Текст книги "Наследница трона"

Автор книги: Бернхард Хеннен

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 42 страниц)

Верный момент

Гисхильда обвела взглядом ряд одетых в черное всадников. Сколько времени им удастся обманывать гарнизон лагеря припасов? После того как на протяжении прошлого года мелкие лагеря с припасами то и дело становились целью нападений, рыцари ордена изменили свою стратегию. Теперь они закладывали только крупные пункты питания. Лагерь Железная Стража находился в двадцати милях за спиной продвигающейся вперед армии.

Она вытерла пот со лба. День был давяще жарким. Ничто не шевелилось. Перед ними в широкой долине находилась цель, окруженная полого поднимающимися горами, склоны которых поросли густым смешанным лесом.

Долина была неровной. Небольшой ручей, очевидно уже несколько раз менявший свое русло, проложил глубокие извилистые борозды. Небольшие березовые рощицы и негустой кустарник покрывали берега. Плохо укрепленная дорога разделяла долину надвое. Многочисленные оббитые железом повозки оставили на дороге глубокие следы, в которых собиралась вода. В воздухе вились комары. То и дело мелькали радужные стрекозы.

На пологих холмах виднелось три строения. Крыши обвалились, обнажив каркас из черных балок. Неделю назад в долине был бой. И каждое селение, оказавшее сопротивление, после боя было отдано на разграбление.

Гисхильда знала, что в низине, в южной части долины лежат дюжины непогребенных тел. Даже с такого расстояния было видно, как кружат над ними вороны. В этом походе командовали рыцари ордена Древа Праха. И они вели войну с безжалостной жестокостью. Мертвых врагов не хоронили. Пленников отдавали вопрошающим, которые на своих дыбах заставляли говорить даже самых крепких мужчин.

Почти в самом центре долины располагался лагерь. На земляных укреплениях работали рабы. Вокруг лагеря планировалась система глубоких рвов. На юге в укреплениях еще оставались бреши. Рвы не были закончены. На валу рядом с воротами зияла широкая дыра, которую на первое время забаррикадировали габионами. Между ними стояли отдельные бронзовые серпентины. Однако большую часть орудий выставили вдоль северного вала, чтобы следить за входом в долину.

Земляные валы вокруг лагеря были более трех сотен шагов в окружности. Они защищали длинные ряды палаток из пожелтевшего холста. Прошлой ночью подошел обоз из сорока больших, влекомых тяжеловозами фургонов. Там прибывшие ожидали подкрепление, прежде чем двинуться дальше, на передовую наступающей армии, двигавшейся к портовому городу Гаспаль.

Бесконечные ряды бочонков и ящиков возвышались вдоль улиц лагеря. В больших палатках хранились мешки с зерном, бобами и чечевицей и другие продукты, которые нужно было беречь от дождя. Орден Древа Праха блестяще организовал поход. У них всего было в достатке.

Гисхильда потянулась. Доспехи ее негромко скрипнули, поскольку были слегка великоваты. Капитан, которому они когда-то принадлежали, обладал более крупным скелетом и гораздо более развитыми мускулами. Она чувствовала, как под мышками собирается пот. Орден Древа Праха тем временем выставил несколько эскадронов конных пистольеров. Точно так же, как и их собратья из рядов Нового Рыцарства, они носили черные доспехи, что в летнюю жару было сущим мучением.

Гисхильда сняла шлем. Волосы свисали прядями и лоснились от жира. Она уже не помнила, когда мылась в последний раз. Год был для нее неудачным. Превосходство Церкви Тьюреда было слишком сильно. Провинция Леаль была последним краешком Друсны, который еще не был захвачен войсками Церкви. Весна и лето принесли одиннадцать кровавых битв и бесчисленное множество стычек. Семь побед было у них, однако потери были невосполнимы. Даже побеждая, они были вынуждены отступать перед войсками Церкви. Судьба Друсны была решена. Все больше и больше дворян в открытую переходили на сторону Церкви Тьюреда. Сейчас речь шла только о том, чтобы те, кто не хотел подчиниться, могли эвакуироваться и через гавань Гаспаля бежать во Фьордландию.

