355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » авторов Коллектив » 100 великих украинцев » Текст книги (страница 60)
100 великих украинцев
  • Текст добавлен: 17 сентября 2016, 19:21

Текст книги "100 великих украинцев"


Автор книги: авторов Коллектив


Жанр:

   

Энциклопедии


сообщить о нарушении

Текущая страница: 60 (всего у книги 63 страниц)

Лисаневич Борис
(1905–1985)
общественный деятель Непала, предприниматель, меценат

Без преувеличения можно утверждать, что одессит Борис Лисаневич явил нам Непал, который столетиями был закрыт от всего мира, вместе с тем приобщив эту средневековую страну, отстававшую от развитых, по крайней мере, на 500 лет, к цивилизации XX века.

Борис родился 4 октября 1905 г. в Одессе. Походил из очень давнего украинского рода. Прапрадед, генерал-лейтенант Григорий Лисаневич, отличился в Бородинской битве и его портрет находится в Военной галерее Зимнего дворца в С.-Петербурге. Еще один предок Бориса – прапорщик Павел Лисаневич – отмечен за храбрость во время штурма 14 сентября 1789 г., когда отряд черноморских казаков во главе с генерал-майором И. Дерибасом взял турецкую крепость Хаджибей, на месте которой основана Одесса. Отец Бориса, Николай Александрович, был известным собственником конного завода. И хотя Борис не любил щеголять родительскими титулами, фамильный герб всегда был при нем.

В 1914 г. мальчик был отдан в Одесское кадетское училище. Через три года началась революция с почти фантастическим изменением власти – красные, белые, союзники, украинские казаки, деникинцы, махновцы… «Баррикады засеяли город, над всеми развивались пестрые флаги. Стреляли отовсюду. В одной из таких перестрелок я был ранен», – вспоминал Борис. Семье Лисаневичей пришлось пережить все беды того времени. Их далекая родственница, руководитель балетной школы труппы Одесского театра оперы и балета мадам Гамсахурдиа, принимает Бориса в балетную школу. Стройный, сильный, музыкально одаренный юноша становится артистом балета. Он принимал участие во многих спектаклях, вместе с труппой, спасаясь от голода, гастролировал по Украине в теплушках с надписью «8 лошадей или 40 человек». «Голод, тиф и революция рано заставили меня понять условность всех ценностей, когда за золотой сервиз можно было получить буханку хлеба», – вспоминал Борис. И равнодушие к деньгам осталась у него на все жизнь. Он мог за один вечер израсходовать свои сбережения из-за своей легендарной щедрости или риска игрока.

В 1924 г. во время спектакля оперы «Пророк» Мейербеера постановщик пиротехнических эффектов превзошел самого себя: в финальном акте оперы запылали не только декорации замка, но и весь театр. Борис выезжает во Францию, в театр «Альгамбра», где получил паспорт беженца, известный как паспорт Нансена. Париж поражает юношу, в особенности русский балет Дягилева. Идет в театр Сарры Бернар. «На просмотре был сам Дягилев, никогда раньше я не выполнял двойной пируэт, но перед Дягилев я взлетел, и был принят».

Весь мир был перед ним: Лондон, Париж, Рим, Монте-Карло, Америка… Борис танцует в таких балетах, как «Петрушка», «Парад», «Карнавал», «Жар-птица» и др. Появляются друзья – Игорь Стравинский, Серж Лифарь, Жан Кокто, Андре Дерн, Анри Матисс. Молодой Лисаневич с головой погружается в парижскую творческую жизнь. 19 августа 1929 года, когда он находился в Монте-Карло, умер Дягилев. «Кончилась эра… Меня просят сообщить эту печальную весть Анне Павловой. Она теряет сознание на моих руках».

