилли [30, т.

185-186, № 418]. Во втором издании (1966) эта нисба исправлена ш ас-Саклаби [252, с.

185, № 422], но затем, в другом фрагменте, Ра'ик вновь предстает как невольник с

Сицилии [252, с. 674, № 1489]. Изучение таких спорных нисб требует максимальной

осторожности. Некоторые ученые полагают, что мы имеем здесь дело с ошибкой

переписчика, исказившего оригинальное написание ас-Саклаби [619, с. 47; 122, с. 31-32; 546, с. 326]. Но то, что такое написание встречается в тексте дважды, показывает, что дело

здесь вряд ли в небрежности писца. Учитывая, что среди слуг ал-Музаффара встречались

представителя разных народов, попавшие в Испанию различными путями, думаю, что

исключать появление нисбы ас-Сикилли неправомерно. Пока не обнаружены новые

источники, пропивающие свет на эту проблему, остается считать Тарафу слугой,

попавшим в Андалусию с Сицилии.

Влияние фитйан было не безгранично. Хаджиб мог по-прежнему не только назначать их

на должности, но и смещать или казнить по своему усмотрению. Восприняв чрезмерное

усиление Тарафы как угрозу своему положению, ал-Музаффар отправил его в ссылку на

Балеарские острова, а позже подослал к нему убийц. Впоследствии он казнил и визиря ал-

Йахсуби, который убедил его устранить Тарафу.

Все изложенные выше сведения относятся к спугам-сакалиба при дворе. Это не означает, разумеется, что нигде, кроме двора, слуг-са-калиба в Андалусии не было. Невольников-

сйк&шбй приобретали все, кто имел достаточно средств. Обилие упоминаний о сакалиба в

юридических документах (см. приведенные во Введении фрагменты из трактата Ибн

ал-'Аттара) показывает, что такими слугами владело немало андалусцев. Главными

покупателями спуг-сакалиба выступали, очевидно, представители знати. Ибн Бассам

сохранил для нас в своем трактате письмо Ахмада Ибн 'Абд ал-Малика Ибн Шухайда,

потомка знатного андалусского рода12. Отца Ахмада ал-Мансур направил служить на

восток Андалусии, в Тудмир (Мурсию) н Валенсию. Проведя там девять лет, Ибн Шухайд

вернулся в Кордову, привезя с собой двести отборных невольников-сяколыба [251, ч. 1, с.

185]. Служили сакалиба, разумеется, и в других домах, главным образом, – ввиду

дороговизны этих невольников – богатых.

IV период: борьба за власть после падения хаджибата и пора раздробленности (мулук ат-

таеа'цф)

При первых двух 'Амиридах сяутп-сакалиба были многочисленны и верны хаджибу. Ал-

Мансур и ал-Музаффар, в свою очередь, ценили их преданность и стремились сохранить

ее. Весьма интересны в этом отношении слова ал-Мансура, сказанные им незадолго до

смерти. Как гласят источники, ал-Мансур призвал к себе своих гупамов и обратился к ним

со следующей речью:

<Подумайте о вашем положении. Берегите милость Аллаха, подчиняясь брату и господину

вашему 'Абд ал-Малику. Да не ослепит вас блеск Омейядов и обещания тех, кто требует от

них, чтобы они разметали вас. Подумайте о том, как эти люди и их сторонники в Кордове

ненавидят вас. После смерти моей не будет у вас более заботливого предводителя, чем сын

мой. Должны вы забыть о междоусобицах и быть все вместе, как один человек. Если будет

так, никто вас не победит>".

Приведенная цитата показывает, что ал-Мансур пытался убедить своих слуг не

поддаваться на посулы Омейядов и их сторонников и всегда сохранять верность

'Амиридам. Такое поведение фитйан выглядело бы вполне логичным. Обязанные своим

возвышением лишь 'Амиридам, фитйан, разумеется, были наиболее лояльной к хаджибом

частью элиты. Учитывая это, можно было бы ожидать, что в период крушения режима

хаджибата фитйан и, в частности, сакалиба будут выступать как последовательные

сторонники 'Амиридов и борцы за их реставрацию.

Но произошло как раз обратное. В феврале 1009 г., когда 'Абд ар-Рахман, брат ал-

Музаффара, ставший после его смерти хаджибом, был с войском в Галисии, в Кордове

началось антиамиридское восстание. Хишам II был низложен, а халифом под тронным

именем ал-Махди провозгласили Омейяда Мухаммада Ибн 'Абд ал-Джаббара. Узнав об

этом, 'Абд ар-Рахман немедленно прервал поход и двинулся на Кордову, но в пути

сподвижники начали покидать его. Согласно Ибн 'Изари, первым, кто изменил хаджибу, был Вадих, вольноотпущенник ал-Мансура, бывший в то время командующим Верхним

пограничным районом с центром в Мединасели [261, с. 69].

В истории мусульманской Испании описываемого периода Вадих, пожалуй, – одна из

наиболее загадочных фигур. Сведения о ранних этапах его биографии настолько

противоречивы, что утверждать что-либо с уверенностью довольно сложно. Ибн Хаййан в

одном месте называет его евнухом [251, ч. 2, с. 27], но в другом упоминает об оставленных

им детях и их матери, которые жили после его гибели на севере Андалусии под

покровительством набиравшей тогда силу династии Зуннунидов [251, ч. 4, с. 143]. Далее, многие авторы именуют Вадиха ас-Саклаби [251, ч. 2, с. 38 (цитата из Ибн Хаййана); 322, с, 19; 78, с. 21; 239, т. 2, с. 7; 202, с. 161]м, ноу Ибнал-Асира мы читаем, что ал-Мансур

<воевал, покорил многие из неприятельских земель, и наполнилась при нем Андалусия

добычей и рабами, из которых составил он большую часть своего войска. Таким

человеком был Вадих ал-фата и другие известные люди, которых знали как 'амири> [248, т.

