Текст книги "Взыскующие града. Хроника русской религиозно-философской и общественной жизни первой четверти ХХ века в письмах и дневниках современников"
Автор книги: авторов Коллектив
Жанр:
Биографии и мемуары
сообщить о нарушении
Текущая страница: 20 (всего у книги 49 страниц)
"Свет из тьмы
Над черной глыбой
Вознестися не могли бы Вот мое любимое!
Лики роз твоих,
Если б в сумрачное лоно
Не впивался погруженный
Темный корень их"[903]903
Последняя строфа стихотворения Вл. Соловьева: «Мы сошлись с тобой недаром, /И недаром, как пожаром, /Дышит страсть моя:/ Эти пламенные муки/ Только верные поруки/ Силы бытия.// В бездну мрака огневую/ Льет струю свою живую/ Вечная любовь./ Из пылающей темницы/ Для тебя перо Жар-птицы/ Я добуду вновь, // Свет из тьмы. Над черной глыбой/ Вознестися не могли бы/ Лики роз твоих,/ Если б в сумрачное лоно/ Не вписался погруженный/ Темный корень их.» В.С.Соловьев. Собр. соч., т.ХI, Брюссель. 1969, с.18—19.
[Закрыть]
Конечно, должен быть подвиг, но я понимаю, подвиг жизни на земле, через расцвет всех сил и всей красоты. Отдача себя миру и жизни не во имя свое, конечно, а во имя торжества света для него и для себя. Нет, я всегда приду к другому, чем ты. Лишь бы искренно и свободно идти, лишь бы было подлинното, к чему пришел, чтобы нашел человек самого себя в этом – тогда не будет убит ключ жизни в душе, и не будет она бесплодна. Не только в природе чтобы не было убийства и насилия, но в духе чтобы его не было! До свиданья, мой дорогой! Пиши скорее. Целую тебя крепко и нежно.
Твоя Гармося.
1911 год
238. Е.Н.Трубецкой —М.К.Морозовой[904]904
Впервые опубликовано с примечаниями А.Носовым //Новый мир, 1993, №9. Здесь письмо публикуется с сохранением старой орфографии для различения слов миръ и мiръ, ( ъ опускается)/ОР РГБ. 171.7.1а. лл.5-6 об.
[Закрыть] <5.01.1911. Рим—Москва>
№6
5 января 1911
Милая моя, дорогая и хорошая
Гармося, спасибо тебе за твое дорогое и хорошее письмо из деревни. Оно меня успокоило и потому, что твой отъезд в деревню объяснил мне промедление в письмах, и потому, что я из него увидал, что мое берлинское письмо не чрезмерно тебя взволновало и огорчило. Этому я особенно рад, потому что это мне ужасно развязывает язык, чтобы говрить с тобой в письмах безбоязненно, как я говорю с тобой с глазу на глаз.
Вот ты пишешь про свою любовь к "мiру", что это чувство должное. А знаешь ли ты, в чем тут недоразумение. В том, что здесь совсем нет мiра, а потому и нечего любить. А то, что мы называем мiром – только порыв и стремление создать мiр, пока еще не удавшиеся. Существа, борющиеся за существование, за счастье, за любовь – не образуют единого цельного мiра, а образуют хаос, ведь это две противополжности! Вот ты пишешь про свою сестру Лелю[905]905
Елена Кирилловна Вострякова (Мамонтова).
[Закрыть], что она несчастна. Оставляю в стороне сопоставление с тобой, потому что ты вовсе не несчастна. Но почему несчастна Леля? Вот оттого, что мiра нет, а есть хаос: она несчастнадля того, чтобы была счастлива другая женщина! Какой же это мiр: ведь мiр есть целое, мир, лад; а где нет целого, а есть только бесчисленное множество враждующих между собой дробей, там мiра нет!
А при этих условиях как возможно пантеистическое настроение; как оно может быть правдой, когда неправда самый пантеизм. Ведь переживать Бога, значит всеми фибрами ощущать, что этот, природный непросветленный мiр —безбожен.
Говоря о "любви к мiру", ты всегда разумеешь любовь, и именно любовь половую. Но на высших ступенях своих это чувство и в самом деле образует мiр, то есть создает нечто новое, чего здесь в самом деле нет, потому что оно приводит к самоотвержению, к победе над эгоизмом и к утверждению "мiра иного". А на низших, средних и вообще естественных ступенях половая любовь утверждает все тот же хаос, борьбу за существование. И горе побежденным. Закон этой любви тот, что Леля должна быть несчастна, чтобы другая была счастлива, что всякое вообще или почти всякое счастье построено на чужом несчастье. И горе побежденным. В мiре животных этот закон выражается во всеобщей кровавойборьбе из-за обладания любимым предметом. А у людей – сердечные муки, которым часто предпочитают смерть.
Если "погрузиться в мiр" всецело, то нужно воспринимать весь мiр целиком, а не небольшой уголок, где встречаются две любящих души. А чувствовать и воспринимать целиком весь ужас всеобщей беспощадной непрекращающейся борьбы, составляющей здешнее, к счастью никому не дано, иначе бы люди не вынесли жизни. Только оттого мы ее выносим и любим, что не слишком погружаемся в мiр, а или смотрим на него поверхностно, или воспринимаем "мiр иной".
Я увлекся спором с тобой и забыл, что ты можешь подумать, что мое настроение очень мрачное! Совсем нет, ангел мой дорогой, милый и хороший. Душа полна нежности и ласки к тебе и любовью. Но люблю я тебя по-своему и люблю твой дорогой образ – в мiре, там, где в самом деле есть мир. И хочу от души, чтобы твоя душа утверждалась там, т.е. в мiре, не в хаосе. Пусть хаос вылетит в дымовую трубу, где он шумит!
Прощай, моя дорогая. Целую тебя крепко.
239. М.К.Морозова – Е.Н.Трубецкому[906]906
Ранее опубл. с комментариями А.Носовым //Новый мир, 1993, № 9. /ОР РГБ, ф.171, 7б, лл. 28-29.
