Текст книги "За морем"

Автор книги: Беатрис Уильямс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 31 страниц)

Прежде чем ответить, я выразительно сверкнула на нее глазами.

– Да, классно. Мы были в центре на благотворительном банкете, и Джулиан подвез меня до дома.

– И на самом деле, – Джулиан глянул на часы, – мне пора откланяться. Мне кажется, и тебе, и твоей матушке не помешает немного поспать.

Мама набрала в грудь воздуха и неожиданно высказалась:

– Мне бы вовсе не хотелось выпроваживать вас, Джулиан, если вы предполагали здесь остаться. Я всегда сплю здесь, вот на этом старом чудесном раскладном диване, – и для вящей убедительности похлопала по нему ладошкой. – Он очень удобный.

Провалиться мне на месте!

– Вы чрезвычайно добры, миссис Уилсон, – ответил Джулиан с еле заметной растерянностью в голосе, – но мне действительно нужно идти. Завтра мне очень рано надо быть на работе. Еще раз: невыразимо рад был с вами познакомиться. – Он с улыбкой посмотрел на меня. – Вы вырастили замечательную дочь.

– Вам правда вовсе нет нужды уходить, – не унималась мама.

– Он хочет уйти, мам, – не выдержала я. – И я хочу, чтобы он ушел. Все совсем не так, как ты подумала.

– Ой… – Она снова забегала глазами между нами. – Что ж, тогда… было очень приятно познакомиться с вами, мистер Лоуренс. Я рада, что здесь есть кому присмотреть за моей дочуркой.

Джулиан открыл было рот, явно собираясь ответить ей новой вспышкой остроумия, однако я поспешно это пресекла:

– Я провожу тебя к лифту, Джулиан.

– Да, госпожа, – смиренно произнес он и весело подмигнул моей матушке.

Та подмигнула в ответ.

Взяв Джулиана под локоть, я повела его к входной двери.

– И нечего переглядываться, – бросила я через плечо и вытянула гостя на лестничную площадку.

Лифт находился почти сразу за углом. Я нажала на кнопку вызова и развернулась к Джулиану, снова сложив на груди руки.

Он улыбнулся и крепко привлек меня к себе.

– Ты в самом деле хочешь, чтобы я ушел? – прошептал он мне в самое ухо.

– В данный момент – да, – ответила я, старательно разгоняя клокочущий дурман, заволакивающий разум всякий раз, как Джулиан ко мне прикасался.

Он мягко хохотнул.

– Когда я увижу тебя опять?

– Позвони моей помощнице – она ведет мой ежедневник.

– Кейт, – хохотнул он снова, – тогда я сделаю тебе сюрприз.

Лифт клацал где-то уже совсем рядом, и, расцепив руки, я быстро обвила его талию:

– Жду не дождусь.

Звякнул звоночек открывшегося лифта. Я отстранилась назад и, подняв на Джулиана глаза, встретила его напряженный внимательный взгляд. Он наклонился и легко коснулся губами моих губ.

– А я тем более, – ответил он и шагнул в кабину лифта в тот момент, когда двери уже стали закрываться.

– Отлично, мама, – сказала я, захлопнув за собой дверь. – Пожалуй, это самый неловкий и позорный момент в моей жизни, если не считать тот ужасный день, когда я в первом классе намочила штаны. Или когда я запорола соло на выступлении джаз-ансамбля. Боже ты мой! Ну, зачем, зачем ты это сказала?!

– А что я такого сказала?

Мама к этому моменту уже подхватилась с дивана и принялась невозмутимо приводить в порядок недоубранную нами кухню с присущим ей непогрешимым моральным превосходством.

– Сама знаешь, что сказала. «Мне бы вовсе не хотелось выпроваживать вас, Джулиан, если вы предполагали остаться», – проговорила я нервным фальцетом. – Я хочу сказать, у нас еще даже не было ни разу никакого свидания. Мы даже еще не…

– Чего вы еще, лапушка?

– Не целовались, – пробормотала я.

– Разве он не поцеловал тебя сегодня на прощанье?

Я сердито сверкнула на нее глазами:

– Кажется, я просила тебя никогда не подглядывать.

– Солнышко мое, – рассмеялась мама, – чтобы это знать, мне вовсе не надо подглядывать!

