355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » авторов Коллектив » 100 великих украинцев » Текст книги (страница 61)
100 великих украинцев
  • Текст добавлен: 17 сентября 2016, 19:21

Текст книги "100 великих украинцев"


Автор книги: авторов Коллектив


Жанр:

   

Энциклопедии


сообщить о нарушении

Текущая страница: 61 (всего у книги 63 страниц)

В годы Отечественной войны они вместе с А. Туполевым работают над проектом самолета Ту-2 все в том же ранге заключенных. Узнав, что в Казани есть такая же «шарашка», в которой работают над созданием реактивных двигателей, С. Королев хлопочет о смене места заключения поближе к реактивной технике. В этом ему поспособствовал В. Глушко, один из основоположников жидкостного ракетного двигателестроения, отбывавший срок в Особом техническом бюро (ОКБ) Наркомата внутренних дел. Он добился перевода к нему в Казань заключенного С. Королева. Начались совместные разработки реактивного двигателя для пикирующего бомбардировщика Петлякова – Пе-2. Масштаб личности С. Королева, его вклад в оборону страны вынуждают следственные органы пересмотреть его дело.

27 июля 1944 г. на заседании Президиума Верховного Совета СССР было принято решение о досрочном освобождении С. Королева из-под ареста и снятии судимости. 15 августа он получает паспорт. Но война не закончилась, освобожденные «зэки» не могут просто так разъехаться по домам. Сергей Павлович продолжает работу в КБ, одновременно атакуя Наркомат авиационной промышленности решительными письмами о необходимости разработки и строительства твердотопливных баллистических и крылатых ракет дальнего действия. Его аргументы принимаются во внимание, и в сентябре 1945 г. С. Королева командируют в Германию в составе комиссии по изучению немецкой трофейной военной техники, в первую очередь – ракетной.

Комиссия установила, что ракетные полигоны разбомблены, всю документацию (десятки вагонов!), оборудование, конструкторов и инженеров во главе с Вернером фон Брауном американцы вывезли в США. Эта акция станет серьезным толчком в развитии американской ракетной техники.

В 1946 г. С. Королева назначают Главным конструктором баллистических ракет, начальником отдела НИИ-88. Десятилетие напряженной работы, творческих мук, радостных свершений, впрочем, мало кому известных: на все наложен гриф «совершенно секретно». С августа 1956 г. С. Королев – руководитель и Главный конструктор крупнейшего в стране ракетного центра, ему подчинена деятельность многих НИИ и КБ. Научные и технические идеи Сергея Павловича требовали размаха и мощной материально-технической базы. Воплощенные в металле, эти идеи сначала поражают, а затем восхищают планету.

27 августа 1957 г. осуществлен запуск сверхдальней межконтинентальной многоступенчатой баллистической ракеты.

Человечество аплодирует сообщению о выведении 4 октября 1957 г. первого в своей истории искусственного спутника Земли.

Каждый запуск – эпохальное достижение. И, наконец, апогей, триумф ученого: 12 апреля 1961 г. первый космический полет на корабле «Восток» Ю. Гагарина. Перед самым стартом Сергей Павлович внешне спокойно инструктировал: «Юрий Алексеевич! Значит, я хочу вам просто напомнить, что после минутной готовности пройдет минуток шесть, прежде чем начнется полет. Так что вы не волнуйтесь». Деловое, четкое напутствие, вроде бы никаких эмоций. А сколько труда, волнений, бессонных ночей скрывалось за этой невозмутимостью!

12 октября 1964 г. выведен на орбиту первый многоместный корабль серии «Восход» с экипажем на борту.

18 марта 1965 г. член экипажа космического корабля «Восход-2» A. Леонов впервые в истории вышел в открытый космос.

Под руководством Главного конструктора С. Королева созданы первые космические аппараты серий «Луна», «Венера,» «Марс,» «Зонд,» некоторые спутники серии «Космос,» а также проект космического корабля «Союз». Он не ограничивал свою деятельность созданием ракет-носителей и космических аппаратов.

