Текст книги "Том 23. Письма 1892-1894"
Автор книги: Антон Чехов
сообщить о нарушении
Текущая страница: 22 (всего у книги 60 страниц)
1393. Л. С. МИЗИНОВОЙ
19 или 20 февраля 1894 г. Москва.
Лика, дайте мне ручку (с пером); от той, которую мне дали, воняет селедкой.
Я давно уже встал. Кофе пил у Филиппова.
А. Чехов.
Когда и где Вы сегодня завтракаете? Не найдете ли Вы возможным заглянуть ко мне хотя на секунду?
Мизиновой Л. С., 21 февраля 1894 *1394. Л. С. МИЗИНОВОЙ
21 февраля 1894 г. Москва.
Милая Лика, сегодня в 6½ час. вечера я уеду в Мелихово. Не хотите ли со мной? Вернулись бы вместе в Москву в субботу. Если не хотите в Мелихово, приезжайте на вокзал.
Ваш А. Чехов.
Тихонову В. А., 23 февраля 1894 *1395. В. А. ТИХОНОВУ
23 февраля 1894 г. Мелихово.
23 февр. Ст. Лопасня.
Драгоценный Владимир Алексеевич!
Чёрт подери, дернула Вас нелегкая посылать письмо заказным! Оно пошло в Подольск, оттуда же в Серьпухов, где и провалялось две недели. Какой Вы формалист! Вы петербургский чиновник, бюрократ!
Слухи о моей женитьбе на миллионерше, об африканской короне, о поступлении моем в монахи * – и все прочие слухи, Вами и Вашими клевретами распускаемые, категорически опровергаю. Сожаление Ваше по поводу моего отсутствия 5-го января * у Петра Петровича – разделяю. Жаль, что в этом году никто не догадался повозить Вас по церквам * и дать Вам случай и возможность покаяться в грехах.
Я живу хорошо, но так как человек никогда не бывает доволен тем, что он имеет, то уезжаю в Крым 1-го марта. Возвращусь за два дня до Пасхи * . Хочется, подобно пожарной команде, прискакавшей на пожар за полчаса, увидеть весну за месяц до установленного срока. К тому же небольшой кашель и прочее.
Что же касается ста рублей, то я их Вашему издателю не отдам * ; убедительно прошу Вас взнести их ему из Ваших сумм.
2-3 строки из Вашего письма я прочел редактору «Русской мысли» Лаврову * . На сих днях он сам будет писать Вам. Он и Гольцев весьма будут довольны, если Вы пришлете им повесть или роман. Говорили они это при свидетелях, например, при Потапенко.
Я не приглашаю Вас к себе в деревню, так как это бесполезно. Вы гордец и надменны и высокомерны, как Навуходоносор. Если бы Вас пригласил принц Кобургский или хедив египетский, то Вы поехали бы, приглашение же незначительного русского литератора вызывает у Вас презрительную улыбку. Жаль. Гордость мешает Вам ехать ко мне, а между тем, какая у меня сметана, какие агнцы, какие огурцы будут в мае, какая редиска! В мае будет чудесно. Я строю себе в лесу флигель.
Послезавтра уезжает в Петербург Потапенко * . Если будете видеться с ним, то он подтвердит Вам то, что я только что говорил о «Русской мысли». Лавров обещал написать Вам в его присутствии.
Мой крымский адрес до Пасхи: Гурзуф, А. П. Чехову. Приезжайте в Крым.
Поклон Вашей жене и дочерям.
Ваш А. Чехов.
Жан Щеглов живет во Владимире (Студеная гора, д. Логинова).
Суворину А. С., 25 или 26 февраля 1894 *1396. А. С. СУВОРИНУ
25 или 26 февраля 1894 г. Москва.
Потапенко уезжает, хочет с Вами проститься…..Что означает многоточие, Вы должны сами понять.
А. Чехов.
Чеховой М. П., 2–4 марта 1894 *1397. М. П. ЧЕХОВОЙ
2-4 марта 1894 г. По пути в Крым.
Маша!
В прошлогодней «Всемирной иллюстрации» найди мой рассказ (забыл его название) и пришли его в Крым тотчас же по получении моего адреса.
Чехов.
Чехову Г. М., 6 марта 1894 *1398. Г. М. ЧЕХОВУ
6 марта 1894 г. Ялта.
6 март.
Милый Жоржик, прости, я обманул тебя невольно. Помнится, я обещал приехать весной в Таганрог – но человек предполагает, а бог располагает, – я попал в Ялту, где намерен прожить до Пасхи. Мой адрес: Ялта, гостиница «Россия». Напиши, как твое здоровье, отчего ты не пишешь, не сердишься ли и получаешь ли «Артиста» и «Русскую мысль», которые я распорядился высылать тебе * . Пиши подробней, так как я теперь не дома, на чужой же стороне, как тебе известно, длинные письма читаются очень охотно.
Здесь настоящая весна. Кругом зелено, и поют птицы. Днем хожу в летнем пальто, а вечером в зимнем.
Нового ничего нет, кроме разве того, что я совершенно бросил курить и купил себе новые брюки с большими серыми клетками. Дома все здоровы и всё обстоит благополучно. Коровы уже отелились, овца родила двух агнцев. Потапенко уехал в Италию. До отъезда бывал он у нас еще раза три и всякий раз привозил шампанское и портер и всякий раз пел.
Сейчас отошел в Севастополь пароход «Ольга» * . Я плыл сюда на «Цесаревне», в туман, так что ничего не было видно, и свисток работал почти не переставая. К счастью, во время своего путешествия из Сахалина я достаточно привык и к туманам и к свежим ветрам и потому смотрю теперь на Черное море свысока и во время качки обедаю ничтоже сумняся.
Пиши же. Сердечный привет и низкий поклон дяде, тете и сестрам. Напомни им, что ты обещал препроводить * Сашу летом в Мелихово. Мы будем ждать ее. Весной у нас начнется постройка нового флигеля, где будут жить гости-мужчины, дом же поступит в распоряжение одного женского пола. Во всяком случае тесно не будет.
Будь здоров и благополучен.
Твой А. Чехов.
Поклон Иринушке.
Чеховой М. П., 6 или 7 марта 1894 *1399. М. П. ЧЕХОВОЙ
6 или 7 марта 1894 г. Ялта.
Ялта, гостиница «Россия».
Ах, дорогая Маша! Если б ты могла разделить с m-me Звягиной ее семейную радость! Она развелась с мужем (он принял на себя вину) и вышла за Беляева, молодого человека с коричневыми пятнами. Звягин просидел у меня вчера 2 часа и всё время жаловался на одиночество.
Больше в Ялте нет никаких новостей.
Погода сносная. Часто голова болит.
По утрам не кашляю, но кашель все-таки есть.
Если дома есть письма на мое имя, то вложи их в один конверт и пришли по вышеписанному адресу. В Ялте я проживу до апреля * .
Из Варшавы получил телеграмму от Яворской и Таньки.
Кланяйся нашим, Гольцеву, Лике и Дедушке * . Будь здорова. Миров кланяется, но не низко, потому что он, будучи высок, может сломаться, если поклонится низко.
Твой А. Чехов.
За камень надо платить по 12 рублей за кубик. За один сажень уже заплочено. Пусть, если хотят, привезут еще два кубика, чтобы всего было три.
Чехову Ал. П., 8 марта 1894 *1400. Ал. П. ЧЕХОВУ
8 марта 1894 г. Ялта.
Вторник. 8/III.
Добрый Саша! Я уже в Крыму. Вот мой адрес: г. Ялта, гостиница «Россия». Если напишешь мне пару-другую строк, то премного обяжешь.
Если увидишь Владимира Тихонова, то сообщи ему, что я живу не в Гурзуфе, а в Ялте. Когда приедет Суворин, немедля сообщи ему мой адрес.
Поклон твоей супружнице и детям.
Tuus bonus frater Antonius [34]34
Твой добрый брат Антоний ( лат.).
[Закрыть].
На обороте:
Петербург, Невский, 132, кв. 15 Александру Павловичу Чехову.
Шаховскому С. И., 15 марта 1894 *1401. С. И. ШАХОВСКОМУ
15 марта 1894 г. Ялта.
15 март. Ялта.
Вы писали мне, соседушка, что Вера Андреевна говорила Вам * , будто я дал ей слово послать в «Русские ведомости» заметку о новом обществе. Такого обещания я не давал. Я говорил ей, что о благотворительном обществе при лечебнице должен написать Петр Иванович, наш медицинский обер-прокурор * . Мне кажется, пора земским врачам и вообще земским деятелям перестать презирать общую печать и относиться к ней, как к чему-то постороннему, стоящему далеко вне; пора уже им, и прежде всего санитарным врачам, занять в журналистике ту область, которая принадлежит им по праву компетенции и от которой они уклоняются просто из гордости. Согласен, послать заметку в газету – мелкое дело, но ведь жизнь сплошь состоит из грошей, а из грошей слагаются рубли, потом миллионы. Во всяком случае, по моему личному убеждению, заметку должен был сделать Петр Иванович. Не дождавшись его, я вручил Гольцеву устав с просьбой изобразить – и он изобразил в виде письма * . Если вышло коротко, необстоятельно и проч., то виноват, конечно, в этом не Гольцев, а врачи, которые не хотят сами писать. Если «Русские ведомости» несколько месяцев назад неправильно трактовали вопрос о санитарных советах * , то виноваты в этом не «Русские ведомости», а сами санитарные советы.
Мне стыдно, что до сих пор я не отдал Вам 25 руб., следуемых с меня за почту. Хотел перед отъездом отдать, но Вы были в отсутствии.
Сердечный привет Вашей семье и всем нашим общим знакомым. Желаю всего хорошего.
Ваш А. Чехов.
Легра Ж., 18 марта 1894 *1402. Ж. ЛЕГРА
18 марта 1894 г. Ялта.
18 марта. Ялта.
Многоуважаемый Юлий Антонович!
Я кашляю и потому живу в Крыму, в Ялте. Погода холодная, на море буря… Бррр!!
Нет ли у Вас в Бордо знакомого виноторговца, который согласился бы прислать в Москву * в редакцию «Русской мысли» 100–150 бутылок * хорошего и не очень дорогого вина? Если есть, то пусть он скажет, сколько мы должны прислать ему денег. Вино должно быть настоящее, французское, не кислое, не сладкое, из категории лафитов и бордо. Деньги мы вышлем вперед, тотчас же по получении ответа.
100-150 бутылок по-французски называется, кажется, ¼ barique (sic).
Потапенко уехал в Париж. M-lle Мизинова, полная блондинка, с которой Вы познакомились у Гольцева, тоже уехала в Париж и будет жить там и учиться пению.
Я буду жить в Ялте до 15 апреля * (старого стиля), а потом уеду в Мелихово. Мой адрес: Ялта, А. П. Чехову.
Надеюсь, что летом мы увидимся в Мелихове * .
Будьте здоровы, счастливы. Желаю, чтобы Вас полюбила очень красивая девушка.
Пишите!
Ваш А. Чехов.
Корнееву Я. А., 27 марта 1894 *1403. Я. А. КОРНЕЕВУ
27 марта 1894 г. Ялта.
Ялта, 27 март.
Многоуважаемый Яков Алексеевич! У меня был план: по выходе «Сахалина» моего в свет явиться к Вам и поднести оную книжицу с приличным надписанием. Когда я садился на извозчика, чтобы ехать на вокзал, то есть в самом начале моего путешествия, Вы заставили меня выпить «посошок» – три рюмки сантуринского, и эти рюмки, равно как и Ваши сердечные пожелания, послужили мне, очевидно, в пользу, так как путешествовал я благополучно. Я хотел упомянуть об этих рюмках в надписании, но Вы расстроили мой план, приславши мне письмо, и я упоминаю о них раньше, чем следует.
С тех пор как мы не виделись в моей жизни произошло немало всяких пертурбаций. Как Вам известно, на Сахалин я ехал сухим путем через Сибирь; там я прожил 3 месяца и 3 дня, возвращался морем на пароходе Добровольного флота. Был в Китае, в Сингапуре, на Цейлоне и проч. По возвращении вскорости уехал за границу – Австрию, Германию, Италию, Францию… Затем, в 1892 г. купил имение в Серпуховском уезде, куда и перебрался со всей своей фамилией. Купил я 213 дес. с усадьбой и с тремя конями, которые только ели и пили, но ездить отказывались; деньгами уплатил 4 тыс. и остался должен 9 тысяч: 6 тыс. банковский долг, а на остальные три дал владелице имения закладную. В этом году владелица закладной предложила 700 руб. уступки, если я уплачу по закладной теперь же. Я понатужился и заплатил. Остался, значит, один банковский долг. Процентов плачу 360 рублей в год. В деревне жить просторно, вольготно; можно и на лавочке за воротами посидеть, и на траве полежать, и в халате по улице пройтись. Свои лошади, свои собаки. Едешь куда-нибудь на собственных лошадях, а собаки сзади бегут, высунув языки. Блаженство, одним словом.
В два последние лета я служил в Серпуховском земстве холерным доктором. У меня был участок в 27 деревень, но не было ни одного случая холеры, что, впрочем, не мешало мне называться холерным врачом. Это напоминает несколько стих: «По Гороховой я шел и гороху не нашел» * .
С 5-го марта живу я в Ялте, откуда хочу в начале апреля бежать домой. Поехал я в Крым только для того, чтобы хотя немножко удовлетворить свою страсть к передвижениям. Тут уже весна, тепло, но скучно; люди нудные, скучные, природа кладбищенская. Да и есть нечего.
Спасибо за вырезку из «Московских ведомостей» * . Но сто раз спасибо за память и добрые чувства. Старый друг лучше новых двух; я видаю множество людей * и знакомлюсь каждый день всё с новыми, и имею немало новых друзей, но о Вас, о Вашей семье и о доме в Кудрине я вспоминаю с особенным чувством, и эти воспоминания не бледнеют от времени и новых знакомств.
Ольге Алексеевне, Марусе и Алеше нижайший поклон и пожелание всех благ. Вашу дщерь и сына не называю по батюшке, потому что не видел их еще взрослыми и в воображении моем они всё еще маленькие.
Желаю Вам всего хорошего.
Ваш А. Чехов.
Легра Ж., 27 марта 1894 *1404. Ж. ЛЕГРА
27 марта 1894 г. Ялта.
Ялта, 27 марта.
Дорогой Юлий Антонович!
Вчера мне прислали из Мелихова Ваше письмо. Представьте, недели полторы тому назад я послал Вам письмо * по адресу: à la Faculté des Lettres de Bordeaux. Очевидно, наши письма встретились в дороге. Если Вы не получили еще моего письма, то постарайтесь получить. Я пишу в нем о вине.
Если Вы уже перевели «Володю большого и Володю маленького» * , то не торопитесь печатать. Дело в том, что редакция «Русских ведомостей» из трусости и целомудрия многое выпустила из этого рассказа * . Я пришлю Вам рассказ in toto [35]35
без пропусков ( лат.).
[Закрыть]. Непременно пришлю. Еще лучше, если поскорее Вы напишете мне, что этот рассказ Вами еще не напечатан.
Отвечайте мне в Мелихово.
Ваш А. Чехов.
Уже месяц прошел, как я не видел Брома и Хины.
Мизиновой Л. С., 27 марта 1894 *1405. Л. С. МИЗИНОВОЙ
27 марта 1894 г. Ялта.
27 март. Ялта.
Милая Лика, спасибо Вам за письмо. Хотя Вы и пугаете в письме, что скоро умрете, хотя и дразните, что отвергнуты мной * , но все-таки спасибо. Я отлично знаю, что Вы не умрете и что никто Вас не отвергал.
Я в Ялте, и мне скучно, даже весьма скучно. Здешняя, так сказать, аристократия ставит «Фауста» * , и я бываю на репетициях и наслаждаюсь там созерцанием целой клумбы черных, рыжих, льняных и русых головок, слушаю пение и кушаю; у начальницы женской гимназии * я кушаю чебуреки и бараний бок с кашей; в благородных семействах я кушаю зеленые щи; в кондитерской я кушаю, в гостинице у себя тоже. Ложусь я спать в 10 часов, встаю в 10, и после обеда отдыхаю, но все-таки мне скучно, милая Лика. Не потому скучно, что около меня нет «моих дам» * , а потому, что северная весна лучше здешней и что ни на одну минуту меня не покидает мысль, что я должен, обязан писать. Писать, писать и писать. Я того мнения, что истинное счастье невозможно без праздности. Мой идеал: быть праздным и любить полную девушку. Для меня высшее наслаждение – ходить или сидеть и ничего не делать; любимое мое занятие – собирать то, что не нужно (листки, солому и проч.), и делать бесполезное. Между тем я литератор и должен писать даже здесь, в Ялте. Милая Лика, когда из Вас выйдет большая певица и Вам дадут хорошее жалованье, то подайте мне милостыню: жените меня на себе и кормите меня на свой счет, чтобы я мог ничего не делать. Если же Вы в самом деле умрете, то пусть это сделает Варя Эберлей, которую я, как Вам известно, люблю. Я до такой степени измочалился постоянными мыслями об обязательной, неизбежной работе, что вот уже неделя, как меня безостановочно мучают перебои сердца. Отвратительное ощущение.
Свою лисью шубу я продал за 20 рублей! Стоит она 60 руб., но так как из нее уже вылезло меху на 40 р., то 20 р. – цена не дешевая. Крыжовник здесь еще не поспел * , но тепло, светло, деревья распускаются, море смотрит по-летнему, девицы жаждут чувств, но север все-таки лучше русского юга, по крайней мере весною. У нас природа грустнее, лиричнее, левитанистее, здесь же она – ни то ни сё, точно хорошие, звучные, но холодные стихи. Благодаря перебоям, я уже неделю не пью вина, и от этого здешняя обстановка кажется мне еще беднее. Как-то Вы в Париже? Что французы? Нравятся? Ну что ж, валяйте.
Миров давал здесь концерт * и получил чистого дохода 150 рублей. Ревел, как белуга, но успех имел громадный. Ужасно жалею я, что не учился петь; я тоже мог бы реветь, так как горло мое изобилует хрипящими элементами и октава у меня, говорят, настоящая. Имел бы заработок и успех у дам.
В июне не я приеду в Париж, а Вы в Мелихово * ; Вас погонит тоска по родине. Без того, чтоб раз поехать в Россию хотя на день, дело не обойдется. Вы столкуйтесь с Потапенко. Летом он тоже поедет в Россию. С ним дорога обойдется дешевле. Пусть он купит билет, а Вы забудьте ему заплатить (Вам это не впервой). Но если Вы не приедете, то приеду я в Париж. Но я убежден, что Вы приедете. Трудно допустить, чтобы Вы не повидались с дедушкой Саблиным.
Будьте, Лика, здоровы, покойны, счастливы и довольны. Желаю Вам успеха. Вы умница.
Если захотите побаловать меня письмом, то адресуйтесь в Мелихово, куда я скоро уеду. Буду отвечать на письма аккуратно. Целую Вам обе руки.
Ваш А. Чехов.
В. А. Эберлей нижайший поклон.
На конверте:
Париж Paris Rue Hamelin, 30. Angle de l’avenue Kleber M lleBarbe Eberlée pour M lleLydie Misinoff.
Суворину А. С., 27 марта 1894 *1406. А. С. СУВОРИНУ
27 марта 1894 г. Ялта.
27 март. Ялта.
Здравствуйте!! Вот уж почти месяц, как я живу в Ялте, в скучнейшей Ялте, в гостинице «Россия», в 39 №, а в 38 живет Ваша любимая актриса Абаринова * . Погода весенняя, тепло и светло, море как море, но люди в высочайшей степени нудные, мутные, тусклые. Я сделал глупость, что весь март отдал Крыму. Надо было поехать в Киев и там удариться в созерцание святынь и хохлацкой весны.
Кашель у меня не прошел, но 5 апреля я все-таки двину на север к пенатам. Дольше оставаться здесь не могу. Да и денег нет. Я взял с собою только 350 р. Если вычесть дорожные расходы туда и сюда, то останется 250 р., а на эти деньги не разъешься. Будь у меня тысяча или полторы, я бы в Париж поехал, и это было бы хорошо по многим причинам.
В общем я здоров, болен в некоторых частностях. Например, кашель, перебои сердца, геморрой. Как-то перебои сердца у меня продолжались 6 дней, непрерывно, и ощущение всё время было отвратительное. После того, как я совершенно бросил курить, у меня уже не бывает мрачного и тревожного настроения. Быть может, оттого, что я не курю, толстовская мораль перестала меня трогать * , в глубине души я отношусь к ней недружелюбно, и это конечно несправедливо. Во мне течет мужицкая кровь, и меня не удивишь мужицкими добродетелями. Я с детства уверовал в прогресс и не мог не уверовать, так как разница между временем, когда меня драли, и временем, когда перестали драть, была страшная. Я любил умных людей, нервность, вежливость, остроумие, а к тому, что люди ковыряли мозоли и что их портянки издавали удушливый запах, я относился так же безразлично, как к тому, что барышни по утрам ходят в папильотках. Но толстовская философия сильно трогала меня, владела мною лет 6–7 * , и действовали на меня не основные положения, которые были мне известны и раньше, а толстовская манера выражаться, рассудительность и, вероятно, гипнотизм своего рода. Теперь же во мне что-то протестует; расчетливость и справедливость говорят мне, что в электричестве и паре любви к человеку больше, чем в целомудрии и в воздержании от мяса. Война зло и суд зло, но из этого не следует, что я должен ходить в лаптях и спать на печи вместе с работником и его женой и проч. и проч. Но дело не в этом, не в «за и против», а в том, что так или иначе, а для меня Толстой уже уплыл, его в душе моей нет, и он вышел из меня, сказав: се оставляю дом ваш пуст * . Я свободен от постоя. Рассуждения всякие мне надоели, а таких свистунов, как Макс Нордау, я читаю просто с отвращением * . Лихорадящим больным есть не хочется, но чего-то хочется, и они это свое неопределенное желание выражают так: «чего-нибудь кисленького». Так и мне хочется чего-то кисленького. И это не случайно, так как точно такое же настроение я замечаю кругом. Похоже, будто все были влюблены, разлюбили теперь и ищут новых увлечений. Очень возможно и очень похоже на то, что русские люди опять переживут увлечение естественными науками и опять материалистическое движение будет модным. Естественные науки делают теперь чудеса, и они могут двинуться, как Мамай, на публику и покорить ее своею массою, грандиозностью. Впрочем, всё сие в руце божией * . А зафилософствуй – ум вскружится * .
Один немец из Штутгарта прислал мне 50 марок за перевод моего рассказа * . Как это Вам нравится? *
Я за конвенцию, а какая-то свинья напечатала в газетах, будто в разговоре я высказался против конвенции. И мне приписаны такие фразы, каких я даже выговорить не могу.
Пишите мне в Лопасню. Если же захотите телеграфировать, то телеграмма еще застанет меня в Ялте, так как я проживу здесь до 5-го апреля.
Будьте здоровы и покойны. Как Ваша голова? Болит чаще или реже прежнего? У меня стала болеть реже – оттого, что не курю.
Анне Ивановне и детям нижайший поклон.
Ваш А. Чехов.
