Текст книги "Война меча и сковородки"
Автор книги: Артур Сунгуров
сообщить о нарушении
Текущая страница: 30 (всего у книги 36 страниц)
– Я тебя помял, – сказал он, касаясь кончиками пальцев синяка на ее плече.
Вчера он слишком сильно сжал это плечо, когда потерял голову от страсти.
– Даже не заметила, – сказала Эмер ласково. – Мне было очень хорошо с тобой. И я мечтаю, что следующая ночь не заставит ждать. Или мне снова заговорить с тобой о мальчиках?
– Ты!.. – вскинулся Годрик, и вдруг засмеялся. – Поймала меня, как мальчишку. Что мне с тобой делать, женщина?
– Любить, – ответила Эмер, беря его за руку и прижимаясь щекой к ладони. – Яркое пламя! Неужели ты не понял, что сделал меня самой счастливой женщиной на свете?
– Правда, счастливой? – он наклонился над ней, всматриваясь в лицо жадно и пытливо.
Она кивнула, улыбаясь.
– Ты очень красивая, – шепнул Годрик, касаясь рассыпавшихся по подушке рыжих прядей. – Я хочу запомнить тебя именно такой, когда отправлюсь в Дарем.
Благость немедленно исчезла с лица Эмер.
– Когда мы отправимся в Дарем, хотел ты сказать? – начала она угрожающе.
– Ты не поедешь, – Годрик поднялся с кровати и накинул квезот.
– Почему это?!
– Потому что ты останешься здесь, с леди Ишем, – спокойно сказал Годрик.
– С чего решил?! Я не останусь с Сесилией, пока ты будешь геройствовать против злоумышленников.
– Но ведь в Дареме ты была согласна уехать.
– Но тогда я знала, что оставляю тебя под охраной верных солдат! А теперь ты рвешься в бой один против всех. Нет, или мы начинаем войну вместе, или возвращаемся в Заячьи Хвосты и с бараньей покорностью ждем, пока нас придут убивать.
– Надеюсь, к тому времени, когда я вернусь, ты одумаешься, – сказал Годрик и вышел.
– Одумаюсь! Скорее поцелую кобылу в зад! – крикнула ему вслед Эмер и за неимением тяжелого предмета под рукой, бросила подушкой, попав уже в закрытую дверь.
Продолжая ругать упрямого Годрика, Эмер встала и прошлась по комнате до огромного зеркала. Она рассматривала свое отражение впервые, чтобы оглядывать себя вот так – без одежд. Раньше ее не слишком волновало, как она выглядит без рубашек, платьев или мужских штанов. Но теперь ее тело принадлежало не только ей, а еще и некому мужчине. И этот мужчина нашел его красивым, и желанным. Эмер повернулась спиной и изогнулась, пытаясь рассмотреть себя сзади. На бедрах тоже красовались синяки. Поистине, пальцы у Годрика были железными. Вспомнив, как он вчера ласкал ее, Эмер покраснела и поспешила одеться.
Набросив на голову рубашку и стараясь попасть руками в рукава, она услышала, как скрипнула дверь, и проворчала, думая, что вернулся Годрик:
– Что так скоро? Мое желание не ослабло, а только укрепилось. Прогуляйся еще пару часов, но я и тогда не передумаю.
Годрик не ответил, и Эмер, взбешенная молчанием, резко одернула рубашку, просовывая голову в ворот.
Это был вовсе не он, а служанка, которая принесла кувшин с горячей водой для умывания.
– Поставь на стол и уходи, – велела Эмер, усаживаясь на кровать.
Служанка послушно двинулась к столу. Она была невысокого роста, русоволосая, с бледным личиком-сердечком. Обыкновенная служанка, не стоящая внимания, но Эмер почему-то проследила ее взглядом.
– Леди Сесилия послала тебя? – спросила она, хотя это и так было понятно.
– Да миледи, – ответила служанка, кланяясь и засовывая руки под передник.
Эмер успела заметить, что у нее не было переднего зуба. И в памяти шевельнулось какое-то неприятное воспоминание. Она еще пристальнее уставилась на служанку, и только это спасло ей жизнь, потому что скромная служаночка выхватила из-под передника два метательных кинжала. Рыцарские тренировки и в этот раз послужили Эмер хорошую службу. Ум еще не успел осознать, а тело уже осознало и ответило. Эмер повалилась спиной на постель, и смертоносные лезвия рассекли воздух над самым ее носом. Кинжалы пролетели через спальню и намертво застряли в дубовой стене. Перекатившись на другую сторону кровати, Эмер укрылась за пологом и грозно крикнула:
– Кто ты? И что тебе нужно?
Ответов она не ждала, но надеялась потянуть время, да и дать знак Годрику, буде он решил вернуться в самый неподходящий момент. Одновременно она на цыпочках прокралась несколько шагов, и резко выглянула из-за полога с другой стороны.
И чуть не получила в лицо еще один кинжал, но успела вовремя отшатнуться.
"Если девчонка не носит с собой оружейный склад, – подумала Эмер с неожиданной резвостью, – у нее остался только один нож».
– Сейчас ты снова промахнешься, – сказала она громко, – я доберусь до тебя и выбью оставшиеся зубы. Думала, не узнаю тебя? Разбойники там, в лесу, возле Дарема. Это ведь ты отвлекала, пока твои дружки нападали?
Замолчав, Эмер опустилась на четвереньки, проползла обратно и легко пошевелила полог, а потом так же осторожно вернулась, готовая сделать отчаянный рывок.
Едва слышный шорох подсказал ей, что хитрость должна удаться. Разбойница заметила колыхание ткани и изготовилась для броска.
Эмер взвилась с пола, как пружина, выскочила из укрытия, успела схватить резной стульчик возле зеркала, и отбить им последний, четвертый нож.
– Вот и все, маленькая сучка, – сказала она, перехватывая стульчик за ножку поудобнее.
Разбойница поняла, что проиграла, попятилась и обратилась в бегство. Справиться с Эмер, превосходившей ее и ростом, и силой, в открытом бою было просто невозможно. Но добежать до двери ей не удалось. Резной стульчик, пущенный вслед, сбил разбойницу с ног, а в следующую секунду Эмер уже схватила ее за волосы и поволокла к кровати.
– Сдохни! – завизжала разбойница и попыталась достать Эмер кинжалом, который выхватила из-за голенища сапога, удар пропал без пользы, мнимая служанка получила кулаком в живот, а кинжал словно сам собой улетел в дальний угол.
– Полежи тихонько, – посоветовала ей Эмер, опуская на пол.
Кашляя и держась за живот, разбойница пыталась подняться, но ноги не слушались.
– Почему это я должна сдохнуть? – деловито спросила Эмер, проверяя на крепость собственный поясок.
– Из-за тебя все погибли! – сказала разбойница с ненавистью.
– Так уж из-за меня... – Эмер скрутила ее, немилосердно заламывая руки, и уселась рядом, утерев лоб. – Кто погиб-то?
Но разбойница упрямо сжала губы, показывая, что не скажет ни слова.
– Если ты про своих головорезов, которых мы уложили с мужем, то сами виноваты, – сказала Эмер. – Нечего нападать на честных людей. Хотя я должна быть тебе благодарна. Не напади вы на кузницу, Годрик так и стучал бы молотом по наковальне, и радовался свободе, – она фыркнула. – Жаль, что прибили Бодеруну, я многое хотела вызнать у старухи... Это же твои дружки прикончили старуху в деревне? Кто велел? Тебя тоже нанял богатый человек? Ты хоть лицо его видела? Или пошла на смерть за пару медяков?
– Что ты со мной сделаешь? – спросила разбойница, не отвечая на вопросы. – Почему не зовешь стражу?
– А зачем нам стража? – искренне удивилась Эмер. – Ты и без стражи все расскажешь.
– Расскажу?! – взвизгнула разбойница. – Хоть на куски режь, буду молчать!
– Неплохая мысль! – порадовалась идее Эмер. – Только крови будет много. Не хочу пачкать дом Сесилии, она такая чистюля... Лучше суну тебя пятками в жаровню – и чище, и толку больше.
Не отделяя слов от дела, она схватила разбойницу за шиворот и потащила к жаровне, в которой алели угли. На подступах пришлось повозиться, потому что разбойница сопротивлялась, норовя укусить. Эмер схватила ее поперек шеи, чтобы вела себя поспокойнее.
– Какая несговорчивая, – попеняла Эмер, словно говорила не с женщиной, только что размахивавшей кинжалом, а с лучшей подругой. – Ведь была бы целее, – и она почти любовно уложила ее на пол, придавив коленом, а потом схватила за лодыжки и сунула пятками прямо в жаровню.
– Ты что это делаешь?! – раздался крик, но голос был вовсе не женский.
От неожиданности Эмер выпустила жертву, и та проворно, насколько позволили связанные руки, уползла к противоположной стене, заливаясь слезами и подстанывая от боли.
– Что тут творится? – в спальню вошел Годрик.
Он во все глаза смотрел на происходящее, не забыв между тем закрыть за собой двери.
– Кто это?
– Помнишь несчастную лань, которая попалась нам, когда мы ловили разбойников? – сказала Эмер, деловито отряхивая руки и снова направляясь к связанной женщине. – Я еще выбила ей зубик, красоту попортила. Так вот, это она и есть. Пришла меня убивать, мстит за дружков. Да убивалка оказалась маленькая. Сейчас я ее...
– Убивать?! – Годрик заступил дорогу жене. – А что ты собиралась с ней сделать?
– Хотела порасспросить кое о чем, да ведь молчит, проклятая! Но я ее разговорю, вот увидишь.
– Ты ее пытала! Женщину!
– Эй! Вообще-то, она пришла меня убить, – помахала Эмер рукой перед его лицом. – Меня – женщину.
– Убить? Она? – Годрик оглянулся, посмотрев на щуплое тельце, свернувшееся у стены. – Да она же маленькая...
– А кинжалом чуть не пырнула! – разозлилась Эмер. – Дай потолковать с ней, и она все выложит.
Разбойница забилась, как в силках, когда Эмер шагнула вперед, но Годрик снова заступил жене путь.
– Подожди, сгоряча это не делается. Зачем тебе пытать ее? Она и так все расскажет.
– Да-да, в подробностях, – закивала Эмер. – Ты в уме ли? Не хочешь помочь – не мешай.
– Защитите меня от нее, добрый господин! – взмолилась разбойница плаксивым голосом.
– Не пытайся разжалобить моего мужа!
– Тише, тише, – Годрик приобнял Эмер за плечи и увел в сторону. – Не надо шуметь, не надо кричать и угрожать. Эта милая девушка сейчас очень напугана...
– Эта милая девушка – отчаянный головорез! – завопила Эмер. – Это они хотели убить тебя отравленной стрелой, и они напали на нашу деревню, чтобы избавиться от тебя! И я уверена, что это она хотела убить меня тогда, в церкви!
– Нет! Отравленные стрелы – это твоя ловушка! – разбойница мигом оставила жалобный тон. – Почти весь мой отряд погиб там, на лесной дороге!
– Лгунья! – Эмер бросилась к ней, но Годрик перехватил ее и оттащил. – Но ведь лжет же! – не унималась Эмер, пытаясь вырваться. – Я чуть не умерла от яда! А сколько наших рыцарей погибло от ничтожных царапин! Только за это ее надо колесовать!
– Спокойно, жена! – прикрикнул Годрик, и Эмер мигом утихла. Слово «жена» действовало на нее волшебным образом. – Я сам с ней поговорю, ясно? А ты сидишь и не вмешиваешься.
– Да-да, так я и послушалась, – огрызнулась она, но села в кресло, перебросив ноги через подлокотник, и мрачно смотрела, как Годрик подходит к разбойнице и распутывает ей руки. Ему пришлось повозиться с узлами – уж что-что, а затягивать узлы Эмер умела.
– Не бойся, – подбодрил он разбойницу. – Если будешь честной, я не позволю тебя наказать. И отпущу тут же.
– Отпустите? – спросила разбойница недоверчиво.
– Конечно, – сказал Годрик. – Я же вижу, что ты – всего лишь несчастная девушка, которая вынуждена выживать в жестоком мире. Моя жена – она всю жизнь прожила в богатстве и неге, ей не понять твоих страданий. А мне пришлось побыть вилланом, и я прекрасно знаю, что это – когда хочется есть, и нечего, и когда твои родные берегут последний медяк, чтобы хватило похоронить их честно. Ты ведь не от хорошей жизни стала разбойничать, дитя?
Эмер фыркнула, когда беззубая девица начала скулить и жаловаться на жизнь, рассказывая, как рано осталась без отца, а потом и без матери, и обитала в Нижнем городе в столице, а потом спуталась с бандитами и начала промышлять на дорогах.
– Полгода назад нас поймал начальник стражи из Дарема. Меня и моих людей, нас было восемь, – поверяла она, размазывая слезы по щекам. – Мы сидели в подземелье, и нас должны были казнить. И вдруг пришел он – человек в маске. Он сказал, что мы сможем спастись, если будем верны. Мы согласились, и он отпустил нас.
– Вот так, просто? – поразился Годрик. – Почему ты не убежала после этого? Зачем служила ему?
– Он хорошо платил, – ответила разбойница, но взгляд у нее стал затравленный.
– И только в этом дело? В хорошей плате? – продолжал допытываться Годрик.
– Подожди-ка, – Эмер внезапно поняла, в чем была причина покорности разбойницы.
Она загасила фитиль в масляном светильнике и взяла чашку с маслом, чтобы не расплескать. Разбойница засучила ногами, пытаясь отползти, когда Эмер направилась к ней. Годрик не успел остановить жену, как она схватила разбойницу за руку и вылила на ладони масло.
Почти сразу после того, как тайный лорд Саби поставил ей на руку шпионскую метку, она точно также вылила масло на собственную ладонь. И сейчас на коже разбойницы проступил точно такой же знак – две руки, соединившиеся указательными и большими пальцами, и корона над ними.
– Её заклеймили королевские шпионы. Вот и вся верность.
Годрик внимательно осмотрел шпионский знак и спросил:
– А ты откуда об этом знаешь?
– Чего только не услышишь в королевском замке! – сказала Эмер, честно глядя ему в глаза.
Он поверил и нахмурился.
– Я не хотела этого, – угрюмо сказала разбойница. – Но он сказал, что так призовет меня, когда я буду нужна.
– И призывал? – поинтересовался Годрик.
Разбойница засопела.
– Попробуй ослушайся, – ответила вместо нее Эмер. – Зажжет так, что побежишь вприпрыжку, – и добавила для убедительности: – так мне рассказывали сплетницы при дворе.
– Зачем ты пыталась убить мою жену в церкви? – спросил Годрик, пропуская болтовню Эмер мимо ушей. – Это тоже приказал тот богатый человек?
– Нет, умереть должна была не она, – процедила разбойница, глядя на Эмер с ненавистью.
– Кто? – пошел Годрик напрямик. – Королева или я?
– Вы, милорд.
– Вот как...
– Не умереть, – быстро поправилась разбойница. – Сказано было только обездвижить ядом, а потом я должна была подать сигнал и уйти.
– А кинжал зачем прихватила? – насмешливо спросила Эмер. – В зубах ковырять?
– Только дура пойдет к врагу без кинжала, – не осталась та в долгу.
– Ах ты, маленькая дрянь! – Эмер замахнулась, но Годрик не позволил ударить.
– Значит, они не хотели проливать кровь в церкви? Или просто решили избавиться от меня не вызывая подозрений? Дескать, удрал от строптивой супруги...
– Я не знаю! – взгляд разбойницы стал затравленным. – Я ничего не знаю, мне просто...
Она внезапно закашлялась, по подбородку потекла кровь, и через пару минут на полу перед Годриком и Эмер лежал труп.
– Небеса святые, – Эмер набожно осенила себя святым знаком. – И такое бывает в этом мире. Она сделала много зла, вот и поплатилась. Даже страшно становится. Я ведь тоже не ягненок, вдруг и...
– Не говори глупостей, – сказал Годрик, пытаясь нащупать живчик на шее разбойницы, а потом снял накидку с ближайшего кресла и укрыл покойную. – Так убивают предателей служители яркого пламени. Эта метка как удавка на шее. В нужный момент достаточно затянуть. Бедняга вряд ли знала об этом. Эй, что с тобой? – он с беспокойством посмотрел на Эмер. – Побледнела, как снег.
– Просто немного душно, – для пущей убедительности Эмер оттянула ворот рубашки и принялась обмахиваться ладонью. – А ты откуда об этом знаешь? О том, что метка – как удавка?
Он усмехнулся:
– Чего только не услышишь от сплетников при королевском дворе.
Глава 31 (начало), или окончание 30 главы
После долгих споров решено было рассказать леди Ишем об утреннем нападении, трупе в спальне и намерениях юной пары добиться справедливости. на удивление спокойно. Эмер волновалась за подругу и втолковывала Годрику, что женщине на сносях нельзя говорить про покойников, на что он вполне резонно отвечал, что скрыть труп в спальне невозможно, и кому рассказать о нем, как не хозяйке дома.
Но услышав ошеломительные вести, Сесилия повела себя, как истинная леди, и осталась невозмутимой.
– Ты ничуть не испугана? А где же причитания и мольбы остаться? – спросила у нее Эмер.
Ведь когда-то в Роренброке Сесилия едва не падала в обморок при любой затевавшейся каверзе, а теперь сидела с каменным лицом. Или это будущее материнство так на нее повлияло? Эмер нетерпеливо пристукивала башмаком, ожидая ответа. Она упросила Годрика дать ей одной поговорить с Сесилией, и теперь была раздосадована, что ошиблась, посчитав Сесилию пугливой ланью.
Подруга подняла на нее глаза, и Эмер устыдилась своего тона.
– Я в том смысле, что раньше ты проявляла больше беспокойства... – забормотала она.
– И сейчас я беспокоюсь, – сказала Сесилия совсем незнакомым, глубоким и проникновенным голосом. – О тебе многие беспокоятся, Эмер. Многие переживают, хотели бы помочь, но разве ты видишь чье-то беспокойство? Разве тебя заботит, что думают люди вокруг?
– О чем это ты?
– Пора бы тебе повзрослеть, – веско произнесла Сесилия, и Эмер изумленно открыла рот. Подруга и раньше читала ей нотации, но никогда не упрекала в недостаточной взрослости. – Ты ведешь себя, как глупая девчонка на прогулке. А дела ведь начались вовсе не шуточные. Но ты продолжаешь ввязываться во все новые неприятности, словно и не видишь опасности. Ладно бы рисковала одна, но ты ставишь под удар всех, кто любит тебя... Как деревенская дурочка!
– Эй! Поосторожнее с обвинениями! – вспылила Эмер, позабыв, что сама четверть часа назад объясняла, что нельзя волновать женщину, ждущую ребенка. – Если ты против того, чтобы я ехала в Дарем, то это пустые разговоры, так и знай.
– Как раз здесь я считаю, что ты права.
– Права?.. – Эмер была совершенно сбита с толку.
– Но я против того, что ты решила тащить в Дарем Годрика. На твоего мужа объявлена охота. Ему опасно появляться где бы то ни было. А ты хоть и пошла против воли королевы, но по-прежнему графиня Поэль. Тебе вряд ли что-то грозит. Поэтому ты и только ты должна проникнуть в Дарем и поговорить с Острюд. Я тоже уверена, что она там, и что она знает многое о тех, кто решил убрать лорда Фламбара с пути.
Эмер смотрела на малютку Сесилию со все возрастающим недоумением. Как получилось, что ее подруга, всегда такая робкая, идущая на поводу у всех и каждого, сейчас говорит столь уверенно и решительно? Неужели, люди меняются так быстро и так сильно?
Но над этим можно было бы поразмышлять потом, на досуге, а сейчас были более важные дела.
– Попасть в Дарем, – сказала Эмер, ковыряя резную оконную раму, – как будто это сделать легче легкого. Как мне проникнуть туда незамеченной?
– А зачем тебе прятаться?
– Что? – Эмер быстро повернулась к Сесилии.
– Зачем тебе прятаться? – повторила подруга. – Разве ты преступница? Просто сумасбродная графиня, богатая, знаменитая. Ты, может, не знаешь, но о тебе баллады слагают. И твое появление на турнире придется как нельзя кстати.
– На турнире? – глупо переспросила Эмер.
– В Дареме на следующей неделе объявлен турнир. Зрители придут в восторг, увидев тебя. Да и сэр Тюдда будет рад, как мне кажется. По-моему, он поступил очень по-рыцарски, когда принял твой вызов на прошлом состязании.
– Да, по-рыцарски, – пробормотала Эмер, но планы ее уже захлестнули. – Поехать, как графиня Поэль... А в самом деле, почему бы и нет? Разве я в бегах? И я всё знаю в замке, и всех знаю. Мне легко будет разговорить слуг и вызнать, куда делась Острюд. Или даже поговорить с леди Фледой... Я могу сказать, что путешествовала, проезжала мимо, решила заглянуть... Ну, что-нибудь придумаю!
– Тебе не надо ничего придумывать, – Сесилия встала, поддерживая живот, и подошла к Эмер. – Посмотри, кого я попросила приехать, – и она указала во двор, откуда слышалось бряцанье конской сбруи и веселые голоса, на которые Эмер сначала не обратила внимания.
Десять всадников въехали во двор дома Ишемов, и Эмер безошибочно узнала своих недавних подруг – златовласая леди Кас, и леди Изабелла, и леди Мерод, и еще леди с ними, все одетые в одинаковые зеленые котты и юбки с разрезами для верховой езды. Все они восседали в седлах по-мужски, а на груди у каждой всадницы красовалась вышивка – золотая сковородка на зеленом фоне.
– Зачем они здесь? – Эмер высунулась в окно, разглядывая благородных дам. – И что за вид?!
– Они берут пример с графини Поэль. И готовы заявить, что женщина – не безмолвное украшение жизни, а часть жизни. Мы решили, что ты возглавишь женский отряд, который поедет в Дарем, чтобы участвовать в турнире. Отличный предлог появиться там, и не надо придумывать нелепиц насчет «ехала мимо и решила проведать».
– Ах ты, стёганый крот! – вырвалось у Эмер.
Она постаралась не заметить укоризненный взгляд Сесилии и перебежала к другому окну, откуда было лучше видно, что происходит во дворе.
Благородные дамы спешились, весело перекликаясь, бросили поводья слугам и поспешили в дом, на ходу снимая перчатки, чтобы и в этом подражать мужчинам – ведь для женщин считалось неприличным снимать на улице какой-либо из предметов туалета, будь то перчатка или вуаль с генина.
Гостьи приветствовали хозяйку дома и – с искренней сердечностью – графиню Поэль. Эмер была смущена и растеряна от подобного радушия, и ограничилась коротким поклоном.
– Я рассказала графине о нашем плане, – произнесла леди Ишем, – и она согласилась. Благодарю, что приехали, леди.
Эмер ответила невнятным бормотаньем, потому что впервые Сесилия решила всё за неё и без неё.
– Не волнуйтесь, мы поддержим и не подведём, – сказала леди Кас. – И ничуть не испугаемся. Мы с сестрой хотим в этот раз выйти на арену. Мы много тренировались, и не опозорим ваш знак, – она коснулась вышитого изображения сковородки на груди. – Доверьтесь нам.
– Вы так смелы, леди, – сказала Эмер, теребя поясок платья. – Помнится, ваш муж...
Леди Изабелла и ее сестра весело переглянулись.
– После того, как Ее Величество сказала, что дамы-рыцари пришлись ей по душе, лорд Бернар очень переменился. О-очень переменился, – леди Изабелла засмеялась.
– Не представляете, как я рада! – заверила ее Эмер.
– А уж как я рада!
И леди Изабелла и леди Мериод взяли Эмер за руки и сердечно пожали, выражая готовность встать под ее знамена.
Эмер, которую никогда особо не любили изысканные дамы, кивнула и отвернулась, чтобы никто не увидел ее глаз, заблестевших от невольных слез.
– Благодарю, леди, – сказала она чинно и почти холодно, потому что боялась показаться чересчур чувствительной, – я с радостью приму вашу помощь. Потому что – видят небеса! – она пришлась очень кстати.
– Вот и решили, – леди Кас развернула Эмер к себе и сердечно расцеловала в обе щеки. – Выезжаем завтра на рассвете. Милая леди Ишем снабдит вас всем необходимым. Только ваши доспехи мы не смогли раздобыть. Но уже решено: вы повезете знамя, а знаменосцу кольчуга не нужна.
Когда леди ушли отдыхать и готовиться к завтрашнему великолепному выезду, Эмер, оставшись наедине с Сесилией, сказала:
– Ты оказалась права, как всегда. Я вела себя, как дитя. Но я привыкла, что люди вокруг не одобряют моих поступков, считают меня сумасбродкой. А ты смогла сплотить этих женщин...
– Не я, а ты, – Сесилия взяла Эмер под руку и прижалась щекой к её плечу. – Ты и вправду необыкновенная. Я не сразу поняла это, а теперь вижу. Раньше я тоже осуждала тебя, но сейчас думаю, что тебе уготовано вершить судьбу Эстландии.
– Ого! Какие громкие слова! – засмеялась Эмер, стараясь скрыть охватившее ее чувство неловкости. Слишком уж торжественными и грозными показались ей речи подруги. – С чего бы ты так переменилась?
– Я увидела, что есть люди, которых ты вдохновила, – серьезно сказала Сесилия. – Ты вселила в их сердца уверенность и смелость. Для этого нужен особый дар. Ты зажигаешь пламя в душах других. Недаром ты рыжая – внешность всегда отражение внутреннего мира.
– Где-то я уже об этом слышала, – пробормотала Эмер. – Ты так и не сказала, кто это так переживал за меня, что отправил тебя в путешествие?
Ответ она уже знала – Тилвин, кто же еще? – но не желала больше продолжать разговор о собственной избранности.
– Он пожелал остаться неизвестным, – лицо Сесилии стало важным и таинственным.
– Я и так знаю, кто это, можешь хранить свою тайну. Только имей в виду, человек этот... не очень хороший человек. И отправляя тебя, он заботился не обо мне, а вынашивал какие-нибудь коварные планы.
Но Сесилия пылко возразила:
– Нет! Я слишком хорошо знаю его. Он не коварен, он скромен. А скромность – это признак истинного величия. Жаль только, что не всегда великий дух оказывается в теле великого по рождению...
– Не желаю говорить о нем, – оборвала ее похвалы Эмер. – Пойду, обрадую Годрика. А то он, бедняжка, голову сломал, размышляя, как проникнуть в Дарем. Каково ему будет узнать, – тут она не сдержалась и хихикнула, – что женщины обошли его и в смекалке.
Она оказалась права.
Услышав о внезапно подвернувшейся возможности попасть в Дарем, Годрик в восторг не пришел.
– Мне ничего не угрожает, – уговаривала его Эмер. – Та сумасшедшая девка, которая хотела убить меня, мертва. А Тилвину и Ларгелю мое убийство ни к чему.
Годрик поморщился, когда она упомянула имя епископа.
– Не понимаю, почему ты веришь, что он в стороне от заговора, – Эмер пожала плечами. – Ты что-то там наобещал ему, о чем не хочешь говорить, но это не меняет дело. С его стороны помочь тебе – всего лишь уловка. Он охотится за тобой. Сесилия говорит верно – тебе надо спрятаться здесь, в доме Ишема. Я все разузнаю и вернусь.
– Спрятаться?! – Годрик посмотрел на нее с такой яростью, что Эмер испуганно выставила вперед руки, развернув их ладонями. – Пока моя жена пойдет в логово врага, я буду прятаться? Ты совсем не уважаешь меня, Эмер из Роренброка, если осмеливаешься говорить подобное! Я поеду с вами.
– Но это опасно! – тут уже вскипела Эмер. – Тебя узнают в два счета, громила ты эдакий! Сесилия тоже считает, что тебе надо затаиться.
– Сесилия! – бросил Годрик презрительно и задумался, но было видно, что отступать от своего намерения он не собирается.
– Мы поедем дамским отрядом, – торопливо принялась убеждать его леди Эмер. – Даже пажей не возьмем – одни женщины. Мужчина будет слишком заметен, и тебя раскроют сразу же.
– Мужчина в дамской компании будет слишком заметен, это верно, – признал Годрик.
– Вот видишь! Слышу в твоих речах голос разума.
– А на еще одну женщину никто не обратит внимания.
– Ты что это задумал?
– В конце концов, благодаря тебе я уже примерял женское платье, почему бы не примерить его еще раз?
Эмер всплеснула руками и расхохоталась, несмотря на то, что была зла, как стая голодных гусей.
– А что ты смеешься? Это прекрасный способ проникнуть в Дарем незаметно.
– Никто не заметит такого медведя лишь в одном случае, – сказала Эмер. – Если тебя засунуть в мешок и положить в повозку, завалив щитами.
Глава 31 (продолжение)
Утро выезда дамского рыцарского отряда было ясным и солнечным. Эмер ехала во главе, держа новый штандарт – золотую сковородку на изумрудном фоне. Это умелицы из свиты Сесилии расстарались и вышили за ночь. На штандартоносце не было доспехов – они остались в обозе с приданным и прочим добром в королевском замке, зато остальные дамы щеголяли новенькими кольчугами, шлемами и поножами. Ехать в металлических одеждах было не очень удобно, зато сразу сбежались зеваки, чтобы поглазеть на удивительное зрелище, и откровенно выражали восторги. Дамы расточали улыбки и ехали в седлах по-мужски, чем повергали в ужас некоторых старых особ, которые находили подобную манеру езды страшно неприличной.
Что касается Эмер, она то и дело посматривала в середину каравана – там ехала дама, которая привлекала ее особое внимание. У дамы были льняные косы до пояса, а лицо ее прятала вуаль. Она ехала без доспехов, как и Эмер, но и не будучи вооружена выглядела внушительно, выделяясь высоким ростом и широкими плечами. Еще великанша была самой скромной – она не отвечала на приветствия и восторги, и ни разу не приподняла вуаль, чтобы поулыбаться. Кто-то из зрителей предположил, что лицо могучей дамы обезображено оспой, и дама этого стесняется. А другой сказал, что если дама выйдет на поединок, то победит и графиню Поэль, которая блистала на прошлом даремском турнире.
Разумеется, скромной дамой был Годрик, и Эмер предпочла бы видеть его рядом, чтобы вдосталь посмеяться над его нелепым видом, но он наотрез отказался ехать рядом, чтобы не привлекать излишнего внимания.
День пути прошел приятно – ехали неспешно, часто останавливаясь, чтобы отдохнуть и перекусить. Дамы сплетничали и весело болтали, чем приводили Эмер в уныние, но она старалась быть дружелюбной, чтобы не огорчать своих помощниц. Годрик держался в стороне, и им с Эмер не привелось даже переброситься словом, а выразительные гримасы жены он попросту не замечал.
К вечеру перед всадницами предстал грандиозный Дарем – собор-крепость.
При виде замка сердце Эмер ёкнуло. Как же она скучала по этой махине, и даже не догадывалась, насколько сильно скучала.
Ворота были гостеприимно открыты, и в них вливалась сплошным потоком многоцветная людская толпа – и пешие, и конные, и рыцари и вилланы, все спешили на турнир, который устроил новый хозяин Дарема.
Эмер слышала веселые голоса и шутливые разговоры, и с горечью понимала, что их с Годриком исчезновение никто не заметил. Какая разница простолюдинам, на чьем празднике гулять? Было бы зрелищно, да покормили бы на дармовщину, а кто там теперь владеет замком – какая разница?
По обрывкам фраз она узнала, что епископ Ларгель еще не вернулся из столицы, и с облегчением вздохнула. Легче справиться с предателем Тилвином без его высокого покровителя.
Наверняка о женском отряде новому хозяину Дарема доложили заранее, и он сам встретил благородных дам у ворот. Эмер чуть не заскрежетала зубами, увидев Тилвина в праздничной котте, наверняка, найденной среди одежд Годрика. Надо признать, сэр Тюдда выглядел не менее великолепно, чем его замок, и вел себя, как и положено истинному благородному лорду – был любезен со всеми дамами и расположил к себе не одно женское сердце.
С Эмер он поздоровался так же, как со всеми остальными, но она все время чувствовала его взгляд. Даже разговаривая с леди Кас, он то и дело посматривал на Эмер. И улыбался. Будто она приехала только ради него.
– Вам будут приготовлены лучшие места на трибунах, – говорил он, как пел. – Вы станете украшением этого турнира, милые леди! По сравнению с этим турниром прошлый будет забыт, как дурной сон.
– Что вы, милорд, – кокетливо сказала леди Мериод, играя косами, лежащими поверх сверкающего нагрудника. – Прошлый турнир войдет в историю. Ведь вы показали там истинно рыцарскую отвагу!
– Да, нужна была отчаянная смелость, чтобы выйти против графини Поэль, – подхватил Тилвин со смехом. – Но прошу, следуйте за мной. Комнаты уже ждут – отдохните с дороги и утолите голод, прекрасные гостьи, ведь завтра вам предстоит трудный день, ведь вы не останетесь в стороне и пожелаете повторить подвиг графини?
– Повторим всенепременно! – засмеялись леди.
Эмер тоже выдавила улыбку, хотя ей было не до смеха. Во-первых, из-за присутствия предателя Тилвина, а во-вторых, она обнаружила, что Годрик исчез. Незаметно оглянувшись, она не обнаружила его в повозке, где он ехал. Эмер так и заерзала в седле, словно уселась на мешок с камнями и терниями.
