Текст книги "За морем"

Автор книги: Беатрис Уильямс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 31 страниц)

– Детка, ты ведь пережила нападение! – не отступала мама.

– Еще раз говорю, никто на меня не набрасывался! Это всего лишь… обычная перебранка в парке. Прошу тебя, не вылетай, не трать зря деньги. Подумай лучше о пенсии во Флориде.

Алисия хихикнула и повесила платье обратно на вешалку. Я стала яростно жестикулировать, требуя вернуть его мне.

– Я вовсе не хочу провести пенсию во Флориде.

– Послушай, мама, мне надо идти. Я сейчас в самом центре «Барни». Просто не надо ко мне сюда вылетать, и все, ладно? Я чудесно себя чувствую – и физически, и душевно.

– Люблю тебя, лапуля!

– И я тебя люблю! Пока!

Я прервала связь и сунула телефон обратно в сумку.

– Не вешай обратно! – кинулась я к платью. – Я хочу его примерить.

– Правда, что ли? Тут есть расцветки и получше.

– А мне нравится эта.

– Ну ладно, как хочешь, – вернула мне наряд Алисия. – Мне уже пора домой, собираться. Так что погляжу на тебя уже там. Не забудь: коктейль в семь тридцать. Малость припозднись.

– Припоздниться?

– Вовремя припираются только лузеры.

Что ж, выходит, я лузер и есть.

Я и отмокла в пенистой ванне, и побрила ноги, и очистила пилингом кожу, и сделала маску для лица, и намазалась кремом, и прилепила, где требовалось, новые, практически незаметные пластыри. Даже обработала и покрасила ногти на ногах. Однако при всем при этом – включая одевание, макияж и прическу, пространные разговоры по телефону с друзьями, знакомыми и дальними родственниками, которые звонили один за другим, пока я наконец не отключила телефон, – я все равно подъехала к музею на такси в семь двадцать девять. И виновато было, естественно, движение: по Парк-авеню удается нестись, как по мотогоночной трассе, только когда, увы, ни чуточки не спешишь.

Когда я вошла, в зале оказалось лишь человек восемь, причем все мужчины и все за сорок. Я прямиком прошла к барной стойке.

– Шампанского, пожалуйста, – сказала я бармену. – Для начала.

– Сию минуту! – подмигнул тот и, ловко протерев бокал, налил в него шампанского. – А что, простите, такая роскошная особа делает здесь в столь раннюю пору?

Я взяла бокал.

– Скрываюсь от прессы, – нашлась я и выпила до дна.

Бармен хохотнул и наполнил бокал снова.

Потом я побродила по «тихому»^[33] аукциону, оглядела ряды выставленных лотов и планшетов – вроде бы совершенно обычных вещей, являющих, однако, уму непостижимые, но совершенно очевидные доказательства мира дикой расточительности, в котором я вертелась последние три года. Вот ланч и практика подачи со знаменитым бейсболистом Дереком Джетером со стартовой ценой в двадцать пять тысяч долларов. Вот ланч и эфирное время с известным телеведущим «Эн-би-си» Брайаном Уильямсом с начальной ставкой в тридцать пять тысяч. Множество предложений с посещением спа-салонов и проведением уик-эндов на престижном курорте в Аспене. Неделя на борту стопятидесятифутовой частной яхты с капитаном, командой и личным шеф-поваром. Потрясающее алмазное колье от Гарри Уинстона. Вот ящик бордо 1982 года от Шерри Леманна. При виде его стартовой цены у меня чуть глаза не выкатились на лоб. Потом я увидела предложение клубной карты от частной авиации Marquis – стартовый вариант долевой собственности в NetJets – и улыбнулась про себя. Начальная ставка за этот лот была в девяносто пять тысяч баксов.

Мало-помалу в зал стали просачиваться гости, одетые с тщательно выпячиваемой дороговизной. Элегантная блондинка немногим за сорок с бесчисленным числом жемчужных нитей на шее склонилась над лотом, предлагавшим партию в гольф с блистательным Тайгером Вудсом, и вписала в планшет свою ставку.

– Вау! – издал кто-то у самого моего локтя. – Вот так и не узнаешь ни за что, где провалилась ставка.

Я обернулась. Возле меня, на добрые шесть дюймов ближе допустимого, стоял мужчина в чопорном смокинге явно с чужого плеча, с узким лицом, на котором подбородок незаметно терялся в зарослях бородки.

