сообщить о нарушении
Текущая страница: 37 (всего у книги 45 страниц)
— Ты как? — но в ответ лишь усмешка. Ни колкого ответа, ни сарказма, ни воодушевляющей матерной брани ввиду того, что этот вопрос я задала человеку, который хотел счёты с жизнью свести. А теперь сидит прикованный во вражеском доме. Не знаю, что заставляет меня продолжить, а не выйти отсюда к чёртовой матери, дабы не усугубить ситуацию. — Есть хочешь? — понятия не имею, откуда в моей голове этот вопрос. Эта девица — просто яблоко раздора. Из-за неё произошла практически вся хуйня, начиная с той, когда она кувыркалась с Сименсом. Потом сплавила меня в тот дом, в котором меня пытались убить. И не просто пытались, а этим человеком был мой отец. И теперь мой мозг плавно пережёвывает то, как бы поделикатней у этой дамочки узнать, знала ли она о нашей с ним родственной связи.
— Нет, спасибо. — Чуть усмехается, а я уже и забыть успеваю, что вопрос ей задавала.
— Я бы хотела посочувствовать насчёт Макса... — сначала поесть предлагаю, теперь это. Я в себе вообще? — но слишком много говна я из-за него хлебнула. — Конечно, ведь ей это сейчас так интересно. Ну же, Нина, продолжай, блять. — Сначала меня убить пытался, а потом отца моего застрелил. — Идея пойти ва-банк приходит ко мне внезапно. По крайней мере — не придётся ходить вокруг да около. И, как следствие, она ведёт головой чуть в бок, продолжая улыбку. Не зря, всё-таки. Эта змея знала...
— Ага... — даже взгляд отводит, придавая ему пущее безразличие.
Не помню, что конкретно я несу. Вроде какую-то несуразную чушь про то, за каким хреном она меня с пути убрать пыталась и чем я вообще ей так помешала. Про Лину ещё что-то, которая чуть ли не стала козырем в её кармане. И ещё какой-то бред, пока наблюдала параллельно за её скованными руками, которыми она едва шевелила в обездвиживающих кольцах.
— Живой он. — Мгновение, и мой словесный поток вдруг прекращается. Хоть я и понять пока не успеваю, о чём она. — Макс был злым, тщеславным, алчным мудаком, но до Бога в его глазах ему не хватало одного, — шатенка ведёт бровями очень медленно, наконец поворачивая ко мне голову и поднимая на меня опустошённые глаза, — он никогда не решал, у кого забрать жизнь. — Я всё ещё ни слова не говорю, не перебиваю и не переспрашиваю, пытаясь быстро соображать. — Он наверняка просто припугнуть решил, выстрелив куда-то в сторону. Так что поверь мне, — снова усмешка, уже более отчётливая, — твой отец жив.
В комнате, где нас двое, повисает тишина подобно той, что обитает в замкнутом пространстве голых стен. Я просто нахожусь в каком-то немом оцепенении, а Лера даже не думает позы своей менять, изредка рассматривая свои коготки. Честно признаться, я немного не понимаю, что за игру она ведёт. Но, кажется, догадываюсь, вскоре решая свою теорию проверить.
— И где же он? — недоверчиво глядя в её сторону, задаю очевидный вопрос, ожидая, что взамен этой информации она попросит свободу.
— Да почем мне знать? — но темноволосая лишь плечами пожимает, одновременно поджимая и губки. — Могу только номер дать, но с этим загвоздочка. — Вот оно, наверное. Тот самый момент, когда девица попросит её отпустить. — Ты его узнаешь, если мой телефон у Морта отберёшь.
Я жду. Я всё ещё жду. Когда за этим последует просьба.
Но ничего нет.
Лера просто слегка так потягивается, вытягивая очевидно затёкшие ноги и утыкаясь взглядом куда-то в потолок.
— И это всё? — переспросить мне, всё же, стоит.
— А что ещё? — удивлённо откликается, не переставая смотреть в какую-то точку на потолке.
— И ничего взамен не попросишь? — то, что я в открытую ей подсказываю иметь пользу от своей услуги — уже, как минимум, странно. Но девчонка только головой единожды вертит, образуя на губах полумесяц.
— Мне уже ничего не нужно...
Она то ли с облегчением, то ли обречённо как-то вздыхает, посылая меня в ступор.
Я точно не ослышалась? Передо мной точно Лера?
И ещё сотня вопросов, которые одолевают мою голову, пока ноги постепенно несут из этой комнаты.
Далее — кухня, где за столом, в компании чашки чая, я постепенно перевариваю всё услышанное.
