Текст книги "Павел Филонов: реальность и мифы"
Автор книги: авторов Коллектив
Соавторы: Геннадий Гор,Вера Кетлинская,Евгений Кибрик,Олег Покровский,Владимир Милашевский,Евдокия Глебова,Петр Покаржевский,Александр Мгебров,Людмила Правоверова,Валентин Курдов
Жанры:
Биографии и мемуары
,сообщить о нарушении
Текущая страница: 4 (всего у книги 35 страниц)
ВОСПОМИНАНИЯ О ФИЛОНОВЕ
Е. Н. Глебова [151]151
Глебова Евдокия Николаевна(урожд. Филонова) (1888–1980), младшая сестра П. Н. Филонова. Концертирующая певица (1929–1939), педагог по классу вокала в Выборгском Доме культуры (1939–1941, 1945–1960) и в Доме культуры им. И. И. Газа (1949–1960), Ленинград. После смерти Павла Николаевича хранила его живописное и литературное наследие.
[Закрыть]
Воспоминания о брате [152]152
Е. Н. Глебова работала над воспоминаниями до 1978 года. В 1978-м рукописный вариант текста, датированный 1972 годом (в 5 тетрадях), был передан в ОР ГТГ (Ф. 151. Ед. хр. 1–5). Там же находится машинописный экземпляр текста (Ф. 151. Ед. хр. 6). Авторизованные машинописные экземпляры рукописи, датированные 1978 годом и незначительно отличающиеся от раннего варианта, хранятся в ОР ГРМ (Ф. 156. Ед. хр. 84); РГАЛИ (Ф. 2348. Оп.2. Ед. хр. 5). Судя по рукописному варианту, у автора не существовало четко сформулированного плана изложения. Воспоминания имеют фрагментарный характер с многочисленными хронологическими «сбоями» и повторами. Значительную часть мемуаров занимают цитаты из дневников П. Н. Филонова и его жены Е. А. Серебряковой, из произведений других авторов. Первые публикаторы воспоминаний не только сократили, но и значительно переработали текст (Глебова Е. Н.Воспоминания о моем брате [Предисл. Д. А. Гранина, послеслов. М. И. Земской] // Нева. 1986. № 10. С.147–176). Во избежание повторов исключены фрагменты текстов других авторов, помещенные в настоящем издании. Несколько сокращен и сам текст, преимущественно в той его части, где автор повествует о послевоенных событиях. Купюры отмечены отточиями. Текст подвергся незначительной редакторской и корректорской правке. Несколько его фрагментов перемещены в другие разделы (отмечены квадратными скобками).
[Закрыть]
Я знаю, что дело брата не умрет. Все, что он сделал, будет жить. Знаю, что о нем будут писать. Но кто и что напишет? Говорят, что он при жизни был легендой. Тридцать лет прошло со дня его смерти… Время и война унесли тех, кто знал его, встречался с ним, учился у него… Как подумаю, что в таких условиях можно написать о нем все, что и кто захочет, – делается страшно.
И вот я решилась написать о нем, что знаю и помню. Написать, не претендуя на литературность изложения – правду без прикрас и домыслов. Буду писать о нем только как о человеке, и я уверена, что эти записи помогут тем, кто будет писать о нем, как о мастере, и захочет правдиво написать о нем, как о человеке. <…>
Семья наша была очень бедная, многодетная рабочая семья. Жили мы в Москве.
В декабре 1887 г. скоропостижно умер отец, кормилец семьи. Видела я его только на фотокарточке, единственной, сохранившейся с тех пор. На ней сняты отец [154]154
См.: наст. изд., Филонов П. Н.Автобиография.
[Закрыть] , мама, две сестры – Катя – старшая и Шура, ставшая, после смерти мамы, нашей второй матерью, и старший брат Петя. Даже на этой переснятой в 1899 году фотографии видно, что у отца красивое лицо, строгое, с чудесными глазами. После его смерти осталось шестеро детей и бабушка, которой было около ста лет. Старший брат работал, я его не помню.
Жить стало очень тяжело. Мама была слабого здоровья и умерла в чахотке, как и старший брат. Брату Павлу Николаевичу было в это время около пяти лет. Несмотря на этот возраст, и он стал помогать семье, вначале, как и сестры, вышивал крестиками полотенца и скатерти, которые потом продавали. Кажется, это делала бабушка. Отдыхали, когда стемнеет. Позднее он, как его сестры, стал танцевать [155]155
См.: наст. изд., Филонов П. Н.Автобиография.
[Закрыть] . Трудились все, кроме меня, так как я родилась через два месяца после смерти отца.
Брат начал рисовать с трех-четырех лет, еще при жизни отца, копируя все, что находил.
Так жили мы приблизительно шесть – семь лет. Последние два – три года, точно не помню, мы прожили в лучших условиях. Наша жизнь изменилась в связи с тем, что наша старшая сестра, Александра Николаевна, вышла замуж за обеспеченного человека, инженера по образованию [156]156
В 1894 году Александра Николаевна Филонова вступила в гражданский брак с Александром Андреевичем Гуэ и переехала в Санкт-Петербург. Гуэ Александр Андреевич(1855–1919), бельгиец по происхождению, инженер-электрик. С 1900 года – Председатель Высочайше утвержденного «Русского общества для эксплуатации электрической энергии» и «Общества электрического освещения Санкт-Петербурга». Кроме того, он был управляющим фирмой «Электрон» и владельцем нескольких домов в Петербурге. Венчание Александры Николаевны и Александра Андреевича состоялось 8 апреля 1915 года (для Гуэ это был второй брак). См.: Пронина И. А.Experiment/Эксперимент… С. 51.
[Закрыть] , и стала помогать семье. Мы перебрались в лучшую квартиру в том же доме в Москве. Брат (ему тогда было лет девять – десять) нарисовал этот дом [157]157
П. Н. Филонов. «Московский дворик». 1894. Бумага, акварель, графитный карандаш, белила. 8,3 × 16,5. ГРМ.
[Закрыть] . Рисунок я храню.
После замужества сестра А[лександра] Н[иколаевна] жила в Петербурге. После смерти мамы, летом 1896 года, она перевезла нас к себе – всю семью. А было нас: две сестры, брат, бабушка, ей шел 103-й год, и я. Старший брат Петр Никол[аевич] остался в Москве, где вскоре и умер. Отношение не только сестры, но и ее мужа к нам было на редкость хорошее. Никто не чувствовал, что мы живем у сестры. Была одна семья. Жили мы все вместе недолго. Сестра Екатерина Никол[аевна] вышла замуж за А. М. Фокина [158]158
Фокин Александр Михайлович(1877–1937) свою первоначальную известность заслужил как выдающий спортсмен, чемпион России по велосипедным и автомобильным гонкам. Некоторое время был владельцем велосипедного магазина в Санкт-Петербурге, который затем перепрофилировал на торговлю автомобилями. В 1911 году Фокин покончил с торговлей и организовал в Санкт-Петербурге Троицкий театр миниатюр. В интервью репортеру «Биржевых ведомостей» он так определил его задачи: «Мы не будем утомлять зрителя и постараемся его не стеснить. …На протяжении сорока минут перед зрителем пройдут остроумный легкий водевиль, красивый непродолжительный балет, отдельные номера, кинематограф». См.: Биржевые ведомости, веч. вып. 1911. 14 ноября. С. 7. Первым художественным руководителем театра был М. А. Долинов, его сменил В. Р. Раппопорт. В Троицком театре проходили диспуты, устраиваемые «Союзом молодежи» совместно с «Гилеей», а также репетиции спектаклей футуристов. Театр просуществовал до 1917 года. В 1927 году А. М. Фокин уехал в Латвию.
