сообщить о нарушении
Текущая страница: 27 (всего у книги 45 страниц)
— А что, если нет? — приподнимаюсь на цыпочки, мурлычу ему на ухо. Что ты для меня придумаешь, ковбой?
— Что ты сказала? — прикидываешься глухим, или продолжения требуешь?
— Говорю: что будет, если ослушаюсь? — бесстыже усмехаясь над его нешуточным видом, я снова повторяю то, что приводит его в бешенство.
Чёрт, я же просто шучу, какого хрена вот так вот реагировать? Видимо, я забыла главное: этот парень не терпит подобного в свою сторону, когда дело касается серьёзных вопросов. И, наверное, именно поэтому я оказываюсь за долю секунды перекинутая через плечо, болтаясь тряпичной куклой, пока он несёт меня в спальню.
Ну-ну.
Простым сексом и шлепками по заднице меня уже не запугать, мистер Сименс.
Вам придётся придумать что-нибудь по изощренней.
— Я дам тебе ещё один шанс. — Закрывая дверь спальни, он ровным шагом идёт к кровати, скидывая меня и выпрямляясь.
— Шанс на то, чтобы я ещё раз спросила, что же будет, если ослушаюсь? — Кескевич, не могла бы ты просто заткнуться?
— Ты сама напросилась.
Улыбка слетает также неожиданно, как и появляется. На секунду даже страх в глазах мелькает, когда он резко хватает меня за ноги, придвигая к себе и разворачивая на живот.
— На четвереньки встань. — Тон приказной, он не шутит, а вот меня уже начинает слегка потряхивать.
— Прекращай, я же... — сказать не успеваю, как по моей заднице прилетает смачный шлепок, заставляющий взвизгнуть. — Ай! Больно же!
Хочу развернуть голову, чтобы прошипеть это прямо в его не на шутку разозлившуюся физиономию, но не успеваю.
Резво наматывая на пальцы мои волосы, он оттягивает их назад, приближаясь, второй рукой стягивая с меня домашние штаны вместе со стрингами. Снова шлепок. А я, как по стойке, уже стою на четвереньках, предоставляя свою задницу в его полнейшее обладание.
— Ни звука. — Шипит, еле слышно, прямо на ухо. — И не дёргайся.
А пока я пытаюсь сообразить, какого чёрта он задумал, то от неожиданности совершаю очередную оплошность, дёргаясь в его руках, когда чувствую смоченный слюной его большой палец возле моего заднего прохода.
— Повторять не стану. — Рывком возвращает меня на место, а я почему-то хочу заматериться, вырваться, и сказать, что я всего лишь, блять, шутила, решила подразнить его. Нашла, мать твою, кого дразнить.
— Ай... — снова шикаю, когда он вводит палец, пробираясь сквозь сжатое кольцо мышц, попутно выпуская мои волосы и зажимая ладонью рот.
— Сказал же — ни звука.
Я чувствую, чувствую его, чёрт возьми, каждой клеточкой. Что он внутри меня, что он совершает поступательные движения, плавно добавляя ещё один палец и вновь заставляя меня зашипеть ему в ладонь. И снова я дёргаюсь, только уже, скорее, инстинктивно, потому что чуждые для меня ощущения отдаются чем-то странным, непонятным, никогда прежде не испытываемым. Не знаю, как, но он умудряется цепко держать меня подле себя, чуть пристроившись сзади.
— Неприятно будет. — Шепчет уже куда-то в шею, добавляя и третий палец. Но теперь уже я начинаю мотать головой оттого, что понимаю, за каким чёртом он меня растягивает.
Снова стараюсь что-то промычать ему в ладонь, верчу головой. Но он непреклонен.
— Расслабься. — Как уж тут, расслабишься. — Не так больно будет. — Я и сейчас, чёрт тебя дери, не на пике блаженства. — Я всё равно это сделаю.
Три его смоченных пальца постепенно растягивают, хозяйничая внутри меня и подготавливая к чему-то большему. К тому, к чему я ну никак не была готова. Он не спешит, делает всё плавно, грамотно, пока я всё же чуть не расслабляюсь, пуская его глубже. Всё равно этого не избежать, так что правильнее будет сдаться.
Победный смешок позади меня не может не удручать, и теперь его очередь усугублять положение, командуя мной, как ему вздумается.
— Ноги шире. — Сука. Как же я тебя ненавижу...
Но подчиняюсь. Разводя ноги и сталкиваясь с немного непривычным ощущением, покуда он всё ещё во мне.
Спустя несколько минут он всё же освобождает меня, но я даже вздохнуть не успеваю, как к моей заднице он подставляет кое-что другое. И это кое-что размеров куда внушительнее, чем пальцы. Я чувствую его. Чувствую его пульсацию, и как он постепенно проникает внутрь, заставляя зажмуриться.
