Текст книги "Мгновения вечности"

Автор книги: Бхагаван Раджниш

сообщить о нарушении

Текущая страница: 45 (всего у книги 49 страниц)

Судебный процесс в Портланде

Восьмого ноября после того, как его освободили под залог, Раджниш полетел в Раджнишпурам. Он отдыхал там до четырнадцатого ноября, после чего его вызвали на судебный процесс, который состоялся в Портланде. Его адвокат договорился о штрафе. Раджниша оштрафовали на четыреста тысяч долларов и приказали покинуть территорию США сразу после судебного процесса.

Они не смогли доказать мою вину, у них не было никаких улик против меня, они прекрасно понимали это, и судья понимал это, все понимали это, и в основном речь вообще шла о двух преступлениях, в которых они меня пытались обвинить.

Меня пытались обвинить в том, что я помогал саньясинам заключать браки по расчету, и все эти браки были направлены только на то, чтобы остаться в Америке. Это было полностью ложное обвинение, потому что три с половиной года я молчал, и я вообще не встречался с саньясинами. Да, саньясины заключали браки просто для того, чтобы получить американское гражданство, но я не имел к этому никакого отношения, и я не был виноват в этом. Я никому не говорил, ни одному человеку, чтобы он заключил брак по расчету. Я вообще не видел людей, не встречался с ними, я был в уединении и в тишине.

Весь дом – двадцать человек, которые заботились обо мне, были свидетелями того, что никто не входил в мой дом, и я никуда не ездил. Это обвинение было совершено нелепым.

Второе обвинение заключалось в том, что перед поездкой в Америку у меня было намерение остаться там навсегда. Я сказал моему адвокату: «Это совершенно нелепое обвинение, потому что до тех пор, пока они не научатся читать чужие мысли, они не имеют права меня обвинять в этом, мне кажется ни прокурор, никто другой не научился еще читать чужие мысли. Вот я сейчас стою здесь в здании суда, можете ли вы сказать, что я сделаю в следующее мгновение? Если вы скажете, что сможете, я в лицо скажу вам все, что я о вас думаю,

И если вы не можете видеть мои намерения, когда я стою прямо перед вами, на каком основании вы говорите, каковы были мои намерения до того, как я попал в Америку? Кроме того, вы не имеете права наказывать меня за намерения!»

Против меня нет свидетельств, я не совершил никакого преступления, они шантажировали моих адвокатов, причем самых лучших в Америке. Прокурор говорил моим адвокатам: «Если вы хотите, чтобы Бхагаван жил, вам лучше не ходить на суд, потому что и в, и мы знаем, что он не совершал никаких преступлений, что все тридцать четыре обвинения ложные. Но правительство США никогда не потерпит поражение в суде от одного единственного человека!»

Это дело было делом США против Бхагавана Шри Раджниша. Самая великая нация в мире, самая большая сила в истории человечества не хотела потерпеть поражение от одного единственного, слабого человека.

Мои адвокаты пришли ко мне со слезами на глазах. Они сказали: «Мы здесь для того, чтобы защитить вас, но это кажется невозможным. Мы не можем пойти на этот риск и пойти на суд, потому что нам прямо сказали, что ваша жизнь в этом случае не будет стоить и ломаного гроша. И мы согласились принять два обвинения в ваш адрес, чтобы дать американскому правительству возможность спасти свое лицо, чтобы они могли депортировать вас из страны».

Это произошло за десять минут до того, как начался суд, федеральный прокурор, судья Леви, спросил у меня про эти два обвинения, которые согласились признать мои адвокаты, это было чистой формальностью. Это было так странно, что из двадцати четырех обвинений судья Леви спросил меня сразу только про эти два. Он спросил меня: «Вы признаете свою вину по этим двум обвинениям или нет?» Ясно, что судья Леви тоже был частью этого заговора.

Но я сумасшедший по-своему. Я просто сказал: «Я есть». И мой адвокат, Джек Рейсом мгновенно добавил, а он стоял рядом со мной: «Виновный». И поэтому на судебной записи все предложение звучало так: «Я есть виновный». Но я не говорил этого, я скорее готов был бы быть распятым, чем сказать такое и признать ложное обвинение.

Когда мы вышли из здания суда, Рейсом сказал мне: «Создалась такая странная ситуация, прекрасно, что судья Леви не обратил на это внимания».

