Текст книги "Грешники (СИ)"
Автор книги: Айя Субботина
сообщить о нарушении
Текущая страница: 29 (всего у книги 34 страниц)
Глава 85
– Мария Александровна, с охраны передают, что к вам пришли. – Моя умница-помощница заходит в кабинет со чашкой моего любимого кофе и парой кусочков бри, политых чайной ложкой меда.
Вот и весь мой ужин.
У меня важный контракт, который Бакаев с его коршунами пытается сорвать на финальной стадии подписания. И если у него получится – очень возможно – я потеряю больше, чем хороший кусок прибыли. Я потеряю репутацию, за которую боролась каждый день все эти годы, доказывая, что женщина может вести дела наравне с мужчинами, не превратиться в мегеру и быть хорошей матерью.
Правда, последние дни я буквально живу на работе, и провожу с Лисицей все ее утренние часы.
А еще собиралась разгрузить свой январь дополнительными выходными.
Правду говорят, что хочешь насмешить бога – расскажи ему о своих планах.
Для себя я сделала вывод, что в будущем не буду озвучивать их даже в голове.
– Кто там? – Делаю глотов кофе и смотрю на помощницу поверх чашки.
Время – шесть вечера, половина офиса ускакала домой, половина тех, что остались, доделывают хвосты, потому что завтра – отчетное совещание по премированию. Ну а остальные – в основном начальники отделов и директора – ждут, когда уйду я.
Кто мог пожаловать ко мне в такое время?
Помощница прикладывает к уху трубку, спрашивает, кто пришел, немного приподнимает брови и рассеянно говорит:
– Он не назвал имя. Сказал, что Призрак. Это какая-то шутка?
Мне даже жаль ее разочаровывать, но видимо придется сегодня как раз тот день, когда я из приземленной карьеристки ненадолго превращусь в женщину, в прошлом которой были даже такие знакомства.
Даже странно, что меня появление это человека вообще не новость.
Скорее даже наступает облегчение, потому что с того самого дня, как его сообщение появилось у меня в директе, я так или иначе, но морально готовилась к этой встрече. Хотя, конечно, и надеялась, что он окажется тем мужчиной, который не будет добровольно вляпываться в отцовство.
– Передай на пост, что я сейчас спущусь. Скажи остальным, чтобы расходились. – сегодня «бакаевские» уже не появятся. Решили взять меня измором.
– Вы их все равно всех сделаете, – триумфально улыбается помощница. – Вы для нас всех пример. Мой парень говорит, что скоро начнет к вам ревновать – постоянно говорю, какая вы… сильная.
Не знаю, может, это нарочная подачка судьбы или просто случайное совпадение, но именно сейчас мне было важно услышать что-то подобное. Видимо, мой внутренний стержень все-таки немного согнулся.
Я накидываю на плечи норковую куртку, и на минуту задерживаюсь около двери, чтобы поправить прическу. Господи, когда закончу с Бакаевым, подпишу документы и вернусь в спортзал, Боря – мой тренер – меня прикончит: щеки впали, появилась худоба и куда-то делась моя с таким трудом «наприседанная» задница. Кажется, настолько худой я была только в старшей школе.
В лифте мысленно готовлюсь к встрече с прошлым.
Прислушиваюсь – ничего ли нигде не ёкает?
Даже странно, что нет.
– Он на улице ждет, – говорит начальник эСБэ, кивая в сторону двери.
Я прощаюсь, поплотнее запахиваю воротник шубы и выхожу на крыльцо.
Призрак стоит спиной – в модной короткой дубленке, облаке сигаретного дыма и с телефоном у уха. Нарочно его не отвлекаю, но подхожу достаточно близко, чтобы послушать, с кем он разговаривает. Не с моей ли «любимой» свекровью обсуждает план моего падения? Было бы очень глупо, но мало ли. Когда мы познакомились, он уже был прекрасной оформившейся тварью, и запросто шел по головам, если это было нужно. А я не верю, что люди меняются в таком позднем возрасте, потому что не знаю ни одной такой трансформации.
