Текст книги "100 великих украинцев"

Автор книги: авторов Коллектив

XVI–XVIII ВЕКА

 
Было время – на Украйне
Пушки грохотали.
Было время – запорожцы
Жили-пировали.
Пировали, добывали
Славы, вольной воли.
Все то минуло – остались
Лишь курганы в поле.
Те высокие курганы,
Где лежит зарыто
Тело белое казачье,
Саваном повито.
И чернеют те курганы,
Словно горы в поле,
И лишь с ветром перелетным
Шепчутся про волю.
 

Тарас Шевченко (пер. М. Михайлова)

Дмитрий Вишневецкий
(?—1564) князь, основатель Запорожской Сечи

История княжеских династий Украины не закончилась с гибелью Галицко-Волынской державы и наследников короля Даниила Романовича в середине XIV в. В небольших городках и замках продолжали удерживаться представители различных ветвей дома Рюриковичей. Вместе с тем Волынь, а приблизительно с 1360 г. и Подолия, Среднее Поднепровье и Подесенье, переходят под верховную власть литовского великокняжеского дома Гедиминовичей, представители которого занимают княжеские столы Киева и других, оправившихся к тому времени от монгольского разорения, городов.

В конце XIV в. возрождается Киевское княжество во главе с новой, ославянившейся и принявшей православие, династией Олельковичей (ветвь литовских Гедиминовичей). Однако в 1480-х годах Киевская земля с ее древней столицей подверглась страшному разорению ордами крымского хана Менгли-Гирея. Великое княжество Литовское (точнее, Литовская Русь, поскольку 9/10 его населения составляли православные славяне, предки украинцев и белоруссов) оказалось неспособным эффективно бороться с угрозой со стороны мусульманского Крыма, за которым стояла могущественная Османская империя. Поэтому оно еще более сблизилось с Польшей, с которой и ранее (для совместной борьбы с немецкими крестоносцами Тевтонского ордена) находилось в конфедеративных отношениях.

Крымские татары угрожали населению Польского королевства, включившего в свой состав Галицкую землю, и Великого княжества Литовского с зависимыми от него землями Южной Руси – Украины. Но поляки и литовцы мало чем могли помочь их населению, страдавшему от разбойничьих набегов татар. В первой половине XVI в. на украинских землях казачьи отряды уже играли заметную историческую роль, однако из их среды еще не выходили личности большого масштаба. Казаки же имели силу и мощь при условии, если их возглавляли люди образованные, имевшие авторитет как в их среде, так и у властей Польско-Литовского государства.

Одной из наиболее ярких таких личностей был князь Дмитрий Иванович Вишневецкий, воспетый в украинских народных думах под именем Байда. Представитель знатного рода, занимая высокий военно-административный пост, он стал легендарным организатором украинского казачества и стоял у истоков прославленной Запорожской Сечи. С конца XVI в. она служила надежным заслоном Украины и расположенных за ней московских, белорусских и польских земель от опустошительных татарско-турецких нашествий.

Жизнь Дмитрия Вишневецкого, родственного по духу итальянским кондотьерам эпохи Ренессанса, испанским конкистадорам, могла бы стать основой сюжета захватывающего приключенческого романа. Он был одинаково прост и свободен в общении как с польским королем, московским царем, так и с любым из украинских или донских казаков, с которыми делил все трудности и опасности воинских будней.

Род князей Вишневецких происходит скорее всего от полесской ветви древнерусской династии Рюриковичей, представителями которой были великие князья киевские и московские, в том числе и царь Иван Грозный.

С ним Д. Вишневецкий был не только лично знаком, но и состоял в отдаленном родстве. Существующая наряду с этим версия относительно происхождения князей Вишневецких от великокняжеского литовского дома Гедиминовичей представляется менее достоверной. Фамилию же свою они получили от их родового замка Вишневец на Волыни.

В XVI в. прославились многие представители древнего рода Вишневецких: Иван был старостой (правителем) Пропойским и Чечерским, Константин – старостой Житомирским, а Андрей – воеводой Брацлавским (наместником Подолии). Но наибольшую известность получил Дмитрий Иванович Вишневецкий.