Борис гастролирует по Южной Америке, подписывает двухлетний контракт в Буэнос-Айресе. С аргентинской визой и билетом на пароход заходит в ресторан в Монте-Карло проститься со старыми друзьями из трупы Шаляпина, и знакомится с Кирой Щербачовой, солисткой балета. Лисаневич безумно влюбляется, разрывает контракт и снова, теперь уже с женой, с блеском гастролирует по Италии, выступает в Лондоне, Париже…

В 1933 году Борис принимает приглашение на гастроли в Юго-Восточную Азию (Индия, Китай, Бирма, Ява, Цейлон, Шанхай, Бомбей, остров Балле). «Я был очарован Востоком!» – со временем напишет Б. Лисаневич. В джунглях Индокитая, на охоте, Борис проводит три незабываемых месяца. На его счету 8 леопардов, 6 тигров и 40 буйволов. «Я охотился на территории дикого племени мои, которое прославилось своими воздушными ружьями с отравленными стрелами. Моим оруженосцем был зловещего вида узник, осужденный за убийство жены и тещи. Я курил опиум – подарок короля Камбоджи».

Пришло время возвращаться в Европу. Но куда, без гражданства и паспорта? В Индии была возможность получить британский паспорт. Лисаневич остается в Калькутте. С помощью своих влиятельных друзей он основывает знаменитый «Клуб 300», который открылся 1936 года в роскошном дворце. Первый оркестр состоял из двух пианистов и одного барабанщика. Из Ниццы прибыл бывший офицер царской армии, знаменитый шеф-повар Владимир Халецкий, вскоре прославивший ресторан украинским борщом, паштетом из рябчика, бефстрогановым и коронным от Бориса «Bombe a la Boris».

Это был первый англо-индийский клуб, также первый, в который допускались женщины. Принцы и дипломаты, британские офицеры и члены королевских семей, знаменитые путешественники и промышленники – все знали Бориса как гостеприимного хозяина аристократического клуба Калькутты, где пересекается Восток и Запад. Время от времени учреждение посещал будущий король Непала Трибхувана, с которым Борис познакомился и подружился. Поскольку в Непале была запрещена литература из Европы, Б. Лисаневич много рассказывал ему о западной цивилизации и ее истории, собирал книги для будущей королевской библиотеки.


1947 г. Борис организовал «Первую научную экспедицию по изучению звезд Голливуда», рассчитанную на три месяца и с фондом $70 тыс. В экспедиции принимали участие также три сказочно богатые магараджи. Тем не менее львиная доля издержек ушла по статье «Букеты», поэтому через два месяца экспедиция вынуждена была свернуть свою «работу».

В это время начинается его активная общественно-политическая деятельность. Борис знакомится со знаменитым пилотом князем Э. Голицыным, магараджей Куч-Бихаром, с непальским генералом Махабиром. В своем клубе организовывает тайные встречи Джавахарлала Неру с лишенным власти королем Трибхуваном и принимает активнейшее участие в возвращении его на трон Непала.

Владея бесценной информацией о положении в Азии, имея влиятельных друзей, Борис постоянно привлекал к себе внимание секретных служб. Индусы считали его британским агентом, американцы – русским, а россияне – американским. Сам Борис только улыбался: «Я скорее похож на Марко Поло» (венецийский путешественник XIII ст., первым побывал практически по всей южной Азии).

После второй мировой войны Борис с семьей посетил Нью-Йорк. Кира не могла жить без искусства и остается в Америке, открыв балетную школу. 1949 г. Борис вступает в брак вторично – с красавицей датчанкой Ингер Пфайфер.

1953 г. – с женой и сынами Михаилом и Александром – по личной просьбе короля прибывает в Непал, страну гор и таинственной мудрости, тигров и роз, дворцов и богов. Впечатление от Непала было самым ярким из всех: «…Катманду, город, в котором храмов больше, чем домов, и богов больше, чем людей… В первую же ночь встретил на улице леопарда… За долиной Катманду я открыл Азию Киплинга – смесь Китая и Индии, – окаймленную пейзажем, перед которым меркнет Швейцария. Экзотика и красота страны навсегда покорили мое сердце».

