Текст книги "Сакалиба"

Автор книги: Д. Мишин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 22 (всего у книги 31 страниц)

гулам 'абба-сидского визиря Абу-л-Фадла Ибн Джа'фара [125, с. 14]. Можно представить

себе, что визирь подарил или продал Шадина ал-Ихшиду.

Таким образом, у ал-Ихшида были не войска, составленные из сакалиба, а самое большее

несколько гуламов, приобретенных иногда случайно и входивших в свиту из людей

разного происхождения. Эти люди, в том числе и двое саклаби, не столько служили во

дворце, сколько сопровождали ал-Ихшида и выполняли его поручения [125, с. 28, 33, 37].

Шадин служил впоследствии преемнику ал-Ихшида Оногуру (946-960); в начале 946 г. он

командовал карательными войсками, посланными против наместника ал-Ашмунайна [285, с. 312].

Других данных о сакалиба в дофатимидском Египте нет. Нельзя, конечно, на этом

основании напрочь отрицать их присутствие; можно вспомнить показание Ибн

Хордадбеха о том, что невольников-сякалы-ба везли из Андалусии в Машрик через Египет.

В то же время при дворе правителя сакалиба, по-видимому, были малочисленны и

растворялись в общей массе рабов, среди которых больше всего было негров и румийцев.

Приобретать многочисленных невольников-ажйлибй египетский двор стал лишь с

фатимидских времен.

2. В Фатимидском государстве

Первые сведения о рабах-сакдшбя на службе у Фатимидов относятся к тому времени,

когда их государства еще не существовало. Как говорилось выше, двое саклаби служили

проповеднику и фактическому основателю государства Абу 'Абдуллаху Шииту. Об одном

из них мы читаем в сборнике биографий <Сады для душ в [рассказе о] разрядах ученых

Кайруана и Ифрикии> (<Рийад ан-Нуфус фи Табакат 'Улама' ал-КаЙраван ва Ифрикийа>) ал-Малики. Говоря о факихе Са'иде Ибн ал-Хаддаде, ал-Малики упоминает о его встрече с

Абу 'Абдуллахом:

<Шиит сказал саклаби: ''Если люди соберутся, впусти их ко мне". Когда Са'ид Ибн ал-

Халдад явился, он (саклаби. -ДМ.) разрешил ему войти. Но едва он вошел, [Абу 'Абдуллах]

сказал саклаби: "Разве не говорил я тебе: если соберутся люди, впусти их?" Саклаби

ответил: "Вот все, кто пришел, а я выполнил то, что ты мне приказал"... Саклаби сделал

так потому, что ему понравились слова Са'ида, да пребудет над ним милость Аллаха. Тот

саклаби был мусульманином. Впоследствии Шиит казнил его за то, что он похвалил

Са'ида> [289, т. 2, с. 63].

О другом саклаби на службе у Абу 'Абдуллаха рассказывается в воспоминаниях Джа'фара, хаджиба первого фатимидского халифа ал-Махди (909-934). Рассказывая о взятии

войсками Абу 'Абдуллаха Сиджильмассы (909), Джа'фар упоминает о следующем эпизоде:

<Увидев, что отряд (воины Абу 'Абдуллаха. -ДМ.) приближается к дому, мы вышли к ним

и обнаружили среди этих людей евнуха-сдкля-би, к которому, как мы заметили, они

относились с большим почтением и обращались за приказами. То был гулам Абу

'Абдуллаха Бушра, известный как ал-Икиджани, которого [Абу 'Абдуллах] в тот день

подарил ал-Махди. Абу 'Абдуллах купил Бушру в Икиджане, местечке в землях племени

кутама, где он поселился, когда приехал в эту страну. . Бушра спросил, как нас зовут, и мы

представились. Затем мы спросили, как его имя, и он назвал его, сказав: "Слава Аллаху, стал я теперь одним из ваших людей, ибо Господин Вождь – так величали Абу4 Абдуллаха

в землях кутама – подарил меня господину нашему ал-Махди">12.

Бушру нельзя отождествлять с саклаби, упомянутым в предыдущем фрагменте.