[Закрыть] <7.01.1911.Москва – Рим>
№ 5й
7го янв<аря>
Милый и дорогой мой Женичка! Очень хочется написать тебе сегодня о моей жизни, впечатлениях и событиях. Какой ты гадкий, мой друг, что так мало пишешь! Олимпиец ты этакий, гербарий ты неисправимый! Не сердись, ангел мой, я очень добродушно браню тебя, но не бранить тебя нельзя. Про мое настроение скажу тебе, что оно в общем светлое, тихое и доброе. Очень, очень важно мне получать от тебя письма, и потому особенно я нахожу эгоистичным с твоей стороны, что ты мало пишешь. Ты понимаешь, как каждая твоя строчка поддерживает мне душу. Часто просыпаюсь рано, всегда думаю о тебе, плачу и тоскую, но мрак и отчаяние редко охватывают. Как-то, где-то есть много веры и надежды! Бывают минуты мрака, конечно, но еще чувствую себя в силах пока. Что будет дальше, не знаю! Сейчас я как-то особенно увлекаюсь чтением Евангелия и чувствую неудержимое влечение к философии. Вообще тянет ко всему объективному, отвлеченному, хочется погрузиться в сферу мысли. Философия всегда была моей спасительницей и убежищем в трудные минуты. Видишь, что кроме тебя у меня есть спаситель, и единственный, к которому я советую тебе меня ревновать! Хотя ты гордо мне объявил, что я тебя ничем не испугаю. Но к этому я тебе не советую относиться с презрением – это неуловимый соперник, но вовсе не безопасный! Думаю начать с моего милого Канта. Перечту "Крит<ику> практич<еского> разума", потом хочу прочесть "Микрокосм" – Лотце[907]907
Лотце Рудольф Герман (1817—1881) – немецкий философ, врач. Его основное сочинение—"Микрокозм", ч.1—3, М., 1866—67. В начале нашего века его труды активно популяризировал С.Л.Кобылинский, брат поэта Л.Кобылинского (Эллиса), который часто бывал в доме М.Морозовой и получал от нее материальную помощь
[Закрыть], и Гегеля после! Что ты думаешь? С увлечением приготовляюсь взяться за это. Как видишь, некоторый запас огня будет перенесен на эту работу. Я очень озабочена вопросом о поездке за границу с Микой. Он в общем очень поправился. Конечно, я поеду, если нужно, и поеду туда, куда велят. Но мне ужасно не хочется ехать. Главное, просто ужасает мысль ехать на юг и к морю – я там с ума сойду! Я могу вынести весну, юг, море только с тобой вместе, а одна, когда ты далеко, видеть всю эту красоту и поэзию – гореть, кипеть и быть одной – этого я не могу себе представить. Я там или заболею, или, что еще хуже, убегу к тебе! Этого я очень боюсь! Будь совершенно покоен, мой друг, что я этого ни за что не допущу. Если уж нужно будет ехать, то поеду куда-нибудь подальше от тебя, подальше от соблазна! Чтобы и духу его не было. Будь спокоен, моя радость, слишком дорога мне твоя душа, слишком люблю я твою милую, светлую душу! Слишком мне хочется, чтобы успокоилась В<ера> А<лександровна>. Пиши ради Бога о ней почаще. Что она, лучше ли ей? На будущей неделе посоветуюсь со Шварцем, и решится вопрос о поездке. Раньше я как-то обо всем этом не думала, когда ты был здесь, а когда тебя нет, то я чувствую, какой огромной силы ключ я в себе заперла, и понимаю, что должна с ним обращаться осторожно. Вообще будь покоен за меня, силы я в себе чувствую немало. Их мне дает бесконечная моя благодарность к тебе и, конечно, к Богу, который послал мне такой светоч. Вот и сейчас хотела написать очень сериоезно о моем мудром житии, а не могу быть сериоезной, все разливается в какой-то улыбке, хочется прыгать, носиться, и вся душа залита ярким, ослепительным сиянием. И все это только от мысли о тебе, от того, что ты есть, что ты такой прекрасный, и что такая безумная радость будет тебя увидать! Вот что на дне этой мудрости! А так, видит Бог, что тудно найти человека сериознее и добродетельнее меня. – Ну довольно болтовни. – На днях я пережила сильнейшее впечатление. Я провела вечер с В.М.Васнецовым[908]908
В коллекции М.А.Морозова и М.К.Морозовой было несколько работ В.Васнецова, позже переданных М.К.Морозовой Третьяковской галерее.
[Закрыть]. Какой это удивительной силы ума и самобытности человек. Сколько в нем жизни и огня. Я была в восторге от него и думаю, что даже больше буду теперь любить его вещи. Больше буду верить в их подлинную, горячую жизненность. Хотя в существе своем он слишком догматичен и тяжел и деспотичен, наверно. – У нас в издательстве – драма. Рачинский совсем болен. К моему ужасу, он избрал меня своим другом и рвется ко мне неудержимо[909]909
Мамонтовы и Рачинские состояли в свойстве: Г.А.Рачинский был женат на двоюродной сестре Маргариты Кирилловны, Татьяне Анатольевне Мамонтовой. Сестры последней, Наталья и Прасковья, были по очереди замужем за Александром Константиновичем Рачинским. См. Публикацию Александра Носова переписки Е.Н.Трубецкого и М.К.Морозовой «Наша любовь нужна России» //Новый мир, №9—10, 1993.
[Закрыть]. Слава Богу, сейчас его засадили дома. Пока для дела это неважно, но в будущем, если это не изменится, то придется искать кого-нибудь. К сожалению, наше дело является для него центром жизни. Все его чувства и мысли вертятся кругом этого всего. Пока мы осторожно его обходим и конфиденциально все с Сергеем Никол<аевичем> решаем. Читаю твоего «Григория VII» – очень интересно. Умоляю тебя написать подробно о твоем здоровье, помогает ли вегетарианская диэта, пьешь ли часто соду? Все напиши. Что твоя работа? Если ты действительно будешь работать так, как пишешь, т.е. 6 час<ов>, то это хорошо. Тогда и немного шляться можно. Радуюсь, что ты видишь такую красоту. Я ее как-то сейчас переживаю. Так и вижу Виа Аппиа, и особенно красив вид на Рим против Пинцио. Что ты скажешь об Аполлоне[910]910
Видимо речь идет о статуе Аполлона из собрания Ватиканского музея – мраморной римской копии с работы древнегреческого скульптора I в. до Р.Х. мастера Леохара
[Закрыть]? Неужели он не прекрасен, по-твоему? Действительно живой носитель муз! Вся красота искусства как-то в нем живая и красота человека. Что тебя там особенно сейчас поражает и захватывает? Напиши обо всем, а то я больше писать не стану и настроение изменится. До свидания, мой ангел, Христос с тобой. Целую очень, очень крепко.
Твоя Гармося.