Я понятия не имею, зачем мне вообще всё это сдалось. Я уже похоронила этого человека, который доставил мне столько неудобств одним своим существованием. Я даже настроила себя на то, что его смерть была к лучшему, заставляла себя думать, что его бесполезное существование только отравляло жизнь. Но вот единственное, что не могло успокоить любопытную часть — очень даже мешало. По крайней мере, покоя не давало уж точно. Я почему-то чувствовала себя обязанной во что бы то ни стало найти его и спросить, почему так. И меня ничего на данный момент не останавливало, потому что я чётко знала: было бы ему наплевать — грохнул нас бы ещё в тот день. Но тем действием он лишь доказал, что пальцем не тронет.
Снова отхлёбываю чай, причмокивая кипятком на весь первый этаж, пока Наташа не спускается с сонным видом, топая ко мне за стол.
— Что с тобой? — её левый глаз уже проснулся, правый всё ещё на стадии. — Ты как привидение увидела.
— Всё в порядке. — В конкурсе фальшивых улыбок моя бы заняла почётное первое место.
— Выспалась? — перепрыгиваю с темы в считанные секунды, не успевая ей дать выцепить мои внутренние противоречия, которые, по закону жанра, отражаются в моих глазах и палят своё присутствие благодаря моим зрачкам, которые бегать туда-сюда начинают.
— Ну да... — глядит всё же недоверчиво, словно всматриваясь и раздражая меня этим ещё больше. — Я знаю этот взгляд. — А я знаю этот тон. — Что у тебя в голове? — блять.
— В смысле? — дурь. Вот что, Наташа. — Со мной всё в порядке. — И только идиот поверит. — Просто Глеба с Артёмом что-то давно нет. — Нервно стучу коготками по столу, поглядывая на часы. Нэт, к слову, делает то же самое, только теперь её вид ещё более озадаченный.
— О да, — слышу сарказм, — их нет целых полчаса. — Она даже мою кружку цапает, делая глоток, видимо, на предмет каких-то веществ, которые заставляют меня параноить.
— Мне в душ нужно. — Резко отрываюсь от стула, уплывая на второй этаж и оставляя Наташу, видимо, в полном недоумении. Главное, чтобы она никому из парней не растрепала о моём поведении. Уж слишком я не хочу лишних вопросов.
***
— Соскучилась, солнышко? — заплывая в комнату в расстёгнутой рубашке, Морти салютуют придремнувшей Лере.
— Очень, блять. — Шатенка щурится от внезапно включившегося света, отворачиваясь на другой бок и уже более отчётливо морщась, когда кольца браслетов давят на запястья. — Сука...
— Это ты кому? — скидывая рубашку, выпивший парень бродит по комнате в поисках домашних штанов, чуть пританцовывая.
— Это я себе. — Бубнит себе под нос, едва шевеля затекшими руками и стараясь найти более подходящую позу, лишь бы не было так неприятно.
— Мешают? — дожидается, пока её взгляд коснётся его персоны и кивает на наручники. После же видит её несмелый кивок. — Отстегнуть? — чуть смещает губы вправо, то ли улыбаясь, то ли усмехаясь.
Но шатенка только недоверчиво смотрит, зачем-то головой болтая и не решаясь ничего сказать. Ведь кто его поймёт — правду он говорит или же стебётся опять. А быть объектом насмешек подвыпившего парня, заточившего тебя под свой надзор — не самое великое желание.
— Да или нет? — а он всё ещё смотрит вопрошающе, взгляда не отводя. Ждёт, пока её неуверенность перерастёт в слабый, но положительный кивок, после чего быстро сокращает между ними расстояние, доставая из кармана ключ и отстёгивая девицу.
— За какие это заслуги... — с лёгкой силой трёт покрасневшие запястья, щуря лоб при каждом прикосновении, что отдаётся противной болью.
— За такие, что если облажаешься — будешь спать на полу. — Морту долго кумекать над ответом не пришлось. Он быстро выпалил всё, что думал, отчего-то зная, что Лера больше не захочет шутить с ним.
И, стоя к ней спиной, он, кажется, был прав.
Девчонка просто сидела, молча таращась на его силуэт. Также молча она наблюдала, как он переодевается, а затем и идёт в кровать, уталкиваясь рядом с ней. Неприлично рядом...
— Ты не против? — спустя несколько минут ёрзаний, он всё же разворачивается к ней, оказываясь сверху и принимаясь поднимать на ней майку, которую сам же дал ей перед уходом.
— Что... — кажется, понять не успевает, ибо ответа парень и не ждёт вовсе, а бессовестно заключает в ладони её талию, начиная медленно целовать от низа живота. — Что ты делаешь? — бывшие столько времени в заточении руки совсем не слушаются, да и сил оттолкнуть его вовсе нет, поэтому Лера скулит тихо, надеясь на его благоразумие. Точнее, на то, чего, кажется, не существует.
