Текст книги "Наследница трона"

Автор книги: Бернхард Хеннен

сообщить о нарушении

Текущая страница: 31 (всего у книги 42 страниц)

В Змеиной лощине

Глаза Фингайна пекло от огромного количества пепла и сажи, висящих в воздухе. Каждый вдох был сущим мучением. Никогда раньше ему не доводилось видеть места, подобного этому. Змеиная лощина казалась ему предвестником мира без магии. Миром, из которого исчезли дети альвов. Местом, где больше нет никого, кто мог бы остановить сынов человеческих. На гигантских кострах здесь варили бронзу и железо. Из Черной стражи привозили уголь. Люди вгрызались глубоко в землю, выворачивали ее внутренности и подчиняли их своей воле.

Из животных Фингайн видел здесь только крыс и насекомых-паразитов. Это место было не для жизни! Вероника де Блэ была в некотором роде княгиней Змеиной лощины. Она командовала кузнецами и литейщиками. Здесь ничего не делалось без ее указания.

Фингайн наблюдал за ней целый день. Он вымазал лицо и волосы сажей, уши спрятал под замасленной шапкой и надел грязные серо-коричневые одежды, которые выкрал из прачечной. Он почти не бросался в глаза среди рабочих. У них были безразличные лица, они очень редко здоровались друг с другом. Смеха было почти не слышно.

Было совершенно очевидно, что Вероника не уделяет внимания пышности нарядов. На ней был поношенный кожаный камзол, высокие сапоги и брюки из точно такого же серо-коричневого материала, как и у большинства рабочих. Ее рубашка с широким кружевным воротником была покрыта пятнами, которые не поддавались усилиям прачек. У женщины-рыцаря была грубая кожа с крупными порами, в которых глубоко угнездилась грязь Змеиной лощины. Белки ее глаз были испещрены красными прожилками.

В этот день Фингайн увидел новое лицо войны, которое было ему незнакомо, несмотря на опыт прожитых столетий. И понял, каким образом рыцарский орден обрел такую силу. Церковь посылала полки рыцарей в бой и награждала их по-княжески. Однако наряду с наемниками оплаты требовало и их оружие. Оружие, которое отливалось и ковалось здесь… Доспехи и порох… Платья, и сбруя, и седла… Провиант, подготовленный для длительного хранения… Все, что нужно для войны, изготавливалось здесь. Раньше в городе на дне долины делали знаменитые серпентины, но теперь здесь производили все. Змеиная лощина, названная в честь серпентин, стала родиной больших, неимоверно мощных змей.

Змея по имени Война. Для того чтобы этот город процветал, война не должна была заканчиваться. Поэтому переход после Друсны к Фьордландии был закономерен. А Вероника, хозяйка этого города, должна была позаботиться о том, чтобы война последовала дальше, в Альвенмарк. Война должна была быть вечной, чтобы поток смертоносных орудий, которые выплевывала Змеиная лощина, словно гадюка яд, никогда не иссякал.

В эту ночь Фингайн впервые убедился в том, что он поступил правильно, согласившись убивать. Он – меч и щит Альвенмарка. Перед ним проходила часть тех видений, которые, вероятно, посещали Эмерелль. Превратят ли люди мир в гигантскую Змеиную лощину? И не попытаются ли они сделать то же самое с Альвенмарком в своей безграничной жажде власти?

Фингайн наблюдал за красивым домом посреди грязного города. У одной из стен были возведены леса, и рабочие уже взялись красить дом теплой желтой краской. Очевидно, не в первый раз. Остальные стены тоже когда-то были выкрашены в желтый и белый цвета. Но теперь на всем пеленой висела сажа. Дождь смывал ее, она стекала черными слезами по фасадам и с каждым годом разъедала краску.

Фингайн посмотрел на окно, в котором среди ночи горел свет. Повелительница Змеиной лощины не знала покоя. Сейчас смертоносные товары громоздились на складах и в мастерских. Но Фингайн понимал, что война между рыцарскими орденами не будет длиться долго.