После старта второго спутника С. Королев сказал: «Надежный мост с Земли в Космос уже перекинут запуском искусственных спутников, и дорога к звездам открыта». Но ученый стремился к созданию принципиально новых конструкций. И так – до последнего своего дня.

14 января 1966 г. Сергей Павлович Королев, не дожив до 60 лет, скончался. Прах его захоронен в Кремлевской стене.

Академик В. Котельников так охарактеризовал роль главного конструктора: «Если Константин Циолковский был основателем теории космического полета, то Сергей Королев заложил основы практической космонавтики».

Виктор Глушков
(1923–1982)
математик, кибернетик

«Родился я 24 августа 1923 г. в Ростове-на-Дону в семье горного инженера Михаила Ивановича Глушкова. Отец родом из станицы Луганской, расположенной на границе между Украиной и Россией, мать, Вера Иосифовна Босова, – из станицы Каменской». Так начинает автобиографию Виктор Михайлович Глушков.

Читать будущий ученый научился рано, увлекался научной фантастикой. Еще до школы перечитал многое из произведений Жюля Верна, Герберта Уэллса. А в третьем классе его призванием, казалось, стала зоология. Окно в мир животных открыли замечательные книги немецкого зоолога и просветителя Альфреда Брема. Но все это было еще детство: на смену зоологии пришли геология и минералогия, затем, к пятому классу, – конструирование радиоприемников, причем по собственным схемам. Большую роль в развитии интереса к технике и моделированию сыграли журналы «Знание – сила», «Техника – молодежи». Именно в одном из них мальчик увидел конструкцию электропушки с тремя соленоидами и лепестками-держателями, между которыми зажимался снаряд. Он самостоятельно изготовил пушку точно по описанию, но она действовала плохо. И тогда пятиклассник изобрел систему управления полетом снаряда. Пушка вышла лучше описанной в журнале. «Это окрылило меня и подтолкнуло к мысли сделать прицельное устройство для определения угла поднятия мушки», – отметил потом он в автобиографии. И сделал для себя вывод: «Я понял, что нужны математические знания. Математика необходима Пыла и для решения другой проблемы – точного расчета силы тяги и динамики полета снаряда. Эти задачи решаются методами дифференциального и интегрального исчисления, требуют очень тонкого понимания физики твердого тела, магнетизма. Это были первые задачи, которые я сам себе поставил. Тогда я учился в пятом классе. С тех пор я приучил себя не просто перелистывать книгу и извлекать знания неизвестно для чего, а обязательно под определенную задачу. Когда вы просто читаете книгу, то вам кажется, что все поняли. А на самом деле в памяти почти ничего не отложилось. Когда читаешь под углом зрения, как это можно применить к своим задачам, тогда прочитанное запоминается на всю жизнь. Такому способу обучения я следовал всегда».

И юный изобретатель от слов перешел к делу – перед шестым классом составил себе план занятий на лето, куда вошли алгебра, геометрия, тригонометрия в объеме средней школы, основы дифференциального исчисления и аналитической геометрии. А следующим летом занимался математикой уже по университетской программе. Но не только математика входила в сферу его увлечений. Достав изданный до революции пятитомный курс физики О. Д. Хвольсона, к концу десятого класса Виктор Глушков целеустремленно его проштудировал и освоил.

В 1941 г. Виктор – студент Ростовского университета. Но все планы и мечты разрушила война. Отец оказался в эвакуации вместе с горным техникумом, где преподавал, Виктор с матерью не успели выехать и остались на оккупированной немцами территории. Осенью 1942 г. Веру Иосифовну расстреляли по доносу за то, что она была депутатом Шахтинского горсовета. Виктору пришлось совсем туго в ту голодную страшную зиму. Он выжил благодаря своему характеру и настойчивости, умению противостоять обстоятельствам, даже самым неблагоприятным, в условиях, в которых другие, более слабые, опускают руки.