Первые известия об успешных походах Д. Вишневецкого в пределы турецких владений относятся к 1548 г. Эти операции принесли молодому князю (в то время ему было не многим более 20 лет) широкую славу и любовь народа, видевшего в нем защитника. В 1550 г. он был назначен старостой двух важнейших городов-крепостей – Канева и Черкасс. Этим назначением Сигизмунд II Август, король польский и великий князь литовский, доверил молодому православному аристократу наиболее опасный, среднеднепровский, участок обороны Украины и всей обширной Польско-Литовской державы от татарских нападений.

Д. Вишневецкий энергично приступил к выполнению обязанностей старосты и, не имея достаточного количества регулярных воинов, стал сплачивать вокруг себя казаков, занимавшихся в Приднепровье различными промыслами – рыболовством, добычей и продажей соли, охотой и пр. Вскоре он стал их признанным и любимым лидером – атаманом Байдой. Таким образом, Д. Вишневецкий соединил в себе три самостоятельные роли: волынского князя, наместника польского короля и великого князя литовского в Среднем Поднепровье и казацкого атамана. Как староста каневский и черкасский он должен был подчиняться общегосударственной политике, но в роли казачьего атамана мог действовать, пусть и к неудовольствию государственных властей, на свой страх и риск.

Свободолюбивая натура Байды не мирилась со сковывающими его действия королевскими директивами. Существуют сведения о его конфликте с Сигизмундом, в результате которого князь-атаман в 1553 г. ушел с верными ему людьми в турецкие владения. Там, в Аккермане (современном Белгороде-Днестровском), а по некоторым данным – в Стамбуле, он провел несколько месяцев. Однако вскоре с королем произошло примирение. Сигизмунд пожаловал Дмитрию дополнительные привилегии и вернул под его управление Черкассы и Канев, после чего гордый и строптивый князь возвратился в Украину.

Очевидно, именно в это время у Д. Вишневецкого созрел масштабный i план создания укрепленного, постоянно действующего казачьего лагеря за Днепровскими порогами в районе главной переправы через реку. Вопрос о точной дате основания первой Запорожской Сечи легендарным Байдой окончательно не решен, но не исключено, что это произошло в 1552 г.

Идея создания постоянного казачьего лагеря ниже Днепровских порогов, где пересекались главные сухопутные и водные пути Северного Причерноморья, выдвигалась еще в начале XVI в. одним из предшественников Вишневецкого – Евстафием Дашкевичем. Однако она не получила практической поддержки польско-литовских властей.

Вишневецкий, вероятно, тоже предлагал такой же план королевской администрации, возможно, даже после создания казачьей базы ниже порогов. Но, судя по тому, что дальше князь-атаман действовал на свой страх и риск, его намерения не встретили в Кракове должного понимания. Сигизмунд-Август явно не желал обострять отношения с Крымским ханством и могущественным турецким султаном Сулейманом Великолепным.

Однако мысли Д. Вишневецкого относительно создания казачьего лагеря в стратегически важном месте неожиданно оказались созвучными намерениям царя Ивана IV (Ивана Грозного) распространить свою власть до Азовского и Черного морей. В 1552 г. этот царь завоевал Казанское ханство, а вскоре его войска овладели Астраханью. Из осколков Золотой Орды в качестве отдельного (зависимого от Турции) государства оставалось только Крымское ханство. Оно представляло угрозу как Польско-Литовскому, так и Московскому государствам, а прежде всего входившим в их состав (Москва тогда владела Подесеньем до Чернигова включительно) землям Украины. Иван Грозный мечтал завоевать и Крымское ханство.

Царь снарядил против крымских татар корпус русских ратников и проживавших в пределах Московского царства украинских (главным образом путивльских) казаков. Их задачей был захват опорных пунктов Северного Приазовья между нижними течениями Дона и Днепра для подготовки дальнейшего широкомасштабного наступления на крымского хана.

Вступив в контакт с командовавшим московскими силами дьяком Ржевским, Д. Вишневецкий в 1556 г. со своими каневско-черкасскими казаками двинулся вниз по Днепру и, заняв район порогов, развернул боевые действия против татар и турок в Нижнем Поднепровье. Крымский хан и турецкие военачальники не ожидали появления христианского военного лагеря у своих владений. Казакам удалось удержаться на острове в черте современного города Запорожье, известном под названием Малой Хортицы или острова Байды.

