Текст книги "За морем"

Автор книги: Беатрис Уильямс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 25 (всего у книги 31 страниц)

– О Джулиан… – Не в силах вынести обезоруживающей красоты его лица со странной, непривычной решимостью в глазах, я опустила взор, разглядывая едва проступающий узор на его бледно-голубом галстуке.

– Послушай, что я скажу, Кейт, – продолжил он, взяв меня за подбородок. – Пожалуйста, взгляни на меня. Мне не найти слов, чтобы описать, насколько я счастлив. Могу сказать лишь одно: где бы и когда бы я ни был, я всегда буду оставаться твоим мужем. Эта истина соединила нас навеки. Ты понимаешь меня?

– Да, – прошептала я.

Я ожидала, что после этих слов Джулиан снова меня поцелует, однако он лишь еле ощутимо провел большим пальцем по моим губам, потом еще раз.

– А теперь иди наверх и собирайся, – хрипло произнес он. – Пока гости не приехали.

Кивнув, я оторвалась от него и поспешила по лестнице. Дойдя до верхней площадки, оглянулась вниз – Джулиан не отрываясь смотрел мне вслед, и лицо его было проникнуто неизмеримым счастьем.

– О! – застыла я в сводчатом проеме перед гостиной спустя примерно полчаса. – Вы, должно быть, профессор Холландер?

Расположившийся на диване седоволосый мужчина живо поднялся, тут же распрямившись во весь свой недюжинный рост.

– А вы, надо полагать, – протянул он ко мне руки, – Кейт Эшфорд. Должен сказать, вы еще прекраснее, нежели описывал вас Джулиан.

Приблизившись, я взяла его за обе ладони.

– Значит, он вам все-таки сказал! А я думала, мы всех тут сможем удивить. – Подавшись, я расцеловала его в обе щеки. – Я так рада познакомиться с вами, доктор Холландер! Знаю, это прозвучит как расхожее клише, но у меня и правда такое чувство, будто я давно уже вас знаю. Пожалуйста, прошу вас, садитесь! Могу я вас чем-то угостить?

В ответ он указал рукой на кофейный столик, где в низком и гладком стакане с кусочками льда был налит похожий на виски янтарный напиток.

– Джулиан об этом уже позаботился, благодарю. Разумеется, ему ничего не оставалось, как все мне сказать. Обычно я никуда не выезжаю без веских на то причин.

Я опустилась на диван рядом с Холландером.

– У меня к вам просто десятки вопросов, но сейчас я вас, пожалуй, пощажу.

Моя реакция на профессора удивила меня саму. Едва увидев этого человека, я сразу поняла, кто он такой, и вся исполнилась восхищения. Возможно, причиной была его внешность: не отличавшийся особой красотой, с темнеющими среди множества морщинок глазами и налетом этакой изысканной, аристократичной рассеянности, Холландер, казалось, обладал очень открытой и доброжелательной натурой. На вид ему было лет шестьдесят-семьдесят, а рост был явно больше шести футов. А главное – он являлся признанным во всем мире знатоком жизни и творчества моего супруга.

– Прежде всего, – улыбнулась я профессору, – хочу вас поблагодарить, что на протяжении стольких лет вы были Джулиану хорошим другом. Как представлю, насколько тягостно ему пришлось в самые первые годы пребывания здесь, когда даже не с кем было и словом перемолвиться, я просто… Догадываюсь, как ему было ужасно. И тогда вы очень поддержали его. Слава богу, что вы оказались с ним рядом.

Холландер блеснул на меня глазами.

– О, вы чересчур добры ко мне! Все эти годы я, видите ли, полагал как раз обратное. Только вообразите, что объект моих исследований в один прекрасный день собственной персоной вдруг входит в кабинет! Самая немыслимая фантазия историка внезапно стала явью!

– А где он сам? – огляделась я. – Не мог же он вас тут оставить в одиночестве.

– О нет, что вы! Ему позвонили с минуту назад, – кивнул он на раздвижные двери библиотеки, которые сейчас были плотно закрыты.

– Уж простите ему это. Со мною он все время так поступает: спаситель Уолл-стрит! – И я шутливо закатила глаза, чтобы показать, что не вижу в этом ничего необычного.

Профессор угрюмо нахмурился. «Старый закоренелый марксист», – вспомнила я отзыв о нем Джулиана.