Последний был казнен по приказу Абу 'Абдуллаха, а Бушра, как мы увидим, пережил

своего бывшего господина. К сожалению, мы ничего не знаем о ранних этапах карьеры

Бушры, однако, должно быть, началась она не в Икиджане. Икиджан был удаленным

местом, где Абу 'Абдуллах разбил свой лагерь, и маловероятно, чтобы там существовал

рынок рабов. Между тем сам Бушра утверждал, что Абу 'Абдуллах купил его именно в

Икиджане. Думается, неизвестный прежний хозяин Бушры приобрел его в Кайруане, где

был рынок рабов [55, с. 307; ср.: 495, с. 207], а затем привез в Икиджан. Там Бушра и стал

слугой Абу 'Абдуллаха.

Бушра был, видимо, первым саклаби на службе у Фатимидов. Он участвовал в церемонии

провозглашения 'Убайдуллаха ал-Махди халифом [55, с. 307], а впоследствии, как мы

увидим далее, служил и ал-Махди, и следующему фатимидскому халифу ал-Ка'иму (934-

945). Между тем пока мы видим в источниках лишь его одного. Интеграция сакалиба в

Фатимидское государство еще только предстояла.

Как мы видели в рассказе о сакалиба в государстве Аглабидов, Зий-адатуллах, покинув

Раккаду, взял с собой лишь избранных слуг. Многие слуги, следовательно, остались в

Раккаде; среди них были негры, наложницы и, что особенно важно для настоящего

исследования, некоторые сакалиба. После отъезда Зийадатуллаха охваченные страхом

слуги начали разбегаться [300, с. 236-237]. Войдя в Раккаду, Абу 'Абдуллах приказал

собрать всех дворцовых слуг. По некоторым, хотя и не заслуживающим полного доверия, сведениям, чернокожие рабы были перебиты [108, с. 8; 105, т. 1, с. 150]"; об остальных

ничего не сообщается, но они, видимо, получили приказ оставаться в Раккаде и ждать

приезда ал-Махди. Когда же 'Убайдуллах приехал из Сиджиль-массы в Раккаду, сакалиба

вместе с другими рабами привели к нему, и он определил каждого на службу [290, с. 35].

Таким образом, в отношении сакалиба наблюдается преемственность между Аглабидским

и Фатимидским государствами. Сакалиба продолжали служить во дворце, причем

принадлежали к наиболее приближенным к ал-Махди слугам. Так, они занимали

должность носителя солнцезащитного зонта (сахиб ал-мизалла), имевшую вфатимидс-ком

ритуале особое значение, так как зонт был одним из символов халифской власти14. Мы

знаем, что над головой ал-Махди солнцезащитный зонт носил Мас'уд ас-Саклаби,

которого впоследствии сменил Гурс ас-Саклаби [34, с. 13; 108, с. 17].

Подобно аглабидскому Б.лагу, фатимидские сакалиба не только служили во дворце, но и

выполняли различные ответственные поручения за его пределами. Однажды ал-Махди

направил одного из сакалиба разрешить спор между берберами-кутама по поводу

земельных участков [290, с. 37]; в другой раз какой-то саклаби был послан набирать людей

в войско, причем имел все необходимые полномочия и разрешение применять в случае

необходимости силу. Миссия, однако, закончилась неудачей [289, т. 2, с. 381-382].

Служба сакалиба в государстве состояла не только в выполнении ими особых поручений.

Иногда они занимали и различные посты в администрации. Так, в 314 г.х. (19 марта 926 – 7

марта 927 г.) Сабир ас-Саклаби, вольноотпущенник одного аглабидского вельможи, был

назначен наместником Кайруана взамен Насима, слуги, нисба которого неизвестна [105, т.

1, с. 191].

В первые годы истории Фатимидского государства сакалиба играли важную роль в

командовании войсками и особенно флотом. В 920 г. Сулайман ас-Саклаби15 был назначен

одним из командующих флотом, посланным на помощь действовавшему в Египте

фатимидскому войску. Эта эскадра, однако, была разбита флотом, прибывшим в Египет из

Тарсуса, а Сулайман попал в плен. Его провели по Александрии, после чего он, по одним

сведениям, умер в тюрьме [248, т. 6, с. 501; 298, т. 23, с. 55; 277, т. 4, с. 39; 288, т. 1, с. 71], а

по другим – был послан в Багдад и казнен там по приказу 'аббасидского халифа ал-

Муктадира (908-932) [158, с. 45-46; 311, с. 72-73].