[Закрыть] (брата впоследствии известного балетмейстера – М. М. Фокина [159]159
Фокин Михаил Михайлович(1880–1942), младший брат А. М. Фокина, артист балета, балетмейстер. Танцевал в Мариинском театре с 1898 года. В 1909, 1912, 1914 годы был руководителем балетной труппы «Русских сезонов» С. П. Дягилева в Париже. Занимался живописью, посещал мастерскую Л. Е. Дмитриева-Кавказского. С 1918 года жил за границей.
[Закрыть] ). Бабушка вернулась в Москву к дочери, и остались мы трое: сестра Мария, брат и я.
Несмотря на хорошее отношение к нам, мы очень тосковали по нашей милой Москве. Мы жили в богатой буржуазной обстановке, перемена была очень резкая, и привыкали мы к ней с большим трудом.
Особенно было трудно брату. Хотя он и остался у сестры, но бунтовал. Помню, как он не хотел спать на матраце, сбрасывал его на пол, спал без матраца – закалял себя. Закалял себя тогда, когда об этом никто и не думал. И как это пригодилось ему потом, в его невероятно трудной жизни. Всю жизнь он спал без матраца, чтобы не «переспать», иметь больше времени для своей работы. Он знал цену минутам, ценил каждую минуту. <…>
Тринадцати-четырнадцати лет он стал учиться в живописно-малярной мастерской [160]160
См.: наст. изд., Филонов П. Н.Автобиография.; Аникиева В. Н.Филонов.
[Закрыть] . Со второй зимы, не оставляя учебы в мастерской, начал посещать вечерние курсы О[бщества] поощрения художеств. Брат очень много работал дома, много копировал: вначале акварелью, потом маслом.
Позднее, когда он ушел от сестры и начал жить самостоятельно, работал и для заработка.
В 1901 году, восемнадцати лет, окончив учебу в мастерской и О[бщест]ве поощр[ения] х[удожест]в, стал заниматься в мастерской академика Дмитриева-Кавказского. Учился он там пять лет, бесплатно. За эти пять лет он пытался поступить вольнослушателем в Академию художеств. Чуть ли не накануне экзаменов впервые ему удалось сделать рисунок с обнаженной натуры. Экзамена он не выдержал. Вторая и третья попытки были тоже неудачны. Только после четвертой попытки попал он в Академию. Не попадал он из-за незнания анатомии. И только когда изучил анатомию, по его словам, «как черт», он стал вольнослушателем Академии. Это произошло в 1908 г.
Анатомию он изучал дома и в мастерской Дмитриева-Кавказского года три [161]161
В мастерской Л. Е. Дмитриева-Кавказского лекции по пластической анатомии читал приват-доцент Петербургской Медицинской академии С. Н. Делицын.
[Закрыть] . Изучал утром, до начала занятий, в перерыве, когда отдыхала натура, – по учебникам и атласам.
Учеба эта резко изменила его отношение к пониманию искусства, к натуре, к рисунку. Уже в эти годы многие свои работы он уничтожал, сжигал и стремился упорно, долго трудиться над одним рисунком, одной картиной.
За хорошее знание анатомии его хвалил «сам» Залеман, преподававший в Академии анатомию [162]162
Ошибка мемуаристки. Г. Р. Залеман преподавал рисунок. См.: наст. изд., Покаржевский П. Д.Мои воспоминания.
[Закрыть] , не щедрый на похвалы, как говорят, да и пишет в своей книге художник Бучкин [163]163
См.: наст. изд., Бучкин П. Д.О том, что в памяти. Записки художника.
[Закрыть] .
В конце второго года обучения он был исключен из Академии за то, что «своими работами развращал учеников» [164]164
Слова В. А. Беклемишева, ректора ВХУ при ИАХ. См.: наст. изд., Филонов П. Н.Автобиография.
[Закрыть] . А может быть, его исключили вот за что. Президентом Академии в то время была великая княгиня Мария Павловна. В первый раз – разглядывая ее, забыл. Второй раз, – отобранную для выставки, на которой должна была присутствовать Мария Павловна, работу «Натурщик» (очень хорошо написанную!) накануне выставки он переписал и сделал его сине-лиловым [165]165
Об этом этюде, предположительно, последнем в Академии, пишет В. Д. Бубнова. См.: наст. изд., Бубнова В. Д.Моя Академия.
[Закрыть] . И в таком виде поставил на мольберт. Мар[ия] Павл[овна], в сопровождении профессоров, осматривая работы учеников, уже направлялась к мольберту брата, но, не посмотрев его работу, повернула в сторону [166]166
В «Дневнике» (запись от 2 июня 1936 года) П. Н. Филонов подтверждает рассказанную Е. Н. Глебовой историю изгнания из ВХУ, однако в описании столкновения с великой княгиней Марией Павловной форсирует социальный протест. По версии художника, «она дважды подошла вплотную к [его. – Л.П.] мольберту, посещая Академию как президент, а [он. – Л.П.], смотря ей в упор в глаза, дважды ей не поклонился, хотя оба раза она подходила с улыбкой». См.: Филонов П. Н.Дневники. СПб., 2000. С. 374.
[Закрыть] . После поданного братом по совету профессоров заявления с протестом о неправильном исключении, через две недели был принят обратно. Брат подал заявление о неправильном исключении. Он пишет: «Я исключен лишь за то, что со страшным упорством добивался каждой формы, жертвуя для этого и красотой этюда и колоритом. <…> Уверяю Вас, что я могу совершенно приблизиться к натуре, но в настоящее время редкое место в натуре нравится по цвету, и мне досадно, что оно не такое, каким я бы хотел его видеть; все же каким бы ужасным цветом я не начал, но добившись тех форм, какие мне нужны и заканчивая этюд, я начинаю приближаться к натуре. <…> Если бы я работал как хотел и разрабатывал бы все формы, какие вижу, мне одного этюда хватило бы месяца на три» [167]167
См. также: наст. изд., Аникиева В. Н.Филонов.
[Закрыть] .
В начале третьей недели третьего года пребывания в Академии он ушел сам. Учился он в Академии у проф. Залемана, Мясоедова, Савинского, Творожникова, Ционглинского [168]168
Подробнее см.: наст. изд., Бубнова В. Д., Бучкин П. Д., Покаржевский П. Д.
[Закрыть] , от которого и ушел, находя, что все, что можно было взять там, он взял.
После Академии брат уехал в деревню Воханово, станция Елизаветино [169]169
В Воханово (Вохоново) находилось имение А. П. Платонова, внебрачного сына П. А. Зубова, фаворита Екатерины II, и Вохоновский Мариинский монастырь. Впервые в деревне Воханово П. Н. Филонов побывал еще в пору занятий в мастерской Л. Е. Дмитриева-Кавказского. См.: наст. изд., Филонов П. Н.Автобиография.
