Текст книги "За морем"

Автор книги: Беатрис Уильямс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 31 страниц)

«А мы лишь начинаем снижаться. Бостон сверху бурый и совсем не рождественский».

Позднее:

Я: «Обошлось. Так значит, вы ночуете в Бостоне?»

Джулиан: «Нет. После переговоров лечу обратно в Нью-Йорк».

«Чем займетесь?»

«Стаканчик вина, хорошая книжка. Поразмышляю над загадками вашей удивительной компании. А вы?»

«Семейное сборище. Ужин, эгг-ног,^[30] песнопения. Вы что, проведете сочельник в одиночку? Разве вы не собирались на ужин к Джеффу?»

«Это завтра. Не беспокойтесь, я в порядке. Совершенно к этому привык. Хотя можете проверить, коли захочется».

«Я наприсылаю вам столько рождественских поздравлений, что голова пойдет кругом. Что представляет собой Джефф?»

«Отличный парень. Довольно скучная жена. Двое буйных ребятишек».

«В каком смысле скучная?»

«Обыкновенная. Живет в Гринвиче. Много ходит по магазинам. В январе ездит в Аспен, в августе – в Нантакет. У двойняшек три няньки».

«Ух ты. Упс, мы выруливаем на поле. На меня нехорошо зыркнула стюардесса. Пока».

Джулиан: «Посадка жестковата. Я на пути к такси».

Я: «А где предполагается встреча?»

«В Гарварде».

«Насчет эндаумент-фонда? Надолго вы туда?»

«Неизвестно. Дам знать, когда освобожусь. Боюсь упустить момент, когда вы пришлете рождественское поздравление».

«Презентация еще при вас?»

«Держу у сердца».

«Хватит. Вы покорили меня влёт».^[31]

«Надеюсь, что так. Уже подъезжаю. До связи. Думаю о вас».

Спустя некоторое время:

Я: «Удачно приземлились. Уже с мамой и папой в такси. Тут снега чуть не на три фута! Также с мыслями о вас».

Значительно позднее:

Джулиан: «Только что со встречи. Рад, что у вас все отлично».

Я: «Ого, какие долгие переговоры! Каким рейсом полетите?»

«8 веч».

«Может, увидите большого дядьку на санях; —) Если верить сайту НОРАДа, он сейчас как раз несется над Атлантикой».

«Буду глядеть во все глаза. Счастливого Рождества, Кейт».

«И вам чудесного Рождества. Жаль, вам не видно, какой тут царит праздничный дух. Мама всегда немножко перебарщивает с иллюминацией. Перед домом нечто невообразимое!»

Позднее:

Я: «Проверяю, как и было обещано. У нас вовсю веселье. Папа, похоже, малость перелил бренди в эгг-ног. Его братец Пет теперь пытается затянуть маму под омелу. А вы там как?»

«Если честно, изрядно устал. Собираюсь лечь спать».

«Тогда доброй ночи! С вами правда все хорошо?»

«Здоров как конь. Спокойной ночи. Держитесь подальше от дядюшки Пета».

Днем позже:

Я: «Джулиан, просто хочу пожелать вам счастливого Рождества. Кейт».

«Вам так же. Отправляюсь к Джеффу».

«Желаю славно повеселиться».

В воскресенье, после полудня:

«Милая Кейт! Надеюсь, Вы замечательно встретили Рождество, и ничего пугающего Вас под елкой не поджидало. Я много думал все эти дни и решил, что будет весьма благоразумнее воздерживаться от каких-либо личных контактов, по крайней мере до окончательной продажи акций „ХемоДермы“. Клянусь честью, это совершенно не связано лично с Вами. В данный момент я лишь хочу предвосхитить перспективу того, как к моему порогу нагрянут крепкие ребята из Комиссии по ценным бумагам. Надеюсь, Вы меня поймете. И разумеется, Вы не должны считать себя связанной какими-либо обязательствами. Пользуясь моментом, хочу добавить, что, если у Вас в связи с чем-либо вдруг возникнет во мне необходимость, только позвоните, в любое время дня и ночи. Всегда буду молиться, чтоб Вы были счастливы и невредимы. Ваш Джулиан».

Спустя некоторое время:

«Джулиан, меня так же посещали подобные мысли. Благодарю за предостережения. Вы сформулировали это как нельзя лучше. Берегите себя. Кейт».