Другие сакалиба вели фатимидские эскадры против Италии. Мас'уд, очевидно, бывший

носитель солнцезащитного зонта, взял Санта-Агату16. В 315 г.х. (3 марта 927 – 24 февраля

928 г.) Сабир, упомянутый выше, напал сфлотом на итальянское побережье [105, т. 1,с.

192]". В 316 г.х. (25 февраля 928 – 13 февраля 929 г.) Сабир предпринял еше один поход на

Италию, взяв контрибуцию с Салерно и Неаполя, а затем вместе с мусульманскими

войсками Сицилии успешно действовал в Калабрии, овладев, в частности, Таранто [105, т.

1, с. 193; 39, с. 170; 298, т. 24 с. 368; ср.: 248, т. 7, с. 25]. Отдохнув на Сицилии, Сабир в 317

г.х. (14 февраля 929 – 3 февраля 930 г.) снова выступил в поход на Калабрию [105, т. 1, с.

194; 39, с. 170].

Интересные данные о морских походах Сабира сообщает поздний, но прекрасно

осведомленный исмаилитский автор Идрис ал-Кураши (саййиду-на Идрис, ум. в 1468 г.).

Согласно ему, Сабир покинул ал-Махдиййу в июне-июле 928 г. и не возвращался до конца

930 – начала 931 г. [311, с. 71]. Флот Сабира, очевидно, все это время базировался на

Сицилии, где отдыхали после набегов воины и хранилась добыча.

Не менее значимой была и роль сакалиба в войске. Спуга-саклаби Майсур ас-Саклаби, например, в 323 г.х. (11 декабря 934 – 29 ноября 935 г.) совершил поход в Магриб [300, с.

332; 232, с. 812, 845; 105, т. 1, с. 209; 46, с. 90-92; 298, т. 24, с. 115; 277, т. 4, с. 40]. В 324

г.х. (30 ноября 935– 18 ноября 936 г.) он вернулся в Кайруан [277, т. 4, с. 40].

Столь широкое привлечение сакалиба к военным и государственным делам мы видим

впервые. Что заставило ал-Махди так часто прибегать к их помощи? Ответ на этот вопрос

заключается, видимо, в том, что 'Убайдуллаху после прихода к власти было жизненно

необходимо наладить нормальное функционирование государственного механизма.

Система управления при ал-Махди и первых Фатимидах отличалась большой

централизованностью, видимо, не только потому, что доктрина имамата предполагала

абсолютную власть имама в политике, как отмечает Ф.Дашрауи [442, с. 298], но и потому, что ал-Махди, оказавшись со сравнительно немногочисленными сторонниками во главе

целой страны, население которой исповедовало ислам совершенно иного толка, не мог не

сосредоточить всю власть в своих руках. Однако для того чтобы приводить свои решения в

исполнение, ал-Махди, разумеется, нужны были абсолютно преданные ему люди. Но

людей не хватало. Даже на берберов-кутама после мятежей, последовавших за убийством

Абу 'Абдуллаха Шиита, полностью полагаться было нельзя. Ал-Махди оставил на службе

многих аглабидских чиновников [442, с. 127], создал гвардию из негров и румийцев [300, с. 303; 310, с. 65; 312, с. 51]. Использовал он, разумеется, и дворцовых слуг, в частности

сакалиба. Чуждые и местному населению, и берберам-кутама, они были всецело преданы

халифу. Заметим, что сакалиба, служа во дворце, были постоянно на виду у ал-Махди, и он

имел возможность лично проверить их способности и деловые качества, убедиться в их

искренности и преданности. Первоначально ал-Махди, видимо, давал дворцовым слугам

разовые поручения, затем стал назначать их на посты в войске и администрации, а также

на флоте.

Назначение спуг-сакалиба на различные посты за пределами дворца практиковалось и в

последующие годы. Довольно важным этапом в этом отношении стало участие сакалиба в

борьбе против восстания

Махлада Ибн Кайдада (Абу Йазида) в 944-947 гг. Уже на начальном этапе войны двое

слут-саклаби, Бушра и Майсур, командовали высланными против повстанцев войсками. В

августе-сентябре 944 г. отряды Бушры и Майсура вышли из ал-Махдиййи. В начавшейся

вскоре борьбе Бушру и Майсура ждали разные судьбы. Бушра со своими войсками

занимал позиции возле Баджи и, когда отряды Абу Йазида приблизились, вступил с ними в

бой. Восставшие, однако, одержали победу, и Бушра отступил в Тунис, а затем в Сусу.

