355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » авторов Коллектив » 100 великих украинцев » Текст книги (страница 15)
100 великих украинцев
  • Текст добавлен: 17 сентября 2016, 19:21

Текст книги "100 великих украинцев"


Автор книги: авторов Коллектив


Жанр:

   

Энциклопедии


сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 63 страниц)

При деятельном участии Ивана Мазепы в последнем десятилетии XVII века в Киеве развернулось монументальное строительство. Одним из первых возведенных на его личные средства храмов города был Богоявленский собор Братского монастыря, освященный в 1695 году. В 1703 году гетман начал строительство нового каменного корпуса Киево-Могилянской академии. Особенно заботился И. Мазепа о пополнении академической библиотеки, передавая ей книги из собственного собрания. Поэтому не удивительно, что тогдашний Киевский митрополит Варлаам Ясинский называл И. Мазепу «обновителем, промысленником и благодетелем Братского монастыря», а Феофан Прокопович в посвящении своей драмы «Владимир» величал гетмана «ктитором» (основателем) «преславной Академии Могило-Мазепианской Киевской».

Мазепинское строительство в Киеве не ограничивалось Братским монастырем и академией на Подоле. На средства гетмана были реконструированы, достроены и украшены древнерусские храмы: Кирилловская церковь и главная святыня города – Софийский собор, при котором тогда же, в 1699–1707 годах, была сооружена большая каменная колокольня, ставшая композиционной доминантой верхней части Киева.

Во времена И. Мазепы изменился и вид Печерска. В 1690–1696 годах здесь был возведен величественный Никольский собор с высокой колокольней (построена в 1750 г.), монастырской трапезной и другими сооружениями.

По инициативе и на средства И. Мазепы большой объем работ был проведен в Киево-Печерской лавре. Еще до 1695 года на деньги гетмана вокруг этого древнего монастыря были возведены каменные стены с четырьмя башнями, в барочном стиле оформлена Троицкая надвратная церковь, позолочен верх и пристроены боковые приделы большой лаврской церкви Успения Пресвятой Богородицы. В 1696–1698 годах над Экономическими воротами лавры возвели пятикупольную церковь Всех Святых с родовым гербом гетмана, а напротив лавры – Вознесенскую церковь женского монастыря, игуменьей которого была мать гетмана. В 1701 году было обновлено здание лаврской типографии. В 1706 году построили новую Печерскую крепость с воротами. Онуфриевские ворота долгое время называли «Мазепиными». Троицкую надвратную церковь гетман объединил с прекрасным барочным ансамблем всей лавры.

Примеру гетмана в благотворительной деятельности последовали представители высшей казацкой старшины: племянник Мазепы, киевский полковник Константин Мокиевский соорудил на территории лавры церкви Рождества Богородицы, Воскресения Христова и Феодосия Печерского; полтавский полковник Павел Герцык финансировал строительство Крестовоздвиженской церкви над Ближними пещерами; стародубский полковник Михаил Миклашевский спонсировал сооружение величественного Георгиевского собора Выдубецкого монастыря.

Прекрасные храмы и особняки воздвигались И. Мазепой и богатыми людьми из его окружения и в других городах Украины: Батурине, Чернигове, Переяславе, Полтаве, Харькове. К церковному строительству мазепинских времен подключились и зажиточные украинские горожане. С развитием архитектуры был связан подъем монументальной живописи. На период гетманства И. Мазепы приходится и взлет староукраинского гравировального и прикладного искусства.

Значительными достижениями отличается и киевская барочная литература рубежа XVII–XVIII веков и следующих десятилетий, к подъему которой И. Мазепа, сам писавший ярко и образно, также имел непосредственное отношение. Примечательно, что в эпилоге трагикомедии Феофана Прокоповича «Владимир», посвященной принятию христианства на Руси, апостол Андрей объединяет пророчества исторической судьбы Киева с панегириками И. Мазепе и близкому к гетману тогдашнему Киевскому митрополиту В. Ясинскому.

Гетман Мазепа неизменно пользовался полным доверием царя, и, судя по всему, до 1708 года не имел намерений отойти от Петра I. Такой расчетливый политик, каким был престарелый гетман, не мог быть заинтересован в поражении Петра I, и в его интересах было поддерживать российского царя при одновременном укреплении в Украине режима личной власти.