На открытый бой в поле лоб в лоб с войсками Церкви они не могли решиться. Несмотря на поддержку Альвенмарка, воинов было недостаточно. Самые боеспособные отряды, которые находились в распоряжении Гисхильды, сейчас скрывались позади нее, в лесу. То были ее мандриды, одетые в доспехи убитых черных всадников, Жнецы князя Тирану и кочевое племя кентавров из Дайлоса. Они представляли дикую, неконтролируемую силу, а их предводитель, Аппанасиос, больше напоминал разбойника с большой дороги, чем командира. У него были неухоженные черные волосы и пышная окладистая борода. Его загорелую мускулистую грудь украшала кожаная портупея, в которой торчало несколько пистолетов с поворотным затвором. И это при том, что Эмерелль строго-настрого запретила детям альвов использовать пороховое оружие. Вдобавок он повязал вокруг бедер колчан со стрелами, в котором помещался короткий седельный лук. Из-за правого плеча выглядывала рукоять длинного меча. Шрамы на руках и груди выдавали в Аппанасиосе бывалого воина. Гисхильда знала, что кентавр и ее супруг прекрасно ладят и понимают друг друга самым лучшим образом. И это не было похвалой!

– Когда выступаем? – нетерпеливо поинтересовался Тирану.

Гисхильда обвела взглядом своих полководцев. Казалось, что только эльф и Аппанасиос рвутся в бой. Ее мандриды были столь же измождены, как и она. Но атака должна была пройти успешно! Если лагерь с припасами загорится и подвоз продуктов будет прерван, то армия Церкви будет вынуждена приостановить наступление на Гаспаль. Таким образом, можно будет выиграть пару дней для города. А если повезет, то и целую неделю.

– Королева?

Гисхильда взглянула на Тирану.

– Чего мы ждем, повелительница? – Эльф даже не пытался выказать уважение.

– Мы ждем, чтобы солнце облегчило нам победу. В тени деревьев мы защищены от сильной жары. Стражи на земляных валах пекутся в своих доспехах. Они потеряют бдительность. Мои мандриды – это не конница ордена. Недостаточно просто напялить доспехи черных всадников. Мы можем только надеяться, что стражи не будут приглядываться внимательно, когда мы будем двигаться ко рву.

Тирану одарил ее таким взглядом, словно она была не королевой, а упрямым ребенком.

– Рано или поздно нас рассекретят, – сказал он, пожав плечами, развернул коня и вернулся к своим Жнецам.

Конский хвост Аппанасиоса нетерпеливо хлестнул по бокам.

– Что? – набросилась Гисхильда на кентавра.

– Я тоже считаю, что мы должны действовать скорее. Если будем ждать слишком долго, они сменят стражу.

– Я их знаю! Я жила среди них много лет. Стража всегда сменяется в третьем часу. Во всем, что они делают, существует строгий порядок, поэтому у них всегда такой чертовский успех! – Гисхильде приходилось сдерживаться, чтобы не ввернуть словцо относительно недисциплинированности войск Друсны и уж тем более о стаде кентавров, которые большую часть времени валялись пьяными.

В густых черных усах Аппанасиоса сверкнули зубы.

– Готов поспорить, что знаю, о чем ты думаешь, королева. Ну да ладно… Единственное, что меня тревожит, – наши враги уже знают тебя так же хорошо, как и ты их. Если ты знаешь, как мыслят они, потому что так долго жила среди них, то это верно и для другой стороны. Тебе будет все труднее и труднее удивить их. Если только ты не станешь вести себя, словно немытая варварша, которая срать хотела на правила ведения войны в рыцарском ордене. Поразмысли об этом на досуге, королева. – Кентавр умчался прочь и исчез среди деревьев.

Кроны деревьев тронул легкий бриз. Тысячи горячих лучиков света плясали над лесной почвой. Среди оставшихся командиров царило неловкое молчание. Все они хорошо знали взрывной характер Гисхильды.

Эрек откашлялся.