Лисаневич сразу оценил огромные возможности туризма в Непале. Но в 1954-ом попасть в страну было не легче, чем в Тибет: препятствовали сверхсложные формальности, отсутствие дорог, исключительное ограничение в визах. В беседах с своим непальским другом – премьер-министром – Борис старался заинтересовать перспективами туризма. В ответ тот улыбался: «Зачем иностранцам Непал? Что они будут делать в средневековой стране, где нет телефонов, небоскребов и музеев?». Тогда у Бориса появилась идея открыть отель, который смог бы привлечь будущих гостей. По просьбе Лисаневича король отдал под заведение стокомнатный дворец Рана. Но в Непале не было газа, электричества. Почти все продукты надо было ввозить из-за границы. Это заставило Бориса организовать выращивание тогда еще не известных Непалу моркови, шпината, клубники и т. п. На территории отеля было открыто пекарню с украинской печью. Надо было научить персонал носить ботинки, мыть руки и не подавать клиентам воду из «маленьких белых источников», которыми местные называли туалеты…

В августе 1954-го «Royal Hotel» – единственное такого типа учреждение в радиусе 450 миль – был открыт. Посетителей поразило не только здание, возле входа которого «караулили» чучела тигров и крокодилов с разинутыми пастями, но и сам хозяин. «Низкий голос с явным русским акцентом. Ослепительная открытая улыбка. Брови Рафаэля», – писал Мишель Пессель.

Путем огромных усилий Борис не только добился от короля виз для первых туристов, но также убедил его самому принять посетителей – 12 самых богатых американских женщин. Акция имела незаурядный успех. В марте 1955-го журнал «Life» посвящает этому событию 4 страницы: «Первые группы западных туристов посетили загадочный и далекий Непал, расположенный в самом центре Гималаев. В последние 200 лет Непал был практически закрыт для иностранцев. Но недавно Борис Лисаневич, британский подданный русского происхождения, сумел взять в аренду дворец в Катманду и переоборудовать его в „Royal Hotel“. Все оснащение – от кастрюли к смывному туалету – было доставлено самолетами. Благодаря усилиям Лисаневича было получено королевское разрешение посетить Непал нескольким группам агентства „Томас Кук“. За этими скупыми строками видим титаническую организаторскую и общественную работу одессита – уговорить враждующие и консервативные министерства, убедить короля, обустроить отель… Историческое значение деятельности Бориса – он пробил брешь в вековой политической изоляции страны, чем направил социальное развитие государства в цивилизованное русло. Жена Ингер вспоминала, что он неоднократно впадал в отчаяние, и только способность создавать невероятное и преодолевать любые трудности поддерживала его.

Король, пораженный интересом первых туристов к его стране и тем энтузиазмом, с которым они скупали сувениры и произведения искусства, прямо перед входом в заведение велел выдавать визы всем желающим. И сейчас туристы могут получить визы непосредственно в аэропорту „Трибхуван“».

После смерти в 1955 г. короля Трибхувана, друга и заместителя нашего соотечественника, Борис увидел, что существует и другой Непал, с его придворными и политическими интригами: он оказывается в тюрьме. Тем не менее Лисаневич был весьма известным лицом и вызывал уважение даже у недругов. Жена вспоминает: «Войдя к нему в камеру, хотя тяжело было назвать эту просторную комнату камерой, я увидела, что за большим столом, заставленным напитками, вместе с Борисом сидели брат короля принц Басундхара и фельдмаршал  Кайзер. „Мои друзья не забывают меня, – сказал Борис. – Ингер, я здесь отдыхаю от туристов и непальской бюрократии“. „Нет, Борис, – говорит фельдмаршал, – ты выйдешь отсюда через неделю. Ведь в скором времени коронация. Король уже назначил тебя ответственным за прием почетных гостей… Изумрудная Долина уже не отпустит тебя“».

Через неделю его принял сам король и, высказав надежду, что Борис забудет этот неприятный эпизод, ознакомил его с указом: «Его Величество назначает Бориса ответственным за прием почетных гостей Его Королевского Величества по случаю коронации». Борис с блеском справился с поставленной задачей. Не обошлось и без казусов. Когда таможня задержала алкогольные напитки для 150 аккредитованных корреспондентов со всего мира, Борис пишет фельдмаршалу Кайзеру: «Ваше Высочество, мое терпение иссякло. Я снова хочу в тюрьму. Корреспонденты пьют воду, понимаете, – воду!!! Если положение не будет исправлено, коронация окажется под угрозой».