Однако в Украине против И. Мазепы во все годы его правления существовала оппозиция. С юных лет усвоив нравы польской аристократии, в частности пренебрежительное отношение к простому народу, гетман никогда не пользовался особой любовью крестьян и рядовых казаков, имевших все основания видеть в нем не национального вождя, а пана и преданного ставленника московского самодержца. С санкции Петра I И. Мазепа приобретал в Украине огромные земельные владения с проживавшими там крестьянами, не препятствуя делать то же самое своим сторонникам из высшей казацкой старшины.

При этом гетман ревностно выполнял все связанные с Северной войной требования Петра I, отправляя казаков не только для ведения боевых действий в Прибалтике, но и на всевозможные хозяйственные работы, в том числе и на строительство Петербурга, где российские приказчики и урядники относились к казакам как к бесправным крестьянам.

Подобные принудительные акции, нарушавшие старинные вольности и права, возмущали украинский народ, поэтому когда в 1707 году казаки Дона под руководством Кондратия Булавина восстали против деспотического правления Петра, многие в Украине готовы были примкнуть к восстанию. На сторону донцов переходили казацкие низы и крестьяне Слободской Украины. Мятежные настроения господствовали и на Запорожье.

В этой критической ситуации многие с надеждой смотрели на И. Мазепу, имевшего возможность примкнуть к восстанию. Однако гетман проявил по отношению к царю полную лояльность и активно содействовал подавлению восстания весной – летом 1708 года. Теперь в глазах народа он уже не мог ассоциироваться с борцом за права и свободу угнетенных масс – лишь с типичным представителем правящей верхушки, никогда не вызывавшей особо теплых чувств у рядовых украинцев.

На этом фоне заметно активизировалась оппозиция казацкой старшины, которую возмущали не только польские, «панские» замашки и абсолютистские методы правления гетмана, но и то, что должности и поместья раздавались приближенным Мазепы, тогда как не менее заслуженные казацкие лидеры оказывались обделенными. По ставшей традиционной со времен гетманства И. Брюховецкого и Д. Многогрешного постыдной привычке устраивать личные дела при помощи доносов в Москву, враги И. Мазепы пользовались этим методом самым непосредственным образом.

Так, в 1699 году бунчужный товарищ Даниил Забила, договорившись с боярином Борисом Шереметьевым, написал царю о якобы имеющих место тайных сношениях гетмана с крымским ханом. Однако Петр не поверил и отправил доносчика в Батурин, где тот, после пыток, был приговорен генеральным судом к смертной казни, замененной гетманом на пожизненное заключение. Среди жалоб царю встречались и справедливые, касавшиеся своеволия и несправедливости гетмана, однако Петр I не считал нужным раздражать И. Мазепу мелочным вмешательством в его отношения с казацкой старшиной и закрывал глаза на эти сигналы.

В 1705 году гетман в очередной раз продемонстрировал Петру свою преданность, отправив ему письмо от шведского ставленника на польском престоле С. Лещинского, в котором тот убеждал Мазепу перейти на его сторону, обещая щедрое вознаграждение. После такой демонстрации верности царь уже не верил никаким доносам на И. Мазепу.

Однако в 1707 году гетману довелось пережить малоприятную историю, связанную как с интимной сферой его жизни, так и с политической карьерой. В 1702 году И. Мазепа овдовел. На его глазах созревала юная красавица, дочь генерального судьи Василия Кочубея Матрена, крестница гетмана. Мазепа покорил ее сердце и просил стать его женой, но родители девушки, мотивируя церковной недопустимостью брака крестного с крестницей, ответили отказом. В семье Кочубеев разразился скандал, и влюбленная девушка убежала к И. Мазепе. Чтобы не позорить девушку, гетман отправил ее к отцу, где ее жизнь теперь стала невыносимой. Матрена тайно писала Мазепе о своих страданиях и особенно об издевательствах своенравной матери, а он отвечал ей, что никого на свете еще не любил так, как ее, но понимая, какая беда выйдет, оставь он ее в своем доме, отправил ее к родителям. Послания с горькими упреками слал И. Мазепе В. Кочубей, в ответ гетман укорял его в попустительстве капризам жены и жестоком обращении с дочерью.

Разъяренный В. Кочубей, сговорившись со свояком, полтавским полковником Иваном Искрой, решил прибегнуть к испытанному способу выяснения отношений – доносу царю. Донос состоял из 33 пунктов, но при всей кажущейся обстоятельности ни один из них не содержал информации, доказывающей неверность И. Мазепы Москве. Из доноса следовало и без того понятное: в ставке пожилого гетмана ведутся разговоры о ходе Северной войны и взвешиваются шансы сторон на победу. При этом личный мотив доноса был очевиден.