Он ждал, укрывшись в густой тени кучи угля. На улицах города не было стражи. В Змеиной лощине Новое Рыцарство еще чувствовало себя в безопасности. А кузнецы, ткачи и рудокопы, шедшие в кабаки или свои маленькие затхлые комнатушки, были слишком измучены для того, чтобы замечать что-либо, кроме участка дороги у себя под ногами.

Ночь перевалила за половину, когда свет в окне угас. Фингайн подождал еще час. Начался небольшой моросящий дождь. Все кто шатался по улицам, разбрелись по домам. Даже ночных сторожей не было видно и слышно, никто осипшим от усталости голосом не сообщал гражданам, который час.

Наконец, после многих часов неподвижного ожидания, мауравани пересек площадь перед небольшим дворцом. Он взобрался вверх по лесам и безо всяких усилий открыл одно из окон. Ни одна половица не скрипнула под его осторожными шагами. Он чувствовал, что где-то в доме есть собака. Но она не издавала ни звука. В воздухе витал слабый аромат роз.

Прошлым вечером кобольды разыскали план дворца. Он точно знал, в какую комнату должен войти.

Он медленно шел по коридору. Третья дверь по правой стороне. Он бесшумно открыл створку. Не тут ли притаился пес? Нет. Фингайн слышал только звук ровного дыхания. Эльф осторожно закрыл дверь. С внутренней стороны на ней яркими красками были изображены розы. На столе у кровати стоял букет.

Вероника лежала на большой постели под пологом. Полог тоже был расшит цветами. Так вот где она пряталась от огня и грязи кузнечных горнов. Женщина-рыцарь отбросила одеяло в сторону, хотя было довольно прохладно. Ее согревала длинная, до щиколоток ночная рубашка с вышивкой. На стуле рядом с постелью висела ее поношенная дневная одежда. Ее сапоги воняли потом. Рапира была прислонена к стулу.

Фингайн замер совсем рядом с кроватью. Маленькая белая собачка лежала на подушке рядом с хозяйкой. Ее нос скрывался под длинной черной шерстью. Собака негромко посапывала.

Фингайн достал из левого рукава стрелу, носившую имя Вероники. Это было единственное оружие, которое он взял с собой. Эльф крепко зажал рукой рот женщины-рыцаря.

Она проснулась мгновенно. Наконечник стрелы завис почти вплотную к ее левому глазу. Женщина не вырывалась и спокойно смотрела на нежданного гостя.

– Этот кусочек стали – плата Альвенмарка за порох, который добрался до Вахан Калида.

Мауравани вонзил стрелу. Послышался негромкий хруст, когда наконечник прошел сквозь хрупкие кости.

Щенок потянулся во сне.

Фингайн скользнул к двери. На рассвете его ждал Каменноголов.

Тиндра

Люк держался за борт третьих саней в колонне. Днем он собственноручно прицепил к саням обрывок веревки. Для него оставалось загадкой, как фьордландцы (даже дети!) ухитрялись легко и свободно скользить по льду на своих полозьях из свиных косточек. Он радовался, когда ему удавалось проделать пять шагов и не упасть.

Юноша взглянул в хвост колонны саней, запряженных лошадьми, растянувшейся по Сельдевому каналу. Гисхильда проверила каждые сани. Она настояла на том, чтобы с транспорта сняли бесполезный груз и освободили место для бедняков, у которых не было лошадей. Это вызвало много ссор и ругани среди жителей Альдарвика. Вдоль колонны громоздились сундуки с домашней утварью, мебель, детские пеленки, бочонки с вином и всевозможные вещи, которые Гисхильда решила оставить при эвакуации.

На Люка произвело впечатление то, каким авторитетом она пользовалась и как решительно действовала. Она изменилась за годы разлуки. Стала строже, жестче…

Вот порадуются мародеры, когда будут проходить здесь. На льду осталось целое состояние.