Закрепившись там, он смог разгромить крупный отряд восставших. Между ноябрем 944 и

началом февраля 945 г. Суса была взята сторонниками Абу Йазида; источники, к

сожалению, не сообщают, какую роль сыграл Бушра в этих событиях. Возможно, он еще

до этого ушел в ставку халифа; следующее по времени упоминание о нем относится к зу-

л-ка 'да 334 г.х. (4 июня – 2 июля 946 г.), когда он находился с новым халифом Исма'и-лом

ал-Мансуром (945-952) в Кайруане [311, с. 182]. 12 декабря 946 г. он принял участие в

сражении при Маккаре. В первой половине следующего года Бушра, судя по всему,

оставался с ал-Мансуром; 22 августа 947 г. он, вместе с другим спугой-саклаби -

Кайсаром, – был послан против отдельных отрядов мятежников18.

Менее удачливым полководцем оказался Майсур. Некоторое время он с войсками стоял

между ал-Махдиййей и Кайруаном. Когда Абу Йазид взял Кайруан, Майсур двинулся

против него. 2 ноября 944 г. Майсур проиграл решающее сражение и был убит берберами

из племени Бану Камлан, заключившими тайное соглашение с Абу Йазидом.

В рассказах источников о борьбе фатимидских халифов со сторонниками Абу Йазида

упоминаются и некоторые другие сакалиба. Саклаби Тарик сопровождал халифа ал-

Мансура, и тот, как мы знаем, остановился однажды в его палатке, когда в начале 335 г.х.

(2 августа 946 – 22 июля 947 г.) фатимидские войска вошли в земли берберов-санхаджа

[108, с. 29]. Впоследствии, видимо, в середине шавеала того же года (май 947) он вместе с

другим слутотл-саклаби, Васифом, был послан против крепости Кал'ат Шакир. Крепость

вскоре пала, после чего ал-Мансур вновь призвал к себе Тарика, а Васиф был послан

против Кал'ат 'Укар, которой ему также удалось овладеть [311, с. 244– 247]. Кайсар ас-

Саклаби взял Гадируан [108, с. 32; 311, с. 244], а затем вместе с другим слуг ой-саклаби, Шафи', принимал участие в осаде Кал'ат Кийана [311, с. 244]. По сообщению ал-Макризи

(1364-1442), под Кал'ат Кийана был и другой слуга-ся/отйбм, Хафиф[158,с. 156].

Следующее упоминание о нем относится к сафару 336 г.х. (22 августа – 22 сентября 947 г.), когда он вместе с другим слугой-саклаби, Масруром, привел ал-Мансуру подкрепления, набранные из берберов-кутама [158, с. 172; 108, с. 30]. Впоследствии Масрур сопровождал

ал-Мансура на пути в Тахерт и был назначен наместником этого города [158, с. 172]19.

До нас дошли весьма интересные сведения о том, откуда привезли Тарика и Кайсара. В

одном источнике конца X в. мы читаем, что при Исма'иле ал-Мансуре несколько слут-

сакалиба подверглись однажды наказанию; то были Кайсар, Музаффар, Тарик и другие

сакалиба из Булгара [290, с. 41]20. Первое побуждение, конечно, – видеть в этих людях

невольников из Волжской Булгарии, но такую трактовку нельзя считать единственно

возможной. Писавший в середине X в. ал-Истахри, как отмечалось выше (см.: часть I, гл.

2), называл Дунайскую Болгарию Булгар ад-Дахши. Применение названия Булгар к

Дунайской Болгарии можно встретить и у других авторов [310, с. 123, 142, 143, 148, 205,206; 248, т. 7, с. 423; 271, т. 4, с. 118]. Отождествление Булгара этого фрагмента с

Дунайской Болгарией представляется более вероятным. Прежде всего, рабы с Балканского

полуострова поставлялись в Африку (об этом см.: часть III, гл. 1), тогда как невольникам

из Волжской Булгарии для того, чтобы попасть в Магриб, надо было проделать намного

более долгий путь и, наверное, не раз сменить владельцев. К тому же, сами дунайские

болгары, как отмечалось выше, пытались наладить контакты с Фатимидами21. Поэтому

более вероятно, что Тарик, Кайсар и Музаффар были невольниками из Дунайской

Болгарии, хотя нельзя, конечно, безоговорочно отвергать и возможность альтернативной

трактовки.