Леви сразу вынес свой вердикт. Это тоже было так странно. После того, как я признал или отрицал свою вину, вердикт суда должен был быть сначала написан, но судья произнес его сразу. Он уже был на столе написан, он просто его прочитал. Наверное. Он был написан даже не им, наверное, ему его просто дали.

Приговор гласил, что меня нужно оштрафовать на четыреста тысяч долларов. Мои адвокаты были шокированы, они не могли поверить в то, что за эти два условных обвинения, которые к тому же были ложными, меня оштрафуют на такую астрономическую сумму денег, и депортируют из Америки, пять лет мне нельзя был въезжать в Америку, а если бы я въехал, меня бы приговорили к десяти годам тюремного заключения. Мне сказали, что я должен взять мою одежду из тюрьмы сразу после суда и отправиться в аэропорт, в котором меня уже ждал самолет. Мне нужно было покинуть Америку сразу после суда, чтобы я не мог обратиться в Верховный Суд с апелляцией.

Другой мой адвокат Мак Крей, прекрасный человек, который понимал что происходит, сказал Вивеке, моей секретарше, после того, как я покинул здание суда: «Мне кажется, что они снова сделали это, они снова распяли Иисуса. Я сожалею, и чувствую себя таким беспомощным!»

Это важно, в двадцатом столетии, после прошествия стольких лет, если бы Иисус был даже распят, это сделали бы сами христиане. Это сделали ортодоксальные христиане Америки, к которым относился Рональд Рейган.

– Изменились ли вы после того, что испытали в Америке?

– Я был в центре циклона, все, что происходил вокруг меня, не воздействовало на меня лично. Это мог быть вихрь, ураган, мог быть прекрасный звук бурлящей воды, водопад, но я был просто свидетелем, а свидетельствование мое осталось тем же. Мое внутреннее бытие в каждой ситуации было одинаковым. И в этом заключается все мое учение, все может перемениться, но ваше сознание в любой ситуации должно оставаться совершенно неизменным.

Вокруг все будет меняться, это внутренняя природа вещей. Когда-то вы преуспеете, иногда вас будет ждать неудача, иногда вы окажетесь на высоте, а в другой день на дне. Но нечто в вас будет всегда в точности одинаковым, и это нечто – ваша реальность. Я живу в своей реальности, а не мечтами, не ночными кошмарами, которые окружают реальность.

Ночные огни Кипра

Четырнадцатого ноября тысяча девятьсот восемьдесят пятого года, сразу после заключения Раджниш вылетает из аэропорта в Портланде на частном самолете в Дели, однако во время перелета самолет делает посадку в Кипре на ночь, Раджниш останавливается в отеле на берегу моря.

Три религии: коммунизм, христианство и ислам стали всемирными религиями, которые покорили практически всю Землю. Куда бы вы не поехали Китай, Россия, другие коммунистические страны, мусульманских стран тоже хватает...

Когда я возвращался обратно в Индию, мне пришлось остановиться на ночь в Кипре, потому что Саудовская Аравия не хотела разрешать мне пролетать над ней, там был какой-то религиозный день. Я сказал им: «Какое отношение к вашему религиозному празднику имеет самолет, который пролетает над вами высоко в небе? Вы можете продолжать праздновать. Вы не должны праздновать в небе. Вы должны праздновать на земле...» Но нет, никто не должен пролетать в этот день над страной!

Позже мне сообщили, что они решили так из-за меня. Если бы пролетал кто-то другой, они бы разрешили. Я пролетал на высоте тысяч футов, но мне пришлось ждать двенадцать часов на Кипре, пока их религиозный фестиваль не закончится, после чего они разрешили мне лететь дальше.

В мире так много невежественных фанатиков, глупых идеологий. Трудно повернуть колесо истины. Но с другой стороны, впервые, молодежь во всем мире перестала так интересоваться прошлым. Она потеряла свои корни прошлого, она не уважает прошлое, потому что она видит ясно, что прошлое было отвратительно, прошлое полно варваров, отвратительно, и человек вел себя просто невыносимо.

Завтра это новое поколение, этот новый ум, станет сильным, как никогда. Это поколение открыто к будущему, и есть возможность того, что новое поколение сможет без труда понять, о чем я говорю.

Поэтому не следует беспокоиться о старом поколении. Одной ногой оно уже в могиле, мне придется подождать на Кипре двенадцать часов, за эти двенадцать часов все старое поколение может уже оказаться в могиле!