– Все равно это не был нормальный поцелуй. Так что можешь зря не ухмыляться. И вообще хочу сказать: ты – моя мать, и я не собираюсь получать у тебя официального одобрения на секс. Тем более под одной крышей! Бр-р! Рядом, за стенкой!..

– Знаешь, в моем доме я ничего не стала бы говорить. Если бы ты привезла его к нам в гости, ему просто выделили бы отдельную комнату. Но это твое жилище, детка, и ты можешь делать здесь все, что пожелаешь.

– И ты бы ничего не имела против?

– Ну, я бы, наверное, закрыла голову подушкой, – призналась мама, проведя напоследок губкой по шкафчику и хорошенько отжав ее над раковиной. – И все-таки он, знаешь ли, потрясающе красив!

– Я знаю.

– И по-моему, он совершенно тобою очарован.

– Хотелось бы верить.

Я плюхнулась на диван и кинула взгляд на мать: покончив наконец с кухней, она покатила свой чемодан от центра комнаты к стене.

– Он изумительный человек, мам.

– Похоже на то, детка. Это ведь тот самый твой спаситель из парка?

– Хм, ну да.

– Боже ты мой! – Мама села со мной рядышком. – А как вы познакомились?

– На деловой встрече.

– Да, полагаю, в наши дни именно так люди и знакомятся. – Мама поправила на руке часы, сдвинув к самому запястью. – А что, он и правда такой… как мне сказала Мэри Элис?

– Даже очень, – усмехнулась я, посмотрев на обычный с виду белый конверт, оставшийся на кофейном столике.

– И что ты насчет этого думаешь?

– Что значит, что я об этом думаю? – вскинулась я. – За последние пять лет я познакомилась с целой кучей богатеев. Что в этом такого?

Мама промолчала. Терпеливейшая женщина!

Я, конечно, быстро сдалась:

– Ну ладно, извини. Я понимаю, что ты хотела сказать. Да, согласна, все это очень необычно. Но Джулиан совсем не такой, как многие из его круга. Он не вульгарен, не кичится богатством. Деньги для него – просто данность, а не… как бы это сказать… не квинтэссенция его эго. Что-то вроде полезной забавы.

– И он владеет одним из так называемых хеджевых фондов, верно?

Можно подумать, она знала, что такое хедж-фонды!

– Ага, причем очень крупным. Но шесть лет назад этого фонда не было и в помине. Джулиан полностью поднял его сам.

– И все же он из богатой семьи.

– Не уверена, – пожала я плечами. – Он не особо об этом распространялся. Но, думаю, да. А как ты это поняла?

– Ой, лапушка, я не могу тебе это сказать. – И мама неожиданно хихикнула.

– Что именно?

– Мне не стоит тебе это говорить. Ты меня поднимешь на смех.

– И все же?

– Ну, видишь ли… он чем-то напоминает мне моего отца. Немножко.

– Дедушку? Мам, что ты говоришь! Джулиан напоминает дедушку?!

Мама рассмеялась.

– Я знала, ты дико разозлишься, однако это правда. Все дело в его обхождении. Он держится как-то… слишком официально. Пожалуй, даже старомодно. Он великолепно воспитан. Скажи-ка, он открывает перед тобой дверь?

– Ну да.

– Вот видишь! Постарайся его удержать.

Как будто это так просто!

– Ладно, мама, – ласково похлопала я ее по колену. – Давай-ка встанем и вместе раздвинем диван. Да, кстати, ты ко мне надолго?

– Обратный билет на воскресенье, на утро. Оказалось намного дешевле лететь субботним ночным транзитным рейсом.

Мы ловко разложили диван, обустроили постель, по очереди навестили ванную.

– Я оставлю для Брук на дверях записку, чтобы она тебя утром не будила, – сказала я.

– Ох уж эта твоя соседка… – проворчала мать, мотая головой.

– Я знаю, мама, знаю, – поцеловала я ее.

– Спокойной ночи, детка.

Я наскоро написала записку, прикрепила к двери и отправилась в постель, где еще долго не могла никак заснуть, слушая, как беспокойно колотится сердце, и пытаясь себя убедить, что это всего лишь последствие вечернего кофе.

Наутро, в шесть тридцать, Фрэнк, наш утренний консьерж, встретил меня прямо на выходе из лифта.

– К тебе гость, – сообщил он, сияя во весь рот и многозначительно шевеля бровями. – Я как раз собирался звонить.