Наряду с сакалиба, упомянутыми выше, в рассказах источников упоминается и еще один

слуга, сведения о котором не вполне ясны, а иногда даже противоречивы. Ибн Хаммад

(1150-1230) и ал-Макризи именуют его М.дам (видимо, Мудам) [108, с. 23; 148, с. 153, 173], Ибн ал-Асир – М.зам [248, т. 7, с. 199]", Ибн Халдун – М.рам [277, т. 4, с. 44], а у

Идриса мы видим форму Кидам, которую Ф.Дашрауи интерпретирует как Кудам [311, с.

177, 203, 215, 261, 291; 442, с. 191]гз. Есть затруднения и в определении нисбы. И.Грбек, писавший в начале 50-х гг., считал, что варианты сикилли и саклаби одинаково возможны

[491, с. 555]; следует оценить его прозорливость, поскольку на тот момент были

опубликованы только труды Ибн Хаммада, Ибн ал-Асира и Ибн Халдуна, из которых

первый вообще не указывает нисбу, а остальные пишут сикилли. Между тем в

последующие годы были изданы и другие важные источники – <Большая следующая

история> (<Ат-Тарих ал-Кабир ал-Мукаффа>) ал-Макризи и <Наилучшие известия> (<'Уйун ал-Ахбар>) Идриса, где об интересующем нас слуге также заходит речь. Ал-

Макризи пишет саклаби, а Идрис – саклаби с долгим вторым алифом, что исключает

возможность путаницы. Но открытие новых источников отнюдь не снимает проблемы:

написание саклаби встречается в трудах более поздних авторов.

Обычное предпочтение более ранних источников в данном случае не совсем оправданно.

Трактаты Ибн ал-Асира и Ибн Халдуна так же компилятивны, как и сочинения ал-

Макризи и Идриса, и основной вопрос состоит скорее в том, кто имел в своем

распоряжении лучшие источники. В этом отношении предпочтение следует, кажется,

отдать ал-Макризи и Идрису. Как показывают данные выше ссылки, Ибн ал-Асир и Ибн

Халдун упоминают о слуге лишь по разу, причем последний явно ошибается, считая, что в

335 г.х. (2 августа 946 – 22 июля 947 г.) М.рам был назначен наместником ал-Махдиййи.

Это утверждение противоречит и данным других источников24, и логике, так как ал-

Мансур назначил слугу наместником, когда покидал Кайруан, и, следовательно, должен

был оставить кого-то управлять именно этим городом. В то же время ал-Макризи

упоминает о Мудаме дважды, а Ид-рис и того больше – пять раз. Очевидно, ал-Макризи и

Идрис имели в своем распоряжении более подробные источники, и, следовательно,

доверять лучше той нисбе, которую указывают они. Разумеется, было бы

предпочтительнее иметь более ранние данные.

Первое упоминание об интересующем нас cnyrt-саклаби относится к 10 июня 946 г., когда

он во главе людей, называемых ал-маркусиййун'1Ь, защищает ворота Кайруана Баб Асрам

[311, с. 177]. Когда в августе того же года повстанцы были отброшены от города, ал-

Мансур, отправляясь преследовать их, назначил его наместником Кайруана; именно в этой

связи говорят о нем Ибн ал-Асир и Ибн Халдун, а до них – Ибн Хаммад [248, т. 7, с. 199; 277, т. 4, с. 44; 108, с. 23 соотв.; ср.: 158, с. 153; 311, с. 203]. На посту наместника Кайруана

слуга оставался, по-видимому, больше года. 11 декабря 946 г. он направил ал-Мансуру

донесение об умонастроениях в Кайруане [311, с. 215], а халиф в августе 947 г. послал ему

реляцию об окончательной победе над повстанцами [108, с. 31; 311, с. 261]. Думается, саклаби вполне справлялся с возложенными на него обязанностями. Мы незнаем ни о

каких волнениях в Кайруане; кроме того, слуга выполнил и приказ халифа о постройке

нового дворца ал-Мансуриййи [158, с. 173; 311, с. 291].