После коронации, ярко описанной писательницей Хан Сюш в романе «Горы остаются молодыми» и в которой Лисаневич сыграл одну из главных ролей, «Royal Hotel» становится центром светской туристической жизни Непала. У Бориса появляются многочисленные достопочтенные друзья со всего мира.

Почти каждый его день был наполнен встречами и событиями: Климент Ворошилов и Чжоу Эньлай, принц Акихито и Джавахарлал Неру… Посольство СССР в Непале, отдавая дань способностям и популярности Бориса (несмотря на его прошлое), попросило его организовать прием для космонавтов В. Терешковой и А. Николаева. И Борис превзошел самого себя, угощая своих соотечественников. Знаменитый прием в честь королевы Елизаветы II, на котором первая леди Великобритании назвала его «мой лучший российско-британский подданный», тоже лег на его плечи.

…Ингрид Бергман дарит нему оборудование для фермы, президент Всемирного банка Р. Макнамара, в прошлом – министр обороны США, – предоставляет ему кредит для строительства пятизвездочного отеля «Yak and Yeti». Учреждение открывается в 1977-му, но из-за интриг партнера Б. Лисаневич отказывается от него, вместе с тем организовывая ряд ресторанов «Борис», один из которых стал постоянным местом посещения короля Непала.

В 50–60-тые Катманду становится альпинистской столицей мира, а внутренним «святилищем» альпинизма – бар «Yak and Yeti» в «Royal Hotel», где начинаются и заканчиваются все экспедиции. Сам спортсмен и исследователь, Борис делился своими знаниями о стране и обычаях, помогал получить разрешение на схождение. Иногда «забывал» о неоплаченных скалолазами счета. «Я всегда терял деньги на экспедициях. Альпинисты сходят с гор изможденными, но через неделю пребывания в „Royal Hotel“ я возвращаю им нормальный вид». Его гостеприимность и легендарная щедрость заслужили благодарность многих знаменитых альпинистов и путешественников, которые навсегда стали его друзьями – писатель Агата Кристи, Ф. Саган, Э. Хиллари, Н. Тенцинг, Р. Ламбер, М. Эрцог, Ж. Франко, Дж. Робертс… В его сундучке сохранялись камни почти со всех вершин Непала. «Они дороже мне за шкуры тигров и леопардов». В его квартире, на крыше отеля, золотой Будда из Тибета стоял на рояле рядом с фотографиями королевы Великобритании Елизаветы II, короля Махендры. Здесь также хранилась огромная коллекция грампластинок – особенно много с украинскими народными танцами.

В его коллекции также была необыкновенная винтовка «Alka Seltzer», которая стреляла пулями со снотворным и предназначалась для охоты на ети – снежного человека (закон Непала запрещает его убийство). И до сих пор весь мир волнует загадка этих существ. Борис активно поддерживал знаменитые экспедиции Ральфа Изарда и техасского миллионера Тома Слика, который даже предлагал Борису возглавить экспедицию. Журнал «Life» в 1959 г. назвал Бориса Лисаневича «второй выдающейся памяткой в Непале после Эвереста».

После закрытия «Royal Hotel» в 1970 году Борис открывает знаменитый ресторан «Yak and Yeti» в другом дворце Рана – «Lai Durbar». Здесь в полной мере проявляется его талант кулинара. Ресторан становится знаменитым своей украинской и русской кухней. Борис, который изобрел оригинальные рецепты и коктейли «Хвост яка» или «Улыбка ети», говорил: «Что для меня кулинария? – Все. Я хочу сломать старые традиции». Жан-Поль Бельмондо, очарованный Катманду и восторженный Борисом, снимает о нем фильм. Также вместе снимаются в фильме О. Мнушкина «Человек из Гонконга».