– Да, пока не объявят официально, – отступила я на шаг.

Незнакомец осклабился и, коснувшись моей руки, спросил:

– Могу я предложить вам еще выпить?

Я посмотрела на свой почти опустевший бокал и улыбнулась:

– Нет, благодарю. Думаю, я уже исчерпала свой лимит.

– Ну, это нестрашно, – ухмыльнулся мужчина. – Видели что-нибудь интересное?

– Ничего, что бы я могла себе позволить.

Я глянула ему через плечо, очень надеясь увидеть кого-нибудь из знакомых. Даже Баннер был бы очень кстати, чтобы отвязаться от столь назойливого собеседника.

– Марк Оливер, – протянул он мне руку.

Я легонько придержала его кисть, рассчитывая, что человеку не понравится мое вялое рукопожатие.

– Привет, Марк. А я Кейт Уилсон.

Ладонь его оказалась ощутимо влажной, и, поскорее отдернув руку, я обхватила ею ножку бокала.

– Знакомое имя.

– Просто часто встречающееся. Со мной на курсе учились аж две Кейт Уилсон.

– Да? И где вы учились в колледже?

– В Висконсине.

Может, хоть это его охолодит?

– О, Барсук!^[34] Давай пять! – вскинул он руку.

– Ву-ху! – хлопнула я его по ладони.

Черт, где только носит этого Чарли?!

– А лично я учился в Йеле, – похвастался он. – Но у меня есть пара знакомых из Висконсина. Мой дантист, например.

– Знаете, – не удержалась я, – кажется, я там вижу одного знакомого. Извините.

– Ну пока! – кинул он мне вслед. – Еще увидимся.

Я не торопясь двинулась прочь, надеясь, что, прежде чем дойду до конца зала, передо мной материализуется хоть кто-то из знакомых. Дважды меня остановили официанты, разносящие закуски, над которыми я как можно дольше тянула время, выбирая между креветками в кокосе и тайскими спринг-роллами с пастой чили.

Народ тем временем все прибывал.

– О Кейт! Как дела?

– Чарли! Уж как я рада тебя видеть! Будешь теперь держаться возле меня до самого ужина. А то бродят тут отдельные уроды.

– Сурово, мать, – хмыкнул он. – Выпьем?

– Шампанского. Только я пойду с тобой.

У Чарли имеются свои недостатки, однако по части лавирования у барной стойки он настоящий ас. Не прошло и минуты, как он добыл для нас напитки и пристроился со мной в самом выгодном местечке, великолепно вписанном в треугольник между баром, входом и той дверью, откуда официанты выносили подносы со свежими закусками.

– Прости уж за сегодняшний супчик, – сказала я Чарли, скусывая со шпажки тунца в хрустящей перченой корочке. – Алисия утащила меня с работы покупать платье.

– Не переживай, я его сам употребил. «Муллигатауни» назывался. Сногсшибательный супчик!

– В любом случае спасибо за заботу.

– Да ладно! Есть какие вести от него?

– От кого? А, в смысле от Джулиана? Да нет, он не звонил. Думаю, он целый день в работе. Сам понимаешь – вертеть такими деньжищами.

– Ой, брось, подруга, давай-ка без сарказма. – Чарли отпил пива. – Так ты что, теперь при нем?

– Слушай, Чарли, – вскинулась я, – ты, как и все в этом дурацком городе, пребываешь под ложным впечатлением, будто между мной и Джулианом Лоуренсом роман. Но это не соответствует действительности. Ничего такого не было, нет и быть не может.

– Кстати, я слышал, он сюда собирался, – невозмутимо продолжал он.

– Кто тебе это сказал?

– Баннер. Якобы жена главы трейдеров «Саутфилда» в составе благотворительного комитета.

То есть супруга Джеффа Уорвика. Что ж, вполне логично.

– Ну, Баннер у нас кладезь информации, – усмехнулась я.

– Дерьма, Кейт, – поправил он. – Сущий кладезь дерьма, особенно в последнее время. И сам весь по уши… Но, видишь ли, как говорится, даже сломанные часы два раза на дню показывают верное время. – Чарли многозначительно наклонил в мою сторону горлышко пивной бутылки.

– Джулиан не часто выходит в свет. Я бы очень удивилась, увидев его тут нынче. Это совсем не в его духе.