Кровь ударила в виски, я осторожно выглянула из-за конторки консьержа в вестибюль. Там стоял Джулиан – непередаваемо счастливый, – держа в одной руке белый бумажный пакет.

Я поспешно выскочила к нему:

– Доброе утро!

– Доброе! – Он тронул мои губы мимолетным поцелуем и забрал с моего плеча сумку с ноутбуком. – Решил подвезти тебя сегодня на работу.

– Но тебе же совсем не по пути.

– Будь это по пути, это бы не было так интересно, – отшутился он.

Вместе мы вышли на улицу, где Джулиана поджидала у бордюра блестящая темно-зеленая машина, и он открыл передо мной переднюю пассажирскую дверцу. Я быстро нырнула внутрь, удобно устроившись на кожаном сиденье в окружении всевозможных циферблатов и лампочек и сразу ощутив дремлющую до поры мощь авто.

Мгновение спустя открылась дверца напротив, Джулиан скользнул за руль и сразу завел двигатель.

– Чудесная машина, – восхитилась я и тут же схватилась за сиденье: мы тронулись с места.

– Недавнее мое приобретение. Я признаться, немного опасался, что тебе не понравится.

– Да уж, точно быстрее, чем на метро. А что в пакете?

– Бейглы.^[38] Надеюсь, это не нарушает твоих правил?

– Ну, смотря откуда твои бейглы, – усмехнулась я и открыла пакет.

В нем обнаружилось не меньше десятка пухлых, сияющих, совсем еще теплых булочек. Божественный запах свежеиспеченного теста защекотал мне нос.

– Я не знал, с каким вкусом ты любишь, поэтому взял все, какие были, – объяснил Джулиан.

Я выудила из пакета бейгл с черникой, надкусила.

– Вкуснятина! А ты какой будешь?

– Пожалуй, с черникой.

– Увы, поздно. Как насчет с изюмом и корицей? – протянула я ему булочку.

Несколько минут мы ехали в тишине, наслаждаясь бейглами. Джулиан оказался довольно спокойным водителем: он уверенно прокладывал наш путь сквозь ползущую по улице разноцветную сетку машин, совершая минимум перестроений и стараясь предугадывать маневры движущегося рядом транспорта. Довольно скоро мы уже плавно разгонялись по ФДР-драйв,^[39] и наконец, откинувшись на подголовник, я смогла вновь рассмотреть своего спутника, полюбоваться его великолепным, точеным профилем, вырисовывающимся на фоне утреннего солнца.

– Как спалось? – спросила я.

– Ужасно. Очень по тебе скучал. А ты как?

– Как ни странно, замечательно. Мне снились изумительные сны.

Он на миг скосил на меня взгляд, улыбнулся:

– О чем?

– Извини, это останется между мной и моим подсознанием. – Немного помолчав, я полюбопытствовала: – А откуда ты узнал, что мне сегодня рано на работу?

– Я этого и не знал. – Он глянул в боковое зеркало и аккуратно перестроился в крайний левый ряд. – Я собирался попросить Джоуи, чтобы тебе позвонил.

– Фрэнка, – поправила я. – Джоуи – наш вечерний консьерж. А если бы я была еще в постели?

– Тогда я бы тебя, разумеется, разбудил. Сам я обычно приезжаю в офис уже к семи.

Я глянула на часы на приборной панели:

– Выходит, из-за меня ты опоздаешь.

– Ну, Джефф может в виде исключения меня подменить.

– Как представлю, сколько сделок ты упустишь…

Джулиан рассмеялся.

– Насчет этого не беспокойся. Фондовые рынки вполне выживут и без меня. А вот я без тебя, наверное, не проживу.

Я не нашла, что ответить.

Джулиан быстро глянул на меня.

– Все в порядке?

– Да. Мне просто не очень верится, что все это на самом деле.

– Что именно?

– Ну, ты, я… это все… Со мной никогда такого прежде не было. Вроде бы я отлично тебя знаю – и в то же время не совсем… И потом, ты говоришь мне такие вещи, как сейчас, когда мы с тобой даже не… – запнулась я.

– Даже не что?

– Сам знаешь, – буркнула я, чувствуя, как щеки неумолимо наливаются пунцовым румянцем. – Даже не целовались.

– И кто же в этом виноват? – хохотнул Джулиан. – Ах, боже мой, кофе! Маленькая ты плутовка. И все же я-то тебя вчера поцеловал. И сегодня утром тоже.