Украинский историк и альпинист В. Кленов, который собирает материалы о нашем соотечественнике, разговаривал с Бельмондо, и артист сказал: «В конце концов кто-то заинтересовался Борисом и моим фильмом о нем. Я очень хочу, чтобы одесситы увидели его, и при первой же возможности передам в Одессу».

В 1985 г. Борис Лисаневич умер. Его дело продолжили его сыны – Александр, который живет в Катманду, и Михаил (живет постоянно в Индии); третий сын, Николай, живет в Копенгагене.

…Борис помнил свою Одессу, семью, которую уничтожила революция. Старший брат Григорий, участник Кронштадтского восстания, умер 1935 г. Второй брат, Михаил, погиб в Первую мировую. Третьему, Александру, удалось выехать во Францию, где его следы потерялись. Из большого рода остался только Борис, которому судьба уготовила большие дела.

«Что в вашей жизни вы любите и цените особенно?» – спросили как-то Бориса. Показывая рукой на далекие горы, джунгли и храмы Катманду, тот ответил: «Все это – игра. Только одно может быть достойным в этой жизни – насколько много людей вы сделаете счастливыми».

Сергей Королев
(1907–1966)
ученый и конструктор в области ракетостроения и космонавтики

Сергей Павлович Королев родился 12 января 1907 г. (30 декабря 1906 г. по старому стилю) в Житомире. Его родители, Павел Яковлевич и Мария Николаевна (урожденная Москаленко), были учителями. Их семейная жизнь не сложилась, и с трех лет мальчик воспитывался в Нежине у бабушки с дедушкой, Марии Матвеевны и Николая Яковлевича Москаленко. Мать Сережи училась на Киевских высших женских курсах и там же работала в канцелярии, навещая сына в свободное время. Когда женские курсы перевели в Саратов, мальчик надолго затосковал. Единственной связующей ниточкой для него стали письма: «Милая Мама, я о тебе скучаю и прошу писать, как твое здоровье, а то ты снилась мне нехорошо. Я ел за Вас блины и съел штук восемь, а перед этим штук пять… Аэроплан склеил, очень красивый…». От отца его напрочь отгородили. Попытка Павла Яковлевича отстоять свои права через суд закончилась лишь разрешением оказывать сыну материальную помощь. И это все. Никаких контактов!

Друзей-сверстников у Сережи не было.

Жизнь его в Нежине протекала буднично, скучно и однообразно. Рано научившись читать и писать, он открыл для себя увлекательную страну чисел и действий с ними – арифметику. Давалась она ему легко, как птице пение. «У него была исключительная память, – вспоминала впоследствии Мария Николаевна, – и он хорошо учился: упорно, настойчиво, без принуждения. Он легко запоминал наизусть. Кругом у соседей не было малышей, он не знал шума и возни ребячьей ватаги.


Играя один, он поневоле должен был проявлять инициативу, изобретательность, учился мыслить самостоятельно. Силу воли закаляли неудачи. Плакать не полагалось».

В 1914 г. семья Москаленко переезжает в Киев. В октябре 1916 г. его родители официально расторгли брак. Всего через месяц мать выйдет замуж за Григория Михайловича Баланина, инженера-электрика, получившего вскоре назначение в Одессу. Здесь Сережа поступает в первый класс Третьей одесской гимназии. Учеба платная, но для детей учителей – исключение, чем не преминула воспользоваться Мария Николаевна, потребовав от бывшего мужа соответствующую справку, которая была прислана незамедлительно. Человек интеллигентный, у которого любовь к сыну была выше семейных дрязг, Павел Яковлевич попытался помочь ему при малейшей возможности. Учиться в гимназии Сергею, однако, не довелось. Началась революция, на улицах Одессы стало крайне неспокойно, часто можно было слышать стрельбу. Гимназию закрыли. Выход – учиться самостоятельно. На том и порешили. Отчим (с двумя дипломами инженера по электрическим машинам, полученными соответственно в Германии и в Киевском политехническом институте) был наставником пасынку. Григорий Михайлович записал Сергея в модельный кружок портового клуба. Мальчик загорелся идеей построить планер.