[Закрыть] . Почему он выбрал эту деревню – не знаю. Я была у него там. Жил он в небольшой темной избе, с маленьким окошком, с соответствующей обстановкой. Была осень – сыро, холодно… Как он мог там работать? В темноте, с керосиновой лампой? Только две работы, сделанные им в этой деревне, я знаю. Одна из них приобретена Русским музеем. Это масло на холсте, картина небольшая. На ней рыжебородый король, сидящий на изумительно написанном белом коне. Это правая сторона, а слева, внизу, он написал себя. Он очень похож, но такого измученного, скорбного лица я никогда у него не видела [170]170
Ныне картина известна под названием «Головы», 1910. Картон, масло. 28,5 × 47,5. ГРМ. В ней художник впервые визуализировал эсхатологические пророчества, весьма популярные в художественных кругах России начала XX века. Действующие лица картины отчетливо разделены на три группы. К первой принадлежат персонажи, которые являют метафорический образ человечества, разобщенного, погруженного в собственные мелкие проблемы, не желающего видеть, что по улицам объятого пламенем города уже мчится белый конь Апокалипсиса. Вторую группу составляют «свидетели», сумевшие осознать смысл происходящего: Поэт, наделенный физиогномическим сходством с А. Блоком, и Художник (так можно прочитать смысл автопортрета, включенного в композицию). И, наконец, есть в картине еще три персонажа: рыжебородый король на белом коне, прекрасная женщина на белом коне (Жена, облеченная в Солнце?) и мальчик-отрок (Младенец мужеска пола, которому суждено пасти народы рукой железной?). Они появляются дважды. Первый раз – в царственной небесной ипостаси в безлюдном пространстве правой части картины. Второй – среди людей, где как бы пребывают «незримо». И лишь белый конь, возникающий среди языков пламени над головами свидетелей, доступен их «земному зрению». Отсутствие всадника на нем напоминает о том, что именно Блоку «стало ясно, кто молчит и на пустом седле смеется» (Блок А. А.Я вышел в ночь – узнать, понять… // Блок А. А.Собр. соч. В В т. М.; Л., 1960. Т. 1. С. 215). Подробнее см.: Правоверова Л. Л.От Апокалипсиса к «Вечной Весне». П. Н. Филонов и литература символизма // Человек. 2001. № 3. С. 113–128.
[Закрыть] . Картина эта была выставлена в «Союзе молодежи», как картина без названия весной 1911 года [171]171
См.: наст. изд., Критика, Брешко-Брешковский Н. Н.Выставка «Союз молодежи».
[Закрыть] . Другие работы маслом жюри не приняло как чрезмерно левые.
В 1912 году он снова дал на выставку в «Союз Молодежи» картину и опять без названия. Над ней он работал семь месяцев [172]172
Подробное описание работы, упоминаемой Е. Н. Глебовой, содержится в «Автобиографии» П. Н. Филонова (наст. изд., указ. соч. Прим. № 39) и в рецензии Н. Н. Брешко-Брешковского «О выставке „Союза молодежи“» (см.: наст. изд., раздел «Критика»).
[Закрыть] . Обе эти картины брат назвал «Головы». Тогда же он участвовал в Москве на выставке «Ослиный хвост». Вторую картину я храню, на ней, в центре, чудесное женское лицо. Обе картины написаны тончайшей кистью. Помню, что одну из написанных картин купил Жевержеев, кажется, за двести рублей, вот на эти деньги брат и устроил себе заграничную поездку, чтобы познакомиться с западным искусством [173]173
Возможно, идея поездки родилась под впечатлением рассказов В. Матвейса и В. Д. Бубновой о том, как в июле 1911 года они «в старых, разрушенных церквах, в сельских часовнях, затерянных в горах, находили неизвестных примитивистов, открывали следы Византии». См.: Бубнова В. Д.Уроки постижения: Воспоминания, статьи, письма. М., 1994. С. 69.
[Закрыть] . Но перед этим он с товарищем купил лодку и вместе с ним поехал по Волге [174]174
По предположению Е. Ф. Ковтуна, первая поездка Филонова по Волге состоялась в том же 1907 году, что и паломничество в Святую землю. В качестве свидетельства назывался рисунок «Пейзаж. Кострома», датированный 1907 и воспроизведенный в изд.: Misler N., Bowlt J.-E.Pavel Filonov: A Hero and His Fate. P. 72. И. А. Прониной установлено, что на самом деле художник изобразил город Углич, а не Кострому (П. Н. Филонов. «Углич». 1905–1906. Бумага, карандаш. 13,9 × 21. ГТГ). См.: Пронина И. А.Experiment / Эксперимент… С. 48–49.
[Закрыть] .
Путешествие было очень нелегкое, товарищ сбежал, брат один завершил то, что наметил… [175]175
См.: наст. изд., Филонов П. Н.Автобиография.
[Закрыть]
Вернувшись в Петербург из волжской поездки, он достал заграничный паспорт и уехал знакомиться с западным искусством в Италию и Францию. В Неаполь он приехал, имея всего 7 лир, надеясь на заработки. Дальнейший путь от Неаполя до Рима он должен был пройти пешком, расплачиваясь за ночлег и пишу своим трудом художника, выполняя всевозможные заказы приютивших его, и физическим – колол дрова.
Через 16 дней такого пути добрался до Рима. Заработка в Италии не нашел, в Сикстинскую капеллу не попал – не было двух лир [176]176
«Страшный Суд» Микеланджело, размещенный на западной стене Сикстинской капеллы, должен был представлять для Филонова особый интерес. Однако в небольших храмах, которые с неизбежностью должны были встречаться художнику во время пешего перехода, он мог видеть творения итальянских мастеров треченто и кватроченто, готическую скульптуру Франции, витражи с изображениями финала земной истории. В отличие от прославленного шедевра Микеланджело в них на первый план выходит судьба не индивидуума, а рода людского. Именно такое понимание истории должно было импонировать Филонову, содержанием творчества которого были визуализированные размышлениями о настоящем и будущем человечества.
[Закрыть] . Сколько его работ, сделанных за ночлег и пишу, осталось в Италии…
Недавно я узнала от племянника, бывавшего у брата, что он видел у него четыре больших альбома, привезенных из поездки по Италии и Франции. Я не знала о существовании их, не видела. Где они теперь – неизвестно.
Когда я, беспокоясь за судьбу картин, оставшихся у его жены Екатерины Александровны, решила хотя бы перенумеровать их, альбомов не видела. Их уже не было.
Получив от русск[ого] консула в Италии [177]177
В начале 1910-х годов атташе российского посольства в Риме и секретарем «Общества поощрения молодых художников в Риме» («Русского общества в Риме») был В. Б. Хвощинский. Скорее всего, именно он и выдал П. Н. Филонову 25 лир.
[Закрыть] двадцать пять лир, брат доехал до Генуи, а от Генуи опять пешком шел двадцать дней до Лиона.
Этот переход был много труднее, приходилось ночевать и под кустами, и в сараях, и даже в хлеву. Начинались заморозки… Но в Лионе он нашел работу. За 5 фр[анков] в день он делал рисунки витражей, позднее в другой мастерской получал по семь франков в день [178]178
Подробнее см.: наст. изд., Филонов П. Н.Автобиография.
[Закрыть] .
На заработанные деньги, покинув Лион, отправился в Париж. Пробыл там восемь дней, познакомился с Лувром, но, по его словам, «головы не потерял» и вернулся в Россию. Его «заграничная командировка» продолжалась шесть месяцев. Из работ, сделанных за это время, сохранились три акварели: «Итальянские рыбаки», «Французский рабочий» [179]179
П. Н. Филонов. «Итальянские рыбаки». 1913. Бумага, акварель, графитный карандаш. 16,5 × 16,4; «Французский рабочий». 1913–1918. Бумага, акварель, графитный карандаш. 20,2 × 15,3. Все в ГРМ.
[Закрыть] и «Девочки Гренобля» [180]180
Название «Девочки Гренобля» дано Е. Н. Глебовой ошибочно. На самом деле работа называется: «Мальчики в Гренобле». 1913–1928. Бумага, акварель, графитный карандаш. 18,2 × 10,5. ГРМ. См.: Павел Филонов: Каталог. Л., 1988. С. 8.