– Если хотите мое мнение, ему давно следовало послать все это к чертям собачьим, – заявил Холландер.

– Что вы говорите! – усмехнулась я. – Вы сейчас, между прочим, разговариваете с инвестиционным банкиром. Ну, точнее, с бывшим банкиром. Но в любом случае – с самой что ни на есть «капиталистической свиньей». И я жду не дождусь, пока мы с вами подружимся поближе, чтобы привести вам увесистые, разящие наповал аргументы.

Холландера разобрал смех.

– Ах, миссис Эшфорд, я, кажется, начинаю понимать Джулиана! Так редко удается встретить красивую женщину, которая к тому же весьма приятный собеседник!

Я покачала пальцем перед ним:

– Ой вы хитрец, решили мне польстить! Мне надо быть с вами настороже! Но, прошу вас, называйте меня Кейт. Один Джулиан зовет меня миссис Эшфорд.

Хохотнув, он глотнул виски.

Тут что-то вдруг дернуло меня за язык:

– Мы с Джулианом так волновались минувшим летом, когда вы внезапно исчезли. Надеюсь, теперь все у вас в порядке?

– О, все замечательно, спасибо, – сказал он настолько бодро, что мне стало ясно: профессор врет. – Просто в последний момент нарисовался один исследовательский проект. Настоятельно попросил один… мой хороший друг.

– В самом деле? А какого рода проект? Снова где-нибудь на поле брани?

– Ну, с позволения сказать… – начал он, и в этот момент позвонили в дверь.

– О, разрешите вас ненадолго покинуть? Прилетела вся моя семья! Да, и не забывайте – для них это сюрприз! А фамилия Джулиана для них – Лоуренс.

– Вы им ничего не говорили? – удивленно спросил Холландер, когда я уже подскочила с дивана.

– Можно подумать, они в такое хоть на каплю поверят! – дернула я плечом.

В ресторан мы отправились на двух разных машинах. Джулиан взял с собой Холландера в «Мазерати», усадив по бокам от него на заднем сиденье Мишель и Саманту. Генри, с Эриком на переднем сиденье, вез всех остальных в «Кадиллаке».

Мы на несколько минут припозднились. Джефф и Карла уже ожидали нас в баре, беседуя с Артуром Гамильтоном. Вид у всех троих был довольно кислый, хотя Карла, по крайней мере, попыталась напустить на лицо улыбку.

– Привет, Кейт! – с притворной живостью развернулась она ко мне и многозначительно подмигнула, посылая воздушный поцелуй.

Тут же от стойки оторвался еще один мужчина и поспешил в нашу сторону. В противоположность остальным его круглое лицо аж раскраснелось от волнения и восторга.

– Миссис Лоуренс! – вскричал он, воздев в мою сторону руку. – Передать не могу, как я рад с вами познакомиться! Представиться вам должным образом и по всей форме! Эндрю Поулсон, – кивнул он.

– Сержант Поулсон! – От его энергичного рукопожатия моя рука сотрясалась, как отбойный молоток. – Джулиан мне не сказал, что вы придете. Какой замечательный сюрприз!

Поулсон сиял такой широкой радостной улыбкой, что, не назови он своего имени, я ни за что бы не распознала в нем того отчаянно-подавленного индивида, который повстречался нам в мае на Парк-авеню.

– Берегите его, миссис Лоуренс, берегите. Что может быть счастливее, как видеть, что мальчик попал в такие чудесные руки.

– Мальчик? – недоуменно переспросила мама над моим плечом.

– Мистер Поулсон – мой очень давний друг, миссис Уилсон. Еще с Англии. Просто он переехал сюда всего несколько месяцев назад, – объяснил Джулиан.

Я снова внимательно посмотрела в лицо Эндрю. Сейчас он, пожалуй, казался не старше Джулиана, хотя изначально, по датам рождения, их разделяло не меньше десятка лет.

– Понимаю, – произнесла мама, и в ее тоне, таком знакомом мне с еще тинейджерской поры, как будто прозвучало: «Я не куплюсь на это, детка».

Метрдотель провел нас через зал в большую приватную комнату этажом выше. В центре ее стоял большой овальный стол с белоснежной скатертью и бокалами только налитого, пузырящегося шампанского напротив каждого места. На каждой тарелке, как я могла заметить, имелась карточка с именем гостя.