Пришла пора получать официальное образование. В те годы заканчивающих среднее учебное заведение было принято обучать рабочей профессии. В 1922 г., после сдачи экстерном всех экзаменов, Сергей поступил в предвыпускной класс Первой одесской стройпрофшколы. Но его стихия – авиация. В 1923 г. в Украине было организовано Общество авиации и воздухоплавания Украины и Крыма (ОАВУК). Мальчик сразу же стал его членом, закончил сначала курсы пропагандистов авиации, а затем – теории и практики проектирования летательных аппаратов. Знания по планеризму Сергей черпал в основном из книг на немецком языке, которым он владел свободно (не без помощи отчима), и прочитал их десятка три. В июле 1924 года президиум Одесского отделения ОАВУК утвердил проект планера семнадцатилетнего конструктора – технические расчеты, двенадцать листов чертежей и пояснительную записку. В августе проект безмоторного самолета К-5 был признан годным для постройки и переслан в Центральную спортивную секцию в Харьков. Параллельно Сергей заканчивает стройпрофшколу. 16 августа 1924 г. получает свидетельство о среднем образовании, в котором значится, что Сергей Королев «сдал зачеты по политграмоте, русскому, украинскому и немецкому языкам, математике, сопромату, физике, гигиене труда, истории культуры, черчению, практическим работам в мас терских» и, кроме того, получил специальность каменщика и черепичника.

С осени 1924 года Сергей Королев – студент механического факультета Киевского политехнического института. Институт привлек Королева своим замечательным профессорско-преподавательским составом, тем, что в его стенах учился Игорь Сикорский, один из пионеров отечественного самолетостроения, наличием планерного кружка, а факультет – предполагаемой подготовкой авиационных инженеров. Для тех, кто не засвидетельствовал свое пролетарское происхождение, обучение было платным. Почти все студенты подрабатывали, где могли, благо лекции в институте начинались с 16 часов. «Встаю рано, – писал Сергей матери, – часов в пять. Бегу в редакцию, забираю газеты, а потом – на Соломенку, разношу. Так вот и зарабатываю восемь карбованцев».

В конце лета 1926 г. ректор КПИ В. Бобров сообщил студентам, что все его попытки открыть при механическом факультете авиационное отделение потерпели неудачу. И посоветовал тем, кто твердо решил получить авиационное техническое образование, перевестись в Москву – в Высшее техническое училище или в Военно-воздушную академию. С. Королев не колебался: аэромеханический факультет МВТУ им. Баумана (позднее этот факультет выделился в самостоятельный авиаинститут), специальность – самолетостроение.

В 1930 г. С. Королев заканючил МВТУ. Его дипломной работой стал проект легкого двухместного самолета собственной конструкции, научное руководство осуществлял Андрей Николаевич Туполев. После защиты диплома проект Королева – СК-4 – перешел в производственную стадию. Сергей дневал и ночевал в цехе вплоть до завершения работ. За штурвал СК-4 в первом полете сел летчик-испытатель Дмитрий Александрович Кошиц, пассажиром был сам конструктор – Сергей Королев. Испытание прошло успешно, только при посадке было повреждено шасси.

Годы учебы в МВТУ Сергей Королев совмещал с работой на заводах авиационной промышленности. Начав техником, он стал затем инженером-конструктором, испытателем первых образцов новых самолетов. Параллельно, в период 1928–1930 гг., он оканчивает школы летчиков-планеристов, пилотов-парителей, получив одно из первых в СССР свидетельств за № 12 пилота-парителя, а также Московскую школу летчиков.

