Текст книги "Грешники (СИ)"
Автор книги: Айя Субботина
сообщить о нарушении
Текущая страница: 27 (всего у книги 34 страниц)
Глава 79
Стас удивляет меня с первой минуты встречи.
Я настояла на том, чтобы пересечься в маленьком кафе на окраине столицы – не хотела, чтобы он заезжал ко мне домой. Не потом что опасалась слухов или разговоров за спиной – мне уж давно плевать на мнения людей, которые для меня ничего не значат и никак не влияют на мою жизнь.
Просто, когда Гарика не стало, я поклялась себе в трех вещах.
Никогда не влюбляться.
Никогда не выходить замуж.
И никогда не приводить в наш с им дом других мужчин, даже просто друзей.
Но, по-моему, Стасу было все равно, где меня «перехватить» – только снова предупредил, что может немного задержаться и, кажется, проворчал в трубку что-то про тупоголовых «мажоров на папиных тачках».
Я ставлю свой «Мерседес» на стоянке неподалеку от кафе – на всякий случай оплачиваю сразу неделю. Передали сильные снегопады, так что из пригорода вернуться в Москву может быть проблематично. Наверное, меня бы должна была насторожить перспектива провести с почти незнакомым мужчиной наедине столько времени, да еще у черта на рогах, но я привыкла доверять интуиции. По крайней мере, по работе она меня точно еще ни разу не подводила.
В кафе заказываю кофе в термос – здесь он на удивление хороший, помню его еще со времен студенчества.
И еще две коробки с пончиками – когда еще устраивать себе гастрономические загулы, как не на зимних каникулах. Стас сказал ничего не брать, но свою лепту я внесу. Хотя бы минимальным взносом.
– Ыыы! – Дашка громыхает ложкой по столу, и я пытаюсь отобрать ее, виновато извиняясь сразу перед всеми сразу.
– Лисица, а ну-ка прекрати вести себя как маленькая колючка в заднице, – в шутку ругаюсь на нее, но Даша только скалится, довольная, что за эту проделку ей точно не влетит.
Повоевав с ней еще несколько секунд, все-таки отбираю ложку и даю мягкого Карыча, которого она везде таскает с собой, словно личный талисман.
Стас появляется, как и предупреждал, с небольшим опозданием – своим здоровенным телом как будто еле втискивается в небольшую дверцу, быстро находит нас взглядом и жестами показывает, что хочет взять кофе. Я в ответ трясу термосом и коробкой с пончиками.
Он широко улыбается, подходит и без стеснения отвинчивает крышку термоса, чтобы сделать пару глотков.
– Привет, мелкая, – поглядывает на Дашу с видом человека, который ничего в жизни не боится, кроме вот этой мелкой пигалицы. – Я – Стас.
Даша с интересом его разглядывает.
Она никогда не боялась незнакомых, по крайней мере до тех пор, пока те не начинали лезть к ней руками или травить глупые мозгодробительные считалочки.
– Это – Даша, – представляю я. – Когда ведет себя хорошо – Лисёнок, а когда вредничает – Лисица.
– А если совсем разойдется, то Лесоповал? – предлагает свой вариант Стас и очень осторожно пожимает Дашкину ладошку.
Правда, в этот момент у него такое выражение лица, словно пришлось целовать лягушку.
Ну, по крайней мере, он абсолютно искренний – мужчины не влюбляются в детей с первого взгляд, а в чужих детей – даже с десятого. Хотя, мне-то какая разница?
– Пойдем, а то через час снег обещали на всю ночь.
Он запросто закидывает на плечо две мои большие спортивные, а третью, поменьше, берет в свободную руку. Я чуть не умерла, пока тащила все это от машины в кафе, еще и с Дашкой на руках, а он несет как будто пуховую перину с минусовой отметкой на весах. Но, впрочем, наши с ним габариты и сравнивать нечего – он реально Великан, я таких больших мужчина в жизни не видела, а ведь привыкла ровняться на своего отца, которого жизнь не обидела ростом сто девяносто сантиметров.