[Закрыть] .
Чудесная акварель «Итальянские каменщики» исчезла. Не вернулась из Москвы с выставки в Третьяковской галерее [181]181
Речь идет о московском варианте выставки «Художники РСФСР за XV лет», организованной в залах ГИМ. В «Дневнике» П. Н. Филонова (запись от 1 апреля 1933 года) «Итальянские каменщики» упоминаются в числе работ, отобранных комиссией на одноименной выставке в ГРМ для экспонирования в Москве. См.: Филонов П. Н.Дневники. С. 196.
[Закрыть] . Несмотря на хлопоты брата и его жены, не удалось узнать даже, где она пропала – то ли музей не послал ее с другими работами брата в Москву, то ли после выставки не вернули.
В 1914 году была написана и напечатана декларация «Сделанные картины» [182]182
См.: Павел Филонов и его школа: Каталог. Дюссельдорф, Кёльн, 1990. С. 70–71.
[Закрыть] . Тогда же появилась книга поэзии «Пропевень о проросли мировой» [183]183
Книга состоит из двух поэм: «Песня о Ваньке ключнике» и «Пропевень про красивую преставленницу». Издана М. В. Матюшиным в принадлежащем ему издательстве «Журавль». На обложке указано иное название издательства – «Мировый расцвет», и это косвенно подтверждает, что в 1915 году Матюшин разделял идеи Филонова о Мировом расцвете. По словам А. Е. Парниса, он слыхал от Е. Н. Глебовой, что среди бумаг Филонова была тетрадь с его неизданными стихами. Впоследствии она «попала к Харджиеву и следы ее потерялись». См.: Парные А. Е.О метаморфозах мавы, оленя и воина: К проблеме диалога Хлебникова и Филонова// Мир Велимира Хлебникова: Статьи и исследования. М., 2000. С. 850.
[Закрыть] . О ней Хлебников писал: «От Филонова, как писателя, я жду хороших вещей, и в этой книге есть строки, которые относятся к лучшему, что написано о войне» [184]184
Е. Н. Глебова цитирует строки из письма В. В. Хлебникова к М. В. Матюшину, Астрахань, апрель 1915. Приводим полностью посвященный Филонову фрагмент письма: «Книжка издана с наибольшим вкусом из всех изданных „Журавлем“. Хорошо, что в ней нет лишних страниц и что обложка лишена объявлений, – это всегда портит книгу. <…> От Филонова как писателя я жду хороших вещей, и в этой книге есть строки, которые относятся к лучшему, что написано о войне. Словом, книжка меня порадовала отсутствием торгашеского начала. „Мировый расцвет“ тоже очень хорошо звучит. Рисунок мне очень нравится пещерного стрелка, олени, собачки, разорванные своим бешенством и точно не рожденные, и осторожно-пугливый олень». См.: Хлебников В. В.Собр. соч. В 3 т. СПб., 2001. Т 3. С. 357.
[Закрыть] .
В этом же году, по просьбе Маяковского, брат написал декорации к его трагедии «Владимир Маяковский».<…>
В первую мировую войну, осенью 1916 г., брат ушел на фронт ратником ополчения 2-го полка Балтийской морской дивизии. Во время войны работать ему почти не удавалось, редкие работы тех лет я храню [185]185
Сохранилось несколько зарисовок, сделанных Филоновым предположительно с натуры на улицах бессарабских городов или, по крайней мере, по живым впечатлениям от южного быта, разительно отличавшегося от жизни городских окраин Петербурга и Москвы. Так, художник не без юмора изобразил поездку румынского офицера и двух нарядных дам на автомобиле (П. Н. Филонов. «Офицеры». 1916–1917. Бумага, акварель, гуашь. 20,8 × 33,4. ГРМ).
[Закрыть] . В то же время, в посаде Богоявленск он сделал на стене картину «Десант», об этом его просил кто-то из начальников, узнав, что он художник. Фреска была большая, в сажень. Сохранилась ли она?
С начала революции и до разложения румынского фронта он был: председат[елем] солдатского съезда дивизии, был председат[елем] дивизионного комитета, председателем] исполнительного комитета Придунайского края и председателем] военно-революционного комитета.
Сохранилась фотокарточка военных лет. Брат сидит за столом, в руках у него какая-то печать, он в солдатской шинели. Рядом с ним – двое военных. Выглядит он, несмотря на большую и ответственную работу, очень хорошо. Таким я его никогда не видела.
Это фото впервые было помещено на последней странице чешской монографии о нем, увы, посмертной [186]186
Křiž Jan.Pavel Nikolaevič Filonov. Praha. 1963.
[Закрыть] . Затем на выставке в Академгородке [187]187
Речь идет о выставке произведений П. Н. Филонова в Картинной галерее Сибирского отделения Академии наук СССР в г. Новосибирске в августе – сентябре 1967 года.
[Закрыть] оно, сильно увеличенное, смотрелось уже как фотопортрет. В третий раз его можно было увидеть на вечере в ЛОСХе, когда отмечалось восьмидесятипятилетие брата [188]188
Выставка «Павел Филонов» состоялась в залах ЛОСХа в феврале 1968 года.
[Закрыть] , а потом в Москве, на выставке в клубе Института имени Курчатова [189]189
Выставка «Павел Филонов» была организована в Клубе Института имени И. В. Курчатова. Москва, февраль 1968 года.
[Закрыть] .
Вернувшись с фронта в Петроград в 19[19] г., брат сдал товарищу Подвойскому [190]190
Подвойский Николай Ильич(1880(1948), советский партийный и военный деятель. С 1918 года участвовал в организации Красной армии, был членом Революционно-военного совета.
[Закрыть] знамена трех полков Балтийской дивизии и георгиевские кресты, бывшие в штабе, и вернулся к работе художника-исследователя. Это был 1918 год.
В 1919 году в Зимнем дворце состоялась «Свободная выставка всех направлений» [191]191
Речь идет о Первой государственной свободной выставке произведений искусства, проходившей во Дворце искусств (бывш. Зимний дворец). Ее открытие назначалось на первые числа января 1919 года, но работы поступали с такими нарушениями сроков, что развеска затянулась на несколько месяцев. Выставка была открыта с 13 апреля по 29 июля 1919 года. Согласно предисловию к каталогу в ней участвовало 359 художников, однако в самом каталоге число экспонентов значительно меньше – 306, в том числе всего семнадцать мастеров авангарда. Филонов экспонировал 22 работы, объединенные в цикл «Ввод в миро́вый расцвет». В том же зале была выставлена скульптура из корней М. В. Матюшина.
[Закрыть] . Вот что написал В. Шкловский:
«Араратом на выставке выглядит Филонов. Это не провинциал Запада. А если и провинциал, то той провинции, которая, создав себе новую форму, готовит поход для завоевания изжившего себя центра. В его картинах чувствуется громадный размах, пафос великого мастера… В Филонове сейчас сила русской, не привозной живописи» [192]192
Шкловский В. Б.Свободная выставка всех направлений // Жизнь искусства. 1919, № 149–150.
[Закрыть] .
На одном из заседаний Комитета Наробраза А. В. Луначарский сказал: «Филонов – величайший мастер. Его трудно понять, но это не умаляет его величия, и в будущем он станет гордостью страны».