ГЛАВА 5

Май 2008 года

В тот день я решила уйти домой пораньше и совершить пробежку по Центральному парку. Разумеется, у нас «уйти пораньше» означало около восьми вечера. Однако я вовсе не сетовала на столь долгие часы работы в «Стерлинг Бейтс» – такая нагрузка для меня была только кстати.

– Привет, Кейт. Как насчет по кофейку?

Яркий, точно луч некстати вылезшего солнца, и жизнерадостный голос, конечно же, принадлежал Алисии. Она склонилась над перегородкой моего отсека, улыбаясь мне своим маленьким ротиком на широкой луноликой физиономии. Алисия успела отпустить волосы, и теперь они свисали с головы на промежуточной стадии роста, что шло ей еще меньше, нежели прежняя отчаянная «пикси».

– Вообще-то я собиралась нынче вечером побегать, – ответила я, пытаясь выдержать не менее бодрый тон.

Целую зиму по «Стерлинг Бейтс» бродили смутные слухи, и все сотрудники, затаив дыхание, ожидали моего неотвратимого психического срыва. По словам Чарли, народ был уверен, что по указке Баннера я провела ночь с Джулианом Лоуренсом, а наутро была выпровожена прочь, точно уличная шлюха, чтобы никогда больше его не увидеть. За несколько месяцев легенда все больше приукрашивалась разными подробностями – в частности, будто в начале февраля мне пришлось делать аборт, включив затраты на него в ведомость рабочих издержек, – однако главная тема пересудов оставалась неизменной, и единственным моим оружием против них было ярко выраженное и хорошее расположение духа. Особенно с Алисией.

И это оказалось трудней всего на свете.

– Давай сперва выпьем кофе, – не отставала она. – Тебя это взбодрит.

Я широко улыбнулась, обнажив зубы:

– И правда, почему бы нет.

Спустя неделю после Рождества я получила от Алисии электронное послание, в котором она извинялась за свое поведение и спрашивала, можем ли мы возобновить прежние отношения. Как ни странно, она якобы не хотела меня обидеть. После этого Алисия взяла меня под свое крылышко: приносила кофе, вытаскивала на ланчи, даже выманивала «посидеть-выпить» со своими экстравагантными подружками. Я ходила с ней везде – в конце концов, это было хоть какое-то да занятие, отвлекавшее мой мозг от поглощавших его мыслей, – покуда это наконец не вошло в привычку. Понемногу Алисия мне стала даже нравиться.

«Старбакс» находился всего в десяти шагах от вращающейся двери «Стерлинг Бейтс», и в этот день особенно приятно было до него пройтись. На улице было замечательно: стоял, столь краткий на Манхэттене, период между порывистым, капризным неистовством весны и липким, душным зноем лета. Еще держалось дневное тепло, ласково окутывая нас, солнце только начало исчезать за небоскребами на западе. Так что я с большим удовольствием выбралась на воздух. Мышцы аж пульсировали потребностью пробежаться. Мною явно овладела весенняя лихорадка!

– Так Баннер говорил тебе о завтрашнем приеме в МоМА? – спросила Алисия, сделав глоток латте.

– В последнее время Баннер не очень-то со мной разговаривает.

– О да… – Рот у нее дернулся. – Знаешь, я сегодня говорила с ним об этом, и мы сошлись на том, что тебе не помешает туда сходить.

Я обхватила губами соломинку и, прежде чем ответить, потянула свой прохладный фраппучино.

– Хм-м, а что там будет, поконкретнее?

– Всего лишь акция по сбору средств для какой-то серьезной благотворительной организации. «Капитал маркетс» обычно выкупает себе отдельный стол, и Баннер неизменно там оттягивается, выбирая, кому из нас туда пойти.

На мгновение я притихла. Как услужливо подсказала мне память, как раз прошлогодний прием и промелькнул в газете на странице светской хроники в связи со столь редкостным появлением Джулиана Лоуренса на публике.

– Да вряд ли у меня найдется, что туда надеть, – осторожно протянула я.

– Не беда! Можем пробежаться по магазинам. Сбеги с работы завтра после ланча – все равно сейчас мы не слишком-то загружены.

– Ну, даже не знаю…

– Давай смелее, детка! Будет весело. Тебе полезно малость развеяться. Я потому и уболтала Баннера включить тебя в список.

– Нет-нет, все это как-то неожиданно. – Я снова выдавила фальшивую улыбку. – Последний раз я надевала вечернее платье еще на первом курсе, на торжественном мероприятии братства «Сигма».