Судя по обрывкам фраз, Призрак говорить с матерью.
Я делаю шаг назад и очень вовремя, потому что он как раз оборачивается.
Секунду мы просто смотрим друг на друга, а потом он бросает в трубку короткое» «Я перезвоню» и бросает телефон в карман.
Он очень изменился.
Не в лучшую сторону. Или так только кажется, потому что на фоне худобы Гарика и «стального» Великана Призрак заметно располнел и у него появился выразительный, пусть и не большой, живот под свитером. Щеки, оплывший подбородок.
– Привет, – говорит он, видимо разглядывая меня точно таким же взглядом, что и я его. – Шикарно выглядишь. Похудела только сильно.
А меня даже не тянет сказать в ответ, что он выглядит паршиво, и за год как будто пострел лет на пять. Зачем тратить силы? Я научилась аккумулировать эмоции, и вместо того, чтобы растрачивать их на разное «внезапно всплывшее», пускать на полезное дело – например, эти я пущу на предстоящие переговоры с «бакаевскими». Всяко будет больше пользы.
– Я голодная – сегодня без завтрака и обеда. Тут кафе через дорогу – присоединишься?
Призрак сначала хмурится, потом рассеянно и согласно кивает, пытаясь подстроится под мой торопливый шаг.
– Соболезную, – говорит почти вымученно. Как будто ему не все равно до человека, которого он никогда не знал. – Не представляю, как ты…
– Дима, не надо. – Я останавливаюсь на тротуаре, в двух шагах от входа в кафе. – Мне не были нужны соболезнования людей, которые знали и уважал моего мужа, а уж твои – тем более мимо кассы.
– Я же из вежливости.
– Вежливо было бы не влезать снова в мою жизнь, а не всплывать как дерьмо с идиотскими вопросами и бездушными сожалениями.
У него именно то выражение лица, которое сгодилось бы на фон для мемов о тупом бывшем. Если бы такие вещи можно было патентовать, я бы, пожалуй, озолотилась на всю оставшуюся жизнь.
Даже смешно, что взрослый мужик под сорок лет реально подумал, что стоит ему появится на горизонте – и перед ним тут же упадут на колени, заливаясь счастливыми слезами.
– Я правда очень хочу есть, – киваю на дверь, – и хоть твоя компания н добавит мне аппетита, я уже в том возрасте, когда лучше перетерпеть компанию бывшего, чем схлопотать цистит из-за болтовни на морозе.
Не дожидаясь его ответа, успеваю проскользнуть в дверь как раз перед носом компании молодежи, и занимаю последний свободный стол. Через окно вижу, что Призрак нервно пытается закурить, но, сломав пару сигарет, тоже заходит внутрь и садится напротив меня. Я как раз делаю заказ – панакоту со свежей клубникой и чай с имбирем. Призрак просит только чашку кофе.
– Маш, это действительно мой ребенок? – В лоб спрашивает он, как только уходит официантка.
Я могу сказать «нет» – и это будет справедливо.
Но это будет вранье, а я дала себе обещание больше никогда не врать и не играть в коварные игры а ля «месть».
– Этот ребенок – девочка, – нарочно подчеркиваю его интонацию. – Ее зовут Даша Лисина. Но она действительно от тебя.
Призрак поджимает нижнюю губу и кивает с видом: «Я так и знал».
Даже начинает улыбаться дергающими уголками рта.
Нужно остановить эту его совершенно непонятную эйфорию, пока все не зашло слишком далеко.
– Даша от тебя, Дим, но она – не твоя дочь. Она моя и моего мужа. Надеюсь, ты понимаешь разницу.
Его рот перестает дергаться, и на этот раз пауза за столом повисает надолго, пока официантка не приносит наш заказ. Я почти с аппетитом зачерпываю ложечкой большой кусок десерта, отправляю его в рот и, практически не разжевывая, запиваю чаем. Здесь его всегда подают оптимальной температуры «пить прямо сейчас».
– Это… точно? Ну, что моя. Я видел фотографии в твоей инсте и… в общем…
– Она очень похожа на Гарика, – я давлю в себе приступ печали. – К моему огромному счастью. А все остальное доказывать я не собираюсь, тем более тебе. Не имею привычки метать бисер сам знаешь перед кем.
– Ты прямо хамить научилась, – врубает свою фирменную иронию.
– Да нет, просто стала отвечать людям взаимностью. Я тебя в свою жизнь не звала, ничего у тебя не просила и мне абсолютно все равно, что обо мне будет думать человек, о котором лично я думать не собираюсь.
Призрак фыркает, откидывается н спинку стула.
Он правда безобразно располнел. И как-то… запустил себя, хоть определенно одет дорого-богато.
– Я хочу экспертизу отцовства, Маша.
– Зачем? – И такой поворот разговора тоже не ввергает меня в шок. – С какой целью?
– Хочу принимать участие в жизни своей дочери.
– У тебя нет дочери, Дим. Фактически, если разобраться с дефинициями, ты был просто донором – не более. На какое участие и в чьей жизни ты претендуешь? На каком основании, можно поинтересоваться?
– У меня не будет детей, Маша. – Кривится и ерзает на месте, как будто сидит на кнопке. – Полгода назад крепко влетел с какой-то фиговой детской болячкой, думал, уже не выкарабкаюсь. А потом… в общем, проверился ради себя самого и все.
Призрак передергивает плечами.
Я практически отзеркаливаю его движение.
– В мире полно сирот, и если в тебе вдруг проснулся отцовский инстинкт – осчастливь одну из них.
– Тебе вообще что ли по фигу? – прищуривается Дима.
– А ты думал, я буду рыдать по всем твоим безвременно почившим сперматозоидам? – У меня снова тот самый нервный смешок, но на этот раз еще и достаточно ядовитый. И я чуть ли не впервые в жизни рада, что так и не сумела до конца искоренить в себе эту вредную привычку. – Мне плевать на твою жизнь, тебя и все, что с тобой связано. И если ты думаешь, что тебе каким-то образом удастся снова вернуться в мою жизнь, то за этот год ты потерял не только детородную функцию, но и половину мозгов.
Он снова тянется за сигаретой, потом натыкается на таблицу «У нас не курят» и, переломив сигарету надвое, бросает ее прямо на стол.
Я продолжаю уплетать десерт.
– Можно сделать экспертизу отцовства, – заявляет Призрак
– Ага, можно. – Еще один глоток ароматного чая с горчинкой имбиря, приятно и очень вовремя бодрит. – Есть на примете кто-то, кто даст на нее согласие?
– Маша, прекрати ёрничать, – снова подается вперед.
– Прости, это у меня на автомате – аллергическая реакция на чушь. На момент моей беременности, я была в законном браке, в свидетельстве о рождении записан мой официальный муж. Ты можешь сколько угодно таскаться по судам и, наверное, даже немного испортить мне жизнь, но никакой суд не разрешит делать экспертизу на отцовство без моего согласия. А я хоть на библии поклянусь, что знать тебя не знаю, мы с тобой расстались задолго до моего брака и ты не можешь быть отцом Даши.
– Лисина другого мнения, – наконец, «рожает» он.
А я как раз ждала, когда он свернет в эту сторону.
Глава 86
То, что в этом «возврате» не обошлось без матери Гарика, было понятно с самого начала.
Годы в бизнесе научили не оставлять без внимания такие совпадения, которые даже на моей практике никогда совпадениями не были. Ну а тут все просто очевидно – сначала она заявляется и шантажом пытается выдрать у меня деньги, потом, когда уходит ни с чем, буквально на следующий день появляется Призрак.
Как будто он целый год до этого не ходил тайно на мою страницу и не мониторил мою личную жизнь. Он никогда не скрывал, что делал это постоянно во время наших отношений, а как позже выяснилось – и ДО их начала тоже.
Зачем это делает Лисина – понятно.
Я консультировалась с юристами (не уточняя нюансов), где и через что завещание Гарика можно признать недействительным. Ответ был только один – через признание его невменяемости. Как вариант – через его болезнь, хотя это было бы сложно доказать, потому что завещание Гарик составил сразу после нашего возвращения из Парижа.
Но, возможно, Лисина хочет попытаться раскачать историю на том, что Гарик сделал меня наследницей из-за моей беременности? Оставил мне все, чтобы его ребенок ни в чем не нуждался?
Наверное, на эту тему она действительно может устроить огромный скандал.
И если встанет вопрос признания отцовства в контексте законности моих прав наследования…
Я держу себя в руках, не позволяя эмоциям пробить мою беззаботную броню.
Призрак точно не получит удовольствия видеть меня испуганной или растерянной.
– Я рада, что вы с матерью моего мужа нашли общий язык, – говорю спокойно и с немного ядовитой улыбкой. – Кажется, вы оба скорпионы по гороскопу?
– С каких пор ты стала верить в гороскопы? – не понимает он.
– Вот как раз, – смотрю на часы, – пару минут назад. Теперь буду верить в ту часть, которая обещает, что такие парочки обязательно рано или поздно убьют друг друга порцией своего же яда. Как там сказал один мудрец? Посижу на берегу океана, покурю бамбук и дождусь, когда карма вынесет на берет труп моего врага.
– Я тебе не враг, Маша. – Он хочет взять меня за руку, но я брезгливо сбрасываю его пальцы. Дима усмехается, мол, кто бы сомневался. – Я просто хочу получить право видеться со своим ребенком. Ничего больше. В ваши с Лисиной тёрки лезть не собираюсь.
– Призрак, я вот не пойму – ты тупой или глухой? Что в словах «Она не твоя дочь» не в состоянии преодолеть твой медленно работающий мозг?
– Снова хамишь? – Он врубает тот всевдо_дерзкий тон, который я когда-то очень наивно принимала за хорошую и правильную брутальность.
Господи, почему все самые главные уроки от жизни мы получаем граблями по заднице, а не в виде печеньки с предсказанием? Может, для тех, кому до тридцати, сменишь режим сложности жизни с «хардкор» на «нормально»?
– Что она тебе пообещала? – нарочно игнорирую его выпад. – Золотые реки и кисельные берега?
– Маш… – Он держится хорошо, но его выдает на секунду отведенный в сторону взгляд.
– Черт, неужели мою должность в «ОлМакс»? – Мне даже вслух противно это произносить, не то, то думать об этих переговорах. – Если что, Призрак, надеюсь, ты помнишь поговорку про шкуру неубитого медведя? Вот тебе эксклюзивное продолжение от меня – пока вы будете пытаться сожрать меня по кусочку, я перегрызу глотки вам обоим. Сначала тебе, потому что ты просто мудак и тварь, и меня реально от тебя тошнит. А потом ей, потому что моя жажда крови уже немного успокоится, и я смогу устроить Лисиной долгую и длинную кончину. Можешь ей так и передать.
Я снова пью чай, наслаждаясь тем, как вытянутое лицо Димы, несмотря на его усилия, никак не втягивается обратно.
Хоть какое-то утешение тому, что несмотря на мои громкие слова, я пока понятия не имею, как расправится с Лисиной.
– Если ты разрешишь мне принимать участие в воспитании Даши, – медленно, как будто заранее знает, что «прилетит» ему в ответ, заводит шарманку Призрак, – я откажусь от любых дел с твоей свекровью.
– Какая щедрость. Где кровью подписаться, благородный ты наш?
– Я же пытаюсь уладить вопрос по-хорошему!
– Это ты называешь по-хорошему?! – взрываюсь в ответ на его повышенные децибелы. – Правда считаешь меня настолько дурой, что после всех твоих махинаций вместе с моей бывшей подружайкой, я вот так запросто поведусь на эту ссанину в уши?! Ты реально не только потолстел, но и мозг, по ходу, прожрал.
Может, я действительно говорю совсем не благородными и красивыми словесными конструкциями, но жизнь и правда научила не тратить вежливость на скотов. Потому что они не понимают вежливость за вежливость, они думают, что просто сильнее – вот и все. Мой миролюбивый тон Призрак приписал бы своей выигрышной позиции, а не моему хорошему воспитанию.
Ну и, чего уж греха таить, он заслуживает именно такого разговора.
Именно этих слов.
– Типа, я поверю, ты влезешь в наш с Дашкой жизнь, а когда не получится забраться в мою койку, невзначай напомнишь, что Лисина все еще очень заинтересована в твоей помощи?
Он краснеет и щурится.
Лицо становится таким… обрюзгшим, что я не могу сдержать выражение брезгливости. Как взрослый мужик может довести себя до такого?!
– Ты реально нарываешься, Маша, – корчит из себя чуть не крестного отца, которому не поцеловали перстень в знак смирения.
Но у Марлона Брандо в его-то годы, лицо выглядело значительно лучше. Наверное потому, что обвислые щеки у бульдога – это признак породы, а у этой кобелирующей сущности – признак бессмысленного зажратого образа жизни.
– Ты никогда не влезешь в нашу с Дашей жизнь. – Я встаю из-за стола и чеканю слова, как гвозди – каждое прямо в его наглую рожу. – Она – не твоя дочь, и я не позволю испортить ей жизнь. Можешь поиметь Лисину, если хочешь, но имей ввиду – она хреновая инвестиция. Я лишили ее почти всех выплат по фонду, а после этой выходки полностью перекрою кислород. Будет очень интересно посмотреть, где и у кого она будет брать деньги на дорогущий судебный процесс.
– Мне она на хрен не уперлась! Мне нужна ты! – Призрак тоже вскакивает, видимо, чтобы быть выше в моих глаза. Но это даже смешно – после Гарика и Великана, он для меня словно карлик. – Я только раз оступился, но ты всегда была важна мне! Знаешь, что я чувствовал, когда ты снова появилась в моей жизни, а потом… ушла и больше не написала ни слова. Не ответила ни на один звонок?!
– Знаю. – Мой взгляд ему в глаза – прямой и отрезвляющий. – Ты чувствовал себя так, будто тебя поимели. Просто поимели без причины, потому что ты был удобным и подвернулся под руку. Ну и как тебе бумеранг, Призрак?
Он молчит, нова тянется за сигаретой и на этот раз закуривает.
Я хватаю шубу, оставляю на столе купюру за почти нетронутую еду и быстро выхожу на воздух, чтобы передохнуть от этого разговора.
Эта версия «Назад в будущее» мне совсем не нравится.
И еще больше она перестает мне нравится после того, как Призрак выбегает следом за мной и, резко схватив за локоть, пытается притянуть к себе.
– Маша, хватит! – орет он, кажется, на весь проспект, когда пытаюсь вырваться буквально чуть ли не с руками. – Я эти бабские уловки знаю! Типа, я должен за тобой побегать? Хорошо, вот, побежал!
Его вторая рука обхватывает за плечо.
Я пытаюсь вонзить в нее зубы, но ничего не получается.
Как мне мог нравится этот человек?! Что я в нем увидела?
Только свои фантазии.
– Эй, мужик, а если с равным? – слышу знакомый бас за спиной и внезапно чувствую такое облегчение, какого не чувствовала, кажется, ни разу за последние годы.
Стас. Откуда он здесь?
Спрошу потом, а сейчас просто спрячусь за его широкую спину, потому что руки Призрака внезапно размыкаются, а он сам отступает назад.
Он всегда не любил смотреть на кого-то снизу вверх. Говорил, его это унижает, и даже шутил, что если мы поженимся, то мне придется считаться с его мораторием на высоту моего каблука. Мне еще тогда нужно было понять, что за псевдо-брутальной внешностью скрывается неуверенный в себе неудачник с целым букетов комплексов.
Но, как говорит Маруся, задним умом мы все крепки, а я уже давно научилась не корить себя за то, что иногда была просто влюбленной женщиной. Каждый хоть раз в жизни натыкался на вот такого Призрака. Для урока жизни.
– А ты кто такой? – неуверенно, но еще пытается храбриться он.
Но это даже смешно – Стас на голову его выше и настолько же шире в плечах. У него один кулак такой, что смотреть страшно. И моей маленькой кровожадной девочке хочется увидеть, как этот кулак расквасит нос моему не по делу разбушевавшемуся прошлому.
– А я ее охрана, чудила, – спокойно, но все тем же полурыком, отвечает Стас.
– Мы просто разговаривали, – пытается выехать Призрак.
Великан лишь немного поворачивает голову в мою сторону, но уверена, что Призрака он тоже ни на секунду не выпускает из поля зрения. Видимо, чтобы не пропустить удар. Хотя это было бы смешно, учитывая их и очень-очень разные весовые категории.
В глубине души, мне всегда хотелось, чтобы кто-то начистил Диме физиономию.
Да, очень по-женски нерациональное желание, но хотелось.
– Все в порядке, Маш?
– Думаю, теперь да.
Ну не просить же его, в самом деле, устроить мордобой почти что на центральном проспекте Москвы.
Стас кивает, подбадривающе мне подмигивает и теперь уже всем корпусом поворачивается к Призраку. Тот предпринимает еще одну попытку отступить, но на этот раз его останавливает пятерня Великана, которой он хватает Призрака за грудки и без всяких проблем подтягивает к себе, словно марионетку.
– Значит так, борцун со слабыми женщинами. – Великан еще немного тянет Призрака верх, и тот начинает багроветь, потому что горло свитера сильно натягивается вокруг его порядком потолстевшей шеи. – Еще раз доведешь мою женщину до ее расстроенных глаз – я из твоих яиц такой омлет отгрохаю, что будешь жрать, давиться и благодарить. Все понял?
На минуту мне даже мерещиться, будто Призрак выжил из ума и собирается замахнуться, чтобы дать сдачи, но он просто вскидывает и тут ж опускает руки, одновременно еле заметно кивая.
– Молодец. – Стас как будто собирается его отпустить, но потом…
Просто очень быстро, скорее, с молниеносностью выпада змеи, вкидывает руку и одним точным ударом таранит Призраку нос. Хруст сломанной переносицы для меня почти как сладкая музыка. Ну могу я, в конце концов, порадоваться, что это что-то из моего прошлого получило по щам?
Призрак дико воет и, пятясь назад на слабых ногах, обеими руками зажимает нос.
Кровь хлещет через пальцы, в глазах, прости господи, слезы.
Я знаю, что это больно – однажды в старшей школе на уроке волейбола получила мячом в лицо, и недели две ходила с опухшей синей физиономией. Но я тогда точно не плакала, ни слезы не проронила.
Несколько минут мы просто стоим на тротуаре, глядя как Призрак, пыхтя, забирается в машину. Кстати, куртка-то у него дорогая, а машина – старая, хуже предыдущей.
– Это вообще кто? – Стас поворачивается ко мне, и я быстро протягиваю ему влажную салфетку – после появления Дашки, они у меня везде, на всякий случай. – Зачем? – не понимает он.
– У тебя кровь на… ну… – тычу пальцем на его кулак.
– Да ты что, Отвертка, это не мое – это сопли того ущербного.
– Точно? – Я все-таки беру его руку, и сама тщательно стираю пару красных разводов. В самом деле – с костяшками Великана все в порядке. Даже немного стыдно, что подумала о нем такую ерунду. – Прости, не хотела зацепить твое мужское достоинство. Это у меня комплекс мамочки-наседки, и вообще…
Он не дает мне закончить – точно так же, как минуту назад Призрака, сжимает пальцы на моем воротнике шубы, и мягко тянет на себя, буквально вынуждая стать на носочки.
– За тобой, Отвертка, глаз да глаз нужен – отвернуться не успел, а уже какие-то кобели кастрированные яйца вокруг натирают.
– Что? – бормочу я. – Ты в своем уме?
– Не уверен, – искренне хмурится он, и очень грубо, сильно, безапелляционно, закрывает мне рот поцелуем.