В 1919 году, по рекомендации Луначарского, брат продал отделу ИЗО ряд картин [193]193
В мае 1918 года в Петрограде в Зимнем Дворце состоялось объединенное заседание образованных при Наркомпросе коллегий по делам музеев и по охране памятников старины. В июле 1918 года в Петрограде была организована комиссия по покупке произведений искусства для музеев. В нее вошли Н. Н. Пунин, А. Е. Карев, А. Т. Матвеев, П. И. Нерадовский, С. П. Яремич. Предполагалось, что иногда в их работе будет участвовать и нарком просвещения А. В. Луначарский. Произведения современных художников должен был приобретать ИЗО Наркомпроса. Для реализации программы создавались закупочные комиссии (в Петрограде – 11 сентября 1918 г.). У Филонова были приобретены 9 картин (протокол от 3 февраля 1919), ряд рисунков и акварелей. См.: Крусанов А. В.Футуристическая революция 1917–1921 года. М., 2003. Т. 2 (1). С. 219–237. Параллельно работала и комиссия по приобретению произведений искусства для Музея живописной культуры. В нее входили Н. Н. Пунин, Н. И. Альтман, И. С. Школьник и А. Т. Матвеев. В списках приобретений комиссии числятся и работы Филонова.
[Закрыть] . До конца своих дней он не мог забыть этой продажи, считая, что сделал большую ошибку. В данное время четыре из них находится в запасниках Третьяковской галереи, а часть в запасниках Русского музея. <…> Одна из проданных работ, находящаяся в Третьяковской галерее, куда все-таки легче проникнуть, опубликована в американском журнале «Лайф» [194]194
Anonymous.The Art of Russia… That Nobody Sees // Life (Chicago), 1960, 28 March. P. 102–104.
[Закрыть] и в чешской монографии [195]195
Křiž Jan.Pavel Nikolaevič Filonov. Praha. 1963. Речь идет о картине «Композиция. (Ввод в Миро́вый расцвет)». 1914–1915. Холст, масло. 156 × 172. ГТГ.
[Закрыть] .
В 1919 и в 1923 г. брат подарил петроградск[ому] пролетариату две картины: «Мать» и «Победитель города» [196]196
П. Н. Филонов. «Мать». 1916. Картон акварель, чернила, тушь, перо, кисть, графитный карандаш. 50,7 × 52; «Победитель города». 1914–1915. Картон акварель, чернила, тушь, перо, кисть, графитный карандаш. 42,1 × 34,2. Обе работы поступили в ГРМ в 1931 из МХК.
[Закрыть] . Обе находятся в Русском музее. Я видела их. В эти же годы он предложил А. В. Луначарскому написать для государства серию реалистических картин – этнографических, революционных и бытовых. Предложение не было принято.
В 1922–1923 годах он снова подарил петроградскому пролетариату две картины: «Формула периода 1905–1921 годов, или Вселенский сдвиг через русскую революцию в Мировый расцвет» и «Формула Петроградского пролетариата». До 1927 года обе картины стояли в Музее Революции лицом к стене. Первая из них находится в Русском музее. Судьба второй мне неизвестна [197]197
П. Н. Филонов. «Россия после 1905 года». 1912–1913. Бумага, дублированная на ватман, холст, масло. 116 × 153. ГРМ. Согласно каталогу несостоявшейся выставки П. Н. Филонова в ГРМ, экспонировалась на выставке «Союза молодежи» в 1913/1914 гг. В каталоги выставок 1988 и 1990 годов включена под названием «Композиция с всадником». Картина «Формула петроградского пролетариата» (1919. Холст, масло. 154 × 117. ГРМ) первоначально поступила в Музей революции, располагавшийся в залах Зимнего дворца до 1927 года.
[Закрыть] .
В эти же годы брат отклонил несколько предложений правления Академии художеств занять место профессора Академии, считая, что преподавание там ведется неправильно. Переговоры вел ректор Академии Эссен [198]198
Эссен Эдуард Эдуардович(1879–1931), ректор Вхутеина (1925–1929). Не все педагоги оценивали деятельность Эссена на посту ректора Вхутеина столь же отрицательно, как Филонов. Так, А. А. Рылов считал, что Эссен во время своего ректорства сделал немало полезного: начал восстановление исторических интерьеров Академии, возродил академический Музей, решил многие хозяйственные проблемы. Не вызывала у него раздражения и попытка ректора использовать элементы старой системы преподавания и тем самым улучшить уровень подготовки учащихся. См.: Рылов А. А.Воспоминания. М., 1954. С. 194–197. Но именно эти начинания Эссена встретили активное противодействие студентов и педагогов. Подробнее см.: наст. изд., Покровский О. В.Тревогой и пламенем. Прим. № 126, 127. В воспоминаниях Н. Г. Лозового происходящее описывается так: «Видя, что с рисунком в Академии что-то не ладится <…>, Эссен решил механически восстановить методы дореволюционной Академии. Там рисовали с гипсов, значит, нужно основательно усвоить рисование с гипсов. Греческих, конечно. В Академии пользовались итальянским карандашом, которым хорошо достигалась тушевка, светотень, т. е. все то, что так ценилось старой школой. Следовательно, нужно перейти к обязательному рисованию итальянским карандашом. Я на своем опыте убедился, какой вред приносила такая казенщина». См.: Лозовой Н. Г.Воспоминания о Филонове // Experiment/Эксперимент. Т. 11 (2005). С. 269–286.
[Закрыть] , приезжавший к брату три раза. Он предложил свой проект реорганизации Академии [199]199
См.: Филонов П. Н.План реорганизации Академии художеств//ОР ГТГ. Ф. 151. Ед. хр. 23.
[Закрыть] . Говоря Э[ссену], что Академию нужно реорганизовать, что педагоги должны допускаться только по конкурсу, брат назвал фамилию одного профессора и спросил, знает ли он его работы. Э[ссен] сказал: не видел, не знает. Брат назвал еще две фамилии и задал тот же вопрос. Получив снова отрицат[ельный] ответ, брат сказал: «И я не знаю их работ. Так как же они могут преподавать? Вот поэтому Академия делает аборт за абортом. А когда же она родит богатыря?».
После третьей встречи, вернувшись в Академию, Эссен сказал: «Теперь Филонов придет в Академию только через мой труп».
В эти же годы брат написал, во второй доразвитой редакции, «Идеологию аналитического искусства и принципа сделанности». Напечатана она не была, но в рукописях ходила по рукам.
Написанная в 1923 году «Декларация мирового расцвета» была помещена в журнале «Жизнь искусства» [200]200
Текст декларации впервые опубликован в журнале «Жизнь искусства», 1923, № 20, 22 мая. С. 16–18. Там же были напечатаны программные статьи известных мастеров авангарда: К. С. Малевича, М. В. Матюшина, П. И. Мансурова (См.: наст. изд., Покровский О. В.Тревогой и пламенем). На публикацию с рецензиями откликнулись многие критики. См.: наст. изд., Критика.
[Закрыть] . Это по линии революции в искусстве. За это время он прочитал ряд лекций и докладов по «Идеологии аналитического искусства», «Революции в иск[усст]ве», «Революции в педагогике ИЗО», «Революции во всех взаимоотношениях в иск[усст]ве», «Реорганизации Живописного и Скульптурного факультетов в Академии» [201]201
Часть названных текстов хранится в РГАЛИ. Ф. 2348. Оп. 1. Ед. хр. 5, 16 и др.
[Закрыть] .
В 1923 году, после ревизии Музея живописной культуры, председателем которой был Филонов, ему было поручено написать Устав будущего института. Написанный Устав был одобрен, принят и стал «Уставом Института исследования искусства». Первого в Европе [202]202
Речь идет о Государственном институте художественной культуры (Гинхуке). Подробнее см.: наст. изд., Филонов П. Н.Автобиография.
[Закрыть] .