После освобождения города Шахты 14 февраля 1943 г. щуплый, изможденный, плохо одетый очкарик В. Глушков, которого не взяли в армию из-за плохого зрения, продолжает учебу на теплотехническом факультете Новочеркасского индустриального института. Учился он блестяще. Из сессии в сессию – все экзамены на одни пятерки. Кроме того, он так глубоко погрузился в изучаемые сверх программы физико-математические науки, что на четвертом году обучения понял: теплотехника – не его призвание. Не теряя времени, Виктор самостоятельно готовится к ликвидации академической разницы между институтскими и университетскими курсами. И снова – характер! 45 (сорок пять!) экзаменов сдал в Ростовский университет, и был зачислен сразу на пятый (!) курс. «Это был самый героический период в моей жизни», – позже вспоминал ученый.

С отличием окончив университет, в двадцать восемь лет В. М. Глушков становится кандидатом, в тридцать два – доктором физико-математических наук, в сорок – академиком. Он избирает одну из труднейших областей математики – топологическую алгебру. На основе построенной им теории локально бикомпактных групп он первым из математиков решил обобщенную пятую проблему Гильберта, что сразу выдвинуло его в первые ряды математиков Советского Союза. «Я занимался наиболее абстрактными областями, какие только есть в математике. Подавляющее число математиков-профессоров не смогут даже точно сформулировать то, что я доказал», – писал Виктор Михайлович.

И вдруг, после такого ошеломляющего успеха, – опять крутой поворот. На этот раз – к кибернетике. Теперь уже на всю оставшуюся жизнь.

Кибернетика, занимающаяся исследованием общих закономерностей, принципов, методов преобразования информации и управления сложными системами, была тогда наукой новой и молодой. Решающую роль в ее становлении сыграло создание в 1945–1946 гг. первых электронных цифровых вычислительных машин, поскольку именно вычислительная техника является ее основным техническим средством. Официальной датой рождения кибернетики считают год опубликования книги американского ученого Норберта Винера «Кибернетика» (1947 год), где он определил кибернетику как «науку об управлении и связи в животном и машине».

Поэтому не случайно В. М. Глушков с 1957 г. – директор Вычислительного центра АН УССР. Колоссальный объем знаний во многих областях науки, заложенный еще с юности, умение выдвигать новые идеи и формулировать перспективные цели в сочетании с огромным организаторским талантом привели к тому, что в 1962 году Вычислительный центр был преобразован в Институт кибернетики АН УССР. В нежданно короткий срок молодой коллектив института под руководством умного и энергичного директора достиг выдающихся практических результатов в области отечественного электронного машиностроения, в создании систем управления, эффективных методов решения экономических задач, развертывания и проведения научных исследований по вычислительной математике и технике.

Вычислительная техника, разработанная в Институте кибернетики, отличалась оригинальностью идей и принципов, и свидетельствовала о значимости украинской научной школы. Возглавлял эти разработки В. М. Глушков. Под его руководством созданы первая в стране управляющая ЭВМ «Днепр», серия ЭВМ «Мир» и многие другие, выпускавшиеся потом серийно. Это был успех, с которым пришли признание, авторитет, награды, премии, звания. Виктор Михайлович Глушков – вице-президент АН УССР с 1962 г., Герой Социалистического Труда (1969 г.), лауреат Ленинской премии (1964 г.), Государственных премий СССР (1968, 1977 гг.), Государственной премии УССР (1970 г.), премии им. С. А. Лебедева АН УССР (1979 г.), премии им. А. Н. Крылова АН СССР (1980 г.), награжден многими орденами и медалями. Было все – и достижения, и заслуженное уважение. Но ученого влекло дальше, в сверхсложное, еще не изведанное. В первую очередь его интересовало стержневое направление в науке о компьютерах – теория проектирования ЭВМ. В. М. Глушков – автор общей теории автоматов и дискретных преобразователей. Международную известность получили работы ученого по созданию искусственного интеллекта. Исследования в этой области проводились параллельно с разработкой теории ЭВМ и служили источником для построения архитектур и программного обеспечения вычислительных машин новых поколений.