Кулу Манали, Индия

Семнадцатого ноября Раджниш прилетел в Дели, где его встречают тысячи индийских саньясинов. Он дает пресс-конференцию, после чего отправляется в резиденцию Спан Ресорт. Он не проводит больших встреч, и поэтому он встречается с саньясинами только во время ежедневных прогулок. Девятнадцатого ноября Раджниш начинает давать регулярные пресс-конференции и интервью.

– В Манали вы говорили семнадцать лет назад. Было ли это одно из первых ваших собраний?

– Нет, но тогда впервые я начал движение саньясинов, и создается такое ощущение, что все вернулось на круги своя.

– Возможно, именно по этой причине вы вернулись сюда обратно в это место после заключения?

– Да, причина как раз в этом.

Когда семнадцать лет назад здесь проводился лагерь, отсюда началось движение саньясы, мне так понравилось это место, и когда мы улетали из Америки, и возник вопрос, куда ехать, я сказал, что нужно полететь либо куда-нибудь в Гималаи на пару неделек, чтобы отдохнуть там, перед тем, как мы найдем какое-то постоянное место. И они решили остановиться в резиденции Спан Ресорт, прекрасно. Это просто совпадение.

– За тридцать лет постоянных путешествий, вы столько говорили с людьми, что вы получили от этого? Каково ваше наследие?

– За мной остались миллионы медитирующих.

– Как вы думаете, что им это дает?

– Это самое большое достижение, какое только возможно. Если их медитация будет расти, они узнают, кто они, а это самый большой экстаз, какой только возможен. Я дал им ощущение индивидуальности, единства. Я не сделал их рабами какого-то Бога, какой-то религии. Я не сделал их рабами какой-то святой книги, каких-то священников. Я сделал их полностью независимыми, привил им самостоятельное религиозное сознание.

Я не могу вам ничего дать в этой жизни и не могу обещать вам ничего в других жизнях, у меня нет никакого опиума ни для кого.

Но я могу сделать этот миг необычайно прекрасным, ничего вам не давая при этом, через мои руки не передается ничего видимого, что можно потрогать.

Но есть невидимое. Мы признаем рентген, почему мы не можем признать любовь, которая имеет свои лучи и тишину, свою радиацию.

Конечно, просветление обладает необыкновенной силой преображения в человеке. Это чудо.

– Не произошло ли каких-то перемен в вашем мировоззрении за последние годы?

– Нет. Моя уверенность растет. Я не верю в то, что в существовании нечто приходит в полной остановке, все только растет и развивается. В тот миг, в который происходит полная остановка, это смерть.

Поэтому если под переменами вы имеете в виду, что я оставил какие-то свои идеи, это не так. Но если вы имеете в виду, что мои идеи приумножились, то это правда. Но мои представления те же самые, они не изменились.

Это большое дерево вырастает из тех же семян. Оно растет, на нем вырастают новые листья, на нем вырастают новые плоды. Вы могли не видеть этих листьев, этих плодов, цветов, но семена те же.

Поэтому я скорее развиваюсь, нежели меняюсь, потому что если я скажу, что меняюсь, вы можете понять меня ошибочно, вы можете подумать, как будто бы я отказался от чего-то, и обратился к какой-то другой точке зрения. Нет, это не так.

Я – постоянное течение, я становлюсь шире, больше, занимаю все большее пространство, раскидываю крылья, насколько могу, развиваюсь, и мое развитие будет продолжаться до последнего вздоха.

– Не могли бы вы сказать нам что-то о вашей ежедневной жизни?

– Я приехал в Индию, и пока еще не начал ежедневную деятельность, это было бы уж слишком, еще не прошло даже двадцати четырех часов. Пока работа не началась, особой рутины пока нет. Я сплю с семи вечера до восьми утра, потом принимаю душ. В девять ко мне приходят первые посетители. Так вот. Они просто стоят у ворот, а я хожу встретиться с ними. Полчаса я просто гуляю вокруг резиденции. С половины десятого до половины одиннадцатого я посвящаю свое время средствам массовой информации, потому что ко мне приезжают со всего мира журналисты, и я даю интервью. В одиннадцать я обедаю, а в одиннадцать тридцать обратно сплю. В три я просыпаюсь. С трех до половины четвертого фотографируюсь, и совершаю небольшую прогулку, а потом снова даю интервью для прессы. С пяти до шести я слушаю классическую музыку. В шесть ужинаю, а в семь снова иду спать. Так что особой рутины как видите, нет, в основном я просто сплю.