— Не бойся. — Как же. Не тебя же сейчас в задницу иметь будут.
Его ладонь постепенно освобождает мой рот, а руки плавно ложатся талию. И он чуть проталкивает в меня свой член, заставляя немного болезненно застонать.
Чёрт. Это больно.
И больнее оттого, что неизбежно.
— Хватит... — прикусываю одеяло, в него же и бормочу. Он не остановится, а я уже хочу вылететь из-под него. Хоть и понимаю, что он ещё и на половину не вошёл.
— Это я сам решу. — Услышал всё-таки.
Я не просто прикусываю, я буквально вгрызаюсь в одеяло, что есть мочи сжимая в кулаках простынь, когда он постепенно заполняет меня на всю длину. Хочется закричать, громко так, чтобы прибежали и оттащили его от меня. Но я лишь вою куда-то в простыни, покуда он начинает набирать обороты и плавно двигаться, словно лишая меня девственности во второй раз.
Я не знаю, сколько длится эта пытка. Но я точно знаю, что моя пятая точка сейчас пылает изнутри адским пламенем, заполненная нешуточным размером.
Но боль начинает потихоньку отступать, поскольку я ощущаю его пальцы на своём клиторе. Его плавные, круговые движения, что постепенно заставляют потерять голову и уже двигаться вместе с ним.
Уже не так больно.
Даже не успеваю поймать ту грань, когда на смену неприятным чувствам приходит неистовое наслаждение, заставляющее прятать нескончаемые стоны в смятых простынях. Уже хочется закричать не то, чтобы остановился, а то, чтобы не прекращал... И всё ещё стоя на четвереньках я умудряюсь извиваться, чувствуя его пальцы вокруг своей шеи. Чуть душит, приподнимает, кусая плечо и ускоряя темп, пока я не испытываю нечто, что клубком сворачивается внизу живота и разливается по телу сладкой дрожью. Мышцы сводит, напряжение нарастает, я уже не в силах держаться, да и его, видимо, тягучая истома заставляет привести всё к финалу, когда он изливается прямо внутрь, проводя ладонью по моей спине и заставляя ощутить вес своего тела.
Меня же трясёт до сих пор.
Мать твою. Он, наверное, даже самую изощрённую пытку сможет превратить в подобное блаженство.
Валится рядом.
Одышка.
Восстанавливаю дыхание первой, зачем-то проводя пальцами между ног.
— Чёрт. — И ведь действительно. Если выжать сейчас простынь, что подо мной, наверняка целое ведро наберётся. — Ненавижу тебя... — как будто он не знает.
— Ты — возможно, а вот твоя задница — напротив.
Вдвойне ненавижу.
Пытаюсь натянуть штаны, переворачиваясь на спину. Ещё сесть пытаюсь, но быстро охреневаю оттого, как эта самая задница болит.
Чёрт.
Мне теперь ещё и походкой пингвина передвигаться?
— А я предупреждал. — Его голос догоняет, пока я до жути забавно пытаюсь встать, пошатываюсь. — Сама виновата.
Будь.
Ты.
Проклят.
— Ещё скажи, что не понравилось. — Ещё как скажу. Обязательно скажу. Но ведь ты будешь повторять это вновь и вновь, пока я не признаю обратное.
— Скажу, как только силы вернутся.
Наконец встаю на ноги, натягивая на себя то, что было снято. Мысленно улыбаюсь тому, какой походкой иду к двери. А вот Миронов, всё ещё лежащий на кровати, улыбается далеко не мысленно. Я спиной этой чую. И будь я посмелее — запустила бы в него чем-нибудь.
— Убери это с лица. — Намекая на его откровенную ухмылку, бросаю просьбу через плечо, удаляясь.
Мне срочно нужен стакан воды. А лучше два. А лучше ведро.
Но дойти до кухни у меня опять не выходит. На этот раз меня останавливает настойчивый стук в дверь.
И без какой-либо задней мысли я плетусь к ней, несмотря на то, что дом абсолютно не мой. Открываю.
— Здрасте. — В кошачьей стойке, передо мной стоит жующая жвачку мадам. Смуглая, с шоколадными волосами, выделенными скулами. Про глаза только ничего сказать не могу, так как их закрывают довольно-таки массивные очки. — Артём тут живёт? — она задаёт вопрос, а я продолжаю рассматривать её шубу, пытаясь прикинуть, сколько можно прокормить людей, если продать её.
— Тут. А зачем он Вам? — воспитание, не более. Обращаюсь к ней на "Вы", хотя ей, по виду, не больше двадцати двух.