Научные интересы В. М. Глушкова охватывали многое. Из 800 печатных работ более 500 написаны им собственноручно, остальные с учениками, другими учеными, представителями различных областей знаний. В. М. Глушков сказал свое веское слово в самых разных разделах кибернетики – в теоретической (теория информации, теория автоматов, теория систем), экономической (применение математических методов в экономике), технической, в теории ЭВМ (системные принципы построения ЭВМ и их математическое обеспечение), в биологической кибернетике и т. д. Его взгляды нашли отражение в статьях первой в мире «Энциклопедии кибернетики» (1974 г.), отмеченной Государственной премией Украины (1978 г.). Его книги «Синтез цифровых автоматов», «Введение в кибернетику», «Вычислительные машины с развитыми системами интерпретации» (в соавторстве), «Алгебра. Языки. Программирование» (в соавторстве), «Автоматизация проектирования вычислительных машин» (в соавторстве) сделали украинского ученого в 60–70-е годы двадцатого столетия лидером в области кибернетики. Не случайно издательства Американской, Британской, Большой Советской энциклопедий в те годы именно к В. М. Глушкову обращались с просьбами быть автором статей об этой науке. Он пропагандировал свои идеи во многих странах, был иностранным членом Германской академии естествоиспытателей «Леопольдина», иностранным членом Польской АН, Болгарской АН.

В. М. Глушков первым предложил принципиально новый подход к решению оптимизационных задач в процессе народнохозяйственного планирования и управления. Он внес значительный вклад в создание принципов построения математических моделей, методов и методик решения различных задач управления и планирования поведения сложных экономических систем, реализованных в разработках разного уровня и назначения. Еще в 1963 году им была сформулирована концепция сети вычислительных центров для управления экономикой. Предусматривалась радикальная перестройка общегосударственной справочно-информационной экономической службы.

В семидесятые годы XX столетия мало кто видел, какую роль будет играть вычислительная техника в будущем. В. М. Глушков был исключением. Он сумел представить перспективы применения вычислительной техники и кибернетики в человеческом обществе. Ученый предложил правительству Советского Союза создать Общегосударственную автоматизированную систему управления экономикой страны (ОГАС). Конечно, его идеи, как говорится, опережали время, вычислительная техника еще не была к тому готова. Да и не только вычислительная техника, а само общество. Работа над ОГАС, безусловно, стимулировала бы создание научных и технических основ для организации у нас информационной индустрии. Той, которая так успешно теперь функционирует в Америке, Японии, странах Запада. Той индустрии, в развитии которой мы, имея все предпосылки для оптимизма, так сильно отстали, а соседи с каждым днем становятся все серьезнее, оперативнее и мощнее.

В. М. Глушков со свойственной ему настойчивой последовательностью боролся за свои идеи, предпринимал титанические усилия для их реализации, лишая себя отдыха, подрывая здоровье. В 1975 году он публикует работу «Макроэкономические модели и принципы построения ОГАС». Он пытается доказать важность своих идей для развития всего общества. Его нервная система, его мозг находятся в постоянном перенапряжении. Начались сильные головные боли. Уже будучи больным, В. М. Глушков пишет оригинальную работу – «Теория рака с позиций общей теории систем». В ней ученый, используя системный подход, рассматривает генетические причины возникновения раковых клеток, выдвигает гипотезу об иммунных механизмах борьбы организма со злокачественными клетками, дает оценки некоторых примеров этих механизмов. Что это – предчувствие? Предвидение? Ученый-математик в который раз смело ставит перед собой задачу и ищет ее решение. Задачу, оказавшуюся непосильной для специалистов-врачей.

Вскоре Виктору Михайловичу был поставлен диагноз – опухоль продолговатого мозга (астроцетома), но было слишком поздно.

