сообщить о нарушении
Текущая страница: 22 (всего у книги 45 страниц)
— Если это Санта, то попрошу у него что-то покрепче этого шампанского...
Пока никто не слышит, можно и с собой поговорить. В конце то концов, я слишком долго держала рот на замке весь вечер.
А если не Санта?
То я только расстроюсь, что делала лишние шаги в этих ужасно неудобных туфлях. Зато красивых.
Девять минут.
Медлительно обнимая ручку, я открываю дверь.
Это не Санта.
— Привет. — В мыслях одно лишь "Блять". А на деле — глупая улыбка того, кто сейчас стоит напротив и пытается скромно так улыбнуться. — С Новым Годом. — Не прекращая со мной зрительного контакта, блондин несмело протягивает мне бутылку Макаллана, почему-то всё ещё не решаясь зайти внутрь.
Восемь минут.
Может, Санта был очень занят и просто решил передать подарок?
Всё ещё держу одной рукой дверь, вторая застыла где-то в невесомости, удерживая бокал, а в голове застыла мысль, что по-хорошему счёту приложить бы этот бокал об его голову.
Но мысль застыла в буквальном смысле, и на первое место вылезла глупая улыбка, отодвигая всё на второй план.
Семь минут.
Он делает один шаг, оказываясь ещё ближе.
В окутанный теплом зал мы сейчас пропускаем сквозь открытую дверь холодный воздух, но это, кажется, никого не волнует. Особенно меня.
А волнует меня только одна вещь.
Почему сердце сейчас готово разорваться от бесконечных стремительных ударов, и почему я как дурочка продолжаю завороженно смотреть вперёд себя, не спуская с него глаз и всё также нелепо улыбаясь?
Наверное, потому что Миронов...
Комментарий к
Не в час ночи написала, видали да?
Чёрт, мне сейчас аж Нового Года захотелось, вот клянусь.
Что я хотела сказать то...
Ах да)
Я вас бесконечно всех люблю)
========== Часть 28 ==========
Ему никогда не требовалось приглашения, и этот случай — не исключение.
По-хозяйски заходя в дом он салютует всей толпе бутылкой, вызывая у тех радостные отклики. Им, наверное, помимо речи президента до пизды и на него самого, ибо никто из присутствующих ни разу не замер посреди комнаты в меланхоличном ступоре с отождествлением одного лишь вопроса:
"Какого хера ты вообще появился в моей жизни?"
Всё также с полным бокалом, я автоматически закрываю дверь, прекращая посещение холодного воздуха в наше нагретое весельем и градусами помещение. К слову, я даже ни разу из этого бокала не отпила. И теперь у меня оставалось ровно пять минут до того момента, когда я могу исправить главное в наступающем событии: не встретить этот Новый Год трезвой, дабы не провести его в таком же ступоре.
И я просто завороженно смотрю, как он здоровается с толпой, пожимая парням руки. Опустошаю бокал до дна, чуть морщась и делая в нездравом осадке пару шагов к этой самой толпе. И на автомате начинаю вместе с этими идиотами отсчитывать долгожданные секунды, которые вот-вот приблизят нас к новому отсчёту времени.
— Десять! — толпа кричит, а блондин медленно разворачивается, удостаивая меня своим присутствием. — Девять! — можно я хотя бы сейчас огрею его этим бокалом по голове? — Восемь! — а он, видимо, издевается, одаривая своей ухмылкой и вставая рядом. — Семь! — кроме его взгляда я чувствую на себе и его руку, когда он чуть касается моей талии, приобнимая. — Шесть! — меня вообще кто-нибудь спросил? — Пять!
— С кем Новый Год встретишь, с тем его и... — Ненароком пододвигая к себе, подмигивает, поднося к губам уже открытую бутылку и делая глоток. Вот и правильно, займи свой рот чем-нибудь, только молчи.
— Четыре! — бутыль оказывается в моей зоне, будто призывая меня заключить её в объятия своих пальцев. — Три! — хер с тобой, времени всё равно мало. — Два! — глотаю столько, сколько могу, пока не слышу раздирающее пространство "Один!"
— С Новым Годом!!!
Толпа заходится в крике, мешая свой вой с летящими к потолку пробками шампанского и радостными возгласами поздравлений. Кажется, к потолку улетели даже пара мобильников.
— Убери. Свою. Руку. — Потому что я всё ещё достаточно трезва для всего этого дерьма.
— Как пожелает королева.
Блядская улыбка и не думает сходить с его лица, черты которого я ни на мгновение не забывала. Всё такой же поверхностный, самовлюблённый, с едким взглядом и пронзающей насмерть харизмой.
— Депо! — кстати, он убирает руку с моей талии, двигаясь в толпу и обнимая Артёма. — Серьёзно? Ты напялил голубые джинсы?
Эта парочка не виделась столько времени, а Миронова волнует его внешний вид? Серьёзно?
— Мне нравятся голубые. — Подпитый Депо констатирует факт, опуская глаза и рассматривая свой прикид на эту ночь.
— Не обязательно вот так в открытую заявлять о своей ориентации. — Меня всегда поражала способность Глеба нести хуйню с серьёзным видом. — Твои джинсы в этом не виноваты.
— За словами следи. — Нахмуривший брови Артём плавно выставляет впереди себя бокал, невесомо чокаясь с Сименсом. — Не то поднимемся для обсуждения сего вопроса в мою спальню. — Медленно поднимая голову ко второму этажу, он застревает в мыслях на пару секунд, возвращаясь обратно. — Ты. Я. И эта бутылка.
Но больше всего поражает моя Натали.
Эта пьянчужка практически повисает у Глеба на шее, радуясь, словно тот был тем самым, кого она больше всего ждала.
— Рада тебя видеть.
Моя девчонка не прекращает расплываться в улыбке, переводя на меня взгляд и коварно подмигивая.
Кто-нибудь объяснит мне, в чём дело?
— Уж прости, братан, но твою спальню я бы предпочёл занять кое с кем другим. — Блондин довольно щурится, глядя в мою сторону и снова подмигивая.
— Что? — И не надейся. Я ещё не достаточно пьяна для того, чтобы разъебать очередную бутылку спиртного в этом доме, выясняя с тобой отношения. — Даже не смотри в мою сторону. — Насуплено отворачиваю голову, жаль только, что уши свернуть в трубочку не получается.
— Боишься повторения ситуации? Напомни, что там было в прошлый раз? — он что, умудрился накидаться по дороге сюда? — Не подходи, отпусти меня! Глеб! Что ты делаешь? Ой! Ай! Ух ты! Вау... — заткнись, ради Бога.
— Да пошёл ты! — психую, резко вручая бутыль обратно. Если точнее, то я просто выставляю руку, покуда бутылка не упирается куда-то в район его торса. Чёрт, я даже не жду, пока он успеет подхватить её, просто отпускаю и топаю куда-то к плазме, отыскивая глазами сквозь всех своих одноклассников какое-нибудь другое годное пойло.
Поймано.
Вермут.
Именно в его компании я и выхожу на улицу, прихватив по дороге чью-то пачку сигарет со стола. И чей-то тёплый шарф.
Укутываясь, я выхожу за порог кишащего весельем дома, затягиваясь Парламентом и отпивая из на треть опустошённой бутылки. Именно она и поможет мне переварить сегодняшнюю ночь.
— Меня избегаешь? — какой ты догадливый.
— Мой ответ будет что-то значить?
— Не-а.
Вдох. Прижимаюсь губами к фильтру.
Я не хочу говорить с ним, пока не увижу дна этой бутылки. Хотя, что я ему скажу? Всё то, что у меня на уме? А это обязательно перенесётся на мой язык, когда разогнанная крепкими градусами по телу кровь взбудоражит мой мозг и заставит меня высказать всё, о чём я пожалею. Выскажу — сдохну.
Ну, не то, чтобы сдохну, просто заебусь отнекиваться от тех мыслей, которые будут периодически посещать мою голову и грызть меня изнутри за проявление минутной слабости.
Поправочка.
Двухмесячной слабости.
И той самой шизофрении, когда я снова веду диалог в своей голове, приближая себя ещё на один шаг к психотерапевту.
Пожалуйста, просто свали отсюда.
— Как жизнь?
Охуенно, блять! Очень мило, что интересуешься. У тебя, кстати, был шанс узнать, просто проверь свой миллион пропущенных.
— Отлично. — Ровный тон. Без заиканий. Взгляд вперёд. Молодец, Кескевич. — Всё отлично. — Да, он понял.
— Нашла себе кого-нибудь? — скорее, потеряла. Слуховой аппарат. Он действительно это спросил?
— Ага. — Мною ничего не руководит. Мозг даже не успевает послать сигнал, а я уже отвечаю ему первое, что пришло в голову и вышло через рот.
— Отлично. — Будто не желая уходить, я подкуриваю вторую сигарету, пока он неизменно стоит рядом возле порога Артёмовского дома. — И чем он занимается?
— Тебе то что? — не скажу, что меня не забавляет эта игра, но и сбежать от его общества пока не хочется.
— Да так. — Выпускает дым, наблюдая, как он мешается со сгустком пара от холодного дыхания. — Хочу знать, чем апеллировать, когда речь буду на его похоронах произносить.
Его повседневный тон даже заставляет меня усмехнуться, выпуская сквозь губы приличную долю пара. Но сознание чётко твердит, что он всё ещё разговаривает со мной, как ни в чём не бывало.
— А не пойти ли тебе в жопу? — срываясь на нервный тон, отбрасываю недокуренную сигарету куда-то в газон. Обхожу его, открывая дверь и уже было порываясь зайти внутрь.
— Да с удовольствием, только ты ж не пустишь.
Ха!
Ха!
Ха ещё раз!
Ты всё это время пропадал на курсах нарциссизма и нелепых шуточек?
— Чего мёрзнем? — внимание вдруг резко переключается на Артёма, подошедшего к двери. — Не по-братски будет, если куртку не предложу. — Пока он распинается, Сименс медленно вытягивает шею вслед за его высказыванием. — Ну, или если не напомню, что курить можно на кухне.
Я не хочу сейчас вопросов, подколов, шуточек со стороны блондина, который уже во всеоружии. Вот не хочу и всё. Я вообще не хотела, чтобы он узнал всю эту историю. Точнее, хотела... но это было давно. Когда мне ещё было интересно его мнение. Сейчас — извольте.
По крайней мере, именно в этом я стараюсь себя убедить, когда прохожу мимо Артёма и оставляю этих двоих наедине. Пусть всё обсудят, всё друг другу расскажут, но без меня.
Снова подхожу к толпе, оборачиваюсь, замечая, что Артём с Глебом уже исчезли из поля зрения. Чего не скажешь о Наташе, которая уже неслась к нам на всех парах с огромным подносом устриц.
— Ребзя, гляди, кто-то нам в жрачку чихнул.
Судя по всему, особо умные из нашей компании первый раз видят подобного вида закуску. Хотя чего уж там, я сама такое только на картинках видела, но хотя бы посвящена была более менее и могла отличить сопли от морепродуктов.
К слову, всё это с подноса быстренько умяли. С опустошением бутылок тоже не затянули, и ввиду того, что Артём не собирался тратить на этих распиздяев всё своё бухло — толпа начинала потихоньку разбредаться, кто куда. Кто-то домой потопал, кого-то ноги унесли вслед за душой, которая требовала продолжения банкета, кто-то — наоборот, еле взял себя в руки, дабы дотащить самого себя до такси.
— Пойдём наверх? — и когда мы остались одни, Нэт, выкидывая в огромный мусорный пакет последнюю пустую бутылку, мягко позвала, утаскивая меня за собой на второй этаж в мир умиротворения.
И огромной плазмы с выложенными перед ней большими матрасами. На которых, кстати говоря, вытянувшись лежали наши парни. Точнее — её парень. И его мудаковатый друг.
— Мест не найдётся? — Нэт вкрадчиво интересуется, когда Артём и без намёка понимает, хлопая ладонью по месту рядом с ним.
А я... На полу я не лягу, поэтому молча укладываюсь рядом с Сименсом, сразу же утыкаясь в какой-то фильм и пытаясь включиться в сюжет.
— А у меня есть способность развязку фильмов предугадывать. — А ещё у тебя есть способность раздражать меня. — Уверен, что она в конце хуй положит на этого хорошего парня и останется со своим прекрасным негодяем.
Я смотрю в экран, но по его голосу слышу, что он улыбается. А ещё чувствую, что на меня смотрит время от времени. Но я занята. Я увлечена. Я непреклонна. Да и фильм, кстати, весьма захватывающий. "Цена измены" вроде называется. И по ходу просмотра мне удаётся провести небольшую аналогию между героем Венсана Касселя и тем, кто сейчас лежит рядом. Близко лежит. Он такой же самодовольный, беспечный, сексуальный урод... Я чуть ёрзаю на месте и карабкаюсь по подушке, принимая более удобную позу.
— Ноги сводит? — он снова забивает реплику, хотя сейчас нам приходится наблюдать сцену изнасилования, на которой я весьма так некстати ёрзать начала. Заносчивость Касселя меня завораживала во множестве его фильмов, и сейчас я очень неудачно забыла, что смотрю на всё это не одна.
— Заткнись. — Шикаю, толкая его ладонью в предплечье.
Блять, его мышцы... Нет, он не последний качок, наоборот даже, только до жути жилистый, рельефный. Я тут же одёргиваю руку, словно ожог схлопотала, заставляя себя вспомнить, что не прикасалась к нему уже довольно давно.
А он снова улыбается, делая в точности да наоборот и сползая по подушкам вниз. Теперь мы не наравне. Я то сижу практически, а вот он валяется, виляя полусогнутыми коленями и вскользь задевая мою ногу. Происходящая в номере отеля сцена в фильме уже не так притягивает, как сползший вместе с ним вверх кусок майки, оголяющий часть его живота с заметно проглядывающимися венами и куском татуировки. Блять. Жарко то как. Опять ёрзаю. Наташ, умоляю, прочти мои мысли и открой окно, не то я задохнусь. А он ненавязчиво так пальцы в гриву свою запускает, откидывая после руку и соприкасаясь, словно случайно, с моей ладонью. Мне дышать нечем, Наташа!
Благо, я вовремя вспоминаю, что мне Гремми полагается за мой талант выставлять себя дурой. И я не нахожу ничего умнее, кроме как в скором времени притвориться спящей, дабы уйти от ответной реакции и вообще от всего этого. В жопу этот фильм. И тебя туда же, Сименс.
Мне стоит прикрыть глаза, и организм делает всё за меня. Не один делает. С помощью царящего в нём алкоголя, разумеется. Я и правда невольно отключаюсь, но не полностью. Всё ещё слышу возню рядом, какие-то реплики из фильма, и даже вопрос Артёма, который интересуется, не хотим ли мы чего? Но этот тихий шум всё дальше от моего расслабленного сознания. Единственное, что чётко — так это чьи-то тёплые руки, которые поднимают меня с этого матраса. И щебетание Артёма. Что-то вроде: "Во второй спальне уложи..."
Глаза открывать даже не хочу. И не буду. По крайней мере, пока не буду ощущать под собой опоры. Мягкой такой опоры, которая приятно касается моего тела, когда блондин укладывает меня на кровать. И по абсолютной тишине мне удаётся вспомнить, что это — та самая единственная комната в доме Депо, где нет часов. Соответственно, и даже тихого тиканья секундной стрелки.
— Ты ведь не спишь. — А ты снова улыбаешься.
— Сплю. — Оскара мне. За тупость.
— Я хотел всё объяснить. — Очень вовремя, Миронов. Очень вовремя. — Но сделаю это только в том случае, если ты признаешься, что тебе меня не хватало. — О да, ты не самодовольный, у тебя просто кость ахуевшая.
— Не признаюсь. — Чёрт, я вообще-то хотела сказать, что не хватало. Точнее, не не хватало. Блять! Иди ты со своими каверзными вопросиками...
— Вот как? — беззлобно, даже задорно отвечает. — Я видел твои пропущенные, просто не мог ответить. — Бла-бла-бла. — И твои смс, которые и предавали мне стимул вернуться обратно. — Бла-бла-бла. — И если посчитать их количество, то можно предположить, что ты нехуёво так за мной скучала. — Бла, бла, бла!
— Очень правильно ты употребил это слово в прошедшем времени. — Рявкаю, прикусываю язык и разворачиваюсь на другой бок. Ибо если снова позволю себе посмотреть на него так, как раньше, то обратного пути уже не будет. А мне ведь просто хочется сказать ему, что я просто-напросто рада, что с ним всё хорошо. И обнять хочется. Но мне страшно. Не оттого страшно, что проиграю в непоколебимости самой себе, а оттого, что без этого уже не смогу.
Ненавижу тебя, Сименс! Просто свали из этой комнаты и не усложняй.
— Нина... — он тихо позвал, заставив меня вскинуть глаза и зачем-то вслушаться, что будет дальше.
Но слух мне для этого не понадобился. Понадобилось только осязание, чтобы ощутить, как он переворачивает меня на спину и сам же залезает на кровать, нависая надо мной, опираясь ладонями по разные стороны моих плеч. За что?
— Слезь с меня. — Я только говорю, но ничего не делаю. Просто продолжаю лежать, как бревно, обездвиженная его присутствием.
— Хочешь, чтобы я ушёл? — ну вот зачем? Зачем ты переспрашиваешь?
— Хочу. — Невинно отвечаю, хлопая глазами и пропуская по спине такой нежелательный холодок, когда он чуть сгибает руки в локтях, приближаясь ко мне, вероятно, чтобы лучше слышала.
— Всё такое же брехло. — Видимо, читая в моих глазах всё презрение, он сводит пухлые губы в полумесяц, освобождая свои руки от работы опорой и выпрямляя спину, восседая надо мной. — Чего тогда не сопротивляешься?
— Да плевать мне. — Ага, плевать. Да-да. — Хоть изнасилуй. — Не знаю даже, как это прозвучало. Как возглас безысходности, или, как просьба. Блять, о чём я вообще?
Но на заданный самой себе вопрос не отвечаю. Потому что перестаю думать. Да и соображать, в принципе, тоже. И виной этому всё тот же человек, который без всяческих раздумий стаскивает с себя майку, отбрасывая её далеко в сторону и снова нависая надо мной.
— Ну, раз ты так просишь...
Комментарий к