Петр доносу не поверил и начал следствие против самих доносчиков. И. Искра под пытками признался, что на это дело его подбил В. Кочубей, а тот, не стерпев мук, сказал, что затеял все, желая отомстить, и показал царю связку писем И. Мазепы к его дочери. Тогда царь, сам не отягощенный предрассудками в амурных делах, велел обоих доносчиков передать гетману для казни по решению войскового суда. 14 июля Кочубей и Искра были публично казнены в присутствии И. Мазепы и его войска в военном лагере под Белой Церковью.

Но, как потом оказалось, И. Мазепа тайно, через своих старых знакомых в Варшаве, поддерживал связи с окружением С. Лещинского, а затем и с Карлом XII. Конспирация и интриги были настолько тонкими и умелыми, что доподлинно эту сторону деятельности гетмана восстановить невозможно. Несомненно, однако, что при неопределенности исхода Северной войны И. Мазепа, как всякий опытный политик на его месте, хотел подстраховаться и получить дивиденды при любом повороте событий. Он действовал не в интересах Петра или Карла, а в своих собственных, и потому, когда шведский король, выведя из борьбы Данию и Саксонию и утвердившись в Польше, все силы сосредоточил против России, И. Мазепа счел его шансы на победу более вероятными, чем у Петра. Переход на сторону предполагавшегося победителя позволял рассчитывать на создание (в стратегическом союзе со Швецией) независимой Украины по обе стороны Днепра под властью престарелого гетмана.

Видимо, никогда не будет точно установлено, избрал ли Карл XII свой маршрут в кампании 1708–1709 годов, заведомо полагаясь на поддержку со стороны гетмана, или же И. Мазепа окончательно решил перейти на его сторону ввиду начавшегося в середине сентября 1708 года, движения шведской армии в Украину. Вдогонку Карлу XII из Риги шел оснащенный артиллерией и большим количеством боеприпасов корпус генерала Левенгаупта, но в сражении при Лесной 28 сентября он был перехвачен и разбит.

Стремясь побыстрее воспользоваться плодами победы при Лесной и еще до конца 1708 года разбить основные силы шведов, Петр I приказал И. Мазепе с украинскими полками идти на соединение с русской армией к Стародубу. Однако тот медлил, ссылаясь на свою болезнь и другие осложняющие обстоятельства. Ему нужно было принять окончательное решение – с кем быть: с Петром или с Карлом, а исход войны опять становился неопределенным. Сохранение верности Петру гарантировало победу России и удержание Украины в ее составе, причем царь не скрывал намерения ввести тут новую, более отвечавшую принципам централизованного государства, форму управления. Этого опасались и запорожские казаки, в частности, близкий И. Мазепе атаман К. Гордиенко. К тому же, в любую минуту Петр мог узнать о тайном соглашении между гетманом и шведским королем. Переход Украины на сторону Швеции, казалось бы, перевешивал чашу весов победы на сторону Карла, а значит, и создания И. Мазепой самостоятельного украинского государства.

Царские войска приближались, приказы присоединиться к российской армии следовали один за другим. Тогда, после проходивших в глубокой тайне совещаний с самыми близкими людьми, среди которых особенно выделялся молодой, одаренный Филипп Орлик, Иван Мазепа, наконец, принял решение. 24 октября 1708 года с пятитысячным отрядом и вовлеченными в его план лицами из круга казацкой старшины он переправился через Десну и открыто пошел на соединение с Карлом, полагая, что на его призыв вступить в союз со шведами откликнется вся Украина. Официально переход на сторону Карла в воззвании к народу мотивировался невыносимостью царского гнета и попранием исконных вольностей и прав украинского казачества, что бесспорно соответствовало истине. Однако находившийся с войсками возле украинских границ Александр Меншиков немедленно предпринял упреждающие действия. Он быстро перекрыл переправы через Десну, чтобы не дать вслед за гетманом перейти на сторону Карла украинским полкам, и 28 октября издал манифест к украинскому народу. В нем он клеймил И. Мазепу как изменника, который сошелся со шведами для того, «чтобы украинскую землю закрепостить под польское господство и церкви Божии и монастыри отдать в унию». Это было ложью, но, тем не менее, цели достигало: народ готов был в это поверить.