30 января 1982 года сердце ученого перестало биться.

К сожалению, предупреждение, что принятие эффективных управленческих решений невозможно без анализа всей информации о событиях и факторах, способных влиять на конечный результат, было услышано не у нас, а на Западе. И за те 20 лет, что Виктор Михайлович боролся за свои идеи, и за те 20 лет, что прошли после его смерти, там реализовано многое из того, на чем настаивал украинский ученый. Оригинальные идеи В. М. Глушкова, трансформированные на современном уровне, воплотились в разветвленных телекоммуникационных сетях, включающих как персональные, так и самые мощные, способные удовлетворить любые запросы, компьютеры.

Будем надеяться, что теперь, в независимой Украине, достигнутые ранее теоретические и практические результаты повлияют на будущие успехи украинских ученых. Тем более что реализована еще одна идея В. М. Глушкова – еще в 1993 году создан Кибернетический центр. В него вошли собственно Институт кибернетики, носящий имя своего основателя и первого директора, Институт проблем математических машин и систем, другие подразделения. В центре есть музей, в котором собраны интереснейшие материалы о жизни и научном творчестве замечательного ученого.

Работают на будущее Украины ученики и соратники Виктора Михайловича. Выросли внуки – Виктор и Виктория, названные в честь деда. Жена ученого, Валентина Михайловна Глушкова, со светлой грустью поведала:

«В одном из последних разговоров вспомнил наши вечерние прогулки в молодости, когда дарил мне далекие созвездия, и, желая утешить меня, сказал: „Не расстраивайся! Ведь через подаренные мной созвездия когда-то снова будет проходить свет с нашей Земли, и на каждом мы будем появляться снова молодыми. Так и будем в вечности всегда вместе!“».

Виктор Некрасов
(1911–1987)
писатель

За полтора года до дня, принесшего добрую весть – отзыв собрата-писателя в советской газете, в своем «жизнеописании» Виктор Платонович Некрасов напишет:

«Отец – Платон Феодосьевич Некрасов – банковский служащий (1878–1917). Мать – Зинаида Николаевна Некрасова (до брака Мотовилова) – врач (1879–1970)». В одном из своих «маленьких портретов» – «Памяти Анны Ахматовой» – он ни словом не обмолвится о родстве с известной поэтессой. Только друзьям признается, а один из них запишет в дневнике: «Оказывается, Вика через мать, Мотовилову – дальний родственник Анны Ахматовой. Не знакомился потому, что застенчив. И с Пастернаком постеснялся знакомиться». На похоронах Ахматовой в Комарово, в марте 1966 г., была сделана фотография, где Некрасов повернулся и смотрит в противоположную от тех, кто позади него, сторону. Открыта шея, не застегнуто пальто, в черно-смоляной буйной шевелюре еще редкие белые нитки седины, заметно, что нос с горбинкой.


«Детство провел в Лозанне (мать окончила медицинский факультет Лозаннского университета) и в Париже (мать работала в военном госпитале). В 1915 году вернулись в Россию и обосновались в Киеве. Родился я в самом центре древнего Киевского княжества. И крестился. И начал расти, хотя поп из соседней Десятинной церкви, будучи не слишком трезв, чуть не утопил меня в купели. Мать говорит, пришлось применять искусственное дыхание… Я по местам своего детства часто брожу».

От отца осталось несколько писем в семейном архиве и стол. Брат Николай вдруг возник в повести «Саперлипопед, или Если б да кабы во рту росли грибы…» Некрасов вспоминает о старшем брате Николае, который в 1919 г. трагически погиб: «Ему было восемнадцать лет. Мальчик был на редкость одаренный. Почти всю свою жизнь прожил в Швейцарии и во Франции. Оказался в тот нелегкий год в Миргороде, где жил наш отдаленный родственник-врач… Правительства сменялись одно за другим. В один из приходов красных у него был проведен обыск. Нашли французские книги, решили, что он шпион, и убили, засекли шомполами, бросили в реку.

Мне было тогда восемь лет».

Кончилось золотое детство, началась учеба.

«В 1919 году меня перевели на Большую Подвальную в гимназию Науменко, которая вскоре стала 43-й Единой трудовой школой». Школа, профшкола, институт, театральная студия…

По окончании архитектурного факультета Киевского строительного института (1936) и театральной студии при Киевском театре русской драмы (1938) до начала войны некоторое время работал архитектором, потом актером и театральным художником в театрах Киева, Владивостока, Кирова (бывшей Вятки) и Ростова-на-Дону.

С августа 1941 г. служил в действующих войсках – командиром взвода, полковым инженером, заместителем командира саперного батальона по строевой части – вплоть до июля 1944 г.

Был дважды тяжело ранен. В 1944 г. после второго ранения перешел на инвалидность и был демобилизован.

С марта 1945 по июль 1947 г. работал в газете «Советское искусство» заведующим отделом. Став членом Союза писателей, перешел на творческую работу. За повесть «В окопах Сталинграда» в 1947 г. получил Государственную премию СССР. Был заместителем председателя правления Союза писателей Украины.

Повесть «В окопах Сталинграда» была опубликована в журнале «Знамя» в 1946 г. Тогда она называлась «Сталинград», роман. «Кое-кому из литературную власть предержащих столь обобщающее название показалось кощунственным, и в последующих отдельных изданиях роман превратился в повесть, а „Сталинград“, ставший символом и понятием нарицательным, – в менее обязывающее „В окопах Сталинграда“». Не искушенный еще в тонкостях социалистического реализма, автор с некоторым удивлением, но мужественно перенес первый нанесенный ему удар.

Виктор Некрасов пришел в литературу отнюдь не как литератор – он пришел как солдат, видавший будни войны и стремившийся только к тому, чтобы рассказать правду о них, об этих серых, мучительных, кровавых буднях. Между рассказчиком книги и войной нет никакой литературы. Слог некрасовской прозы дневниковый, предельно деловой, аскетичный. «Мир наоборот» – это и есть война. В нормальном мире, например, люди радуются луне, а саперам, укрепляющим оборону, она ненавистна.

Уже в эмиграции, в 1981 г., Некрасов имел полное право говорить: «О правде. Вся ли она? В основном, вся. На девяносто девять процентов. Кое о чем умолчал – один процент».

Началось все с Киевского окружного госпиталя, после ранения правой руки, которая была парализована, – пуля задела нерв. Врач посоветовал ежедневно писать правой рукой. Так Некрасов стал писать о Сталинграде на стадионе (теперь – Центральный республиканский) имени Н. С. Хрущева, который в 1963 г. обрушился на художественную интеллигенцию и избрал чуть ли не главной мишенью «не того» Некрасова.

«Меня тоже били. Сначала не очень больно, так, пошлепывали, потом все больнее и больнее, пока не перестали вообще печатать. Забавно, что первые шлепки (а они начались сразу же после выхода моей первой книги) пресек сам Сталин. Мне присудили премию его имени, и, выяснилось, присудил он ее сам: „… вас сам Сталин вставил. В последнюю ночь. Пришлось срочно переверстывать газеты“».

Книга, переведенная на 36 языков (по сведениям автора), была переиздана большинством советских издательств. Нередко автору приходилось выслушивать: «Все мы, как из гоголевской „Шинели“, вышли из твоих „Окопов“».

После «Окопов» вышла повесть «В родном городе». По ней, как и по «Окопам», были сделаны фильмы, у которых не так просто складывалась судьба. Он сделал как сценарист замечательные документальные фильмы, а в «Солдатах», где в роли Фарбера дебютировал И. Смоктуновский, сыграл в массовке пленного немца. Один из его любимых фильмов – «Жил певчий дрозд» О. Иоселиани. Даже фильм своего друга В. Шукшина он, оговариваясь, называет «Жил такой парень» (а не «живет»). Собственно, Н. Хрущев обрушился на Некрасова не столько даже за очерки «По обе стороны океана», а за то, что Некрасов посмел хвалить фильм М. Хуциева, который ему (Хрущеву) не понравился.