240. Н.А.Бердяев – В.Ф.Эрну[911]911
Архив Эрна, частное собрание, частное собрание, ф. Бердяева, л. 1. В Пятигорск.
[Закрыть] <10.01.1911. Москва – Пятигорск>
10 января 1911 года. Москва
Дорогой Владимир Францевич!
По получении Вашего письма переговорил с Челпановым. Он не знает, получен ли ответ, по поводу Вашей командировки[912]912
См. примеч. к п. № 208.
[Закрыть], но обещал через неделю навести об этом справки. Тогда сообщу Вам.
Отчего ничего не пишете о своем здоровье?[913]913
В.Эрн с 1905 г. был болен нефритом, от которого несмотря на постоянное лечение скончался 28 апреля 1917 г. «Эрн рассказывал, как в студенческие годы в Москве он соединился с друзьями, такими же как и он революционерами. Они наняли сарай, где работали и спали на дощатом полу с большими щелями. Там он страшно разболелся и нажил себе хронический нефрит. Со временем его убеждения переменились, и он осуждал этот период. Несмотря на плохое здоровье, он всегда был веселый и радостный.» Лидия Иванова. Воспоминания. Книга об отце. Париж, Атченеум. ш1990, с. 51.
[Закрыть] Пора Вам уже возвращаться в Москву. Соловьевское заседание назначено на десятое февраля[914]914
Речь идет о заседании МРФО, посвященном 10-летию кончины В.С.Соловьева, которое состоялось 10 февраля 1911 г. в актовом зале Университета Шанявского. В программе было четыре доклада: Бердяева, Вяч.Иванова, Блока и Эрна.
[Закрыть]. Беда у нас с бедным Григорием Алексеевичем. Ему настолько сделалось плохо, что его отвезли в Ригу на поправку[915]915
Г.А.Рачинский после перенесенного им микроинсульта и нервного кризиса находился на излечении в клинике нервных болезней д-ра Э.Э.Соколовского в Риге.
[Закрыть]. Мы остались вдвоем с Сергеем Николаевичем и ждем Вашего возвращения[916]916
В.Ф.Эрн находился в это время на лечении в Пятигорске.
[Закрыть]. Из новых событий нашей жизни могу указать на то, что мы (я и Л<идия> <Юдифовна>) очень подружились с Флоренским[917]917
Через много лет Н.Бердяев дает старому другу иную характеристику:
«В Москве я встретил у С.Булгакова П.Флоренского, человека очень оригинального и больших дарований. Это одна из самых интересных фигур интеллектуальной России того времени, обращенных к православию. С П.Флоренским у нас было изначальное взаимное отталкивание, слишком разные мы были люди, враждебно разные. Самые темы у нас были разные. Если от Мережковского меня отталкивала двойственность, переходящая в двусмысленность, отсутствие волевого выбора, злоупотребление литературными схемами, то от Флоренского отталкивал его магизм, первоощущение заколдованности мира, вызывающее не восстание, а пассивное мление, отсутствие темы о свободе, слабое чувство Христа, его стилизация и упадочность, которую он ввел в русскую религиозную философию. В Флоренском меня поражало моралное равнодушие, замена этических оценок оценками эстетическими. Флоренский был утонченный реакционер. Подлинной традиционности в нем не было. Об его книге „Столп и утверждение истины“, книге блестящей, имевшей большой успех и влияние в некоторых кругах, я написал статью под названием „Стилизованное православие“. За эту статью на меня очень нападали. В книге Флоренского чувствовалась меланхолия осени, падающих осенних листьев. Флоренский был универсальный человек, он талантливый математик, физик, филолог, оккультист, поэт, богослов, философ. Наиболее ценной мне казалась психологическая сторона книги, самая замечательная глава о сомнении. Но я не нахожу, чтобы у него был специфический философский дар. У него можно найти элементы экзистенциальной философии, во всяком случае, экзистенциального богословия. Чувствовалась при большой одаренности большая слабость, бессильная борьба с сомнением, искусственная и стилизованная защита консервативного православия, лиризм, парализующий энергию, преобладание стихии религизного мления. В Флоренском и его душевной структуре было что-то тепличное, отсутствие свободного воздуха, удушье. Он был во всем стилизатор, говорил искусственно тихим голосом, с опущенными вниз глазами. В своей книге он борется с самим собой, сводит счеты с собственной стихийной натурой. Он как-то сказал в минуту откровенности, что борется с собственной безграничной дионисической стихией. Одно время он пил. В Флоренском было что-то соблазняющее и прельщающее. В этом он походил на В. Иванова. Он был инициатором нового типа православного богословствования, богословствования не схоластического, а опытного. Он был своеобразным платоником и по-своему интерпретирвал Платона. Платоновские идеи приобретали у него почти сексуальный характер. Его богословствование было эротическое. Это было ново в России. Он также по-своему ждал новой эпохи Духа в христианстве, но был связан и скован. От Флоренского пошла и софиология, хотя он не разработал и не развил ее так, как потом С.Булгаков. Творческая инициатива во многом принадлежала Флоренскому. Но центральной фигурой православного возрождения ХХ века был С.Булгаков.»Н.А.Бердяев.Самопознание. М. 1991, с.160—163.
[Закрыть]. Приезжайте поскорее, если здоровье позволяет. Очень ждем. Привет от нас Евгении Давыдовне[918]918
Со своей будущей женой, Евгенией Давыдовной Векиловой, дочерью подполковника в отставке, В.Эрн познакомился в 1903 году в Царских Колодцах (Тифлисская губ.) на свадьбе своего брата, Николая Францевича, и Марии Давыдовны Векиловой, сестры Е.Д.Векиловой. Это обстоятельство вызвало определенные сложности, когда В.Эрн и Е.Векилова решили обвенчаться, так как согласно канонам Православной церкви брак со свояченицей не дозволяется. В конце концов они все-таки были обвенчаны 28 января 1907 года в церкви при Академии Генерального штаба. Совершил венчание о. Георгий Шавельский, будущий Протопресвитер армии и флота, глава всего военного православного духовенства.
[Закрыть]. Л<идия> Ю<дифовна> очень Вас приветствует.
Любящий Вас Николай Бердяев.
241. С.Н.Булгаков – А.С.Глинке[919]919
РГАЛИ, ф.142, ед.хр.198, оп.1, лл.132. Из Москвы в Симбирск.
[Закрыть] <11.01.1911.Москва – Симбирск>
11 января 1911 г.
Дорогой Александр Сергеевич!