Поступок И. Мазепы вызвал недоумение и растерянность не только простых людей, но и основной части казацкой старшины. Подобного поворота никто не ожидал. В то же время, А. Меншиков 2 ноября захватил гетманскую резиденцию Батурин, перебил население города (около 20 тысяч человек) и завладел запасами вооружения и продовольствия.

Через четыре дня в Глухове, в присутствии царских представителей состоялась казацкая рада с участием четырех полковников: стародубского – Скоропадского, черниговского – Полуботка, переяславского – Томары и нежинского – Жураховского. И. Мазепа был объявлен изменником и низложен, а вместо него гетманом избран стародубский полковник И. Скоропадский, который, не веря в успех предпринятого И. Мазепой шага, не откликнулся на присланный ему призыв перейти на сторону шведов и сохранил верность Петру.

12 ноября, выполняя царский приказ, украинское духовенство предало Ивана Мазепу анафеме. Отлучение от церкви грозило всем, кто последует за ним и перейдет на сторону шведов. Вскоре к Петру присоединились еще два полковника, ранее поддержавших И. Мазепу: миргородский Апостол и компанийский Галаган. Посмертно были реабилитированы Кочубей и Искра, их семьям возвратили владения и дали новые привилегии. Из Сибири возвратился С. Палий.

Вскоре, видя, что силы Карла невелики и помощи ему ждать неоткуда, тогда как в армию Петра прибывают все новые пополнения, от И. Мазепы отступились и те, кто поначалу поддержал его: генеральный судья Чуйкевич, генеральный есаул Максимович, лубенский полковник Зеленский и другие. Простой народ сохранял лояльность к Петру, опасаясь в случае неповиновения зверских расправ, подобных тем, что обрушились на жителей Батурина и его окрестностей.

Между тем, боевые действия продолжались. К концу 1708 года шведы, перейдя Десну, заняли район Прилуки – Гадяч – Ромны; российские войска расположились возле Сум, Богодухова и Ахтырки, прикрывая дорогу на Харьков. В Киеве также оставались верные Петру войска. С наступлением весны Карл придвинул свою армию к Полтаве, гарнизон которой оказал сопротивление. К. Гордиенко привел на помощь шведам часть запорожцев, а в это время российские войска совместно с казаками Галагана атаковали и уничтожили Сечь.

Положение Карла и Мазепы становилось все более тяжелым. 27 июня (8 июля) произошло решающее сражение под Полтавой, в ходе которого лично от И. Мазепы уже ничего не зависело.


Никольский собор в Киеве. Построен под покровительством И. Мазепы. 1690–1696 гг.

Вместе с Карлом ему пришлось бежать к Днепру и, переправившись у Переволочной, искать спасения во владениях Турции. На татарских телегах хранившие верность гетману запорожцы перевезли их через степи к Южному Бугу, где беглецов настиг посланный вдогонку отряд генерала Волконского, но им все же удалось добраться до Очакова.

Петр решительно требовал от султана выдачи беглецов, однако его усилия оказались тщетными. В отличие от Карла, оказавшегося в Турции ни с чем (кроме, разумеется, королевского титула и славы великого полководца), И. Мазепа и здесь располагал огромными по тем временам суммами. Шведскому королю он вскоре одолжил 240 тыс. талеров, а после смерти при нем нашли еще 160 тыс. талеров, много серебряной посуды и драгоценностей.

Испытания последних месяцев подкосили пожилого гетмана. В ночь с 21 на 22 сентября 1709 года (по другим данным, 28 августа 1709-го и даже 18 марта следующего года) он скончался в селе Варницы близ городка Бендеры на Днестре. Отпевали его в присутствии Карла XII, затем тело покойного перевезли в Галац и похоронили в древнем монастыре святого Юрия на берегу Дуная.

Не доживи И. Мазепа до сентября 1708 года, оценка его как личности и политического деятеля авторами исторических сочинений были бы прямо противоположны имеющимся. Национальная украинская историография, отдавая должное меценатству Мазепы, клеймила бы его как прислужника Москвы, а российская считала образцом верности «братской дружбе» украинского и русского народов. Однако судьба распорядилась иначе.