В 1925 году организовалась группа учащихся ИЗО, руководителем которой стал брат. Впоследствии она была известна как «Коллектив мастеров аналитического искусства МАИ» («Школа Филонова»).
В 1927 году эта группа по заказу Ленинградского Дома печати сделала двадцать две картины и одну скульптуру, раскрашенную. По линии революции в театре группа сделала постановку «Ревизора» Гоголя (режиссером был Игорь Терентьев [203]203
Терентьев Игорь Герасимович(1892–1937), режиссер, поэт-футурист, теоретик искусства. Вместе с И. М. Зданевичем и А. Е. Крученых создал в Тифлисе группу «41º». В одноименной газете декларировалось: «„Компания 41º“ объединяет левобережный футуризм и утверждает заумь как обязательную форму воплощения искусства» (Цит. по: Великая утопия. Советский авангард 1915–1932. Берн, М., 1993. С. 700). В 1923 году в Москве сотрудничал с журналом «ЛЕФ». В 1924 году в Красном театре в Ленинграде поставил спектакль по книге Д. Рида «Десять дней, которые потрясли мир». В 1926 году организовал экспериментальный театр Дома печати. В 1927 году поставил в нем спектакль «Ревизор». Последние годы жизни работал на Украине. В 1931 году был арестован, освобожден в 1935. В 1937 году репрессирован.
[Закрыть] ) тоже для Дома печати. Для клуба «Металлист» – пьесы «Активист Гайкин» (автора не помню) [204]204
Подробнее см.: наст. изд., Филонов П. Н.Автобиография.
[Закрыть] . Были и еще какие-то постановки [205]205
Подробнее см.: наст. изд., Филонов П. Н.Указ. соч.
[Закрыть] . Эта группа сделала четыре выставки работ [206]206
См.: наст. изд., Филонов П. Н.Указ. соч.
[Закрыть] .
Отношение к брату работников музея тех времен было на редкость некрасивое. Продержав картины полтора года, не открыв выставку, они даже не перевезли все работы к нему домой. Ему пришлось самому переносить своих «ссыльнокаторжных» [207]207
Так Филонов назвал произведения, экспонировавшиеся в ГРМ на несостоявшейся выставке. Об их судьбе он писал в дневниках: «13 янв[аря 1933 года].Днем взял из Русского музея свои работы, остававшиеся там со времени разгрома моей выставки. <…> Взял я еще не все – только 146 рисунков и 9 маслом. 7 февр[аля 1933 года].Днем привезли из Русского музея мои картины, всего 22 штуки (масло 20 и 2 рисунка) (всего двадцать две штуки). Это картины с моей разгромленной выставки. Сдавать эти работы на выставку я начал в апреле 1929 г. Получив их сегодня, я тотчас же начал развешивать их – ссыльнокаторжан – по пустым стенам моей комнаты согласно нашей формуле мастер плюс вещи, мастер минус вещи. Моя милая дочка полубольная помогала мне в развеске». См.: Филонов П. Н.Дневники. С. 176, 182.
[Закрыть] . Позднее включились в эту работу ученики. Все это было проделано без такси, без подводы.
В 1932–1933 годах издательство «Академия» готовило новый перевод «Калевалы» и предложило Филонову оформить книгу. Он отказался, предложил, чтобы книгу оформили его ученики, а он будет редактором. Издательство согласилось, и «Калевалу» оформили его ученики, те, которые после раскола в коллективе остались работать с братом.
С 1910-го по 1932 г. брат принимал участие в двенадцати выставках, включая выставку в Берлине. Об этой выставке Луначарский написал статью. Это был подвал в газете (кажется, «Жизнь искусства», 1922 год). Он писал, что картина Филонова была «гвоздем выставки» [208]208
Статью Луначарского на указанную тему в журнале «Жизнь искусства» обнаружить не удалось. Выставке русского искусства в галерее Ван Димена в Берлине нарком просвещения посвятил статью «Русская выставка в Берлине», опубликованную в газете «Известия ВЦИК», 1922, 2 декабря, № 273. Имя Филонова в ней не упоминается. В то же время работы П. Н. Филонова были названы «гвоздем» 3-й выставки Общины художников. См.: наст. изд., Критика. В.Б.У художников (на Петроградской стороне). (Третья выставка «Общины художников»).
[Закрыть] .
От участия на выставках в Париже, Дрездене, Венеции, Франции и Америке брат отказывался, считая, что его работы должны быть показаны раньше в Советском Союзе.
Как я уже говорила, картин своих брат не продавал, кроме вышеупомянутых мною, так как решил все сделанное им отдать народу. Он хотел, чтобы из его работ и из работ его учеников были организованы выставки в городах Советского Союза и в городах Европы, а затем был бы организован музей аналитического искусства.
Таково было его желание и планы на будущее.
С 1923 года, будучи совершенно лишен возможности преподавать, выступать в печати, Филонов дома ведет большую исследовательскую работу по искусству, «делает» картины, ведет «подпольную» революционную работу в области изобразительного искусства с учениками.
Заказов брат не берет, работу с учениками ведет безвозмездно. До конца жизни брата окружала молодежь, учась у него и пользуясь его советами.
Он предложил сделать выставку своих картин по городам Союза и за границей, весь сбор с этих выставок отдать в пользу МОПРа [209]209
См.: наст. изд., Филонов П. Н.Автобиография.
[Закрыть] .
В 1937 году брат предложил сделать выставку своих работ и весь сбор отдать сражающейся Испании. Предложения его не были приняты [210]210
Е. Н. Глебова ошибается с датой событий. На самом деле, в записи от 15 сентября 1936 года Филонов указывает, что автором идеи была Е. А. Серебрякова: «Жена с такой искренностью верит, что, если бы я разрешил ей ехать в Москву хлопотать, чтобы сделали выставку моих работ, ей удастся добиться согласия московских изо-дворян, с таким восторгом мечтает, что весь сбор с выставки пойдет на испанскую революцию, так рвется помочь, чем может, испанским товарищам, что мы с нею решили – она едет в Москву. Невозможно описать, как она хочет что-либо сделать для Испании и какова сила ее ненависти к фашистам». После долгих хождений по коридорам власти 8 ноября 1936 года Е. А. Серебрякова вернулась из Москвы. Филонов в «Дневниках» констатировал, что «результат не стоит ни одной копейки из тех кровных, чистых денег, которые дочка, экономя каждый грош на своей пище, израсходовала на путешествие по этим „святым местам“, по этим „святым людям“ „святого фронта Изо“». См.: Филонов П. Н.Дневники. С. 389–390, 397. В январе 1939 года больная Екатерина Александровна «десятки раз предлагала <…> снова обратиться в Комитет по делам искусств и требовать сделать выставку, чтобы помочь Испании». См.: там же. С. 453.
[Закрыть] . С 1923 г. и до конца жизни брата окружала молодежь, безвозмездно учась у него и пользуясь его советами.