Мне не нужно выражать Вам радость, которую я испытал по получении благой вести от Вас. Слава Богу, все устрояющему.
Пишу кратко, чтобы не задерживать ответом. В Нерви (Италия)[920]920
Курорт в окрестностях Генуи.
[Закрыть] живет сейчас для поправки после такой же болезни, что и у Ольги Федоровны[921]921
Жена А.С.Глинки(Волжского), страдавшая болезнью печени.
[Закрыть], наш близкий человек, бывший кореизский доктор Константин Васильевич Волков (он пользовал еще в Крыму Толстого). Он – человек сердечный, энергичный и разумный, и ему уже лучше. Я думаю, что он, по моей просьбе и встретит, и поможет всячески устроиться Ольге Федоровне. Кажется, он еще некоторое время там пробудет. Там постоянно практикует член 2-ой Государственной Думы, еврей Мандельберг[922]922
Мандельберг Виктор Евсеевич (1870—19..?), врач—терапевт, социал-демократ. Окончив медицинский ф-т Киевского университета (1893), поселился в СПб; в 1899 за пропаганду среди рабочих был выслан в Восточную Сибирь. В 1907 был избран от г. Иркутска депутатом в Государственную Думу (2-го созыва). Ссылаясь на свою принадлежность к РСДРП, уклонялся от совещания с прочими евреями-депутатами по вопросам, касавшимся гражданских прав евреев. Привлеченный к процессу группы депутатов социал-демократов, удалился в Италию. Еврейская Энциклопедия, тХ.
[Закрыть]. Врач он, кажется, опытный, и человек, для своего внешнего положения, мягкий и недурной. Очевидно, там есть и русские, или по крайней мере, говорящие по-русски. Я с Волковым не списывался, но могу это сделать немедленно, да это даже и излишне.
Эрн в отъезде, кажется, болеет, но средне. Григорий Алексеевич "болен", как во дни «Северного Сияния»[923]923
См. примеч. к п. № 100.
[Закрыть], и вносит величайшую сумятицу в дела издательства «Путь», которого «заведующим» он избран, отчасти избрал сам себя (говорю это, конечно, без всякого осуждения, констатируя факт, ведь Вы его знаете). Получить что-либо от него невозможно, потому и рукописи придется ждать до возвращения. Бердяев между небом и землей[924]924
В описываемый период Н.Бердяев переживал большие трудности в связи с родительской усадьбой, которая дожна была быть продана за долги.
[Закрыть], но мил и благодушен. Дела вообще трудные.
Писал ли я Вам, что Свенцицкий все больше выныривает в газетчине, но тон <нрзб> прежний[925]925
См. напр.: В.Свенцицкий. Христианство и «половой вопрос». (По поводу книги В.Розанова «Люди лунного света».) //Новая земля. 1911. № 3—4.
[Закрыть]. Целую Вас.
242. Н.С.Богатурова[926]926
Багатурова Надежда Сергеевна—семейная подруга Эрнов.
[Закрыть] – Е.Д.Эрн[927]927
Архив Эрна, частное собрание.
[Закрыть] <11.01.1911.Москва – Пятигорск>
<…> я надеюсь очень скоро (ведь Володя говорил в середине января) увидеться самолично и все узнать из философских уст аргументированного ученого <…>
Теперь сплетни:
Ольга Ивановна Зарубина выходит замуж за Василия Михайловича Гиацинтова, Павлушина друга. <…>
243. Е.Н.Трубецкой – М.К.Морозовой[928]928
Впервые опубл. с комментариями А.Носовым //Новый мир, 1993, № 10. / РО РГБ ф.171, 7б, лл. 28—30.
[Закрыть] <12.01.1911. Рим – Москва>
№ 8
12 Января 1911
Милая моя хорошая, прекрасная и дорогая Гармося,
Так много хочется тебе сказать, что не знаю, с чего начать. Получил твой №5 и ужасно доволен твоим настроением, бодрым и даже слегка игривым. Я так надеялся на моего хорошего и милого Ваньку-Встаньку, что ты духом надолго упасть не можешь и сейчас же опять выпрямляешься. С волнением буду ждать, что скажет Шварц про Мику. Я тоже думаю, что для тебя Москва, где ты можешь заняться, – куда лучше, чем Ривьера, где ты обречена бездействию. Волнует меня и вопрос об издательстве и Рачинском. Получила ли Маруся мою открытку? Что касается твоей философии, то крайне удивлен выбору такой рационалистическской суши, как Гегель, Лотце же не знаю. Уж лучше прочти ты сначала Куно Фишера – «Историю философии после Канта». Думаю, что тебе Шеллинг во всяком случае роднее Гегеля. У меня тут сильные переживания – как-то вдруг и Рим и работа о Соловьеве сошлись в одно, и не случайно. Пишу я как раз про соединение церквей и папизм Соловьева и все вспоминаю, что он не был в Риме. А между тем какое откровение Рим о католицизме, как тут каждый камень вопиет о его духе. Вижу я тут громадные храмы – Петра, Павла, Мариа Маггиоре – все без малейшего религиозного настроения – мраморно-золотые, великолепные дворцы, выстроенные папами для Бога. На всех сводах папские гербы – сочетание «ключей царствия Божия», вошедших в герб – с гербами римских аристократических фамилий, из коих папы выбирались. Обхожу дворцы этих фамилий – Боргчесе, Цолонне, Дорио-Памфили – и узнаю в них тот же мрамор и золото, тот же стиль и дух, те же гербы, как во храмах. Выстроили для Бога дворцы, а Бог в дворцах не живет, и народ это почувствовал. Отсутствие молящихся гнетущее, давящее. Сегодня был в соборе Павла в день поминовения обращения Павла. Храмовый праздник, торжественное богослужение. И что же – не было и сотни молящихся, меньше, чем у нас в захудалой деревенской церкви в воскресенье, и все больше любопытные из туристов. А собор в полтора раза больше нашего храма Спасителя, и в нем торжественный парад духовенства – без верующих. Вот что сделала «Теократия» и та внешняя власть, которую Соловьев считал условием действующего христианства. Сколько раз я убеждал Соловьева поехать в Рим, но он, кажется, просто боялся. А будь он здесь – гораздо раньше кончилась бы его «Теократия» и глубже бы он оценил православие, которое сделало одно великое дело: положило грань между мистическим и здешним, не дало ему слиться с мирским, презрело храмы-дворцы и ушло на Афон – созерцать свет горы Фавора, тот самый, что ни в дворцах, ни в хижинах Петровых не умещается. И этим спасло веру. Ибо что же остается от веры, если вынуть из нее мистическое? Кто поверит в царствие Божие, если ключи к нему – принадлежность папского и аристократического гербов? Вот тебе вкратце, душа моя, мои последние впечатления. Ах, хотелось бы тебе показать все это, чтобы ты это со мной пережила. Всего труднее не делиться с тобой ежечасно всем этим. И читать тебе не могу, что пишу. А теперь – подвожу итог главы и чувствую, что опять выходит что-то значительное, потому что перо волнуется и переживает подъем. Ну прощай, душа моя, крепко тебя целую.