Укрепившись на Малой Хортице, у важнейшей переправы через Днепр, Д. Вишневецкий предпринимает смелые боевые рейды против татарских и турецких крепостей в низовьях Днепра и Южного Буга – Ислам-Кермена и Очакова, опустошая их окрестности и блокируя гарнизоны. О своих успехах в борьбе с татарами и турками он не замедлил известить короля Сигизмунда-Августа. Однако тот в вежливом, но уклончивом ответе на просьбу поддержать созданную Сечь («замок») людьми и боевыми средствами, фактически отказался помочь Байде.

Тогда Дмитрий, уже в качестве казачьего атамана и без согласования с польско-литовскими властями, продолжал укрепляться на каменном острове за порогами. Он заключил соглашение с донскими казаками и царем Иваном Грозным. Их общей целью стала организация совместного похода против Крымского ханства и турецких крепостей Северного Причерноморья в следующем году. Эти договоренности не составляли тайны для польского двора и отношения с королем были испорчены окончательно.

Чтобы сорвать планы союзников, ранней весной 1557 г. крымский хан Девлет-Гирей двинулся со всем своим войском на Дмитрия и почти месяц держал его Сечь в осаде, однако взять ее так и не смог. В мае Вишневецкий писал об этом Ивану Грозному, а в сентябре того же года, не получив обещанной помощи из Москвы, даже предлагал перейти со своими казаками на службу к царю. Более того, в октябре того же года князь-атаман отплыл в низовья Днепра и взял турецкую крепость Ислам-Кермен. Захваченные там пушки он отвез в основанную им Сечь на Малой Хортице и созданное им укрепление получило свою артиллерию.

Однако помощь из Москвы, как и ранее из Варшавы, все не приходила. Замыслы Ивана Грозного резко изменились. Вместо того, чтобы продолжать наступление на юг (в чем его мог поддержать весь христианский мир), он развернул свои силы против прибалтийского Ливонского ордена и вскоре ввязался в многолетнюю и губительную для Московского царства Ливонскую войну.

Прекрасно задуманный план, состоявший в том, чтобы двумя армиями с Днепра и Дона одновременно ударить по Крыму, был сорван. Вишневецкий остался один на один с Крымским ханством и стоявшей за ним Османской империей. Осенью 1558 г. Девлет-Гирей с турецкими пушками и янычарами, а также войсками молдавского князя (тоже зависимого от султана), вновь появился у порогов.

После упорного сопротивления, оставшиеся без провианта и боеприпасов казаки, не надеясь на чью-либо помощь, были вынуждены на ладьях («чайках») оставить остров и отступить вверх по Днепру к владениям Ивана Грозного. В то же время воевавший Сигизмунд-Август заключил против московского царя союз с крымским ханом, пообещав удерживать украинских казаков от нападений на его владения. Таким образом, Д. Вишневецкий, формально не выходя из подданства польско-литовской короны, фактически оказался на стороне ее врага – московского царя, поскольку вместе с ним воевал с союзником Сигизмунда-Августа – крымским ханом.

По приглашению Ивана Грозного и получив от него в качестве пожалования город Белёв с прилегающей волостью, Дмитрий в конце 1558 г. перешел на территорию Московского государства. Пользуясь тем, что российские войска были заняты в Прибалтике, крымская орда неожиданно для Ивана Грозного стремительно двинулась на Москву. Над столицей нависла угроза разорения. Однако казаки Вишневецкого к этому времени уже достигли Тулы. Благодаря мужеству ее защитников, в том числе отряда украинских казаков, хану не удалось овладеть городом и в конце 1558 г. он отошел в Крым.

Военные действия на зимний период были прекращены, однако мир не наступил и Д. Вишневецкий готовился к новому походу. В декабре 1558 г. в Москву прибыло посольство от черкесских племен Северного Кавказа с просьбой поддержать их в борьбе с Крымом. Иван Грозный, надеясь предотвратить возможное повторение нашествия татарской конницы вглубь своих территорий, согласился послать горцам помощь и назначил командующим сформированного для этой операции пятитысячного казацко-стрелецкого корпуса князя Вишневецкого. Весной 1559 г. Дмитрий на высокой воде прошел Днепровские пороги, восстановил свою Сечь у Хортицы и, оставив там небольшой отряд, соединился с донскими казаками.