Алисию аж передернуло:

– Фу-у… Тогда мы определенно идем по магазинам.

– А кто еще там будет? – словно невзначай спросила я.

– Ну, Баннер, разумеется. Я. Еще пара шишек. Ты. Потом несколько наших клиентов.

– Следовало бы позвать Чарли. Он так плотно сейчас работает, что вполне заслужил немного развлечений.

Алисия склонила голову, уставясь на меня, и поднесла к губам стакан.

– Пожалуй, ты права, – задумчиво произнесла она. – Он там типа за тобой присмотрит.

– С чего бы за мной нужно присматривать?

– Решайся, Кейт. На таких сборищах полно богатых мужиков. Уж точно можно найти, с кем хорошо перепихнуться, – подмигнула она.

Чудесный весенний вечер, казалось, выманил в парк всех нью-йоркских бегунов – и бодрячков-завсегдатаев, и выбирающихся когда придется. Но многие явились намного раньше меня, и к тому времени, когда небо на западе стало медленно окрашиваться в пурпур, а сумерки – неспешно заволакивать горизонт, те успели уже от души набегаться и начали расходиться.

Алисия оказалась права: кофе меня неплохо взбодрил. Я легко бежала вверх по склону холма в сторону главной аллеи – в самом непринужденном темпе, наслаждаясь мерным ритмом, с каким ноги упруго отталкивались от дорожки, и всецело проникшись умиротворением, глубоким и задумчиво-созерцательным, что завладело мною где-то после первой полумили.

Конечно же, задумчивость в последнее время была для меня весьма опасным состоянием. Я неминуемо принялась размышлять о Джулиане и лишь с огромным усилием смогла вытеснить его образ из головы, безжалостно переключившись на прочие, куда более насущные вопросы: посчитать, например, как буду с осени оплачивать учебу в бизнес-школе или на сколько хватит моих банковских сбережений, когда однажды иссякнут наличные. Те еще головоломки!

В этот раз меня хватило на дольше, чем обычно. Я пробежалась на север парка против часовой стрелки, обогнула его дальнюю оконечность, держа строгий курс на Девяносто шестую улицу, прежде чем мое сознание таки вырвалось из пут и понеслось к запретным мыслям. Тщетно я пыталась загнать его обратно – ничего не могла с собой поделать. Передо мной снова возникло лицо Джулиана – это невиданно прекрасное лицо, его сияющие лучистые глаза, его выразительная улыбка. Я вспоминала нашу электронную переписку в канун Рождества, такую веселую и нежную – и так нежданно холодно оборвавшуюся. Его последнее письмо начиналось со столь изящного «милая Кейт» и заканчивалось неожиданно формально, как будто он списал концовку с какого-то завалявшегося эпистолярного руководства. Можно подумать, я когда-нибудь обращусь к нему за помощью! Позвоню и скажу: «Привет, Джулиан! Это Кейт. Не могли бы вы черкнуть мне рекомендацию для летней стажировки? Премного благодарна!»

Все было бы гораздо проще и понятнее, если бы что-нибудь действительно произошло, если бы нас связало нечто большее, нежели несколько слов, несколько выразительных взглядов и ощущение зарождающегося глубокого взаимопонимания. Тогда я могла бы на него хотя бы разозлиться. Накупавшись в самодовольной обиде, я бы просто обозвала его бессердечным негодяем, метнула бы несколько дротиков в его фотографию, да и пошла бы себе дальше. И неизмеримо сложнее оказалось, когда обвинять в чем-то некого. Лоуренс вел себя совершенно безукоризненно. Столь изысканно простившись со мною, он больше не пытался связаться со мной – даже после того, как в феврале расстроилась сделка с «ХемоДермой». Мне все это, конечно, казалось обидным, но все же лучше так, чем переживать долгую агонию, подпитываемую случайными официально-отчужденными контактами. Все взаимоотношения между нашими двумя фирмами теперь шли через Баннера и Джеффа Уорвика.

Несколько дней назад до меня докатился слух, будто «Саутфилд» потихоньку сворачивает оставшиеся сделки, распродает акции и чуть ли вообще не закрывается. Все эти дни подобные слухи носились по Уолл-стрит, точно перепуганные кролики. И прислушавшись, можно было ощутить некое напряжение в атмосфере финансовых кругов, едва заметный трепет рынка в предчувствии грядущих перемен. Все обсуждали ипотечные ценные бумаги, рынок недвижимости, снижение стоимости акций, лимитирование средств – всю ту дребедень, думать о которой на самом деле не хотелось, однако, даже слоняясь на задворках банковского мира, трудно было совсем ее не замечать.