244. М.К.Морозова – Е.Н.Трубецкому[929]929
Впервые опубликовано А.Носовым // Новый мир, 1993, №10, с.176.
[Закрыть] <14.01.1911. Москва – Рим>
№7
14 января
Дорогой друг Женичка!
Как я рада, что мое письмо из деревни не пропало. Сегодня Маруся получила твое письмо, и я получила №7й, спасибо, милый друг, за оба твои письма. Маруся также очень обрадовалась. Посылаю тебе повестку на заседание философского кружка сегодня. Теперь предполагается целый ряд рефератов кружка. Я очень рада, что эти собрания сами собой возрождаются, без моего усилия. Значит, они нужны[930]930
В доме М.К.Морозовой помимо религиозно-философских собраний с 1905 г. устраивались литературно-музыкальные вечера, один из их постоянных участников вспоминает: «Она приглашала несоединимые, вне ее дома не встречавшиеся элементы: для „дружеских“, интимных чаев с музыкой и разговорами <...> я стал встречаться в ее салоне с людьми, доселе меня ненавидевшими: профессорами Лопатиным, Хвостовым, Сергеем Трубецким, Фортунатовым, Кизеветтером...» (Андрей Белый. Начало века, с.505). Со временем из этих вечеров выделился «философский кружок», где с регулярными рефератами выступали отечественные и зарубежные докладчики. Цель кружка состояла в том, чтобы «дать возможность приезжающим из-за граниницы, окончившим там университет, прочесть доклад» (Морозова М.К., Воспоминания, с. 104, цит. по:Александр Носов// Новый мир, №10, 1993, с. 211). Список некоторых докладчиков, выступавших в кружке, их докладов и рефератов см. вПриложении 3.
[Закрыть]. В эти дни много думаю о планах школы, о способах внести и создать в ней дух соответствующий нашему направлению[931]931
Неподалеку от своей усадьбы Михайловское, в селе Белкино Калужской губ. М.К.Морозова открыла школу для крестьянских детей. См. прим. к пп.
[Закрыть]. Пока это все еще очень неопределенно, потому тебе не сообщаю. Как только что-нибудь выяснится, сообщу тебе. Делать что-нибудь по заведенному и заведомо ложному порядку – не хочется и начинать. Хочу верить и надеюсь, что удастся внести и воплотить что-нибудь свое, особенно дорогое. Очень радуюсь, что ты доволен изданием Киреевского и что он так нужен. Вот когда мы соберем всехрусских мыслителей, то можно подумать и об изданиях для народа. Вот два очень важных и нужных дела. Сейчас мы обдумываем сборник Соловьева[932]932
Речь идет о сборнике «О Владимире Соловьеве», готовившемся к изданию «Путем» к 10-летию кончины философа Е.Н.Трубецкой опубликовал в нем две статьи: «Личность В.С.Соловьева» (позже вошедшая в книгу «Миросозерцание В.С.Соловьева») и «Владимир Соловьев и его дело», текст который был прочитан на заседании Психологического общества на заседании памяти Вл.Соловьева 6.11.1909, см.: Вопросы философии и психологии, 1910, кн. 106(1), с.126.
[Закрыть]. Напиши мне, какие две твоих статьи пустить? Если первой твою первую главу книги (характеристику), то мне нужно дать тогда мою рукопись? А второй поместить то, что ты читал в Психолог<ическом> Общ<естве>? Так целиком, или ты там что-нибудь переделаешь? Все это нужно знать скорее, т.к. скоро начнем печатать сборник. Волжского в нем не будет. Я совсем поправилась и чувствую себя хорошо. Настроение покойное. Я радуюсь. что твоя работа идет. Надеюсь, что В.А. теперь будет отдыхать как следует. Как это у тебя нет твоей комнаты, не мешает ли это тебе и не утомляет ли? А как здоровье? До свиданья.
Крепко целую.
245. Е.Н.Трубецкой – М.К.Морозовой[933]933
ОР РГБ ф.171, 7б, лл. 31—34.
[Закрыть] <17.01.1911. Рим – Москва>
№9
17 Января
Милая и дорогая Гармося!
Все мои попытки найти в Риме спокойствие для Верочки и для меня рухнули внезапно и совершенно неожиданно. Я чувствую себя точно раздавленным. Верочка все узнала сама, каким-то ясновидением, с такою точностью, что даже определила срок и прямо указала на прошлую весну,когда это произошло. Она все угадала по внутренним переменам в моей душе, все чувствовала, о какой тайне я умалчиваю, но не решалась сказать из-за сомнений. И в этом причина, почему ничто не могло помочь ее душевной боли. Вдруг вчера прорвало, и она мне сказала это à боут портант[934]934
в упор (фр.)
[Закрыть] . Я долго молчал, пораженный громом, а потом не мог не сказать всю правду. Все мое нутро восстает против лжи, которая мне окончательно невыносима, а в данном случае исовершенно невозможна.
Теперь она в ужасном состоянии, потому что как ни страшно это внутренно сознавать, услышать подтверждение – все-таки еще ужасней.
Теперь она второй день ничего не ест, больна совершенно; все это пребывание в Риме меня тревожит какой-то сухой, упорный и не прекращающийся кашель.
Дорогая моя, милая, хорошая, из глубины отчаяния моего пишу тебе и молю тебя: помоги мне! Верю в душу твою и в силу любви твоей ко мне, оттого и молю. Я чувствую, что если я все оставлю по-прежнему, то убью ее и погибнет и моя душа. Друг ты мой дорогой, помоги, сделай то, что я тебя просил сделать в минуту жизни трудную!
Пойди к Антонию в Донской[935]935
См. примеч. к дневниковой записи А.Ельчанинова от 18.10.1909.