Еще в 1929 г. на летном поле Всесоюзных состязаний в Коктебеле был испытан планер конструкции Сергея Королева и Сергея Люшина, названный ими «Коктебель». Пробный полет на планере совершил Константин Арцеулов, знаменитый ас, первым в России выполнивший на самолете преднамеренный штопор. Мало кто знает, что К. Арцеулов – внук замечательного художника-мариниста И. Айвазовского. Мать Кости, Жанна Ивановна, четвертая дочь художника, мечтала, чтобы сын пошел по стопам деда. Константин же стал и художником, и летчиком. Шесть тысяч часов провел в небе, испытывал первые военные истребители. И первые портреты легендарных летчиков – Михаила Водопьянова, Валерия Чкалова – принадлежали кисти художника Арцеулова.

И все же: почему планеры? Да потому, что на заре воздухоплавания конструкторы пытались строить летательные аппараты, основанные на принципах парения птицы. Развитие авиации шло через планеризм.

В октябре 1930 г. С. Королев выступил с новым планером СК-3, названным им «Красная звезда». Конструктор сам готовился к рекордному полету, но его свалил тиф. Полет совершил начальник летной части соревнований, известный летчик-испытатель Василий Степанченок. Во время полета в ста метрах от земли планер стремительно взмыл вверх и описал петлю Нестерова. Затем набрал высоту и повторил ее дважды. Во всем мире еще не летал в небе такой безмоторный самолет, на котором оказалось возможным выполнить «мертвую петлю». Но С. Королев не знал об этом. Тиф вызвал осложнения, потребовалась трепанация черепа.

С января 1931 г. жестокий приговор врачей – инвалидность. Мучительные головные боли. Но Сергей, не теряя времени, берется за изучение работы «Реактивный аэроплан» К. Циолковского, с идеями которого был знаком еще в студенческие годы. Вернувшись после болезни в авиапромышленность, С. Королев пополняет также число энтузиастов кружка Осоавиахима (Общество содействия обороне и авиационно-химическому строительству). Члены кружка были увлечены идеями создания ракетной техники и мечтали о полетах на другие планеты.

5 октября 1931 г. на аэродроме все того же Осоавиахима состоялась встреча С. Королева с Ф. Цандером. Фридрих Артурович, один из первых изобретателей реактивных двигателей, загорелся предложением Королева переделать бесхвостый планер БИЧ-8 в ракетоплан.

Это теперь каждый школьник знает, что за короткими словами «Як», «Ил», «Ан», «Ту», стоят фамилии прославленных генеральных конструкторов Яковлева, Ильюшина, Антонова, Туполева. А тогда… От планера к самолету, от самолета к космическому кораблю – так шло развитие авиации и космонавтики. Планеры Б. Черановского, удивлявшие всех необычностью конструкции и летными качествами, пилоты ласково называли «бесхвостиками». Но тогда никто из них не мог предположить, что этот «бесхвостик» станет прообразом космических кораблей! «Мы, молодые конструкторы (что греха таить), как к чудачеству относились к работе Сергея Павловича с ракетными двигателями, – признавался позже авиаконструктор, академик Олег Константинович Антонрв. – Нам, планеристам, которые мечтали об очень маленьких, очень экономичных двигателях для наших аппаратов, казалось чудовищным ставить на планер прожорливый реактивный двигатель, который был в состоянии работать всего секунды.

Разве могли мы тогда предвидеть, во что эти работы выльются через десятилетия?!».

Между тем С. Королев вплотную подошел к убеждению, что винтомоторная авиация исчерпала себя. Он поддерживал идею К. Циолковского: «За эрой аэропланов винтовых должна следовать эра аэропланов реактивных, или аэропланов стратосферы».

Авиация нуждалась в реактивных двигателях. Поэтому в 1931 г. в Москве и Ленинграде создаются Группы изучения ракетного движения (ГИРД) при Осоавиахиме. В эти группы входили пионеры отечественного ракетостроения и космонавтики – Ф. Цандер, М. Тихонравов, Ю. Победоносцев и др. Все работали на общественных началах, называя себя в шутку «группой инженеров, работающих даром». Увлеченный перспективами летательных аппаратов ракетного типа, С. Королев с такой энергией подключается к работе «бесплатников», что в июле 1932 г. его назначают начальником ГИРДа (в 25 лет!), правда, тоже на общественных началах. Основным местом работы Королева продолжал оставаться ЦАГИ – Центральный аэрогидродинамический институт им. Н. Е. Жуковского.