Люк посмотрел на Сигурда. Старый капитан спал. Он лежал на мешке с соломой. Его щеки запали. С тех пор как ему отняли полстопы, он отказывался принимать пищу. Ни словом не обменялся с Гисхильдой. Да и с ним был немногословен, замкнут. Люку было жаль Сигурда. Тем не менее он придерживался мнения, что Гисхильда приняла правильное решение. Старик уже не в состоянии командовать мандридами, но он будет жить!

Мимо юноши промчалась Юливее. По льду босиком! Из всех эльфов, с которыми познакомился Люк, она была самой странной. Казалось, она большая плутовка. Рыцарь чувствовал, что она смеется над ним. На Юливее были широкие штаны из соблазнительно-прозрачной ткани, которой он никогда прежде не видел, тонкая блуза и поверх нее жилет, в общем, эльфийка одевалась словно для летнего вечера. Вокруг бедер она повязала платок, из-за которого торчали ее флейты. Как она может быть настолько бестактной и настолько ясно показывать людям, что холод ничего для нее не значит? Интересно, она вообще думает о том, каково Сигурду сейчас, после того как ему отрезали пальцы, видеть ее бегающей босиком по льду? Люк содрогнулся.

Теперь в конец колонны побежал один из стрелков. Самое время покончить с мелочными спорами. Они должны были выступить еще час назад.

Люк постучал сапогом по льду и едва не растянулся во весь рост. Он совершенно забыл о том, что к подошвам привязаны полозья. Выругавшись, он уцепился за веревку.

Подумал о том, не снять ли кирасу. Он натянул толстый кожух поверх стального нагрудника и спинной пластины. Но металл отбирал тепло его тела. От остальных деталей доспеха он решил отказаться, но в латах чувствовал себя увереннее. Если дело дойдет до стычки с форпостом рыцарей Тьюреда, нагрудник может спасти ему жизнь.

Юноша взглянул на свои сапоги. На коньках в качестве воина он был беспомощен. А холодная сталь может точно так же убить его этой ночью, как и шальная пуля. Может быть…

Кто-то подергал его за рукав. Это была та самая маленькая девочка с косами, за которой он наблюдал во время упражнений. Она смотрела на него большими темными глазами.

– Ты еще не можешь бегать, да?

Люку было слегка неприятно.

– Почему ты так решила?

– Ты все время держишься за санки.

– Это чтобы они не упали.

Девочка покачала головой.

– Нет, неправда!

Он рассмеялся.

– А ты умненькая. Да, я боюсь, что упаду, если отпущу руку.

– Тогда я буду присматривать за тобой, – провозгласила малышка. – Я уже умею очень хорошо кататься. – Она подняла руки и сделала небольшой круг, чтобы придать вес своим словам.

– Выступаем! – крикнула Гисхильда, устремившись вдоль колонны. – Выступаем!

Сани тронулись, и от внезапного движения Люк едва не упал. Малышка, смеясь, поддержала его, не дав снова упасть на лед. Он хотел наклониться и потерял равновесие. Обеими руками ухватился за веревку; теперь можно было ехать.

– А у тебя хорошо получается, – произнесла девочка с искренней серьезностью.

– А как тебя зовут-то?

– Тиндра.

– Какое красивое имя. А ты не думаешь, что родители будут волноваться за тебя? Ты ведь не можешь все время быть рядом со мной.

Она сжала губы и покачала головой. Люк не понял, что это должно означать.

– Может быть, мы вместе доберемся до твоих родителей, если ты мне поможешь. – Он взял ее за руку.

– Мой папа давно уехал. А маме чужие солдаты сделали большой рот. Она теперь ничего больше не говорит. Я всю кровь смыла. Но она все равно не говорит. Я только что была у нее. Она теперь совсем твердая, как лед. Ты можешь сделать так, чтобы она снова стала мягкой? Можешь?