[Закрыть] ; а если его нет – за Троицкой лаврой есть сердцеведец, Алексий[936]936
Алексий, схиеромонах – духовник Зосимовой пустыни, ослепший в последние годы жизни. 5 ноября 1917 г. на Соборе Российской Церкви он перед иконой ВладимирскойБожией Матери в храме Христа Спасителя вынул жребий с именем митрополита Тихона Беллавина, определив избрание его Патриархом Всероссийским.
[Закрыть] , кажется (мой брат Гриша[937]937
Трубецкой Григорий Николаевич (1873-1929) – дипломат, публицист, участник Собора 1917—18 г., младший брат С. Н и Е.Н.Трубецкого, умер в эмиграции.
[Закрыть] знает). Я дошел до того, что не доверяю больше себе: мне не человеческий нужно голос услышать, а божеский и подчинить свою волю ему. Пусть святой какой-нибудь человек скажет, что тут делать и мне и тебе. Пусть будет нам всем троим Божья помощь.
Я знаю одно, что нельзя больше лгать, надо покаяться и сделать правду. Но как ее сотворить так, чтобы была действительно полная правда? Где то, что спасет и ее, и твою, и мою душу? Как дальше устроить свою жизнь, чтобы собственная моя вера не жгла мукой и чтоб не строить моего благополучия на таком несчастье. Дорогая моя, мне нужен выход, и такой, который спасал бы также и твою душу, перед которым бы и ты преклонилась бы.
Ах дорогая моя, береги ты свою душу и не делай ей зла. И не может сделать ей зла то, что ты сделаешь из любви к моей душе. Будь я в Москве теперь, сам бы пошел к Антонию, а теперь не к кому. Но чувствую всеми силами то, что говорил тебе и перед отъездом. Буду говеть перед Пасхой; и если тогда не принесу к алтарю твердого намерения исправиться, в чем грешен, то не будет мне это во спасение. И буду оттого безгранично несчастен. Дорогая моя, – горячая страстная любовь к тебе говорит во мне. Нужно спасти и твою и мою душу. И для спасения не может быть нам нужно разное. Крепко тебя целую.
246. Н.А.Бердяев – Вяч. Иванову[938]938
РО РГБ, ф.109.13.48, л.14, открытка.
[Закрыть] <19.01.1911. Москва – СПб>
Москва, Волхонка, "Княжий Двор"
19.
Дорогой Вячеслав Иванович!
Молю Вас как можно скорее выслать по моему адресу тезисы Вашего доклада о Вл.Соловьеве. Заседание назначено на 10 февраля[939]939
Речь идет о заседании МРФО, посвященном десятилетней годовщине смерти Вл. Соловьева
[Закрыть], уже взята зала. Необходимо сейчас же подавать прошение градоначальнику с тезисами. Откладывать нельзя, т.к. потом сойдет [?] масленница и первая неделя Поста. Кроме Вас участвуют еще Блок, Эрн и я. Моя тема – проблема Востока и Запада у Соловьева. Приехать в Москву Вам следовало бы не позже 9 февраля. Все мы счастливы будем Вас видеть. О многом важном хочется поговорить с Вами по-новому. Мне радостно, что свидание наше уже близится. Привет Вам от Л<идии> Ю<дифовны>.
Целую Вас любовно
Ваш Ник. Бердяев
247. М.К.Морозова – Е.Н.Трубецкому[940]940
Ранее опубл. с комментариями А.Носовым //Новый мир, 1993, № 10. / РО РГБ ф.171, 7б, лл. 35—36.
[Закрыть] <19.01.1911. Москва – Рим>
№8
19 янв<аря>
Дорогой друг! Получила твое письмо – 7 е , спасибо большое за него. Ты только ничего не пишешь о своем здоровье, подробностей, как я просила. Что В<ера> А<лександровна>, напиши о ней? Ты наверно знаешь о циркуляре Кассо из газет[941]941
Кассо Лев Аристидович(1865—1914)—юрист, министр народного просвещения с осени 1910 до конца 1914 г., совместно с премьер-министром Столыпиным издал от имени Совета Министров распоряжение, временно запрещавшее собрания в стенах высших учебных заведений, что означало не только прекращение разрешенных ранее сходок, но и ликвидацию всех легальных студенческих организаций. 16 января 1911 от имени совета министров во все университетские советы был разослан циркуляр, предписывающий принять меры «для установления действительного надзора за учащимися», далее следовало предупреждение, что в случае неисполнения требования министерства это «приведет общегосударственную власть к необходимости принятия особых мер к упорядочению внутренней жизни высших учебных заведений» (Русские ведомости, 1911, 16 и 17.01). Это было прямым покушением на остатки университетской автономии, в частности на их экстериториальность. В ответ последовали массовые протесты студентов ипреподавателей. См. последующие письма и примечания.
Ответом на циркуляр Кассо был протест в самых широких студенческих и профессорских кругах. Перед дверями аудиторий становились группы студентов, которые не пропускали «срывателей», студентов, желавших слушать лекции. После рождественских каникул волнения вспыхнули с новой силой. На территорию университетов была введена полиция. В знак протеста ректор Московского университета А.А.Мануйлов, проректор Минаков и помощник ректора Мензбир подали в отставку. В ответ они были не только уволены со своих постов, но и отрешены от должности профессоров. В знак солидарности с ними несколько десятков профессоров и приват-доцентов Московского университета также подали в отставку. Сопротивление студентов шло до конца февраля. К концу марта забастовка почти везде закончилась, сломленная государственным насилием и репрессиями студентов, участвовших в беспорядках, митингах и публичных протестах.
[Закрыть] . В университете тревожно! Веня[942]942
Хвостов Вениамин Михайлович (1868—1920) – юрист, профессор Московского университета. Занимал консервативную позицию в отношении к новейшим западным течениям философской мысли. Ф.Степун приводит шутливое свидетельство поэта и юмориста Эллиса (Л.Л.Кобылинского) о тои что Хвостов исчислял прочитанные им книги аршинами. Возвращаясь с дачи, он торжественно объявлял: «А я, знаете ли, за дождливое лето три с половиной аршина прочел, славно поработал».
[Закрыть] говорит, что если возникнут беспорядки, то Мануилов[943]943
Мануилов Александр Аполлонович (1861-1929) – профессор-экономист, член ЦК партии Народной свободы, в 1908-11 ректор Московского Университета. Выел в отставку в знак протеста против притеснений студенчества.