— Сексом с тобой собираюсь заняться, глупая. — Снова усмешка, и он чуть приподнимается, дабы её продемонстрировать, но вновь опускается к телу, целуя упругую грудь.
— Я не хочу, — её почти не слышно, — пожалуйста... — вопреки голосу из прошлого, который уже давно бы послал этого типа куда подальше, а сама она бы не оставила этого вот так просто, Лера всё же жалобно стонет, пока маленький комок не подпирает под самое горло, заставляя проглотить окончание последнего слова. Она всхлипывает лишь единожды, пока свобода от его прикосновений не заставляет приоткрыть глаза. И первое, что она видит — его. Надо собой. В полном бездействии.
— Правда не хочешь? — вопросительно бровь изгибает, смотря прямо в глаза. И как только получает на свой вопрос утвердительный кивок — коротко вздыхает, но всё же ложится на своё место, освобождая Леру от своего веса. — Жаль. — На спине лежит, отчего-то не отворачиваясь к неё спиной, как всегда делал. — Принуждать не буду. — На выдохе произносит, то ли жалея о сказанном, то ли вкладывая в это предложение как можно больше искренности.
А Лера только молча сглатывает, не переставая пялиться на лежащего рядом Славу. Что делать в таких ситуациях? Слепо верить, ибо ничего больше и не остаётся, или же ждать подвоха?
Дерзость и непредсказуемость мальчишки бесили, выводили из себя, но в то же время она ловила себя на мысли, что его своенравный характер словно заставляет её прогибаться, делать так, как захочет он. Оно и понятно, преимущество не на её стороне. Но только ли в этом дело?
— Задумаешь сбежать — выебу, не спрашивая. — Либо это самовнушение, либо она действительно не слышит в его тоне угрозы и той злобы, которые слышала в первый день абсолютно ото всех. Даже, блять, от сквозняка.
Его словам она незаметно улыбается, первой отворачиваясь к нему спиной и обнимая подушку.
И бежать этой ночью она точно никуда не планирует.
***
— Куда собралась? — стоит мне к двери отойти, Миронов хватает, разворачивает, забираясь под просторную майку и умещая ладони на моих ягодицах.
— На кухню. — Тихо отвечаю, пока он слегка подкидывает меня, заставляя ногами его торс обвить.
— Думаешь, кухонный стол давно насилия не видел? — щурится, скалится, делая пару шагов вперёд и вжимая в дверь.
— Думаю, я просто спущусь, возьму молока, и поднимусь обратно. — В его глазах сейчас плещется самая настоящая похоть, а вот у меня восторжествует тот самый настрой, когда я ещё больше злю его своим безразличием. Нет, мне не пофиг, мне только нравится его злить, доводить до точки кипения, пока он не срывается, не распыляясь на слова, а просто воплощая задуманное в реальность в том же месте, где поймает. Многие, наверное, назовут это приступом мазохизма, но мне это просто до чертей нравится...
Практически выскальзываю из его рук, хлопая дверью перед носом и быстрыми шагами семеню на кухню.
Пространство первого этажа встречает меня не только своей тишиной, укутанной мраком, но и стойким запахом мужского парфюма. Видимо, Морт, основательно напившись, решил, как по его мнению, скрыть запах лёгкого перегара, предварительно вылив на себя половину флакона с одеколоном. Не лучшая идея, Слава, не лучшая...
Мне остаётся только дыхание задержать, покуда я стараюсь проскочить к холодильнику, но вместе с ним я задерживаю и взгляд на разбросанной верхней одежде, которую Морти, видимо, решил снять при входе.
Первой в глаза бросается толстовка. И без особых раздумий, я почему-то без всяческих угрызений совести тянусь к чужой вещи, доставая из кармана другую чужую вещь. Телефон Леры.
Отличить его от трубки хозяина толстовки довольно просто — вряд ли бы Морт надевал на свой чехол со стразами, да ещё и на заставку экрана Леру бы ставил.
Усмехаюсь слегка.
Даже по сторонам не осматриваюсь, покуда пальцы уже переносят меня в телефонную книгу, где спустя несколько мгновений я нахожу имя, принадлежащее моему отцу. К моей удаче великой, он — единственный в списке с этим именем.
Не знаю, для чего, но я автоматически нажимаю на кнопку вызова. С пару секунд смотрю в экран. А потом телефон к уху прикладываю, считая гудки.
И на четвёртом они прекращаются, когда я слышу на том конце провода до жути знакомый мужской голос, басистый, низкий.
Зачем-то судорожно сбрасываю, руки начинают дрожать.