Если бы планы И. Мазепы удались, то Приднепровская Украина обрела бы государственную независимость уже в 1709 году и, вероятно, смогла сохранить ее, тогда как Россия в XVIII веке могла бы и не войти в число сильнейших государств мира. Однако история не знает сослагательного наклонения. И неудача, постигшая замыслы И. Мазепы, определила быструю ликвидацию автономии Левобережной Украины при одновременном восстановлении на Правобережье неограниченной крепостнической власти польской шляхты.

Сам Иван Мазепа как личность, если подняться над политическими пристрастиями в его оценке, демонстрирует незаурядные черты тонкого, образованного, умного, эстетически развитого человека эпохи барокко, прекрасно знающего уязвимые точки противников и полагающегося на хитрость, расчет и интригу куда более, чем на героизм, порыв и энтузиазм. В этом он во многом противоположен Б. Хмельницкому и П. Дорошенко.

Как бы то ни было, Иван Мазепа стал знаковой исторической фигурой украинской истории. Он создал прецедент выступления властвующих кругов украинского общества против диктата российского центра. Не случайно его примеру в обретении Украиной независимости следовали политические деятели 1917–1918 и 1991 годов.

Филипп Орлик
(1672–1742)
гетман Украины, создатель первой украинской конституции

Хорошо известно, какую большую роль в общественно-политической жизни Украины сыграла украинская диаспора в XX веке. Среди ее самых заметных деятелей – П. Скоропадский и С. Петлюра, Д. Донцов и В. Липинский, С. Бандера и многие другие. Политические эмигранты из Украины были известны в странах Запада и в XIX веке. Достаточно вспомнить такого крупного ученого и общественного деятеля как М. Драгоманов.

Но если задать вопрос: в какое время появилась украинская политическая эмиграция, то ответ будет четким и однозначным: в июле 1709 года, когда после Полтавской битвы в пределах подвластных Османской империи территорий Нижнего Приднестровья собралась часть последовавшей за И. Мазепой казацкой старшины. Вскоре после смерти И. Мазепы гетманом украинского казацкого «правительства в изгнании» стал Ф. Орлик – не только видный политический деятель, но и выдающийся социальный мыслитель своего времени.

Он происходил из древнего рода чешских баронов Орликов, одна из ветвей которого еще в эпоху Гуситских войн (первая половина XV века) переселилась в Польшу, а затем обосновалась в Литве. Здесь, 11 октября 1672 года, в селе Касути под Вильнюсом и родился Филипп Орлик. Отец его, Степан, был, вероятно, католиком, но мать, Ирина, принадлежала к православному шляхетскому роду Малаховских.

Мальчику едва исполнился год, когда его отец пал в битве с турками под Хотином. Филипп остался на руках матери и ее родных и воспитывался в православной вере. По достижении отроческого возраста он был отправлен в Киево-Могилянский коллегиум, вскоре утвержденный в ранге академии, где его незаурядные способности были по достоинству оценены выдающимся ритором и богословом Стефаном Яворским.

По окончанию академии, не позднее 1693 года, видимо, по протекции С. Яворского, он остается на службе в Киеве при управлении митрополии, а вскоре переходит в гетманскую канцелярию. Вступив в брак с дочерью полтавского полковника Павла Герцыка, Анной, в 1698 году он укрепил свое положение в среде казацкой старшины.

Благодаря обширным познаниям и масштабности мышления, сочетавшимся с безупречностью в служебных делах, он завоевывает расположение И. Мазепы, быстро став одним из его доверенных лиц. Искреннее уважение к гетману сочеталось с распространенным тогда красочным славословием в его честь, и перу Ф. Орлика принадлежал написанный в 1695 году панегирик.

Близость к гетману засвидетельствована и тем, что Иван Степанович стал крестным отцом первого сына Ф. Орлика, Григория, родившегося в 1702 году. В то время умножались богатства Ф. Орлика. Начав почти с «нуля», он в первые годы XVIII века уже владел многими селами на Черниговщине и Полтавщине.

Доверие И. Мазепы к Ф. Орлику было столь существенным, что он едва ли не единственный находился в курсе секретных связей престарелого гетмана с его друзьями в Польше (в частности, с княгиней Дольской) уже с 1705 года. Выполняя доверительные поручения И. Мазепы, он вникал в сложные международные отношения, отягощавшиеся, на фоне изнурительной для Украины, России, Швеции и Польши Северной войны, хитросплетениями интриг и игрой личных амбиций ее основных участников.