Люк прижал ее к себе.

– Твоя мама ушла к богам. В Златые Чертоги. Сейчас она наверняка на нас смотрит. И она наверняка гордится, что ты мне помогаешь.

Тиндра улыбнулась.

– Да. Мама всегда говорила, что я очень хорошо бегаю на коньках. Пойдем к ней?

– Не получится, Тиндра. Мы должны идти с королевой. Она хочет этого. А ты ведь знаешь, что королеву нужно слушать.

Девочка серьезно кивнула.

– Да, мама тоже всегда это говорила. А рот у нее опять станет маленький? Кровь ведь уже не течет.

Люк не знал, как объяснить Тиндре, что произошло.

– В Златых Чертогах твоя мама наверняка выглядит так как раньше.

Казалось, Тиндра испытывает облегчение. Теперь она крепко держала его за руку. Колонна беженцев выходила из канала в замерзшую гавань.

– Ты друг нашей королевы?

Люк сглотнул. Услышал, как негромко смеется в санях Сигурд.

– Ну, я…

– У моей мамы тоже был друг. Когда мой папа так долго не приезжал, а потом совсем перестал приезжать. Мама говорила, что всегда нужен друг. Иначе очень грустно.

Люк глубоко вздохнул.

– Твоя мама была очень мудрой женщиной. Ты… – Он испуганно замер.

На некотором расстоянии от них Юливее вдруг остановилась. Эльфийка подняла раскинутые руки, и в небо рванулись языки пламени. Они поворачивались и двигались, словно живые. А потом они вместе образовали большую яркую птицу, которая, раскинув крылья, полетела к городу. В то же время под их ногами затрещал лед. И Люк почувствовал, как холод поднимается по полозьям к сапогам.

– Красиво! – сказала Тиндра.

Мгновением позже прогремел первый выстрел.

В свете пламенной птицы

Раффаэль шел в первом ряду аркебузиров. Он приказал своим стрелкам рассыпаться. В сотне шагов позади них плотным строем шли пикинеры. Он передал Эсмеральде командование главными силами своего полка.

Его люди были преисполнены какой-то напряженной уверенности. Они не боялись войти в город первыми, потому что знали, что им достанется все самое лучшее. Раффаэль отлично сознавал, что не сможет помешать грабежу, но свой штаб и остальных офицеров полка он убедил в том, что не стоит вести себя словно тролли.

Негромко потрескивал лед под их подбитыми гвоздями сапогами. Холод поднимался по ногам. Этой ночью на небе не было луны. Облака закрывали звезды. Он с трудом видел человека, шедшего в двух шагах впереди. Как держать полк в порядке при таких условиях? Не таким он представлял себе свое первое крупное дело. Возглавлять банду убийц и насильников! Он негромко взмолился Тьюреду о даровании сил.

Молодой рыцарь слегка расставил руки. Было нелегко сохранять равновесие на льду в сапогах для верховой езды. Он то и дело слышал, как падают его люди и с проклятиями поднимаются снова.

Внезапно небо перед ними стало красным. Отчетливо вырисовались острые крыши города. Между домами поднялась сотканная из света фигура. Огромная птица! Лед гавани осветился золотисто-красным.

Его люди остановились. Некоторые громко молили Тьюреда о спасении. Но от птицы, казалось, не исходила опасность. Она была просто красива и все. Зачем она нужна, интересно?

– Капитан Раффаэль! – Стрелок слева от него указал на гавань. – Там!

– Стрелки, заряжай! – не раздумывая, крикнул Раффаэль.

Стройные фигуры неслись к ним по льду. Эрилгар ошибся.

Они не удивили Гисхильду. Очевидно, она ждала нападения.

– Огонь!

С грохотом разрядились первые аркебузы. Надо льдом из стволов вылетел огонь. Отдача тяжелого оружия отбросила людей и сбила с ног. Раффаэль выругался. Проклятый лед! Нужно было подумать об этом.

Сотканная из света птица исчезла меж облаков. На гавань опустилась темень. Отчетливо слышался треск, словно кто-то чиркал по льду дюжиной тяжелых клинков.

В темноте что-то было. Раффаэль поднял рапиру. По его клинку был произведен удар такой мощности, что оружие вылетело из руки. Он развернулся и больно ударился о лед. Вокруг раздавались пронзительные крики.

– Андаланцы! Отступаем! Отступаем к пикинерам!

Он пытался подняться на ноги. Последовал новый удар по нащечнику шлема, отправивший Раффаэля обратно на лед.

Рыцарь пополз по льду на четвереньках. Пикинеры! Если удастся добраться до них, они спасены. Пробить плотные ряды стальных наконечников летающим эльфам наверняка не удастся.

Раздавались одиночные выстрелы. В свете вспышек он увидел боевое формирование на льду гавани. И он наблюдал, как падают его люди, сбитые с ног отдачей из собственного оружия.

– Не стрелять! – закричал он.

Краткие вспышки позволили оценить, сколько людей неподвижно лежат на льду. На глаза Раффаэля навернулись слезы ярости. Он завел своих людей в ловушку. И не знал, как их вывести.

Битва на льду

– Пожалуйста, Юливее! Они стреляют в беженцев. Пожалуйста, помоги нам. Я знаю, что ты сделала в тот день, когда умер мой отец. Я знаю, на что ты способна!

Ярость, горечь и отчаяние отразились на лице эльфийки.

– Я не могу. Я видела тот ужас, который сотворила людям. И поклялась никогда больше не делать этого.

– Значит, ты будешь смотреть, как они стреляют в детей? Там только солдаты. Ты не убьешь невинных.

Эльфийка в отчаянии всплеснула руками.

– Я не могу…

– Нет, ты не хочешь! – Гисхильда была вне себя от ярости. – Я, по крайней мере, не буду стоять и смотреть на это! – Она обернулась и махнула рукой Аппанасиосу. – Атакуем!

Путь им указывали вспышки у стволов аркебуз. Колонну запряженных лошадьми саней отвели как можно дальше от стрелков. Царила страшная неразбериха. Для этой битвы Гисхильда выбрала тяжелый меч с вычурной латунной гардой. Было не до утонченных финтов. Грубые, мощные удары решат, что их ждет – победа или поражение. Сражаться, как эльфы, которые даже на коньках бились со смертоносной элегантностью, она не умела. Но это и не было нужно. Ее ярость затмила все остальные мысли. Она хотела только одного: разбить врага, который уничтожил этот город и теперь стремился уничтожить беженцев. Выживет ли она сама – ей было все равно.

Она была быстрее кентавров, которые грохотали копытами позади.

Перед ней на льду растянулась тень. Она на полной скорости перепрыгнула через убитого. Ее полозья с грохотом ударились об лед. Она зашаталась, раскинула руки; сильно наклонившись вперед, снова обрела равновесие и помчалась дальше.

Бросаться во тьму было сущим легкомыслием. Лишь в свете вспышек выстрелов она на мгновения видела лед и противников.

Эльфы уже носились среди аркебузиров, разорвав их строй. Стрелки поспешно отступали. Ей показалось, что краем глаза она заметила сани, отделившиеся от колонны беженцев. Они неслись прямо на врагов.

Искра аркебузы вспыхнула прямо перед ней. Она поспешно отпрянула влево. В свете выстрела она увидела руку, часть оружейного ствола и грудь солдата. Остальное было скрыто во тьме.

Она ударила изо всех сил, от удара потеряла равновесие и оперлась свободной рукой о лед, чтобы не упасть. Ее враг закричал. Она понеслась дальше, даже не посмотрев, что стало с солдатом.

Она заметила в коротких вспышках аркебуз, что лед перед ней завален трупами. Маураваны, которые хорошо видели в темноте, устроили настоящую резню среди стрелков. Выжившие спрятались за строем пикинеров. Полк разделился. Словно гигантские иглы, торчали пики во всех направлениях всего лишь в пяти шагах от нее. Пробить эту защиту было невозможно.