— Мне сказали, через него Миронова могу найти. — Эта особа даже при своей монотонной речи не прекращает жевать свою жвачку. Только клатч свой перекладывает с руки в руку, наконец снимая очки и позволяя видеть свой колкий взгляд. — Должок за ним просто.
— Могу я узнать, кто Вы? И что Вам от него нужно? — постепенно отходя от недавней встряски, я концентрирую на ней внимание, чуть заметно напрягаюсь.
— Меня Лера зовут. Глеб мой бывший. — Это ответ только на первый вопрос, а я уже закипаю, желая стереть её проявляющийся оскал, который, судя по всему, она называет улыбкой. Потому что второй ответ даётся мне весьма сложно. Сложно для того, чтобы не сорваться прямо на пороге Артёмовского дома. — Я здесь, чтобы его вернуть.
========== Часть 35 ==========
— Сомневаюсь, что Вы по адресу... — чуть опешив, уже хочу было прикрыть дверь. Да что уж там, захлопнуть её перед мордой этой мадам, но она резко выставляет руку, упираясь, не давая мне этого сделать.
— Почему же? — вкрадчивым взглядом кидает на меня дозу своего презрения, чуть щуря глаза и делая шаг вперёд. Не сегодня, дамочка.
— Он не нуждается в бывших. — Гордо вскидываю голову, стараясь дать отпор хамоватой особе.
— А ты его менеджер, что ли? — менеджер, да. Которого он несколько минут назад в задницу драл.
— Я его девушка. Поэтому попрошу впредь здесь больше не появляться. — Быстро проговариваю то, что при любых других обстоятельствах даже не появилось бы на моём языке. Хочу уже наконец захлопнуть эту чёртову дверь, но шатенка резко толкает её, бесцеремонно проходя в дом.
— Что ты тут делаешь? — и снова гром среди ясного неба.
В одних спортивках, Глеб спускается на первый этаж, заставая нас возле входа и замедляя шаг. Лера же, в свою очередь, окидывает своим удивлённым взглядом, семеня по его телу своими блядскими глазами и не удерживаясь от комментария.
— Новые тату? — она задерживается на его торсе, в то время как я не могу выбрать меньшее из зол: вышвырнуть её самой, или же дождаться, пока это сделает Глеб?
— Я спросил: что ты тут делаешь?
Его взгляд растерян, серьёзен, а я, кажется, второй раз в жизни вижу его в таком полном недоумении, потихоньку переставая соображать.
Какого хрена происходит? И почему для него, дерзкого и, чёрт возьми, непоколебимого, эта девица является проблемой?
— Мне тоже интересно. — Бесцеремонно встреваю в их разговор, скрещивая на груди руки.
Девчонка лишь кидает на меня мимолётный взгляд, практически сразу же возвращая внимание к блондину. Моему блондину, прошу заметить.
— Даже на чай не пригласишь? — она демонстративно поправляет гриву, разглаживая пальчиками мех на дорогущей шубе.
Сименс же будто по щелчку приходит в себя, хватая перевешенную через спинку кресла толстовку Артёма, поспешно натягивая на себя.
— Двигай. — Не церемонясь, он как-то грубовато толкает Леру в предплечье, разворачивая к выходу. И только она успевает открыть рот, как он не даёт ей вставить ни слова. — В другом месте поговорим.
Я же, как к полу прибитая, только и делаю, что развожу руками в разные стороны, оставляя челюсть где-то в районе пола. Даже пискнуть не получается, не говоря уже о полноценной такой речи, где я бы тормознула эту парочку и выбила бы из них объяснения.
— Потом всё объясню. — Хватая с вешалки куртку, он быстро оборачивается в мою сторону, кидая напоследок одну единственную фразу и вскоре скрываясь за дверью вместе с этой размалёванной куклой.
Что это. Блять. Было?
Объяснит мне кто-нибудь???
Меня начинают одолевать какие-то до жути странные ощущения.
Сначала они напоминают лёгкий мандраж, который обычно испытывают перед важным экзаменом. Затем это перерастает в не слабую такую трясучку, присущую только невротикам. А после я и вовсе перестаю соображать, только и делаю, что пялюсь в свой мобильный и никак не решусь дрожащими пальцами набрать его, дабы всё-таки выяснить, в чём, чёрт возьми, дело.
Пальцы не слушаются. Даже тогда, когда я пытаюсь поставить долбанный чайник.
За ним должок.
В голове слова этой полоумной. Меня начинает трясти.
Он мой бывший.
На то он и бывший, чтобы в прошлом остаться, какого хера ты припёрлась?
Я здесь, чтобы вернуть его.
Ты здесь, чтобы пойти нахуй отсюда. И никогда больше не возвращаться.
Открытым остаётся одно: какого лешего он вообще с ней упёрся???
Я пытаюсь соображать. Пытаюсь дрожащей рукой насыпать в кружку чёртов сахар, а затем с немалыми усилиями пытаюсь налить в кружку кипяток, не расплескав при этом приличную часть по столешнице. Благо, хоть как-то вынимают из этого комка мыслей спускающиеся по лестнице Артём и Наташа.
— Что с тобой? — Депо осторожно интересуется, когда я разворачиваюсь к ним. — Ты как будто привидение увидела.
— Лера приходила. — И выражение лица брата не меняется, покуда я не делаю одно маленькое уточнение. — Бывшая Глеба. — Лучше бы не говорила. Поскольку теперь его вытянутая физиономия оставляла желать лучшего.
Значит, что-то знает. Значит, что-то не совсем хорошее. А ещё это значит, что хрен я из него что-либо сейчас выбью.
— Мы... — быстро встряхивая головой, он застёгивает на себе куртку. — Мы с Нэт в больницу. Скоро вернёмся. — Хмурит брови, опускает голову. Прошу тебя, не усугубляй...
Но вместо этого нервно дёргает бровями, что-то шикая себе под нос. Берёт со стола ключи, затем и Наташу под руку, направляясь к выходу. А после добивает, бросая уже возле двери на меня до жути странный взгляд. Умоляю, Депо, отмотай назад чёртово время и скажи, что ничего плохого не произойдёт.
Хрен тебе, Кескевич. Получай хлопок дверью и полное одиночество, в коем ты сейчас осталась.
Отвлекать я себя решалась разными способами.
Просмотром кино, соц. сетями, даже разговором с Линой. Который, к слову, не очень то и помог. Даже лечь поспать пыталась, но назойливые мысли голову и не думали покидать.
Час от часу не легче.
За окном уже темно. От Сименса ни слова. Даже мобильный, мать его за ногу, выключен.
А я просто беспорядочно передвигаюсь по дому, наливая себе кружку за кружкой уже поперёк горла вставшего чая, частенько поглядывая в окно.
Очередная кружка, размешиваю сахар, с перепугу роняя в кружку чуть ли не всю сахарницу, когда слышу копошение в дверном замке.
Вернулся...
— Где ты был? — налетаю чуть ли не с порога, хмуря брови.
Молчит. Поджимает губы.
— Глеб? — отступлю, думаешь? Хрен. Не в этот раз.
— Дела были. — Сухо бросает, всё никак не решаясь посмотреть в глаза, пока я не подхожу к нему вплотную, перекрывая пути отступления.
— Брюнетистые такие дела, да? — голос дрожит, как у школьницы. Блять, я ведь и есть школьница...
— Слушай, — наконец выдыхает, стягивая с себя куртку. — Давай не будем о ней, ладно? — затем стягивает и шапку, уже как-то расслабленно выдыхая. — Просто неприятный момент из прошлого. — Сдавленно улыбается, осторожно касаясь ладонями моих щёк. — Она обыкновенную речь не понимает, приходится объяснять по-другому.
Честно говоря, это немного настораживает. Но когда он обнимает, мне уже даже и не хочется выяснять, каким именно образом он ей объяснил, что ей бы проваливать отсюда куда подальше. Да. Надеюсь, именно это он ей и донёс. Обнимаю в ответ. Но только хочу примерить на себя улыбку, в первый раз за последние несколько часов, как дверь с грохотом открывается, и влетает запыхавшийся, встревоженный Артём. Богом клянусь, были бы у него волосы подлинней — дыбом бы стояли.
— Наташа... — он еле переводит дыхание по мере того, как мои глаза округляются до тех же размеров, что сейчас у него. Неспроста эта паника, ох неспроста... — Она сбежала.
Что?
Что, блять?
— Я отошёл к врачу, оставил её в коридоре... — уже после этих слов я чувствую, как внутри всё сжимается, заставляя меня обречённо прикрыть глаза. — А когда вернулся, её не было. — Нервно сглатываю. — Ни в коридоре, ни в больнице...
Без лишних слов, Сименс вызывает такси. А я и без предупреждения понимаю, что сейчас мы должны будем разделиться. И ещё я понимаю, что у неё дома, как и у её знакомых, Артём уже был. Соответственно, круг поиска становится ещё более запутанным.
Наташа, чёрт тебя дери...
Два автомобиля такси прибывают уже минут через семь. Депо занимает одну машину, мы с Глебом — другую. Усаживаясь на заднее сидение синего Шевроле вместе с ним, называю адрес одного нашего излюбленного бара, как одного из вероятных мест, куда Нэт могла сунуться. Ведь я знаю эту пройдоху лучше, чем кто-либо другой. И с моей стороны будет полнейшим провалом не найти её первой.
Авто трогается.