Входя в чрезвычайно узкий круг людей, с которыми И. Мазепа был более или менее откровенен, Ф. Орлик принимал участие в тайных гетманских совещаниях в решающие для Украины летние и осенние месяцы 1708 года. На них, учитывая все возможные варианты развития событий (всего учесть не смогли: гибель корпуса Левенгаупта в битве при Лесной смешала все карты) было принято роковое решение о переходе на сторону Карла XII.

Сплотившаяся вокруг И. Мазепы часть казацкой старшины стремилась, воспользовавшись взаимным ослаблением в ходе Северной войны России, Польши и Швеции и опираясь на последнюю (поскольку она не могла претендовать на власть над Украиной), создать свое независимое государство. Ф. Орлик должен был занять в нем видное положение, а в перспективе (если учесть его незаурядные качества и преклонный возраст И. Мазепы) имел достаточные шансы возглавить его.

В истории Украины прошла пора Д. Вишневецкого и П. Сагайдачного, Б. Хмельницкого и П. Дорошенко, когда гетманство завоевывалось личной отвагой и умением повести за собой казацкие массы. Успех теперь определялся тонким расчетом, для которого нужны были образованность и широкий кругозор. Такие качества в Ф. Орлике сочетались не хуже, чем в его «учителе жизни» И. Мазепе. Не меньше, чем он, Ф. Орлик также хотел создать независимое от России украинское государство.

Это желание усиливалось тем, что Петр I с каждым годом все более грубо и бесцеремонно попирал традиционные права Украины и всех ее сословий: казачества (в том числе казацкой старшины), мещанства и духовенства. Ф. Орлик, в силу своей образованности и тонкого ума, был способен отстаивать претензии социально активных слоев украинского общества к российскому самодержавию, противопоставив царскому деспотизму казацкое понимание личностных прав и свобод.

После Полтавской битвы Ф. Орлик вместе с Карлом XII и И. Мазепой бежал в турецкие владения и на время обосновался в Бендерах на Днестре. Здесь, после похорон Мазепы, 5 апреля (по другим данным 5 мая) 1710 года ушедшие в изгнание казаки избрали его гетманом Украины – в противовес Ивану Скоропадскому, утвержденному на этом посту Петром I. Как гетмана Украины его сразу же признали турецкий султан и шведский король, с которым было заключено специальное соглашение о продолжении совместной борьбы против Петра I вплоть до полного освобождения Украины.

Однако в историческом отношении гораздо более важным было принятие в этот день составленной Ф. Орликом на основании традиционного казацкого права, но на уровне рационалистической европейской общественно-политической мысли начинавшегося века Просвещения, первой конституции Украины. Воплотить в жизнь ее, по понятным причинам, не удалось. Но сам факт появления такого рода документа (в то время, когда другой образованный украинец, Ф. Прокопович, разрабатывал для России концепцию просвещенной, но абсолютной самодержавной власти) свидетельствует об уровне государственного и правового сознания казацкой старшины мазепинских времен.

Документ, о котором идет речь, был одобрен выбиравшими Ф. Орлика на гетманство казаками и должен был стать основой политической системы будущей независимой Украины. Он начинался торжественной декларацией: «Украина по обе стороны Днепра должна быть свободной от чужого господства». «Гетманское самодержавие», как было сказано далее, предполагалось ограничить генеральным советом, состоящим из представителей казацкой старшины, полковников и избранных депутатов от каждого полка. Гетман обязан был советоваться с ними относительно всех государственных дел, а кроме того – трижды в год созывать сейм (парламент), состоящий из полковой и сотенной старшины, депутатов и послов от Войска Запорожского, от городов и духовенства Украины.

При этом, в соответствии с традиционным украинским законом гарантировались права и свободы, людей всех сословий. Надлежало провести ревизию земельных владений старшины, обогатившейся в прошлые десятилетия путем своевольных захватов участков, отменить многие обременительные для крестьян повинности и налоги. В целом эта конституция пронизана либеральными устремлениями и демократическим духом, что ставит ее в один ряд с наиболее интересными политическими документами XVII–XVIII веков в мировом масштабе.

Утвердившись в качестве гетмана перед лицом европейских государств, Ф. Орлик в начале 1711 года собрал под своими знаменами до 16 тысяч казаков и, имея при себе шведских инструкторов, польский отряд И. Потоцкого, а также вспомогательные татарские силы, начал наступление на Правобережной Украине. Ему поначалу сопутствовал успех, и казацкие полки переходили на его сторону. В конце марта он уже подошел к Белой Церкви, то есть оказался на подступах к Киеву, но, не имея осадной артиллерии, взять хорошо укрепленный город не смог и приступил к затяжной осаде.

Однако находившиеся с ним татары, как обычно они поступали в подобных ситуациях, занялись грабежами и захватом в рабство мирных жителей, что привело к массовому возмущению населения и открытому конфликту между гетманом и сыном крымского хана. В конечном счете, Ф. Орлику удалось добиться, чтобы султан приказал татарам отпустить плененных ими людей, но это уже не могло исправить положения дел. Население от него, как и ранее при аналогичных обстоятельствах от П. Дорошенко, отвернулось.

Одновременно находившийся в Киеве Петр 1 спешно собирал войска. В мае он двинулся на Правобережье, беспощадно карая те города и села (юридически все еще подвластные не России, а Польше), жители которых двумя месяцами ранее приветствовали Ф. Орлика. Гетману пришлось снова отступить в пределы турецких владений.

Окрыленный успехами последних лет, царь неосмотрительно двинулся вслед за ним, но на территории Молдавии, у реки Прут, оказался окруженным турецкими войсками. Чтобы выйти на свободу, по заключенному на берегах Прута договору, Петр I отказывался от всех притязаний на Правобережную Украину и возвращал Османской империи Азов с прилегающими к нему землями, перешедшими к России по Константинопольскому миру 1700 года. Правобережье турки признавали свободными казацкими землями, хотя эта территория по системе международных договоров входила в состав Речи Посполитой, где, после поражения Карла XII под Полтавой, к власти возвращались союзные Петру I силы.

С восстановлением мира между Россией и Турцией, при ослаблении Швеции, Ф. Орлик уже не мог рассчитывать на реальную помощь со стороны прежних союзников. При всей неопределенности перспектив дальнейшей борьбы, он со своими войсками в феврале 1713 года вновь занял Правобережье. Однако в следующем году султан заключил мирный договор и с союзным России польским королем Августом II, признав за ним права на Правобережную Украину.

Оказавшись с востока и запада зажатым российскими и польскими войсками, не полагаясь уже на поддержку отвернувшейся от него Турции, Ф. Орлик с Карлом XII (в чьем благородстве он, по крайней мере, мог не сомневаться) отправился в долгий путь – через Венгрию, Австрию и Германию в Швецию. Его материальное положение было удручающим, но при всех бедствиях он и остававшаяся с ним группа украинских эмигрантов были настроены на продолжение борьбы. Политическая ситуация в Европе давала им некоторые надежды на лучшее будущее.

В 1714 году закончилась общеевропейская война за испанское наследство, что позволяло ее участникам активнее влиять на ход борьбы в Центральной и Восточной Европе. В 1718 году погиб Карл XII, и оказавшаяся в критическом положении Швеция вынуждена была обратиться за помощью к Англии и Австрии. Ф. Орлик развернул лихорадочную деятельность. Для обоснования в глазах дворов Европы идеи воссоздания казацкого украинского государства, гетман писал и рассылал в ведущие столицы различные петиции и меморандумы, а также свой трактат «Вывод прав Украины». В его голове рождается масштабный план создания антироссийской коалиции с участием Швеции, Англии, Польши, Австрии и Турции, для реализации которого он отправляется в путешествие по странам Европы.

Но английский король Георг I не смог преодолеть сопротивления оппозиции в парламенте, и Великобритания в предполагавшуюся коалицию не вошла, что остудило и Австрию. При этом в Германии изгнанника-гетмана чуть было не схватили агенты Петра I, и ему едва посчастливилось избежать судьбы другого видного украинского политэмигранта тех лет, племянника И. Мазепы А.. Войнаровского, героя одноименной поэмы К. Рылеева. Помогло заступничество его отдаленного родственника из центральноевропейской ветви баронов Орликов, имевшего влияние при австрийском дворе.

Однако политической поддержки своих планов Ф. Орлику при европейских дворах найти не удалось. Европа устала от двадцатилетних войн, и в 1721 году между Швецией и Россией был заключен Ништадтский мир, закреплявший завоевания Петра I в Прибалтике. Украинские политэмигранты становились неудобными во всех европейских столицах, и Ф. Орлику в 1722 году пришлось снова отправиться в Турцию.


    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю