Текст книги "Павел Филонов: реальность и мифы"
Автор книги: авторов Коллектив
Соавторы: Геннадий Гор,Вера Кетлинская,Евгений Кибрик,Олег Покровский,Владимир Милашевский,Евдокия Глебова,Петр Покаржевский,Александр Мгебров,Людмила Правоверова,Валентин Курдов
Жанры:
Биографии и мемуары
,сообщить о нарушении
Текущая страница: 23 (всего у книги 35 страниц)
Его современники
История школы Филонова имела свою долгую и трудную судьбу и периоды широкого влияния, известности, и тяжелые разлады и раздоры.
Взлетом ее славы, крупной вехой в ее жизни – была выставка в 1927 году в Доме печати [758]758
Сейчас Дом Дружбы народов, бывший Шуваловский дворец. – Прим. автора.
Шуваловский дворец сильно пострадал в годы блокады. В 1940-е были проведены ремонтные работы, а в 1964 – комплексная реставрация здания. В 1965 в отреставрированном дворце открылся Дом дружбы и мира с народами зарубежных стран.
[Закрыть] .
Дом печати – тогдашний Дом писателя.
Необычайной и волнующей была эта выставка даже тогда, в эти бурные годы.
Ольга Федоровна Берггольц, вспоминая свою юность и далекую молодость века, пишет:
«Зал Дома печати на Фонтанке, формалистично настроенные художники <…> изукрасили такими картинами и скульптурами, что в зале было жутковато находиться… Но именно в этом зале мы слышали, как Владимир Маяковский также впервые читал свое „Хорошо“ и навсегда остался в памяти суровый, знобящий своей высотой взлет, который душа совершала в тот вечер, жутко и страстно внимая каждому слову поэта, настоящего властителя душ наших, настежь открытых миру» [759]759
Берггольц О. Ф.Преодоление жизни // Берггольц О. Ф.Избранное. 1967. Т. 2. С. 599.
[Закрыть] .
Статья была посвящена памяти поэта Корнилова Бориса [760]760
Корнилов Борис Петрович(1907–1938), поэт. Муж О. Ф. Берггольц. Стихи и поэмы Корнилова проникнуты романтикой борьбы за новый мир. Арестован за антисоветскую деятельность и расстрелян.
[Закрыть] , жизнь которого оборвалась в самом начале его творческого пути.
Маяковский читал в холодном Дворцовом зале [761]761
Очевидно, в колонном зале Дома печати.
[Закрыть] , где на стенах и между колоннами горели тревожные отзвуки пожара. Стены дворца горели живописной публицистикой молодых филоновцев.
А за окном метался жестокий, непонятный и опасный мир.
Еще не объявлены войны.
<…> Вспоминает о прошлом женщина-художник, книжный иллюстратор, бывшая ученица Павла Николаевича Филонова [762]762
Внизу страницы карандашом авторская подпись: Мордвинова Алефтина (так. – Л.П.)Евгеньевна.
[Закрыть] .
И как все вспоминающие, она говорит о войне и блокаде.
Блокада.
Страшный рубеж памяти – его не перешагнешь, – говоря о былом.
Пришла похоронная с фронта.
Убит любимый.
Тоже художник, ученик Филонова.
Снаряд угодил в комнату, разворотил все. Изорвал в клочья все, что было создано за годы работы у Филонова.
Пришлось перебираться в чужую квартиру, уже замерзшую, уже оставленную, ломать на топливо чужую мебель.
Холод, замерз водопровод, нет воды. Голод. 150 граммов (хлеба. – Л.П.)пополам с целлюлозой. Очереди закутанных, полумертвых людей за блокадными граммами.
И все же, несмотря ни на что, держала художница ослабевшими, отмороженными пальцами карандаш, рисовала блокаду. Иллюстратор детских книг стала художником бедствия и мужества осажденных.
Суровая выучка Филонова.
Не опускать глаза перед бедой, не отводить глаз от беды. В эти рисунки, в эту графику вошла убедительность лично пережитого.
Не увиденное, а выстраданное самой, «перенесенное на горбу».
Писать маслом, грунтовать холст – не было сил. Замерзало все. Только карандаш и бумага. Но долго хранился, вопреки голоду, неприкосновенный запас художника – рыбий клей и мед, на которых приготовлялся грунт для холстов. Так учил Филонов, с самого начала, с приготовления грунта для холста. И бензин [763]763
Скорее всего, описка автора. На самом деле речь идет о керосине, используемом художниками во время работы масляными красками для мытья кистей.
[Закрыть] , на котором размешивались краски, долго не переливался в лампочку-коптилку, потому что электричества не было.
Сил хватало лишь на то, чтобы держать в руках карандаш.
А сейчас некому передать полузабытые секреты мастерства, старую суровую выучку.
Иные поколения кругом.
А за всем этим, за смертями и горем – была когда-то юность и молодые надежды.
Были сумбурные и озорные двадцатые годы.
Было участие ее в выставке [19]27-го года в Доме печати. Самое яркое воспоминание ее молодости, самая крупная веха в истории Школы.
Выставка в Доме печати не была обычной выставкой картин.
Хотели создать и создали ансамбль архитектуры и живописи. Экспозиция смотрелась как единое целое, хотя темы были самые разные. Работали несколько месяцев бесконечное число часов каждый день. Трудились безвозмездно, ни на какую оплату не рассчитывали. Часто засыпали тут же у своих работ в зале бывшего Дворца.
В тот далекий [19]27 год помещения плохо отапливались, и рассказчица помнит, как мерзла она, тогда молоденькая девушка, начинающая художница-энтузиастка, в холодном и пышном дворцовом зале.
Мастер всегда был со своей группой.
Советовал. Увлекал. Его целеустремленность, неутомимость передавались всем. Иногда он проходил своей кистью трудные места. То, чего касалась рука мастера, – не записывалось.
Выступали как одно целое. «Мастера аналитического искусства» (Школа Филонова). Ни одной подписи под картинами. Имена знали свои.
Не боялись выставлять картины самого страшного содержания. Касались кистью самых темных язв.
Всем вспоминался холст Вахрамеева «Чубаровщина» [764]764
Панно было выполнено К. В. Вахрамеевым и Е. Н. Борцовой. Темой для него послужило дело о групповом изнасиловании девушки-работницы в Чубаровом переулке в ночь с 21 на 22 августа 1926 года. Особую остроту делу придал тот факт, что среди двадцати двух насильников оказалось несколько комсомольцев и член партии, секретарь ячейки ВЛКСМ завода «Кооператор». Суд состоялся в декабре 1926 года и получил название «Чубаровского дела», которое широко комментировалось в прессе. Открытые заседания шли под председательством ответственного редактора «Ленинградской правды» М. А. Рафаила. Семеро преступников были приговорены к расстрелу, остальные – к разным срокам заключения.
[Закрыть] . <…> Белое платье жертвы и черные силуэты преступников. Дамы в мехах, посещавшие выставку, холеные дамы НЭП’а, бледнели, закрывая лицо руками, видя эту жуткую картину.
Страшное Чубаровское дело. Расстреляли зачинщиков преступления.
Хулиганские шайки в ответ на приговор подожгли несколько заводов. Многие помнят зарево этих пожаров над городом.
Расстрелы поджигателей.
Судьба картины Вахрамеева неизвестна.
Из всего, что горело и кричало со стен Дворца печати, остались считанные единицы.
Рассказывающая нам художница показывает фото своих работ, бывших на выставке.
«Повешенный» – оригинал хранится в Русском музее. Несмотря на прошедшие годы, не потухли краски этой работы, лишь несколько поблекли под дыханием лет. Картина очень больших размеров занимала простенок между колоннами.
«Повешенный» глядит мертвыми глазами, вышедшими из орбит, в мертвый мир. Жертва белого террора.
И другая картина, названная «Китайская революция». Та революция – двадцатых годов.
Сама картина погибла в блокаду, разорванная на клочья немецким снарядом. Сохранилась лишь фотография. Лики боли и гнева навсегда застыли на старой фотографии.
Далекий [19]27-й год. Юная художница долго колебалась, долго не решалась взяться за такую тему. Ее поддержал Филонов. «Не отворачивайтесь от событий. Вносите жизнь в свои полотна», – сказал он ей. «Вы прекрасно владеете аналитическим методом, анализируйте то, что знаете».
Забывается много. Уходят в небытие мотивы создания картины времен Китайской революции «Шанхайский расстрел».
Расстрел из орудий жилых кварталов.<…>
Лики боли и гнева на картине. Сложные противоречия Китая тех лет. Трагедия гражданской войны. <…>
Кровавый отклик событий на мрачных ликах картины.
Все работы, бывшие на выставке в Доме печати, сначала хранились в запасниках Русского музея, перед самой войной были разобраны участниками выставки и почти все погибли в блокаду.
Как погибли и сами художники.
Экспозиция [19]27-го была одной из первых, если не первой попыткой перенести живописную публицистику на стены здания.
Нужно сказать, что опыт Филонова поднят и подхвачен не был. Волна левого искусства отступила во всем мире.
Лишь годы спустя, в далекой Мексике, художники, разбуженные Мексиканской революцией, ничего не зная о Филонове, самостоятельно повторили его.
В своих фресках, нанесенных на стены общественных зданий, соединили они героический эпос древних преданий с романтикой революционного порыва. Они славили древние традиции своего народа в формах экспрессионизма двадцатого века.
Рибейра [765]765
Правильно: Ривера Диего(1886–1957), мексиканский живописец и общественный деятель. Один из основателей национальной школы монументальной живописи.
[Закрыть] , Ороско [766]766
Ороско Хосе Клименте(1883–1949), мексиканский живописец. Участник мексиканской революции (1910–1917). Один из основателей мексиканской школы монументальной живописи. Росписи Ороско отличаются яркой экспрессией.
[Закрыть] , Сикейрос [767]767
Сикейрос (Алфаро Сикейрос) Давид(1896–1974), живописец. Один из основателей мексиканской школы монументальной живописи. Разрабатывал новые изобразительные средства, занимался вопросами технологии живописи. Автор грандиозных росписей общественных зданий в Мехико.
[Закрыть] – такие далекие от сурового Филонова и такие чем-то неуловимо ему близкие, рассказали со стен правительственных зданий страшную и славную историю своей страны.
Выставка в Доме печати потом была перенесена в Московско-Нарвский Дом культуры. Она вызвала широкую полемику в печати. Против Филонова выступил писатель Лидин. Многие выступили защитниками Филонова.
В журнале «Красная панорама» за 1929 год, № 24, статья Наркома просвещения Анатолия Луначарского «Изобразительное искусство на службу народа» [768]768
Автор неточно указывает название статьи и номер журнала. Правильно: Луначарский А. В.Изобразительное искусство на службе жизни // Красная панорама. 1929. № 23. С. 3–11.
[Закрыть] .
Статья Наркома иллюстрирована одной из работ Филонова. Портрет Глебова-Путиловского. Портрет сделан в развитом стиле Филонова двадцатых годов.
Портрет во многом провидческий. Атмосфера неизвестности передана тревожными зигзагами, пересекающими изображение и фон. Глебов-Путиловский, старый партиец, профессиональный революционер, стал жертвой репрессий 1937 года [769]769
Подробнее см.: наст. изд., Глебова Е. Н.Воспоминания о брате.
[Закрыть] .
Цитирую строки Луначарского:
«Новое, более или менее западническое, более или менее – новаторское и урбанистическое направление может найти себе применение. Такого рода подход можно только приветствовать» [770]770
Луначарский А. В.Указ соч. С. 10.
[Закрыть] .
Сразу же после статьи следует очерк Воинова – «Ленинградские художники». Воинов очень положительно отзывается о школе Филонова [771]771
См.: наст. изд., Критика. Воинов В. В.Ленинградские художники.
[Закрыть] . <…>
Другой крупной вехой в истории Школы Филонова было создание декораций и костюмов к «Ревизору» – экспериментальному спектаклю [19]28 года [772]772
Правильно: 1927 год.
[Закрыть] . Филоновцы выступили как декораторы. Это был по-настоящему интересный и сильно нашумевший спектакль. Он упоминается как в истории театра, так и в истории Школы Филонова. Режиссер Терентьев истолковал комедию Гоголя как театральный гротеск.
Это называлось новым прочтением классики. Приемы театра Мейерхольда были доведены до крайнего преувеличения, предвосхищавшего театр абсурда.
Играли подтекст.
Режиссер находился под явным влиянием известной в ту пору книги фрейдиста и литературоведа Ивана Дмитриевича Ермакова «Психопатология творчества Гоголя» [773]773
Ермаков И. Д.Очерки по анализу творчества Гоголя (Органичность произведений Гоголя) // Психологическая и психоаналитическая библиотека. Выпуск XVI. Серия по художественному творчеству. М.-Пг., 1923.
[Закрыть] . К этому времени должна была выйти книга Ермакова – «Органичность и выразительность картины». Неизвестно, сохранилась ли ее рукопись? Именно в это время издававшиеся Ермаковым переводы Фрейда были прекращены изданием. Молодые филоновцы декорировали спектакль в духе крайней фантасмагории.
Люди – марионетки с ног до головы, увешанные атрибутами своей социальной роли. Знаки власти и силы уже безвластны и бессильны.
Обобщенный образ обветшалой и обреченной эпохи. Театральный гротеск слился с причудливостью декораций.
Из этой группы, которая работала над картинами, – филоновец Ландсберг [774]774
Правильно: Ляндсберг Артур Мечиславович(1905–1963), художник. Уроженец г. Великие Луки. Учился в Художественном техникуме в Ленинграде. В группе Филонова с 1926 года. Начиная с 1930-х годов – видный ленинградский художник-оформитель и прикладник. Выполненный им эскиз задника ко второму действию спектакля «Ревизор» в Доме печати хранится в ГУ «Санкт-Петербургский музей театрального и музыкального искусства».
[Закрыть] всерьез увлекся театром. Для него работа над «Ревизором» была первым шагом в будущей деятельности театрального художника.
У вдовы Ландсберга хранятся эскизы костюмов к «Ревизору». Видимо, нет никого из той группы декораторов. Автор данных строк не сумел никого найти.
Все эти годы Филонову близки многие молодые литераторы.
Литературная группировка «Обэриуты» [775]775
Обэриуты (обериуты), литераторы, члены объединения Обэриу (Объединение реального искусства), существовавшего в Ленинграде с 1927 по начало 1930-х. В Объединение входили Н. А. Заболоцкий, А. И. Введенский, Д. И. Хармс. Играя со смыслами слов, обэриуты старались увидеть за парадоксами истинную реальность, непохожую на обыденную пошлость окружающей жизни. Как драматурги, они предвосхитили европейский театр абсурда.
[Закрыть] почитала Филонова одним из тех, кто проложил им путь. Сильная личность Филонова оказывала непреодолимое влияние на всех, кто встречался ему на жизненном пути.
Многие считают, что образ художника в романе Каверина «Василеостровские вечера» – это литературный портрет Филонова [776]776
Скорее всего, О. В. Покровский имеет в виду роман В. А. Каверина «Художник неизвестен», где образ П. Н. Филонова возникает дважды. Впечатлениями от личности художника навеян один из главных героев, Архимедов, претендующий на роль «преобразователя мира». «На прошлое он смотрел как на черновик. С душевной ясностью человека, свободного от сожалений, он вмешивался в прошлое, придавая новый смысл тому, что ничего не значило в действительности, для него уже не существовавшей». См.: Каверин В. А.«Художник неизвестен» и другие произведения. Иерусалим. 1982. С. 189. Есть в романе и строки, посвященные самому Филонову: «Если нажать на яблоко глаза, – раздвоится все, что он видит перед собой, и колеблющийся двойник отойдет вниз, напоминая детство, когда сомнение в неоспоримой реальности мира уводило мысль в геометрическую сущность вещей. Нажмите – и рисунки Филонова, на которых вы видите лица, пересеченные плоскостью, и одна часть темнее и меньше другой, а глаз с высоко взлетевшей бровью смотрит куда-то в угол, откуда его изгнала тушь, станут ясны для вас». См.: там же. С. 205.
[Закрыть] .
Можно проследить влияние аналитического метода на творчество Константина Вагинова, особенно на стихотворном сборнике «Опыт соединения слов посредством ритма» и на первом сборнике молодого Заболоцкого «Столбцы».
Заболоцкий сохранил уважение к Филонову до самой своей смерти.
Под влиянием художника – молодой Заболоцкий увидел второй план абсурдности трагедийного бытия. Все исследователи творчества Заболоцкого отмечают это влияние [777]777
О влиянии П. Н. Филонова на формирование творческого метода и мировоззрения Н. А. Заболоцкого писали многие современники и исследователи. См.: Степанов Н. Л.Памяти Заболоцкого // Тарусские страницы. Калуга. 1961. С. 309; Альфонсов В. Н.Слова и краски. М.-Л., 1966. С. 180–189; Македонов А. В.Николай Заболоцкий: Жизнь. Творчество. Метаморфозы. Л., 1987. С. 36. В сборнике «Воспоминания о Заболоцком» (М., 1984) об отношении поэта к искусству Филонова пишут Н. Л. Степанов, Д. Е. Максимов, И. В. Бахтерев. См.: указ. изд. С. 128, 130–131, 158. Подробно повествует об отношениях поэта и художника Никита Николаевич Заболоцкий. См.: Заболоцкий Н. Н.Жизнь Н. А. Заболоцкого. СПб., 2003. С. 95–100.