7, с. 369]. Данный фрагмент можно было бы интерпретировать как указание на то, что

Вадих – пленник, приведенный ал-Мансуром из одного из походов на север Испании, но

это, в свою очередь, противоречит показанию Ибн ал-Хатиба, который в одном фрагменте

именует Вадиха ал-Хаками, то есть слугой халифа ал-Хакама II [151, с. 114]. Если верить

Ибн ал-Хатибу и предполагать, что Вадих начал службу при дворе в правление ал-Хакама

II, то фата уже вряд ли мог быть пленником ал-Мансура: походы последнего пришлись на

более позднее время.

Из сложившегося таким образом затруднительного положения есть два выхода. Можно

предположить, что изложенные выше сведения относятся на деле к двум разным людям. В

числе 'амиридских <великих фата> Ибн ал-Хатиб называет двух человек по имени Вадих

[151, с. 104]; Ибн 'Изари говорит о <Большом Вадихе>, что, как мы видели в случае с

Дурри, предполагает и существование <Маленького>. Можно представить себе, что один

из двух слуг был евнухом-сяояби, другой – неоскопленным невольником-испанцем. Но

такая интерпретация породила бы больше проблем, чем разрешила, так как разделить этих

персонажей практически невозможно, а источники при рассказе о событиях,

последовавших за свержением 'Амиридов, именуют Вадиха саклаби. Лучше поэтому все-

таки попытаться примирить противоречия в источниках и найти решение,

удовлетворяющее всем их показаниям. Если пойти по этому пути, то Вадих предстает

перед нами как раб, а затем вольноотпущенник саклаби, служивший сначала ал-Хака-му

II, а затем ал-Мансуру. Приведенные слова Ибн ал-Асира следует, видимо, понимать в том

смысле, что при ал-Мансуре число рабов и невольников в мусульманской Испании

возросло; одним из них был Вадих. В нем, следовательно, не обязательно видеть

невольника-испанца; Ибн ал-Асир просто хочет сказать, что он был одним из рабов,

которые при ал-Мансуре стали многочисленными и влиятельными. Что же касается

оставленных Вадихом детей и их матери, то последнюю

Ибн Хаййан называет xyppamy-ху, то есть <его свободной женщиной>. Такая

характеристика лучше всего подошла бы к вольноотпущеннице: она уже лично свободна

(хурра), но все еще связана с бывшим господином. Перед нами, таким образом, бывшая

рабыня Вадиха и ее дети. Последние могли быть и приемными детьми Вадиха; впрочем, согласно некоторым сведениям, операция по оскоплению не всегда достигала цели, и

некоторые евнухи сохраняли способность к деторождению [76, с. 242].

Своей карьерой Вадих был обязан ал-Мансуру. Первые упоминания о нем связаны с

походом 997-999 гг. в Магриб против ставшего тогда врагом ал-Мансура Зири Ибн

'Атиййи. К тому времени, по сведениям неизвестного автора трактата <Предметы гордости

берберов> (<Мафахир ал-Барбар>, 1312 г.), Вадих был уже <великим фата>, наместником

Верхнего пограничного района и одним из наиболее близких и доверенных слуг ал-

Мансура [202, с. 161]. Борьбу против Зири Вадих вел вместе с присланным ему на помощь

'Абд ал-Маликом ал-Музаффаром. После победы Вадих в августе-сентябре 999 г. был

отозван из Северной Африки и вернулся в Мединасели [105, с. 252; 202, с. 172; 277, т. 7, с.

32]. Согласно некоторым авторам, впрочем, Вадих оставался в Магрибе дольше. По

сведениям Ибн Аби Зар'а (ум. около 1320 г.), Вадих был отозван в Испанию ал-

Музаффаром вскоре после смерти ал-Мансура [46, с. 68]. Ан-Насири, следующий в своем

изложении за Ибн Аби Зар'ом, уточняет, что это произошло в 393 г.х. (10 ноября 1002 – 29

октября 1003 г.) [296, с. 199]. По рассказу Ибн ал-Хатиба, пребывание Вадиха в Северной

Африке закончилось еще позднее, в 397 г.х. (27 сентября 1006 – 16 сентября 1007 г.) [312, с.

160]. Эта дата, однако, ошибочна, ибо Ибн 'Изари сообщает, что в 393 г.х. и 395 г.х. (18

октября 1004 – 7 октября 1005 г.) Вадих принимал участие в походах ал-Музаффара на

Леон, Кастилию и Каталонию [261, с. 5– 6, 11-12 соотв.]. Отвергая версию Ибн ал-Хатиба, мы одновременно не можем определенно предпочесть какую-либо одну из двух дат – 999

или 1002/03, поскольку в обоих случаях Вадих мог принимать участие в походах ал-

Музаффара.

Вернемся к событиям, последовавшим за антиамиридским выступлением в Кордове.

Вскоре 'Абд ар-Рахмана покинули и сакалиба. Когда хаджиб дошел до Манзил Хани,

последнего этапа на пути к Кордове, дезертирство его сторонников приняло характер