[Закрыть] и К° подадут в отставку и тогда начало конца автономии. Если университету придется это переживать, тяжело тебе будет, и особенно там вдали. Я очень рада, что ты так живо переживаешь в Риме все крушение теократии. Это очень важно, может быть, пережив эту картину так сильно, ты напишешь что-нибудь очень перечувствованное. Вообще дай Бог, чтобы все это время дало тебе как можно больше. Вообще мысль о грани между здешним и мистическим – твоя основная мысль и исходная точка твоей критики. Весь твой Соловьев, весь «Григорий VII» на этом построен. Тебе сейчас Рим все это ярко уясняет, а мне очень ярко это все дает твой «Григорий VII». Для философского анализа, для познания – эта мысль о грани между двумя мирами очень удовлетворяет. В самом деле, насколько же не соответствует миру умопостигаемому наш естественный мир. Чтобы разобраться в том и другом, где кончается одно и начинается другое, необходимо строго разграничивать. Но, по-моему, в религиозной сфере это как-то недостаточно. Нельзя служить Богу и мамоне. С одной стороны, презирать мир, предписывать насилием аскетизм, а с другой стороны, бежать за властью, силой, корыстью. Разве может не погибнуть подобное начало само по себе. И очень понятно, что католицизм гибнет, как ты пишешь! В этом смысле, как понимал католицизм, необходимо уйти внутренно на Афон, действительно положить внутреннюю грань между двумя мирами, чтобы спасти святое. Но тут-то и наступает самое важное: любовью надо снимать эту страшную грань, надо делать то, что делал Христос. Недаром же он не сидел на Афоне, а дни и ночи бился с людьми. Никому насильственно ничего не предписывал, а путь к свету указал через свободное, внутренне преображение. В этом смысле православие по духу куда ближе к Христу. Никому оно ничего с ножом к горлу не предписывало и внешнему закону не поклонялось. Чтобы снять эту грань, надо найти совсем особый творческий прием, как преображать душу, как создать из души и из жизни творческое, прекрасное изнутри и свободное. Это то, что есть лучшего у Соловьева, – свободная теургия. Здесь ни чувство, ни мысль не могут остановиться на мысли о грани. Здесь грань снимается, и родится новое! Пока это только мечта далекая, но дорогая, и не жаль отдать жизнь, чтобы хотя не терять в душе чувства близости к этой тайне, чувство интимного прикосновения к ней. Этого еще нет в мире, но это будет, и надо идти к этому. Все Евангелие проникнуто этим призывом к бодрствованию, потому что близко, при дверях! Это очень, очень важно. И еще тайна в том, что один человек не в силах стать совсем свободным, не в силах преобразить свою душу. Это, по-моему, возможно только во взаимной любви и в деятельности всех вместе. Я бы много могла писать об этом, самая моя любимая тема. Как нужно и как мне хочется, чтобы ты нашел этот синтез в душе, не в уме, и все это написал бы так, как я мечтаю! Ты можешь и найдешь форму для этого. Главное искать – и найдешь.
Целую крепко. Твоя Г.
248. Е.Н.Трубецкой – М.К.Морозовой[944]944
ОР РГБ, ф.171.7. 1а, лл.12-14, публикуется первые.
[Закрыть] <20 ? 01.1911 Рим – Москва>
Милая и дорогая Гармося
С тех пор, как я писал тебе в последний раз, прошло несколько мучительных дней, и теперь стало легче нам обоим. Легче оттого, что с души спал тяжелый камень и что я больше не чувствую себя обманщиком; легче и оттого, что прервалось это невероятно тягостное молчание, в котором скоплялось столько душевной боли. Легче, но вообще очень мучительно чувствовать себя причиной такого несчастья и такой муки.
Мучительно и тоскливо и по тебе, моя дорогая. Как часто мысль переносится к тебе в Москву и как ясно я воображаю и чувствую все твои мысли, интересы и занятия. И как я молю Бога, чтобы духовная связь между нами и нашими интересами не порвалась, а окрепла. Письма твои – большое для меня утешение и радость. С радостью вижу, что жизнь твоя наполняется. Вижу из твоего №7 – и заседания кружка с очень интересной программой, и школа (как это ты заведешь там наш дух?), и издательство. Бедный Рачинский меня смущает и огорчает несказанно, во-первых, для него самого, потому что за этими припадками безумия скрывается личная трагедия, а во-вторых, и для издательства. Напиши о нем и как ты из этого выкрутишься.
Окончил небольшую главу об отношении Соловьева к церковному вопросу и славянофилам. Высказал совершенно для меня новую точку зрения на православие и католицизм, чему Рим очень помог. Если удастся найти переписчика, пришлю тебе копию. Думаю пойти к кардиналу Рамполле[945]945
Рамполла дель Тиндаро, Мариано (1842—1913), видный католический церковный деятель, кардинал. Во время понтификата папы Льва ХIII занимал пост государственного секретаря Ватикана.
[Закрыть] попросить у него ту докладную записку Штроссмайера о Соловьеве[946]946
Штроссмайер Йосип Юрай, хорватский католический епископ Босненский и Сремский (1815—1905), с которым переписывался и встречался Вл.Соловьев в Загребе в 1886 и 1888 гг. и обсуждал перспективы объединения церквей. В апреле 1888 г. Штроссмайер представил через кардинала-секретаря Рамполлу большую записку папе Льву ХIII, в которой сообщал, что «этой весною прибудет в рим Владимир Соловьев, человек настолько же ученый, насколько благочестивый, который много хлопочет по делу о соединению церквей» //Письма В.С.Солловьева. СПб. 1908, т.1, с.192.
[Закрыть] , о которой упоминается в письмах Соловьева, т. 1, с. 192. Тогда напишу тебе, если удастся. Также предстоит возобновление знакомства с Монсеигнеур Дуцчесне[947]947
Дюшен Луи, монсиньор (1843—1913?) – французский церковный историк, перевод его основного труда, «История древней церкви», был выпущен издательством.
[Закрыть] .
Обе мои статьи отдай в сборник для напечатания без перемен, причем 1 я глава книги должна быть напечана первой[948]948
Речь идет о сборнике О Владимире Соловьеве. Сборник первый. Путь. М. 1911. С. II+222. Рец.: Ф.Степун. //Логос. Кн. 2—3. М. 1911-12.ш. Е.Трубецкой поместил в нем две статьи: «Личность В.С.Соловьева» и «Владимир Соловьев и его дело».