Судьба героя повести «В родном городе» Митясова словно предсказывает будущую жизнь самого автора – разбирательство на партийном бюро, решение исключить из партии. Все то, о чем он тогда и не подозревал.

После «Киры Георгиевны» на страницах журнала «Новый мир» появляется «Первое знакомство» – о трех неделях, проведенных в Италии в 1957-м. Подзаголовок был для того времени непривычный: «Из зарубежных впечатлений». Что было главным в его отношении к Западу? Главное – правда: «… не надо глотать аршин… Надо быть самим собой – и в Риме, и в Неаполе…»

«По обе стороны океана» – так назвал Некрасов свои новые зарубежные впечатления. «В Италии» – было напечатано в «Новом мире», во 2-м номере за 1962 г., «В Америке» – в следующем, 12-м номере. Сразу после этого в газете «Известия» появился фельетон «Турист с тросточкой»: «… и даже непонятно, как умудрился советский писатель не увидеть социальных контрастов и классовых противоречий американской жизни, военного психоза, разжигаемого империалистическими кругами. Вот уж, действительно, приехал турист с тросточкой». Тогда это не было пародией. На книгах, подаренных друзьям, он обычно пририсовывал на своей фотографии тросточку, а иногда и цилиндр.

Бабий Яр стал частью собственной жизни Некрасова – личной, общественной, гражданской и писательской. 29 сентября – в годовщину расстрела – Некрасов всегда с цветами приходил в Бабий Яр. От годовщины к годовщине людей становилось все больше. Ася Берзер – его любимый редактор из «Нового мира» – вспоминала, что «женщины целовали ему руки, а он очень стеснялся этого. Камня еще не было, ничего не было, только много цветов».

В 1966 г., как раз 29 сентября, началось новое персональное дело Некрасова. Теперь его обвиняли в том, что он организовал… «массовое сионистское сборище».

И все-таки он писал свои рассказы – «Маленькие портреты», ездил на встречи с друзьями, но при этом чернел лицом и быстро седел.

Судьба его резко и окончательно переломилась после того, как в его киевской квартире, на Крещатике, был произведен возмутительный обыск. Он длился сорок два часа. В протоколе обыска – 60 страниц с перечислением изъятых материалов. Запечатали в семь мешков рукописи, письма, альбомы живописи, журналы… Забрали книги, магнитофон, пишущую машинку, фотоаппарат…

Вся его удивительная, уникальная квартира, где ежедневно бывали друзья, дорогие гости издалека, была разрушена, вся его жизнь была осквернена и оскорблена. Потом шесть дней с утра до вечера – допросы у следователя. Ему сказали, что из «окопов Сталинграда» он перебрался в окопы врагов.

Виктор Платонович – это официально… Чаще – просто Вика, как называла его мама Зинаида Николаевна, как обращались к нему сверстники и даже те, кто был втрое моложе. Он не обижался. Лишь однажды, на приеме в честь приезда французского министра культуры Андре Мальро, который когда-то присутствовал на первом писательском съезде, Некрасов разговаривал с одним из писателей. Тот называл его «Викой». И тут к ним подошла Екатерина Алексеевна Фурцева, тогдашний министр культуры, и тоже сказала: «Вика…»

– Называйте меня Виктором Платоновичем, – сказал он. – Иначе мне придется называть вас Катей.

На это она, правда, ответила: «Пожалуйста». Они были ровесниками.

«Он был ревностный киевлянин», – вспоминает И. М. Дзюба, за которого Некрасов вступился, получив обвинение в украинском буржуазном национализме.