В июле 1559 г. находившиеся под командованием Вишневецкого украинские и донские казаки при поддержке стрельцов осадили мощную турецкую крепость Азов в устье Дона. Однако овладеть этой твердыней без мощной осадной артиллерии и сильного флота было невозможно. К тому же на помощь осажденным подоспели ногайцы, а вскоре и вся черноморская эскадра турок. Казакам пришлось отступить, довольствуясь разорением пригородов Азова.

Однако вскоре казаки во главе с Байдой неожиданно атаковали с моря также принадлежавшую туркам Керчь, в то время, как на Таманском полуострове (явно по договоренности с Вишневецким) против султана вновь выступили черкесы. Вероятно, это был отвлекающий маневр. Турки и татары передислоцировали свои силы в Крым, а Байда с казаками и черкесами зимой 1559–1560 гг. снова осадил Азов.

У стен города развернулись ожесточенные бои. Казацко-черкесские войска то отступали, то вновь атаковывали город. Однако поддержка из Москвы не приходила, а корабли турецкой эскадры в июне 1560 г. снова бросили свои якоря в устье Дона. С прибытием турецкого флота надежды овладеть Азовом не оставалось. Не дождавшись прихода московских сил, князь-атаман вынужден был отступить. Он более не полагался на соглашение с царем, который увяз в бесперспективной Ливонской войне против соединенных войск едва ли не всей Центральной и Северной Европы.

Разочаровавшись в союзе с Иваном Грозным, уже начавшем практиковать казни своих прежних соратников, бояр и воевод, Дмитрий в 1561 г. отходит в Украину, где разбивает лагерь в урочище Монастырище над Днепром. В это время на должности старосты Канева и Черкасс находился его двоюродный (или троюродный) брат Михаил Александрович Вишневецкий, а во главе Киевского воеводства (охватывавшего все Среднее Поднепровье) стоял православный князь и меценат Константин Константинович Острожский. Именно благодаря их посредничеству Дмитрий достиг примирения с Сигизмундом-Августом.

Ценивший военный талант и личное мужество Д. Вишневецкого, король возвратил князю-атаману все его ранее конфискованные имения на Волыни. При этом с Байдой остались верные ему казаки, а также черкесский отряд, которые составляли его преданную, закаленную в боях дружину. Вместе с ней Дмитрий в том же 1561 г. (очевидно, пока примирение с польской властью достигнуто еще не было) вновь успешно воевал во владениях крымского хана и вблизи Очакова, вернувшись оттуда со славой и добычей. Не исключено, что верный ему отряд в это время оставался и за порогами у Хортицы. Облюбованный остров у переправы, очевидно, использовался им в качестве военной базы и в этой кампании.

Принимая Д. Вишневецкого опять к себе на службу, польский король мотивировал проявляемую благосклонность к нему тем, что князь находился в Московском государстве якобы не для чего иного, как разузнать «дела неприятеля» и «тем принести возможно большую пользу» Польско-Литовскому государству. По приглашению короля Дмитрий отправился в Краков, где его, как доблестного рыцаря, прославившегося в войнах с татарами и турками, радостно приветствовали горожане и милостиво принимал Сигизмунд-Август.

Почти десять лет беспрерывных походов и битв надломили здоровье героя. Он слег на несколько месяцев, однако его энергия и во время тяжелой болезни не утихала. Он, вникая в обстановку в Подунавье и на Балканах, знакомясь с политической ситуацией в Европе в целом, принялся разрабатывать новые планы борьбы с турками и татарами. На этот раз средоточием его интересов стала Молдавия.

Запорожец в разведке.

Находясь в Кракове, князь Д. Вишневецкий сближается с Альбрехтом Ласким, который владел крепостью Хотин на Днестре и мечтал подчинить Польше Молдавию, находившуюся в вассальной зависимости от Османской империи. Под влиянием Альбрехта Вишневецкий проникся идеей освобождения Молдавии от власти султана и овладения ее княжеским престолом.