Она взглянула на мужа. Вчера он сбрил бороду, чтобы сегодня быть рядом с ней в первом ряду среди черных всадников. Еще бы! Обычно он заплетал бороду в косичку, это выдало бы его издалека. Щеки и подбородок были белыми, словно брюхо мертвой рыбы, в то время как остальное лицо было загорелым. Он неплохо выглядел: угловатый подбородок, решительный рот… неотесанный, прямолинейный, глуповатый, он так не похож на Люка. Она никогда не полюбит его!

– Что тревожит тебя, супруг мой?

Эрек слегка улыбнулся, потому что она назвала его «супруг». Ирония была ему абсолютно чужда.

– Я долго изучал лагерь. Мне кажется, что земляные валы чересчур высоки.

Гисхильда глубоко вздохнула. Нужно держать себя в руках! Если она будет обращаться с ним презрительно, то повредит и себе. У большинства фьордландцев были абсолютно старомодные представления об отношениях между мужчинами и женщинами.

– Мы атакуем там, где в валу есть просвет. И нас не будет волновать, насколько высоко укрепление там, где его закончили.

Эрек сделал жест, как будто хотел погладить ладонью бороду, однако его рука застыла на полпути к подбородку, когда король не нашел своей обычной косички.

– Тут ты, конечно, права. И тем не менее валы чересчур высоки. Столько земли они не могли достать из тех ям, которые вырыли. В этом я разбираюсь. Я неделями копал земляные валы Фирнстайна. И знаю о земле почти столько же, сколько немытый крестьянин.

Он ухмыльнулся, однако Гисхильда не ответила на его улыбку. Ей не очень нравилось, что ее ярлы смотрели свысока на простых крестьян и рыбаков. Когда начнется битва за Фьордландию, понадобится каждый мужчина, который может держать в руках меч. И тогда такое высокомерие будет не к месту.

– К чему ты клонишь?

– Где-то в лагере есть большая яма. И меня беспокоит то, что я ее не вижу.

Гисхильда вздохнула про себя.

– Они рыли отхожие места.

– Нет, это должна быть яма побольше, – настаивал Эрек.

Бриз снова шевельнул листву. Свет ослепил Гисхильду. И внезапно ее охватил ледяной холод. Он был глубоко в ней. Появился совершенно внезапно. Предчувствие надвигающейся беды, как тогда, когда ее отец был обманут рыцарями ордена и когда ее похитили.

– Тебе нехорошо, госпожа? – спросил Сигурд, капитан мандридов.

Она отмахнулась, однако ее рука слегка дрожала. Она подумала о Люке. Внезапно она почувствовала себя настолько близкой к нему, словно он стоял рядом.

Гисхильда обвела взглядом старые деревья. Вчера они проезжали мимо одной из лесных святынь друснийцев. Лес духов, где на стволах были вырезаны лица, а высоко в ветвях и в волнах музыки ветров хоронили мертвых. Союзники верили, что духи мертвых летают с ветром, а музыка ветров, рожденная деревом и латунью, придает им голоса. Нужно только внимательно слушать, и тогда можно уловить их послание.

Тоненькие волоски на ее руках встали дыбом. Густой лиственный свод снова зашуршал над ними. Может быть, какой-то умерший хочет передать ей послание? Может быть, предупреждение? Невольно вспомнились клятвы Люка в любви. Как часто он обещал ей, что будет рядом. Если бы он был здесь! Не случилось ли с ним чего?

Она глубоко вздохнула. Все это лишь суеверная чушь!

Гисхильда слегка дрожала. Снова вспомнился жаркий летний день, предшествовавший той ночи, когда рыцари ордена похитили ее. Тогда она тоже чувствовала холод.

Молодая женщина резко подняла голову. Все давно не так, как раньше! У нее небольшая температура, отсюда и холод. Летняя температура…

Взгляд ее упал на Эрека, и королева невольно улыбнулась. Без своей пышной бороды он казался чужим. Чужим, но не плохим. Он старался понравиться ей. И его действительно можно принять за пистольера. Гисхильда знала, что для фьордландца это большая жертва – расстаться со своей бородой. Пройдет не менее двух лет, прежде чем он снова будет выглядеть так, как выглядел до вчерашнего дня. И все это он сделал исключительно ради того, чтобы быть рядом с ней.