Стас точно выше, раз я ему еле-еле макушкой до плеча.
– У меня детское кресло… – говорю я, старясь не глотать морозный воздух и одновременно успевать за своим спутником. – Нужно… забрать из машины. Она тут… недалеко… на… стоянке.
– Да не ссы ты в тапки, Отвертка, – говорит Стас, останавливаясь на этот раз возле темно-красного «Джип Вранглер» – Есть кресло.
Он открывает заднюю дверцу и на пассажирское сиденье действительно пристегнуто автокресло – хорошее, добротное, не из дешевых, с самым высоким уровнем безопасности. У меня в машине точно такое же.
– Эммм… – Даже не знаю, как на это реагировать. Он его купил? Если я предложу вернуть деньги, снова обзовет принцесской?
– Не «эээ», а садитесь. Я твои баулы в багажник закину.
– Это не баулы, а запас одежды на пару дней. Минимальный, между прочим. Когда у тебя появятся свои дети ты меня еще вспомнишь, когда будешь просто собираться с ребенком в гости.
– Да черта с два, – посмеивается Стас, и мне остается лишь догадываться, какой части моей фразы адресовалась эти издевка.
Даша любит ездить в автокресле, и всегда радуется, что сидит высоко, удобно и может смотреть в окно. А когда Стас находит какую-то ретро-волну со старыми советскими шлягерами, еще и энергично сучит ногами, задорно распевая на все лады свое любимое «ыыы».
– Это дом одного моего приятеля, – рассказывает Стас и немого снижает скорость, потому что снег уже начинает лепить в лобовое стекло. – Он когда-то крепко попал в денежную струю, тратил деньги направо и налево. Думал, что поймал бога за бороду. Купил участок, начал строительство, а потом началась непруха.
– И ты решил помочь ему продать имущество с молотка?
– Нет, сначала я одолжил ему денег. Дважды. А потом, когда он пришел в третий раз, сказал, что не благотворительный фонд. В общем. Он решил свалить искать счастье в Европу, собирал деньги на первое время, так что я получил дом в счет долга и еще одного «транша». Дом не достроен, так что сорян – я предупреждал насчет избушки.
Сначала я пару раз прокручиваю в голове его слова. И только потом осторожно интересуюсь:
– Ну, крыша над головой хотя бы есть?
Я взяла кучу теплых вещей для Даши, но перспектива спать в холодильнике немного пугает.
В зеркало заднего вида Стас только многозначительно вскидывает брови и на перекрестке сворачивает на дорогу, вдоль которой нет ни намёка на поселки или любую другую цивилизацию.
Мы едем еще примерно час – на маленькой скорости, потому что в метель и в сумерках дорогу не видно от слова совсем, и не помогают даже противотуманные фары.
Так что, когда останавливаемся, я только с трудом могу разглядеть что-то вроде каменного забора и высоких автоматических ворот. И, судя по тому, что Стас не останавливается сразу за ними, «избушка» точно не на куриных ножках – место под сад и беседку тут точно есть.
– Так, посидите пока в машине, – говорит Стас, загоняя «Джип» под навес, кое-как огражденный кирпичами с одной стороны. – В доме холодно, я занесу вещи, включу отопление и обогреватель в гостиной.
Ждать приходится где-то полчаса. Потом он возвращается за нами, уже без куртки, в одной футболке и модных спортивных джоггерах. Мне никогда не нравилось, как этот фасон сидит на мужчинах, потому что спереди это выглядит слишком метросексуально, а сзади… ну, как полный памперс Дашки. Но Стасу идет, видимо потому, что у него ноги – как у модели, от ушей.
И задница такая, что ничего нигде мешком не висит, а натянуто как на барабан.
Я успеваю избавиться от этих мыслей до того, как он немного поворачивает голову в мою сторону.
– Экскурсию сделаю через час, в гостиной уже тепло, а весь дом прогреется только к утру. Так что вы спите здесь, а я – на кухне.
Пока мы идем по узкому коридору, успеваю отметить хорошую современную планировку, богатую с резными перилами лестницу на второй этаж, дорогое деревянное покрытие. Но все это определенно нуждается в хорошей доработке. И больших финансовых вливаниях, потому что единственная приличная отделка, которую я замечаю заканчивается встроенными в потолок лампочками.
Зато в гостиной – огромный, просто невероятных размеров камин из грубого кирпича и с кованной решеткой. У меня дома тоже есть камин, но он значительно меньше и в стиле модерн, чтобы вписываться в общий дизайн. А этот выглядит так, что я легко могу представить его в древнем замке какого-нибудь шотландского лорда времен «Храброго сердца».
Еще есть пара пустых книжных стеллажей под стиль, большой комод – тоже пустой, большой кожаный диван и пара кресел.
И… черт!
Старый проигрыватель для пластинок – большая радиола на высоких ножках.
– Он на ходу? – Уже кручусь вокруг него, пританцовывая с Дашкой на руках.
– Да хрен знает, – Стас пожимает плечами. – Это моей бабки, она на нем всяких «Песняров» слушала, у меня рука не поднялась выбросить, привез сюда, оставил, а теперь не знаю, куда деть.
– А пластинки есть? – Сама не пойму, чего так радуюсь.
– Там две коробки за диваном. Только не рассчитывай найти раритетный винил Элвиса.
Я довольно жмурюсь, уже предвкушая разорение этой пещеры Али-Бабы, а пока стаскиваю с Лисицы комбинезон и усаживаю ее в кресло, с которого она, конечно, тут же сползает и начинает притопывать по комнате, разглядывая свои новые владения. У нее есть такая привычка – в любом незнакомом месте сразу «столбить» свою территорию. Пока достаю ее игрушки и переносной манеж, краем глаза замечаю, что Стас пятится, когда Даша загоняет его в угол. Это выглядит так забавно, что не успеваю прикрыть смешок ладонью.
– Чего она за мной ходит? – немного тушуется Великан. – Я ей, типа, понравился?
– Думаю, она хочет тебя обслюнявить.
Лисенок как раз приноравливается, чтобы попробовать «на зуб» его модные штаны.
Стас кое-как берет ее под подмышки и несет ко мне на вытянутых руках, словно котенка.
Ссаживает за бортик манежа и с облегчением хватает свою сумку-холодильник.
– Я пойду выгружу мясо и хавчик, а ты можешь пока взять то, что вон там, – кивает на объемный бумажный пакет с логотипом известного московского ресторана.
– Мне еще нужна горячая вода, – кричу ему вслед. – Даша без заплыва на сто метров не уснет – у нее привычка.
Он останавливается в дверях, озадаченно скребет затылок.
Что я такого сказала?
– Вообще-то бассейн на зиму спустили…
Бассейн? То есть он подумал, что насчет ста метров…
На этот раз я смеюсь уже громко, от души. Стоит представить, как мы наполняем бассейн из электрического чайника и рассекающую по нему Дашу в резиновой шапочке.
– Стас, хватит любой раковины и теплого чайника. Я пошутила про заплыв.
Глава 80
Раковина в доме есть – красивая, фарфоровая, с золотыми вычурными кранами.
Под стать просторной ванной с красивой вместительной душевой кабинкой и еще кучей места, видимо, под джакузи, с которым у бывшего владельца так и не сложилось.
И вода из крана течет горячая.
Становится даже как-то неловко за то, что просила подогреть чайник. Наверное, мы не так далеко от цивилизации, как я думала.
Дома у Даши целая ванна, где она плещется, как маленькая амфибия, но и вечерние умывашки в раковине на чужой территории ей нравятся. Видимо, сказывается перевозбуждение от нового места – мой Лисенок всем доволен и выглядит счастливой.
– Ыыы! – довольно улыбается она, широко растягивая щеки, когда причесываю ее короткие волосенки. – Ы!
– Не «ы», а «мне все нравится», – учу ее говорить. Глубоко натягиваю ей до самого носа капюшон теплого спального комбинезона, целую в нос и шепотом говорю: – Хотя мне тоже «ыыы».
Когда возвращаемся в комнату, нас уже ждет королевский ужин: Стас расстелил на полу несколько теплых одеял и как раз расставляет ресторанную еду.
– Прости, я… забыла, что было нужно…
Он же говорил про пакет, а я сначала разобралась с Дашкиными вещами, потом вытащила ее игрушки, а потом Стас сам сказал, что можно воспользоваться ванной, чтобы помыть мелкую.
– Я что ли безрукий, – отмахивается Великан. – Только я не знаю, что… ну, мелкой.
– У нас все с собой! – достаю наш походный термос, который не раз меня выручал, когда приходилось ходить с Дашкой на работу.
Я не знала, как сложится с плитой и кухней в принципе, так что на всякий случай приготовила Лисице ее любимую овсянку с бананами. Термос держит еду теплой примерно шесть часов, так что когда выкладываю все в Дашину тарелку, каша дымится как свежеприготовленная.
Дашка тут же хватается за ложку и начинает греметь ей по «столу» – то есть, по покрывалу.
Делает это настойчиво и энергично, недовольно хмуря лоб, потому что обычно поднимает грохот, а сегодня с этим явно не сложилось.
– Я не пью, – предупреждаю заранее, когда замечаю как Стас достает из пакета красивую бутылку игристого.
Он тяжело вздыхает, поворачивает бутылку этикеткой ко мне и выразительно стучит пальцем по выразительной цифре «0» внизу справа.
– Это безалкогольная почти детская шипучка, Отвертка. Расслабься, я не собираюсь тебя спаивать – мне неинтересны женщины в «несознанке».
– Я не женщина, я – вдова.
Он приподнимает бровь, разглядывая меня так, словно я призналась, что в прошлом у меня была борода, первичные мужские половые признаки и имя «Степан».
– Ок, Отвертка, вдова так вдова. Но в любом случае это просто безалкогольный виноградный сок, пей и расслабься. Сорян, что не хрусталь и даже не стекло.
Я осторожно пробую вино из пластикового стаканчика, растираю на языке.
На вкус точно как настоящее игристое – в меру сладкое, с нотками муската и отголосками земляники. Если бы собственными глазами не видела тот ноль на этикетке – в жизни бы не поверила, что тут нет ни капли алкоголя.
Жадно допиваю остальное и Стас с самодовольной ухмылкой а ля «я_же_говорил», подливает еще.
– Какая прожорливая лиса! – от души хохочет он, когда Дашка, воспользовавшись тем, что я на секунду отвела взгляд, тянет ручку за той частью стейка, которую я еще не успела порезать на удобные кусочки.
– Ага, только жевать нечем, – ворчу я.
И все-таки не успеваю опередить Дашку.
Она довольно смеется, запустив пальцы в кусок мяса и уже тянет его с тарелки с видом неандертальца, честно завалившего мамонта. Хлоп – и, конечно, же, роняет тяжелый кусок прямо на новенький желтый комбинезон.
– Лисица, ты – хулиганка, – отчитываю я в пол силы, потому что по большому счету виновата сама – нечего было сажать ее к нам. Даша была бы не Даша, если бы не попыталась стащить что-то в свою тарелку.
– По-моему, твоя дочь уже прохавала жизнь, – продолжает веселиться Стас. – Самый лучший кусок взяла.
И украдкой, пока я пытаюсь оттереть с комбинезона хотя бы самые безобразные пятна, сует ей в руку свои часы. Даша, конечно же, от такой игрушки не отказывается и тут же начинает громыхать ими по полу.
– Ну, надеюсь, это не бабушкина память о дедушке, – тоже посмеиваюсь я. – Потому что часам хана.
– Неа, просто «Омега».
Меня таким не удивить, но все же.
– О, поздравляю, – салютую ему новой порцией безалкогольного. – Кажется, кто-то теперь вовсю возит девушек в Дубай.
– Не угадала, – хмыкает Стас.
– Господи боже, Даша!
Дочка окунает часы в кашу и, сосредоточенно сопя и орудуя ложкой, закапывает их сверху большим холмом овсянки.
– Прости. – Мне остается только беспомощно разводить руками. – Пожалуйста, прости. Я куплю тебе…
– Отвертка, ну-ка глянь на меня.
Что-то в его интонации заставляет беспрекословно подчиниться.
У него красивые глаза. Не в том плане, что у них красивый цвет, форма или ресницы, хотя с этим абсолютно полный порядок. У него взгляд мужчины, который знает, чего хочет от жизни. Который знает вкус поражений и вкус побед.
Это взгляд Мужика.
Того, который про наше простое и женское.
– Маша, это просто часы, и я сам их дал. Если эта хренова «Омега» с водозащитой для дайвинга не переживет сантиметр детской каши, то и сдалась бы она, в самом деле? Хватит дергаться, Отвертка. Ешь лучше – у тебя вид как у вдовы!
Я знаю, что не должна улыбаться.
Не ему и не сейчас.
Но улыбаюсь.
Это все вино. Не такое уж оно, видимо, безалкогольное.
Когда мы заканчиваем с ужином, я снова иду мыть Дашку и наспех застирывать ее комбинезон, радуясь тому, что предусмотрительно захватила еще один. В ванной есть сушка для полотенец, и она достаточно теплая, чтобы «пострадавший» до утра уже высох. Так будет спокойнее.
В комнате уже порядок – Стас сам собрал посуду и остатки еды, принес две чашки чая и упакованные в красивые коробки с бантами фирменные десерты. Все это предусмотрительно стоит на самой недостижимой для Дашки высоте – пустой книжной полке.
Но после хорошего ужина и еще одной порции ванной, Лисица уже откровенно зевает и клюет носом. Так что пока Великан вытаскивает на середину комнаты коробки со старыми пластинками, Даша уверенно штурмует диван, потому что там лежит большая и явно очень «аппетитная» для нее подушка.
– Да ты шутишь?! – не верю своим глазам, когда вытащенная наугад пластинка оказывается «Алисой в Зазеркалье» с песнями Высоцкого. – Серьезно?
– А ты знаешь, что это такое? – Стас немного склоняет голову на бок, разглядывая меня из-под длинных ресниц каким-то как будто очень придирчивым взглядом. – Тебе сколько лет, Отвертка? Вроде не по возрасту репертуар.
– О, я пришла в этот мир еще до того, как метеорит уничтожил динозавров, – отшучиваюсь я.
– Ничего, что я на «ты»?
– Я смирилась, что в этом столетии все мужчины поразительно невежливы от природы.
Пластинка выглядит почти нетронутой – никаких крупных царапин, и даже бумажная середина без потертостей. Осталось проверить, работает ли радиола.
Стас что-то шаманит с настройками, поворачивает иглу и, наконец, ставит ее на кончик винилового диска.
Комнату наполняет до ужаса приятное потрескивание, какое бывает только на старых грампластинках. И, конечно, первые звуки аудиоспектакля.
Несколько минут мы просто пьем чай, слушаем и я с улыбкой поглядываю на сладко сопящую Дашу.
Стас тянется к ручке уменьшения громкости, но я останавливаю его, едва касаясь локтя пальцами.
Мгновение мы смотрим друг на друга, и когда я понимаю, что он медленно опускает взгляд на мои губы, тут же одергиваю руку.
– Даша вымоталась, – говорю, глядя на свежую клубнику в разрезе своего десерта, – у нее было много впечатлений сегодня. Ее теперь и пушка не разбудит.
Мне не нравится, что его запах – обычный мужской запах пополам с мятным лосьоном после бритья – так навязчиво торчит у меня в ноздрях.
Не нравится, что я то и дело ловлю себя на разглядывании его татуированных рук или колечка пирсинга в нижней губе.
Это все очень неправильно, потому что Гарик… он всегда будет со мной.
– И как это… гмм…
– Не надо, – останавливаю попытку Стаса завести разговор о моем прошлом. – Давай лучше слушать старые пластинки? В этом больше смысла, чем в моей скорбной повести.
Он ничего не отвечает, но через пару минут поднимается с одеяла и предлагает взять Дашу на руки, пока он разложит диван. Я пытаюсь сказать, что могу сама, но, когда понимаю, что это не диван, а какой-то замаскированный неучтенный робот-трансформер, просто молча отхожу в сторону.
– Спокойной ночи, Отвертка, – говорит Стас, и выходит из комнаты даже не обернувшись, плотно, до щелчка, закрыв за собой дверь.
Я забираюсь на диван, поближе к маленькому теплому тельцу Даши.
Она всегда так забавно спит – на спине, раскинув ручонки и посапывая.
Гарик тоже любил спать на спине, а я любила прижиматься к его боку и иногда даже не смыкала глаз ночи напролет, боясь пошевелиться и потревожить его сон. Особенно в последние месяцы, когда он так отчаянно вырывал у болезни еще один день дома.
Я закусываю уголок подушки, чтобы не проронить ни звука, но рыдания душат как никогда беспощадно.
Год прошел, но я до сих пор сквозь сон пытаюсь нащупать в темноте его ладонь.
И… не могу смириться с тем, что ее больше нет.
Глава 81
Дашка просыпается только около девяти утра.
Моя непоседа, у которой утро часто начинается до того, как начинают кукарекать петухи, спит до девяти! Я не знаю, может, причина в том, что у нее вчера и правда было много впечатлений, или потому что здесь, далеко за городом, свежий воздух, или потому что всю ночь за окном мерно падал снег. Но я впервые за год, чувствую себя по-настоящему выспавшейся.
И мы еще какое-то время валяемся в кровати, разговаривая друг с другом этим ее фирменным «ыыы».
Мне почему-то так хорошо, что не хочется даже брать в руки телефон, потому что обычно в такие моменты реальность любит отвешивать мне отрезвляющих подзатыльников.
Я смотрю на телефон, лежащий вниз экраном на маленькой тумбе, и решаю, что не буду брать его в руки до второго января. Сегодня, как-никак, тридцать первое декабря, и даже женатые на работе вдовы заслуживают микро-каникулы.
Кстати, я так и не спросила Стаса, до какого числа он планирует здесь задержаться.
Я потихоньку встаю с кровати, предусмотрительно пробую мизинцем ноги пол – теплый, хотя на всякий случай все равно достаю из второй сумки свои домашние вещи: теплые серые леггинсы и длинное до колен худи с капюшоном и толстые гольфы ручной вязки.
Черт.
Я так привыкла к тому, что дома на меня никто не смотрит, что главным критерием в выборе одежды стало удобство и натуральные материалы. Но, наверное, такой «наряд» бы подошел девочке-подростку, а не взрослой почти тридцатилетней женщине.
Хотя, какая разница?
Я снова бросаю взгляд на постель и крепко жмурюсь, когда на минуту кажется, будто из-под одеяла выглядывает тонкая ладонь с длинными аристократичными пальцами.
Это вечная война с собой – мне больно натыкаться на то, чего уже нет, но когда моя психика начинает забывать, я тут же заново расковыриваю рану: пересматриваю все наши с Гариком видео, его фотографии, снова и снова слушаю его голосовые сообщения. И на какое-то время это приводит меня в «норму», где мне снова страшно не хватает его тепла рядом.
Пока не начала расклеиваться с утра пораньше, беру Лисицу на руки и быстро шмыгаю в ванну. Судя по легким следам пара на стекле – Стас побывал тут до нас. Ранняя он пташка. Гарик, если только была возможность, любил поваляться в кровати почти до обеда.
Я быстро мою Дашу, причесываю и переодеваю в высохший за ночь комбинезон. Пятно от стейка, конечно, никуда не делось, но что уж поделать.
Осталась главная задача – как принять душ мне?
Если я оставлю Лисицу без присмотра хоть на пять минут – она натворит дел на половину статей Уголовного Кодекса Российской Федерации. Манеж в гостиной, конечно, хорошая штука, но там слишком низкие бортики.
Я чищу зубы, умываюсь до скрипа и снова несусь в комнату.
Останавливаюсь на пороге, потому что Стас как раз ставит на стол пару обычных чашек с логотипами каких-то товаров, и разливает по ним кофе из гейзерной кофеварки. Честно говоря, впервые вижу, чтобы у кого-то получилось сварить в этом странном приспособлении кофе. Но аромат стоит такой умопомрачительный, что я сначала делаю глотков, а уже потом, поперхнувшись горячим, благодарю хозяина за гостеприимство.
– Я думал, до обеда проспите, – улыбается Стас.
В доме уже тепло, но меня почему-то бросает в дрожь от вида его в одной футболке и потертых домашних джинсах с естественными прорехами на коленях. Вот же горячий финский парень.
– Обычно Лиса поднимается часов в шесть, если повезет – даст подремать до семи, так что у тебя тут чудодейственный воздух, потому что она первый раз так долго спит. – Я снова делаю глоток и рискую спросить: – Ты собираешься провести здесь… все праздники?
– Это лишком круто для простого рабочего парня. Третьего нужно быть в Москве. – На его лице появляется секундная задумчивость, а следом – неожиданное предложение: – Но я в общем всего на пару дней, так что можешь оставаться здесь до конца каникул. Я приеду к Рождеству, еду привезу, ну или что там надо будет – список напиши главное, и лучше в телефоне, а то я ваши женские каракули не разбираю.
Я икаю от удивления и снова как идиотка нервно смеюсь.
Звучит это все так, словно мы с ним год женаты и у нас одна на двоих любимая домашняя футболка.
– Я серьезно, – с каменным лицом продолжает Великан.
– Спасибо, но нам с Лисицей хватит и этих нескольких дней.
Мне крайне неловко.
И я уже готова посыпать голову пеплом за то, что сама ему позвонила и навязалась.
– Мне нужна плита – Дашу пора кормить.
– О, кстати! Я же обещал экскурсию по дому.
Он забирает у меня из рук маленький пакет с кашей и кастрюлькой, в которой варю Лисице кашу, и предлагает идти за ним.
Дом на самом деле намного больше, чем оказалось вчера.
На первом этаже кроме гостиной есть еще просторная кухня с примыкающей столовой, бойлерная, хозяйственное помещение под стиральную машину, еще пара пустых комнат поменьше – обе отделаны только на уровне штукатурки.
На втором этаже две больших спальни, одна из которых с косым мансардным окном, большая комната с бильярдным столом (он завернут в транспортировочную целлофановую пленку), еще одна ванна и комната с лоджией.
Когда все это будет покрашено, поклеено и обставлено, получится отличный загородный дом.
– На цокольном этаже есть бассейн, – говорит Стас, когда я разглядываю вид с лоджии.
Снегом нас, конечно, замело по самые уши, но все равно видны домики и дымящие дымоходы каминов.
– Охраняемый дачный поселок, все цивилизованно. – Великан как будто угадывает мои мысли. – Так что жду вас летом на клубнику.
– А у тебя и клубника есть? – удивляюсь я.
– Посадишь – будет.
Я снова издаю глупый смешок.
– Прости, но я и сельскохозяйственные работы несовместимы на уровне генетики.
– Ну цветы какие-нибудь воткнешь в землю, – пожимает здоровенными плечищами Стас. – Чертополох там, крапиву.
Хорошо, что Даша начинает возиться на руках и у меня появляется предлог спуститься в кухню.
Пока она ползает по теплому одеялу, я на автомате варю ей овсянку и добавляю из банки паштет из индюшиного мяса.
Мы ведь просто друзья.
Странные, конечно, друзья, но все же.
Не стоит так шарахаться от любых его попыток проявить обыкновенное гостеприимство и вежливость. Не все в мире мужчины идут на поводу у своих пенисов. А я – чего уж кривить душой – не самая лакомая добыча для одинокого молодого мужчины. По меркам очень_грамотных мужских групп, я теперь РСП – разведенка с прицепом. Не важно, что вдова, раз одна и с ребенком – значит, бракованная баба с обузой.
Стас, конечно, не похож на таких альтернативномыслящих, но он все равно молодой свободный, не обремененных детьми мужчина, и наверняка ищет такую же пару для себя.
Я успеваю покормить Дашу и с удивлением замечаю, что здешний воздух хорошо повлиял не только на ее сон, но еще и на аппетит – съела все, остатки я уже буквально соскребала со стенок тарелки.
Перемываю посуду, складываю все в сушилку, потеплее одеваю себя и Лису, и выхожу на улицу.
Стас в одной толстовке и простых рабочих рукавицах, энергично работает лопатой, откидывая снег.
Я на минуту останавливаюсь просто чтобы осмотреться, но взгляд, словно примагниченный, то и дело тянется к широкой спине, так плотно обтянутой плотной черной тканью, что хорошо видны расходящиеся мышцы плеч, косые мышцы спины и вздувающиеся бицепсы рук.
Он так неожиданно поворачивается, что я не успеваю отвести взгляд, и запоздало опускаю Дашку потоптать снег.
– Метели передали на все праздники, – несу черте что, лишь бы не выглядеть глупо. – Завтра будут такие же сугробы.
– Да по фигу, – Стас оббивает снег с лопаты. – Это хорошая альтернатива кардио.
– Спортсмен? – Я улыбаюсь, вспоминая ребят из школы, которые еще со средних классов начинали бегать на спортплощадку. – Девочки в классе дрались, кто с тобой будет танцевать на выпускном?
Его лицо неожиданно становится чуточку жестче.
Что я такого сказала? Или он подумал, что я так флиртую?
– Я не имела ввиду ничего такого, – так стыдно, что путаюсь в словах и как первоклашка заикаюсь. – Просто хотела сказать, что ты в хорошей…
– Девочки в классе обычно выстраивались в очередь, чтобы обозвать меня жиробасом, овощебазой и в таком духе. Я не всегда был таким, Отвертка, и девственности лишился не в пятнадцать с Королевой школы, а намного старше, по пьяни, с женщиной лет на десять старше меня. Не из-за кубиков на прессе – их у меня тогда не было, а потому что она поругалась со своим хахалем, а я пускал слюни на любую женщину, которая согласилась бы показать мне сиськи.
Я открываю – и, не проронив ни звука, закрываю рот.
Не могу представить его… тучным. Тем более не жиробасом или… овощебазой.
Но почему-то вспоминаю одну свою одноклассницу – она была даже выше всех мальчиков, и тоже отличалась заметным весом. Над ней не издевался только ленивый.
– Ты выглядишь… просто…
– Все норм, Отвертка. – Стас отмахивается от моих неловких попыток оправдать свою неуместную шутку. – Но мне приятно быть на твоей орбите.
– Не помню, чтобы говорила что-то о своей орбите, – краснею.
Он втыкает лопату в сугроб, сбрасывает рукавицы и подходит ко мне достаточно близко, чтобы облачко пара из его рта дарило мне в нос.
Пахнет крепким кофе и зубной пастой.
– Отвертка, тут такое дело. – Вообще без стеснения, медленно и почти лениво, поглаживает большим пальцем ямочку на моем подбородке. У него такая же, но по-мужски более глубокая и брутальная.
Наклоняется еще ближе.
Теперь мы настолько рядом, что когда шепчет на ухо, я чувствую колючки его щетины у себя на коже.
– Я пошутил насчет друзей.