В ходе борьбы Фатимидов со сторонниками Абу Йазида произошел и еще один эпизод,

который никак нельзя обойти вниманием. 27 или 28 марта 947 г. ал-Мансур внезапно

напал на лагерь повстанцев в горах и разгромил их. Одержав победу, его воины сразу

бросились грабить лагерь врага и захватили огромную добычу. Видя это, ал-Мансур, как

пишет ал-Макризи, <приказал группе сакалиба убивать всякого, у кого найдется хоть что-

то из добычи, ибо они (воины. -Д.М.) увлеклись грабежом, покинули его (халифа. -Д.М.) и

рассеялись, так что с ним (халифом. -Д. М.) осталась лишь горстка людей> [ 158, с. 157; ср.: 311, с. 232].

Данный фрагмент открывает новую грань в истории фатимидских сакалиба. Мы видим,

что в борьбе против Махлада Ибн Кайдада принимали участие не только несколько спуг-

саклаби, командовавших войсками по поручению халифа, но целый отряд их. Этот отряд

был достаточно многочислен и силен, чтобы остановить грабеж, а состоявшие в нем люди

пользовались большим доверием халифа, судя по тому, что он поручил им карать своих

собственных воинов.

Это первое известное мне упоминание о наличии в Фатимидском государстве особого

отряда сакалиба. Некоторые ученые полагают, что такой отряд появился раньше. По

мнению Л.А. Семеновой, например, славяне составляли основную часть созданной ал-

Махди гвардии рабов [386, с. 118]. Ф.Дашрауи отождествляет сакалиба с упомянутыми

выше маркусиййун, а при описании сражения под Кайруаном 5 июня 946 года говорит, что

халиф дрался как лев, ведя в бой свою славянскую гвардию [442, с. 190]. Думается, однако, что говорить о <славянской гвардии> применительно к данному периоду не вполне

справедливо. Ал-Махди, как мы уже видели, составил гвардию рабов из негров и

румяйцев, и 'абид, которых мы встречаем в рассказах источников об этом времени, никак

нельзя отождествлять с сакалиба. Что касается утверждения Дашрауи, то оно построено на

описании сражения у Кай-руана в трактате Идриса, но последний говорит лишь, что с

халифом осталось <двадцать всадников из числа его евнухов>, один из которых, саклаби, держал над его головой солнцезащитный зонт26.

Приведенные примеры говорят о том, что в оценке роли отряда сакалиба в фатимидском

войске легко допустить ошибку. Поэтому следует крайне осторожно подходить к этому

вопросу и говорить о сакалиба только там, где они действительно упоминаются в

источниках. Но в источниках ничего не говорится об участии особого отряда сакалиба в

боевых действиях; единственное упоминание о нем приведено выше. Эти факты

подсказывают следующее видение роли сакалиба: они составляли свиту халифа и все

время находились рядом с ним. Халиф же мог дать отдельным спутш-саклаби какие-то

поручения или сформировать из них особый отряд, опять-таки для выполнения

специальных задач. В военном отношении сакалиба, таким образом, можно

охарактеризовать как вооруженную свиту; мы вернемся к этому вопросу при рассказе о

сакалиба в Египте.

По словам И.Грбека, борьба с Абу Йазидом стала для сакалиба <лучшей военной школой и

испытанием их верности и деловых качеств> [491, с. 554]. Испытание они прошли

довольно успешно. Ни один слуга-гак-лаби, как можно судить на основании данных

источников, не изменил Фатимидам; кроме того, сакалиба доказали, что им можно

доверять и довольно сложные задания, например, командование войсками. Именно этим, очевидно, объясняется присутствие сакалиба в дальнейшем при фатимидском дворе, где

они продолжали занимать важные должности.

Среди сакалиба, служивших Фатимидам в описываемый период, следует указать, прежде

всего, на человека по имени Джаузар. Изучение истории сакалиба, да и вообще слуг в

Фатимидском государстве, немыслимо без обращения к его биографии. Джаузар начал

служить

Фатимидам сразу после вступления 'УбаЙдуллаха ал-Махди в Раккаду, и его долгая

карьера придворного оборвалась только в 973 г., когда он умер, направляясь вместе с

халифом ал-Му'иззом (952-975) в Каир. С именем Джаузара, таким образом, связан весь

тунисский период истории Фатимидского государства. К тому же мы очень хорошо

осведомлены о карьере этого человека – главным образом благодаря его писцу и протеже

Абу 'Али Мансуру ал-'Азизи, составившему его жизнеописание27. Тем самым мы можем

судить о Джаузаре не по отдельным эпизодам, а по довольно полному и связному рассказу

современника, к тому же знавшего его лично.