– Это совсем не то, что я имею в виду.

Несколько мгновений он молчал, потом машина вдруг вильнула сразу через три ряда к полосе съезда и резко остановилась.

– Ты чего делаешь?! – вцепилась я в сиденье.

Мимо нас, возмущенно сигналя, с ревом проносились автофургоны и внедорожники.

– Хочу тебя поцеловать, – ответил Джулиан и, обхватив мое лицо своими большими ладонями с длинными сильными пальцами, прильнул губами к моим губам.

О боже, наконец-то! Его страстный поцелуй был жарким, щедрым и пьянящим, пахнущим корицей и чем-то еще, пряным и несказанно притягательным, отчего – о небо! – мне хотелось его все больше и больше. Однако Джулиан, со своим исключительным самообладанием, как будто все держал под контролем. Ничего общего не было с тем первым легким, немного смущенным прикосновением. Сейчас он целовал меня уверенно, со знанием дела. Бархатный язык лишь слегка скользнул по моему – и сладостное ощущение сотрясло все мое тело живым током. Руки Джулиана мягко удерживали мою голову, кончики пальцев трепетно перебирали волоски на висках. И странное чувство возникло у меня в голове и тут же пробежало по спине мурашками: словно я сделалась невесомой, легче воздуха, и единственное, что привязывает меня к себе самой, – это держащие меня руки и губы Джулиана. Одной рукой я скользнула пальцами ему под пиджак, как будто цепляясь за осязаемость, реальность его плоти, ощущаемой сквозь тонкие слои рубашки и белья.

– Кейт… – хрипло выдохнул он мне в губы, настойчиво двинулся ниже.

Я обхватила Джулиана другой рукой и даже приподнялась на сиденье, потянувшись к нему, отчаянно желая с ним соединиться.

И тут он остановился, тяжело дыша мне в чувствительную кожу ключицы. Руки его по-прежнему удерживали мое лицо, запах волос возбуждал обоняние.

– Ого! – произнесла я, чувствуя, как быстро и неистово пульсирует в ушах. – Богатый опыт?

Джулиан поднял голову, посмотрел на меня. Его лицо оказалось в какой-то паре дюймов от моего.

– Не совсем.

– Что ж, тогда у тебя, значит, потрясающий врожденный талант, – сказала я, проведя большим пальцем по нежному изгибу его нижней губы.

Закрыв глаза, Джулиан прижался к моему пальцу поцелуем.

В этот момент ревущий гудок тягача с прицепом ворвался в заряженное пространство между нами.

– Бог ты мой! – испуганно вскрикнула я. – Нам конец!

Он отстранился с тихим смешком, погладив напоследок мне щеку.

– Ты ж хотела поцелуй.

– Но я же не имела в виду, чтобы сию секунду!

Развернувшись на сиденье, я увидела накатывающуюся на нас сзади целую волну всевозможного транспорта.

– Ну, не знаю… – потянулся он рукой к замку зажигания. – Лично я решил, это того стоит.

Быстро глянув в зеркало заднего вида, он отпустил сцепление, с шумом двинувшись вдоль обочины, и постепенно влился обратно в общий поток, как будто совершенно ничего между нами не произошло, как будто зародившееся между нами зыбкое, заманчивое предположение не переросло только что в реальный и весомый факт. Как будто мы были уже совсем не теми людьми, что всего лишь полчаса назад забрались в эту машину.

Мы съехали с магистрали у Бруклинского моста, потянулись по узким, точно ущелья, улицам, наполовину забитым машинами, к Уолл-стрит и наконец с демонстративным рычанием двигателя подрулили к стоянке перед «Стерлинг Бейтс».

– Кстати, что же это все-таки за марка? – спросила я.

– «Мазерати», – просиял Джулиан.

– А я только-только убедила свою маму, что ты не кичливый зазнайка!

– Все ж таки всякий парень имеет право хоть изредка немного оторваться, – подмигнул он.

Джулиан вышел из машины, поспешно обогнул ее и, не успела я взять свои вещи, открыл мне дверцу. Начав подниматься, я тут же почувствовала, как он подхватил меня под локоть.

– Благодарю, – шутливо сказала я, выбравшись из салона.

– Не за что. – Он застыл передо мной, не сводя с меня внимательных глаз. Его улыбка потускнела, сделавшись скорее задумчиво-печальной, нежели счастливой.