Войдя, Джулиан на правах радушного, гостеприимного хозяина сразу призвал всех рассаживаться. В последний момент он обернулся ко мне с нежной, немного задумчивой улыбкой и пожал мою руку:

– Все в порядке, милая?

– Отлично, – кивнула я.

– Как ты себя чувствуешь?

– Пока что вполне нормально. Если нам, конечно, не подадут хот-доги.

Он поцеловал мне руку:

– Дай мне знать, если вдруг понадобится выскочить.

Джулиан подвел меня к моему месту, выдвинул для меня стул, потом приставил к нему еще один и наконец поднял бокал с шампанским. За столом сразу воцарилась тишина, и все в ожидании подняли на него глаза. А Саманта еще и улыбнулась во весь рот.

– Леди, – начал он, улыбнувшись ей в ответ, и, обводя взглядом остальных, продолжил: – И джентльмены! Дорогие наши друзья и члены семьи! Судя по выражениям ваших лиц, вы, похоже, совершенно точно угадали, что мы с Кейт пригласили вас сегодня на праздничный ужин по особому поводу.

– Правильно, правильно!^[63] – разразился мой отец.

«Папа! Ради всего святого!»

– Сегодня, в этот знаменательный день, на скромной гражданской церемонии в мэрии нашего города Кейт оказала мне величайшую честь, согласившись стать моей женой.

Сидевшие за столом взорвались громогласными поздравлениями и аплодисментами. По крайней мере большинство гостей – Артур сидел, опустошенно воткнувшись взглядом в свою тарелку, а на лице Джеффа застыло странное выражение сосредоточенной враждебности.

Дождавшись, когда бурное оживление за столом поутихнет, Джулиан улыбнулся краешками своих красивых губ и продолжил:

– Разумеется, мы глубоко сожалели, что не могли просить вас присутствовать на этой церемонии. Однако, по некотором размышлении, решили, что, чем устраивать долгую помпезную процедуру, привлекая внимание широкой публики, мы хотим быстро и без шумихи провести тихую официальную часть, чтобы потом, в ближайшие несколько месяцев, уже устроить более традиционный свадебный обряд, который, я искренне надеюсь, вернет мне благосклонность матери и друзей Кейт.

– Правильно, правильно! – выкрикнула уже мама.

– А теперь, как бы то ни было, – быстро улыбнулся ей Джулиан, – я призываю всех поднять бокалы за мою прекрасную невесту, за мою возлюбленную Кейт! За ее здравие и счастье, которым я обязуюсь посвятить всю мою жизнь!

При последних словах я вся зарделась, охваченная непередаваемым смущением, и когда Джулиан поднял мою руку и торжественно, на глазах у всех поцеловал, мне казалось, я сейчас просто расщеплюсь на элементы и растаю в воздухе. Однако окружавшие меня лица (если не считать несчастного Артура и Джеффа) настолько лучились искренним восторгом – даже Карла, у которой с лихвой хватало эстрогенов, чтобы оценить всю романтичность момента, – что неловкость стала понемногу рассеиваться. Не выпуская моей руки, Джулиан сел, и я скользнула взглядом по тут же устремившимся на меня глазам гостей.

С неожиданной для себя уверенностью я высвободила руку из мужниной ладони и потянулась за своим бокалом.

– Прошу прощения, – поднялась я, – думаю, теперь моя очередь.

Все в ожидании затихли. Чувствуя рукой тепло сидевшего совсем близко Джулиана, а под пальцами – бодрящий холод бокала, я собралась с духом и заговорила:

– Прежде всего я хотела бы поблагодарить каждого, кто присоединился сегодня к нашему празднику. То, что вы пришли разделить со мной мою радость – нашу радость, – для меня особенно ценно. А потому – за всех вас, – подняла я повыше бокал и повернулась к Джулиану, изо всех сил стараясь не потерять самообладание. – И за тебя, Джулиан, за твое здоровье и счастье, которое я очень надеюсь делить с тобою до конца дней, всю нашу с тобой жизнь.

На этом я тяжело опустилась на стул под громкие здравицы и выкрики «Правильно, правильно!» и сделала осторожный глоток шампанского, которое на деле оказалось безалкогольным имбирным элем. Все-то он предусмотрел! На колено мне тут же опустилась ладонь; Джулиан мягко пожал мне коленку. С вымученной улыбкой я огляделась по сторонам, не в силах больше ничего сказать.

Один за другим зазвучали пышные, многословные тосты, сопровождаемые закусками и виски, под суетливое прислуживание целой армии официантов. Мне подали блюдо из спаржи. Я осторожно втянула носом его аромат, чтобы проверить реакцию, и не ощутила в желудке никаких тревожных позывов. Что ж, пока что все в порядке.

Чарли, который успел еще до нашего выхода из дома пропустить пару стаканчиков односолодового скотча из запасов Джулиана, в своем обычном жаргонном стиле начал произносить тост, в который, я надеялась, мои родители не особенно вслушиваются. Мысленно я уже переносилась совсем к другому: к ожидавшему нас вскоре самолету, к предстоящему свадебному путешествию. Гадала, куда мы можем отправиться и сколько там пробудем…

На середине этих мечтаний я вдруг взглянула на лицо Артура Гамильтона.

Он пристально, в упор смотрел на меня, и лицо его было не довольным и не печальным, не задумчивым и не терзаемым тоской. Оно было совершенно холодным. Холодным как камень. Точно он смотрел на противника в теннисном матче. Или ему только что сообщили, что я убила его любимого кота.

Или что я только что вышла замуж за жениха его горячо любимой сестры.

В этот момент передо мной поставили главное блюдо – изысканное каре ягненка под мятным соусом. Я лишь посмотрела на него – и сразу почувствовала, как содержимое желудка пьяно качнулось вверх и вниз.

– Прошу прощения, – шепнула я Джулиану.

Он обеспокоенно посмотрел на меня.

– Это из-за ягненка. Я вернусь через минуту.

Джулиан начал было вставать из-за стола, но я остановила:

– Нет-нет, не надо. Со мной все хорошо. Побудь здесь, а то все всполошатся.

Быстро поднявшись со стула, я выскользнула из комнаты, в то время как Чарли вовсю разливался, рассказывая какой-то уморительный и, надо думать, весьма непристойный анекдот.

– Где здесь туалет? – спросила я у официанта, возникшего передо мной на лестнице.

– В цокольном этаже, – ответил он с ощутимо английским акцентом. – От лестницы направо и до конца коридора.

Я устремилась по ступеням, сперва на первый этаж, потом в цокольный, где до слуха доносилось бренчание кастрюль и сковородок в кухне. По коридору направо.

С отчаянной надеждой я посмотрела на дверь перед собой и с облегчением увидела табличку с дамским силуэтом.

Едва успев подскочить к унитазу, я стала извергать в него спаржу с имбирным элем, пока наконец мой желудок не избавился от всего содержимого.

– Тебе все же лучше быть поосторожней, крошка, – пробормотала я, выпрямляясь и пытаясь успокоить дыхание. – А то все это уж слишком зачастилось.

Открыв дверь кабинки, я подошла к раковине – этакой модной модели с изящно выступающей над столешницей чашей. Рядом с ней лежала аккуратная стопка тонких льняных салфеток. Взяв одну сверху, я смочила ее холодной водой из крана и посмотрела в зеркало, чтобы вытереть лоб…

Из зеркала на меня вперил взгляд Артур Гамильтон, возникший прямо над правым плечом.

Я хотела завопить, однако голосовые связки у меня перехватило. И вместо этого я резко обернулась.

– Пойдемте со мной, – велел он.

– Куда? – выдохнула я.

– На выход.

Я дернулась было к двери, но он схватил меня за руку и чем-то уперся мне в живот. У него оказался пистолет!

Впервые в жизни я так близко увидела настоящее оружие. То есть видела, конечно, пару раз, с опаской разглядывая их на боку у нью-йоркских полицейских и размышляя, каково это – держать пистолет в руке, стрелять из него. Своей неумолимой смертоносностью оружие всегда внушало мне страх, и у меня никогда не возникало желания как-то иметь с ним дело.

– Вы не выстрелите из него, – прошептала я. – Вы этого не сделаете. Ведь вы убьете Джулиана. Он же ваш друг.

Ничего не ответив, Артур стволом подтолкнул меня вперед, причем довольно грубо. Нервно сглотнув, я попыталась отбросить эмоции и думать логически.

– Вы не сможете меня убить, – уверенно сказала я. – Вы этого не сделаете.

– Медленно откройте дверь, – приказал он. – Уйдем черным ходом.

– Нет. Я не пойду.

Артур двинул пальцем, и что-то звучно щелкнуло. Плохим или хорошим бойцом, но он все же побывал в действующей армии, и то, как пользоваться оружием, прекрасно знал. Возможно, ему даже доводилось кого-то убивать. А потому я послушно потянулась к дверной ручке и тихонько открыла створку.

– Теперь направо, – велел Артур, и я двинулась по коридору в указанном направлении.

Я очень наделась, что если буду идти достаточно медленно, то Джулиан заметит исчезновение нас обоих и заподозрит неладное. Он пойдет меня искать и обязательно спасет. Но не этого ли от него как раз и ожидают?

Признаться, я чуть с ума не сошла от страха за свою жизнь. Я ведь ничего толком не знала об Артуре Гамильтоне. А вдруг он просто свихнулся? Может, сейчас он выведет меня на улицу и пристрелит?

«Тяни время, – сказала я себе. – Надо выиграть время».

– Куда вы меня ведете? – спросила я Артура, попытавшись к нему повернуться, но ствол тут же уперся мне в область почек.

– Откройте дверь, – глухо приказал он, и я повиновалась.

Это оказался служебный выход – несколько ступенек вверх вели на улицу.

– Теперь наверх, – сказал Артур.

Я стала подниматься по ступеням, и тут меня начал охватывать приступ паники. Прохладный вечерний воздух леденяще прошелся по моей влажной от пота коже, от запахов готовящейся пищи с кухни замутило в желудке.

В этот момент я заслышала снизу, из цоколя, какое-то шевеление и громко выкрикнула:

– Я здесь! На лестнице!

В тот же миг пистолет резко ткнулся в спину, свалив меня на колени.

– Не сметь так больше делать! – прошипел Гамильтон. – Быстро наверх! Живо!

Мне ничего не оставалось, как вскарабкаться дальше по ступеням и через проем в ограде выйти на тротуар.

У поворота гудело двигателем авто. Машина была явно не Генри. Я покрутила головой, пытаясь высмотреть «Кадиллак», и увидела его дальше по улице, через несколько светящихся витрин. Эрик с Генри почитывали журналы на передних сиденьях. Я хотела было им помахать, но Артур схватил меня за руку и, выкрутив ее назад, повлек меня к задней дверце. Быстро ее распахнув, он втолкнул меня в салон и тут же забрался следом. Взвизгнув шинами, авто мигом рвануло с места.

Я вдавила кнопку стеклоподъемника, но безуспешно: похоже, ее загодя заблокировали.

– Помогите! – завопила я водителю. – Меня похищают!

Однако мужчина и глазом не моргнул.

Я резко развернулась, оглядываясь на оставшийся позади ресторан, и в это мгновение двое мужчин выскочили на тротуар. Одним из них был Джулиан – его золотистые волосы знакомо блеснули под уличным фонарем.

– Джулиан!!! – заорала я что есть силы, хотя и понимала, что он меня не услышит.

Остановившись у бордюра, Джулиан тревожно завертел головой, оглядывая улицу, и наконец заметил нашу машину. Он побежал было за нами, мерно отталкиваясь от асфальта и тяжело дыша в своей накрахмаленной белой рубашке. Я схватилась за ручку дверцы, но она тоже оказалась заблокирована, а на мою руку тут же тяжело опустилась ладонь Артура.

– Успокойтесь, – сказал он ледяным суровым тоном. – Вам не причинят вреда, если вы не выкинете какой-то глупости. Даю слово.

– Чего стоит это слово!

Я вновь повернулась к заднему стеклу. Отчаявшись нас догнать, Джулиан побежал обратно, к машине.

Обогнув поворот, мы выехали на Парк-авеню, и по какому-то поистине космическому невезению светофор как раз сменился на зеленый, причем, насколько мне было видно, путь был открыт аж до Сто двадцать пятой улицы и дальше.

Мы уверенно понеслись по Парк-авеню, пролетая Семидесятые и Восьмидесятые улицы, мимо меня поплыли претенциозные, выложенные известняком, столетние фасады архитектора Розарио Канделы, пока наконец перед Девяносто третьей улицей не зажегся красный свет.

Я заставила себя успокоиться и хорошенько обдумать ситуацию. Артур, конечно, был больным на голову, отчаявшимся человеком, но все же не убийцей. Надо попытаться разговорить его, отодвинуть от опасной грани, вернуть его к здравому смыслу.

– Артур, – обратилась я к нему, – я все понимаю. Правда. Я даже представить себе не могу, как тяжело было для вас потерять сестру. Эта женщина, конечно же, намного превосходит меня. Когда я смотрю, чего она достигла, что… – Я нервно покрутила браслет на правой руке. – Естественно, вы глубоко расстроены. Конечно же, страшно переживаете…

– Он любил ее, – с жаром отозвался Гамильтон. – Вам этого не понять! Он действительно любил ее. Они идеально подходили друг другу. Если бы вы видели их вместе! Исключительная пара!

Каждое выроненное им слово с неумолимой лазерной точностью проникало в мой разум, причиняя особую, ни с чем не сравнимую боль.

– Да, конечно, – отвечала я. – Разумеется.

Главное – разговорить Артура, отвлечь его.

Машина беспокойно задрожала у меня под ногами, взревев двигателем после светофора.

– Я не хочу быть злодеем. Вы хорошая девушка. И красивая, в своем роде. Но Флора! Флора! Мы все боготворили ее – и я, и Джулиан, и Джеффри.

– Я знаю. Джулиан… – проглотила я комок, – отзывался о ней с большой теплотой и с великим сожалением.

Пусть он порадуется! Надо поддержать в нем это приподнятое состояние.

– Он так ее любил! – сокрушенно продолжал Гамильтон. – И она, конечно же, любила его. Да и как она могла не любить его! Такого на редкость красивого человека, с такой удивительной натурой и благородным сердцем! Столь безупречно чистого душой! Он был звездой, сияющей над всеми нами! В вашем, нынешнем мире не найти ни одного, кто мог бы с ним сравниться. Здесь нет уже ни чести, ни порядочности, ни преданности. Как бы я хотел, чтоб мы никогда сюда не попадали! Как жаль…

– Вы любите его, – еле слышно прошептала я и повернулась к Артуру, пытаясь с зародившимися во мне удивлением и жалостью прочитать выражение его лица. – Вы любите его, верно?

– Разумеется, я люблю его! Кто же его не любит.

– Я хочу сказать, вы влюблены в него, я угадала?

Артур резко приблизил ко мне лицо, и стало ясно, что я его потеряла.

– «Влюблены в него»! Вы грязная, испорченная женщина с вульгарным плебейским умишком! Я любил его, любил – чистой, возвышенной любовью. Это нечто совершенно незнакомое для вас, как и вообще та эпоха, что нас взрастила! А его любовь к Флоре! Только представить, что он растопчет эту любовь, предаст ее, разменяв на это гнусное плотское влечение, что он питает к вам, к которому вы его так подло склонили!

– Вы серьезно больны, – не выдержала я. В этот момент свет фар встречного такси скользнул по его лицу, и что-то вдруг увязалось у меня в голове в одну цепочку. – Вы! Это вы меня везде преследовали. Вы были той ночью в «Старбаксе». Неудивительно, что Джулиан вас отпустил…

Светофор на перекрестке загорелся желтым, и я ощутила, как автомобиль заурчал, готовясь рвануть дальше на зеленом.

Позади нас разрезал воздух визг покрышек. Оба повернув голову, мы увидели блестящую темную машину, стремительно огибавшую островок кольцевого перекрестка с Девяносто второй улицы.

«Мазерати» Джулиана.

Перед нами зажегся зеленый, и водитель Артура вдавил акселератор, отчего нас резко откинуло на спинку сиденья. Я поспешно схватила ремень безопасности и пристегнулась. «Не делай этого, прошу, – мысленно умоляла я Джулиана. – Не преследуй нас. Просто вызови полицию. Не рискуй собой. Пожалуйста! Прошу тебя…»

Наша машина была, конечно, быстрой, однако «Мазерати» был просто создан для скоростной езды. Уже через квартал он шел с нами бок о бок, затем рванул вперед, на обгон. Внутри я увидела двоих. Кто же был с Джулианом? Его пассажир оглянулся на нас, однако в тени я не разглядела его лица. Я подалась вперед, прижавшись к окошку, отчаянно пытаясь вглядеться сквозь него.

Тут стекло передо мной поползло вниз, подставляя мое лицо бьющему на скорости воздуху, и сразу я почувствовала, как что-то холодное и твердое прижалось к моему правому виску, напрочь лишив меня силы духа. В тот же миг «Мазерати» сбавил ход и поотстал. Дальше он помчался позади нас, выдерживая небольшую, но все же почтительную дистанцию. Я попыталась снова обернуться, чтобы увидеть лицо Джулиана, но Артур рыкнул:

– Не двигаться. Сидите смирно!

«Не трясись. Не паникуй. Попробуй расслабиться, – увещевала я себя. – Подумай о чем-нибудь радостном. Представь, как Джулиан обнимает тебя, вспомни его руки, лицо, его запах, его поцелуи… Все будет хорошо. Ты не умрешь. У нас ведь даже еще не было первой брачной ночи. Не можем же мы без этого взять и умереть».

Между тем мы свернули направо по Девяносто шестой. Я гадала, по-прежнему ли преследует нас Джулиан. Должно быть, решила я, мы направляемся к ФДР-драйв – единственно возможному варианту в этом направлении.

Однако до ФДР мы не добрались. Вместо этого мы остановились в квартале между Первой и Второй авеню. Артур вытащил меня из машины и потянул к ступеням крыльца ничем не примечательного многоквартирного дома без лифта. Он вдавил одну из кнопок домофона, и дверь сразу зажужжала, открываясь, – Гамильтона определенно кто-то ждал. Артур ломанулся внутрь, утягивая меня с собой, и в тот же миг снаружи раздался вскрик, сообщивший мне, что Джулиан со своим спутником уже выскочили из «Мазерати» и спешат вслед за нами, чтобы попасть в дом.

Они едва успели удержать дверь, пока она не закрылась, и тут же я услышала, как они бегут за нами по пустому обшарпанному вестибюлю. Артур тащил меня вверх по лестнице, я же еле передвигала ноги, насколько возможно замедляя наш подъем и стараясь получше оглядеться по сторонам. Наконец он вытолкал меня на первую площадку, развернул и с силой приставил пистолет к виску.

Джефф! На пару с Джулианом за нами гнался Джефф. Они оба замерли на месте, напряженно глядя на нас.

Не желая, чтобы Джулиан запаниковал и сделал что-то сгоряча, я, как могла, придала лицу спокойное выражение. Его горящие волнением глаза были прикованы ко мне.

«Я в порядке, – беззвучно, одним ртом сообщила я ему. – Все о’кей».

Джулиан сделал едва заметное движение головой, как будто кивнул, и перевел взгляд на Гамильтона.

– Опусти пистолет, Артур, – тихо сказал он. – Тебе не за что на нее злиться. Она не виновата. Это моя вина.

– Нет! – решительно возразила я.

– Тише, Кейт, – шикнул на меня Джулиан. – Опусти ствол, Артур. Позволь ей уйти. Потом мы сядем, и все поговорим. Естественно, ты расстроен, это вполне понятно. Но все же отпусти ее. – И он осторожно шагнул на ступень выше.

– Стой, – тут же предупредил Артур. – Или я пристрелю ее.

Джулиан снова замер на месте.

– Ты прав, – заговорил Гамильтон. – Это не ее вина. Она не знала моей сестры. Она ее не предавала. И не предавала всех тех идеалов, которыми мы когда-то так дорожили.

– Она не предавала, – согласился Джулиан. – Поэтому дай ей уйти. Отпусти ее, и я пойду с тобой. Мы вместе во всем разберемся.

– Нет! – яростно выкрикнула я. – Джулиан, нет! Не ходи с ним никуда!

Но меня как будто никто не замечал. Джулиан с Артуром уперлись друг в друга взглядами, точно бойцовые псы на ринге, оценивая силы противника. Джефф между тем стоял тихо и безучастно, словно сторонний наблюдатель.

«Сделай же что-нибудь, ради бога! – мысленно призвала я его. – Ведь они же твои друзья».

– Позволь ей уйти, – молвил Джулиан своим бархатным голосом, перед которым я никогда не могла устоять. – Я отправлюсь с тобой. По доброй воле, без сопротивления.

– Джулиан, нет! – прошептала я. – Не будь идиотом.

На несколько мгновений весь лестничный колодец заполнила страшная нежилая тишина. Потом откуда-то сверху я различила пару глухих стуков, потом еще один. Из толщи стен еле слышно донесся отрывистый детский плач.

«Неужели никто так и не выйдет? – в отчаянии думала я. – Никто ничего не услышит, не увидит, не вызовет полицию?»

– Ладно, – внезапно согласился Гамильтон. – Ты дашь мне слово чести?

– Даю слово чести. – Джулиан вздохнул с облегчением. – Отпусти ее с миром, и я отправлюсь с тобой. Туда, куда ты пожелаешь. И мы все сможем выяснить между собой.

Артур нетерпеливо протянул руку:

– Твой пистолет, пожалуйста. Только помедленнее.

– Нет у него никакого пистолета, – со злостью встряла я.

Но Джулиан как будто меня не слышал. Несколько мгновений он неотрывно смотрел на Артура, сузив глаза, непроницаемым испытующим взглядом. Затем, ничуть не изменившись в лице, медленно оттопырил карман пиджака и сунул туда руку. Когда его кисть вновь оказалась снаружи, в ней лежал маленький темный предмет, на котором тут же блеснул неяркий свет от висящей в вестибюле голой лампочки.

Джулиан осторожно двинулся по ступеням к нам.

– Боже! Ты носишь оружие?! – ошарашенно произнесла я.

Он не ответил, даже не посмотрел на меня. Взгляд его был целиком прикован к глазам Артура.

– Помедленнее, – повторил Гамильтон. – Помни свое слово чести.

Джулиан остановился буквально в двух шагах ниже нас с совершенно застывшим, точно маска, лицом. Однако я видела, как ритмично, немного чаще обычного вздымается и опадает его грудь, как быстро пульсирует жилка на горле. Он положил пистолет в протянутую левую ладонь Артура и размеренными, точными движениями отодвинулся на три шага назад, остановившись в итоге с упершейся в предыдущую ступеньку ногой.

Гамильтон сунул пистолет к себе в левый наружный карман и посмотрел на стоявшего чуть поодаль Джеффа.

– Ну что, Джеффри, – резко сказал он, – поможешь мне?

И Джефф – этот Иуда! – подлый предатель-полукровка, поднялся по лестнице мимо Джулиана и крепко взял меня за предплечье.

– Пойдемте. Я выведу наружу.

– Ублюдок, – прошипела я, – как ты мог так с ним поступить!

Он холодно на меня посмотрел и, ничего не ответив, потянул меня с собой вниз. Я дико задергалась, пытаясь вырваться из его хватки, но Джефф лишь покрепче обхватил меня руками и вскоре уже практически нес меня по лестнице.

– Джулиан, нет! – дернулась я, когда мы спускались мимо него. – Это же глупость! Он попытается тебя убить! Он же свихнулся!

Джулиан чуть помолчал, потом коснулся ладонью моей щеки.

– Доверься мне, Кейт, – умоляюще проговорил он. – Отправляйся домой и жди меня там. Обещай, что будешь ждать. Я вернусь, клянусь тебе! Обещай, что будешь ждать. И умоляю, никуда не уходи!

– Он же тебя убьет! – в отчаянии крикнула я. Джефф тем временем тянул меня к основанию лестницы, точно какой-то силач-громила в идиотском боевике. – Он сумасшедший, Джулиан!

Подтащив меня к углу вестибюля, Джефф развернул меня, все так же крепко обхватив руками. Я неистово пиналась и выворачивалась, пытаясь от него вырваться.

Артур тем временем что-то говорил Джулиану. Потом тот кивнул и, развернувшись, двинулся вниз по лестнице. Гамильтон последовал за ним, опустив наконец свой пистолет.

– Куда вы его уводите?

– Туда, где ему и следовало бы сейчас быть, – процедил Артур.

Джулиан прошел мимо меня, даже не взглянув. Джефф тут же дернул меня следом и через двери вытянул на тротуар. Мимо проносились машины, но никто нас не замечал. Ничего не поделать, это Нью-Йорк! Даже если на улице и происходит нечто странное, люди предпочитают этого попросту не видеть.