– Ты, я вижу, довольно много знаешь об этом чуваке, учитывая, что между вами ну совсем ничего. – Он даже пальцами нарисовал кавычки вокруг этого слова.

– Послушай, – вскипела я, – да что ж вы все точно сдвинулись на нем! Уже просто бесит!

Чарли лишь снисходительно тряхнул головой:

– Этот парень – миллиардер. Живая легенда.

– Нет, для меня он – просто Джулиан.

– Ах ты боже мой! «Просто Джулиан»! Не будь он так богат, ты бы к нему и не прониклась.

– Ничего я к нему не проникалась, – возразила я, хотя уже без прежней убежденности. – Но даже если бы и так, то уж точно не из-за денег. – Я попыталась изобразить улыбку. – Скорее, за его необыкновенную наружность.

– Врешь. Просто врешь и не краснеешь.

– Ошибаешься.

– Разве? – пожал он плечами. – Подруга, тут вообще-то нечего стыдиться. Тебе страшно повезло. У меня, к примеру, лишь одна возможность пробиться в богатеи – это тяжкий путь карьерного роста. А у тебя к тому же самому есть два пути: самой сколотить себе богатство или выйти за него замуж. Так давай же, детка, вперед к цели! Видишь, какой из меня классный черлидер! Смелее, встряхнись!

– Ну, пожалуйста, Чарли, – поморщилась я. – Ты кто, Джейн Остин в штанах?

– Кейт, – рассмеялся он, – жизнь – это не семинар по феминизму где-нибудь в колледже. Это реальный мир. Нормальная человеческая природа, черт возьми. Ты не можешь побороться с биологией.

– Клянусь богом, Чарли, если бы он вдруг завтра потерял все до последнего пенни… – Тут я запнулась.

– То есть ты признаешь, что в него втрюхалась.

– Ну хорошо, допустим, он мне нравится, – произнесла я уже гораздо тише. – Ладно, пусть не до самого последнего пенни. И крыша над головой ему все же пригодится. Но хватит, Чарли, и квартиры-студии.

– Ну, разумеется, – хмыкнул он, – только все это болтовня. Как это проверишь, не случись какой-нибудь дикой глобальной катастрофы? Но тогда у нас у всех будет куда больше заморочек, нежели проблема с кем-то переспать. – Он высоко запрокинул бутылку и осушил последние капли. – Так что все в порядке, Кейт. Вперед! Заведи-ка всю эту публику!

– И все же сделай мне одолжение. С сегодняшнего вечера не заикайся больше ни о каком романе с Лоуренсом.

Чарли поднял сжатую ладонь, чтобы стукнуться кулаками:

– Слово чести!

В восемь тридцать объявили ужин, Джулиана же не было и в помине. «Стерлинг Бейтс» занял два-три стола, оплаченных различными его подразделениями, и, когда мы уселись за свой стол, я узнала поблизости несколько знакомых лиц. К нам присоединился Баннер, усевшийся рядом со мной, за ним пристроилась Алисия, которая определенно уже не на одну промилле превысила допустимую норму.

– Выглядишь потрясающе, – мурлыкнул мне Баннер и, словно чтобы убедиться, склонился над вырезом платья.

– Спасибо, – уткнула я вилку в зеленую салатную смесь. – Мне Алисия помогла выбрать.

Баннер повернулся:

– Ты гений, Алисия, черт побери.

Та закатила глаза и снова стала о чем-то судачить с нашим клиентом, сидевшим с ней рядом по другую руку – изрядно упитанным мужчиной лет сорока пяти с широченным обручальным кольцом на левой руке, которое он все нервно крутил на пальце.

Примерно в середине застолья, когда уже подали основное блюдо, сквозь образовавшуюся на мгновение брешь в толпе мне попался на глаза Джефф Уорвик. Он сидел примерно в десяти столах от меня, намного ближе к аукционной кафедре. Рядом с ним виднелась самодовольного вида дамочка с блестящими светлыми волосами – надо полагать, та самая «скучная жена». На ней было платье с глубоким декольте, шею украшало вычурное ожерелье то ли с изумрудами, то ли с сапфирами – трудно было издали определить при неярком освещении.

Место рядом с ней пустовало. Несомненно, место Джулиана.

Я уныло смотрела, как ведущие один за другим поднимаются на кафедру и объявляют о результатах «тихого» аукциона, до закрытия которого оставалось пятнадцать минут, и об ожидавшихся после ужина танцах. Затем пошли разные торжественные речи: выступали всякие важные шишки, сборщики средств, жертвователи. Почетные гости мероприятия, напористые светские львицы в платьях с кристаллами Сваровски.

– Прошу прощения. – Я вышла из-за стола, прихватив с собой клатч, поскольку сомневалась, что вернусь назад.

Перед барной стойкой сигарный дым стоял коромыслом. Обойдя это пространство, я с облегчением увидела распахнутые двери на террасу, где дул прохладный ветерок, хотя со двора и припахивало от мусорных контейнеров.

Вокруг меня высились тылы величественных зданий, но все это уже не впечатляло: блеск и очарование нынешнего вечера для меня померкли. А чего я, собственно, ожидала? Что Джулиан каким-то телепатическим путем узнает о моем пребывании на благотворительном приеме и мигом явится, чтобы сразить меня любовным недугом? Что я за дурочка такая? Как настоящий джентльмен, он, разумеется, пришел мне на помощь в парке. Но это вовсе не означает, что он мною как-то увлечен.

– А вот ты где! – воскликнул кто-то за моей спиной, отчего сердце будто сорвалось на мгновение… Но тут же я поняла, что голос совсем не тот.

Я развернулась.

– Привет. Майк, если не ошибаюсь?

– Марк. – Он оскалился широкой улыбкой, очевидно приободренный тем, что я спутала всего одну букву в его имени. – Давай пять! – снова вскинул он руку.

– Извини, я что-то выдохлась.

– Ничего страшного. У меня с собой шампанское, – обнадеживающе сказал он, протягивая мне бокал.

– Э-э, спасибо… – Я приняла фужер и осторожно поставила его на балюстраду террасы. – Только предупреждаю, тут внизу – помойка, и, похоже, вывезти ее не успели.

– Ну и ладно, – пожал он плечами. – Я все равно простыл, так что запахов не различаю.

Вот же мне «повезло»!

– Итак, – прервал он мое молчание, – что привело тебя сюда в полном одиночестве?

– Сигарный дым.

– Да уж, густая завеса. Небось придурки, вылезшие из-за стола дериватов от «Стерлинг Бейтс», дымят?

– Примерно да, – тихо бросила я.

– Не желаешь ли потанцевать? Думаю, музыку уже дали.

– Хм… спасибо за предложение, Марк, но мне, наверное, лучше пойти домой. Мне с утра на работу.

– Да? А где ты работаешь?

– В «Стерлинг Бейтс».

– Вот зараза! Эк я сплоховал, а? – С досады он стукнул о перила костяшками пальцев. – А как насчет вместе взять такси?

– Ну-у… на самом деле я с другом, – сказала я.

– И где он? Пойду скажу ему, что ты сдернула пораньше.

– Знаешь, в этом нет необходимости. Я сейчас сама его найду. – Я схватила с балюстрады клатч, лежавший рядом с бокалом шампанского. – Желаю отлично провести вечер, Марк.

– Погоди… – схватил он меня за руку.

– Марк, – процедила я сквозь стиснутые зубы, – мне надо в дамскую комнату.

– Ну погоди минуту, – повторил он, дохнув на меня густым ядреным скотчем.

Я отдернула руку.

– Я не шучу, Марк. Мне правда надо идти.

Тогда он сцапал меня снова.

– Нет уж, подожди. Ты должна меня выслушать.

– Нет, не должна.

– Ты чего это, сучка? Отсасываешь только своим пузатым шишкам? А как насчет меня?

– Марк, – со злостью прошипела я, – я сейчас закричу. Во всю глотку. Так что лучше меня отпусти. Немедленно!

Он резко качнулся ко мне, и я с силой двинула ему коленом в пах.

– С-сука! – выдохнул он, согнувшись пополам, и неожиданно вскинул руку, угодив мне в живот.

Да, это определенно не моя неделя.

Я схватила шампанское и опрокинула бокал ему на голову:

– Вот тебе. А теперь убирайся отсюда к черту!

Скользнув мимо Марка, я побежала к дверям и наскочила прямо на парадно одетого Джулиана Лоуренса.

– Кейт, бог мой! Что стряслось?

– А вот и ты! Ты бы мне очень пригодился минут пять назад.

Он посмотрел мимо меня на мокрую скрюченную фигуру стонущего Марка, ронявшего на террасу крупные капли шампанского, и рассмеялся:

– Даже и не знаю. Ты как будто и сама неплохо справилась. Бедный парнишка!

Я невольно улыбнулась.

– Ну, знаешь ли, я все же не совсем беспомощная.

– Знаю. – Джулиан взял меня за руку, и наши пальцы крепко переплелись. – Пойдем, дорогая. Давай-ка выбираться отсюда.

Амьен

В сыром дымном помещении «Золотой кошки» вовсю толкались завсегдатаи – большей частью британские военные в кителях цвета хаки, опрятный лоск которых выдавал штабных офицеров. Некоторые сидели компаниями, смеясь и разговаривая, кто-то проводил вечер с дамой, со скромной сдержанностью стремясь произвести на нее выгодное впечатление.

– Вы правда уверены, что уже хорошо себя чувствуете? – спросил Джулиан, усаживая меня на потертый стул с плетеной веревочной спинкой.

«Кошка» оказалась не самым презентабельным заведением, однако, несмотря на весьма неудачную меблировку, духоту, простенько заштукатуренный, исчерченный темными балками потолок, она тем не менее явно претендовала на определенную провинциальную респектабельность. Наш стол с обветшалым достоинством покрывала белая застиранная льняная скатерть; старинного чопорного вида официанты были все одеты в черное.

– Да, честное слово, – улыбнулась я. – У меня был просто шок.

– Шок? – переспросил он.

– От того, что я наконец вас встретила.

На пути к кафе во мне произошел важный перелом. Я рвалась в Амьен 1916 года с одной-единственной целью: отыскать Джулиана и передать ему предупреждение. Абсурдное расстройство воображения! Чего я в самом деле ожидала? Что я выложу ему свою правду и он мне поверит? Что Джулиан возьмет да и скажет себе: «О, отлично! Как здорово, что эта Кассандра так вовремя сюда заскочила. Задержусь-ка я в Амьене еще на одну ночку, поблагодарив свою счастливую звезду».

Нет, как раз попасть сюда оказалось самым простым делом. А вот теперь-то, как я внезапно поняла, передо мной лежала куда более сложная задача. Я должна была заслужить доверие Джулиана, каким-то образом убедить его, что я не душевнобольная и не какая-нибудь подосланная шпионка и что сообщенная мною информация действительно может спасти ему жизнь. Причем сделать это надо в ближайшие сорок восемь часов. И как это преподнести?

«Итак, с одной стороны, – озарило меня прозрение, когда я брела по булыжной мостовой к „Золотой кошке“, – Джулиан Эшфорд меня любит. Не сейчас, конечно, однако в нем все равно где-то глубоко должна теплиться предрасположенность в меня влюбиться и – что самое главное – возжелать меня до такой степени, что помутится обычная мужская логика».

Я должна была пробудить в нем это желание, эту любовь – хотя бы немного, лишь для того, чтобы он все-таки прислушался ко мне. И если повести себя по-умному, он, несомненно, меня полюбит.

«Будь собой! – говорила я себе, скользя глазами то по его губам, то по высокому аристократическому лбу. Наконец поймала его быстрый взор. – Будь той Кейт, которую он любит».

– Боюсь, я не совсем вас понимаю, – произнес он, глядя мне в глаза с невозмутимой проницательностью. – Может быть, вы наконец-то сообщите мне свое имя?

– Меня зовут Кейт.

– Кейт, – неуверенно произнес он и повторил натянуто: – Кейт…

– Пока что просто Кейт, если не возражаете.

Тут официант прикатил тележку с исходящими паром тарелками с яйцами в мешочек, тостами и чем-то мясным, что я с ходу не сумела распознать. От яств поднимался восхитительный дразнящий аромат, наполненный жаром, топленым маслом, чабером – ничего похожего я не вдыхала с тех самых пор, как покинула Нью-Йорк.

– Я думала, сейчас идет война, – изумилась я.

Он досадливо передернул плечами.

– «Кошка» умудряется выкрутиться даже в пору нехватки продовольствия.

– Чудесно! – Я схватила столовые приборы, от захлестнувшего меня аппетита забыв про все на свете.

Джулиан смотрел, как я ем, спокойно опустив свои длинные красивые пальцы на нож и вилку. Вокруг нас прокатывался гул разговоров, то приливая, то спадая в бесконечном ритме живого общения. За соседним столиком кто-то засмеялся – точнее громогласно, точно мул, заревел от хохота, – и Джулиан наконец поднял вилку со стола.

– Так что ваше путешествие? – спросил он, ковыряясь в тарелке. – Долгим вышел путь?

Прежде чем ответить, я проглотила шелковистую яичную массу, которой успела набить рот. Это дало мне какое-то время обдумать ответ.

– Намного дольше, чем вы можете себе представить.

– Я так понимаю, вы проделали путь аж от самой Америки?

– Да, от самой Америки.

– И вы приехали, чтобы повидать меня? Именно меня?

– Да! – с чувством ответила я. – Именно вас.

– Хм-м… – С задумчивым видом он отрезал кусочек от своей колбаски, словно пытался сообразить, как мне лучше подыграть. – Может быть, лучше начать с начала? Откуда, собственно, вы меня знаете?

– Вас знает каждый, капитан Эшфорд.

– В Америке? – удивился он.

– Да. Мы, знаете ли, время от времени почитываем газеты, расположившись в тиши и уюте своих хижин. Те из нас, что умеют читать, разумеется.

Я отправила в рот полную вилку и медленно вытянула ее совершенно в духе Лорен Бэколл,^[35] послав ему загадочный взгляд из-под узенькой полы шляпки. Полезное все же изобретение эти шляпки!

Некоторое время Джулиан смотрел на меня с крайним удивлением, потом на лице его проступила задорная улыбка:

– А остальные? – спросил он.

– Хороший вопрос! – словно задумавшись, склонила я голову набок. – На самых рубежах цивилизации дел невпроворот: то сдирать шкуру с гризли, то табаком торговать с туземцами. Вы разве не читали Купера?

– Бог мой… – Джулиан положил вилку рядом с тарелкой и просиял задорной улыбкой: – Кто же вы такая?

– Ну уж точно не благовоспитанная британская девица.

– Слава богу, да. Но в вас все-таки что-то еще такое есть, я только никак не могу понять что.

Слабая розоватость на его щеках подернулась сполохами горячечного румянца. Я чувствовала, как мое лицо тоже наливается жаром.

– Почему «слава богу»? – услышала я собственный вопрос.

– Прошу прощения?

– Что вы имеете против благовоспитанных британских девиц?

– Я не подразумевал именно их. Я имел в виду всю эту сцену в целом, то, как… – Он, прищурившись, посмотрел мне в глаза. – У вас очень хорошо получилось.

– У меня был славный учитель.

– Может быть, вы мне еще что-нибудь про себя скажете? – попросил он. – Хотя бы свою фамилию.

– О этого я вам никак не могу сказать. – Улыбаясь, я чуть склонила голову, вполне довольная собой. Мы с ним флиртовали. Ну, я даю! – Во всяком случае, честное слово, я не шпионка.

– Нет, конечно же, нет, – небрежно отмахнулся он.

– Даже отдаленно я с этим никак не связана, – продолжала я. – Признаться, я не представляю, с чего начать. Я совершенно не умею убедительно врать, несмотря на то что три года провела на Уолл-стрит.

– На Уолл-стрит? – недоверчиво переспросил он. – Вы имеете в виду всякие там акции и прочую дребедень?

Я искренне расхохоталась.

– «Всякие акции и прочая дребедень»! И это говорите вы! – Опустив вилку на стол, я сложила в замочек ладони, подперев подбородок, и весело посмотрела на Джулиана. – Сейчас вам, надо думать, все это представляется вульгарным стяжательским занятием, однако уверяю вас, Джулиан, однажды вы перемените свое мнение… – Мой голос дрогнул, и я быстро опустила взгляд на изящный изгиб белой кофейной чашечки, что стояла на блюдце рядом с моей тарелкой. – Я хочу сказать, вы перемените свое мнение, если вам выпадет такой шанс.

Джулиан любезно улыбнулся.

– Вполне возможно, и переменю, – молвил он, возвращаясь к завтраку. – Однако я склонен полагать, что вы меня разыскивали с определенной целью.

Я собралась с духом.

– Да, именно. Хотя не думаю, что вы мне поверите, если я вам скажу. Я все это время сидела здесь, пытаясь придумать, как вам это преподнести, и пока что ни к чему не пришла. Просто это слишком уж… – Тут я запнулась, поймав себя на слове «сверхъестественно». Кто знает, вошло ли оно уже в их речь. – …необычайно, – на всякий случай сказала я.

– Так испытайте меня, – улыбнулся он. – Не такой уж я все же ограниченный болван.

– Ограниченный болван? Вы что, правда считаете, я о вас так думаю?

– Ну а что это за вздор насчет пустоголовых светских девиц? Или будто бы я совершенно неспособен вас уразуметь? – с жаром проговорил Джулиан, подавшись вперед, и на его таком знакомом, таком прекрасном лице воцарилась полнейшая решимость, страстное желание мне доказать, каков он на самом деле.

Мой Джулиан! Который сам об этом пока не знает. Мой ненаглядный, обожаемый Джулиан – ныне воин, едва ли не все время видящий лишь грязь и кровь, чуть не ежедневно сталкивающийся с внезапной гибелью товарищей. Будет ли он из-за этого более восприимчив к моему невероятному сообщению? Ведь я где-то читала, что именно во время войны в людях, как правило, обостряется вера в сверхъестественное.

В тусклом электрическом свете кафе его глаза азартно блеснули – их и без того зеленоватый оттенок сейчас усиливался форменным цветом хаки. И встретившись с этим его горячим, воодушевленным взором, я почувствовала, будто падаю с немереной высоты.

– Скажите, – тихо заговорила я, не отпуская его взгляд, – вы верите в… Как бы вы это назвали? В ясновидение? В способность видеть будущее?

– Думаю, это полнейший вздор, – выпрямился он на стуле.

– Означает ли это, – наклонилась я вперед, пристально глядя на Джулиана, – что вы действительно в это не верите? Или вы просто не хотите в это верить?

Он поднес ко рту чашку, глотнул кофе.

– Полагаю, скорее, второе.

– А можете вы просто мне поверить? Поверить в то, что я действительно знаю, о чем говорю? Что я преодолела этот долгий путь, только чтобы попытаться спасти вас?

– Спасти меня?! От чего? – Джулиан даже рассмеялся. – Может быть, от войны? Тогда, боюсь, у вас не очень много шансов.

– Положим, нет. Но есть кое-что еще. Нечто…

Закончить фразу я не смогла. По его улыбке, по беспечности в голосе я поняла, что мое простенькое заклинание не возымело действия. Он решил, я просто дразню его, подначиваю, что это всего лишь часть игры.

– Хм… Нечто, чреватое опасностью?

Я опустила взгляд на свою опустевшую тарелку: от нее до сих пор исходил дух мяса и яиц, и от этого запаха в желудке колыхнулась тошнота.

– И вы готовы еще усугубить эту опасность, так я понимаю? – подняла я на него глаза.

Джулиан глядел на меня совершенно непонимающе, как будто его теннисный противник вдруг по необъяснимой причине был удален с корта сразу после серии успешных ударов.

Потом на лице его пролегло настороженное участие.

– Вероятно, вы очень устали? – с опаской понизил он голос. – Вижу, с завтраком вы покончили – может, вам пора теперь немного отдохнуть?

– Увы, не могу. Я пока что не нашла, где остановиться.

– Я вам помогу.

– Вам вовсе нет нужды об этом беспокоиться.

– Мисс… Кейт… Я был бы рад вам помочь. Может быть, моя хозяйка вам что-то присоветует?

Я хотела было отклонить его предложение: дескать, спасибо, я и сама уже в состоянии о себе позаботиться, – однако в последний миг вдруг спохватилась, что именно он мне предлагает: вполне пристойный повод продлить наше знакомство, поддерживая элегантную видимость того, будто это всего лишь беспристрастная забота о моем благополучии. Ведь в этом не было ничего необычного и предосудительного. А потому вместо возражения я сказала:

– Вы так думаете? Однако вряд ли можно найти что-то подходящее за столь короткий срок.

– Уверен, что-нибудь устроится. У вас совершенно изнуренный вид. – Повинуясь внезапному импульсу, Джулиан протянул руку, едва не коснувшись моей, однако, вдруг опомнившись, отвел ее и опустил на скатерть возле тарелки.

– Да нет, правда, я вполне хорошо себя чувствую. Просто от завтрака на меня накатила сонливость.

Он сделал знак официанту.

– Я отведу вас обратно. И вы… Вы сможете отдохнуть в моей комнате, если вам будет угодно, пока я наведу справки. Вам нельзя в таком состоянии никуда идти… Бог мой! Вы побледнели как полотно!

Тревога Джулиана была вполне объяснима, учитывая даже то немногое, что он обо мне знал. Вероятно, он отчаянно боялся, что я отключусь или меня снова вырвет.

– Я бы очень не хотела быть кому-то обузой.

– Пойдемте, – сказал Джулиан, положив на стол несколько монет. – Никакая это не обуза.

ГЛАВА 7

– А куда мы идем? – спросила я, когда Джулиан вел меня вниз по лестнице.

– Куда-нибудь, где мы сможем поговорить, – ответил он и направился к одному из черных седанов, стоявших рядком вдоль тротуара перед зданием музея.

Из машины тут же выскочил водитель, открыл блестящую черную дверцу, и Джулиан посторонился, пропуская меня в салон. Я опустилась на мягкое сиденье и хотела было продвинуться дальше, чтобы освободить место для Лоуренса, когда вдруг обнаружила, что дверца захлопнулась, а Джулиан обходит авто, чтобы сесть с другой стороны.

Оказавшись рядом со мной, он глянул на мои обнаженные плечи.

– Забыл спросить, был ли у тебя с собой плащ? – спросил он, словно извиняясь.

– Нет, не было. Мне тепло. Так куда мы направляемся? – снова поинтересовалась я.

– А куда бы ты предпочла?

– Ну, я вроде как в вечернем наряде, так что выбор у меня весьма ограничен.

Он явно колебался – сумрачное пространство между нами как будто напиталось его нерешительностью.

– Тогда позволь я отвезу тебя домой, – наконец предложил он твердым невозмутимым тоном. – Подозреваю, тебе в любом случае завтра надо на работу.

Наклонившись вперед, Джулиан быстро сообщил водителю мой адрес, и мы отъехали от бордюра.

– Так что все-таки привело тебя нынче сюда? – спросила я, переплетая пальцы на коленке.

– Ты. Я весь вечер пытался до тебя дозвониться.

– Ах да! – вспомнила я. – Я ж забыла включить телефон.

– Я так и решил. А потом я получил электронное письмо от твоего коллеги, мистера Ньюкомба.

– Чарли послал тебе мейл?! – не поверила я своим ушам.

– Да, где-то с час назад. Посоветовал мне поскорее надеть смокинг и поспешить к тебе.

– О господи! – выдохнула я, чувствуя, как лицо наливается краской. – И что… что он сказал?

– Только то, что ты выглядишь слишком соблазнительно, чтобы оставаться без сопровождения, и привлекаешь к себе чересчур много ненужного внимания.

– Не сомневаюсь, он выразился именно так.

– Да, весьма многословно, – улыбнулся Джулиан. – Кстати, я вижу, он верно оценил ситуацию.

Опустив глаза, я уставилась на собственные колени и некоторое время разглядывала ткань, длинными мягкими складками струившуюся по ногам.

– Знаешь, так нечестно. До вчерашнего злополучного вечера я несколько месяцев не получала от тебя ни слова, а теперь ты вдруг являешься со своими комплиментами и этим своим… смокингом.

Последнее я произнесла так осуждающе, словно ношение смокинга следовало расценивать как преступление. Хотя для такого человека, как Лоуренс, эта деталь одежды была более чем уместна.

– А что бы ты хотела, чтобы я надел? – смешливо полюбопытствовал Джулиан.

– Я имею в виду вовсе не это, – подняла я к нему взгляд.

Мы ехали по Мэдисон-авеню, и свет фонарей то и дело пробегал по его лицу, отбрасывая в тень его благородные скулы и на краткие мгновения обнажая ясный прямой взгляд его зелено-голубых глаз. Я изо всех сил пыталась, не впадая в восхищенное слюнопускание, остаться беспристрастной и просто по достоинству оценить и безупречный пошив черного пиджака, и его великолепную посадку на плечах, и то, как сияют белизной острые треугольнички тугого ворота сорочки. Тщетно! Чинная строгость костюма ну просто исключительно ему шла! Она так чудесно подчеркивала пленительное благородство его лица, что я страстно и безрассудно желала приникнуть к его груди, зарывшись лицом в шелковые лацканы смокинга.