[Закрыть] .
<…> Филонов никогда не продавал своих картин, тем более не продавал их за границу. Он считал, что они принадлежат Родине. На все предложения показать их на Западе – он отвечал отказом.
Художник очень много времени отдает людям, двери его школы открыты для всякого желающего. Он бесконечно много работает как художник. Он создает большое количество картин. Автор данных строк может остановиться лишь на немногих, запомнившихся, запавших в память.
«Портрет народоволки Серебряковой».
Суровый пафос первых лет революции отразился в одном из лучших портретов Филонова, сделанном в манере старых мастеров, – портрете Серебряковой. Картина погибла в блокаду, сохранилось лишь фото.
Серебрякова – политкаторжанка и политэмигрантка – член революционной группировки 1905 года, принявшей на себя старое имя Народной воли, овеянное славой и залитое жертвенной кровью.
Образ идеализирован. Человек идеи – русский интеллигент. Сосредоточен взгляд, сомкнуты губы и твердость в сплетенных руках. Выразительные руки – типичные руки картин Филонова. Такие русские женщины веками шли в Сибирь за раскол и на каторгу за идеи народовольцев.
Серебрякова, после долгой эмиграции в Англии, возвратилась на Родину – в первый год Революции. Она стала женой и преданным другом художника. Она разделила с ним трудную жизнь и блокадную смерть.
Ее портрет – это менее всего портрет жены художника. В образе любимого художник сумел увидеть идеи и жертвы.
Автору данных строк рассказывали, что был написан сначала портрет жены – бытовой портрет.
Художник остался им недоволен.
Уничтожил его и написал тот монументальный образ революционерки – человека идеи, который мы знаем.
Или могли бы знать, если бы оригинал не погиб в блокаду. С этим портретом сопоставим другой – это тоже образ любимого человека – образ сестры художника.
Евдокия Николаевна Глебова.
Строго реалистическая манера, напоминающая старых немецких мастеров. Время создания картины – 1915 год.
Это тоже ясный, сильный человек, но сильный по-другому.
Светская дама, непринужденная и самоуверенная.
Холеные руки, спокойные руки.
А через годы и годы, в блокадную зиму в той промерзшей комнате, где погиб художник, эти руки паковали картины, заворачивали рукописи мастера, а потом тянули санки через весь город.
Сестра художника сдала в Русский музей его наследие, перевезя его на детских санках под обстрелом, когда каждый неверный шаг грозил гибелью.
Русская женщина, знавшая, что любой ценой, любого страдания, любого риска – нужно спасти для России живописца ее трагедии.
Но это было через годы и годы, а на портрете 15-го года спокойная светская дама на фоне странных цветов.
Совсем иная графика Филонова. Из многочисленных графических работ – наиболее известен «Кабачок» [778]778
П. Н. Филонов. «Кабачок». 1924. Бумага, тушь, перо, кисть, графитный карандаш. 39,4 × 46,3. ГРМ.
[Закрыть] – [19]24 года.
Богема.
Ненавистная и до боли понятная.
Остановилось время в этом кабачке безнадежности.
Все вместе и каждый одинок.
Разговоры ни о чем, разговоры богемы.
Никуда и никогда не уйдут они от этих столиков.
Одинок человек, одинок среди людей, одинок наедине с собой. Они вспоминают.
Они вспоминают свое будущее, которое уже прошло.
Они надеются на прошлое, которое не наступит никогда.
У Мунка есть графика, аналогичная по сюжету и настроению, «Копенгаген – Богема».
У Филонова – с большим надрывом, пожалуй.
В пьесе Беккета – «В ожидании Годо» – тоже настроение бесплодного ожидания.
Люди ждут свое прошлое.
Эпиграфом к этой графической работе может служить афоризм Серена Кьеркегора, ставшего известным в России в самом начале века: «Говорят, время идет, нет, время стоит – и я вместе с ним».
Наступают тридцатые годы. Художник пишет тревогу.
«Звери» [779]779
П. Н. Филонов. «Животные». 1925–1926. Бумага, масло. 35 × 43. ГРМ. Подробнее см.: наст. изд. Гор Г. С.Замедление времени. Прим. № 8.
[Закрыть] .
Сфинксы ХХ-го века, вставшие над пустынным городом.
Порождение города. Смертельно опасные, ненавидящие, ненавидимые и бессильные.
Нечеловеческая и такая человеческая мука в глазах у зверя.
Можно броситься, прикрыв глаза, вонзить клыки, убить. Что изменится в этом городе, в этом мире?
Ничего не изменится. Кругом город, равнодушный ко всему. Застывший в своем безразличии.
Кристаллический, кубистический город вокруг.
«Львы» [780]780
Очевидно, речь идет о рисунке П. Н. Филонова: «Без названия (Люди и звери)». 1923–1924. Бумага, тушь, перо, графитный карандаш. 19,8 × 25,4. ГРМ.
[Закрыть] .
Торжествуют звери над поверженными людьми.
Львы, мудрые мудростью хищников. Подстерегают они любое движение поверженных людей, готовые раздавить их сильной когтистой лапой. Энергичные, умные звери.
«Каторжник» [781]781
П. Н. Филонов. «Каторжник». Бумага, чернила. 10,2 × 5,5. ГРМ.
[Закрыть] .
«Каторжник в колпаке шута».
Одна из многочисленных графических работ тех лет. Невесело шутить с ненавистью и смертью.
Те, кому не до шуток, шутят со смертью. Шуты Шекспира несут ту же муку, что и короли.
Не шутку, а страх и ненависть бросает в лицо сильных. Шут-каторжник. Шут Филонова.
Против волны
К концу 20-х годов – все резче и резче расходятся пути Школы Филонова с путями Академии художеств. Это самое тяжелое время для Академии. Была потеряна высокая формальная подготовка, как бы то ни было дававшаяся старой Академией художеств.
Среди студентов назревало глухое недовольство. Оно вылилось в знаменитый «бунт 23-х» [782]782
С 1925 по 1929 год ленинградский Вхутеин возглавлял Э. Э. Эссен. «Придя в Академию с целью воссоздать серьезную школу искусства, вместо былых свободных мастерских, где гласно или негласно признавалось, что учить искусству нельзя, Эссен, однако, ставил знак равенства между школой и старой Академией, полностью отождествлял эту школу с программами и методикой дореволюционной Академии». См.: Рабинович Л. С.//Александр Иванович Савинов: Письма, документы, воспоминания. Л., 1983. С. 293. Он пригласил к преподаванию старых профессоров академического толка, в том числе В. Е. Савинского, восстановил рисование с гипсов, что вызвало особенно бурное недовольство и части профессуры, и студентов. Их требования заменить гипсы живой натурой, пригласить новых преподавателей встречали сопротивление руководства и студентов. Как вспоминает участница событий тех лет, Л. С. Рабинович, «буря все нарастала и зимой 1928 года вылилась в общестуденческое собрание, на котором после доклада Эссена выступили члены студенческого исполкома и пришедшие на собрание члены объединения „Круг“. Все это получило тогда название „Большой бузы“. В результате одиннадцать студентов старших курсов подали заявление о выходе из Академии». См.: Рабинович Л. С.Указ. соч.
В тезисах доклада на собрании во Вхутеине Филонов упоминает о «двадцати с лишним» студентах, подавших заявление о выходе из Академии, что больше согласуется с версией Покровского о «большой бузе» и об уходе из института двадцати учащихся. См.: Филонов П. Н.Кому это нужно. (Педагогика живописного факультета Ленинградской Академии Художеств) // РГАЛИ. Ф. 2348. Оп. 1. Ед. хр. 17. В 1928 году в журнале «Жизнь искусства» был помещен ряд статей, где указывалось «на происходящую во Вхутеине реставрацию дореволюционной Академии художеств и на реакционную его роль в <…> художественной жизни». См.: «Художества» в Академии художеств // Жизнь искусства. 1928. № 36. С. 4. В статье с красноречивым заголовком: «Пора положить этому конец» С. К. Исаков указал, что в отличие от московского Вхутеина, стоящего на «производственной платформе», в ленинградском вузе «культивируются старые академические традиции», а обучение ориентировано на поддержку станковизма. См.: Жизнь искусства. 1928. № 46. С. 4–5.
[Закрыть] . Группа 23-х учащихся в Академии подала заявление об уходе из нее. В этом заявлении были резкие нападки на ректора Академии – Эссена, которого обвинили в подавлении нового искусства.
Для обсуждения этого заявления был создан Совет Академии, присутствовали все педагоги и все студенты. Был приглашен Нарком Луначарский, но за занятостью присутствовать не мог. Обсуждение вылилось в митинг [783]783
В марте 1928 года в Ленинград приехала комиссия Наркомпроса во главе с А. В. Луначарским. Состоялось закрытое собрание институтского коллектива ВКП (б) и ВЛКСМ, что возмутило студентов, жаждавших разговора с наркомом. Они организовали собственное открытое собрание, в резолюции которого назвали Эссена «реакционером в вопросах изобразительного искусства». Главное обвинение состояло в том, что «стоя во главе ВУЗ’а, т. Эссен своим диктаторским зажимом, управляя единолично, не дает возможности развернуть работу в ВУЗ’е как наиболее культурным силам профессуры (Петров-Водкин, Карев, <…> Матвеев и др.), так и студентам, предпринимая демагогическими приемами выживание названных профессоров из Академии или сведение их педагогической значимости на нет, а равно не привлекая новые силы». См.: Жизнь искусства. 1928. № 36. С. 4. На ближайшем собрании профессоров Эссен выступил с заявлением, что «в ВУЗ’е часть профессоров совместно с частью студенчества ведет работу, аналогичную с шахтинскими вредителями». См.: Там же. С. 5. (Эссен намекает на известное «шахтинское дело», одно из первых судебных процессов против «врагов народа», май – август 1928 года). Э. Э. Эссен был отстранен от должности в 1929 году.
[Закрыть] .
Эссен покинул пост ректора. К сожалению, заменивший его Маслов проявил себя только тем, что дал уничтожить некоторые картины Рериха и слепки античных статуй из Музея скульптуры при Академии [784]784
В 1929 году Вхутеин был преобразован в Институт пролетарского изобразительного искусства (ИНПИИ). Руководил институтом (1929–1932) Ф. А. Маслов, чье правление за начавшееся наступление на традицию получило название «маслобойка». В эти годы «…система учебы совершенно переменилась. Решительно сократились сроки обучения с пяти до четырех лет. Вместо живописи и рисунка – работы над натурой – был введен метод проектов, то есть проектирование росписей несуществующих объектов на монументальном отделении и педагогический уклон – на станковом. Защита дипломов была отменена». См.: Рабинович Л. С.Указ. соч. С. 293–294. Музей Академии художеств был расформирован, а ведущие педагоги освобождены от работы.
[Закрыть] .
Один из группы 23-х – Кушаков – стал впоследствии одним из руководителей ЛОСХа. Некоторые из этой группы вошли в группу Филонова, присоединились к Кибрику, который еще раньше ушел из Академии и перешел к Филонову [785]785
См.: наст. изд.: Кибрик Е. А.Работа и мысли художника.
[Закрыть] .
Время уходит на иные пути.
Уже Филонову и его школе нужно идти против волны.
И тем знаменательнее, что в 1929 году в Русском музее организуется персональная выставка. Его работами был занят весь нижний этаж, выходящий на Инженерную улицу. Показано все, что им сделано за долгие годы, – сотни работ.
Кто скажет теперь – почему только к этому году решил художник показать свои работы? Быть может человек, привыкший всю жизнь идти против волны, был увлечен самой трудностью задачи? Или же темы его работ нашли свое выражение в законченных циклах. Авторитет Филонова был настолько высок, и личное его влияние было настолько сильно, что Русский музей отдал свои залы под его полотна.
Но время было иным. Левое искусство везде, во всем Мире.
Для широкого зрителя выставка открыта не была, допускали только художников, самый ограниченный круг людей.
Вопрос о том, показать или не показать картины Филонова народу, обсуждался на специальном Совещании в Русском музее.
В интересных мемуарах Глебовой (однофамилицы сестры художника) есть описание этой дискуссии.
Вопрос был прекращен.
Кто может осуждать прошлое?
Время вновь становилось предвоенным – страна начинала жить нормами военной дисциплины.
Художник тревог мог вызвать тревогу.
Выставка открыта не была.
Конным взводом мчатся годы. Бьет тревогу медь. Глушит медь оркестров, тяжелый, все время нарастающий гул танковых моторов на дорогах Европы.
Еще не объявлены войны.
Смерть Маяковского – неразгаданная смерть. Умирает Малевич. Остается в нашей памяти супрематистом – философом абстрактной живописи.
Уходят почти все те, с которыми Филонов начинал свой путь.
Уже одиночество.
Ученики – не друзья.
Филонов не сдается. Человек, переживший окопы первой мировой войны, митинги революции, долгую борьбу за свою линию в искусстве – верен своей линии.
Именно теперь в 1930 году он пишет самое свое жизнеутверждающее произведение.
«Крестьянин» [786]786
Правильно: П. Н. Филонов. «Колхозник». 1931. Холст, масло. 69,5 × 53. ГРМ.
[Закрыть] .
Старый человек, с холодными голубыми глазами под холодным северным небом России.
Под этим холодным небом, по этим синим рекам приплыли в Северный Край его предки – они корчевали леса, копали землю и уходили в нее поколение за поколением.
Крестьянин, привыкший к беде, знающий, что он неотделим от земли, что если его не будет – не будет земли, не будет синих рек, не будет холодного неба над Россией. <…>
У Бальзака блестящий рассказ «Неведомый шедевр».
Если искать литературные параллели образу Филонова, то ближе этой нет. Героя «Неведомого шедевра», героя «Поисков абсолюта» роднят с Мастером неуклонность преследования цели.
Люди, взявшие на себя необычные задачи и павшие под неимоверной тяжестью.
Но в отличие от смерти героя «Неведомого шедевра» – смерть Филонова победна, он пал, защищая город.
Может быть, в памяти автора этих строк образ литературного героя неосознанно слился с образом человека, которого он знал лично. Филонов, каким его помнят люди моего поколения, был замкнут, сдержан.
Он тяжело пережил [19]37-й год – потерю близких [787]787
О. В. Покровский приводит ошибочную дату. Репрессии на наиболее верных учеников и друзей Филонова обрушились уже в 1932 году, когда допросам подвергся В. К. Луппиан, в 1935 в поле зрения ГПУ попал В. В. Купцов, была арестована и месяц провела в заключении В. Н. Аникиева. Затем, уже в 1938, были репрессированы сыновья Е. А. Серебряковой. См.: наст. изд., Глебова Е. Н.Указ. соч.
[Закрыть] .
Мне трудно представить художника молодым. Видимо, надменным он был с молодости, но те, кто помнят первые годы школы, – вспоминают его шутки, его остроумие, его общительность.
Есть еще один литературный пример, на который я хочу сослаться.
«Врата ада» Акутагава Рюноскэ.
Кто взглянул в глаза Рока, навсегда отброшен в неизбежность страдания, неизбежность борьбы, сознание неотвратимости смерти. Законы личной трагедии, постигаемые в символах мирового Рока.
В 1933 году вышла из печати книга Иоффе – «Синтетическая история искусств» [788]788
См.: прим. № 657.
[Закрыть] .
Иоффе сравнивает живопись Филонова с музыкой композитора-экспрессиониста Шёнберга и поздней прозой Леонида Андреева [789]789
И. И. Иоффе выстраивает логическую цепочку эволюции экспрессионизма: Ван Гог – Мейднер – Филонов. Отмечая, что картины Филонова полны «того же мрачного напряжения, тех же космических метафизических проблем», что и произведения Мейднера, Иоффе подчеркивает, что в отличие от работ немецкого живописца, они «строго организованы, сконструированы, не как мгновенные видения, а как сущности явлений». См.: Иоффе И. Л.Синтетическая история искусств: Введение в историю художественного мышления. М., 1933. С. 482.
[Закрыть] . Творчество Леонида Андреева пронизано нотами экспрессионистской взволнованности. Этим сопоставление глубоко оправдано. Андреев метался в душном предгрозовии довоенной России. Осознавал обреченность всего того, что было ему ненавистно, и всего, что было им любимо. Исхода не было. Все падало, упиваясь своим падением.
Мало кто знает, что Леонид Андреев стены своей загородной дачи превратил в галерею черно-белых фресок, перерисовывая на них графику Гойи. Он усиливал мистическое звучание этих офортов.
Графические работы Гойи – самое глубокое произведение романтизма.
Романтизм XIX века прошел мимо великого романтика. Судьбы сходны.
Творчества Леонида Андреева и творчество Филонова близки сознанием катастрофичности жизни.
Нам, ищущим все, что не унесено временем, не ушло с ушедшими, – дорого каждое свидетельство.
Мы подходим к старинному многоэтажному дому. Двери открывает хрупкая, совсем седая женщина [790]790
О. В. Покровский описывает посещение мастерской Софьи Людвиговны Закликовской (1899–1975), жены скульптора И. И. Суворова, ученика Филонова. Училась во Вхутеине (1922–1926) у А. Е. Карева и К. С. Петрова-Водкина. Вступила в коллектив МАИ, будучи ученицей Вхутеина.
[Закрыть] . Комната заставлена скульптурой. – Терракота… Тонированные копии Донателло. Бронзовые статуэтки на столе помнят начало века.
Старые фотографии – на них дамы в пышных платьях с турнюрами, военные, затянутые в мундиры с эполетами. Память о совсем давнем. В углу несколько гипсов и неоконченная резьба по дереву.
«Это работа покойного супруга – и моей дочери, – говорит нам пожилая дама. – Мой покойный супруг тоже был учеником Павла Николаевича».
На стенах – картины.
Большой холст – «Псковщина» [791]791
«На Псковщине» (1926) – дипломная работой С. Л. Закликовской, написанная под руководством П. Н. Филонова. Ныне в ГРМ.
[Закрыть] .
Эта картина была написана когда-то, давно, ею, двадцатилетней, юной, под руководством старого Мастера.
Любезная хозяйка рассказывает нам, как, сразу же по окончании Академии художеств, переступила она порог мастерской Филонова.
Далекие двадцатые годы. Ее далекая молодость.
Ее посещают молодые искусствоведы.
И молодые писатели.
И старые писатели, умудренные годами и славой.
Они приходят и приходят потому, что когда-то рядом с мольбертом двадцатилетней художницы стоял вдумчивый, внимательный Мастер.
В ней, юной, неопытной пробудил он чувство истории.
«Псковщина».
Нелегкая и трудная истории России.
Женщины России. Русские женщины выдюжили, вынесли все, что посылала им судьба за тысячелетнюю историю, и вынесут, выдюжат все.
Самые любимые картины – те, что созданы под руководством Филонова.
Потом было многое. И работа художника-оформителя [792]792
Во время Великой Отечественной войны С. Л. Закликовская жила в эвакуации в Комсомольске-на-Амуре, занималась росписью плафонов городского Дома Советов. После войны работала в системе Ленизо.
[Закрыть] . Поиски заработка. Как и всеми, пережита блокада. Но навсегда осталась в памяти как лучшее воспоминание юности – школа Филонова.
Память о ней – это память о творчестве и юношеских поисках истины.
Хранятся картины.
Хранятся каталоги выставок.
Жизнь разбросала филоновцев, они растеряли друг друга. Люди разных поколений школы часто не знают друг друга.
Мы задаем вопрос пожилой даме.
«Скажите, у вас есть работы самого Павла Николаевича?»
«У меня сохранился его рисунок – Анатомический разрез головы. Стрелки указывают отделы головного мозга. Показано строение черепа.
Я уже не помню теперь, что Павел Николаевич объяснял нам по этому рисунку.
Больше нет ничего.
Ни у меня, ни у кого-либо не повернулся бы язык попросить на память какую-либо его работу».
«Вы, наверное, знаете, что Филонов никому, а тем более за границу – работ своих не продавал, он считал, что его труд – единое целое. На все подобные предложения – он неизменно отвечал: „Я советский художник, я русский, мои картины принадлежат Родине“».
Мы спрашиваем:
«Многие учились у Филонова десятилетиями. Многие всю жизнь были филоновцами. Вы как-нибудь пытались отблагодарить его за долголетнюю помощь?»
«Что вы, что вы?! – возмущенно отвечает пожилая дама. – Никогда, ни у кого не взял бы он ни копейки. Филонов считал, что искусство дело святое. Зато он требовал работы, работы требовал». Седая хозяйка своим тоном подчеркивает непреложность требования.
«Несколько часов в день, но с полной самоотдачей».
Иногда по ходу беседы или объяснений Павел Николаевич задавал учащимся вопрос: «Что такое пластика? Что такое графика?»
Ответить бывало трудно.
Еще находился ответ на вопрос о графике «Это лаконизм в средствах выражения». Но определить понятие пластики, насколько я помню, не сумел никто. Я тоже не помню кто, но кто-то стал делать движения руками, желая хоть этим показать, что он понимал под пластикой.
Павел Николаевич шутливо сказал: «Он еще не дорос до определения».
Свои графические работы Филонов никогда не называл графикой. Он говорил: «Я пишу инком» (ink – тушь по-английски). Видимо, он рассматривал и эти свои работы как живопись, но живопись одним цветом – черным.
Мы задаем вопрос: «Какие языки знал Филонов?»
«Я затрудняюсь вам ответить; что он хорошо знал английский – я знаю. Когда к нему приходили иностранные делегации – он отказывался от переводчика.
Мне в свое время рассказывали, что он зарабатывал переводами с английского, зарабатывал скудно.
Его супруга – Серебрякова – перевела несколько книг – английской социалистки, последователя Фабиановского движения [793]793
«Фабианское общество», организация английской буржуазной интеллигенции. Создано в 1884. Пропагандировало реформистские идеи постепенного преобразования капиталистического общества. Одним из его учредителей был Б. Шоу. Названо по имени римского полководца Фабия Максима (275–203 до н. э.). При создании лейбористской партии фабианское общество вошло в ее состав (1900).
[Закрыть] , Беатрисы Вебб [794]794
Вебб Беатриса(1858–1943), английский экономист, историк рабочего движения, идеолог тред-юнионизма. Работала вместе с мужем, Сиднеем Веббом (1859–1948).
[Закрыть] . Какие еще, мне неизвестно. Он бывал во Франции, в Италии. Когда мы приносили свои работы на просмотр, он подчас ссылался на литературные источники, на книги, нам неизвестные. Филонов знал литературу, знал философию, знал философов, он иногда цитировал их на занятиях. Мне помнится, что когда я заходила к нему на квартиру, у него стояла подставка для книг на письменном столе.
Тогда у него была мастерская, уже потом он принимал людей у себя на дому.
Однажды ко мне и моему супругу, скульптору Суворову, Павел Николаевич привел иностранную гостью – дочь промышленника, ведшего в Советском Союзе деловые переговоры.
Через свою дочь он предложил Филонову продать его картины Америке с оплатой золотом.
Павел Николаевич наотрез отказался, желая сохранить свою живопись как единое целое, как циклы, углубляющие первоначальные замыслы. Он хотел оставить свои картины в России.