Воины заняли позицию на входе в гавань. Пока они там, уйти невозможно.

Гисхильда описала дугу, чтобы уйти от пик. Атака приведет лишь к тому, что ее пронзят стальные наконечники, прежде чем ее меч успеет поразить первого противника.

Кентавры замерли за ее спиной, беспомощно глядя на врага.

По ту сторону блока пикинеров появились новые полки. Что происходит, она видела очень смутно. На замерзшем море разворачивались черные линии. Подходили все новые и новые части, посылая вперед аркебузиров.

Гисхильда закричала от ярости. Теперь все пропало!

Поездка на санях

– Ты с ума сошел! – закричал Люк на старика и пожалел, что забрался на сани с высокими бортами. За деревянными стенами они с Тиндрой искали укрытие от пуль аркебуз.

– Я нас выведу отсюда. Всех!

У его щеки просвистела пуля. Тиндра спряталась под козлами. Она сидела очень тихо. Люк обнял ее.

– Он присматривает за королевой, пока жив. С тех пор как она была ребенком, таким же как ты. Он знает, что делает. Мы можем доверять ему.

Он пожалел, что обругал Сигурда. Перед девочкой нельзя давать себе волю. Она только сильнее испугается. Он мысленно вознес молитву Тьюреду, хотя и сомневался в том, что Господь отвернется от воинов, которые шли в бой под знаменами Господа.

Словно ветер, неслись по льду тяжелые сани. Ночь прошивали смертоносные пули. Одна из них выбила щепку из козел. Аркебузиры поняли, что им угрожает опасность. И пытались застрелить крупную лошадь.

– Вперед! – закричал Сигурд и опустил кнут на уши тяжеловоза.

Сани в буквальном смысле слова летели по льду. Сигурд перелез через козлы и спрятался. Впереди Люк слышал крики. Затем раздалось пронзительное ржание. Он увидел, как пика сломалась о шею тяжеловоза. Сани смяли линию пикинеров. Люди бежали из-под тяжелых копыт и остро заточенных полозьев саней.

Сани во что-то врезались. Люк выглянул из-за козел. Лошадь висела мертвая в сбруе, но тяжелые сани по инерции катились вперед. Ряды пикинеров были, должно быть, шириной шагов в двадцать.

Повсюду кричали. Где-то позади них раздавалось «ура!». Люк достал кинжал и пистолет. Он понимал, что ждать пощады глупо. Их повозка пробила брешь в занявших круговую оборону рядах пикинеров, и кентавры воспользуются возможностью напасть.

– Сомкнуть строй! – услышал он крик офицера. Над боковой стенкой саней появилось лицо. Точнее, искаженная яростью морда. Люк ударил.

Рядом с ним выпрямился Сигурд. В руках у фьордландца была тяжелая секира. Он слегка покачивался.

– Увидимся в Златых Чертогах, Люк.

– Боюсь, таких, как я, туда не пускают.

Сигурд обрушился на воина, который попытался взобраться на козлы.

– Туда попадает каждый, кто храбро сражался за Фьордландию. Вот увидишь.

Это было последнее, чего хотел рыцарь. Тиндра вцепилась в его ногу. Он хотел вытащить отсюда ребенка. И хотел снова обнять Гисхильду.

Стоявшие вокруг пикинеры отбросили бесполезное теперь оружие. У каждого была еще рапира или тяжелый нож. Вспыхнул огонь от пистолетного выстрела. Удар пришелся в грудь Люку, он опрокинулся навзничь.

Сигурд завалил секирой следующего атакующего, когда ему в бок вонзили сломанное древко пики.

Люку было нечем дышать. К нему, что-то крича, склонилась Тиндра, но он не разбирал ее слов. В ушах звучал только грохот выстрела.