С этого времени раскрывается огромный организаторский талант С. Королева. ГИРДу предоставляют помещение – заброшенный подвал на Садово-Спасской ул., № 19 (на здании теперь мемориальная доска), и гирдовцы в кратчайший срок приводят его в порядок, на площади всего 650 м 2размещают 26 подразделений – проектные, производственные, испытательные (в том числе механический, слесарно-сборочный, сварочный цехи, стендовый и монтажный залы). С. Королев добивается финансирования проводимых исследований и разработок, а с августа 1932 г. – дополнительной поддержки Управления военных изобретений РККА (Рабоче-Крестьянской Красной Армии). Но сложности оставались. Об условиях работы ГИРДа позволяет судить сохранившаяся объяснительная записка С. Королева в финансовое управление РККА по поводу внеплановых приобретений: «Покупка пишущей машинки у частного лица была проведена с разрешения начальника Авиапрома. Покупка трансформатора (600 руб.), парового котла (2000 руб.) и воздушного компрессора была произведена потому, что на территории ГИРДа не было промышленной энергии. Мастерские работали от осветительной энергии, что недопустимо. ГИРД работает в подвале без какого бы то ни было отопления. При дровяных и электрических печах температура опускалась до 0°С». Вот в таких условиях, на энтузиазме, с человеческими потерями (в 1933 г. умирает Ф. Цандер) были созданы и запущены первые советские ракеты на гибридном («ГИРД-09», август 1933 г.) и жидком («ГИРД-10» ноябрь 1933 г.) топливе. Для расширения исследований, конечно же, усилий одной лаборатории было явно недостаточно. 21 сентября 1933 г. в Москве на базе МосГИРДа и Газодинамической лаборатории (ГДЛ) был сформирован Реактивный научно-исследовательский институт (РНИИ). С. Королев назначен заместителем начальника РНИИ, начальником – И. Клейменов, руководитель ГДЛ. Позже в стенах института С. Королев возглавлял отдел крылатых ракет, а с 1937 г. стал начальником группы ракетных аппаратов.

Даты, назначения, звания, должности – много их в биографии С. Королева. Среди светлых дней 27 июня 1938 г. – черный: арест. 27 сентября – закрытое судебное заседание и приговор: 10 лет исправительно-трудовых лагерей с поражением в правах на 5 лет и конфискацией имущества. Местом отбывания лагерного срока Сергея Павловича, как и других «врагов народа», стала печально известная Колыма. За облегчение его участи боролась семья, хлопотали прославленные летчики В. Гризодубова, М. Громов, авиаконструктор А. Туполев, хотя последний, кстати, сам находился за тюремной решеткой в стенах ЦКБ-29, созданного народным комиссариатом внутренних дел. Вместе с А. Туполевым в Москве на улице Радио, в переоборудованном под тюрьму здании ЦАГИ, находились знаменитые в авиационном мире конструкторы и инженеры В. Петляков, В. Мясищев, Р. Бартини и др.

С. Королев не сдавался. Он обращается в Верховную прокуратуру, лично к И. В. Сталину с просьбой пересмотреть его дело. 2 марта 1940 г. Сергея Павловича этапируют с Колымы в Москву и заключают в Бутырскую тюрьму. Четыре месяца томительных ожиданий и надежд на лучшее. 10 июля 1940 г. Особое совещание при НКВД под председательством Л. Берии определяет ему срок… 8 лет исправительно-трудовых лагерей. 13 июля С. Королев повторно обращается к И. В. Сталину: «Целью и мечтой моей жизни было создание впервые в СССР столь мощного оружия, как ракетные самолеты. Я могу доказать мою невиновность и хочу продолжать работу над ракетными самолетами для обороны СССР».

В сентябре 1940 г. ему изменяют меру пресечения на отбывание заключения в ЦКБ-29, которым руководил заключенный А. Туполев. С. Королев находился на грани полного физического истощения.


    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю