Текст книги "Война меча и сковородки"
Автор книги: Артур Сунгуров
сообщить о нарушении
Текущая страница: 31 (всего у книги 36 страниц)
– Вам что-то не нравится? – услужливо спросил Тилвин.
– Многое, – ответила Эмер, стараясь выглядеть беззаботно. – Но к вам это не имеет никакого отношения, сэр Тюдда.
– Милорд, – мягко поправил ее Тилвин, не переставая лучезарно улыбаться. – Вы забыли, миледи, что я теперь не безземельный рыцарь, а хозяин Дарема.
– И в этом – великое чудо небес, – подхватила леди Мериод. – Расскажите мне...
Понукая жеребца, Эмер заставила коня отойти в сторону, давая леди Мериод место рядом с Тилвином. Та не замедлила занять место графини и вовлекла рыцаря в изящную беседу.
Пока леди Мериод болтала с Тилвином, Эмер посматривала по сторонам. Она увидела много знакомых лиц, въезжая во двор замка. Ее тоже узнавали и кланялись. Старик-сторож даже ошибся, назвав ее хозяйкой Дарема, и на эту ошибку никто не обратил внимания.
Дамам отвели комнаты в крыле, противоположном тому, где находились женские комнаты. Тилвин пояснил, что там сейчас всё переделывают после прежних хозяев.
– Жаль, что леди Острюд ушла в монастырь, – сказала леди Кас без особой грусти. – А как здоровье леди Фледы?
– Понадеемся, что она справится с недугом, милостью яркого пламени, – сказал Тилвин кротко, – но будет так, как угодно небесам. Жизнь человека бренна, но не омрачайте грустными мыслями предстоящий праздник. Я оставляю вас, милые леди. Если в чем-то будет хоть малейшая нужда – сообщите мне немедленно. Всегда к вашим услугам.
– Какой мужчина! – воскликнула леди Мериод, когда дамы остались одни. – И весь Дарем теперь принадлежит ему!
– Завидный жених, – поддакнула леди Кас. – Ах, не будь я замужем за Бернаром...
– Теперь тебе остается только завидовать, – погрозила ей пальцем сестра, и леди весело засмеялись. – А вы, графиня? Как вы находите милорда Тюдду? – леди Мериод подхватила Эмер под локоток. – Он заставляет сердце волноваться, верно? Такой вежливый, истинный рыцарь...
– Мое сердце он точно не взволнует, – ответила Эмер, осторожно освобождаясь от цепкой ручки, – у него слишком маленькие глаза. Это указывает на коварство натуры.
– В самом деле? – изумилась леди Мериод, и остальные дамы поддержали ее. – О! А мне нравятся его глаза. Такие яркие, блестящие!
– Помолчи, – осадила ее леди Кас. – Как же мы глупы, дамы. Совсем позабыли, что для госпожи графини подобные похвалы милорду Тюдде могут быть неприятны. Ведь совсем недавно она была хозяйкой Дарема, и как все обернулось... Раны на ее сердце еще не зарубцевались, – она ласково обняла Эмер, желая утешить.
– Простите меня, – покаянно произнесла леди Мериод. – Ах, я глупа, как сойка. Конечно, эти воспоминания болезненны... Но лучше развязать узлы раньше, чем позже – так говорит наша матушка. И я уверена, что потеряв Дарем вы обретете много больше!
– Благодарю за добрые слова, – пробормотала Эмер, испытывая непреодолимое желание послать благородных дам бегать по холодку.
Но на ее счастье, дамы вновь занялись перечислением достоинств новоявленного хозяина Дарема, оставив графиню в покое. Воспользовавшись этим, Эмер прошла в смежную комнату, сделав вид, что желает освежиться с дороги. Окно комнаты выходило на крохотный балкончик, через который можно было попасть на галерею для слуг – по ней в главный зал приходили музыканты. Этим-то путем Эмер и решила воспользоваться. Медлить было нельзя – Годрик уже вовсю рыскал по Дарему, собирая сведения, и уступать ему Эмер не собиралась.
Она перелезла через подоконник, прошла по карнизу и перебралась через перила балкона. Отряхнув юбку, графиня невозмутимо пошла по галерее, будто и не лазала только что по стенам с ловкостью мухи, а просто прохаживалась по замку.
Миновав галерею, Эмер спустилась по черной лестнице, ведущей к кухне, и не смогла себя побороть – заглянула в кухню, где сновали в клубах дыма и пара повара, подмастерья и их помощники.
Несколько секунд она наблюдала за привычной сутолокой, оставаясь незамеченной, как вдруг толстяк мастер Брюн, тащивший решето с раками, поднял голову.
– Миледи! – взвизгнул он.
И под сводами Дарема прогрохотало приветствие:
– Рады видеть, дорогая хозяйка!!!
Повара побросали работу, и мясо, которое готовили к ужину, опасно зашипело на сковородах.
– Что вы тут устроили! – замахала на них руками Эмер. – Вернитесь к работе! Все сгорит, негодники! Какая я вам хозяйка? Все уже давно в прошлом.
– Мы счастливы, что вы вернулись, миледи! – сказал мастер Брюн, сияя.
Он сделал знак, и подмастерья метнулись к печам и плитам, а один из подмастерьев немедленно поднес Эмер кружку холодной сыворотки – день выдался жарким.
– Счастливы, после того, что я вам тут устроила? – криво улыбнулась Эмер, делая несколько глотков. Сыворотка была свежей, кислой и сладковатой одновременно, и ледяной. Она охлаждала не только желудок, но и голову.
– Вас вспоминали лишь хорошим, – заверил мастер Брюн. – Ведь...
Но Эмер перебила его:
– А что с леди Фледой? Где она? И что с леди Острюд?
Лицо мастера Брюна печально сморщилось:
– Младшая леди ушла в монастырь, куда-то далеко, на остров в Западном море. А старшая леди больна. Очень больна, даже не выходит. Милорд сам носит ей еду, говорит, она совсем плоха – никого не узнает.
– Она в своих покоях?
– Нет, в тех комнатах сейчас меняют мебель и ковры, и делают новую кладку на полу – милорд распорядился. Будет очень красиво – новые камины, облицованные мрамором, пол из самшитовых пластин...
– А где леди Фледа? – Эмер уже теряла терпение от его болтовни.
– Пока ее переселили в комнату над собором, – с готовностью ответил мастер Брюн. – Там раньше жили звонари. Милорд сказал, миледи стала немного буйной, а рядом со святым местом ей будет спокойнее...
«Буйная! Как же! – подумала Эмер. – Только не леди Фледа. Эта старуха холодна и рассудительна, как камень. Запер ее там, чтобы ни до кого не смогла докричаться».
– Рада была вас всех повидать, – сказала она, возвращая кружку. – Завтра турнир – приходите! Будет отличное зрелище!
– А не хотите сладких пирожков, миледи? – всполошился мастер Брюн. – только что зажарили, а я бы вам многое порассказал...
– Не сейчас, мой дорогой, не сейчас, – Эмер похлопала его по плечу. – К завтрашнему турниру мне надо обрести спокойствие, чтобы выступить достойно.
– Вы снова вызовете на бой милорда?! – пискнул один из поварят, оторвавшись от миски, в которой он сбивал яичные белки.
– Делай свое дело! – прикрикнул мастер Брюн.
– И не только его, – загадочно сказала Эмер, подмигнув поваренку. Она узнала его и даже вспомнила имя – Муго. Тот самый, благодаря которому были уничтожены почти все куриные яйца в Дареме, когда надо было стряпать королевский пирог. – Все, я ушла. Не провожайте меня, мастер Брюн. Я еще помню расположение коридоров и комнат Дарема.
Оставшись одна, она немедленно вышла во внутренний двор, короткими перебежками добралась до стены собора и примерилась, потирая руки. Этим путем она уже пользовалась, и пользовалась не раз. А там, где проходил два раза, пройдешь и третий. Вскоре Эмер кралась по лестнице, винтом поднимавшейся к комнатам звонаря, где теперь была тюрьма леди Фледы. А то, что леди Фледа оказалась в плену у коварного Тилвина, Эмер не сомневалась. Она ожидала увидеть охранников, вооруженных до зубов, но коридор перед маленькой дверью был пуст. А на стене висел ключ, словно приглашая отпереть замок и поскорее войти.
Так Эмер и поступила. Ключ повернулся в замочной скважине легко и бесшумно, Эмер переступила порог, вглядываясь в темноту и ничего не видя со света. Зато она услышала два возгласа из дальнего угла, а потом послышался звон цепей.
– Леди Фледа?! – глаза, наконец-то, привыкли к темноте, и Эмер увидела бывшую свекровь и золовку, сидевших на полу возле стены. Благородние дамы были в одном исподнем, а именно – в тонких сорочках, простоволосые, с распухшими от слез лицами. На шее каждой красовался аккуратный кожаный ошейник, к которому крепилась тонкая, но прочная цепь, другим концом соединенная с железным кольцом, вкрученным в стену.
Острюд закрыла лицо руками, а леди Фледа схватилась за сердце.
– Это Тилвин запер вас?! – Эмер подскочила к пленницам и подергала цепь, заранее зная, что это бесполезно. Всё, что делал Тилвин, было сделано на совесть. – Только дурак поверил бы, что Острюдка могла уйти в монастырь!
– Какой монастырь? – слабым голосом спросила леди Фледа. – Он сказал, что это был приказ Её Величества ...Но неужели королева столь жестока...
– Королеве он сказал, что вы при смерти, – зло ответила Эмер, обыскивая комнату в поисках ключей или какого-нибудь подходящего предмета, вроде каминных щипцов, чтобы освободить пленниц. – Я ему кости при встрече переломаю!
– Переломаешь кости? Мне? Какая жестокость, – раздалось от порога, и Острюд ахнула, вжимаясь в стену и закрывая голову руками, а леди Фледа обняла дочь, пытаясь закрыть своим телом.
– Так и знала, что это очередная твоя подлость! – крикнула Эмер, оборачиваясь.
У выхода стоял Тилвин в сопровождении шести королевских гвардейцев. Судя по невозмутимым физиономиям стражников, вид полуголых женщин, сидевших на цепи, подобно собакам, ничуть их не тронул.
– Так и знал, что застану тебя здесь, – сказал Тилвин. – Если графиня Поэль пропала, это означает, что она опять затеяла опасное дело. Чем же еще заняться графине, как не залезть в соборное окно? А я надеялся, что ты приехала повидать меня. И поучаствовать в турнире.
– Зря надеялся! – Эмер указала на леди Фледу и Острюд, и топнула. – Немедленно отпусти их, если не хочешь, чтобы об этом узнала королева!
– Королева ничего не узнает, – заверил ее Тилвин. – Да и это неважно, в конце концов. Пойдем, тебе здесь не место. Скоро праздничный ужин, я хочу, чтобы ты присутствовала там, как хозяйка. Вместе со мной.
Острюд сдавленно всхлипнула, и Тилвин немедленно перевел взгляд на нее.
– Чем-то недовольна, маленькая шлюшка?
Она затрясла головой, а леди Фледа обняла ее еще крепче.
– Совсем страх потеряла, – бросил Тилвин. – Забыла про плетку?
– Ты еще и бьешь их? – Эмер сжала кулаки. – И после этого смеешь называть себя рыцарем?
Она бросилась на Тилвина так быстро, что он не успел защититься, и ударила его под ребра, почти без замаха. Тилвин упал на колени, силясь вздохнуть, но легкие отказались слушаться. Гвардейцы тут же схватили Эмер под руки, немилосердно завернув.
– Пустите меня, недоноски! – крикнула она, норовя пнуть державших ее мужчин, но ее никто не слушал.
Обретя дыханье, Тилвин поднялся на ноги, прижав ладонь к животу, и сказал со смешком:
– Хороший удар. Узнаю руку графини Поэль. Раньше твои удары доставались моему братцу, а теперь и я заслужил сию честь. Значит, скоро мне достанется и твоя нежность.
– Дай мне волю, и я тебя прикончу, – сказала Эмер, которую хватка гвардейцев заставила поубавить боевой пыл.
– Уведите ее, – приказал Тилвин, передвигаясь короткими шагами. – Нет, в самом деле, Эмер, зачем же было бить так сильно? Теперь я вряд ли что-то съем за ужином, а даремские повара расстарались на славу. Ведь я сказал, что скоро их любимая хозяйка вернется. Кстати, в последний день недели будет наше венчание. Я уже велел герольдам, чтобы оповестили в начале турнира.
– Венчание?! Ты спятил! – Эмер снова задергалась, пытаясь освободиться.
– Держите ее крепче, она сильная, – велел Тилвин гвардейцам, – но не сделайте ей больно.
– Как же не сделать? – проворчал один из них. – Она же дикая, как кошка.
– Всякого, кто сделает плохо графине Поэль, я уничтожу на месте, – сказал Тилвин тихо и грозно. Зрачки его вдруг полыхнули красным, и гвардейцы испуганно склонили головы.
Эмер и сама испугалась, внезапно осознав, кем Тилвин является на самом деле. Не только шпион Саби, но и его помощник, обладающий грозной силой служителей яркого пламени – как и Ларгель Азо. Она постаралась не выказать страха, и съязвила:
– Как легко наша добрая церковь умеет призвать к повиновению! Милосердна и добра, поистине!
– Церковь здесь ни при чем, – ответил Тилвин. – Дар яркого пламени не дается просто так. Это великая милость небес. Немногие наделены ею.
– Небеса слепы, раз наделили тебя!
– Может, наоборот? Слишком зрячи? – на сей раз Тилвин запер дверь тюремной комнаты и положил ключ себе в поясной кошелек, а не повесил на двери. И двое стражников остались охранять пленниц.
– Ловушка, – спокойно подытожила Эмер. – Ты устроил для меня ловушку.
– И ты попала в нее, – согласился Тилвин. – Все, как я и предполагал. Даже не пришлось напрягаться – ты приехала сама, и все это видели. А где мой кузен? Ведь я велел леди Ишем задержать его. Куда он опять ускакал, этот заяц из Заячьих Хвостов? Когда мы сожгли дом Ишемов, Годрика там не оказалось...
– Сожгли? – Эмер ощутила дурноту, а потом такой прилив ненависти, что если бы можно было убивать чувствами, Тилвин валялся бы уже бездыханный. – Моя Сесилия!..
– За какое чудовище ты меня принимаешь? Разве я буду убивать беременную женщину? Тем более, если эта женщина так помогла мне, – тут взгляд его стал пристальным. – Но ты взволновалась о подруге, а не о Годрике. Значит, тебе известно, где он.
Мысленно возблагодарив небеса за то, что Годрик еще не пойман, Эмер тянула время, размышляя. Вряд ли он намерен отпустить ее из Дарема, раз так откровенен. Но как заставит замолчать? Посадит на цепь рядом с леди Фледой?.. Будет пытать, выясняя, куда скрылся Годрик?
Словно угадав ее мысли, Тилвин успокоил:
– Тебе ничего не грозит в этом доме, Эмер. Тебе известно, что значишь для меня. Когда я был изгоем, и все считали меня жалким слугой, ты одна проявила доброту и сердечность. Никогда этого не забуду. И я сразу понравился тебе. Если бы Годрик не сбил тебя с истинного пути, мы давно были бы вместе. Но скоро так и случится.
– Уверен?
– Абсолютно, – он уже пришел в себя и дышал полной грудью. – Сегодня вечером мы объявим о помолвке, а через четыре дня, по окончании турнира, повенчаемся. Это будет двойной праздник для жителей Дарема и его гостей. Заводите ее, – он распахнул двери спальни, где некогда жили молодожены – Годрик и Эмер, которых скоропалительно повенчала Её Величество.
Гвардейцы втолкнули Эмер внутрь и отпустили, она отошла к стене, потирая руки у локтей – там, где слишком сильно сдавили их мужские пальцы.
– Ах, как ты все просчитал, – сказала она угрюмо. – Но я не намерена выходить за тебя. Скорее отрежу себе язык, чем скажу, что согласна стать твоей женой.
– Скажешь и не отрежешь, – весело заявил Тилвин, усаживаясь в кресло. – Ведь ты не хочешь, чтобы с леди Фледой и Острюд что-то случилось? А они сейчас такие беззащитные, достаточно взять кинжал... – он достал из поясных ножен длинный трехгранный кинжал и попробовал подушечкой большого пальца остроту лезвия.
– Ты не посмеешь их убить.
– Убить? Зачем же убивать. Достаточно отрезать язык... слишком болтливой Острюд. И ухо старой леди.
– Не посмеешь...
– Посмею, – заверил он ее. – Я и так бешусь от одного вида этой маленькой кривляки. Как вспомню, сколько гадостей она наговорила про тебя, и как пыталась утопить в кузнечной деревне...
Эмер мигом припомнила, как после невольного купания и поросячьих пирожков слышала плаксивый голос Острюд, звук пощечины и видела уходящего мужчину. Тогда она подумала, что это Годрик наказал сестру, но теперь...
– За это ты и ударил ее. Там, на замковой стене. Вечером. Поведение, недостойное рыцаря!
– Зарвавшихся баб надо ставить на место, – ответил Тилвин. – Но тебе лучше переодеться. Хочу, чтобы моя будущая супруга затмила всех. Для меня это важный вечер, я очень волнуюсь, можешь поверить.
– Поверить – тебе?! – Эмер делано расхохоталась. – Скалы Дувра рухнули! Вот так скалы!
– Не смейся, – Тилвин встал из кресла, темнея лицом. – Ненавижу, когда надо мной смеются. Люблю твой смех, но не надо мной. Еще насмешка, и Острюд останется без языка. Оставьте нас, – приказал он гвардейцам.
– Не боишься, что не справишься со мной без их помощи? – Эмер подобралась, как для боя, не зная, чего ожидать. – А если я убью тебя? Перегрызу тебе горло.
– Тогда сестренка и матушка умрут, – сказал Тилвин. – А ты ведь не хочешь, чтобы их кровь была на твоей совести? Их охраняют верные мне люди, у них не дрогнет рука. И верных мне много. А ты – одна. Не считая глупых красоток, которые вообразили себя рыцарями. И Годрик сбежал...
– Какая же ты гадина, – сказала Эмер ровно, уже понимая, что проиграла. – Жалишь, как змея. И спешишь оболгать всех, кто мне дорог. Ведь это неправда, что ты велел Сесилии заманить меня в ловушку? Ты обманул ее.
– Она очень доверчива, твоя подруга, – признал Тилвин. – Такие люди созданы для того, чтобы их обманывать.
– Ты поговорил с ней, убедил ехать за мной, научил организовать дамский выезд... Но к чему такой маскарад? Вы могли схватить нас в доме Ишемов.
– Могли. Но зачем? Чтобы представить несчастных влюбленных жертвами? Чтобы вам сочувствовали? А теперь Эстландия будет знать, что графиня Поэль прибыла на турнир в Дарем, и хозяин Дарема, давно любивший ее, сделал ее своей женой. О нас станут слагать легенды, Эмер. Мы войдем в историю этой страны. Мы создадим новую историю!
Он так и горел воодушевлением, но Эмер не желала загораться ответным огнем и смотрела мрачно.
– Не понимаешь, – промолвил Тилвин мягко. – При всей своей отваге, ты – лишь женщина. Я не могу требовать от тебя слишком многого. Но потом ты поймешь, и будешь гордиться, что оказалась причастна к великим событиям.
– Это единственная причина? Почему ты решил выманить меня в Дарем таким способом?
Тилвин прошелся по комнате, потирая ладони.
– Нет, – признал он, останавливаясь. – Просто так было легче вас поймать. Тебя и Годрика. Поодиночке, как волков. Потому что когда вы вместе, вам везет даже в мелочах.
– Не значит ли это, что яркое пламя помогает нам, и что мы с ним предназначены друг другу небесами? Ты сильно рискуешь, пытаясь идти против воли небес.
– Если скажешь еще раз нечто подобное, мне придется убить его сразу же, как только его схватят.
– Разве не этого ты хотел? Отравленные стрелы разбойников... Это ведь твоих рук дело? Я тоже чуть не погибла из-за яда, если помнишь.
– Не хотел причинить тебе вред, – Тилвин подошел к ней вплотную. – Ты не представляешь, что я пережил, узнав, что ты сбежала воевать вместе с Годриком. И этот болван позволил тебе рисковать! Я тогда готов был задушить его собственными руками.
– Ну что ты, душить – не королевское дело, – подхватила Эмер, – а вот убивать своими руками тех бедняг, которых сам же послал на преступление – это в твоем характере. И подставлять под отравленные стрелы своих же рыцарей. И подбросить в постель ядовитую змею. Как раз в стиле сэра Тюдды.
– Милорда Тюдды, – поправил он ее ласково. – Привыкай к имени своего мужа.
– Ты мне не муж.
– Буду им.
Эмер попыталась взглядом выразить все, что она об этом думает.
– Мне нравится, когда ты так смотришь на меня, – сказал Тилвин, коснувшись ее щеки, и сделав вид, что не заметил, как Эмер брезгливо отстранилась.
– Это ведь ты убил старуху Верфриту? – спросила она, намеренная выяснить все до конца. – Сначала подослал со змеей, а потом убил, как ненужного свидетеля?
– Она могла проболтаться. Хоть и была верной.
– Сказали, что ее задушили... Но уверена, ты не касался ее... – Эмер задрожала, ожидая ответа, хотя попыталась скрыть страх.
– Ты права, не касался, – Тилвин снова погладил ее по щеке, удержав, чтобы опять не отстранилась. – Старуха сама задушила себя.
– По твоему приказу... – прошептала Эмер.
– По моей воле, – поправил он ее.
– И девчонка-разбойница погибла так же...
– Ты догадливая. Все дело в этом, – он взял ее руку и прочертил пальцем ладонь. – Не представляешь, с каким удовольствием я с ней разделался. Она совсем отбилась от рук. Отправил ее убить моего кузена, а она все время покушалась на тебя. Надеюсь, демоны преисподней встретили ее достойно.
– Ты слышал наш с ней разговор...
– До последнего слова. Как раз решил навестить леди Ишем. Мне неслыханно повезло. И в этом тоже воля небес. Не находишь?
– Со мной ты можешь так же? – Эмер облизнула пересохшие губы.
– Могу, – кивнул он. – Но не стану. Хотя в моей власти было заставить тебя придти, и ты бы пришла. Но я не могу причинить тебе вреда.
– Да-да... – эхом ответила Эмер, глядя в сторону.
– Все, что я делаю, это во имя любви, – сказал он со значением. – Любовь к тебе – вот что мною движет. Все остальное не имеет значения. Мы созданы друг для друга, и однажды ты поймешь это. Завтра же я отправлю прошение Её Величеству, чтобы разрешила брак милорда Тюдды и графини Поэль.
– У меня есть муж.
– Нет, милая. Королева расторгла твой брак с Годриком. И это уже не важно, – Тилвин сделал широкий жест рукой. – Забудь, что было. Смотри вперед.
– Нет, это важно, – Эмер глубоко вздохнула. – Мне нет дела до королевы и ее решений. Я отказываюсь ей подчиняться. Годрик сделал меня своей. И теперь я связана с ним, и никто не оторвет его от меня, а меня – от него.
Тилвин скривился, будто разом съел горсть брусники, несколько мгновений он боролся с самим собой, а потом произнес:
– Значит, этот ублюдок опередил меня...
– Не называй его так. Он – законный лорд Фламбар. И тебе это прекрасно известно.
Тилвин усмехнулся и одернул камзол, расправив складки:
– Он – безродная свинья. Был грязью, и ею останется. То, что он взял тебя, не имеет значения. Ты не смогла во всем разобраться, ты всего лишь женщина. Не беспокойся, я тебя прощаю.
– Какой добрый, – сказала Эмер, оставшись в комнате одна.
Глава 31 (почти окончание)
Турниры были излюбленным зрелищем для глаз Эмер, но этот она еле пережила и не запомнила ни одного поединка. Даже бой леди Кас с леди Изабеллой прошел мимо ее внимания. Она едва сдерживала себя, чтобы не отшатнуться, когда Тилвин брал ее прилюдно за руку и ухаживал, как и положено влюбленному жениху.
Перед началом турнира было объявлено о предстоящем венчании, и леди Мериод тайком поплакала в подушку, но остальные дамы пришли в восторг. Судьба графини Поэль казалась им столь же романтичной, как древние легенды о прекрасных дамах и благородных рыцарях. Они мечтали разговорить Эмер, но невеста молчала, как рыба. Зато милорд Тюдда не стеснялся в нежных выражениях. Он даже сказал маленькую речь перед представлением участников турнира, и был награжден восторженными рукоплесканиями зрителей.
– Я сделал все, чтобы стать достойным ее, – сказал он, указывая на Эмер. – Потому что только она в моих мыслях, и сердце мое преполнено любовью к ней.
Вечер перед отъездом леди Кас пожелала поболтать с графиней, и Эмер пришлось выслушать нескончаемый потом болтовни – легкой и изящной, как полет бабочки, и такой же бестолковой.
– Небесами предначертано было, чтобы вы вышли замуж за хозяина Дарема, – говорила леди Кас. – Как удивительна жизнь, даже в балладах такого не встретишь!
– Да, удивительна, – бормотала в ответ Эмер.
– И ведь ваше счастье было совсем рядом, – не унималась златовласая дама. – Подумать только! Он стал хозяином Дарема, чтобы заполучить вас. Это похоже на сказку.
Эмер с удовольствием разуверила бы ее в сказочности происходящего, но проклятый Тилвин постарался, чтобы откровенные разговоры были невозможны. Под предлогом, что не может находиться в разлуке от невесты даже недолго, он следовал за Эмер с настойчивостью тени, а рядом обязательно топтались пять или шесть гвардейцев. Невесте отвели отдельные покои – а попросту заперли в комнате с видом на Даремскую равнину. Здесь все осталось по-прежнему – болталось на балке соломенное чучело, в сундуках лежала выстиранная и надушенная лавандой мужская одежда, и деревянные мечи словно ждали свою прежнюю владелицу.
Больше всего она боялась поползновений со стороны Тилвина, и покрывалась испариной всякий раз, когда вспоминала тот вечер, когда он в исступленье рвал на ней платье. Но новый титул обязывал ко многому, и пока шел турнир, Тилвину было не до нее. Однако три дня праздников миновали быстрее, чем хотелось бы Эмер. Они промелькнули, как пара мгновений, и вот уже Дарем опустел. Оставалось лишь надеяться, что Годрику хватит ума покинуть город. Эмер надеялась на это, но в то же время рисовала себе в мыслях, как Годрик пробирается тайком в замок, или возвращается во главе королевского войска. Хотя, о каком войске могла быть речь, если гвардейцы королевы слушались Тилвина, как покорные псы?
В первый день по окончании турнира, когда Эмер под присмотром пятерых стражников была препровождена в трапезный зал, Тилвин встретил ее с необыкновенным радушием.
– Ты похожа на даремское утро, – сказал он. – Такая же свежая и прекрасная. Завтра будет готово подвенечное платье. Я выбрал ткань сам, ты уж прости, что сделал выбор без твоего участия, но шелк попался на загляденье красивый – нежный и прозрачный, словно небо в раннюю осень.
Эмер скосила глаза в его сторону. Ее сбивало с толку, что он ведет себя, как ни в чем не бывало. Будто над даремским собором не сидели на цепи леди Фледа и Острюд, и будто сама Эмер была в замке не пленницей, а дорогой гостьей.
– Уже и о платье позаботился? – она села за стол, избегая соприкоснуться с Тилвином хотя бы коленом. – Разе Её Величество уже разрешила жениться?
– Она не будет против, можешь поверить.Теперь ты у нее в любимчиках, что ли? – спросила Эмер, но Тилвин не ответил.
Мастер Брюн как раз ставил на стол жареных перепелок. Ароматное мясо в хрустящей корочке радовало и зрение, и обоняние, но Тилвин нахмурился.
– Почему еду подаешь ты? – недовольно спросил он. – Это должны делать слуги.
Помощник главного повара заюлил, как лиса перед собаками:
– Но, милорд... Я хотел удостовериться, понравится ли госпоже графине и вам...
– Если понравится, я прикажу позвать тебя, – оборвал его Тилвин. – Подавать еду должен слуга. Возьми блюдо и унеси.
– Раз уже принес, давай поедим, – сказала Эмер. Она не была голодна, а от последних событий у нее и вовсе пропал аппетит, но стало жалко мастера Брюна, которого гоняли, как мальчишку.
– В этом замке всем распоряжаюсь я, – сказал Тилвин холодно, и глаза его опасно блеснули. – Был приказ слуге – подать блюдо. Если приказ не будет исполнен, последует приказ о наказании.
Мастер Брюн подхватил перепелок и убежал со всей скоростью, на которую были способны его короткие ноги.
– Во всем нужен порядок, милая, – сказал Тилвин уже совсем другим тоном, обратившись к Эмер, и по-хозяйски заправил ей за ухо выбившуюся прядь.
Эмер запоздало отвела голову.
– Не делай вид, что тебе неприятно, – мягко попенял ей Тилвин.
– Мне и в самом деле неприятно.
– Когда-то тебе нравились мои прикосновения.
– Не выдумывай то, чего не было.
– Разве это выдумки? – он взял ее за подбородок и приблизил лицо к ее лицу.
Смело встретив его взгляд, Эмер сказала себе, что ни за что не выкажет страха перед этим человеком. Казалось, он питался чужими страхами. Но с ней эта игра не пройдет.
– Я столько мечтал о твоем поцелуе, – сказал Тилвин, – неужели откажешь в такой малости? – и коснулся ее губ своими.
Эмер закрыла глаза, чтобы не видеть его. Если бы могла, она бы отключила и все чувства, но это было не в ее власти.
Целовавший сначала легко и нежно, Тилвин постепенно стал требовательнее, пытаясь проникнуть языком вглубь ее рта, но не преуспел. Потеряв терпение, Тилвин надавил большим и средним пальцами ей на челюстные кости, и Эмер невольно разжала зубы, чем Тилвин сразу же и воспользовался.
Раньше Эмер столь откровенно целовал только Годрик, и на мгновение она растерялась, потому что это было сродни тому, как лечь в постель и вместо подушки обнаружить камень. Вроде бы и форма та же, а ощущения совсем иные.
Наконец Тилвин отпустил ее и вернулся к трапезе, как ни в чем не бывало.
– Попробуй, это очень вкусно, – предложил он, гостеприимным жестом указывая на вновь поднесенное блюдо.
– Меня сейчас стошнит, – Эмер скользнула взглядом по угощению и слуге, который его поднес, и вскрикнула: – Годрик!
Возле стола стоял Годрик – именно он, и никто другой. Стоял и смотрел в стену, и лицо у него было непроницаемое.
– Как ты здесь очутился? – спросила Эмер, краснея от мысли, что он видел ее поцелуй с Тилвином.
Тилвин наблюдал за ними, склонив голову.
– Как забавно, – сказал он, – почему так получается, что вы всегда сближаетесь? Где один, там рано или поздно появится второй. Стоило громко покричать, что Её Величество вместо разрешения на свадьбу прислала приказ взять графиню Поэль под стражу за неповиновение и бегство из столицы, и пустить слух о предполагаемой казни, как некий виллан тут же появился у замковых ворот.
– Зачем ты пришел? – вопросила Эмер, не слушая Тилвина. – Как глупо – взять и сдаться! Он бы ничего мне не сделал!
– Но он-то об этом не знал, – ответил ей Тилвин. – Он не верит в благородство других.
– Не тебе говорить о благородстве, – огрызнулась Эмер.
– Не сердись, – примирительно сказал Тилвин, погладив ее по руке. – Он всего лишь попросился работать на меня. Какая удача – ведь мне как раз нужен сильный, расторопный слуга. Если ты считаешь, что я удерживаю его насильно, то ошибаешься. Он свободен, но сам не желает уходить.
Эмер оттолкнула руку Тилвина, и вино выплеснулось из бокала на колени, промочив платье. Машинально Эмер начала стряхивать капли ладонью, но Тилвин распорядился, обратившись к Годрику:
– Подай полотенце.
– Это лишнее, – запротестовала Эмер. – Чего ты добиваешься, унижая его?
– Разве поручив слуге принести полотенце для госпожи – это значит унижать? Это его обязанность – прислуживать нам.
– Не надо полотенца, – сказала Эмер громко. – Я прекрасно обойдусь и без него.
– Но тебе неприятно сидеть в мокром платье, поэтому пусть принесет. Ты слышал?
Годрик вышел и вернулся с полотенцем.
– Подай с поклоном, – велел Тилвин.
Годрик выполнил и это. Эмер вырвала полотенце у него из рук и принялась яростно тереть винное пятно на ткани.
– Ты чем-то недовольна? – Тилвин как ни в чем ни бывало продолжил трапезу, подложив на свою тарелку несколько жареных перепелок.
– Я всегда недовольна, когда вижу несправедливость.
– А у меня как раз есть, чем поднять тебе настроение, – сказал Тилвин весело, не обращая внимания на ее слова. – Заканчивай есть и пойдем в сад. Ты будешь рада.
– Ты сумасшедший? – спросила она, глядя ему в глаза. – Почему ты не хочешь услышать моих желаний? Я сказала, что у меня есть муж, и я не желаю быть с тобой. Сколько раз мне повторить, чтобы ты понял?
Он поднялся, медленно оправляя квезот, и сказал:
– Повторяй хоть сто, хоть тысячу. Я знаю, что это неправда. Вы теперь оба в моей власти. И в этом я усматриваю высшую справедливость небес. Ведь я так долго об этом мечтал, а теперь получил. И значит, небеса на моей стороне. Идем! И ты следуй за нами, – кивнул он Годрику.