О том, что Джаузар принадлежал к сакалиба, мы узнаем от него самого. В 973 г., когда ал-

Му'изз во время переезда в Каир посетил уже смертельно больного Джаузара, тот, по

сообщению присутствовавшего при этом Мансура, сказал: <Клянусь Аллахом, ваш раб

('абд) недостоин по своему положению того, что вы для него сделали, ибо я – лишь ръб-

саклаби, инородец ('абд саклаби а 'джами), и нет у меня иной добродетели, кроме того, что

я раб ваш, повинующийся вашему праведному руководству> [290, с. 144]. В другом

фрагменте, относящемся к более раннему времени, Мансур пересказывает содержание

записки Джаузара к ал-Му'иззу: <И он (Джаузар. – ДМ.) говорит, что он – саклаби, инородец, не имеющий ни родственников, ни детей> [290, с. 131]. Саклаби именует

Джаузара и ал-Макризи [158, с. 303].

Карьера Джаузара при фатимидском дворе началась сразу после вступления 'УбаЙдуллаха

ал-Махди в Раккаду28. Мы уже видели, что бывшие слуги Аглабидов были тогда

приведены к ал-Махди, и он определил их на службу. Среди этих слуг был и юный

Джаузар. Согласно записанному Мансуром рассказу Джаузара, его направили служить в

казну [290, с. 35], причем уже тогда считалось, что его ожидает блестящая карьера [290, с.

46]. Действительно, Джаузар начал быстро продвигаться по службе уже в правление ал-

Махди.

Восхождение Джаузара началось со следующего эпизода. Как упоминалось выше,

однажды ал-Махди направил какого-то спугу-саклаби уладить споры о земельных

участках между берберами-кутама. Вернувшись, слуга рассчитывал получить денежное

вознаграждение, но халиф лишь благословил его. Выйдя от халифа, слуга казался столь

разочарованным, что Джаузар не преминул спросить его, в чем дело. Слуга ответил, что

получил благословение халифа, но предпочел бы этому десять динаров. Джаузар тотчас

предложил ему продать это благословение за двадцать динаров. Слуга согласился [290, с.

37-39].

Расчет Джаузара оказался верен. В Фатимидском государстве людей, признававших его

правителей истинными имамами, способными давать благословение, ценили намного

больше остальных. Демонстрация преданности со стороны Джаузара не осталась

незамеченной. Узнав о том, что произошло, халиф наградил его сотней динаров и дорогой

одеждой, но еще важнее было то, что Джаузара заметили. <С того времени, – рассказывает

Мансур, – его (Джаузара. -Д.М.) дела шли все лучше, а положение при дворе становилось

все выше> [290, с. 39]. Джаузар начал быстро подниматься над другими дворцовыми

слугами. Первое важное поручение он получил в 910 г., когда управлял дворцом во время

одного похода будущего халифа ал-Ка'има [290, с. 39]29. Через несколько лет, в 314 г.х. (19

марта 926 – 7 марта 927 г.), когда упомянутый выше Насим был смещен с поста

наместника Кайруана, держать его под стражей было поручено Джаузару [105, т. 1, с. 191].

В правление ал-Ка'има (934-945) начался новый этап в карьере Джаузара, который был

назначен главным казначеем, заведующим складами тканей и одежды и, что особенно

важно, посредником между халифом и его приближенными – сафиром [290, с. 39]м.

Должность сафира, как указывает Ф.Дашрауи, была исключительно важной. Сафир был

ближайшим помощником халифа, и в этом смысле его положение напоминало положение

'аббасидского визиря (в описываемое время поста визиря в Фатимидском государстве не

существовало). Кроме того, все контакты халифа с приближенными устанавливались через

Джаузара, и это делало его подобным андалусскому хаджибу. Таким образом, оставаясь

формально дворцовым слугой и не принадлежа к чиновничеству, Джаузар фактически

занимал высшую государственную должность и был человеком, наиболее приближенным

к халифу [442, с. 306].

Джаузар пользовался полным доверием фатимидских халифов. Лишь ему, например, было

открыто имя будущего наследника ал-Ка'има [290, с. 40]. Когда же ал-Ка*им почувствовал

приближение смерти, он наказал своему преемнику ал-Мансуру милостиво относиться к

Джаузару. Мансур ал-'Азизи так передает их диалог: <Оставляю я тебе, – говорит ал-Ка'им,

– бедного Джаузара (Джаузар ал-мис-кин), а ты заботься о нем, чтобы не унижали его

после меня>. <О господин мой, – отвечает ал-Мансур, – разве Джаузар не из нашего

общества?> <Это правда, – говорит ал-Ка'им, – ибо любезен он душе моей> [290, с. 44; см.