[Закрыть] . Ты ошибаешься, что у меня нет своей комнаты. Она есть, но в виде крошечного кабинетика с одним столом и двумя стульями, и работается там хорошо[949]949
В воспоминаниях сына, кн. Сергея Евгеньевича Трубецкого читаем: «Папа путешествовал не иначе как с большим количеством книг, и куда бы мы ни приезжали, у него всегда был свой кабинет для занятий...»// Трубецкой С.Е. Минувшее, с.38.
[Закрыть] .
Ах, дорогая моя, милая, хорошая и любимая, как я молюсь, чтобы тебе было хорошо, чтобы силы и бодрость у тебя были, и как я тебя люблю, моя ненаглядная. Верю твоей душе и крепко надеюсь, что все светлое в ней восторжествует и что Господь укажет тебе путь.
Крепко тебя целую, моя дорогая.
Мое здоровье, т.е. желудок, не выше, но и не ниже среднего. В пансионе последовательно выдерживать вегетаринство невозможно, да и не очень впрок.
249. М.К.Морозова – Е.Н.Трубецкому[950]950
Новый мир. 1993, №7, с. 179—180.
[Закрыть] <23.01.1911. Москва – Рим>
№9
23 янв<аря>
Милый Женичка! Глубоко взволновало меня твое письмо вчера. Поверь мне, дорогой, дорогой и милый друг мой, что я всей душой с тобой! Переживаю, перестрадываю все, о чем ты пишешь. Душа у меня очень болит – тяжело. Надеюсь и верю, что Бог поможет и все будет к лучшему. Собираюсь с силами, чтобы писать тебе. Каждое слово этого письма продумано, выстрадано, потомукаждое слово прочти со вниманием. В сущности, это хорошо, что все так случилось. Меня это не поразило, и я вполне понимаю В.А., что она должна была к этому прийти. Это единственный путь, чтобы у Вас наступили более искренние отношения и вообще стало бы легче между собой. Это все к лучшему, поверь мне, хотя и тяжело это переживать. Но лгать вообще ужасно, да и ни к чему. На лжи жизни все равно не построишь. Будь же тверд, мой друг, трудно тебе, но верь, что это все к лучшему. В.А. будет постепенно легче, ты увидишь. О здоровье ее не теряй головы напрасно, мой милый, помни, что доктора сказали, что органического ничего нет. Все дело в душевном состоянии и нервах. Нужен отдых и успокоение. Как этого достигнуть, ты постепенно увидишь. А делаешь ты сейчас все, что можешь. Ты уехал с ней, а не со мной, и с ней останешься, от нее не уйдешь. Не теряй бодрости духа и будь покоен, что ты все делаешь. Я всю эту ночь переживала В.А. Если бы я могла прийти к ней, как-нибудь успокоить ее, хорошо поговорить с ней. Моя душа полна этим чувством. Затем должна высказать тебе самое главное для меня. Ты мне приносишь сейчас очень глубокие огорчения. Особенно все это больно сейчас, когда ты уехал, я совсем одна. Мне вообще очень трудно жить. Все сейчас, даже мое здоровье, изменилось, весь мой организм разладился. Ты меня глубоко огорчаешь своей неправильной оценкой наших отношений. Я решила было пока молчать об этом, но вот все твои события меня вынуждают высказать до дна души мою боль. Неужели в наших отношениях была и есть одна страсть, неужели они основаны только на эгоизмеи грехе? Кто был твоим живым и настоящим помощником во всех твоих делах и мыслях? Кто жертвовал всем, чтобы двигать твое дело, чтобы окружать тебя, сближать со всеми душой? Кто раскрыл и дал всю ширину, глубину и красотучувства, которых ты не имел, т.к. иначе не ушел бы от В.А.? Кто есть твояистинная духовная половина? Кто живет и горит вякой секундой с тобой? Где тут один грех, от чего тут искать спасения, что я гублю? Неужели все это можно назвать злом, грехом, падением? Как досадно и горько, что мне приходится самой все это говорить, а не слышать от тебя и не видеть главное, что это все дает тебе действительное счастье и удовлетворение и нужно тебе для дела. Мне жаль, что я должна писать об этом, но теперь иначе не могу. Вижу, как ты забываешь все это важное и подчиняешься какой-то идéе фихе, которая все затмевает и ты теряешь твердость, теряешься. Думаешь об одном грехе, видишь один грех! Как будто ничего кроме греха и нет. Еще я хочу тебе сказать, что когда ты будешь исповедоваться, ты не можешь говорить о наших отношениях как только о грехе и умалчивать обо всем, что является их основой и смыслом. Ты не смеешь сравнивать наши отношения с чувственностью и падением. Ты не смеешь перед Богом унижать мою святыню, в которую я вложила мою душу. Помни, что ты нанесешь мне тяжелую рану. Все это, чего ты не чувствуешь, есть единственное, чем ты можешь мне отплатить за все, не оскорбить моей души, и так оскорбленной всем твоим отношением. Ты также не должен забывать, что В.А. знала о твоем чувстве и решила, что "она не хочет в тебе ничего гасить", также и о моем чувстве к тебе она знала и признала, что оно нужно тебе. Не странно ли теперь, после четырех лет начинать все снова, перестрадывать все, что давно уже было ясно? Я смело говорю о своем чувстве, т.к. знаю, что оно не есть прихоть, а смысл и спасение души и жизни моей. Пять лет борьбы и страданий, пять лучших лет, они стоят двадцати, и опять все страдания без конца. Вообще же уверяю тебя, что я спокойна и уверенна во всем. Что касается до "греха", т.е. проявления чувства, то ты борись и побеждай, друг мой. Меня поражает одно, что же я, насилую, что ли тебя? Заставляю, что ли? Не хочешь, не можешь, ну и не нужно. Ради Бога успокойся на этот счет. Если ты и В.А. видите весь смысл Вашего несчастья в этом одном факте, все спасение жизни и всю действительность христианства в этом, то эта задача очень просто разрешается. Не нужно, вот и все. По поводу старца я думала много и пришла к отрицательному результату. Не только я, но и Леля не решается идти к старцу. Опасно, страшно, можно хуже нарушить свою душу. Где клятва, там и преступление. А потом, боюсь впускать в душу того, кто вне жизни. А я вся в жизни, в монастырь не пойду. Я стараюсь молиться, верю, что Бог меня не оставит, даст силы. Видит Бог, что я не хочу зла, не хочу отнять тебя от семьи, а стараюсь любить все твое. Если же ты считаешь злом проявление чувства, то борись с ним. Очень прошу тебя быть покойным. Пиши чаще и подробнее – я тревожусь. Целую крепко.