Своим образованием брат обязан только себе. Когда мы жили еще в Москве, брат окончил с отличием четырехклассное приходское училище. Такое малое образование и такие большие знания. В 1962 году в Л[енингра]де в из[дательст]ве «Художник РСФСР» вышла книга П. Д. Бучкина «О том, что в памяти». Сколько радости принесла сестре и мне эта книга! Она появилась в то время, когда вокруг имени брата было гробовое молчание. Но ни сестра, ни я не могли поверить, чтобы брат сказал «Дурак» Ционглинскому. Он мог встать, уйти и не вернуться, но чтобы он сказал это слово, не верится, т. к. о Ционглинском он говорил с уважением. <…>
Всю жизнь Филонов прожил подвижником. Жил очень бедно и постоянно был занят искусством, убежденный в своей правоте. Умер он в первые месяцы блокады Ленинграда…
Вернувшись с фронта, брат некоторое время жил в доме сестры Екат[ерины] Ник[олаевны] [211]211
На Обводном канале в доме старшей сестры Екатерины Николаевны Филонов жил до отправки на фронт (1916). П. А. Мансуров, тогда еще начинающий художник, описал, как Павел Николаевич «в помещении привратника <…> сидел на табуретке перед малюсеньким, вернее подставкой, чем мольбертом, и выводил белой краской своих полярных, но довольно голых и первобытных, похожих на охотников, будетлян». См.: Павел Мансуров. Петроградский авангард. СПб., 1995. С. 17.
[Закрыть] . Это был особняк, верхний этаж которого занимал детский сад, а внизу жили брат и я. Сестра, хозяйка дома, жила с сыном в Луге. Было это в 1918–1919 годах. В доме было паровое отопление, для которого заготовили сто саж[еней] дров. Но работники Райсовета, помещавшегося рядом, повесили замок на помещение, где хранились дрова, и в доме не было ни полена. Мольберт брата стоял в столовой, у камина, который нечем было топить.
Заведующая детск[им] садом, пожилая симпатичная женщина, видевшая, в какой обстановке работает брат, предложила мне сходить вместе с нею в Совет и объяснить обстановку. Она сказала, что зам[еститель] зав[едующего] отделом народного образования очень культурный человек, он поможет. Не рассчитывая на успех, я все же решилась сделать попытку добыть дрова, и мы пошли. Действительно, человек этот – Н. Н. Глебов (он только что вернулся из-за границы, где провел в эмиграции двенадцать лет), выслушав нас, сказал, что вечером зайдет.
Действительно, в тот же вечер он пришел к нам, познакомился с братом и так заинтересовался его работами, что просидел у нас весь вечер. Нас удивило, как легко разбирался он в вопросах искусства вообще и, в частности, в том, что увидел у брата. Помню его фразу: «Да вы, Павел Николаевич, адскую машину подводите под искусство». – «Вот, вот», – сказал брат.
Проведя с нами весь вечер, Глебов легко мог убедиться, что температура в комнате мало отличается от уличной. Все мы очень замерзли. А беседа, чрезвычайно интересная, продолжалась, и я решила подать чай. Брат поставил на стол свой запас – две маленькие картошки и кусочек хлеба. У меня была, увы, одна картошечка и такой же, как у брата, кусочек хлеба. Все это выглядело красиво, а вернее оригинально на красивой посуде и красивой скатерти, но… сахар отсутствовал. И вдруг наш гость, с интересом смотревший на мои приготовления к чаю, достает из своего портфеля несколько колотых кусочков сахара, аккуратно завернутых в белую бумажку. Мы с удовольствием выпили чай с сахаром. От нашего угощения гость тактично отказался. Я была благодарна ему за тактичность и понимание обстановки.
Уходя, он сказал, чтобы завтра утром мы пришли за дровами.
За дровами я пошла одна, т. к. у брата болела нога. Дрова лежали в гараже, в двух шагах от дома. Понятно, мне хотелось взять побольше дров, но как их донести? Когда я подошла к гаражу, дверь была открыта. Какой-то человек стоял у окна, спиной к дровам и рассматривал инструменты, лежавшие на окне. Взяв, что позволили силы, я поблагодарила и пошла к выходу. Вдруг слышу: «Берите еще». Радуясь, что можно взять еще, от тяжести дров, а также, чтобы он не увидел моего состояния, я вышла сравнительно спокойно, но подойдя к кухне, я сразу как попало бросила дрова на пол тут же у дверей и устремилась обратно. И опять он сказал: «Берите еще». Так было пять раз! И я все благодарила, уверенная, что «этот раз» последний. Очень не хотелось мне услыхать: «Ладно, хватит». Этого я и не услышала, так как от волнения и от усталости вынуждена была сама прекратить «походы» за дровами. Но думаю, он и не сказал бы этого, судя по тому, как деловито рассматривал инструменты, ни разу не обернувшись и не посмотрев в мою сторону. Но и помощи своей мне не предложил.
В тот же день вечером Глебов пришел узнать, получены ли дрова, тепло ли у нас. Да, у нас было тепло! Он принес брату баночку зеленого горошка, мне яблоко, гр[аммов] четыреста хлеба и уже несколько кусков, а не кусочков сахара! Словом, у нас был пир, а когда брат сказал, что у меня очень хороший голос, что я учусь петь, мне пришлось показать свое искусство. Оказалось, когда Глебов был в эмиграции, его услышал профес[сор] пения итальянец Б. Кручини и предложил заниматься у него постановкой голоса бесплатно, но когда он будет на сцене, в чем он не сомневался, он будет платить Кручини какую-то сумму, в течение какого-то срока – не помню.
Все чаще и чаще стал бывать у нас Николай Николаевич, и через полгода я была уже Глебова.
[Муж мой – Ник[олай] Ник[олаевич] Глебов-Путиловский – родился в 1883 году в семье рабочего. С восьми лет начал работать на заводе (вытаскивал какие-то гвозди), одновременно учился, восемнадцати лет вступил в Сормове в ряды РСДРП, стал активным подпольщиком-пропагандистом. Был арестован, заключен в Нижегородскую тюрьму, где находился в одной камере с Я. М. Свердловым. Знакомство со Свердловым оказало на него большое влияние.
По выходе из тюрьмы по чужому паспорту уехал в Петербург и стал механиком Путиловск[ого] завода.
В 1905 году был избран в Петербургск[ий] Совет рабоч[их] депутатов, он был членом исполкома и позднее – членом президиума II созыва. В январе 1906 года вместе с другими депутатами исполкома был арестован. Через неделю, доставлен[ный] из «Крестов» на допрос в охранное отделение, – бежал. В книге Н. Е. Буренина «Люди большевистского подполья» [212]212
Буренин Николаи Евгеньевич(1874–1962), деятель революционного движения. С 1917 на культработе в Наркомвнешторге.
[Закрыть] описан этот побег, чрезвычайно смелый – муж вообще был отважный, решительный человек. Н. Е. Буренин, по поручению РСДРП, переправил его через границу.
В Гельсингфорсе, у художника Галлена [213]213
Галлен (Галлен-Каллела) Аксели Вольдемар(1865–1931), финский живописец, график-плакатист, иллюстратор и гравер, чье творчество пользовалось широкой известностью в России. Представитель ар нуво и символизма. Участвовал в выставке группы «Мост» в Дрездене (1910).
[Закрыть] , муж встретился с В. И. Лениным, по его совету отправился в Брюссель.
В эмиграции он пробыл двенадцать лет и увлекся идеей объединения большевиков и меньшевиков.
В 1908 г. написал и напечатал брошюру «Через плотину интеллигентщины», с предисловием Г. В. Плеханова, кроме того начал издавать журнал «Пролетарское знание», но вышло три номера. Подробностей я не знаю. В свободное от работы время учился, был вольнослушателем на вечерних курсах Сорбонны. Позднее переехал в Женеву. Работал там три года в библиотеке Плеханова.
В 1917 г., вернувшись в Петербург [214]214
в 1914 году в связи с началом войны с Германией Санкт-Петербург был переименован в Петроград.
[Закрыть] , работал механиком на Путиловском заводе. Муж был хороший пропагандист, хороший оратор и много раз его избирали от Путил[овского] з[аво]да членом Петроградского, а потом Ленинградского Совета. Печатался в газетах.