Поймав себя на том, что не могу оторвать глаз от его рта, я неловко кашлянула.

– Знаешь, – сказала я, водя пальцем по ремешку сумки, – а еще у нас пока что не было ни одного настоящего свидания.

– Тогда заеду за тобой в восемь?

Я замялась.

– Извини, не получится. Мама уедет только в воскресенье утром.

– Так она может к нам присоединиться.

Я даже фыркнула.

– Джулиан, если честно, то, наверно, даже Данте не придумал бы ничего изощреннее и хуже. Давай еще одну попытку.

– В воскресенье во второй половине дня?

– Хм, прости, у меня в этот день балет, – опустила я голову, застеснявшись. – Если я пропущу еще одно занятие, меня выгонят из группы.

– Балет? Тогда я просто не представляю… А когда заканчивается занятие?

– В половине седьмого.

– Вот я тебя и встречу. – Он снова расцвел улыбкой и протянул руку, чтобы убрать с моего лица высвободившуюся из-под резинки прядь. – Хорошего тебя дня, милая.

Я забрала у него ноутбук.

– Тебе тоже, – улыбнулась я и поспешила через площадку к входу в «Стерлинг Бейтс», пока он не попытался сделать что-либо такое, что бы сконфузило меня на людях. Вскоре за спиной я различила солидное рычание «Мазерати», провожавшее меня до самых дверей.

Я миновала охрану, поднялась в лифте на свой этаж, и все это время мне чудилось, будто поцелуй Джулиана горит на моих губах кричащей неоновой вывеской. Мир финансов вообще являет собой прекрасно разработанный механизм моментальной передачи информации, при этом ничто не распространяется по Уолл-стрит так быстро, как самые непотребные слухи. Так что к моменту моего появления на работе всякий сотрудник нашей конторы – если не вообще весь город! – должен был бы знать, что давешний благотворительный вечер в музее я покинула в сопровождении Джулиана Лоуренса.

Отвлеченная царящей в голове сумятицей собственных мыслей и переживаний, я добралась до относительно надежного убежища – своего отсека – и даже успела запустить ноутбук, прежде чем до меня дошло, что я забыла, как всегда в начале рабочего дня, прихватить снизу кофе. По счастью, очередь в «Старбаксе» еще не достигла утреннего апогея, и уже через шесть минут, еще с порядком вздернутыми нервами, я резко свернула из коридора к своему рабочему столу… и едва не бухнулась на колени к Алисии Боксер.

– Алисия?! – от неожиданности вскрикнула я.

Та мигом подскочила с моего кресла.

– О Кейт! Извини. Я просто искала один файл.

– Я все держу на сервере, – ледяным голосом сказала я.

– Знаю, – она изобразила виноватую улыбку, – но я не смогла его там найти и решила пошарить на твоем жестком диске.

Я посмотрела на экран своего ноутбука.

– О каком таком файле ты говоришь?

– Мне нужен наш инвестмеморандум к сделке с конвертируемыми акциями, над которой мы сейчас работаем, – объяснила она.

– Он на сервере, – отрезала я. – В папке «Клиенты».

– Ах, в «Клиентах»! – с облегчением воскликнула Алисия. Вид у нее был совершенно измученный, под глазами набрякли мешки, цветом и размером напоминающие сливы, волосы обвисли вдоль ушей. И вообще, учитывая, как разудало она набралась на вчерашнем банкете, я была немало изумлена ее появлением на работе в столь ранний час. – Я думала, ты будешь хранить меморандум в своей личной папке, пока все не сделаешь.

– Я его закончила вчера, перед уходом.

– Ух ты! Эффективно трудишься! Да, кстати, как все прошло вчера? Я слышала, ты уехала с Джулианом Лоуренсом. Я его там почему-то не заметила.

– Мы, можно сказать, столкнулись снаружи.

– Хитро! Мне это нравится, – ухмыльнулась она. – Между прочим, о тебе упомянули на «Шестой полосе». Скромняжка наша! Так что теперь ты реально прославилась на весь город.

– Не приведи господь! – отмахнулась я. – А теперь, если не возражаешь, у меня очень много работы. Хочу к восьми вечера уже уйти.