Она снова посмотрела на лагерь в чаше долины. Знамя на высокой еловой мачте в лагере вяло свисало. Там разместился обоз. По трем сторонам площади были аккуратно размещены фургоны. Между палаток не видно было никого. Только на земляных валах виднелась пара стражей. Все, кто мог, укрылись от жары.

Она негромко вздохнула. В принципе, ее союзники правы. Не важно, когда они будут атаковать, сейчас или через два часа. Она махнула рукой Эреку.

– Поезжай к князю Тирану и скажи, пусть готовит своих Жнецов. Мы атакуем!

Заклятые друзья

Коринна знала, что этот немытый негодник интересуется только золотом. А еще – письмами, которые она привозит. Она старалась, чтобы он не заметил ее пренебрежения. Оборванный грязный проходимец, всего лишь карикатура на князя! Он напоминал ей волка. Худым он был. Истощенным, точно волк, когда зима слишком длинна и холодна, а добычу можно отыскать с трудом.

На боярине была грязная оборванная одежда. За широким поясом торчал целый арсенал кинжалов. На боку болтался старомодный широкий меч с изогнутой латунной гардой, которая, на ее вкус, очень плохо подходила к тяжеловесному клинку. Тонкие немытые волосы выглядывали из-под берета. Его щеки были черны от щетины. Пахло от него так, словно он не мылся уже несколько недель.

Коринна скривилась при мысли о том, что вся Друсна считала его одним из своих героев-освободителей. Кусок дерьма он, вот кто, в самом прямом смысле этого слова, и ничего больше. Орудие Нового Рыцарства в войне, о которой ничего не знает даже большинство гептархов.

– Что тебя развеселило? – раздраженно спросил боярин.

Мгновение Коринна колебалась, не сказать ли ему правду. Но об этом, конечно, нельзя было даже и думать. Негодяй им еще нужен.

– Я думала о том, как капризна бывает война. Сегодня нам приходится просить нашего самого верного союзника о том, чтобы спасти нашего самого злейшего врага. Это немного отдает иронией, не правда ли?

Боярин нахмурил лоб. Кулак крепче сжал кожаный кошелек, который он держал в левой руке, чтобы в нем зазвенели золотые монеты.

– Что мне нужно сделать?

Коринна указала на маленькую земляную модель, которую она построила, пока ждала предателя. Она подняла длинный ясеневый прут, приготовленный заранее. Потом объяснила ему все, что знала о лагере припасов Железная Стража. Умолчала она только о том, что там находился сам Луи де Бельсазар, новый комтур Друсны. О Бельсазаре ходила слава хитрого и беспощадного человека. Он был фанатиком, но холодным и расчетливым фанатиком. Если бы боярин узнал, что там, внизу находится Бельсазар, то он мог наделать глупостей. Его смерть нанесет сильный удар ордену Древа Праха, но сегодня день не для этой смерти. Нужно было всего лишь убедить Гисхильду не атаковать. А для этого достаточно, чтобы боярин рассказал ей о том, что ждет ее в лагере Железная Стража. Кто ждет ее там, это не столь важно.

Боярин откашлялся, а затем сплюнул на то место, которое обозначало центр лагеря. Место, где были выстроены фургоны.

– Оттуда она не выберется даже с эльфами и троллями, – сухо заметил он.

У Коринны возникло такое впечатление, что предатель не очень расстроится.

– Поэтому важно, чтобы ты предупредил ее вовремя.

– Ты говорила, что она уже там. Как же я успею? Кроме маураван, наверное, нет никого, кто передвигается по лесам быстрее, чем я со своими ребятами. Но даже нам понадобится больше часа, чтобы добраться до королевы.

– У тебя времени более чем достаточно.

– Ты что, ясновидящая? Откуда ты знаешь, что в этот миг она не отдает приказ атаковать?

Самоуверенный тон боярина не понравился Коринне, однако она сделала вид, что все в порядке. Этот парень был слишком важен. Кроме еще одного, чье имя Лилианна не стала открывать, боярин был единственным шпионом, который имел неограниченный доступ к королеве.

– Мой орден воспитал королеву Гисхильду. Мы знаем, как она мыслит. Она будет ждать, когда жара изнурит стражей. Она ни в коем случае не станет атаковать раньше, чем за полчаса до смены стражи. А это значит, что у тебя более полутора часов времени, чтобы добраться до нее. Этого должно хватить.

– Я тоже неплохо знаю королеву. И считаю, что она капризна, как котенок. Достаточно только посмотреть на ее герб. Кто же выбирает подвязки в качестве герба? Как же ты можешь утверждать, что знаешь, как она поступит?

Теперь Коринна уже не пыталась скрыть улыбку.

– Наш примарх когда-то заглянул на самое дно ее души. Мы знаем, из какого теста она слеплена. А еще мы наблюдали за всеми ее битвами. Она совершенно точно знает, как мы мыслим. Знает наши военные обычаи. Поэтому ей так часто удается одержать легкую победу. В этом ее сила и одновременно слабость. Она позволяет нам предугадывать ее поступки.

– В таком случае комтур де Бельсазар тоже может предугадать ее поступки.

Это было скорее утверждение, чем вопрос. Коринна кивнула.

– Да, так и есть. Поэтому он устроил эту ловушку. А теперь спеши. Время уходит. Ты должен предупредить ее. Она нам нужна… пока что.

Ожидание

Луи промокнул лоб платком. В фургоне стояла давящая жара. Они могли приоткрыть брезент только совсем чуть-чуть, чтобы разведчики в горах не обнаружили их. Ручные вороны, кружившие в небе высоко над лагерем, защищали их от соколов и этих противоестественных маленьких созданий с крыльями бабочек. «Ближе, чем на милю, они не смогут подойти к лагерю, – подумал комтур. – Однако кто ж знает, на что способны эти эльфы и их проклятая магия».

«Господь, будь с нами», – настойчиво молился он. Губы его беззвучно шевелились. Сидящие в фургоне аркебузиры не должны заметить, что его тревожит. Не должны заразиться его сомнениями.

Луи попытался думать о чем-то другом, кроме того, какими подлыми магическими средствами могут располагать враги. Он внимательно изучал текстуру толстых дубовых досок, скрытых для всех наблюдателей извне под брезентом. Они давали фургону дополнительную защиту со стороны широкой площадки, расположенной посреди лагеря. Каждый из фургонов с якобы фуражом был оснащен дополнительной деревянной стеной, достававшей взрослому человеку до груди. И в каждом фургоне ждали аркебузиры.

Луи глубоко вздохнул. Жара давила на плечи. Он чувствовал, как по спине сбегает пот. На Луи были полулаты Черного Отряда. Свой широкий пурпурный набрюшник с золотыми кистями, выдававшими офицера высокого ранга, он снял. Его командиры вплоть до сегодняшнего утра пытались уговорить его не выступать в первом ряду. Отказ от набрюшника был его уступкой. Может быть, у него и были свои слабости, но трусость в их число не входила.

Ему было тяжело сидеть в этом душном узком фургоне. К счастью, в нем только одна такая стена, в противном случае он бы этого не вынес. Сидеть, притаившись, в окопах было бы вообще невыносимо. Луи сжал губы. Нужно совладать со своими страхами. Комтур запрокинул голову. Через полог он видел стоящее высоко в небе матовое солнце. «Я ведь не заперт по-настоящему, – уговаривал себя комтур. – Даже если, как и остальные солдаты ордена, не могу покинуть фургон».

Темное время суток, когда небо было затянуто тучами, позволило ему провести приготовления в полной тайне. Прошлой ночью прибыл подложный обоз. Он доставил не продукты, а солдат. Сотни солдат! Проклятые повстанцы и Другие захлебнутся в собственной крови, если посмеют атаковать!

Солдат его личной охраны перевернул песочные часы. Луи наблюдал, как перетекает мелкий желтый песок. Еще полтора часа до смены караула! Значит, ждать им осталось еще час! Все это было бы не нужно, если бы проклятое Новое Рыцарство подчинилось приказам маршала ордена Древа Праха.

Луи смотрел на толстый, медленно тлеющий фитиль одной из аркебуз. Он лежал в латунной гильзе, прикрепленной к широкой кожаной перевязи, висевшей у солдата поперек груди. Он подожжет от него аркебузу, как только поступит приказ готовиться к битве. Маленькую искру было почти не видно сквозь крошечные отверстия для воздуха. Вверх поднималась тоненькая струйка дыма.

Луи просунул палец за воротник. Шея была покрыта потом. Донимала пульсирующая головная боль. Комтур взял флягу и отпил смешанной с небольшим количеством уксуса воды. Она была теплой и имела металлический привкус. Рыцарь почувствовал, как сильнее забилось сердце. Сидеть взаперти в этом проклятом фургоне и не видеть неба – все это не имеет для него никакого значения! Однако нужно одолеть свой страх! Сегодня он должен победить. Он не имеет права на ошибку. Не так, как тогда, в башне Марчиллы. Если бы он сдался войскам комтура! При мысли о том, как его и других выживших замуровали живьем, у него сжалось горло. Не думать об этом!

Он посмотрел наверх, на полог фургона, чтобы удостовериться в том, что желтое пятно все еще светит сквозь ткань.

Небрежным жестом провел по лбу. На этот раз Новое Рыцарство допустило очень грубую ошибку. Они собрали большой флот на севере. Пусть все это проходило в строжайшей тайне, ничто не могло помешать слухам достичь ушей Тарквинона, гроссмейстера ордена Древа Праха. После того как флот ордена Древа Праха настигли сизигийные приливы и все корабли разбились об обманчивые берега моря Дивна, орден потребовал флот Нового Рыцарства в качестве подмоги. С их помощью можно было бы блокировать гавань Гаспаля. Тогда последние друснийцы, а также все фьордландцы и дети альвов, которые их поддерживают, оказались бы в ловушке.

Однако ни один корабль не прибыл. Вместо этого флот Древа Крови бесследно исчез! За неповиновение приказу высокомерное рыцарство окончательно сломает себе шею. Орден Древа Праха обладает правом верховного командования в Друсне. Ослушаться приказа гроссмейстера Тарквинона – это мятеж. А мятежный орден гептархи Анисканса не потерпят. Новое Рыцарство будет распущено. А их войска и имущество перейдут к ордену Древа Праха.

Теперь сердце Луи забилось несколько ровнее. Послышался далекий гром, словно где-то по ту сторону долины разразилась гроза. Комтур прислушался. Гром нарастал, вместо того чтобы стихнуть. Это не гроза. Он удивленно посмотрел на песочные часы.

– Они идут, – хриплым от жары голосом произнес один из аркебузиров.

Луи достал из-за пояса ребристый ключ и натянул пружину пистолета с поворотным затвором. Медленно и осторожно повернул ключ и прислушался к металлическому скрежету.

– Зажечь фитили, – спокойным голосом приказал он.

А потом Луи уже не мог справляться с искушением. Спрятав пистолет за пояс, он вынул кинжал и надрезал ткань брезента выше деревянной стены. Щель была не больше толщины его среднего пальца. Он осторожно раздвинул края.

Тропа среди палаток лагеря была пуста. Только у ворот виднелась пара стражей. Они открывали тяжелые двустворчатые ворота. Луи увидел длинную колонну черных всадников, медленно приближавшуюся к лагерю. Над их головами развевалось знамя Древа Праха. Желто-серая пыль вздымалась из-под них, закрывая вид на то место, где тропа уходила в лес.

Во рту у Луи совершенно пересохло. Наверняка там собираются люди, которые присоединятся к ним, как только будут заняты ворота лагеря. Комтур улыбнулся. Нужно надеяться, что они привели с собой немалое подкрепление. Он был готов ко всему.