Одну из своих статей Глебов назвал «Кино-Васька». После ее опубликования был вызван в Смольный и, после разговора с Зиновьевым, был назначен Председат[елем] Фото-кино-комитета. За время работы в Комитете, по его инициативе, в 1919 г. была произведена национализация кинотеатров и фотографий, которые в то время были в руках частных предпринимателей (сразу нажил множество врагов!).
Как Предс[едатель] Ф[ото]-к[ино]-к[омите]та был направлен в Баку на съезд народов Востока, где под его руководством были проведены фото– и киносъемки.
Позднее был особоуполномоченным Исполкома Коминтерна [215]215
Коминтерн (Коммунистический, 3-й Интернационал), объединение коммунистических партий различных стран (1919–1943).
[Закрыть] по международной художественной пропаганде.
По тел[еграм]ме, подписанной В. И. Лениным и Зиновьевым, был командирован в Москву для работы на II, а затем на III конгрессе К[оминтер]на [216]216
II конгресс Коминтерна проходил в Москве с 19 июля по 17 августа 1920 года, III конгресс – с 22 июня по 12 июля 1921 года.
[Закрыть] . Работа там была чрезвычайно трудной. На этих конгрессах помогала ему в работе и я.
После работы в Ф[ото]-к[ино]-к[омите]те Глебов был редактором Лен[инградского] обл[астного] издат[ельст]ва, директором Антирелигиозного] музея и Дома безбожника, зав[едующим] редакцией ж[урна]ла «Человек и природа», зам. д[иректо]ра по учебной части в Академии художеств.
Много работал как руководитель марксистских кружков по путевкам райкомов и горкомов.
19 июня 1938 года был арестован и через полтора года выслан из Л[енингра]да в трудовой лагерь.
Умер там 15 июля 1948 г. и лишь посмертно реабилитирован [217]217
Фрагмент перемещен из другого раздела воспоминаний. См.: Глебова Е. Н.Воспоминания о брате // ОР ГТГ. Ф. 151. Ед. хр. 6. Л. 165–166.
[Закрыть] .
В детском садике, что был над нами, была уборщица Маша, женщина лет сорока – сорока пяти, неграмотная. Когда брат узнал об этом и о ее желании учиться, он решил ей помочь. Для этого он рисовал по три-четыре буквы и вешал в кухне на гвоздик, чтобы они были у нее перед глазами и легче было запомнить их.
Однажды нам выдали по карточке муку, и я решила сделать пирог. Это было настоящее событие! Мы, брат и я, сели за стол, я торжественно стала резать пирог и отрезала кусочек для Маши. Положив его на тарелку, я хотела его нести, как вдруг брат спросил – что это я делаю. Улыбаясь, я сказала, что хочу угостить Машу пирогом. Он спросил: «А почему же ты не позовешь ее сюда к нам?» Я сказала: «Как? Машу-то?» Брат посмотрел на меня и негромко, но очень ясно сказал: «Дура!» – отвернулся и, взяв кисть, начал рисовать.
Теперь я уже не помню, что стало с этим злосчастным куском пирога, с пирогом вообще, но если бы он меня ударил – это не было бы для меня большим ударом. У нас вообще в семье никого не ругали (а тем более меня: мама почему-то называла меня «королевна Наталья»). Я перестала разговаривать с братом. Длилось это очень долго. Никаких попыток заговорить со мной он не делал.
В день моей свадьбы – она была на второй день после дня моего рождения – даже утром этого дня я не знала, что решусь. Я получила цветы, конфеты, даже крендель. Все это было принесено в мое отсутствие, т. к. по просьбе сестры Ек[атерины] Ник[олаевны] я день своего рождения провела в Москве. Пока мы ходили записываться в ЗАГС, сестра так красиво накрыла стол, около которого всегда сидел брат за своим мольбертом. Настроение было чудесное, стол выглядел так красиво! Сестра с сыном были единственные наши гости. Брат сидел спиной к столу – в своей обычной позе, но как-то одиноко, и я не выдержала, взяла вазочку с конфетами и подошла к нему. И что же? Он, даже не посмотрев в мою сторону, продолжал рисовать… Никто из сидящих за столом не произнес ни слова. Я выбежала из столовой, муж и сестра – за мною, стали уговаривать, утешать. Я плакала от обиды и твердила: «Нашла мужа и потеряла брата».
Да, свадьба вышла невеселой еще и потому, что сестра Ал [ександра] Ник[олаевна] и ее муж не захотели быть у нас. Запись в ЗАГСе для них не была свадьбой. Никто из моих близких (кроме брата) не хотел, чтобы я вышла замуж за рабочего-революционера. Был девятнадцатый год. И они были уверены, что все будет так, как и было. К тому же в это время мне сделал предложение один инженер. А с братом мы так и не разговаривали. От сестры он уехал на Карповку, дом 19, где и жил до конца своих дней. Когда и как стали мы разговаривать – не помню.
На Карповке, 19, в Доме литераторов жили народовольцы Серебряковы: Екатерина Александровна [218]218
Серебрякова (Тетельман) Екатерина Александровна (1862–1942), жена П. Н. Филонова. Член организации «Народная воля». До революции жила в эмиграции в Лондоне. Деятель Ленинградского отделения Всесоюзного общества политкаторжан и ссыльнопоселенцев (1924–1935). Работала переводчицей, учительницей английского языка.
[Закрыть] и муж ее Эспер Александрович с сыном Петром Эсперовичем (Петей) [219]219
Серебряков Петр Эсперович(1898–1938), художник, сын Е.А. и Э. А. Серебряковых. Участвовал в выставке «Современные ленинградские художественные группировки» (1929) и в Первой общегородской выставке изобразительных искусств. Арестован в феврале 1938 года, осужден на «десять лет без права переписки». В сентябре того же года его имущество было конфисковано, частью сожжено на глазах Е. А. Серебряковой.
[Закрыть] . В марте 1921 года Эспер Александрович умер, и Екат[ерина] Александровна], зная, что в их доме живет художник, послала сына сходить к нему – попросить написать портрет умершего мужа. Знакомы они в то время еще не были. Портрет был написан [220]220
П. Н. Филонов. «Портрет Э. А. Серебрякова». 1922–1923. Бумага, графитный карандаш. 34,9 × 26,2. ГРМ. Кроме того, сохранился посмертный портрет Эспера Александровича, выполненный с натуры: «Портрет народовольца Э. А. Серебрякова». 1921–1927. Бумага, графитный карандаш. 29,1 × 38,8. ГРМ. На обороте указана дата: 14 марта 1921 г.
[Закрыть] . Через несколько дней Петя пришел к брату, чтобы узнать, сколько надо заплатить. Брат сказал, что платить не надо [221]221
В варианте текста, хранящегося в РГАЛИ, есть такие строки: «Брат сказал (Петру Серебрякову. – Л.П.),что платить ничего не надо: „Ваши родители были народовольцами. Они делали революцию и за это денег не брали. Я тоже делаю революцию в искусстве и за это денег не беру“». См.: РГАЛИ. Ф. 2348. Оп.2. Ед. хр. 5. Л. 34.
[Закрыть] . Когда Петя передал этот ответ Екатерине Александровне, она пошла к нему сама. Брат решительно отказался от денег и от разговоров. Как потом она рассказывала, уходя, очень смущенная, она увидела на столе английский учебник и спросила, кто занимается английским. Брат ответил: «Я занимаюсь». Тогда Серебрякова предложила ему свою помощь, сказав, что двадцать лет прожила в Англии и хорошо знает язык. Улыбаясь, брат сказал: «Вот от этого я не откажусь».