также: 311, с. 158].

При наследнике ал-Ка'има ал-Мансуре Джаузар продолжал занимать высокое положение

при дворе. Во время борьбы Фатимидов против Абу Йазида ему было доверено важное

поручение. Отправляясь в мае 946 г. на войну с Абу Йазидом, ал-Мансур назначил

Джаузара наместником ал-Махдиййи и других подвластных себе территорий и передал

ему ключи от всех сокровищниц [290, с. 44]. Согласно Идрису, Джаузар был наделен

властью решать все вопросы [311, с. 158]. Когда после разгрома восстания ал-Мансур

вернулся в ал-Махдиййу, Джаузар вышел ему навстречу [290, с. 52]. Халиф между тем

вскоре переехал в недавно построенную ал-Мансуриййу, а Джаузар остался наместником

ал-Махдиййи31. При этом статус его изменился: после победы над Абу Йазидом ал-

Мансур дал Джаузару вольную, и тот сделался его

вольноотпущенником [290, с. 51]. Будучи наместником ал-Махдиййи, Джаузар по-

прежнему был наделен большими полномочиями; в одном из своих посланий к нему ал-

Мансур пишет, что он должен был быть осведомлен обо всем, что делалось в ал-

Махдиййи и в близлежащих местностях и принимать решения по всем вопросам. Контекст

показывает, что речь шла прежде всего об обеспечении порядка [290, с. 69-70].

Высокое положение Джаузар занимал и при ал-Му'иззе, преемнике ал-Мансура. У

Мансура ал-'Азизи мы читаем, что Джаузар переселился к ал-Му'иззу в ал-Мансуриййу, где жил в его резиденции <Морская обитель> (Дар ал-Бахр) .Там Джаузар занимался в

основном тем, что принимал донесения чиновников, разбирал их и передавал халифу [290, с. 85-86]. Очевидно, Джаузар выступал в той же роли, которую играл еще при ал-Ка'име, -

в роли сафира, то есть управляющего дворцом и одновременно посредника между

халифом и его подданными.

Джаузар пользовался расположением как ал-Мансура, так и ал-Му'изза – даже если сделать

поправку на то, что рассказывающий об этом Мансур ал-'Азизи изображает своего патрона

исключительно в положительных тонах. Халиф ал-Мансур послал однажды Джаузару в

подарок тысячу динаров новой чеканки [290, с. 60]. Имя Джаузара появлялось в те годы на

тканях тираз [290, с. 55, 88]. Ал-Му'изз во время переезда в Каир зашел к Джаузару в

Адждабиййе, обнял и, с похвалой отозвавшись о его заслугах, попытался ободрить,

призвать сопротивляться болезни [290, с. 143-144].

Джаузар служил фатимидским халифам более шестидесяти лет. Столь долгая карьера сама

по себе была бы для любого придворного замечательным достижением, однако Джаузар на

протяжении почти всего этого времени управлял дворцом. Объяснение такого успеха

следует искать в личных качествах Джаузара, главным образом в его безграничной

преданности халифам. Джаузар всегда стремился показать, что служит Фатимидам не

потому, что он их раб, а потому, что действительно считает их имамами и достойными

правителями, разделяет их убеждения. В начале своей карьеры Джаузар не поскупился и

заплатил двадцать динаров за благословение халифа. Исмаи-литской доктрине он следовал

и далее, и в его жизнеописании мы читаем, что однажды ал-Му'изз направил ему на

ознакомление трактат, содержавший суждения имамов по богословским вопросам [290, с.

85]. Другой не менее важной чертой поведения Джаузара было его обыкновение

советоваться с имамами по всем вопросам32. Фатимид-ские халифы знали, что Джаузар не

предпримет ничего без их позволения; кроме того, любое принятое решение приобретало

больший вес, так как исходило от имама.

Влияние Джаузара при дворе определялось, разумеется, прежде всего его близостью к

халифам. Но были и другие факторы. Джаузар располагал большими финансовыми

средствами. Речь идет не только о том, что Джаузар долгое время заведовал казной; он и