Когда я взобралась на холм и начала спуск по пологому пути среди тенистых деревьев, парк изрядно погрузился в сумерки. Зелень крон постепенно утонула в черноте. Рой бегунов вблизи Музея искусств как-то быстро поиссяк, почти сойдя на нет. Лишь откуда-то сзади до меня доносились быстрые шаги – кто-то так же, как и я, впечатывал ступни в асфальтовую дорожку, тяжело и размеренно дыша в стремлении одолеть верхушку холма. Мимо промчался велосипед, следом – еще один.

Слева сквозь деревья показалась пересекающая мой путь дорожка, и сквозь ветви я различила мужчину, быстро бегущего по ней к слиянию с Западной аллеей. Крупный и поджарый, он всем своим видом излучал воинственность. Манхэттен кишит такими типами: это агрессивные звери, которые компенсируют свои неудачи и неудовлетворенность по жизни, яростно наматывая по парку круги, устраивая спонтанные состязания с другими бегунами и затевая забеги от пятидесяти метров чуть не до пяти километров, лишь бы всех опередить. Я сперва немного сбавила ход, не желая ввязываться ни в какие поединки, но потом передумала и решительно устремилась вперед. Я была в хорошей форме и вполне могла с ним справиться. Такая победа сейчас пошла бы на пользу: пришпорила бы меня хоть немного, сдвинула с мертвой точки, порвала бы сдавившие меня препоны.

Бегун достиг слияния дорожек прямо передо мной и вместо того, чтобы принять, как водится, левее, резко взял вправо, даже не обернувшись на меня. Его тяжелая рука вметелилась мне в плечо, сбив меня с ног к самому бордюру.

От жесткого падения я сперва испытала шок. Я бежала достаточно быстро, он тоже, и удар вышел достаточно сильным. Причем этот тип продолжил бег, даже не приостановившись посмотреть, все ли со мной в порядке.

– Смотреть надо, придурок! – спонтанно выкрикнула я вслед.

В ушибленных конечностях начала разливаться боль. Без пластыря явно не обойтись. Вот зараза!

И тут меня затрясло от ярости. Адреналин аж зашумел в ушах.

– Я говорю: смотри куда бежишь, ублюдок! – опрометчиво ругнулась я вдогонку.

Все, что произошло дальше, уложилось секунды в три.

Мужик обернулся.

– Чего выделываешься, сука?! – крикнул он. – Какого хрена?

– Ты меня сбил!

– Не хрен под ноги лезть!

– Кретин… – бросила я, с трудом поднимаясь.

И он бешено ринулся на меня.

За мгновение до его наскока я обхватила себя руками, зажмурилась и скрючилась, защищая живот.

«Ох, сейчас достанется! – промелькнуло в голове. – Точно пахнет „Скорой“. Дура ты, Кейт! Ой, мамочки!..»

Однако едва ли не в самый момент столкновения мужик вдруг скользнул куда-то вправо. Я попятилась, не сразу сообразив, что по-прежнему стою на ногах. Удивленно открыла глаза.

Прямо передо мной на пешеходной дорожке катались, сцепившись, двое мужчин. Наверно, тот самый бегун, вспомнила я, что держался немного позади. Или, может, какой-нибудь случившийся рядом велосипедист. Мой шальной спаситель.

Наконец они перестали кататься: один оседлал другого и принялся методично мутузить противника, нанося быстрые и уверенные боксерские удары.

Внезапно что-то мне на ногу брызнуло темное.

– Господи! – сдавленно вскрикнула я. – Остановитесь!.. Кто-нибудь, помогите!

Никто не откликнулся. Мимо прошмыгнул велосипедист, но даже не остановился: может, не заметил никого в тени деревьев, а может, принял нас за компанию подвыпивших тинейджеров. Или ему просто было все равно.

– Прекратите!!! – дико завопила я изо всех сил. – Перестаньте! Вы же его убьете!

Неожиданно сидевший на противнике мужчина вскочил с него, вытирая правую руку о шорты. Второй остался неподвижно лежать.

– Ох, черт… – прошептала я.

Победитель повернулся ко мне.

– С вами все в порядке? – обеспокоенно спросил он, протянув ко мне руки.

В полутьме я не могла разглядеть лица, однако голос казался мне знаком.

– Бог ты мой! Джулиан?!

– Господи, Кейт! – Он быстро пробежал по мне ладонями, проверяя, целы ли руки-ноги. – Что-нибудь болит?

– Все болит, – пробормотала я и без сил уткнулась носом ему в ключицу.

Его руки тут же обхватили меня как тисками.

Несколько мгновений мы стояли, ничего не говоря, лишь слушая тяжелое дыхание друг друга. Потом он мягко отстранил меня:

– Ты вся дрожишь! У тебя шок.

– Все нормально.

– Нет, тебе нужно срочно во что-то завернуться. Во что-то типа… Проклятье! – Он нервно пробежал пальцами по волосам.

– Не беспокойся, я в порядке, – уверила я. – А что… что ты здесь делаешь?

– Вышел пробежаться, – мрачно буркнул мой спаситель.

Лежащий на земле поганец испустил протяжный стон.

– Пойдем-ка отсюда, – качнул головой Джулиан.

– А его оставим лежать?

– Ничего с ним не будет, – презрительно бросил он, – с этим отморозком.

Произнесенное с аристократичным британским выговором последнее слово прозвучало особенно резко.

– А вдруг он, не дай бог, помрет?

– Он вовсе не собирается помирать, уверяю тебя, Кейт, – хмыкнул Джулиан, но, встретившись со мной глазами, обреченно вздохнул: – Хорошо, я позвоню в «911», дам им наводку.

– Мы должны остаться здесь, – заявила я. – Мы не можем просто взять и уйти. Это все равно что… сбежать с места преступления. Почти то же самое.

Джулиан упер в бока костяшки пальцев. Я чувствовала, как он насупился, хотя толком и не видела его впотьмах. Он посмотрел на лежавшее на дорожке неподвижное тело, потом вновь повернулся ко мне, устремив на меня долгий молчаливый взгляд.

– Ладно, – наконец сказал он. – Но нас ждет куча заморочек. Тебе придется давать показания, может, даже появиться в суде. А едва он узнает, кто я такой, то наверняка попробует меня преследовать.

– Прости…

– Не переживай, ты в этом не виновата. Слава богу, я могу позволить себе хорошего адвоката. – Он извлек из кармашка шортов телефон и быстро потыкал в клавиатуру. – Согласен, в любом случае так будет лучше… Хотя он этого и не заслуживает, – проворчал он.

Я всеми силами старалась сохранять спокойствие, однако мышцы тем не менее свело нервной дрожью, и я крепко обхватила себя руками. Джулиан тем временем что-то быстро и хладнокровно говорил в телефон, повернувшись к поверженному мужику, однако, уловив краем глаза это мое движение, обеспокоенно оглядел меня и, протянув левую руку, прижал к себе.

– Она вроде чувствует себя хорошо, – сказал он в трубку, – но, похоже, впадает в шоковое состояние. Пытаюсь обеспечить ей тепло… Да, хорошо. Через две минуты. Большое спасибо!

Он поскорее сунул телефон обратно в кармашек и обхватил меня другой рукой.

– Они сейчас приедут. Постарайся дышать помедленнее.

– Я правда в порядке, – сказала я, подавляя судорожный всхлип.

Мне никогда еще не доводилось впадать в истерику, и теперь вовсе не хотелось, чтобы это случилось в тот момент, когда меня держит в объятиях Джулиан Лоуренс. Чтобы успокоиться, я прижалась лицом к его уютно-мягкой и плотной лилово-серой футболке, чуточку влажной от пота, наслаждаясь восхитительным теплом, что излучала сквозь ткань его крепкая грудь.

– И все же, как так случилось, что ты вышел пробежаться именно в этот момент?

– Думаю, это чертовски удачное совпадение.

Несколько секунд я обдумывала услышанное, но потом переключилась на кое-что другое:

– Где ты научился так молотить кулаками?

– Ну-у… еще в университете.

– У вас что там, в Англии, в колледже обучают боксу?

– А что, славная наука. Тебе получше? – Он немного ослабил хватку.

– Да, немного. А что, если он очнется?

– На этот счет не беспокойся, – мрачно ответил Джулиан, и я умолкла.

Через мгновение самым краем уха я уловила звук сирены.

– Конечно, сейчас не самое удачное время о чем-то говорить… – начала я.

– Тише! – прервал меня Джулиан, погладив ладонями по спине. Сирена зазвучала громче. – Поговорим позже.

Полицейские с ходу разобрались в ситуации, увидев мои синяки да ссадины и стонущего мужика на пешеходной дорожке, услышав наши уверенные объяснения и оценив кулаки Джулиана с крепкими костяшками. Они не доставили нам особого беспокойства, лишь записали наши показания, имена и адреса. Эти ребята из Департамента полиции Нью-Йорка, как выяснилось, весьма сообразительны: могут с ходу отличить хороших парней от плохих!

Тем не менее, когда я добралась наконец до дома, было уже совсем поздно. Один из полицейских решил подвезти нас на Ист-Сайд в своей патрульной машине, и первой подбросили меня.

– Ты в самом деле хорошо себя чувствуешь? – спросил Джулиан, когда я уже взялась за ручку дверцы.

– Ничего такого, с чем не справится «неоспорин», – уверила я. – М-м… кстати, спасибо тебе. Меня еще ни разу в жизни не спасали.

– Знаешь, я предпочел бы, чтобы этого не случилось.

– Да, конечно. Неудачно пошутила… – Я помялась. – Прости, что причинила тебе беспокойство. В смысле, я правда сожалею…

– Я вовсе не это имел в виду, – мягко ответил он. – Будь осторожнее.

Что значит его «будь осторожнее»?

– Ты тоже, – отозвалась я и выбралась из машины.

Она тут же покатила по Семьдесят девятой улице, свернула направо на Лексингтон, чтобы через одиннадцать кварталов подъехать к дому Джулиана.

Разбудил меня звонок. Трезвонил телефон. Спросонок я нашарила на прикроватном столике «Блэкберри», вдавила зеленую кнопку:

– Алло?

Звонки, однако, не прекратились. Вероятно, городской телефон.

Я выбралась из постели, прищурилась на часы. Шесть тридцать утра. Какому дьяволу я понадобилась в такую рань? Я даже еще толком не соображала. И где этот телефон? Верно, где-то в гостиной. Мы почти никогда им не пользуемся.

Наконец я смогла поднять трубку, сонно буркнув:

– Алло?

– Это Кэтрин Уилсон?

– Слушаю вас.

– Это Эми Мартинес из газеты «Нью-Йорк пост». Как я понимаю, минувшим вечером вы явились участницей инцидента в Центральном парке, случившегося с владельцем фонда «Саутфилд ассошиейтс» Джулианом Лоуренсом?

Трубка выскользнула из руки и брякнулась об пол.

Вскоре мои пальцы уже порхали над клавиатурой, набирая сообщение:

«Джулиан, звонили из „Поста“. Что мне им сказать? Позвони мне. Я не знаю твоего номера. Кейт.

P. S. Мне очень, очень неловко».

Через минуту позвонил мобильный.

– Кейт?

– Джулиан! Я очень извиняюсь…

– Не говори чепухи, тебе вовсе не из-за чего извиняться.

– Ты был прав: надо было его просто там оставить. Я сглупила. Как-то не подумала, чем тебе все это отольется.

Он шумно вздохнул:

– Кейт, это совершенно несущественно. Я в состоянии снести пару наскоков прессы.

– Ты же терпеть не можешь публичности.

Тишина в эфире.

– С чего ты так считаешь? – наконец спросил он.

– Ты никогда не появляешься в газетах, никогда не даешь интервью. А теперь мне вдруг звонит дамочка с «Шестой полосы» и строит бог знает какие предположения…

– Успокойся, милая. Что ты ей сказала?

– Ну-у… Я сказала: никаких комментариев, – пробормотала я. – Разве не так мне следовало ответить? В смысле, я никогда еще не общалась с газетчиками.

– И как она назвалась?

– Какая-то Эми… Может, Менендес?

– Мартинес. Я ей позвоню, и все встанет на свои места. А ты иди еще поспи.

– «Поспи»?! Мне же надо на работу… Вот черт! Точно, на работу. Что я им скажу?

– Скажи правду. Если спросят, конечно.

– Какую правду?

Джулиан усмехнулся:

– Что мы совершали пробежку по парку и какой-то мерзавец попытался на тебя наброситься.

– О да! Такое им точно заткнет рты!

