сообщить о нарушении
Текущая страница: 44 (всего у книги 45 страниц)
— Я рад за тебя, — не даёт договорить, встревая в речь.
— В другом городе... — продолжение, после которого он откладывает своё копошение в шкафчике и просто застывает на месте, утыкаясь глазами куда-то в сторону.
— Хм... — не знаю, к чему это "хм", но оно явно не доброе. Согласна, на другое я и не рассчитывала, но я будто считала своим долгом ему об этом сообщить. А он... Он стоит так ещё где-то с минуту, пока наконец его взгляд не касается моего лица. Моих глаз, которые словно пребывают под гипнозом, ибо увести их в сторону ну никак не выходит. — Удачи тебе.
Смотрит, чуть ли не в душу, сглатывает наконец, решаясь на фразу, которая, Богом клянусь, слишком тяжко ему даётся. Хлопает дверцей так, что мои глаза невольно прикрываются, а сама я подскакиваю на месте, оставаясь стоять, но уже одной. Без него.
И снова это чувство.
Он постепенно отходит, но его слова застревают у меня в голове, заставляя абстрагироваться настолько, что этот забитый, как и всегда, до отвала, школьный коридор кажется мне абсолютно пустым.
Ты был прав.
Мне хочется сказать тебе "спасибо".
Но ещё больше сказать другое.
То, что я шепчу, когда ты скрываешься за поворотом.
То, что слетает с губ в тихом шёпоте, стоит мне преодолеть ту боль, что застыла где-то в лёгких, заставив на миг забыть, как дышать.
"Прости"...
Комментарий к
Хотела разбить эту часть, но не вышло... А вышло, надеюсь, то, что я писала это, стараясь вложить столько эмоций, сколько получится.
Надеюсь, вы оцените и поддержите, потому как вы поняли, дело близится к финалу, и мне почему-то сейчас чертовски сложно осознать этот факт.
Мне необходима эта поддержка и я благодарна каждому, кто следит за этой историей и не жалеет слов в конце каждой главы.
Я люблю этих персонажей, я люблю вас.
Больше, чем вы можете себе представить.
========== Часть 57 ==========
Даже не знаю, хорошо это, или плохо.
А именно: отсутствие того мандража, которое настигает выпускников перед решающими экзаменами.
Нет, мандраж, безусловно, был, только вот абсолютно по-другому поводу.
И этот повод частенько мелькал перед глазами, заставляя меня сомневаться с каждым разом в правильности своего выбора.
Да к чёрту всё...
Я всё решила.
И пусть это будет не самым правильным решением, но оно будет моим. Тем самым, за которым я потом не смогу никого виноватым оставить. Что не может, чёрт возьми, радовать...
А пока остаётся одно: взять себя в руки, собрать в кучу все мозги, вспомнить всё, на что способна голова, и перестать наконец думать об этом чёртовом блондине!!!
Кажется, я только что накричала сама на себя.
Дело близилось к июню, и единственное, чем окончание этого года отличалось от остальных, которые остались позади десятком лет — так это нескончаемой суетой. Но не той, которая обычно таится в кругу ботанов, переживающих за их будущее. А той, которая включает в себя такие важные вопросы, как: где отмечать, когда отмечать, сколько алкоголя покупать и бла-бла-бла. Да, чертовски важно.
Как и то, что в один из последних дней мне предстаёт возможным видеть Депо в нашем классе. Наверное, сегодня первый день за последние пару месяцев, когда у меня действительно горят глаза... Чёрт, а ведь если обернуться на начало, то я бы и не переварила той мысли, что буду с трепетом в сердце, поджатыми лапками и виляющим хвостом ждать появления того, кого так сильно ненавидела.
А если отсчитать ещё примерно пять минут, то недалёк был тот крик одноклассника, вопящего на весь кабинет:
— По окончанию все у Депо собираемся!!! — закатываю глаза и глупо усмехаюсь, я даже не удивлена. — Готовы, черти!? Оторвёмся, как следует!!!
Конечно, оторвёмся. Как грязь от подошвы. В честь того, что общество нас пережевало и выплюнуло птенцами в огромную сточную канаву под названием "жизнь". Ха... Грех не напиться.
Следующие полчаса прошли в мучительной лекции нашего преподавателя о том, что хоть мы и придурки, но положив руку на сердце, а другую, наверняка, спрятав за спину и скрестив пальцы, он божился в том, что верит в нас больше, чем в рассол после похмелья.
И наверное, вдохновившись этой фразой, мы чудом и выдержали всё то экзаменационное время, наконец собираясь в коридоре после сдачи и дружно выдыхая. Кое-кто, кстати, уже заранее перегаром выдыхал, успев открыть бутылку в школьном туалете, будучи там в последний, мать его раз.
Последний раз я вижу и этот кабинет, и эти коридоры, и ещё долго не могу оторвать взгляд от этого помещения, которое когда-то ненавидела. Взгляд заостряется на шкафчиках, а на лице мелькает что-то сродни сожаления вкупе с грустной улыбкой, когда душа как-то противно ноет. Наверное, я бы хотела пережить это заново. Наверное, мне этого будет чертовски не хватать. И наверное, я найду в себе силы и дар самоубеждения в том, что дальше будет только лучше.
***
Дом. Милый дом.
Я потихоньку складываю в чемодан все необходимые вещи, в надежде уехать в другой город как можно раньше и начать там обосновываться. Так сказать, подготавливать почву для существования.
Оставшуюся одежду Депо привёз лично, освобождая меня от надобности снова оказываться в комнате, с которой связано слишком много всего.
И по иронии судьбы именно он сейчас звонит в мою дверь, когда я скидываю в чемодан последнюю вещь и закрываю его на замок.
— Кескевич, — одаряет меня хмурым видом с порога, демонстративно поглядывая на наручные часы. — Мне приказали выкрасть Вас для последней трапезы.
Ничего больше не говоря, он перекидывает меня через плечо, хватая первые попавшиеся под руку кроссовки с обувной полки и отправляясь со мной на улицу, пока я в полном недоумении что-то вякаю ему в спину.
В свой авто садит, вручая мне кроссы и усаживаясь за руль.
— Что за вечеринка без сестры? — улыбается, пристёгиваясь и зажимая педаль газа.
Ну привет, улыбка.
***
Дом, спешу сообщить, просто гудит.
Гудит, блять, на весь район, будто там не окончание учебного года отмечают, а свадьбу какого-нибудь известного футболиста.
Двери передо мной открываются, Артём услужливым джентльменским жестом приглашает внутрь, и я вхожу, даже не озираясь, с порога улыбаясь царящей внутри атмосфере.
Помимо выпивших одноклассников вижу Дэна с Юлей, что салютуют мне текилой, вижу Наташу, ураганом на меня надвигающуюся, да так, что мне страшно становится, а ещё успеваю увидеть Морта с Лерой, пока Нэт душит меня в объятиях.
— Салют! — Слава подплывает к нам в обнимку с Лерой, пока та потягивает Мартини из внушающих размеров бокала.
— Привет, — шатенка мурлыкает, улыбается мне, отчего-то прямо в глаза смотрит.
— Рада вас видеть, — не из вежливости выпаливаю, а именно потому, что действительно соскучилась за этими неугомонными.
Вот только одного не вижу.
Высокого такого, худого. Со светлыми волосами и пронзительными глазищами, от одного воспоминания которых меня в жар бросает.
Его нет ни сейчас, ни спустя час, ни под конец этого вечера.
Я даже успеваю поймать себя на мысли, что как-то выжидающе на дверь поглядываю, но она то открывается, то закрывается, выпуская и принимая всё одних и тех же людей, выходящих покурить. Вздыхаю.
— Ты любишь его? — вопрос, который напрочь из колеи выбивает. Что? — Ты его любишь? — рядом со мной рисуется Лера с бокалом в руках. Чёрт, не сразу узнала её без мельтешащего рядом Морта...
— Это ты к чему? — и судя по её взгляду, которым она окидывает пустующее рядом со мной место — мысли у нас схожи.
— А вот он тебя любит.
Суть её слов до меня дойдёт позже.
А пока девчонка подмигивает, в первый раз как-то по-доброму, но с присущей ей хитринкой, разворачивается, сливаясь с толпой и растворяясь в веселье.
Только мне не весело ничерта...
Чёрт возьми, я даже расслабиться нормально не могу!
Хренов алкоголь не помогает, все эти радостные лица — как кость в горле, я хочу убежать, спрятаться, но если я найду убежище в пределах второго этажа, то запомню этот день, как день, когда я чуть не сдохла от обезвоживания. Это я о количестве слёз, которые можно было бы в литрах пересчитывать, останься я в этом доме ещё ненадолго...
Хватит.
Хватит с меня.
Фыркаю, отставляя стакан со спиртным на тумбу. И шагаю строго к двери, на ходу лёгкую куртку накидывая, но не переступая дальше порога.
Шум царящего хаоса не просто отходит на второй план, он растворяется. Попросту растворяется где-то вдалеке, когда я не смею сделать больше ни шага, ровно как и человек, находящийся по ту сторону открытой двери.
Не делая через порог ни шагу, Сименс застывает синхронно со мной.
Клацает по сигналке в руке, привлекая внимание миганием фар своей новенькой Вольво. Ну, новенькая — это образно. Если судить внешне — то жизнь эту машину немного потрепала.
Далее — тишина.
Ни он ни я впервые не знаем, что сказать. Просто стоим, как в немой сцене, про слова к которой режиссёр как-то и подзабыл.
— Твоя? — не помню, когда я в последний раз решалась первая заговорить, но он идёт на диалог, что не может не радовать.
— Ага, — опускает глаза, пиная ногой камушек, — купил.
— Купил, украл — какая разница? — а улыбка — глупее некуда. — Главное, что по городу в тепле тащит. — Я улыбаюсь от смущения, что застигло, как гром среди ясного неба, или оттого, что стала так мыслить только благодаря человеку, который мой мир перевернул с ног на голову, и сейчас стоит тут, передо мной, пока я не знаю, как разминуться и выйти из этой ситуации.
— Почему так рано уходишь? — вскользь интересуется, проглядывая через меня в дом.
— У меня автобус рано утром... — Враньё. Брехня. Чушь собачья.
— Подвезти? — он умел заставать врасплох. Всегда. И сейчас — не исключение. — Ну, завтра. До вокзала. Чемоданы наверняка тяжёлые. — К слову, вся речь проходит в таком монотонном характере, будто я нахожусь на уроке по истории, где препод безразличным голосом рассказывает всё, чему его научил затёртый до дыр учебник.
— Было бы здорово. — Здорово было бы яду выпить, а не принять это предложение.
— Тогда до завтра. — Чуть улыбается, но в этой улыбке ни намёка на её подлинность. Всё фальшивое. Этот разговор, эти чувства, этот голос. Даже этот вечер, когда я пыталась изобразить счастье, об истинном обличье которого позабыла, кажется, давно.
***
Я не планировала уезжать так рано, просто то, что вырвалось вчерашним вечером — было лишь последствием неожиданной встречи, и теперь я просто была вынуждена заказать билеты на утро, дабы хоть напоследок не прослыть брехлом.
Хватит лжи. Хватит нелепых встреч. Хватит сожаления о времени, которого никогда не вернуть.
Допиваю остывший чай, выглядывая с балкона и замечая паркующуюся возле подъезда Вольво. Ноги дрожат. Даже рука, кажется, не в силах удержать кружку, которая сейчас почему-то кажется чертовски тяжёлой. Было бы неплохо найти в себе хоть что-либо, что не задавалось и не заходилось вибрацией, ровно как подкашивающиеся ноги, которыми я пытаюсь стойко передвигать, пока иду к двери.
— Зашёл за чемоданами, — первое, что я слышу, отворяя двери. И пока зачем-то застываю, рассматривая его и подмечая, что он, кажется, стал ещё худее, ему приходится повторить своё предложение во второй раз.
— Проходи, — пропускаю его, кивая в сторону заготовленных чемоданов.
Молча берёт, молча покидает квартиру, молча топает к лифту, даже не ожидая, когда я поплетусь следом. Потому что я не плетусь. Мне нужно ещё, ещё немного времени, пока я окидываю взглядом стены этой квартиры. Разумеется, когда-нибудь я вернусь сюда, ну а пока мне нужно попрощаться с этой жизнь. К слову, мне хватает восьми минут.
Беру сумку, обуваюсь, выхожу из квартиры и запираю её на замок, оттягивая уход до последнего и неспешно топая по лестнице. А после... После салон Вольво с довольно-таки приятным цитрусовым запахом, немного затяжная дорога в абсолютном молчании, разбавленном лёгкой музыкой из потёртого мафона, многочисленные светофоры, когда мы каждый раз ловим красный свет, словно это сигнал свыше, а вскоре и вокзал, где он паркуется на свободном месте, вновь помогая мне с чемоданами и наконец доходя до того самого момента, которого я боялась больше всего.
Практически безлюдная площадка, мы друг напротив друга, отчего-то неловко оглядываемся по сторонам. Мну пальцы, сложенные в замок и заметно нервничаю, кусая губы.
— Удачи.
Неужели это будет последним словом, которое он скажет?
Наверное, это самый худший кошмар.
Он смотрит выжидающе, пока во мне не просыпается умение проглатывать язык в самый неподходящий момент. Киваю. Чёрт.
Чёрт.
Чёрт.
Всё должно быть не так...
Кто-нибудь, отмотайте! Прошу, прошу...
Он напоследок улыбается, кивает вскользь, разворачиваясь и уже было отходя к своему автомобилю.
— Глеб! — кричу, кричу вслед, когда он резко разворачивается, снова с ожиданием смотрит в глаза, будто готовый сорваться при одном лишь моём слове.
И внутри всё обрывается, я больше не могу... Не могу тут стоять, не могу на него смотреть, не могу больше этого выносить, могу лишь признать, что практически год назад он был прав. Он был прав, когда сказал ту самую фразу, стоя у шкафчиков, в правдивость которой я могла бы поверить, только если бы земля разверзлась.
— Спасибо, — и как признание, говорю то, что было вполне ожидаемо. Ожидаемо и логично, особенно, если учесть то, что вряд ли этого слова будет достаточно, чтобы отблагодарить за подаренную новую жизнь.
Разворачиваюсь, быстро топая к автобусу. Занимаю указанное в билете место, откидываясь на сидении и слегка отодвигая с окошка шторку тыльной стороной ладони, наблюдая, как авто Сименса покидает парковочную зону.
7:15.
Автобус трогается с места.
Комментарий к
А спонсор предпоследней главы: блять, Билен, напиши сегодня и финальную и дай уже тебя убить...
========== Финал ==========
Я вдыхаю запах нового города, новой жизни, едва успеваю сойти на автобусной станции. Дожидаюсь своей очереди, терпеливо ожидая, пока водитель достанет мои чемоданы и передаст прямо в руки. Ну... почти в руки.
Благодарю.
И остаюсь посреди вокзала с тремя чемоданами, отдыхающими на земле до тех пор, пока мой взгляд не находит рослого мужчину славянской внешности, курящего возле автомобиля такси.
Машу ему рукой, как бы всем своим видом показывая, что помощь мне бы не помешала. Как и нормальный отдых, о котором я мечтала все семнадцать часов, что провела в до жути неудобном кресле этого автобуса.
— Не поможете с багажом? — невинно хлопаю глазками, смотря снизу вверх на пожилого мужчину, пока тот улыбается во все свои двадцать пять, или сколько там у него...
— Даже до квартиры доставлю, красавица, — подмигнуть ещё умудряется, сгребая в охапку мои чемоданы и топая к своему Рено.
Что ж, ещё немного, и передо мной откроются двери общежития...
***
— Слушаю...
Спустя довольно продолжительное время звонка Миронов всё же берёт трубку, не спешно скидывая в чемодан вещи.
— Сименс... — Депо, наверное, впервые за всю свою жизнь знакомится с такой вещью, как робость, пытаясь членораздельно бормотать в трубку. — Мы с Нэт уезжаем, — оповещает, заставляя блондина усмехнуться. — Просто хотел, чтобы ты знал — ты мой брат, и всегда им останешься. Что бы ни случилось — знай: я с тобой.
Кажется, после протараторенной речи он наконец выдохнул, с замиранием ожидая ответа.
— Я знаю, кусок ты дерьма... — накал в голосе постепенно сходит на нет, и Глеб уже более искренне тянет улыбку, скидывая в чемодан майку, в которой когда-то ходила Нина, щеголяя перед ним обнажёнными ягодицами. — Я тоже уезжаю, — вздыхает, чуть тяжко, вызывая на другом конце провода лёгкое негодование.
— Что? Куда?
— А хер его, — заключает Миронов, заканчивая со сборами и закрывая чемодан. — Подальше отсюда. Ещё не решил.
Возможно, тут его больше ничего не держит, и Депо понимает это, как никто другой, выдерживая минутную паузу и давая напутственное заключение.
— Что бы ты не решил — я всегда за тебя. Я в тебя верю.
Ком в горле, в очередной раз. Возможно, потому что от Депо сентиментальности он не ждал и подавно ещё, как минимум, лет тридцать. А возможно и потому, что в этой фразе он буквально прочувствовал то, что некогда самый близкий сейчас с ним прощается вот таким вот образом, оставляя за собой лишь братскую поддержку.
Кивок.
Короткий ответ.
Вызов сброшен.
Осталось не изменять традициям и присесть на дорожку, поэтому блондин браво вышагивает к мини-бару, заполняя стопку любимым виски.
Только вот настойчивый звонок в дверь не даёт насладиться моментом в полной мере, и Сименс едва слышно чертыхается, но всё же топает к двери, открывая, а вместе с тем и распахивая успевшие привыкнуть к полумраку глаза.
— Морти?
***
— Красное или синее? — по очереди прикладываю к себе платья, ругаясь на отсутствие в комнате зеркала, но полностью доверяясь вкусу новоиспечённой соседки по комнате.
