Текст книги "Грешники (СИ)"
Автор книги: Айя Субботина
сообщить о нарушении
Текущая страница: 3 (всего у книги 34 страниц)
– Я не верю, что собираюсь сделать это, но видимо ты реально что-то слишком необычное, чтобы отказаться от тебя без боя.
– Звучит очень обнадеживающе, – боюсь поверить своим ушам и старательно топчу хрупкий росток надежды.
– Звучит как будто я придурок, – посмеивается Призрак.
– Ты меня дождешься? – решаюсь озвучить то, о чем даже боюсь мечтать.
– Ну, видимо, да.
Мой восторженный писк невозможно скрыть, даже если бы я очень захотела, а я точно не хочу. Отправляю в динамик телефона тысячу воздушных поцелуев и какие-то мурчащие звуки. Даже не подозревала, что способна издавать что-то подобное.
– Ты идеальный мужчина, Призрак, – жмурюсь, как кошка, которую выглаживают сразу в две пары рук.
– Ладно-ладно, ты меня еще не знаешь. Давай уже тащи свою книгу.
Глава 7
– Я тебе должна буду всю жизнь! – Ленка довольно прыгает вокруг меня, сжимая в руках телефон с сообщением о поступлении денег на карту.
Ее первая зарплата в «ТриЛимб» – и не могу сказать, что я не испытываю некоторую тщеславную гордость, что приняла в этом самое непосредственное участие.
Ленка быстро влилась в коллектив, освоилась за пару недель и первый из трех месяцев испытательного строка провела без единого замечания. Даже генеральный не нашел к чему придраться, хоть даже не скрывал, что очень старается. Еще пару таких выпадов – и я все-таки вынесу на рассмотрение вопрос о его предвзятом отношении. И плевать, чем это грозит его репутации.
– Если у меня будет девочка – назову ее твоим именем! – торжественно заявляет подруга, и от неожиданности я чуть не давлюсь глотком кофе.
Рабочий день закончился полчаса назад, так что мы, взяв кофе в стаканчиках, решили прогуляться по набережной и пофотографироваться на фоне свежевыпавшего снега.
– Эммм… – даже боюсь озвучивать догадку вслух. – Ты что – залетела?
Она помирилась со своим МЧ неделю назад.
Ну как, помирилась – они решили попробовать еще раз. Кажется, уже второй или третий, даже на моей памяти.
Подруга кривит губы, всем видом демонстрируя молчаливое возмущение.
Миролюбиво толкаю ее бедром. Смеемся почти в унисон.
– Я не рожу, пока моя лучшая подруга не созреет для роли крестной матери.
– Тогда ты рискуешь стать самой старородящей женщиной планеты, – предупреждаю я.
Я хочу семью, детей и домашнюю жизнь.
Но определенно после того, как крепко и уверенно встану на ноги.
Хотя…
«Если кто-то от меня и родит, – написал вчера Призрак, – то только ты».
Он – чайлдфри.
Убежденный.
Но сразу после того, как я написала, что оценила его шутку, он ответил: «В каждой шутке, Ванилька, только доля шутки».
– Между прочим, – подруга делает загадочное лицо, когда мы проходим мимо ювелирного магазина, в витрине которого красуются бархатные коробочки с обручальными кольцами, – я собираюсь вытрясти из него предложение.
Скольжу взглядом по белому и желтому золоту, крохотным брызгам бриллиантов в простых, но элегантных оправах. Жду, что где-то ёкнет то самое, женское, которое о счастье с любимым мужчиной, детях и красивой семейной жизни, где утром завтраки с тостами и медом, а по выходным – лепка пельменей в две пары рук.
Правда, изо всех сил пытаюсь отковырять в себе эту потребность, в пол уха слушая детали Ленкиного плана по покорению «вечного холостяка».
Мне уже двадцать пять – это не так уж и мало. Большинство моих ровесниц в этом возрасте если и не состоят в законном браке, то хотя бы сожительствуют. У многих есть дети. А мои последние отношения закончились года три назад, продлившись чуть больше года, и я не испытывала ни капли сомнений, когда сама инициировала разрыв. Мой молодой человек был очень удивлен, потому что искренне полагал, что отсутствие громких скандалов и регулярный секс – достаточный показатель полного счастья.
Наверное, так думает большинство, и это абсолютно нормально.
Кроме тех случаев, когда твоя голова так устроена, что на вопрос «А чего я хочу от отношений с мужчиной?» не можешь сформировать четкий ответ. Потому что список «хочу» больше напоминает собрание сочинений советской фантастики.
– … а то пока от мужика дождешься – сморщишься, как старая курага! – В голове Ленки воинственные нотки.
С такими талантами ей бы мундир Нельсона[1] и на палубу военного фрегата, таранить вражеский флот.
– И вообще, – подруга стучит пальцем по витрине, наплевав на недовольный взгляд охранника с той стороны, – у меня бриллиант будет больше раза в три!
– Ты встречаешься с Абрамовичем? – не могу удержаться от шутки.
– Лучше! – вообще не тушуется Ленка, и я улыбаюсь, потому что не могу не заразиться ее оптимизмом. – С мужчиной с перспективами!
Я подхватываю ее под локоть и тащу в ближайшее кафе, надеясь, что кусок «Павловой» хотя бы ненадолго заткнет ванильный сироп, слишком уж бурно льющийся из Ленкиного рта.
Когда садимся за стол, и подруга убегает в туалет, я достаю телефон и не без улыбки нахожу там пару сообщений от Призрака. При подруге и вообще посторонних не хочу афишировать свою «активную телефонную связь», потому что не готова отвечать на вопросы, а без них не обойтись – часто окружающим чужая личная жизнь гораздо интереснее собственной.
ПРИЗРАК: Я сегодня допоздна, домой приползу хорошо если к двенадцати. И сразу спать.
ПРИЗРАК: Как ты? Извини, что пропадаю – реально много дел
В последнее время мы действительно мало общаемся.
Раньше у нас хотя бы был час на вечернюю болтовню по телефону, а теперь нет даже этого.
С одной стороны, мне почему-то очень приятна его амбициозность и желание штурмовать карьерную лестницу – в этом мы похожи как близнецы. А с другой…
Я гоняю от себя эти мысли, потому что между нами вроде как существует соглашение о «венце безбрачия», как его в шутку называет Призрак. То есть, он ждет, пока я укоренюсь на работе и буду готова сделать шаг в отношения, и мы оба храним друг другу «верность».
Это кажется таким… нелепым, что иногда мне становится жутко стыдно за то, что отношусь к нашему договору слишком серьезно.
Мы же взрослые люди.
Призрак же не евнух, в конце концов, даже если какая-то часть меня до последнего будет биться за то, что он все-равно хранит мне верность.
Я делаю заказ: два куска «Павловой», чай с ромашкой для Ленки и двойной медовый Раф для себя, и быстро, пока не вернулась подруга, набираю сообщение:
ВАНИЛЬ: Полчаса как закончила. Устала очень, даже думать больно. Зашли с подругой на чашку тортика))
ВАНИЛЬ: Надеюсь, ты хотя бы завтра выспишься, бедный мужчина)
К моему удивлению, он отвечает почти сразу, как будто нарочно караулил мое сообщение:
ПРИЗРАК: Я все выходные на работе, на выезде к черту на рога, буду почти без связи. Не обижайся, если не смогу писать
Подавляю неприятный укол в области сердца и быстро роняю телефон в сумку, потому что подруга уже усаживается за стол.
Я уверена, что эти выходные Призрак проведет с женщиной.
И мне в общем даже не в чем его упрекнуть.
[1] Горацио Нельсон – командующий британским флотом, вице-адмирал.
Глава 8
Я уныло листаю свою ленту в инстаграм, которая в День Влюбленных превратилась в филиал клуба грустных «смешных» цитат в духе: «Сдам в аренду пару крепких рук для ваших фоточек!» или «Снова забыл завести девушку!»
Пару раз отчаянно пытаюсь прокрутить ленту вниз, но это уныние все равно продолжает переть на меня из всех щелей.
Если бы не ожидание сообщения от Призрака, я бы с чистой совестью выключила телефон на все выходные. На которые у меня, кстати, нет никаких планов, кроме моего стандартного «джентельменского набора» – выспаться, убрать в квартире, провести ритуал с орхидеями (так я называю долгий и замысловатый процесс их купания).
Мы с моим «виртуальным мужчиной» ни о чем не договаривались на четырнадцатое.
Мы в принципе едва ли обмениваемся несколькими сообщениями в день, и в основном это что-то почти вежливо-дружеское, без намека на флирт. Неприятно это осознавать, но я привязалась к витающему вокруг нашего телефонного романа легкому флеру флирта, взаимных полунамеков с интимным подтекстом и просто откровенности двух одиночек.
Хотя насчет последнего у меня все больше сомнений.
Интуиция, будь она неладна. Она работает так же безотказно, как колени моей бабушки, ноющие на смену погоды.
Я пару раз порывалась спросить Призрака, что происходит, но каждый раз вопрос звучал бы просто нелепо: «Доброе утро, кстати, ты случайно не завел себе женщину?»
В моем воображение после прочтения такой ереси у Призрака весьма кислое лицо.
До обеда мне еще как-то удается себя занять: сон, йога, поздний завтрак, пара глав интересной книги. Я все время поглядываю на телефон, и все время даю себе обещание этого не делать. Если Призрак напишет – будет сигнал.
Но взгляд то и дело косит в сторону мобильного. Причем даже когда опускаю его экраном вниз.
Около трех я все-таки решаюсь написать ему первой, хоть он так и не ответил на мое вчерашнее сообщение. Мы ведь просто друзья? Нет ничего страшного в том, чтобы пожелать другу любви и счастья, и сказать, что он каким-то образом сумел стать неотъемлемой частью моей жизни.
Сообщение висит без доставки.
Пять минут, десять, полчаса, час.
В десять вечера я решительно готова к чертовой матери удалить все контакты Призрака и вышвырнуть его из своей жизни. Это становится слишком опасно. Это именно то, от чего я отчаянно бегу – ненужные эмоции, лишние чувства, энергия, которую спускаю в черную дыру.
Готова… но все равно тяну время.
До часа ночи, когда, наконец, становится понятно, что этот день – День Всех проклятых влюбленных, первый за все время нашего общения, когда Призрак не прислал мне ни одного сообщения.
Я выпиваю успокоительные и запиваю их красным сладким вином, хоть это и надругательство над организмом. Кутаюсь в свой любимый домашний плед, забираюсь с ногами на подоконник и изображаю из себя кокон.
Даже сильным девочкам иногда нужно поплакать.
Недолго, часика хватит.
Я снова и снова прокручиваю в голове те самые тревожные звоночки, которые отзывались в некоторых его фразах и сообщениях, в том, как он изредка уходил от вполне простых и прямых вопросов, как любил пошутить на тему: «Несвободный мужчина всегда может стать свободным, в чем проблема?»
Странно, что пока с человеком есть постоянный контакт, ты вроде как не видишь все эти очевидные вещи, не замечаешь проплывающее мимо бревно. Но стоит случиться паузе – и отрезвление вклинивается в вашу сиропно-ванильную историю, как тот самый финский нож из известного романа Булгакова.
Где-то около трех прилетает сообщение от Ленки: фото в обнимку с букетом, плюшевым зайцем и коробкой разных сладостей. Отсылаю ей кучу счастливых смайликов и на всякий случай перевожу телефон в режим полета, чтобы наверняка знать – до завтрашнего дня (точнее, уже до сегодняшнего) меня точно не потревожат счастливые истории чужой личной жизни.
Я сама выбрала карьеру.
Я так решила.
Просто… Может, это немного эгоистично, но если он дал мне время – разве, не честнее было бы сказать, что в его жизни все-таки появилась другая женщина?
Около пяти я с горем пополам начинаю зевать и забираюсь в постель прямо в своем коконе, кое-как накинув на себя одеяло. В голове на удивление пусто – там нет ни единой мысли, только потребность закрыть глаза и вырубить эту предсказуемую реальность.
Меня будит настойчивы звонок в дверь, активно приправленный стуком, пусть и негромким. На часах на прикроватной тумбе – начало первого дня. Я тянусь к телефону, поздно вспоминаю, что он у меня без связи и почти что кубарем скатываюсь на пол.
Сказать, что голова у меня тяжелая – значит, не сказать ничего.
Когда неожиданный визитер просто зажимает кнопку звонка, приходится прокричать, что я уже иду и что не глухая.
Распахиваю дверь – и утыкаюсь носом в охапку кремовых эустом.
То есть, их не просто много – их реально примерно столько же, сколько на всех тех картинках в инстаграмах роскошных любимых женщин олигархов.
– Ммммм… – Вот и все, на что я способна в эту минуту, потому что над букетом появляются вполне себе ничего такие широкие плечи в белоснежном свитере и темном пальто поверх.
А еще выше – мужская голова.
Светлые, почти что белые волосы, смуглая кожа, гладко выбритые щеки и подбородок, полные губы и немного оторопелые синие глаза.
– Ммммм… – Так же мычит в ответ он.
– Вот мы и нашли общий язык, – не могу не пошутить я. Очень странная ситуация заставляет откровенно нервничать. – Если только вы не курьер – а на курьера вы точно не похожи – значит, ошиблись адресом.
Мужчина отступает назад, еще раз смотрит на номер на внешней стороне двери.
– Спутали корпус, – подсказываю я. – Третий с другой стороны, через двор.
– Прошу прощения, – незнакомец даже почти краснеет.
– Угу, – машу рукой я и захлопываю дверь перед самым его носом.
Мне этот букет с утра – как спица в сердце.
Я успеваю сделать большую чашку кофе и забросить на сковородку пару гренок, когда в дверь снова звонят.
И кто может быть на этот раз, у меня нет ни единой мысли. Ну не Ленка же, в самом деле, бросила своего благоверного влюбленного и прискакала скрасить мое одиночество.
Когда открываю дверь снова – эффект дежавю застает врасплох.
Тот же самый букет, только теперь «хозяин» сразу сует его мне в руки, заставляя пятиться обратно в коридор.
Обхватываю букет сразу двумя руками, одновременно пытаюсь сообразить, что все это может означать. Меня пришли грабить? Меня сейчас стукнут чем-то тяжелым по голове? Или это послание от Вселенной в духе: планируй ты что хочешь, а вот тебе мужик с цветами и разгребай все это теперь сама.
Незнакомец выразительно сует руки в карманы модного пальто.
Вид у мужчины кислый, если не сказать – потухший.
– Я хотел сюрприз сделать, – цедит сквозь зубы, словно каждое слово дается невыносимой болью. – А у нее там… Валентин.
Злая усмешка, пятерня в волосах.
– Сожалею, – говорю я, лишь бы не молчать.
Кивает, пытается отмахнуться, как будто все путем и нет повода для расстройств.
– Это вам, – тычет подбородком в сторону букета. – Простите, что разбудил.
Незнакомец уже идет обратно к лифту, когда что-то во мне заставляет его окрикнуть.
– Могу угостить кофе, – чуть-чуть шире распахиваю дверь. – И у меня есть гренки и малиновое варенье.
Мужчина останавливается, поворачивается на пятках и выжидает, немного щурясь, как будто боится, что неправильно меня понял и вот-вот угодит в неловкую ситуацию.
Отступаю еще дальше, уже почти полностью освобождая вход в квартиру.
– Я – Гарик, – представляется он, сует руку во внутренний карман пальто, достает оттуда паспорт и протягивает мне. – Это чтобы вы не думали, что я – маньяк. Ну или если вам вдруг не за кого выйти замуж.
– Маша, – называю себя, с самым деловитым видом беру его паспорт и быстро изучаю первые страницы. Нет отметок о браке или разводе, нет отметок о детях. По паспорту он все же Игорь, но раз Гарик – значит, Гарик. Улыбаюсь. – Предлагаю сначала поесть, а уже потом обсудить поход в ЗАГС.
Глава 9
Это очень странно, что на моей маленькой кухне с уютными подушками на табуретках, вдруг сидит незнакомый мужчина, о котором я знаю только то, что у него имя как у известного КВНщика, нет жены и детей, а его девушка, кажется, провела День Валентина с другим мужчиной.
Гарик молча пьет кофе, едва ли притронувшись к румяным гренкам и куску омлета, который я приготовила на скорую руку.
Мне даже как-то неловко лезть к нему с разговорами, поэтому просто включаю связь в своем телефоне и немного напряженно всматриваюсь в экран.
От Призрака – около десятка сообщений.
Я злюсь на него и даже не хочу их читать.
С трудом подавляю желание вообще удалить номер его телефона и всю нашу переписку, потому что меня точит обида: он должен был сказать, что нашел себе кого-то, и это было бы, по крайней мере, честно. У меня был бы выбор – перевести наше общение в полностью дружеский формат или просто все закончить.
Но я «замораживаю» вопрос до завтрашнего дня.
– Я в командировке был, – нарушает затянувшееся молчание Гарик. – Должен был приехать только в понедельник. Она очень переживала, что на праздник не вместе – как раз год встречались, вроде как… ну, первый Валентин и все такое…
Почему мне в голову лезет мысль о том, что его предательница может быть той самой «реальной девушкой» моего Призрака?
Это было бы слишком даже для судьбоносных совпадений.
– Пришел – а у нее мужские ботинки на пороге, вот такого размера. – Мой гость показывает руками расстояние чуть ли не в полметра. – Ну в общем… Все понятно.
– Может, папа? Или брат? – пытаюсь его подбодрить.
– Или сосед, – мрачно шутит Гарик и достает из кармана бархатную красную коробочку с золотым вензелем известного ювелирного дома. – Хотел делать предложение. Вот олень, да?
Я чувствую себя очень странно – как будто подглядываю в замочную скважину чужой личной жизни. Правда, у меня на это есть целое письменное разрешение и даже почти приглашение.
Что мне сказать? Или ничего не говорить?
Мысли снова перетекают в переписку с Призраком: может, зря я так с ним? У него уже две недели что ни выходные – то работа. Странно, конечно, но мой трудоголик любит напоминать, что я и сама грешу подобным, правда, за пределами офиса. И на сообщения или даже звонки я бы точно нашла время.
– Можно? – Беру коробочку, чтобы отвлечься.
Гарик кивает с таким видом, словно для этого-то ее и показал.
Внутри – старая добрая классика: белое золото и бриллиант-солитер в простой круговой оправе. Это не бедно, но и не супер-роскошь. Хотя, конечно, вряд ли в моем окружении в принципе могут появиться люди, которые могут похвастаться покупкой бриллиантов весом более карата.
Но это кольцо – мечта любой здравомыслящей женщины, определенно.
Я провожу ногтем по огранке и быстро захлопываю коробочку.
– Зато на будущее у тебя уже будет кольцо, – пытаюсь хоть как-то приободрить своего гостя.
Гарик делает пару глотков кофе и в ответ на мою попытку подтолкнуть коробочку к его краю стола задерживает мою руку.
Его пальцы на моем запястье прохладные и уверенные.
Они длинные, четкие и какие-то… структурные, хоть я совсем не уверена, что это слово можно использовать в таком контексте. Это руки потомственного аристократа, пальцы пианиста. Ими бы держать поводья породистого арабского жеребца и клюшку для игры в поло.
Этим рукам очень не идет простоватое «Гарик».
Ну вот вообще никак.
Я потихоньку освобождаю запястье и взглядом даю понять, что такие замашки в свой адрес, мягко говоря, не одобряю.
– Прости, – Гарик извиняется с самым искренним видом, поднимается и суетливо пятится к двери.
Такое чувство, будто в нем вот-вот проснется неуправляемый Халк, и надо успеть сбежать до того, как эта метаморфоза стала достоянием общественности.
В коридоре быстро сует ноги в ботинки, бросает через плечо еще парочку «извини» и «пока», и просто исчезает.
То есть тупо прыгает в лифт, оставляя после себя только замешательство и немой вопрос: «Что это вообще было?»
Вопрос, который так и останется без ответа.
Уже на кухне, когда убираю со стола посуду и натыкаюсь взглядом на коробочку с вензелем, до меня доходит, что, кажется, мой неожиданный «случайный попутчик» использовал бегство как предлог, чтобы избавиться от кольца.
Я долго сижу за столом, разглядывая эту коробочку и размышляя о том, как несправедлива жизнь: одним она посылает хороших славных мужчин со щедрой душой и руками а-ля «князь Монако», а другим – женщину, как это принято говорить в культурном обществе, «низкой социальной ответственности». Вряд ли этот симпатичный мужчина в будущем будет таким же романтичным с другими женщинами.
Телефон вторгается в мои неожиданно почти философские мысли без спроса.
Я знаю, что это Призрак – на него особенная мелодия. В моем телефоне в принципе есть только один рингтон на всех – первый из стандартного набора, но для Призрака я расстаралась на «изюминку».
Сначала даже не хочу отвечать, но, подумав, все-таки включаю громкую связь.
Пришло время перестать прятать голову в песок, вылезти из страусиной кожи и хотя бы красиво культурно попрощаться.
– Ты специально не читаешь мои сообщения? – Он говорит первым, резко и отрывисто, внахлест, как будто это я, а не он, почти двое суток его игнорила. – Типа, принципиальная?
За секунду от моего миролюбивого настроения не остается камня на камне.
– Что? – говорю очень тихо, прекрасно зная, что если дам слабину – будет очень «больно» всем, кто это услышит. – Двое суток ты делал вид, что меня вообще нет, а когда соизволил оторваться от своей реальной женщины и написать, решил, что я должна чахнуть над телефоном и отвечать быстрее, чем ты закончишь набирать текст?
– Реальная женщина? Ты серьезно?!
– Абсолютно! – Хватаю чашку со стола, со стуком отправляю ее в раковину.
– У меня работа! Я же говорил! Ты чем меня слушаешь?!
– Не ори на меня, – предупреждаю в ответ. – Не смей повышать на меня голос, потому что ты мне – никто, у тебя нет никакого морального права повышать на меня голос даже в своей голове.
Он ругается.
Очень выразительно и громко, и я жмурюсь, перемалывая грубость почти что собственными нервами.
Просто поразительно, что люди, ни разу не видя друг друга глаза в глаза, могут по-настоящему ругаться как «парочка». Я думала, так бывает только в книгах и фильмах, но нет – теперь эта больная романтика перекочевала и в мою жизнь.
– Я работал, Ваниль! Все выходные!
Звучит искренне.
Но.
– Я тебе не верю, Призрак. Не понимаю, почему ты просто не хочешь признаться, что нашел реальную женщину и готов строить с ней отношения. – Горло сводит. Неожиданно сильно, как будто на мне ошейник с шипами внутрь, и чья-то невидимая неумолимая рука затягивает его все сильнее и сильнее. – Мы ничего не должны друг другу. Меня нет. Я же… существо бессловесное, просто призрак в твоем телефоне.
– Ты сейчас говоришь такую ерунду, что даже слушать не хочется, – язвит он.
Это больно.
Это реально больно, потому что если бы в его жизни действительно никого не было – он бы убедил меня в этом, но какими-то другими словами.
– Прости, что порчу тебе день своей «ерундой», – не могу не огрызнуться в ответ. – Больше не буду.
– Да иди ты знаешь куда!..
Мы оба замолкаем. Я чувствую, как одновременно задерживаем дыхание.
– Всего тебе хорошего, – мое сухое прощание.
Кто из нас в итоге первый нажимает на кнопку «завершить звонок» уже не имеет значения.
