Текст книги "Пылающая комната"
Автор книги: Артем Литвинов
Соавторы: Борис Андреев
сообщить о нарушении
Текущая страница: 21 (всего у книги 36 страниц)
– Здравствуй, Крис, дорогой, – сказала она, глядя на Харди, глаза у нее были совершенно голубые, как язычки газового пламени.
– Здравствуй, Мер, – ответил Крис сквозь зубы, и тут Стэн вспомнил, где он ее видел, на фотографии, это была последняя жена Криса, о которой они за всеми событиями и думать забыли. Женщина оглянулась на сидящих за столом:
– Привет, Джимми, Арчи, Пэт, рада вас видеть. Как ты Шейла?
– Хорошо, спасибо, – ледяным голосом ответила жена басиста, от ее взгляда любой имеющий нервы человек давно убрался бы подальше. Но у Мерелин Харди, видимо, нервов не было.
– Как твои дела, Крис? – спросила она, глядя на бывшего мужа в упор. Крис прищурился, и Стэн отлично представил себе их семейную жизнь.
– Без тебя – отлично, дорогая.
– Ну-ну, а я хочу взглянуть на твою новую подружку. – и она со скоростью атакующей змеи повернулась к Стэну, – Это ты? Ну и как тебе с ним в постели?
Стэн не знал, что отвечать, он просто смотрел на разъяренную женщину и понимал, что дело тут не только в деньгах – она еще не остыла к его другу.
– Он был очень хорош, сначала. А в конце его хватало на десять секунд и все. Может я просто ему разонравилась? А, Крис? Твой дружок доволен тобой? Он даром под тебя ложиться? Или ты ему платишь за удовольствие? Никогда бы не подумала, что ты любитель мальчиков. Впрочем, он довольно смазливый, в этом ему не откажешь, сволочь же ты, Харди, мерзавец, – она уже задыхалась, – а ты, маленькая потаскушка, даже не надейся, он и тебя бросит, как всех бросал….
Она продолжала свою речь, Крис сидел, закинув ногу на ногу, и смотрел на нее с холодным презрением, однако Стэн чувствовал, как его друг наливается яростью, но положение внезапно спас Крошка Пэтти. Он встал, взял Мерелин под локоть, и начал ей что-то говорить на ухо, она вырывалась, продолжая брызгать слюной, но тут уже подоспел какой-то мужик в коже, очевидно, ее кавалер, они вдвоем с Пэтти повлекли ее подальше от основного источника раздражения.
– Не обращай внимания. – сказала Шейла, – она просто недотраханная истеричка.
Эта дикая характеристика почему-то повергла Марлоу в состояние бурного веселья, скоро смеялись уже все, а потом вернулся Крошка, утирая пот со лба и сообщил:
– Все в порядке. Надеюсь у этого парня хватит ума затыкать ей рот, всякий раз когда она его открывает, – он произнес это тоном опытного психиатра, и все опять захохотали.
Когда они вечером уже лежали в постели, Стэн сказал задумчиво:
– У меня в жизни не было такого дня рождения. Разве что в раннем детстве.
Крис усмехнулся. Он лежал на боку, подперев рукой голову и смотрел на Стэна, не отрываясь.
– А знаешь, что мне больше всего нравится? – спросил он.
– Что?
– То, что ты первый мой, ну как это сказать, в общем, первый, с кем у меня любовь и который нравится моим друзьям, а они нравятся ему.
– Да ну? – изумился Стэн.
– Ну да. Дениз, моя первая жена, мы с ней поженились, когда мне было восемнадцать, она моих друзей терпеть не могла, и все зудела, чтобы я пошел учиться, стал бухгалтером там, или еще кем. А когда мы с Джимми серьезно стали музыкой заниматься, она вообще чуть не спятила. Ну я до этого еще какие-то деньги приносил, а так вообще перестал. Мы разошлись тут же. А Эмбер, ну Эмбер была сумасшедшая.
Стэн, никогда не слышавшей о второй жене Харди, посмотрел на него с любопытством, взгляд Криса стал рассеянным, губы кривились в странной усмешке.
– Она была чокнутая. Абсолютно. Хуже, чем мы с тобой. Я с ней познакомился, когда мы только начали набирать обороты. Ну, знаешь, полный андегрунд, тусовки все такие, сильно завороченные, их Джимми просто обожал. Я-то теперь понимаю, что они все на меня как в зоопарк смотреть ходили, я был совсем не оттуда. Джимми – свой, а я черте что. Она сама ко мне подошла. У нее тоже была индейская кровь, я на это и клюнул. Она несла всякую хрень, о том, что я пророк, мессия и прочее, представляешь? А через две недели мы с ней поженились. Я ее вообще не любил. Ни капельки, я это только потом понял. Она просто заморочила мне голову своими разговорами о великой миссии и тому подобном. Я думал, что она ширяется, а она не только наркотики не употребляла, она не пила, не курила, и не ела мяса. Говорила, что это замутняет энергетические потоки. Кстати, – Крис замолчал на секунду, словно не знал, рассказывать ему дальше или нет. – Она все время мне твердила, что я не человек и не должен им прикидываться, чтобы я вел себя так, как мне свойственно. А я и так себя так вел. Знаешь, как она Джимми называла? «Твой апостол», – Крис усмехнулся, – она меня ко всем ревновала, к ребятам, к женщинам, ко всем. Она один раз меня поймала с одной девчонкой. Так она на нее накинулась, разодрала ей лицо в кровь, я еле ее оттащил. Это было последней каплей. Я просто ушел от нее в тот же день.
– А она?
– Совсем сдвинулась. Даже лежала в больнице. А сейчас, говорят, ничего, живет все там же, собирает у себя каких-то экстрасенсов. Я ей плачу деньги. Мне ее жалко.
Крис уже полчаса как спал, прижимаясь щекой к груди Марлоу, а Стэн все лежал, закинув руки за голову, и думал о женщине по имени Эмбер, которая пыталась охранять его друга, но не справилась с этим. И теперь ему уже казалось, что его судьба будет не во многом отличаться от ее.
Дневник Стэнфорда Марлоу
3 ноября 2001
Странный подарок мне вручил Крис. Дело даже не в его цене и редкости, не в его необычности, а в том, что мне постоянно кажется, что эту вещь я знаю, я видел это распятие, эти знаки, я узнаю лицо Спасителя, откуда? Когда я взял его в руки я уже был уверен, что это не первое мое прикосновение к нему. Наверное, стоит проигнорировать все эти псевдовоспоминания из тьмы предбытия, если не другой гораздо более неприятный факт – то, что Крис сам не знает, кто ему сказал про мой день рожденья. Я не говорил ему, и это также верно, как то, что сегодня 3 ноября. Может быть, я когда сказал Джимми, а он передал эту информацию Крису. По всей видимости, так и было.
4 ноября 2001
Очная ставка с Хелен состоялась. Хайнц усадил нас друг напротив друга в своем кабинете. Хелен была явно настроена враждебно и старалась даже не смотреть на меня. Мне стало ее жаль. Она была влюблена в Генри, возможно, даже рассчитывала на него, когда я его покинул, и в результате все потеряла.
– Мисс Портер, – начал детектив, – не могли бы вы прояснить некоторые подробности годовой давности. Во-первых мне хотелось бы услышать от вас ваше собственное мнение о том, что вы имели возможность наблюдать в доме господина Шеффилда в тот период, когда там проживал господин Марлоу.
Хелен поправила прическу и мельком взглянула на меня, надо полагать, она была смущена.
– Не знаю, господин Хайнц, – ответила она, я многое могла бы порассказать, но стоит ли.
– Разумеется, мисс Портер, – урезонил ее Хайнц, – вы должны это сделать.
– Я много повидала, и больше всего меня удивляло, что господин Шеффилд называл при посторонних господина Марлоу своим племянником, хотя только слепой не поймет, что никакой он ему не племянник.
– Это было, господин Марлоу? – обратился ко мне детектив, и я нехотя кивнул.
– Чем вы можете объяснить такое поведение, мисс Портер? – продолжал он допрос.
– Да, что тут объяснять, ясно, что он хотел, чтобы ничего дурного не подумали. – пояснила Хелен.
– А что дурного могли подумать? – с удивлением поинтересовался Хайнц.
– Известно, что, господин Хайнц, но это вы лучше у самого господина Марлоу спросите.
Вопрошающий взгляд Хайнца обратился ко мне.
– Что вы можете сказать на это?
– Мне нечего сказать, – довольно резко ответил я, – я уже отвечал на этот вопрос.
Хайнц удовлетворенно улыбнулся и опять обратился к Хелен:
– Вы когда либо были свидетелем ссор или каких либо других проявлений негативных отношений между господином Шеффилдом и господином Марлоу.
– Как же не была, была, конечно, – с энтузиазмом воскликнула Хелен, – господин Марлоу себе так позволял с господином Шеффилдом разговаривать, что мне даже неудобно передать вам, а то еще и бросал в него, чем под руку попадет. – Она закрыла рот и сжала губы, не поднимая на меня глаз, а я смотрел на нее в полном недоумении, пытаясь понять, не могла ли она быть подсадной уткой Хайнца, которую он использовал, чтобы раскрутить меня на признание, зачем-то очень ему понадобившееся.
– Вы делали это? – спросил он меня.
– Мисс Портер преувеличивает, – ответил, я старясь говорить совершенно спокойно, – между нами возникали конфликты, но до рукоприкладства дело не доходило.
– Скажите, мисс Портер, каким образом господин Шеффилд расплачивался с господином Марлоу за работу, которую он для него выполнял, были ли это чеки или наличность или же какие-либо иные вещи?
– Не могу сказать, – искренне ответила Хелен, – он при мне этого никогда не делал.
– Чем вы можете объяснить, мисс Портер, ту достаточно крупную сумму, которая была обнаружена на счету господина Шеффилда? По вашему мнению, могли стоить его услуги так дорого, что за последний год на его счету появилась сумма в полтора миллиона долларов?
– Вот это да! – воскликнула Хелен в полном изумлении, – да я в первый раз об этом слышу. Конечно, господин Шеффилд был человек состоятельный, у него и дом, и деньги – все было, и давал он мне всегда не скупясь, но о такой сумме я и не помышляла.
– Господин Марлоу вы знали о существовании этих денег?
– Я не знал о размерах общей суммы, но у меня был один эпизод, когда мне пришлось задать себе вопрос, откуда у него на счету триста тысяч.
– Не могли бы вы поподробнее рассказать об этом.
– Извольте, – ответил я и изложил ему историю моей поездки к адвокату с карточкой Генри.
– Превосходно, – произнес Хайнц и, прищурившись, посмотрел на Хэлен.
– Не припомните ли вы обстоятельства, при которых господин Марлоу покинул дом господина Шеффилда, мисс Портер.
– Конечно, припомню, он еще в конце апреля как-то переменился, это господин Шеффилд мне сказал, стал исчезать куда-то, не возвращаться по два дня, а один раз я видела, как господин Марлоу выходил из далеко недешевой машины, на такой простой не ездит.
– Как вы объясните это господин Марлоу?
– Это была машина моего друга, он состоятельный человек.
– У вас были друзья в городе? – спросил Хайнц.
– Да у меня были друзья, о которых в доме господина Шеффилда ничего не подозревали.
– Мисс Портер, как отреагировал господин Шеффилд на уход господина Марлоу?
– Он обрадовался, – с искренней убежденностью сказала Хэлен, – господин Марлоу приехал за своими вещами, я их ему собрала и он уехал. А господин Шеффилд сказал мне: «Это к лучшему Хэлен, он мне только мешал в последнее время».
– Чем он мешал, мисс Портер, он не объяснил? – продолжал дотошный детектив.
– Нет, – ответила домработница, – но видно было, что он обрадовался.
– Что вы можете добавить к тому, что вы рассказали? – спросил Хайнц.
– Я бы могла много чего порассказать, но господин Марлоу все будет отрицать, – возразила Хэлен.
– Что именно? – настаивал полицейский.
– Господин Марлоу к господину Шеффилду дурно относился, хотя он о нем заботился и вправду как о родном, вы уж мне поверьте.
– В чем это выражалось?
– Как вам объяснить он к нему, как к сыну относился, и мне велел за ним присматривать, а я уж выполняла все его распоряжения.
Хайнц с любопытством посмотрел на меня и налил нам обоим свой превосходный кофе.
Хэлен взяла чашку, и я заметил, что руки у нее дрожат, она явно хотела высказаться и сообщить еще кое-что, но не решалась сделать это в моем присутствии.
– Господин Марлоу приезжал впоследствии в дом господина Шеффилда?
– Я его больше не видела. – ответила Хэлен.
– Мисс Портер, – сказал наконец Хайнц, – благодарю вас, вы свободны.
– Я хочу сказать вам, что кто угодно мог это сделать с бедным господином Шеффилдом, но только не я, я же сама полицию вызвала, и я так переживала, когда его увидела в гостиной на ковре, что чуть с ума не сошла, вы мне верите? – она умоляюще посмотрела на Хайнца и прижала платок к губам.
– Все в порядке, мисс Портер, вы очень мне помогли, мы постараемся разобраться,
Хелен пробормотала что-то нечленораздельное и выскользнула из кабинета в слезах.
Хайнц предложил мне допить кофе, прежде чем вернуться к нашей беседе. Я последовал его совету. Кофе подействовало на меня позитивно.
– Не разъясните ли вы более подробно, господин Марлоу, какие именно друзья были у вас в городе?
– У меня было много друзей, – соврал я, не моргнув глазом.
– Меня интересует тот, кто привозил вас на машине, поразившей своей роскошью мисс Портер?
– Я могу не отвечать на этот вопрос?
– Это не в ваших интересах.
– Это был мой друг Крис Харди.
– Вы уже были знакомы с ним? – спросил Хайнц, явно готовясь основательно покопаться и в этой стороне моей жизни.
– Да, я был с ним знаком.
– Как вы познакомились с господином Харди? – мне показалось, что в его черных холодных глазах появился сладострастный блеск.
– Крис приехал по договоренности с Шеффилдом, он должен был составить ему гороскоп или предсказать будущее.
– Когда это происходило?
– Было 31 декабря, вечер.
– Так, так, – с удовольствием произнес Хайнц, потягивая кофе, – вы были представлены ему, он приехал один?
– Нет, его сопровождал господин Даншен, менеджер по развлечениям. А я выполнял свои обычные обязанности, по просьбе Шеффилда я должен был ассистировать ему во время сеанса.
– Вы справились с вашей задачей? – спросил Хайнц, собираясь видимо уже окончательно уклониться от основной темы и заставить меня говорить о том, к чему сам, похоже, он испытывает нездоровое любопытство.
– Я сделал все, что делал всегда.
– Господин Харди разговаривал с вами?
– Нет.
– Каким же образом состоялось ваше знакомство?
– Когда он уходил, он попросил меня предсказать ему будущее. Он дал мне кольцо, которое я потом передал ему вместе с запиской, где просил о встрече.
– С какой целью вы это сделали?
– Простите, господин Хайнц, – не выдержал я, – но по-моему это не имеет отношения к делу.
– Господин Марлоу, – вежливо, но довольно жестко ответил детектив, – это я решаю, что имеет отношение к делу, а что нет. Итак, что послужило причиной вашей попытки познакомиться господином Харди?
– Я знал, что ему потребуется моя помощь, что ему возможно будет угрожать опасность, я не знал, какая именно, я чувствовал, что должен был вмешаться.
– Какого рода опасность угрожала господину Харди?
– Я не могу сказать, это было мое субъективное предположение.
– Оно имело под собой какие-либо основания?
– Не думаю, фактов у меня нет.
– Ну что же, на сегодня достаточно, продолжим в следующий раз, всего доброго, – он поднялся с кресла и как и в первый раз направился к столу. Я посмотрел ему в спину и снова у меня возникло ощущение, что я когда-то встречал этого человека. Он вдруг обернулся и посмотрел на меня насмешливо недовольно:
– До встречи, господин Марлоу, вы свободны. Но постарайтесь не делать в ближайшее время ничего, что могло бы усугубить ваше и без того не слишком выгодное положение.
Я попрощался и вышел. После этой беседы я чувствовал себя так, словно кто-то случайно обнаружил и прочитал мой дневник, чего я боюсь и с чем не могу смириться с тех пор, как начал записывать все, что со мной происходит.
8 ноября 2001
С Крисом опять беседовал напарник Хайнца, наглый и дотошный. Когда мы поделились друг с другом впечатлением от этих допросов, мне показалось, что Крис как я не может понять, что они от нас хотят.
– Я не знаю какого черта, они к нам привязались, – заметил Крис, когда мы сели с ним ужинать, – но только, он мне сказал, что обвинение в убийстве с меня снято не будет, поскольку Элис свидетельствовала против меня.
– На каком основании? – спросил я его, глядя, как он рассеянно отрезает кусок за куском от рулета и кладет их в рот.
– На том, что она слышала как, я обещал прикончить Шеффилда, тогда в студии.
– Но это ничего не значит, Крис, – возразил я, – слова не могут быть использованы как улика.
– Это ты им скажи, они так не считают, угрожал, значит, сделал. – резко с раздражением ответил Харди.
– Подожди, но мы же в конце концов должны перестать так тупо им подчиняться, давай поговорим с адвокатом, все это должно быть урегулировано, нельзя позволять им манипулировать нами.
– Я говорил, я с Холливудом разговаривал, ни черта он мне не сказал, и никто не может сказать, пока все это тянется, а тут еще эта корпорация требует выплаты.
– Ты не передумал в JT ехать, выяснить, что это за махинация с контрактом, может они по хорошему скажут? – спросил я.
– Да, на завтра условленно, с нами Флан поедет и Герберт, и ребята, надо тряхнуть их как следует, – ответил Крис и налил себе вина в огромный бокал.
– Может, не будешь пить, лучше завтра на трезвую голову встать. – Осторожно заметил я.
– Да пошло все на фиг, – отозвался он, прикладываясь к бокалу, – ты тоже выпей, не повредит.
– Нет, я не хочу, – наотрез отказался я. Крис посмотрел на меня с неодобрением.
– Выпей, – настаивал он, – выпей, Тэн, я тебе говорю.
Он налил мне вина и протянул бокал с маниакальной настойчивостью. Я не стал с ним спорить. Выпил, сколько смог.
– Я пойду спать, Крис, – сказал я наконец, видя, что продолжения разговора ожидать бесполезно, а делить с ним его потребность в спиртном я не собирался. Он молча кивнул, и я ушел, оставив его в самом скверном расположении духа.
4
Айрон сидел за столиком в маленьком итальянском ресторанчике. Из его угла прекрасно просматривалось все помещение. Айрон уже выяснил, что слежка за Элис – дело дохлое и следить надо за Даншеном, который поддерживал с ней очень тесные отношения. Крису он пока об этом не говорил. Перед телохранителем Криса Харди стояла тарелка с пастой и стакан вина, но он еще не притрагивался к еде. Бывший полицейский не волновался, что его узнают, хотя человек, за которым он следил, был с ним знаком. Айрону была известна одна вещь – мало кто обращает внимания на обслуживающий персонал. Об этом писал даже Честертон. И то, что он сменил свой темный костюм на джинсы, майку и вытертую до серого цвета кожаную куртку, было более надежной маскировкой, чем любые ухищрения. А темные очки меняли его лицо до неузнаваемости. Впрочем, был еще один фокус, которому Айрона на заре его службы в полиции, научил Ричи, его напарник. «Все очень просто, – сказал он тогда двадцатилетнему мальчишке, смотревшему на него, как на Господа Бога. – Если тебе надо, чтобы тебя не заметили, стань незаметным. Представь, что на тебе стеклянный колпак, что тебя нет, что ты собственное отражение в зеркале. Ни о чем не волнуйся, ничего не бойся, никаких эмоций. Ты не человек, а фотоаппарат, кинокамера, понимаешь? Это работает. Поверь мне». И это работало, Айрон проверял неоднократно.
Даншен не заметил его. Он сидел за столиком с каким-то странным типом и ел. Тип ничего не заказал, кроме стакана воды. Айрон подумал, что он, наверное, индеец или латиноамериканец. Пожилой, лет шестидесяти, с бронзовым совершенно неподвижным лицом, узкими глазами, такими черными, что Айрону показалось, что у них вовсе нет белка, с длинными волосами, он был закутан в теплую куртку, которую не снял и в помещении. Он сидел, не двигаясь, полуприкрыв глаза и, казалось, ни на кого не смотрел, но именно в присутствии этого человека Айрону было очень тяжело быть отражением. Словно сотрапезник Даншена искал кого-то вроде него, словно он постоянно был, как один открытый глаз, шаривший по всему окружающему пространству.
Даншен доел суп и что-то сказал своему визави, тот медленно кивнул, и Даншен достал из кармана то, что Айрон принял за пачку фотографий. Индеец принялся их рассматривать, каждую он разглядывал минуты три и только один раз его губы сморщились в неприятной усмешке. Айрон дорого бы дал, чтобы увидеть их. Наконец просмотр был окончен, индеец сунул всю пачку в карман и снова замер.
Мимо простучала каблучками какая-то женщина и направилась прямо к столику Даншена. Айрон узнал ее. Элис. В ослепительном строгом синем костюме, на высоких каблуках, темные волосы уложены в красивую прическу, яркая помада, в ушах огромные кольца. Даншен резво вскочил при ее появлении и поцеловал даме руку. Индеец даже не пошевелился. Элис посмотрела на него, как показалось Айрону с испугом, но села за столик. К ней тут же подскочил официант. Айрон не отрываясь следил за ними, наконец, отправив в рот первую порцию своего ужина. Даншен принялся что-то объяснять, наклонившись к уху женщины. Она кивала головой. Внезапно заговорил индеец. Он произнес несколько слов и положил на стол руку, ладонью вверх. Элис задрожала крупной дрожью, втянула голову в плечи, но все-таки оторвала свою красивую с длинными розовыми с золотом ногтями руку от стола и вложила ее в ладонь старика. Они сидели так несколько минут, неподвижно, и Айрон увидел, что женщина успокаивается. Она перестала дрожать, расправила плечи, ему даже показалось, что в ней прибавилось уверенности, как будто ей впрыснули что-то внутрь.
Собственно говоря, здесь Айрона больше ничего не задерживало. Он узнал все, что хотел. Он расплатился, вышел на улицу, сел в свою неприметную машину и набрал на сотовом номер Харди. Крис взял трубку сразу.
– Крис, я кое-что узнал. – сообщил Айрон, не тратя время на приветствия.
– Встретимся? – спросил Крис приглушенно, Айрон подумал, что рядом с ним кто-то, от кого Крис хочет скрыть как можно больше.
– Ты где?
– Дома. Не здесь. Я через полчаса приду в «Раковину». ОК?
– Хорошо.
Айрон дал отбой и крепко задумался. Он мог держать пари на все, что угодно, что тем, от кого Крис собирался скрывать полученную информацию, был Стэн Марлоу и Айрон понимал, почему. Харди просто боялся его трогать. Это было особенностью психики Стэна, которую Айрон уже знал. Марлоу мог выдержать очень многое, больше чем мужики покрепче его на вид, причем выдержать это, не ломаясь, оставаясь абсолютно спокойным и даже как-то умудряясь поддерживать остальных. Но происходило что-то последнее, может, даже совершенно незначительное, и Стэн летел под откос. Харди это знал. И Айрон в который раз подивился, почему его считают легкомысленным и бесчувственным. Его иногда поражало, как Крис сек некоторые вещи, такие, какие самый образованный и интеллигентный человек, гордящийся тонкостью своих чувств пропустил бы мимо сознания, даже не подозревая об их существовании.
Крис пришел раньше, и, когда Айрон вошел в непритязательное стеклянное кафе, уже сидел за дальним столиком, зажав губами соломинку, торчащую из стакана с какой-то смесью. Вид у него при этом был самый детский. Судя по всему, он уже успел хорошенько перекусить, причем всем тем, что сейчас уже не ел, гамбургерами, картошкой с кетчупом и дурацкими фруктовыми пирожками. Айрон сел рядом и вкратце изложил ситуацию.
Крис слушал его молча, почти не шевелясь, его глаза потемнели от расширенных зрачков и было что-то в его неподвижном лице от того индейца, который сидел с Даншеном.
– Продолжай следить. – сказал Крис, когда Айрон закончил. – И ни слова Стэну. Пока ни слова. И еще, я хотел бы взглянуть на эти фотографии. Это возможно?
– Я попробую. – ответил Айрон.
– Ты молодец, – Крис улыбнулся. – Ты просто молодец.
Айрон усмехнулся в ответ. Встал и пошел к выходу.
Крис сел в машину и велел Бобби ехать в фэн-клуб «Ацтеков» в котором уже два часа был Стэн, у него брали интервью. Позавчера вышла статья Даны. Она вышла в журнале «Свет», самом популярном издании, в котором не просто полоскалось грязное белье кумиров, а полоскалось с претензией на мысль и философию. Статья была отличной. Крис перечитал ее дважды, пока Стэн спал, досматривая какой-то утренний кошмар, судя по его тревожным стонам, и Крису все хотелось его разбудить, но раньше десяти Марлоу было лучше не поднимать. Статья была смелой, искренней и совершенно не сентиментальной, В ней Дана просто и без всяких прикрас писала о том, что никого на свете не касается личная жизнь другого человека и что те, кто поднимают эту волну грязи вокруг Криса Харди и Стэна Марлоу не достойны ничего, кроме презрения. Статья была жесткой, к своим коллегам по перу Дана явно не питала никаких дружеских чувств. Она вспомнила все, даже смерть принцессы Дианы. В конце Дана призвала поклонников Харди не уподобляться тем, кто роется в помойке и слушать музыку и оценивать ее, а не сексуальную ориентацию их кумира. Когда проснулся Стэн, Крис прочитал ему статью вслух, и у Марлоу целый день было отличное настроение. Теперь, после интервью Лизе, которое как раз сейчас давал Стэн, оставалась последняя идея Джимми – вытащить Марлоу на сцену. Крошка, Джимми и Арчи уже сказали свое веское слово в прессе. Словно сказала и Шейла, которая возмущенно распиналась перед камерами о том, как она любит и уважает Стэнфорда Марлоу, какой он интересный, интеллигентный и воспитанный и как вообще хоть кто-тот, кто слышал хоть одну песню из нового альбома, может верить всему тому потоку нечистот, который изливается на него со страниц газет и журналов. Это подействовало. Журналисты приутихли и только задумчиво перепечатывали полуторачасовое интервью Шейлы и беседу с Джимми, который может был и не столько громогласен, но очень категоричен.
Когда Крис быстрыми шагами вошел в небольшую комнатку, представлявшую собой офис Лизы, он сразу понял, что Марлоу уже спекся. Лиза сияя рекламной улыбкой и блеском отбеленных до простынного цвета локонов, допрашивала Стэна, причем ее пальцы неутомимо порхали над клавиатурой, очевидно, создавая очередной шедевр, имеющий очень мало отношения к тому, что произносил Стэн. Марлоу, который в своей черной водолазке и голубых джинсах, выглядел, как бедный студент, он скукожившись, сидел в большом кресле и на лице у него было такое выражение, что сразу становилось понятно – он мечтает только о том, чтобы удрать отсюда.
– Привет, – небрежно бросил Крис и сел в крутящееся кресло рядом с креслом Лизы. Та уставилась на него с тем безмолвным безмерным обожанием, которого он просто не переносил. Тридцатилетняя Лиза Хафф была предана «Ацтекам» с момента их возникновения и по сей день. Она сама пришла к ним, когда они еще играли в подвальных клубах. Страшненькая, похожая на мышь девушка в очках таскалась за ними с упорством маньяка, в конце концов все к ней привыкли. Она варила им кофе и ходила за выпивкой. Она приносила им еду из дома и не отставала, пока каждый что-нибудь не съедал. Она наносила им ту первую боевую раскраску, в которой они выступали, специально приобретя для этого пособие по театральному гриму. Она договаривалась с владельцами клубов, которых боялась до полусмерти, о концертах. Ей можно было рассказать все, что угодно, хотя она и не блистала умом, зато отличалась завидной преданностью и терпимостью. Когда разразился скандал со Стэном, она первая из окружения Криса позвонила ему и предложила любую поддержку фанатов, которая могла понадобиться. И Харди был ей благодарен настолько, что даже соглашался терпеть ее обожающий взгляд.
– Дай почитать, – попросил он. Лиза отодвинулась.
«Стэнфорд Марлоу – человек удивительной, даже трогательной скромности..». Прочитал Крис первую фразу, и с трудом удержался от смеха.
– Понятно. Отлично, дорогуша, это то, что нам нужно. – у Лизы было одно уникальное свойство, Крис никак не мог понять, как она вообще смогла влюбиться в тяжелую и деструктивную музыку «Ацтеков». Лиза была готова объединить и подружить всех, только дай волю, под ее ненавязчивым руководством все доступные фэны превращались в сплоченную армию, в любой момент готовую к немедленному употреблению. Это, собственно говоря, и требовалось на следующем концерте. Крис поговорил с Лизой еще пять минут, порадовал ее романтичную душу, нежно поцеловав Стэна в губы и они, наконец, удалились под тем же обожающим взглядом, устремленным теперь уже на них двоих.
В коридоре Крис не выдержал, прижал Стэна в угол и снова поцеловал, теперь уже долгим поцелуем, от которого у него кровь превращалась в горящую нефть, а сердце билось где-то в горле, мешая дышать. Стэн отвечал, не отрывая от него взгляда, и Крис видел в этих, сейчас совершенно синих, а не серых глазах, не просто желание, а почти страх, таким мучительным было их притяжение друг к другу. Когда они разомкнули объятия, то увидели что в конце коридора стоит какая-то девчонка, видимо, из фэнов и смотрит на них открыв рот. Крис помахал ей рукой, она заулыбалась, двинулась к ним. Стэн напрягся. Девушка подошла, она была очень смуглой, с множеством черных косичек и влажными темными глазами.
– Привет, – сказала она застенчиво и в тоже время сияя счастьем, – Как ты, Крис?
– Отлично, – подмигнул ей Крис, – Скоро концерт, придешь?
– Ага. – и она посмотрела на Стэна. – Ведь ты Стэн Марлоу? – спросила она.
– Да, – ответил Стэн, борясь со страшным желанием схватить Криса за руку и спрятаться за его плечо.
– Дай мне автограф. – попросила девушка, – У меня всех «Ацтеков» автографы есть, а твоего нет.
Стэна Крис нашел в комнате, где музыканты приходили в себя перед концертом. Он только что вернулся от Джимми. Гитарист за два часа до шоу запирался в комнате и истязал гитару, причем это было единственное время в жизни Джимми, когда обратившись к нему не по делу, можно было нарваться на такую ругань, что даже уравновешенный Арчи только мотал головой и досадливо крякал, выскакивая из логова гитариста. Крису на это было наплевать, да и его Грэмм не трогал. Им надо было кое-что отрепетировать вместе, и Крис проторчал там час.
В комнате были Арчи, над которым пыхтела девушка гример, Крошка и Стэн. Стэн сидел на подлокотнике кресла, над ним склонялся Пэтти, так, что его светлые кудри почти касались лица Марлоу, от чего Крис ощутил рефлекторный, но болезненный укол ревности.
– Не бойся, Стэн, – твердил Крошка, не отрывая горящих голубых глаза от лица печально знаменитого автора текстов «Пылающей комнаты». – не бойся, ты должен это сделать. Это классно, поверь мне.
– Верю, – уныло отозвался Стэн.
Крис подошел и встал рядом.
– Не хочет? – спросил он.
Пэтти покачал головой.
– Боится.
– Ужасно трусит, – невнятно сообщил Арчи из другого угла, тут же получив наказ замолчать и не шевелиться.
Крис сел на корточки перед своим другом, положил ему руку на колено.
– Тэн, малыш, – начал он терпеливо, – пожалуйста, это нужно сделать, не бойся. Там буду я, ребята, ну что ты.
Марлоу посмотрел на него страдальческим взглядом, в котором читалась твердая уверенность в том, что как только он появиться на сцене большого стадиона в S***, как его тут же закидают тухлыми помидорами.
– Стэн, я тебя прошу, – продолжал Крошка, – это нужно.
– Я знаю. Ребята, не надо меня уговаривать, я все сделаю, только… налейте мне кто-нибудь выпить. – взмолился он наконец.