Осторожно по сторонам смотрю, ибо зная свою удачу — обязательно буду поймана с поличным. Но вокруг меня ни души. И я медленно осматриваюсь, уже зачем-то на цыпочках передвигаясь в поисках куска бумаги и ручки. А когда находка не заставляет себя ждать — переписываю номер, сворачивая клочок бумаги и пряча в надёжное место.
Кажется, мысль прогулять школу в ближайшие дни не заставит себя ждать в собственном воплощении.
Только открытым остаётся вопрос — как улизнуть из-под носа того, кто обещал смотреть в оба и ни на шаг от себя не отпускать?
К сожалению, желание исполнить задуманное овладело мною полностью, и единственным мешающим фактором было то, как оторваться от Миронова. Ведь за всем этим я и напрочь позабыла, чем оборачиваются мои идеи, стоит мне выключить голову. Жаль только, что я включаю её лишь тогда, когда уже по уши стою в дерьме...
Комментарий к
Я тут, я никакая, но я пишу :D
Раньше на три месяца пропадала, а теперь пропадаю на три дня и уже за вами скучаю...
========== Часть 50 ==========
Не знаю даже, что конкретно меня озадачило с утра.
То, что я открыла глаза, когда за окном уже было светло? А это значило, что я проспала будильник и наверняка уже опоздала туда, куда по сути то и не собиралась.
Или то, что стоило мне эти самые глаза опустить, как я увидела белобрысую голову у себя между ног. После начали доходить и ощущения ввиду того, что этот демон вытворял своим языком.
— Блять... — не успела глаза открыть, как они закатились обратно, я же откинулась на подушке, возвращая себя в лежачее положение.
— Доброе утро. — Нарочно задев кончиком языка мой клитор, он демонстративно облизнулся, приближаясь ко мне и целуя в губы.
— Я тут... это... — пытаюсь и ответить на поцелуй, и сконцентрироваться на подъёме, что выходит, честно признать, туговато, — как его... — эта садюга уже дразнит поцелуями вдоль по шее, — в школу... опоздаю... — как будто мне туда пиздец как охота.
— Жаль, — издевательски тянет, рисуя влажные линии языком от ложбинки на груди до живота, пока я не начинаю мелко дрожать, — но, раз это важно... — и отстраняется, примирительно поднимая руки и сползая с кровати.
Садист.
Кое-как ноги свожу, кидая на него недобрый взгляд, но всё же поднимаясь, беру в руки телефон. А на часах ровно две минуты до будильника. Какая прелесть.
Меня, кстати, подрагивает, когда до ванны бреду. Да и в самой ванной пытаюсь в себя прийти, холодной водой умываясь. Затем кухня, где возле плиты у меня не перестаёт сводить ноги. А после — опять спальня, где я с психами и непреклонным возбуждением натягиваю на себя одежду, пока Сименс, лёжа на кровати в раскинутой позе, наблюдает за мной из-под полуприкрытых глаз.
— Да нахуй... — психую окончательно, снимая с себя не до конца надетый свитер и отбрасывая на пол. Далее — джинсы, а потом и нижнее бельё.
Миронов даже сообразить не сразу успевает, как я запрыгиваю на него сверху, прижимая его руки к кровати.
— Довыёбывался. — В губы рычу, впиваясь страстным поцелуем в шею, сама же трусь об него голым телом настолько, покуда не ощущаю его крепкий стояк. Приулыбаюсь чуть.
— Понял. — Как только я допускаю оплошность и ослабляю хватку, он в момент обнимает, переворачивая и подминая под себя. — Провинился. Исправлюсь. — Скалится, но по-доброму, в мгновение ока освобождая себя от боксеров и устраиваясь у меня между ног.
Смешно даже, что я собираюсь опоздать в то место, которого в планах моих нет.
Это я про школу.
К чёрту её.
***
К слову, из дома я выхожу с полными раскаяния глазами, что безбожно проебала первый урок. А Глеб просто молча провожает, наблюдая, как я ношусь по залу и собираю какие-то мелочи. И только на входе останавливает, разворачивая к себе для поцелуя, но почему-то медлит.
— С тобой всё хорошо? — ещё пристально так в глаза смотрит, будто чует, мать его. А мне ничего и не остаётся, кроме как глазами растерянно захлопать и включить полную дуру.
— В смысле?
— Ничего от меня не скрываешь? — Да-да, мистер Сименс, я собираюсь проебать весь этот школьный день и отправиться прямиком на автовокзал, откуда я собираюсь поехать в тот самый город, из которого вы нас практически вывозили. Ах да, если успевать не буду, то на всякий случай подговорю Сару, чтобы она прикрыла меня и, в случае чего, подтвердила, что после школы мы пошли к ней домой, ибо у неё депрессия после расставания с парнем.
— Нет. — Аплодисменты.