Успеху дерзкого замысла должно было способствовать то обстоятельство, что в Молдавии в это время разгорелась ожесточенная борьба за власть между Яковом Василидом и боярином Томжей. Однако значительная часть молдовской знати, тяготясь турецким верховенством и не желая признавать ни одного из претендентов на престол, согласилась поддержать кандидатуру Вишневецкого, за которым стояло Польско-Литовское государство. Перспектива зависимости от Польши выглядела менее мрачной, чем турецкое господство.

В 1563 г. неугомонный князь во главе 4-тысячного войска перешел Днестр. Но на этот раз удача изменила прославленному воину. Дмитрий попал в плен и был выдан турецким властям, которые отправили его в Стамбул к султану Сулейману.

Желая наказать дерзкого князя-атамана за разорения турецких владений в Северном Причерноморье, султан, после допросов и пыток, в 1564 г. приказал сбросить Дмитрия с башни над заливом. Однако тот, падая, зацепился за крюк ребром, и еще, мучаясь от нестерпимой боли, поносил султана и магометанскую веру перед собравшимся у башни народом. Не стерпевшие таких злословий турки расстреляли его из луков.

Дмитрий Вишневецкий уже при жизни пользовался славой героя не только среди украинского народа, но и в высшем обществе Польско-Литовского и Московского государств. По словам польского писателя Несецкого, турки, в надежде перенять его мужество, якобы вынули у него, еще живого, сердце, порезали на мелкие кусочки и, разделив их между собой, съели. В сложенной в его честь украинской думе (народной исторической песне) князь воспет под именем казака Байды, который был так смел, что султан предложил ему в жены свою дочь с условием, чтобы он перешел в мусульманство. Однако Байда, преданный православной вере, с презрением отверг это предложение и резко высмеял самого «царя турецкого» и его религию. Взбешенный султан повелел своим «слугам молодецким» схватить отважного казака, связать, а затем подвесить его на крюк в Царьграде. Однако Байде хитростью удалось заполучить лук со стрелами и поразить султана. Песня эта хорошо известна и в наши дни.

Героически-романтический образ казака Байды – князя Дмитрия Вишневецкого – стоит у истоков запорожского казачества. Его полная приключений и напряженной борьбы жизнь является своеобразным прологом к славной истории Запорожской Сечи, вбиравшей в себя лучшие силы украинского народа. Князь-атаман служил примером последующим атаманам и гетманам Запорожья, таким как Петр Сагайдачный и Иван Сирко, в том, что во имя борьбы с общей для всех славянских народов угрозой можно идти на сотрудничество и необходимые компромиссы как с польским королем, так и с московским царем, не поступаясь при этом казацкой свободой, честью и православной верой.

Константин Острожский
(1526 или 1528–1608)
просветитель, меценат, воевода киевский

Константин Острожский.

XVI столетие в истории Украины имело особое значение. Это было время завершения формирования украинского народа, который складывался, главным образом, из потомков жителей княжеств Южной и Юго-Западной Руси: Киевского, Черниговского, Новгород-Северского, Переяславского, Галицкого и Волынского.

На рубеже XV–XVI веков на территории лесостепной Украины, преимущественно в пределах Среднего Поднепровья, значительно ускоряется процесс этнической консолидации.

Именно на фоне процессов национальной консолидации и разворачивалась деятельность двух выдающихся представителей династии князей Острожских, отца – Константина Ивановича, и его сына – Константина-Василия Константиновича.

Род князей Острожских, как полагают, происходит от полесской ветви династии Рюриковичей. Константин Иванович Острожский (1460 или 1463–1530) – староста Подолии, гетман Великого княжества Литовского, выдающийся полководец, политический деятель и меценат, прославился прежде всего тем, что сумел добиться перелома в войне с крымскими татарами. Он стал применять новую, выработанную им тактику ведения боевых действий: нападал на врага уходящего, обремененного добычей и пленниками, потерявшего мобильность и маневренность.

Летописцы утверждают, что Константин Иванович одержал победы в 60 битвах. Наиболее выдающимися из них были сражения с татарами в 1512 году под Вишневцем на Волыни (сейчас – Тернопольская обл.) и в 1527 году под Ольшаницей на Киевщине. Натиск татар был остановлен и ранее опустошенные ими южные районы Подолии и Среднего Поднепровья вновь начали заселяться. Славу Острожскому принесла и победа над войсками великого князя Московского Василия III под Оршей в 1513 году.

В условиях усиливавшегося католического влияния на литовский великокняжеский двор, Константин Иванович – ревнитель христианской веры восточного обряда – возглавлял в стране православную «партию», оказывая материальное содействие и политическую поддержку развитию церковно-культурной жизни в Украине. Именно он ратовал за восстановление духовного величия Киево-Печерской лавры. Восторженные отзывы об Острожском-старшем оставили не только православные летописцы, но и польские авторы, усматривавшие его единственный недостаток в том, что он был «схизматиком» (православным).

Не менее отца, но уже не столько ратными подвигами, сколько меценатством и культурно-просветительской деятельностью, прославился его сын и наследник, Константин-Василий Константинович Острожский. Он был одним из наиболее влиятельных военно-политических деятелей Речи Посполитой (федеративного государства, образовавшегося в 1569 году в результате объединения Королевства Польского и Великого княжества Литовского). Более трех десятилетий, с 1576 года и до смерти, он стоял во главе Киевского воеводства.

На высоком посту киевского воеводы Константин-Василий противостоял татарским набегам, активно привлекая к обороне еще разрозненные и малоорганизованные казацкие отряды. Однако главной его заслугой была неустанная борьба за сохранение и развитие православной культуры на украинских землях в условиях давления, а затем и неприкрытых гонений со стороны католической церкви и возникшей на Брестском соборе 1596 года униатской иерархии.

Князь был разносторонне образованным человеком, владел несколькими языками и глубоко разбирался в основах православного, католического и протестантского богословия. Понимая значение образования, просвещения и книгопечатания он, перед лицом католического наступления, на собственные средства основал в Остроге «трехъязычную» греко-славяно-латинскую коллегию (которую называли также академией). Это было первое на восточнославянских землях учебное заведение европейского типа, которое опровергло утверждения иезуитов о невозможности на основах православия развивать высшее образование.

При Острожской школе собрался кружок высокообразованных православных разных национальностей. Выли среди них греки, уже успевшие получить высшее образование в университетах Западной Европы (Никифор Лукарис, впоследствии патриарх), но преобладали выходцы из украинско-белорусской среды. Наиболее значительными учеными среди них были богословы и филологи Герасим Смотрицкий и его сын Максим, более известный под своим монашеским именем Мелетий, церковные полемисты Иван Вишенский и Василий Красовский, писатель и ученый Демьян (Дамиан) Наливайко, старший брат Северина Наливай ко – сотника надворной хоругви князя Острожского, ставшего легендарным предводителем казацкого восстания 1595–1596 годов.

Острожская Библия. 1581. Титульная страница.

В круг друзей Константина-Василия Острожского входил и бежавший из Московского царства от зверств Ивана Грозного князь Андрей Курбский, отличавшийся начитанностью и острым умом. В 1575 году по просьбе Константина-Василия из Львова в Острог переехал вынужденный ранее покинуть свою страну московский первопечатник Иван Федоров (в Украине известный также как Федорович). Он был приглашен для работы в основанной (а, скорее, восстановленной) в 1571 году Константином-Василием типографии.

Опираясь на собравшихся вокруг него ученых и просветителей, князь задумал грандиозное дело – издание Библии на церковнославянском языке. В то время уже существовали переводы отдельных книг Старого и Нового Заветов, многие из которых восходили еще к первоучителям славянства Кириллу и Мефодию. Однако сохранялись эти переводы в единичных рукописных экземплярах в различных уголках православно-славянского мира, часто изобиловали допущенными переводчиками и переписчиками неточностями и явными ошибками, содержали разночтения, искажавшие толкование Священного Писания. При этом многие важные библейские тексты в славянском варианте не существовали вообще и их предстояло перевести с греческого с учетом уже имевшегося латинского перевода.

Князь энергично взялся за организацию издания Библии. На его личные средства были отправлены по разным городам люди, которые искали библейские греческие тексты и их славянские переводы. Оригиналы или копии везли в Острог, где они сверялись, редактировались и сводились в единый церковнославянский корпус книг, получивший название «Острожская Библия». Снабженная высокохудожественными гравюрами, она была издана в 1581 году.

Издание «Острожской Библии» в условиях усиливавшегося польско-католического давления и неутешительного состояния православия в целом (после разорения монголами княжеств Руси и гибели под ударами крестоносцев и турок Византии) было культурно-просветительским подвигом. Образованные славяне восточного обряда получали в руки настоящие библейские тексты на понятном им языке. По своему значению этот труд сопоставим с переводом и публикацией Библии на немецком языке, которые на полвека ранее осуществил Лютер.

Экземпляры изданной Библии начали быстро расходиться по украинско-белорусским землям Речи Посполитой, попадая в пределы Московского царства, а также к находившимся под властью турок болгарам и сербам. Этим изданием широко пользовались люди духовного звания и православные аристократы. Однако особую роль «Острожская Библия» играла в демократической среде православных братств, массово возникавших в городах Украины и Белоруссии во второй половине XVI века. Наиболее многочисленным и влиятельным считалось Львовское братство, а с начала XVII века – Киевское. Именно братства стали очагами православной образованности, имели школы и даже библиотеки.

Работа Острожской типографии не ограничивалась изданием только Библии, в ней печаталась разнообразная богослужебная и учебная литература. В 1587 году в Остроге издается первый полемический, направленный на защиту православной веры от нападок со стороны католичества, труд Герасима Смотрицкого «Ключ царства небесного», а в следующем году – «Книжица» Василия Сурожского того же идейного направления.

Особая роль принадлежит князю Константину Константиновичу в борьбе с насаждением унии на украинско-белорусских землях в конце XVI – начале XVII веков.

Брестская уния 1596 года готовилась втайне от православной общественности и ее принятие «князьями церкви» было для основной массы не только прихожан, но и рядовых священников и монахов полной неожиданностью. Уния внесла раскол в украинско-белорусское общество в наиболее ответственный момент его истории.

В то же время польские власти создавали условия для окатоличивания представителей высших слоев украинского общества, предоставляя шляхте латинского обряда права, которыми была обделена шляхта православная (быть избранными на высшие правительственные должности – воевод и каштелянов, – а значит, заседать в сенате и реально быть среди первых людей Речи Посполитой, влияя на ее политику).

В ситуации всестороннего давления на последователей византийского обряда князь Константин Острожский оказался среди самых стойких православных аристократов и государственных деятелей Речи Посполитой высшего ранга, которые выступили против унии (кроме него это были князья Збаражские, Друцкие-Соколинские, Корецкие и др.; интересно, что в неправославной среде уния также не везде нашла поддержку: против нее выступили некоторые государственные деятели из числа римо-католиков и протестантов).

Особенное негодование князя Константина вызвало тайное, без обсуждения православной общественностью, заключение Брестской унии. В широко распространенном письме он провозгласил инициаторов унии «волками в овечьей шкуре», предавшими свою паству, и призывал верующих к открытому противостоянию. Послав официальный протест королю Сигизмунду III (который его проигнорировал), Константин Острожский вступил в антикатолический союз с польскими протестантами, угрожая поднять вооруженное восстание. Под его влиянием оставшаяся верной православию шляхта (часть которой уже входила в круги формировавшегося казачества) собиралась на уездные (волостные) сеймы и высказывалась против унии. Ведущие монастыри, и прежде всего Киево-Печерская лавра, которую в то время возглавлял ярый ревнитель православия Никифор Тур, решительно отвергли унию и предали проклятию ее инициаторов.

Этими решительными действиями Константину Острожскому совместно с друзьями и сподвижниками (Никифором Туром, Иваном Вишенским, острожским шляхтичем Мартином Броневским, писавшим под псевдонимом Христофор Филалет и др.) удалось во многом сорвать планы приведения в состояние унии всего украинско-белорусского православия. В 90-х годах XVI века в Украине появляется целое направление религиозно-полемической литературы, достигшее своего расцвета в следующие десятилетия.

Однако на православных землях польско-литовского государства возможности противостоять униатству и католическому давлению были не у всех одинаковыми. В ближайшей к Польше Галиции и на большей части Волыни позиции католицизма к концу XVI века были уже весьма сильны и власть принадлежала католикам, в том числе из знатных западно-украинских родов. Но Среднее Поднепровье было затронуто польско-католическим влиянием еще относительно мало. Более того, пост киевского воеводы сохранял за собой приверженец православия Константин Острожский.