Мой супруг и я приняли гостью на кухне, служившей и мастерской. Иностранка очень тому удивилась. Но Павел Николаевич не счел нужным перевести нам ее слова».
«Нас, молодых, – говорит нам совсем седая дама, – удивляла эрудиция Павла Николаевича, его умение излагать тему, не отступая от нее. Однажды мы в шутку предложили ему произвести эксперимент. Мы решили положить на стол перед художником случайно выбранную вещь и просили его, чтобы он в течение продолжительного времени – уже не помню, какого – говорил о ней, не уходя в сторону от темы. Павел Николаевич согласился и действительно он говорил обусловленное время. Он говорил об истории ее создания, ее значении в жизни человека.
При разборе приносимых работ он иногда полусерьезно, полушутливо ссылался на „Мир как воля и представление“ Шопенгауэра.
Один из наших – Миша Макаров [795]795
М. К. Макаровдля «Калевалы» выполнил иллюстрацию и обложку. После Великой Отечественной войны, предположительно, занимался монументальной живописью.
[Закрыть] – спросил Филонова: „Что читать?“ Я отчетливо помню, как Павел Николаевич посоветовал книгу Чарльза Дарвина „Путешествие на корабле Бигль“».
«Вы лучше обратитесь к самому Макарову, – он пришел к Филонову еще раньше, чем я, и был ближе ему. Он мог бы вам многое рассказать».
Мы молчим – молчание тягостно, все немолоды.
«Михаил Константинович Макаров недавно умер, умер скоропостижно».
«Я не знала этого. Я теперь почти ни с кем не встречаюсь. Мы были очень дружны, а теперь растеряли друг друга».
«Мы с Михаилом Константиновичем работали над иллюстрациями Калевалы. Миша делал обложку. Я тоже была в этой группе. Я помню, как Миша, Михаил Константинович, жаловался мне на свою измотанность и жестокость требований Филонова.
„Этот кусок лучше, а этот хуже“, – говорил Павел Николаевич на просмотре. Миша переделывал. „А теперь этот кусок лучше, а этот хуже“. Макаров опять переделывал.
Хотел передать ощущение древних рун.
Вымотался, но сделал».
«Мы знаем, что один из рисунков в тексте ваш, покажите, пожалуйста».
Седая хозяйка раскрывает «Калевалу» – «вот он», – говорит она.
«Только печать не передала напряжения оригинала. А передать напряженность очень важно. Нужна полная самоотдача при любом прикосновении к бумаге. Это нами называлось „единицей действия“».
Я спросила у Филонова во время работы над «Калевалой»:
«Должна быть единица действия – точкой?»
«Кто это вам сказал? – ответил Павел Николаевич с удивлением. – Она может быть любых размеров».
Нами задается вопрос рассказчице.
– Это имеет отношение к технике пуантелизма?
– Нет, нет! Я приведу вам положение нашей школы.
«Каждый мазок или прикосновение к картине – есть точная фиксация в материале или через материал внутреннего психологического процесса, происходящего в художнике, а вся вещь целиком – есть фиксация интеллекта того, кто ее сделал».
Это слова самого Филонова.
Редакция назвала мою работу «Калерво» [796]796
Правильно – Куллерво (Калервы сын, Куллервойнен).
[Закрыть] – «Батрак» [797]797
Стр. 191, 192. – Прим. автора.
[Закрыть] .
«Это не совсем так. Мы изображали не отдельные эпизоды, а полузабытую подоснову. Вы видите, что пространство просвечивается сквозь пространство, а время переливается сквозь время. Мы называли это, – концентрированное время и пространство.
Человек один с природой, оскорбленный, он зовет к мести всю природу, он зовет и зверей и хищных птиц. Его месть справедлива, но, отмстив за оскорбление, он становится сам оскорбителем [798]798
Куллерво, одна из самых трагических фигур «Калевалы». Унтамо, родной дядя героя, убил его отца Калерву, а Куллерво превратил в раба, вначале собственного, затем продал Ильмаринену. Куллерво бунтует против дяди, против Ильмаринена и его жены. Случайно обесчещивает сестру, которая, узнав имя соблазнителя, от позора кончает с собой. Куллерво громит имение Унтамо, а затем убивает себя на месте гибели сестры.
[Закрыть] . Свое страдание не изжить страданием других. Вы видите оскаленные морды хищных рыб.
Вам лучше расскажет об этом Вахрамеев. Его работа продолжает мою. Вы видите, как прекрасна в своем страдании гибнущая женщина. Она уходит к Лейле – богине смерти» [799]799
Ошибка, на самом деле Калма. См. прим. № 800.
[Закрыть] .
Мы молчим. Мы не хотим напоминать о том, что Вахрамеева тоже нет.
«Меня часто спрашивают молодые искусствоведы – кто делал какую иллюстрацию? Это не нужно. Мы выступали как одно целое. Как школа Филонова. Так у нас было принято. Молчаливо признавалось всеми».
Мы встаем, прощаемся. И как звук давнего, звучит прощальным приветом – такое забытое и такое дорогое когда-то. «Желаю творческих успехов» – «Желаю творческих успехов».
«Калевала» вышла из печати в 1933 году, в издательстве «Академия», специализировавшемся на публикации древних памятников литературы. Она стала библиографической редкостью.
Майский, тогдашний посол СССР в Финляндии, пишет в предисловии. «Калевала, вне всякого сомнения, является редчайшим произведением финской литературы, смело могущим претендовать на мировое значение».
Редакция «Академии» в примечании указывает: «Работа по оформлению книги коллектива мастеров Аналитического искусства (Школа Филонова) под редакцией Павла Николаевича Филонова».
Известно, что издательство сначала предложило иллюстрирование самому Филонову. Мастер, как всегда, выдвигал на первый план Школу.
Он поступил глубоко правильно. Иллюстрация «Калевалы» – памятник Школе.