– О-о, чую пылкое свидание!.. Дай-ка я закрою это окошко. – Она потянулась к ноуту, быстро кликнула, и на экране засветился пустой рабочий стол. – Вот, все в твоем распоряжении. Значит, говоришь, в папке «Клиенты»?

– Ага.

– Ясно. Ну, увидимся.

Я опустилась в свое кресло, с отвращением ощутив на нем оставшееся от Алисии тепло. Какого черта ей тут было надо? Что она пыталась вынюхать в моем компьютере? Выискивала, о чем бы еще посплетничать?

Спустя пару часов, когда Чарли прибрел наконец к соседнему отсеку и без сил свалился в кресло, я обратилась за помощью к нему:

– Слушай, Чарли, а могу я увидеть на компьютере что-то вроде журнала файлов, что открывались последними?

– Ну да, разумеется, – ответил он и, глотнув кофе, болезненно прикрыл глаза. – Только тебе надо обратиться к кому-нибудь из техподдержки. У тебя часом не найдется «адвила»? А то у меня весь вышел, зараза. Или чего-нибудь вроде того?

– Думаю, есть.

Я потянулась за сумкой, порылась внутри. Обычно у меня при себе имелся флакончик на крайний случай.

– Вот спасибочки… – Он закинул в рот сразу три гелевые капсулы, запив их глотком кофе.

– Смотри не переборщи, – предупредила я. – Поплохеет от передозировки – не вздумай валить на меня.

– Да брось, мать… Так ты уже смотрела сегодняшний «Пост»?

– Еще нет.

– Чего ж ты ждешь, подруга? Давай грузи.

Я целое утро старалась этого избежать, тщетно убеждая себя, будто бы если я не прочту эту злополучную заметку, то она как бы и не существует.

– Ладно, сейчас… – пробормотала я, ища в своих закладках «Нью-Йорк пост». Наконец зашла в рубрику «Шестая полоса».

«ГЕРОЙ-СПАСИТЕЛЬ ИЗ ХЕДЖ-ФОНДА

Готэмские^[40] денежные воротилы обыкновенно не славятся рыцарскими качествами. Однако предводитель фонда „Саутфилд ассошиейтс“ Джулиан Лоуренс в среду вечером галантно опроверг это расхожее мнение, проявив поистине достойное странствующего рыцаря покровительство девице, оказавшейся в беде. Согласно полицейским отчетам, опубликованным в „Смокинг ган“, исключительно успешный и привлекательный хеджевик, чье имя, по осведомленным источникам, возглавляет списки наиболее завидных женихов Нью-Йорка, пришел на помощь двадцатипятилетней сотруднице инвестбанка Кейт Уилсон, когда на нее во время пробежки по Центральному парку набросился неизвестный. Случилось это совсем недалеко от печально известного места нападения на бегунью в 1989 году, мелькавшего в центральных заголовках всей мировой прессы. Уроженец туманного Альбиона Лоуренс сумел удержать головореза, чье имя пока не сообщается, вплоть до прибытия полиции, арестовавшей нарушителя, и уже наутро как ни в чем не бывало продолжил руководить своим двадцатимиллиардным фондом».

– Что ж, все не так уж плохо, – выдохнула я с облегчением.

– Ну да, никакого дерьма, – согласился Чарли. – Ты теперь важная птица. Мои поздравления.

Я свесила ему через перегородку бумажный пакет с бейглами:

– Бери-ка, угощайся. С похмелья – то, что надо.

– Спасибо, дружище. М-мм, с луком. Потрясно, ты чудо! – Он ненадолго умолк, объедая по краю булочку. – Так до тебя дошел уже слух?

– Какой именно?

– Сегодня у руководства было совещание. Трейдеры говорят, кто-то славно приподнимается на том, что мы вынуждены сбрасывать.

– И насколько славно?

– Уж не знаю. Но достаточно, чтобы в пятницу утром начальство созвало совещание. – Чарли снова на миг прикрыл глаза, потом возвел их к потолку. – Надеюсь, пока мы здесь работаем, все не накроется медным тазом. Мне ведь еще надо внести последнюю плату за эту долбаную бизнес-школу.

– Что за сделка?

– А кто ее знает! Наверно, что-то с ценными бумагами. – Чарли немного помолчал, постучал пальцами по подлокотникам. – А еще я слышал, – медленно продолжил он, – что начальство писает кипятком из-за объемов торгов с «Саутфилдом».

– С «Саутфилдом»? – нахмурилась я. – Где ты это слышал?

– Поболтал давеча с парочкой трейдеров. Твой дружок Лоуренс ничего не хочет по этому поводу сказать?

– Почему все считают, будто Джулиан поверяет мне свои коммерческие тайны?

– Ну-ну, старушка, охолони! Я ж все понимаю. В постели никакого трепа о работе.

– Чарли, никакой постели даже не подразумевается. Не все такие распущенные, как ты.

– Вау! Туше! Я сражен, – выдал он театрально-восхищенным тоном.

Я поджала губы и уставилась в монитор.

– Так они растут или падают? В смысле, объемы торгов.

– Растут, подруга, еще как растут! – Он сдавленно хихикнул. – Прикинь, какое совпадение, а?

– Иди к черту, Чарли!

– Угу, считай, уже там, Кейт.

Выждав немного в порядке перемирия, я заговорила вновь:

– Итак, у меня к тебе вопрос.

– Еще вопрос? – простонал Чарли. – Блин, Кейт, а ты не можешь сегодня как-нибудь сама во всем разобраться? Я ж хрен с какого бодуна.

– Я всего лишь хочу узнать: зачем ты вчера посылал Джулиану электронное письмо?

Тут он расплылся в широкой ухмылке:

– Ну, знаешь ли, меня чертовски удручало это потерянно-щенячье выражение на твоем прекрасном лице. Потому и послал нужную весточку. Я ж говорил тебе, мать: тебе не мешает покрепче ухватиться за чьи-то яйца.

Амьен

В комнате был кто-то еще. Этот кто-то тихонько шуршал и двигался крайне осторожно, явно стараясь не шуметь. Я открыла глаза:

– Джулиан? Капитан Эшфорд?

– Прошу меня простить, не хотел к вам вторгаться… – появился он из угла комнаты с весьма обеспокоенным видом. – Хотел только подкинуть в топку угля – он как-то пугающе быстро прогорает. Как вы себя чувствуете?

Я села на постели, и одеяло откинулось к коленям. Светильник я оставила включенным, не собираясь крепко засыпать, и теперь при его слабом сиянии все вокруг выглядело еще более старым и потрепанным: и низкий потолок, который Джулиан едва не задевал головой, и ржавое бурое пятно от давней протечки в углу у окна, лениво выползшее на обветшалые обои, и небольшой чугунный очаг с примостившимся рядом, потускневшим от времени ведерком с углем. Комнатка была совсем маленькой, и хотя Джулиан из вежливости застыл у самого камина, отступив от кровати настолько, что разве что не попадал в огонь, он все равно очутился от меня всего в каких-то паре метров.

– Благодарю вас, уже лучше, – ответила я. – Сожалею, что доставила вам столько беспокойств.

– Не говорите ерунды… – И Джулиан смущенно замолчал.

Каким же красивым и солидным казался этот юноша в своем уже порядком истертом кителе цвета хаки, с большими накладными карманами и медными пуговицами, перетянутом широкой офицерской портупеей! Тугой узел галстука четко посередине разделял выглядывавший из-под кителя ворот сорочки. На лице же у Джулиана пробивалось то мальчишеское выражение, что мне так нравилось.

Я улыбнулась, подтянула к груди колени.

– Вы чувствуете себя несколько неловко, не так ли? Позвольте, я угадаю, о чем вы сейчас думаете. – Я подстроилась под его интонацию, добавив еле ощутимый рубленый акцент: – Твою ж дивизию, Эшфорд! Какого дьявола ты в это ввязался? Какая-то странная дамочка в три часа дня валяется в твоей постели! И как, черт возьми, ты собираешься теперь ее спровадить, не показавшись грубияном?

И, как всегда, по лицу его разлилась ослепительная задорная улыбка:

– В сущности, вы не так уж далеки от истины.

– В самом деле?

– С тем лишь исключением, что я никогда бы не стал выражаться подобным образом в вашем присутствии.

У меня задергались губы от сдерживаемого смеха:

– Ох, прошу прощения!

– И еще одна неточность: на часах уже около пяти.

Я глянула на окно.

– Правда? Извините.

– Немедленно прекратите извинения.

– Да, знаю, это плохая привычка… – Я легко рассмеялась и снова посмотрела на него. – Но все же признайтесь, я поставила вас в весьма затруднительное положение. Вы уже справились о каком-нибудь жилье для меня? Если нет – не беспокойтесь, – поспешно добавила я. – Я сама что-нибудь себе найду. Отдохнув, я чувствую себя гораздо лучше.

– У моей хозяйки нынче вечером освободится комната, – сообщил Джулиан. – Парень возвращается на фронт. Конечно, ежели хотите, можете остаться здесь, а свои вещи я отнесу наверх.

– Спасибо. Благодарю вас. Возможно, у вас успело сложиться обо мне весьма нелестное мнение, раз я позволяю себе пребывать здесь без дуэньи.

Он весело рассмеялся:

– По-моему, вы в дуэнье не нуждаетесь. Вы вполне способны за себя постоять.

– Однако, согласитесь, девушек, с которыми вы водите знакомство, едва ли можно было бы здесь застать? – обвела я рукой комнату, задержавшись на армейском ранце Джулиана, многозначительно притулившемся в углу.

– Это так, но вы вообще не похожи на других девушек, верно я говорю?

– Да уж явно не похожа. В сравнении с ними я, наверное, сквернословлю, как базарная торговка, – с улыбкой покаялась я. – Вас ничуть не пугает мой нрав? А вдруг я какая-нибудь дешевая соблазнительница?

Джулиан склонил набок голову, все так же улыбаясь:

– Неужели?

– Разумеется, нет. Я – почтенная вдова. – На последнем слове у меня немного дрогнул голос. – Но откуда бы вам это знать? Как вы можете быть так во мне уверены?

– Кейт, – произнес он, – все написано у вас на лице. И в том, как вы держите голову.

Воздух между нами как будто сделался гуще и плотнее. Я беспомощно глядела на Джулиана, на его крепкую фигуру, застывшую у очага, с заложенными за спину руками. От тусклого света лампы под его скулами пролегли такие глубокие тени, что казалось, ему уже лет тридцать и он почти преодолел тот промежуток, что отделял его нынешнего от того мужчины, которого я знала.

– Вы чересчур доверчивы, – прошептала я.

Он несогласно помотал головой:

– По правде сказать, неразборчивость мне несвойственна.

– Почему же тогда вы мне верите?

Джулиан как будто всерьез задумался над этим.

– Скорее всего, – тихо заговорил он, словно сам с собой, – дело в том, что у меня такое чувство, будто я вас уже знаю. Как будто мы уже были знакомы прежде. Я никогда еще… Но это абсурд, конечно. Прошу меня простить.

– Может быть, причина в моей манере общения с вами? Там, на улице, я напустилась на вас, как нахальная идиотка, предположив…

– Скажите, мы уже встречались прежде?

– Неужели бы вы это не запомнили? У вас отличная память на лица, и вы никогда не напиваетесь допьяна.

У Джулиана расширились глаза. Непроизвольно вскинув к груди руки, он с неизменной своей львиной грацией скользнул к окну.

– Откуда вам это известно?

– Я просто много чего знаю.

– Это ваше второе зрение? – тихо спросил он, не глядя на меня.

– Если не ошибаюсь, вы сочли это полнейшим вздором.

– Я всегда так считал… – Его длинные пальцы взволнованно растопырились по подоконнику, словно пытаясь вцепиться в древесину.

– Джулиан, поверьте мне. И бога ради, не бойтесь этого.

– Я не боюсь, – развернулся он, встретившись со мной взглядом распахнутых любопытных глаз, горящих душевным волнением, отблеском затеплившегося в мозгу узнавания. Изумленным взглядом, который я уже ощутила на себе однажды, столько месяцев назад. – И я вам верю.

– В самом деле? В смысле, вы действительно мне доверяете? Я знаю, глупо об этом спрашивать, когда вы только-только со мной познакомились, причем при столь сомнительных обстоятельствах. – Я уткнулась подбородком в колени, испытующе глядя на него. – Все, что я могу сказать в свою пользу, – это что вы и вправду можете мне доверять. Я никогда не причиню вам зла. Никогда.

– Кто же вы? – выдохнул он.

В крохотной комнатке повисла напряженная тишина. Свет единственной электрической лампы моргнул, задрожал, а после и вовсе потух, оставив нас в почти непроглядном вечернем полумраке; затем, едва я дотянулась до свечи на прикроватной тумбе, светильник зажегся снова.

– Извините, свет здесь все время пропадает, – сказала я. – Присядьте.