Текст книги "365 (СИ)"
Автор книги: Альма Либрем
сообщить о нарушении
Текущая страница: 65 (всего у книги 77 страниц)
74 – 73
74
18 февраля 2018 года
Воскресенье
– …Сказала мне, что совершенно счастлива, работает там, ей всё нравится, – закончил Игорь. – Вот и всё. Попросила приезжать не слишком часто, кажется, она была совсем не рада меня видеть. А может, просто стеснялась почему-то. Не знаю, я не уточнял, сами понимаете, но… странно всё это.
– Твоя мать наконец-то взялась за голову и пошла на работу, – защёлкала языком Ева Алексеевна. – Сделала то, что должна была совершить ещё лет тридцать назад. Действительно, это очень странно. Может быть, решила, что хоть как-то надо обеспечить себе достойную старость?
– Ну, зачем вы так, – примирительно произнесла Саша, понимая, что ни Игорь, ни его бабушка не будут в особо положительном ключе выражаться о Надежде Петровне. – Может быть, она действительно наконец-то нашла для себя подходящее место в жизни. Возможно, даже мечтала об этом все эти годы. Вы с ней слишком строги.
Игорю хотелось сказать, что женщина, несколько раз едва не отправившая своего сына на тот свет по причине тотальной невнимательности, вряд ли заслуживает огромного уважения, но что-то заставило его сдержаться. Это было не уважение к матери, скорее желание не бередить прошлое и не травить раны, которые только-только успели зажить, и даже не в его сердце – в бабушкином.
Ева Алексеевна всегда очень тяжело переживала брак своего сына с его женой, говорила, что они друг другу не подходят. Она любила своих внуков, но, кажется, больше потому, что они удались в неё и в её мужа, а факт материнства Надежды скорее игнорировала.
Что ж, это вполне объясняло причины плохо сложившегося брака. Бабушка никогда не мешала – она предпочитала действовать по принципу "я не лезу к вам – вы пытаетесь жить по своему уму", – но всё равно… Это накладывало определённый отпечаток. Игорь даже не мог с точностью описать, что именно не складывалось в их семье, по крайней мере, со стопроцентной точностью. Он только одно знал – ни мать, ни отец, ни они с Янкой никогда толком не были счастливы.
– Забудем об этом, – надеясь, что разговор перетечёт в любое другое русло, вздохнул Игорь. – А где Магнус?
– Да где-то там, – махнула рукой Саша. – Кажется, сидел на подоконнике. А что?
– Обычно, когда мы на кухне, тут оба кота, – отметила Ева Алексеевна, подхватывая на руки белого котёнка. – Ну, Малыш, где твой папа?
– Миа-у, – сообщил тот, тыкаясь крохотной мордочкой в подставленную ладонь. – Мр-р-ру?
Игорь поднялся. Оставлять Магнуса наедине с чем-либо всегда было опасной идеей, и он подозревал кота в страшных преступлениях, заведомо зная, что тот способен совершить отвратительные деяния. Перевернуть вазон – это ерунда, равно как и сорвать штору вместе с карнизом, но ума этого кошмарного зверя хватит и на то, чтобы удалить, к примеру, код с компьютера…
Магнус действительно вредничал, но вдалеке от компьютера. Он восседал на подоконнике и с философским выражением морды наблюдал за вороной, каркающей за окном. Обычно птицы, нарывающиеся на наказание, кота страшно раздражали, но сейчас он меланхолично водил головой из стороны в сторону, а потом вдруг встал на задние лапы и прижал их к стеклу.
Игорь, как завороженный, наблюдал за тем, как правая лапа надавила на оконную ручку, а потом запоздало вспомнил – проклятье, он же снял сетку, потому что та порвалась. Продрали птицы, может быть, та же самая ворона…
Окно осторожно открылось. Ворона, увлечённая своим монологом, запрыгала в два раза быстрее, явно пытаясь довести начавшего реагировать кота до белого каления…
И карающая лапа Магнуса опустилась ей на горло.
– К-р-р-ра! – захрипела схваченная ворона, затянутая внутрь, в комнату. – Кр-р-ра!
– Мау! – победно воскликнул Магнус и, всё ещё придерживая свою жертву, склонился к ней пониже. – Миа-а-ау?
Игорь заморгал, кажется, удивлённый едва ли не больше попавшей в чужие загребущие лапы вороны. Он мог, конечно, ошибаться, но, наверное, слова кота переводились как "ну, я готов тебя выслушать, дорогая" или "и что теперь ты хочешь мне сказать?".
По правде, ворону надо было отобрать у кота, повесить сетку и закрыть окно, тем более, снаружи веяло холодом, но Игорь, смилостивившись, дал Магнусу несколько минут на воспитательную беседу.
73
19 февраля 2018 года
Понедельник
Скрип стульев по полу звучал в голове подобно взрыву. Игорь скривился, кашлянул раза два или три, мысленно проклял свои деревенские прогулки и сел, представляя себе, что запрыгавшие перед глазами зайчики – это от того, что он не хочет видеть Регину. На самом деле, могла подняться температура, но Ольшанский упрямо отрицал эту вероятность и про себя повторял, что совершенно здоров, разве что немного устал. На самом деле, в жизни это обычно помогало крайне мало, в самонастрой он верил только в те дни, когда неплохо себя чувствовал, но… Как уж есть.
Эндрю и Регина должны были проводить этот митап вместе, но Разумовской всё ещё не было. Она, как это водилось в последнее время, немного опаздывала, но и лиды собрались ещё не все.
Голландец развалился на стуле с таким равнодушным видом, словно его заставили сюда прийти, и, кажется, считал что-то на потолке. Выражение его лица было отчасти умиротворённым и совершенно не сочеталось с условиями работы в виде крохотного кабинета и сварливого начальства.
Покосившись на часы, он подался вперёд и обратился к Игорю:
– Сколько обычно это дело при Регине у вас занимает?
– До девяти все должны разойтись. Правило есть правило, – покачал головой Ольшанский. – Раза два или три нарушали.
Эндрю с умным видом кивнул и откинулся обратно на спинку стула, кажется, опять впал в состояние совершенного равнодушия.
Хлопнула дверь, обозначая прибытие Разумовской, и Регина, как всегда не в меру стремительная, когда этого от неё никто не ждал, влетела в помещение. Окинув взглядом присутствующих и, наверное, сосчитав про себя, все ли на месте, она уже более взвешенно опустилась в своё кресло.
– Приступим, – женщина одёрнула воротник своего пиджака. – Сегодня надо обсудить рентабельность некоторых проектов.
Игорь буквально ощутил на себе тяжёлый взгляд Эндрю, словно тот предупреждал его: в случае лжи будет плохо. В ответ он только вскинул брови, недоумевая, что именно могло повлечь такую реакцию.
Эндрю же вскинул руку, чем-то слегка напоминая школьника.
– Доклад, – сообщил он таким тоном, словно Регина могла заставить его замолчать, будь это какая-нибудь менее уважительная причина. – Ваше задание.
Впрочем, какое словно? Она и могла.
– Пожалуйста, – кивнула Разумовская. – Можешь начинать.
Эндрю поднялся нарочито медленно, обвёл холодным взглядом всех присутствующих, поднял папку со стола и принялся довольно бодрым, хотя и не слишком быстрым тоном зачитывать пункты плана и количество выполненных задач.
Игорь сначала слушал с интересом, как и все остальные, но когда дошли до его проекта, понял, что это просто короткая выдержка из системы управления проектом. Он вскинул голову, удивлённо глядя на своего коллегу, но Эндрю совершенно не казался смущённым. Складывалось впечатление, что он прекрасно знал о том, что совершал сейчас провокационные действия, но не собирался прерываться ни на одну секунду.
Разумовская слушала с подчёркнуто вежливым видом. Игорь представить себе не мог, чем надо было думать, чтобы дать хорошему управленцу настолько бездумную, бессмысленную задачу, но под конец даже стал получать удовольствие от того, с каким видом и с каким посылом Эндрю озвучивал пункт за пунктом.
Взгляд Регины прикипел к часам. Игорь же поймал себя на том, что тоже невольно провожает взглядом стрелку на новый круг и ждёт, пока она пройдёт его, минует пометку "двенадцать" и начнёт новое бесполезное шествие.
Эндрю умолк ровно в девять. С равнодушным видом, без капли довольства он поставил папку прямо перед Разумовской и совершенно без эмоций сел на своё место обратно, откинулся на спинку обыкновенного стула – Регина всеми силами подчёркивала, что он не является каким-то особенным сотрудником, – и взглянул на часы.
Этот раунд она проиграла, не сумев даже сделать ответный удар.
72 – 71
72
20 февраля 2018 года
Вторник
Кашель, кажется, был настроен радикально и намеревался выбить Игоря из колеи. Лёгкое вчерашнее покашливание сегодня усилилось, и пришлось свернуть в аптеку – в доме никаких подходящих лекарств не было. Простуды Ольшанский никогда не считал достойным поводом для обращения в больницу, он был уверен, что вполне достаточно просто воспользоваться теми лекарствами, которые ему всегда помогали, тем более, если надо, всегда можно было обратиться к папе…
Игорь усмехнулся, глядя на вывеску аптеки. Отцовская больница была совсем рядом, в ста метрах от аптеки, у которой остановился Игорь, и в контексте всех предыдущих разговорах об их не самой лучшей ситуации в семье Ольшанский всё-таки свернул к распластавшемуся по кварталу комплексу из сплошь серых, мрачных зданий.
Парковка пустовала, хотя пациентов ни зимой, ни летом здесь мало не бывало. Игорь остановился, вышел из машины и почувствовал себя дураком, который боится набрать нужный номер и позвонить родному отцу. Мобильный то и дело стремился выскочить с ладони, холод мешал, ещё какая-то ерунда…
А может, Николая Андреевича даже нет на работе? Или он на операции и не может говорить?
– Дурак, – отругал сам себя Ольшанский, всё-таки нажав кнопку вызова. – Не сможет говорить – не возьмёт трубку…
На третьем гудке, впрочем, отец отреагировал.
– Алло, – его голос показался Игорю почти незнакомым. Сколько они не разговаривали, месяц? Или даже больше. – Игорь, это ты? Что-то случилось?
– Я. Нет, всё в порядке, – покачал головой Ольшанский, хотя отец, разумеется, не мог его увидеть. – Ты сейчас на работе? Проезжал мимо твоей больницы, вот, подумал, может, стоит заехать?
– Как раз закончилась смена, – бодро отозвался отец. – А где ты находишься?
– На парковке под главным корпусом, – Игорь поднял голову, глядя на громадину больницы. – Выходи, я тебя здесь подожду.
Папа не заставил себя долго ждать, вышел уже через пять минут – в обычной одежде, явно не собираясь возвращаться обратно в больницу сегодня, но с кругами под глазами, оставшимися или после тяжёлой операции, или после ночного дежурства. Впрочем, причины могли быть совмещены…
– Здравствуй, – он подошёл к сыну своим привычным стремительным шагом. – Рад тебя видеть, – протянул ладонь для рукопожатия.
Игорь ответил на этот несколько официальный, никогда не водившийся у них в семье жест. Интересно, как давно они с отцом чувствовали друг друга чужими?
– Привет, – отозвался он. – Как дела?
– Всё хорошо, – Николай Андреевич растерянно оглянулся. – А ты как? Как жена?
– Нормально, – покачал головой Игорь, подумав, что даже нужные слова для общения с родным отцом найти толком не может. – Бабушка теперь с нами живёт.
– Да? – удивился отец. – Неожиданно. Как она себя чувствует?
– Неплохо, – Ольшанский запнулся. – Сердце разболелось, заставил её переехать к нам. Если что-нибудь понадобится, пока на ту дачу доедешь…
Он умолк. Николай Андреевич тоже не произнёс ни слова, очевидно, не знал, что и сказать. Ему, разумеется, неприятно было осознавать, что столько времени даже не навещал родную мать, но и ответить оказалось нечего.
Игорь тоже никак не мог решиться задать волнующий его вопрос. Тот мог сколько угодно грызть сознание изнутри, но озвучить приглашение – нет, где там.
– Слушай, – первым решился папа, поняв, что ответная реплика за ним, – может быть, вы с Сашей к нам заедете? В гости? В воскресенье, например, я совершенно свободен, и у вас выходной должен быть. Посидим, поговорим.
Однажды это предложение уже звучало. И в прошлый раз всё закончилось совсем не так, как хотелось. Семья, и так с трудом державшаяся кучи, развалилась на куски окончательно и бесповоротно.
– Хорошо, – тем не менее, согласился он. – Только я привезу Янку и бабушку тоже. Давно уже пора сесть за один стол и поговорить, как нормальная родня, а не грызться в телефонном режиме.
– Яна не захочет, – покачал головой папа. – Но если у тебя получится её уговорить…
– У меня получится, – безапелляционно заявил Игорь. – Так что? Согласен?
– Согласен, – подтвердил отец. – Спасибо, что вообще заехал. А то я, как тот страус, голову в песок…
Он похлопал сына по плечу, и Игорь только удивлённо проследил за отцовской ладонью, словно не мог понять, что происходит.
А потом искренне улыбнулся.
71
21 февраля 2018 года
Среда
– Достала она меня со своими отчётами! – возмутился Эндрю после десятой попытки вникнуть в выработанную на фирме систему. – Только пиши, пиши, пиши… Зачем вы все вообще это делаете?
– Я этого не делаю, – возразил Игорь. – Я генерирую это в соответствующей среде. Она не сказала тебе?
– Она не дала мне ключи доступа, – вздохнул Эндрю. – Это похуже будет… Ладно, идём дальше…
Его прервал стук в дверь.
Эндрю удивлённо вскинул голову. В этот кабинет – точнее, в каморку, в которой он вынужден был кантоваться, – почти никто никогда не заходил, а если и заглядывали, то не разменивались на такие глупости как стук в дверь. Игорь и сам просто открывал дверь, знал, что это позволялось, и никто злиться за беспардонность не будет.
– Открыто, – с трудом сдерживая звеневшее в голосе удивление, протянул экс-голландец. – Добрый день, – он поднялся, приветствуя вошедшего в комнату мужчину, а потом повернулся к Игорю, взглядом пытаясь выведать информацию о том, кто это.
Игорь гостя узнал. Это был тот самый "заказчик" – отец и Всеволода, и дочерей Регины, камень преткновения, о который разбилась идиллия их прекрасной прежде фирмы. Выглядел он взволнованным, но не слишком. Излишества в этом человеке проявлялись в другом: посмотрев на него со стороны, можно было подумать, что этот мужчина уделяет себе слишком много внимания. Нет, он не грешил пёстрыми нарядами звёзд шоу-бизнеса, не выкрашивал волосы во все цвета радуги одновременно, но зато укладывал их волосок к волоску, и вся одежда была отглажена с излишней тщательностью.
Ольшанский представил себе, как Регина гладит мужу костюмы, и с трудом сдержался, чтобы не рассмеяться. Она, наверное, не день и не два сражалась, чтобы избавиться от этой неприятной обязанности – по крайней мере, в характере Разумовской было отказаться от всех домашних дел и притворяться не участвующей в таких глупостях, как уборка, стирка и, упаси Боже, готовка.
– Здравствуйте, – поприветствовал их мужчина и повернулся к Эндрю. – Мне сказали, что вы – заместитель Регины, – он протянул руку для рукопожатия. – Я – её супруг. Хотел бы обсудить… Некоторые вопросы.
Он ещё раз взглянул на Игоря, словно намекая на то, что неплохо было бы уйти. Ольшанский пожал плечами, кивнул напоследок Эндрю и вышел из кабинета.
Личная жизнь Регины интересовала его меньше всего на свете.
Впрочем, Игорь не успел отойти далеко; из комнаты донёсся чей-то возмущённый крик, и с тихой беседы мужчины быстро перешли на повышенные тона.
Ольшанский непроизвольно остановился. Он не хотел этого делать, не хотел знать, что случилось, не хотел вникать в чужие проблемы, нет.
Но подумал, что с удовольствием рассмеялся бы в лицо человеку, который считает, что Разумовскую можно просто так засадить дома, заставить варить борщи и не посещать работу, даже если у неё сто раз слабое сердце.
– Бред, – пробормотал он.
Интересно, Регина каждый день вынуждена была выслушивать, что её место дома или в больнице, а не здесь? Потому постоянно пропадала, а потом возвращалась на короткий срок, раздражённая?
Ольшанский оглянулся, подавил порыв открыть дверь и высказать мужу Регины в лицо всё, что об этом думает, напомнил себе, что это не его дело, и ушёл.
Уверенность в том, что с фирмой ничего хорошего в ближайшее время не случится, только крепчала после таких новостей.
70 – 69
70
22 февраля 2018 года
Четверг
Янкины окна светились, и потому Игорь даже не сомневался в том, что кто-то есть дома. Он остановился у двери, нажал на звонок, дождался, пока внутри раздалась громкая трель, но никто не открывал. Ольшанский постучал, хотя знал, что его должны были и так услышать, и, не удержавшись, громко произнёс:
– Яна, если ты думаешь, что я в настроении торчать под дверью, как дурак, то ты ошибаешься.
Внутри зазвенели ключи, щёлкнул замок, и девушка наконец-то открыла дверь. Выглядела она не очень, под глазами залегли круги, сама натянула, кажется, всю одежду, которую нашла в доме, и всё равно дрожала.
– Извини, – Яна посторонилась. – Я подумала, это Женька. Мы немного поссорились. А как ты узнал, что я там?
Игорь вздохнул. Опять поссорились? В жизни его сестры, кажется, перемирий не бывало, у неё постоянно бушевала война.
– У тебя окна светятся, – пояснил он, проходя внутрь. – Я ненадолго к тебе. И, нет, я не буду ждать, пока твой Женька придёт, чтобы спустить его с лестницы, не вижу для этого никаких причин. Что у вас случилось?
– Да ничего, – раздражённо отозвалась сестра. – Просто настроение паршивое было, кое-что не поделили. Он у меня психованный, ты же знаешь.
Игорь знал. А ещё знал, что и Яна была не подарок, являлась обладательницей отвратительного характера и могла до исступления довести кого угодно, особенно если имела большое желание.
– Ты даже пальто снимать не будешь? – спросила она. – У меня тепло, между прочим… – девушка оглянулась и ударила ладонью по выключателю. В квартире тут же стало темнее, но свет в коридоре всё ещё горел. Его через окна было не видно.
– Нет, – ответил Игорь.
Если честно, то хотелось. Выпить с сестрой чая, дождаться, пока придёт её жених, чтобы хоть кто-то мог вразумить Яну. С неё станется и с ножом наброситься, если вдруг что-то пойдёт не так. Не всерьёз, конечно, и, скорее всего, Янка только махнёт им разок в воздухе и вернёт обратно, и сделает это пластиковым, а не обычным, потому что она всегда беспокоится о безопасности родных и близких, но Игорь как-то не горел желанием её успокаивать.
– Я только пригласить тебя, – промолвил он. – На семейный ужин. Посидим с папой, с бабушкой. С Сашей. Помиримся наконец-то, поговорим, как одна семья.
– А ты…
– Я уже помирился с мамой, – оборвал её Игорь. – Говорил с ней. И мы поддерживаем нормальные отношения. А ты в последнее время вообще дорогу домой забыла, не приезжаешь. У ба плохо с сердцем, а ты как игнорировала её, так и игнорируешь, и хоть бы объяснила, что происходит. Так обижена на отца, что не хочешь контактировать ни с кем из нас? Или, может быть, ты и меня ненавидишь просто за принадлежность к мужскому роду?
Яна нахмурилась. Она терпеть не могла, когда кто-то её отчитывал, но Игорь знал, что придётся быть многословным.
Обычно, когда кто-то долго и спокойно говорил, Яна впадала в ступор и не могла выдавить из себя ни слова. Потом ей можно было втолковать, что она неправа, заставить изменить своё решение, а может, даже и уговорить одуматься и не творить какие-нибудь глупости.
– Да ладно тебе, – проворчала она. – Ты ж на своей Саше женился почти сразу. Какие к тебе в этом плане могут быть претензии? Порядочный мужчина. Не то что мой козёл. И не то что наш папочка! К бабушке схожу, ты прав. Но с этим я за стол не сяду!
Игорь укоризненно взглянул на неё. Яна стояла, нахохлившись, как сердитый воробей, скрестив руки на груди, поджав губы. Со стороны она больше всего напоминала пятилетнюю девочку, услышавшую замечание, понимающую даже, что не права, но по-детски пытающуюся выйти сухой из воды.
Впрочем, сколько Ольшанский себя помнил, его младшая сестра была тем ещё манипулятором и прекрасно умела руководить мнением окружающих, заставляла их меняться, перекручивала "под себя", пока не добивалась необходимого.
Давно прошло то время, когда он злился за лишнюю конфету, которую мама и папа отдавали младшей, за какую-то толику не уделённого внимания, которую потом возвращали с лихвой бабушка и дедушка, но вот Яна как была жутко упрямой, так до сих пор и оставалась, и что с ней ни делай, она меняться не хотела.
– Или, может быть, ты думаешь, что мама идеальна? – спросил Игорь. – Или что они так счастливы были все эти годы?
Яна замахала руками.
– Замолчи! Замолчи немедленно! – выпалила она и изо все сил толкнула Игоря в плечо. – Я приеду. Приеду, понял? Только не грызи меня, – она отвернулась к стене. – Не хочу ничего слышать. Достали вы со своими моралями. И этот тоже… Может, я не хочу быть, как мама? А он… Ненавижу!
– Мне остаться, может быть?
Яна в ответ отрицательно покачала головой. Она даже не казалась особенно грустной, только сосредоточенной какой-то. И сердитой. Игорю жутко хотелось спросить, что же случилось, но он отлично знал, что сестра не признается.
– Если что-то случится, звони, – он похлопал Яну по плечу. – В любое время дня и ночи, ты же знаешь.
– Знаю, – буркнула сестра. – Ты тоже, если что. И если приступ вдруг. И если…
Она не договорила, только упёрлась лбом в стену, а ногтями впилась в бежевые обои. Игорь проследил взглядом за тем, как она отдирала маленькие кусочки, оставляла засечки, словно что-то считала, склонился, чтобы поцеловать сестру в щёку, буркнул "до выходных" и вышел из квартиры.
Уже в подъезде Ольшанский подумал, что, может быть, надо вернуться, но посмотрел на дверь и понял: это не поможет. Яна не будет рада посторонней помощи, даже если она ей в этот момент действительно нужна. Слишком уж независимой ей хотелось быть, слишком уж хотелось какой-то внутренней свободы в этот конкретный момент.
Он вздохнул, ещё минуту или две потоптался на лестничной клетке, но решил, что не будет вмешиваться. Сам же ругался, когда кто-то влезал в его отношения с Сашей, почему от Яны следовало ждать чего-то другого?
Но на душе всё равно было неспокойно. Игорь вышел из подъезда и долго смотрел на затемнённые окна, пока наконец-то во всех комнатах у Яны не вспыхнул свет. Простила и сигнализировала своему жениху, что дома.
Ольшанский улыбнулся в пустоту, покачал головой, поражаясь логике своей сестры, порадовался, что Саша предпочитала всё же говорить, а не подавать тайные знаки, и ушёл с чувством выполненного долга.
69
23 февраля 2018 года
Пятница
– И ты здесь! – возмущённо воскликнул Игорь, застывая на пороге кухни. – Да что ж такое творится! На этой фирме хоть кто-то будет работать?!
Хорошее настроение, оставшееся после визита к Яне до самого утра, разбилось о реалии работы. Игорь не сомневался, что Регина не явится на работу, для неё это уже стало привычкой, но любоваться на полупустой офис было выше его сил. Коллеги наведывались на кухню по внутренним коридорам по десять раз на час, а некоторые здесь и сидели. Кто-то даже притащил ноутбук и делал вид, что работал.
Ольшанский спустился вниз с искренним желанием поскандалить и пригрозить кому-то увольнением. Пётр, к примеру, явно не был критической единицей на фирме, но и его умения сейчас могли очень пригодиться. А Игорь вынужден был давать Севе и Саше элементарные задачи, которые мог реализовать любой начинающий, потому что в данный момент нуждался в этой части кода для новой связки, а половина команды торчала здесь, на кухне.
Но увидеть Эндрю, расслабленно восседавшего на пластиковом стуле со стаканом кофе, было верхом разочарования.
– А что? – псевдоголландец только равнодушно пожал плечами. – Что я могу сделать? Регины нет. Я тоже устал и тоже хочу иногда отдыхать, не одной ей радоваться жизни, между прочим. Или ты будешь пилить меня за то, что я не сижу в каморке папы Карло? Муженёк её с назойливыми предложениями – уговорите уволиться! Интересно, это как? Я её вытолкать из собственной фирмы должен, что ли?
– Ты понимаешь, что у нас летит проект? – Игорь заставил себя говорить чуть тише и спокойнее, мысленно повторяя, что если у него вдруг пропадёт голос, то проекту от этого легче точно не станет. – Проблема на проблеме, и не работает даже топ-менеджер. Просто прекрасно!
– Можно подумать, при тебе они работали бы, – фыркнул Эндрю. – Будешь кофе?
– Не буду, – огрызнулся Ольшанский, почти упав на стул. – При мне они работали, между прочим.
– Да, но сейчас ты этого не стал бы делать. У тебя нет ни времени, ни сил, ни, что самое главное, желания делать что-то для Регины. И у меня нет. Так зачем напрягаться? – он усмехнулся. Да, Разумовская, мягко говоря, оплошала. В последнее время с ней бороться сил просто нет. Так зачем это делать? Просто сиди и жди, пока вы завалите проект.
– Так нельзя, – возразил Игорь. – Во-первых, заказчик не виноват в том, что владелица фирмы – идиотка, не умеющая отличать личное от рабочего. А во-вторых, я не могу бросить хороший проект на полпути. Это нечестно по отношению ко всем вложенным в него силам.
– Это говорит человек, который угрожает через день увольнением.
– Да, и я уволюсь на самом деле, если всё будет продолжаться в том же духе.
Эндрю встал, но только для того, чтобы дойти до кофе-машины и вернуться оттуда со свежей порцией напитка. Казалось, пить кофе он был готов декалитрами.
– Сегодня всю ночь не спал, – поделился он. – Я вот тебе в этом плане даже завидую. Женатый человек. Все прелести жизни спят в ближайшей доступности на второй половине кровати.
Игорь закатил глаза.
– Пока я был холост, – раздражённо сообщил он, – я тоже не лазил по клубам в поисках приключений на свою голову. Имел бы совесть! Ты ж ничего не делаешь. Как и все остальные, между прочим…
Эндрю только меланхолично пожал плечами. Игорь мог понять его настрой – отсутствие Регины можно было прировнять отсутствию стимула работать. Если б Разумовская выполнила своё обещание и оставила Андрея во главе фирмы, то он, конечно, работал бы на полную катушку. А так – вероятно, просто не видел смысла.
Игорь понял, что помощи от Эндрю ждать не следовало. Досадливо вздохнув, он поднялся и направился к сидевшим за соседним столиком ребят из команды.
– Кого ждём? – спросил он, издевательски окинув взглядом присутствующих. – Может быть, пока коды свалятся на голову? Пётр, у тебя три заваленных задачи будет сегодня вечером. Хочешь? Пятница, увольнение. Я устрою.
– Ну нет же Регины! Чего ты зверствуешь, трудоголик? – закатил глаза Виктор.
– Правда, сколько можно! – вторил ему Егор. – Мы отдохнуть хотим…
Дима молчал. Ему, наверное, было стыдно оказаться в этой компании – но, тем не менее, усталость и лень побеждали совесть и желание работать.
– Отдыхатели, – Игорь упёрся руками в столешницу. – Пять минут, и вы на рабочем месте. Если не хотите, чтобы я случайно подтвердил отправку отчёта на личную почту к Разумовской. Или так же случайно не вспомнил, какой пароль на админ-аккаунте. М? Хорошо?
– Хорошо, хорошо, – ворчливо отозвался Егор. – Уже идём. И чем ты лучше Разумовской, скажите-ка на милость?
Игорь вздохнул.
– Не прогуливаю, не кричу на людей без повода и справно делаю свою работу?
– Не-а, – возразил Пётр, почесав затылок. – Не женился на богатой барышне, которая даёт тебе столько денег, что можно делать всё остальное…