– Сейчас у вас нет общины, как это влияет на саньясинов?

– Я всегда жил не в общине, даже тогда, когда я жил в самой общине, я был посторонним человек для общины, я никогда не был членом ни одной из общин, никогда не был частью общества. И не важно, на каком расстоянии находиться, в одну милю, или в тысячу миль. Но у меня есть общины по всему миру. Я окружен общинами со всех сторон, и я никогда не чувствую, что мне чего-то не хватает.

– А саньясинам, не хватает вас?

– Да, им, конечно, меня не хватает.

– Как бы вы себя сейчас описали?

– Так же, как всегда. Как друга, который доступен каждому, кто хочет расти духовно. Нахожусь ли я здесь или где-то еще, люди всегда будут приходить ко мне. Они – не мои последователи, а я – не их лидер. Я просто путешественник приятель...

– Какая у вас сейчас задача? Как вы сейчас воспринимаете мир?

– Точно так же, как и всегда, всю жизнь. Я делился своей любовью, своим пониманием, своей ясностью сознания. Где бы я ни был, я воздействовал всегда одинаково, люди чувствовали что-то неописуемое, но их влекло ко мне, это был магнетическое влечение. Если они были открыты, доступны, не закрыты, в их жизнях происходили чудеса. Это происходило в жизнях миллионов людей.

Я делаю то же самое и сейчас, и буду делать то же самое, где бы ни был.

– Что случилось с тысячами саньясинов, которые жили Раджнишпураме? Они расселились по всем общинам во всем мире?

– Да. Их разместили в других общинах, или они организовали маленькие группы и сами устроились, они ждут сейчас, не устрою ли я снова где-то новую общину, и они сразу приедут.

– Как насчет сотен, которые приехали сюда на ваш даршан, у вас есть здесь для них какая-то программа? Они нуждаются в вас.

– Я знаю, они приехали, но пока условия, в которых я остановился, таковы, что я не могу даже читать лекции, устраивать встречи, и поэтому я пока не могу говорить с ними. Но они счастливы просто потому, что видят меня на свободе. Они видят меня, иногда плачут, рыдают, хватают меня за руки, и они счастливы.

Это не будет долго. Мы ищем по всему миру место, но на этот раз мы очень внимательно следим за тем, к каким последствиям это может привести. Сначала мы попытаемся найти независимый остров, который не принадлежит ни одному правительству в мире, мы уже нашли два таких необыкновенно красивых острова.

Я сказал саньясинам, чтобы они не ехали за мной в Кулу Манали, мы хотели купить здесь несколько домов, если же сюда приедет много саньясины, старые ортодоксальные местные жители мгновенно поднимут цены на недвижимость. Политики также ищут возможности укусить нас больно...

В эти несколько дней, в которые я не был с саньясинами, не говорил с ними, не смотрел им в глаза, не видел их лиц, не слышал их смеха, я чувствовал себя не в своей тарелке.

– Ваша газета Медитация в Америке ведет рубрику. Не хотите ли вы передать послание саньясинам в Америке?

– Помните одно. Движение саньясы во всем мире находиться на переломном этапе своего развития. Это хороший признак, и он сделает нас зрелыми, сильными, сплоченными.

Нужно помнить о том, что сплоченность и сила не сделает нас еще более сильной организацией. Наше движение останется движением индивидуальностей, которые соединены воедино, потому что у них есть общее, они не стали частью какой-то организованной религии, церкви, они остались индивидуальностями...

Поэтому все время оставайтесь осознанными, и пусть ваши читатели постоянно помнят о том, что я выступаю за индивидуальности, за полную свободу индивидуальности. Если мы вместе, если мы боремся вместе, если у нас есть одна общая цель, то это индивидуальная свобода. Мы не станем бессознательной церковью, организацией.

Это происходило со всеми религиями в прошлом, это было бедствие, нужно избежать этого.

Судебный процесс

С шестого до двадцать третьего декабря Раджниш прекращает давать интервью из-за того, что ему снова приходится участвовать в судебном процессе.

– Вы перестали давать интервью в последние пятнадцать дней?

– Да, я прекратил давать интервью в последние пятнадцать дней, потому что повсюду столько злоумышленников. Повсюду мы говорим о свободе мышления, свободе выражения, но нигде это не позволяется. Когда я прилетел в Дели, покинув Америку, я дал первую пресс-конференцию. В этой пресс-конференции я не сказал ни слова о религии, потому что речь шла о другом. Тем не менее, в далекой Бенгалии кто-то пожаловался, что я ранил их религиозные чувства, и поэтому мне придется предстать перед судом в Январе. Было подано три иска. Поэтому саньясины решили, что будет лучше, если я не буду пока давать интервью.

Пока у нас нет ни одного юриста поблизости, так что саньясины решили, чтобы я не давал интервью десять-пятнадцать дней, я должен ждать. Наши юристы скоро должны приехать сюда, после чего они смогут обо всем позаботиться. Это самый удобный предлог. Любого человека можно обвинить в том, что он нарушает ваши религиозные чувства.

В Америке есть международные, частные охранные агентства, на меня работало одно из самых лучших подобных агентств, у них была даже информация о том, что замышляют против меня в правительстве. Теперь я снова получил информацию из Америки, они говорят, что американские политики давят на индийских политиков, и мне придется тут туго. Они сказали мне, что я могу посмотреть на секретный файл переписки, один саньясин, у которого есть доступ к подобного рода информации, проверил файл, и оказалось, что они не обманывают, так и есть.

Американское правительство советует индийскому правительству не нападать на меня прямо, потому что это трудно сделать легально, американцы попытались напасть на меня прямо, и стали посмешищем в глазах мировой общественности, они потеряли свой престиж. Они сказали им, чтобы они не нападали на меня прямо, но чтобы они не позволяли иностранцам ездить ко мне, чтобы я не мог работать с ними. Потому что меня всегда окружает группа профессионалов, четыре – пять тысяч саньясинов, которые умеют делать все.

Теперь американское правительство давит на индийское правительство, чтобы на меня не нападали прямо, но не позволяли этим профессионалам жить со мной в одной общине, чтобы нарушить всю работу.

Мне сообщили об этом очень близкие к правительству источники, американцы не хотят, чтобы ко мне ездили иностранцы, чтобы никто не мог получить визу в Индию. Тем, кто приехал сюда со мной, дали только билет на три недели, и им отказались продлить визу. Это против политики индийского правительства, потому что они стремятся увеличить туризм насколько возможно. А благодаря мне они могут очень сильно увеличить поток туристов в нашу страну.

Сюда приезжают со всего мира ежегодно минимум пятьдесят тысяч человек, отказывать всем иностранцам, которые хотят приехать ко мне, в визе, значит помешать им делать мою работу: печатать книги, редактировать, делать фильмы, строить дома, делать дороги. За четыре года мы подготовили столько людей, которые умеют делать все. И все эти саньясины, которые были в американской общине главным образом, теперь не имеют возможности въехать в Индию. Они так и поступили, они не позволили им въехать сюда.

Я не могу строить общину в одиночку. Общину трудно построить с одними индусами.

Я нахожусь в своей стране, но я беспомощен. Те, кто заботился обо мне: мой врач, моя няня, моя прачка, мой секретарь, все они были выброшены из Индии.

Президенту международного движения саньясы дали визу всего только на шесть месяцев, с правом въезда только один раз. Она пыталась, как могла, получить визу больше, она очень умная женщина. Она сняла самый лучший фильм, который когда-либо снимали: «Бог Отец». Ее фильм получил больше всего наград, чем все остальные фильмы. Но эти бюрократы не дали ей возможности многократного въезда в страну. Она сказала: «Это глупо, я президент движения, и мне нужно постоянно приезжать и уезжать, чтобы советоваться с Раджнишем, решать какие-то трудности». Но они не захотели прислушаться к ее просьбам, и не дали ей права многократного въезда в страну.

Она застряла в Непале, и оттуда написала мне: «Они не дают мне возможности въехать снова с Индию».

Секретарь движения саньясы ждал в Дели целый месяц, чтобы встретиться с премьер-министром, чтобы разъяснить ситуацию, он хотел объяснить ему: «Вам не следует нас бояться, мы не собираемся сделать ничего такого, что может навредить стране. Все, что мы предлагаем, принесет стране пользу! И ни в коей мере не может принести вред».

Но один месяц он не мог встретиться с премьер-министром, ему назначали встречу минимум двенадцать раз по его просьбе, и когда подходил срок, встреча отменялась.

Как работать в таких условиях?

Индийское правительство хотело, чтобы я оставался в Индии, но при одном условии. Ни одному иностранному ученику не позволяется приезжать ко мне. И второе условие: никакие средства массовой информации не должны брать у меня интервью. Треть условие: я не буду выезжать из страны. Если я выполню эти три условия, я могу оставаться в стране.

Я сказал им: «В таком случае, почему бы вам просто не застрелить меня? Эти условия меня просто убивают!» Мне пришлось оставить страну, потому что много моих саньясинов занимают высокие посты в правительстве, они сказали мне, что я должен немедленно покинуть страну, потому что они собираются отобрать у меня паспорт, чтобы я не мог выехать из страны.

У меня нет достаточно времени, так сказали они, чтобы получить визу в другую страну. Более того, они сообщили мне, что все посольства в Дели получили приказ не давать мне визы. Единственная страна, в которую я мог поехать, был Непал, потому что туда не нужна виза, такой договор существует между Непалом и Индией.

Мне понравилось место, в котором я уже когда-то был: Кулу Манали, реки там полны скал, и там слышна музыка журчание воды, танцы. Если вы узнаете меня получше, вы поймете, что даже в родной стране, я иностранец. Правительство придумало закон, согласно которому тот, кто рожден за пределами их государства, не имеет прав покупать землю, чтобы помешать мне обосноваться там. Но мне для общины нужна была большая земля, вы видите, насколько это отсталая часть страны, необразованная, бедная, она во власти политиков.

Вы будете удивлены узнать о том, что в тот день, когда я покинул Кулу Манали, они собирались арестовать меня по совершенно нелепому поводу. Для них этот довод, должно быть, казался обоснованным. Когда я покинул Кулу Манали, через час пришел ордер на мой арест в то место, в котором я останавливался. Этот ордер показался таким нелепым, и мои адвокаты пришли в восторг, почувствовав себя ослами, нагруженными знанием.

Причина была такая: я заплатил штраф четыреста тысяч долларов в Америке, и я должен был заплатить налоги на ту сумму, и объяснить, откуда у меня такие огромные деньги! Я никогда не платил штрафа раньше. И даже не знаю имен тех людей, которые заплатили этот штраф. Даже охранник в тюрьме удивился тому, с какой скоростью этот штраф был заплачен, они не ожидали, они прекрасно понимали, что у меня нет ни одного доллара, чтобы заплатить. А тут речь шла о неслыханной сумме: четыреста тысяч долларов, это около шестидесяти лакхов рупий, откуда я мог взять такую сумму?

Я ни о чем не беспокоюсь. Ни одно мгновение во мне не возникала мысль о том, что это может быть такой план, продержать меня в тюрьме, чтобы выбить из меня штраф.

Я никогда не думал о завтрашнем дне. Сегодня прекрасно, кого волнует завтра, которое никогда не приходит?

Я покинул Кулу Манали за один час до того, как меня хотели арестовать я был уже в аэропорту, когда солдаты пришли в хижину, в которой я жил около реки. Сейчас индийское правительство постоянно посылает мне письма, в которых сообщает мне о том, что я должен заплатить налоги. Это так глупо и нелогично, это прогрессия. Если я заплачу налоги за штраф, я должен буду заплатить налоги за налоги и так далее до бесконечности, до каких пор это будет продолжаться? Когда я плачу налоги, вношу сумму. Это деньги, и они также должны облагаться налогом. Так будет продолжаться до бесконечности. Нужно либо прекратить сразу, или это будет продолжаться дальше безостановочно. Они прекрасно знают о том, что у меня нет денег, я не владею ничем. Все, чем я пользуюсь, принадлежит тем, кто из любви ко мне просто позволяет мне этим пользоваться.

Но все правительства глупы. На самом деле, если вы не тупые, вы не обладаете достаточной квалификацией, чтобы оказаться в правительстве. Неужели они этого не понимают? Если кто-то другой заплатил за меня штраф, и я даже не знаю его имени, почему меня просят заплатить налоги?

Весь мир окутан глупостью бюрократов. Создается такое ощущение, что в тот миг, в который они становятся бюрократами, их ум перестает действовать.