– Послушай, я же тебе ничего не навязываю. Скажи то, что сама сочтешь нужным. А мне предоставь разобраться с мисс Мартинес, мы с ней уже как-то общались.

У меня опустились плечи.

– Ладно, с удовольствием…

– Только не извиняйся, – предупредил он, едва я как раз для этого открыла рот.

– Хорошо. Ладно. Спасибо.

– Вот и славно. Как ты себя чувствуешь?

– Тяжко, все болит. А ты?

– Здоров как конь. В общем, прими аспирин и иди спокойно на работу. Я все решу.

– Хорошо. – Я чуть помедлила. – Спасибо, Джулиан. Я это очень ценю.

– До свидания, Кейт. Я позвоню тебе позже.

Я отключила связь и недоуменно уставилась на мобильник. Аспирин? Кто вообще теперь принимает аспирин?!

ГЛАВА 6

Ближе к обеденному перерыву информация таки всплыла.

Чарли припер меня в угол, отыскав в безлюдном конференц-зале в дальнем конце этажа «Капитал маркетс». Свет я включать не стала, понадеявшись, что никто меня там не заметит.

– Подруга, что за фигня? – с явным недоверием поинтересовался он. – Ты прославилась на весь инет.

– О господи! Серьезно?

– Что, правда, Джулиан Лоуренс из-за тебя какого-то чувака уложил мордой в асфальт?

– Все это просто большое недоразумение, – уныло ответила я.

– Ни хрена себе недоразумение! Он даже в блоги «Гаукера» попал!

– «Гаукера»? Ты шутишь!

– Все серьезно, как сердечный приступ! Зайди на сайт «Смокинг ган».

– А что это такое?

Чарли подтянул к себе мой ноут и набрал в поисковике новый адрес.

– Это веб-сайт, который постирует официальные документы, – объяснил он. – Ну, там, бракоразводные дела, полицейские отчеты и все такое прочее. А вот и… Опаньки! – Он развернул ко мне экран.

– Ничего себе! – поразилась я.

На мониторе красовался полицейский отчет по давешнему происшествию, во всех подробностях и с ужасными фотографиями.

– Ну что, ясно, откуда все пошло? И почему это ты, кстати, бегала по парку вместе с Джулианом Лоуренсом?

– Я с ним не бегала. Он просто оказался рядом, когда тот дебил на меня кинулся.

Чарли скептически приподнял брови. Он же был не идиот.

– Всего лишь оказался рядом, да?

– Ну да. Глупо?

– Полная хрень, Кейт. Ну просто полнейшая хрень. А я-то думал, мы друзья, – покачал он головой.

– Чарли, клянусь богом, я вовсе не бегала вчера по парку с Джулианом Лоуренсом. Меня уже сбили на землю, когда вдруг появился Лоуренс и свалил этого ублюдка.

– Я потрясен, шокирован! – с патетикой сказал он, точно тот парень в «Касабланке».^[32]

– Я серьезно, Чарли. Я бы не стала тебе лгать. Алисии или Баннеру еще может быть, но не тебе.

Он опустился в соседнее кресло и немного на нем покрутился.

– Положим, что так. Чудненько. То есть, ты думаешь, это и впрямь простое совпадение? Или, может, он тебя преследовал?

– Вот уж не знаю, – пробормотала я, повернувшись к своему компьютеру и угрюмо подперев рукой подбородок.

– Будем считать, чертовское совпадение.

– Ага.

– А сама-то в порядке? У тебя не осталось, там, ушибов…

– А, ну да, теперь ты озаботился моим здоровьем! Как только слух не оправдался.

Чарли расцвел хитрой улыбкой:

– Герла, помни о приоритетах! А если серьезно: с тобой все хорошо?

– В целом да. Так, пара ссадин. – Я показала ему правую руку: – Залепила пластырем.

– Впечатляет! Ты на ланч уже ходила?

– Чарли! Я сижу тут носа не высовывая.

Он поразмыслил мгновение.

– Могу тебе что-нибудь прихватить.

– С чего это ты стал вдруг таким удивительно любезным?

– Охренительно любезным, Кейт, – поправил он. – Потому что ты теперь у нас знаменитость, а наш всеобщий культурный императив, так сказать, одержимости славой понуждает меня получше к тебе подлизаться. Тебе «Рубен»?

– Нет, слишком он жирный. Может, какой-нибудь супчик из забегаловки за углом?

– Будет сделано, – поднялся Чарли.

– И диетическую колу.

– Не перегибай, ты еще не настолько известна… Ох же блин! Все, я побежал.

И Чарли ринулся из конференц-зала, точно ужаленный, прошмыгнул мимо Алисии Боксер, буркнув на бегу «привет».

Та хмуро посмотрела ему вслед, затем повернулась ко мне, широко оскалясь в улыбке:

– Ого, Кейт! А ты у нас, оказывается, темная лошадка! Теперь-то мне понятно, чего ты так вздернулась от приглашения на благотворительный банкет. – Она уселась в то же кресло, что только что покинул Чарли. – Так что произошло?

– Ой, все это просто непомерно раздули, – отмахнулась я. – Я бегала в парке, и какой-то придурок решил на мне показать крутого мачо, а Джулиан ему крепко врезал.

Алисия с любопытством склонила голову набок:

– То есть вы с ним типа вместе?

– Нет, мы всего лишь друзья.

– Вау! – хитро улыбнулась она. – Какой у тебя друг!

– Он просто хороший человек.

– Хм-м… – Алисия поджала губы. – Так мы пойдем с тобой сегодня покупать платье? Могу, если хочешь, потихоньку вывести тебя черным ходом.

Я хотела отказаться, но потом представила эту картинку: я в сногсшибательном черном платье шествую в зал под восхищенные взгляды толпы… включая Джулиана Лоуренса.

И решительно поднялась:

– Пойдем.

Мы забрели уже в самую глубь универмага «Барни», когда я вдруг вспомнила про Чарли и заказанный ему супчик.

– Ничего, может и сам слопать, – махнула рукой Алисия. – Как тебе это? – Она взяла с вешалки длинное красное платье с V-образным декольте от шеи до пупа.

– Хм… Я хотела что-нибудь с завышенной талией. Примерно вот такое.

Алисия нахмурилась, оглядела меня с ног до головы.

– Чтобы это носить, Кейт, тебе нужно иметь определенную фигуру.

«Что она, интересно, имеет в виду?» – раздраженно подумала я, а вслух сказала:

– И все же оно мне нравится.

– Как знаешь, – фыркнула Алисия. – А что скажешь про это?

– Надо примерить.

Тут мне на глаза попалось кое-что интересное за несколько рядов от меня, и я стала осторожно пробираться туда мимо раскачивающихся на вешалках нарядов.

Внезапно зазвонил телефон, и у меня аж сердце подскочило. Но когда я вынула из кармана сотовый, высветившийся на экране номер принадлежал не Джулиану. Вздохнув, я поднесла трубку к уху:

– Привет, мам. Что случилось?

– Лапушка моя, ты в порядке?!

– Мамочка, надеюсь, ты там не плачешь?

– Мне звонила Мэри Элис, сообщила новости. Что стряслось?! На тебя напали? – приглушенно выпалила, причем с таким шипением, словно разумела «изнасиловали».

– Ничего не случилось. Один бегун в парке меня сшиб, а мой друг пришел на помощь.

– Ну и кто этот твой друг? Мэри Элис сказала, что он вроде как… миллиардер. – Мама снова сбилась на шепот. Боже правый!

– Мама, он управляет хедж-фондом. Он как бы наш клиент.

– Как бы клиент? Или он все же ваш клиент? – Мама умела быть крайне проницательной, когда ей это было нужно.

– Трудно с ходу объяснить. На Уолл-стрит свои заморочки.

– Ох, лапуля! И сильно тебя поранили?

– Самую малость. Всего несколько царапин.

– У тебя, должно быть, травмы…

– Мама, ерунда. Полиция обо всем быстро позаботилась.

– Полиция?!

Ой!

– Мамочка, ты делаешь из мухи слона, – теперь уже прошипела я, пробуя материю на ощупь.

Платье было длинное, телесного цвета с низким прямым вырезом и полупрозрачной газовой юбкой, испещренной крохотными посверкивающими бисеринками. Достаточно нарядно и в то же время не производит впечатления, что обладательница платья явно хватила через край.

– Солнышко мое, – заговорила мама, пару секунд недоуменно помолчав, – я прямо сейчас к тебе вылетаю.

– Нет! Господи, мама, не надо! Мне хорошо, абсолютно хорошо!

Между тем прибрела Алисия и стала критически разглядывать выбранное мною платье. Потом сняла его с вешалки и с неодобрительной миной приложила ко мне.