В августе 1974 г. Некрасова на даче у Е. Евтушенко в Переделкино москвичи провожали в дальнюю дорогу. Он уезжал в Швейцарию, к дяде Николаю Ульянову (никоим образом не родственника В. И. Ленина).


Киев.

В книге Гелия Снегирева «Роман-донос» приведен документ: «25 августа Ве-Пе повесил у себя на стене график. Листок, на нем сверху красным карандашом – крупно: 1974. Ниже разграфлено по дням недели и числам, как в календаре. С 25 августа по 14 сентября. И каждый день вычеркнут косым штрихом красным или черным карандашом. Перечеркнуто 25, 26, 27, до конца августа, перечеркнуто 1, 2, 3 сентября, 9, 10, 11, а к 12 сентября пририсована снизу черная стрелка. 12 сентября Ве-Пе уехал.

Проводили. Вика, Галка, нелепая мохнатая собака Джулька… Было много гэбистов, тайно наводили объективы, подсовывали нелепый ящик с магнитофоном…»

Некрасов обосновался в Париже, много путешествовал по миру, читал лекции, слал посылки с книгами, редко получая ответы (они не доходили).

Однажды в квартире киевского режиссера-документалиста, с которым Некрасов прежде сотрудничал, глубокой ночью раздался звонок. Не междугородный, обычный. Голос Виктора Платоновича нельзя было не узнать. «Ты? Это действительно ты? Вернулся? Вот счастье! Почему не сообщил? Я бы встретил…» В ответ горький смех: «Кого? Меня? Я же в зале для иностранцев. Сюда никого не пускают. Я в Борисполе. Транзит. Лечу в Японию. Но ведь это же безумие! Я почти в Киеве и не могу увидеть родной город. Не могу посетить могилу матери… Я в зале для иностранцев, и на дверях часовой. Извини…» И Некрасов заплакал. Это было страшно: можно ли представить себе его в слезах? И все же, сдерживая волнение, Виктор напоследок горько пошутил: «Там хоть исправно запишут то, что я сказал? Не переврут? Извини и прощай».

1-го июня 1975 г. Виктор Некрасов умирал после приговора парижских врачей, что надежды нет. И тогда Андрей Синявский сказал, что есть одно средство, крайнее средство, и что он попробует… И написал Некрасову некролог. При жизни.

Это была попытка хоть чем-то помочь, мысленно, словесно, заговорить смерть в те роковые часы… Полуплач, полузаклинание. Что-то вроде колдовства. И вместе с тем – попытка сказать самому Некрасову, что такое Некрасов, потому что всякому писателю очень важно знать, что же он написал в жизни свое, незаменимое, за что мы все и чтим, и любим, и помним его, как слово нашей эпохи. Не перечисление заслуг, а уяснение личности, стиля жизни и речи.

«Некрасов… Светскость как определяющее, как положительное начало. Все мы монахи в душе, а Некрасов – светский человек. Мы – закрытые, мы – застывшие, мы засохшие в своих помыслах и комплексах. Некрасов – открыт. Всем дядюшкам и тетушкам, всем клошарам, всем прогулкам по Парижу… Светский человек среди клерикалов…

Солдат, мушкетер, гуляка Некрасов. Божья милость, пушкинское дыхание слышались в этом вольном зеваке и веселом богохульнике…»

К утру Некрасов очнулся и вопреки всем медицинским прогнозам стал поправляться. Он выбрался из лап смерти и прожил еще двенадцать лет.

Некрасов «вешал» на радиостанции «Свобода» и не только по-русски. Сквозь глушилки долетал знакомый голос, говоривший по-украински. Виктор Платонович от передачи к передаче словно вспоминал язык и говорил все лучше, почти без киевского акцента. Способствовало этому, наверное, и то, что у него в эмиграции появилось много знакомых и друзей украинцев, что в Норвегии, например, он читал впервые стихи П. Тычины, осознав, что тот человек, с которым он успел посидеть в президиумах писательских собраний, – совсем уже «не тот», что сочинил «Солнечные кларнеты».


    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю