Текст книги "Наследница трона"

Автор книги: Бернхард Хеннен

сообщить о нарушении

Текущая страница: 30 (всего у книги 42 страниц)

След на рапире

Фингайн наблюдал за тем, как кобольд спрыгнул с ноги орла и проворно приземлился на карниз сгоревшей башни. Для такого прыжка необходимо мужество, подумал мауравани. Паучок стоил своих денег. Его спутники последовали за кобольдом, последней – лутинша. Все проворно спустились по камням разрушенной башни и оказались на пролете крепостной стены. Половина кобольдов прикрепила к груди арбалеты. Теперь они сняли оружие и проверяли ход.

Похоже, что нападение на гнездо рыцарей удастся,подумал Каменноголов.

Да. Только спусти меня вниз!Фингайн был недоверчив. Он получил планы шпионов, посланных на разведку перед кровавой бойней в Цитадели. Нужно надеяться, что архив с тех пор не перемещали. В данный момент опасаться сильного отпора в замке не приходилось. Войска ордена стояли в гавани и у крепостей, защищавших узкий перешеек между полуостровом и материком.

Каменноголов опустился на шпиль башни. В этом месте Фингайн едва не погиб вместе с Олловейном и Тирану. Эльф спрыгнул и уверенно приземлился на разрушенную стену. Поспешно спустился на пролет.

Кобольды уже проникли в главное здание замка.

Фингайн поспешил по коридору. Один из людей Смирта помахал ему рукой. Эльф вошел в архив. То, что он увидел, огорчило его до глубины души. Полочка к полочке. Кобольды принялись открывать ящики, в которых лежали отдельные листки.

Смирт подошел к нему.

– До сих пор все шло гладко.

Фингайн махнул рукой.

– Здесь можно искать неделю и не просмотреть и половины бумаг. Я думал, тут всего два-три шкафа. Но это… – Редко когда в своей жизни мауравани чувствовал себя настолько подавленным. Они должны управиться до рассвета. Утром сюда придут писари.

– Спокойствие, только спокойствие, мой друг. Сахандан решит эту проблему.

Фингайн посмотрел на лутиншу, опустившуюся на стремянку, прислоненную к шкафу. Она негромко напевала себе под нос. Ему не особенно нравился народ лутинов. Они были ворами, по крайней мере большинство из них. Эльфу не улыбалась идея брать их сюда.

– А что, она может просматривать бумаги в два раза быстрее?

– Не стоит обижать ее. Ты ведь знаешь, лутины обладают особым даром к тому, чтобы отыскивать вещи. Она поможет. Она – потомок Ганды Среброрукой. Волшебство у нее в крови. А теперь мне нужно узнать точно, что именно тебе здесь нужно.

– Имена. Говорят, они записывают все о своих братьях. Мне нужно узнать, где находятся сейчас две женщины и трое мужчин.

Смирт окинул взглядом архив, и улыбка застыла у него на губах. Комната была по меньшей мере двадцать эльфийских шагов в длину и полностью заставлена стопками бумаги. Кроме того, здесь была лестница, которая вела вниз, ко второму хранилищу документов, столь же большому.

Сахандан спустилась со стремянки и подошла к ним.

– Предлагаю тебе назвать сейчас имена.

Фингайн мрачно посмотрел на лутиншу. Он говорил не так громко, чтобы она могла расслышать его слова. Она воспользовалась магией, для того чтобы подслушать. Это было именно то, чего он ожидал от лутинши.

– Вероника де Блэ, из тридцать седьмого звена Башен. Она должна находиться здесь, на полуострове Валлонкур. Начнем с нее.

Сахандан произнесла одно-единственное слово. Она сказала его тихо, но не шептала. То было слово, от звучания которого у Фингайна все волоски на теле встали дыбом. Слово, от которого у него возникло ощущение, что ему щекочут пером позвоночник. Затхлый, пыльный воздух в архиве изменился. Множество бумаг негромко зашептались, словно их касался легкий ветерок.

Теперь Сахандан произнесла имя и тут же начертала его в воздухе размашистыми движениями. Кончики ее пальцев оставляли жаркие следы. Надпись разделилась и сжалась. Снова разделилась. И снова. Каждый раз буквы становились меньше, пока не остались только крошечные точечки. Они разлетелись во все уголки архива.

Смирт и его ребята пригнулись. Но Фингайн не тронулся с места. Когда-то он видел, как колдует Алатайя. Он знал, что может сотворить слово силы.

Одна из кожаных папок с документами в книжном шкафу засветилась. Из выдвижного ящика другого шкафа показался яркий свет.

– Вперед, мальчики, соберите документы и просмотрите их. Что именно ты хочешь знать, Фингайн?

– Вероника де Блэ должна находиться на полуострове Валлонкур. Может быть, даже в этом замке. Мне нужно точное местонахождение. Это же касается и других рыцарей, имена которых я назову.

Смирт негромко застонал.

– При всем уважении, эльф. Ты ведь понимаешь, что в этом рыцарском ордене многое произошло за последние месяцы? Как ты думаешь, насколько тщательно они ведут записи? Я так полагаю, что ни один рыцарь не остался на том же месте, где был два месяца назад. А Валлонкур осаждают. Новости так же плохо доходят сюда, как и продовольствие, оружие и подкрепление.

– Пусть это будет моей заботой, Смирт. Я охотник. Все, что мне нужно, – след. Идти по нему – уже мое дело. И поверь, я умею делать это хорошо.

Кобольд потер кончик носа.

– Мы могли бы неплохо сработаться…

Одного взгляда оказалось достаточно, чтобы заставить Смирта замолчать. Фингайн знал, что никогда больше даже не помыслит о подобных сделках. Все это происходило по приказу королевы, и он был убежден в том, что его поступки очень нужны Альвенмарку. Но мауравани было тяжело. Его мысли все время невольно возвращались к Альварезу. Ему нравился тот человек… И к Жероме, который даже на костре не предал свои идеалы, он тоже испытывал уважение. Таково было желание королевы, чтобы каждый, чье имя значилось в списке, умер от стрелы, на которой было написано его имя. Нужно довериться Эмерелль, потому что ей известны вещи, скрытые от него, не то он провалит задание. И одно он знал совершенно точно. На Смирта, который продает свои услуги любому, кто может за них заплатить, он не будет работать никогда.

Взгляда, брошенного в сторону кобольдов, было достаточно чтобы убедиться: они работают быстро и эффективно. Фингайн не мог не признать, что эта необычная группа из убийц, счетоводов и шпионки дополняла друг друга необычайно хорошо.

Они нашли данные обо всех, кто значился в списке королевы. Собрали краткую биографию и информацию о местах, где разыскиваемые часто бывали до сих пор. Тот факт, что Фингайн получил даже список с любимыми блюдами двух из пяти искомых людей, наводил на размышления о том, как работали ребята Смирта до сих пор.

Когда кобольды справились с задачей, уже почти рассвело. Наконец Смирт передал ему целую стопку документов.

– А теперь нам нужно спешить, Фингайн. Цепляться за канат, свисающий с ноги летящего орла, – честно говоря, не мой любимый способ покидать поле боя. Мне очень не хотелось бы делать это в первых лучах утренней зари и, быть может, под прицелом дюжины аркебуз.

– Тогда поторопись.

– А ты?

– Я остаюсь. – Маураван похлопал по стопке документов. – Мне нужно сделать кое-что еще.

Кобольд кивнул. За те дни, которые они провели вместе, он не задавал лишних вопросов, что сильно удивило Фингайна, учитывая принадлежность партнера к маленькому народу.

– Если когда-нибудь тебе понадобятся деньги…

Эльф отмахнулся.

– Иногда нам поручают вполне почетные задания.

– Давай не будем усложнять наше знакомство дискуссией о чести.

Кобольд пожал плечами.

– Как хочешь. Удачной охоты тебе.

– Смирт… Не засиживайся в мире людей. Возвращайся в Альвенмарк. Эмерелль объявила о завершении старой вражды, даже послала гонцов на поиски детей темных альвов. Говорят, начинается новая эпоха. И все дети альвов должны вернуться домой. Былая вражда будет забыта.

– В Альвенмарке все настолько плохо?

Фингайн знал, что Смирт достаточно умен, чтобы различить правду, скрытую за красивыми словами.

– Да, все настолько плохо. Королеве нужны все, кто может сражаться. Поверь, она встретит тебя и твоих ребят с распростертыми объятиями.

Певец ветра

Корпус корабля глубоко осел в воду. Волны захлестывали палубу. Олловейн вцепился в поручни. Даломан даже привязал себя. Кобольд ругался не переставая, с тех пор как они прошли через ворота альвов.

– Прямо по курсу айсберг! – раздался голос с главной палубы.

– Будь ты проклят вместе со своим певцом ветра! – разорялся Даломан.

Мастер меча посмотрел на другой конец кормового возвышения. Там сидел на корточках молодой эльф, на которого он возлагал большие надежды. Он был единственным певцом ветра, которого удалось найти. Теперь он понимал, почему тот не оказался во флоте Альвенмарка.

– Певец ветра, у которого морская болезнь! – причитал Даломан. При этом он, дрожа всем телом, цеплялся за амулеты в своих серьгах.

– Будь ты проклят, Олловейн! Пусть угри сожрут твои внутренности.

– Если я окажусь на дне морском, то ты, вероятно, будешь лежать рядом со мной, – спокойно заметил мастер меча.

– Да поразят тебя пули всех твоих врагов, эльфийский зазнайка! Я… – Новая волна заставила кобольда на время умолкнуть.

Олловейн наблюдал за айсбергом, плясавшим в штормовом море шагах в пятидесяти по правому борту. Он был непредсказуем, словно пьяный великан. Маленький флот раскидал шторм. Из семнадцати кораблей в поле зрения было только два.

Даломан выплюнул воду и отдал приказ зарифить главный парус. На них неслась очередная огромная волна. Нос судна задрался вертикально вверх, когда они попытались взобраться на гребень.

Олловейн давненько не чувствовал себя таким маленьким и незначительным, как сейчас, посреди бушующей стихии.

Что-то с грохотом ударилось о правый борт. Повсюду в бушующем море плавали небольшие льдины. Эльфу отчаянно захотелось, чтобы существовали какие-нибудь боги, которым сейчас он мог бы помолиться.

Даломан кричал в рупор, подбадривая матросов на реях. Те, словно пауки, сновали по вантам.

Нос большого катамарана прорезал гребень волны и полетел отвесно вниз. Певец ветра перегнулся через борт. Олловейн в очередной раз обругал себя. Он так спешил, что не стал задавать вопросов.

– Ну, князь, поскольку мы так или иначе отправимся рыбам на корм, тебе не стоит делать тайны из того, почему ты приказал принести на борт моих кораблей все эти баллисты и целое войско наемников.

– Воинов, – поправил его Олловейн. – Наемники сражаются за деньги, воины – за убеждения.

– Хорошо, тогда скажи мне, зачем ты притащил на борт целое войско идиотов. Я думал, нам нужно всего лишь забрать пару сотен сынов человеческих из какого-то прибрежного города.

Олловейн боролся со своим бунтующим желудком, когда грузовой катамаран снова взобрался на волну высотой с башню.

– Катамараны не опрокидываются, насколько я слышал.

– И чего только сухопутные крысы не болтают о кораблях…

Олловейн понял.

– Ну что ж, ты этого хотел. Чтобы спасти сынов человеческих, мы заберем их из осажденного города. Перед городом на рейде стоит военный флот священнослужителей Тьюреда, превосходящий наши силы раз примерно в пять. Мы прорвемся, заберем людей и снова прорвем линию их обороны.

– Подобные… шутки снискали моему народу дурную славу, рыцарь.

– Спроси одного из моих рыцарей, часто ли я шучу.

Даломан долго смотрел на мастера меча. Очевидно, он ожидал какого-нибудь намека на то, что это всего лишь дурная шутка. Наконец вопросительное выражение исчезло с лица кобольда. Малыш сплюнул на мокрую палубу.

– Ну ладно, эльф. Ты хотел знать правду о катамаранах. Они никогда не переворачиваются на бок. Они переворачиваются через нос вперед, когда нос судна слишком сильно накреняется вниз. Если это происходит, выживают очень редко и очень немногие.

Отчаянный план

Гисхильда зажмурилась. Она не хотела этого видеть! Редко ей доводилось сталкиваться с таким отсутствием таланта. Люк скользил на своих деревянных полозьях по направлению к ней, при этом сильно кривясь от боли.

– Снимите с него полозья, пока он не убился, – сказала она друснийцам, со скептическими ухмылками наблюдавшими за жалким зрелищем. – Посадите его на какие-нибудь санки.

– Ты же говорила, что может научиться каждый. Дай мне еще пару часов.

Она печально посмотрела на юношу. Она с удовольствием поступила бы, как он хочет, но у них не осталось времени. Все должно случиться уже этой ночью. Она была совершенно уверена в том, что священнослужители Тьюреда начнут последнюю атаку на рассвете следующего дня. И она знала, что на этот раз не сможет сдержать врага.

– На сегодня достаточно. Твой шов может разойтись, если будешь слишком много падать. Прошу тебя, Люк. На санях еще есть места.

– Они для маленьких детей, стариков и тяжелораненых. Я знаю, как мало у нас саней. В крайнем случае я буду держаться за какие-нибудь сани, если не смогу стоять на ногах самостоятельно.

Она посмотрела на эльфов, тренировавшихся на коньках. Эта забава была им абсолютно чужда, но уже через несколько часов они двигались элегантно, словно танцоры. Почему у них так легко все получается? Это несправедливо!

Гисхильда покачала головой, отвечая своим мыслям. Она крайне неразумна. Нужно радоваться, что благодаря эльфам у нее есть хоть маленькое, но преимущество против превосходящих числом рыцарей ордена.

Она снова обернулась к Люку.

– Ты поедешь в каких-нибудь санях! Это приказ твоей королевы.

Он посмотрел на нее ошарашенно. Со времен их первого поцелуя она так с ним не разговаривала. Гисхильда надеялась, что Люк поймет: она хочет как лучше. Он присел на старый бочонок из-под сельди. Если бы он хоть что-нибудь сказал! Он выглядит таким усталым. Нельзя недооценивать тяжесть его раны. Счастье, что он еще жив. Нельзя лишний раз подвергать себя опасности. Почему он не понимает этого?

– Мне нужно идти, – тихо сказала она.

Молодой человек лишь кивнул в ответ.

С Серебряного берега донесся яростный залп аркебуз. Если рыцари начнут атаку преждевременно, все пропало. Она надеялась на то, что в ордене Древа Праха принят тот же регламент, что и в Новом Рыцарстве. После очередной атаки полководец должен позволить своим войскам отдых в течение двух дней.

Она направилась к кузнецам. Ритмичные удары молотов сопровождались смехом. Воняло паленым рогом. В переулке Кузнецов толпились дюжины кентавров. Наконец она нашла Аппанасиоса. Кентаврийский князь сам стоял у наковальни. Жар кузнечного горна отражался на его мокрой от пота груди. Он часто ударял по раскаленной подкове, длинными щипцами переворачивал ее, в то время как железо становилось темнее. Наконец он бросил подкову в ведро с водой, где она исчезла с пронзительным шипением.

– Вы успеете? – спросила Гисхильда.

Князь поднял козий бурдюк, висевший на стене рядом с ним, и сделал большой глоток. Вздохнул.

– Нет, госпожа. Это непростая работа – делать подковы с шипами. Большинство моих ребят знают толк в кузнечном деле, но в этом городе всего пять наковален. Везде работают без передышки. Если бы у нас было хоть днем больше…

Гисхильда покачала головой.

– Это должно произойти сегодня ночью. Новолуние. Это поможет нам бежать. Завтра уже будет слишком поздно.

Аппанасиос негромко выругался.

– Ты когда-нибудь видела лошадь на льду? Моим ребятам придется держаться за сани. Не лучше ли остаться здесь и сражаться? Да и лед не очень прочен… Как далеко мы сможем уйти по нему?

– Бой безнадежен. Мне приходится думать о женщинах и детях. А что касается льда, то не думай об этом. Он выдержит. Нам поможет сам Фирн. – Она помедлила, а потом решила ничего больше не говорить.

Чем меньше народу знает ее тайну, тем лучше. Она была уверена, что они смогут выйти из гавани и пройти довольно далеко в море. Затем им нужно будет повернуть и вдоль берега идти на север. Насколько хватит льда, сказать не мог никто. Обычно море не замерзало так рано зимой. Выходить означало очень сильно рисковать, но они не могли бросить жителей Альдарвика. Даже если она сама придет к Эрилгару, сложит меч к его ногам и сдастся, это не поможет народу. Конечно, маршал Древа Праха станет обещать многое. Но катастрофа во время высадки и долгая осада во льду и снегах ожесточила солдат. Не важно, что прикажет полководец, город захватят огнем и мечом. Солдаты слишком долго страдали. Они будут мстить. И никто не сможет помешать им.

Кентавр повесил бурдюк на стену и вынул из горна новую подкову.

– Ты королева. Тебе решать.

Она выпрямилась.

– Если они нападут, защищать нас придется именно кентаврам. Эльфов слишком мало, а друснийцы и фьордландцы слишком устали.

– Можешь на нас рассчитывать.

Воздух вокруг раскаленной подковы напоминал жидкое стекло. Снова зазвучала песнь кузнечного молота. Гисхильда замерла в дверях. Что правильнее? Отдаться на иллюзорную милость врага или бежать по льду, который появился слишком рано и который подарила не зима?

Знакомый враг

Раффаэль нервно теребил красный набрюшник с золотыми кисточками, символ своего нового звания. За то, что он захватил знамя на бастионе, его повысили до капитана. Он теперь замещал капитана Артуро Дуарте, который был ранен в бою два дня назад. Тем самым Раффаэль принял командование над андаланским полком, с которым когда-то в Валлонкуре Львы были на учениях. То были ветераны друснийской войны, все носили зеленые перья лесных бойцов. Крепкие ребята, не особенно ценившие его. Он взял с собой некоторых своих братьев-рыцарей в качестве штаба.

Раффаэль хотел отказаться от награды за захваченное знамя. Они все храбро сражались на бастионе. Особенно когда эльфы стали загонять их, словно волки – овец. Раффаэль полжизни учился фехтованию, и тем не менее по сравнению с Другими он был сущим ребенком, который вышел с палкой в руке против опытного фехтовальщика.

Мишель настояла на том, чтобы он принял повышение. Битва прошла достаточно бесславно. И рыцарям были нужны герои. Нужны были истории успеха, которые солдаты смогут рассказывать друг другу вечерами у костров.

– Внимание!

Офицеры вытянулись по стойке смирно.

В палатку вошел Эрилгар. Его сопровождали Мишель и Игнациус.

– Вольно, товарищи. – Маршал ордена Древа Праха подошел к модели Альдарвика, стоявшей на столе в центре палатки.

– Все мы знаем, что королева Фьордландии провела несколько лет в школе Валлонкура. Впервые мы противостоим войскам язычников, возглавляемым кем-то, кто знаком с правилами цивилизованной войны. Она не мясник с топором в руке. Она сражается рапирой. Ее стиль элегантный, не грубый. Ее финты и парирования ловки, а выпады – смертоносны. Она знает, что нам срочно нужны зимние квартиры. Поэтому она приказывает жечь все дома в кварталах города, которые мы захватили. Она знает правила войны. Она изучала их, как и все здесь присутствующие Она знает, что перед крупной битвой, если не нужно преследовать уже разбитого врага, необходимо отдохнуть два дня, чтобы войско снова набралось сил. Она рассчитывает на атаку на рассвете, и я гарантирую вам, что она хорошо подготовилась.

Раффаэлю не понравилось, как Эрилгар говорил о Гисхильде хотя правдивость его слов была очевидна.

– На этот раз мы удивим язычников. Мы нарушим свои правила и больше не будем пленниками учебников по войне. Этой ночью новолуние. Наши действия будут скрыты от врага. – Он сделал паузу и на мгновение задержал взгляд на каждом из них. – Братья и сестры. Ночью осада закончится. Только один этот раз зима станет нашим союзником. Лед на каналах уже настолько прочен, что выдержит всадника. А будет еще холоднее. Каналы станут улицами, по которым мы пройдем в город. И гавань. Мы атакуем по льду. Я хочу, чтобы к этой атаке мы подготовились особенно тщательно. К завтрашнему восходу у каждого должна быть теплая квартира. Мы должны удивить врага, чтобы ему больше не удалось разжечь такой пожар, как два дня назад. Оставшиеся дома нам нужны в хорошем состоянии. Скажите своим людям, что еще до рассвета Альдарвик будет наш. После этого я жду порядка и дисциплины. Тот, кто подожжет что-либо, будет казнен на месте своим офицером.

Мысли Раффаэля смешались. Этого не может быть! Он знал, что бывает, когда город отдают солдатам.

– Брат гроссмейстер.

Эрилгар удивленно посмотрел на него.

– А, наш молодой герой. Что ты можешь сказать?

– Разве не по-рыцарски – быть милосердными захватчиками? Мы ведь собираемся править в этой стране. Разве мы не должны защитить жителей от мести наших солдат? Я думал…

Некоторые офицеры рассмеялись.

– Брат Раффаэль, твои рассуждения делают тебе честь, но скажи мне: ты когда-либо присутствовал при захвате крупного города? Города, который отчаянно сопротивлялся своей судьбе и потребовал от осаждающих высокой платы кровью?

Раффаэль вынужден был ответить отрицательно.

– Просто невозможно держать тысячи солдат ночью, во время битвы, на необозримой местности в узде. Как только они окажутся в городе, они начнут грабить и убивать. Ни одна сила в мире не сможет помешать этому. Разумнее будет предоставить их самим себе и надеяться на то, что нам удастся на рассвете снова призвать их к порядку.

Раффаэль понял холодную логику полководца, но все еще не хотел признавать себя побежденным.

– А если мы нападем только на рассвете?

– Именно этого от нас и будут ждать язычники. Наши потери будут значительно выше, капитан. На чьей ты стороне? Хочешь принести в жертву сотни наших ребят ради того, чтобы спасти девственность парочки баб-язычниц? – Эрилгар обвел взглядом присутствующих. – Еще вопросы будут?

Больше никто ничего не сказал.

– Хорошо. Сестра Мишель и брат Игнациус расскажут вам, когда выступят ваши полки. – Он обернулся к Раффаэлю. – А ты, брат, будешь со своими андаланцами на острие атаки. Этой ночью твое рыцарство встретится с реальностью войны. Надеюсь, в будущем ты не станешь устраивать диспуты по поводу моих приказов.