Текст книги "365 (СИ)"

Автор книги: Альма Либрем

сообщить о нарушении

Текущая страница: 60 (всего у книги 77 страниц)

100 – 99

100

23 января 2018 года

Вторник

Никогда, никогда он больше не скажет, что в полвосьмого кто-то звонил по работе. Потому что, даром, что в офис они пришли вовремя, а Регина казалась пристыженной после устроенного её соперницей скандала, проблемы словно сами себя генерировали. Ольшанскому казалось, что они успевают, укладываются в спринты, ровно до того момента, пока не позвонили заказчики, а Регина, привычно улыбающаяся в ответ на каждую чужую неприятность, не уведомила о том, что они будут в начале апреля.

Игорь знал, что очень смешно выглядел со стороны, когда застыл, будто бы та статуя, и только периодически моргал. Кто ж знал, что заказчики отсчитывали свой год с того момента, когда только вознамерились заняться проектом? Да, в мае новость об этом показалась бы ерундой – ускориться на десять процентов не так и трудно. Но сейчас, под конец января, услышать, что на всё осталось не четыре месяца, а три…

Ольшанский шумно выдохнул воздух и запустил пальцы в волосы, уцепился в них с такой силой, словно собирался выдрать. Увы, но оттого кровь к голове не приливала. Укоризненно смотревший на него Магнус ничем не пытался помочь, только фыркал и с удвоенной силой крутил пушистым хвостом.

– Что, наглец? – одиноко поинтересовался Ольшанский то ли у кота, то ли у пустой квартиры. – Где там твоя хозяйка?

Саша сейчас вряд ли чем-то помогла. Игорь, если честно, был даже рад, что она умчалась по срочным делам куда-то. Он переписывал спринты и бэклог и понимал, что перераспределить задачи так, чтобы их ещё успели сделать, практически нереально. Насколько простым это казалось на начальном этапе, настолько сложным – сейчас, когда Игорь плыл от огромного количества работы.

Коллеги его, вероятно, пребывали в примерно том же состоянии.

Массовый испуг – вообще заразная вещь. И теперь, когда Игорь смотрел на бесчисленное количество заданий, которые следовало как-то ужать, перекинуть в другой список или вообще удалить по мере возможности, он чувствовал себя виновным в будущем провале, хотя ещё были шансы успеть всё исправить.

Хлопнула дверь. Ольшанский даже не оторвал взгляд от скрам-доски, переформатированием которой как раз занимался. Разумеется, это пришла Саша. Ни у кого другого не было ключей от квартиры, если не считать бабушку – но Ева Алексеевна обязательно предупредила бы о том, что хочет приехать. Она знала, что не стоит навязываться занятым людям, потому что сама всю жизнь проработала.

Саша тоже не произнесла ни слова. Она прокралась мимо мужа в спальню, несколько минут чем-то шелестела, а потом утихла, и Игорь краем глаза увидел, что девушка тоже села за работу. Она устроилась на кровати, положила на колени ноутбук и принялась что-то быстро набирать. Что ж, вполне возможно, отмечала у себя изменения, внесённые в будущую структуру кода, или отписывала комментарии в систему управления проектом. По крайней мере, Игорь бы на её месте занялся именно этим.

Что-то мягкое коснулось шеи. Пушистая лапка потрепала Ольшанского по щеке, на что он только грустно усмехнулся.

– Магнус, у меня нет времени, – вздохнул Игорь. – Я не могу сейчас с тобой играть.

– Мур-ру, – ответил кот.

Ольшанский вскинул голову.

Магнус сидел на столе, рядом с клавиатурой, поджав под себя лапы, и только нервно дёргал хвостом. Взгляд его рыжих глазищ был сконцентрирован на шее Игоря, и Ольшанский заподозрил неладное.

Он провёл ладонью по затылку и обнаружил там что-то мягкое, удивительно пушистое и совсем крохотное. Это что-то сориентировалось моментально и ткнулось в протянутую ладонь влажным прохладным носиком.

– Миу, – пискнуло оно Игорю на ухо, и Ольшанский аж подпрыгнул на месте от неожиданности.

Он поймал котёнка, заспешившего вниз по спине. Тот был совсем крохотным, по крайней мере, в сравнении с его папашей, и совершенно не походил на Магнуса. Беленький, чистенький – только кончик хвоста серый, – малыш умильно смотрел новому хозяину в глаза…

И совсем по-отцовски облизывался.

– Саша? – переспросил Игорь. – Что это за пушистая прелесть?

– Я же говорила тебе, что у нас будет котёнок, – отозвалась Александра. – Мне сказали, что либо я его заберу сегодня, либо могу о нём забыть. Это мальчик, и у него до сих пор нет имени.

Это и вправду был мальчик. Не мужик, как Магнус, и даже не мужчина, а ребёнок – беленький, пушистенький кошачий ребёнок, никак иначе. И Игорь, секунду назад мечтавший пожать горло Регине или тому, кто устанавливал дедлайн, усадил его к себе на колени и почесал за ухом.

– Какой милый, – промолвил он каким-то особенно мягким голосом. – Магнус, это точно твой ребёнок? Я б на твоём месте засомневался.

– Идиот! – окликнула его из спальни Саша. – Он просто весь в маму. Та тоже белая, пушистая и очень милая!

Котёнок свернулся клубком у Игоря на коленях и заурчал. Ольшанский удивлённо уставился на него: оказывается, существуют коты, созданные доставлять удовольствие, а не ежесекундно мешать человеку жить!

– Так что, – спустя минуту или две заговорила вновь Александра. – Мы его оставляем, или мне возвращать?

– Какое возвращать! – возмутился Игорь. – Магнус на мне никогда вот так не спал. Конечно же, мы его оставляем!

– Кто б сомневался. Ты тоже любишь котов, Ольшанский!

– Я и не спорю, – пожал плечами Игорь. – Котов я люблю. Я не люблю извергов… – он окинул пристальным взглядом Магнуса. – Хотя, если у тебя, пушистый, выходят такие дети, то ты тоже очень даже ничего.

99

24 января 2018 года

Среда

Вырваться с работы теперь было немыслимой роскошью, но на встречу Игорь всё-таки приехал. Пусть нехотя, в большей мере пересиливая себя, чем действительно желая явиться, но пришёл в указанное место.

Тесть же опаздывал. Владимир Владимирович вообще не славился умением сдерживать свои обещания, он был скользким, неприятным человеком, и Игорь почти ожидал увидеть каких-нибудь хулиганов с битой возле своего авто или чего-то вроде этого.

Но нет. Икленко всё-таки явился. За то время, что они не виделись, мужчина заметно осунулся, похудел почему-то, и под глазами у него залегли тёмные круги.

Он сел напротив, молча, не здороваясь, и взглянул на Ольшанского, как побитая собака порой смотрит на своего обидчика. Игорь знал, что в этот миг у него должна была проснуться совесть или желание помочь, но даже не сдвинулся с места, без единого слова глядя в глаза тестю.

– Я болен, – сообщил наконец-то Владимир Владимирович. – Мне срочно нужны были деньги.

Игорь не испытал ни капли жалости.

– Для этого, – начал он без приветствия, – вы явились к нам на свадьбу, подарили дочери путёвку, чтобы выманить её из города, и решили продать её квартиру. Гениально, лучше не придумаешь, но не слишком увязывается с образом больного человека.

Мужчина сложил руки на стол и уронил на них голову, уткнулся лбом в изгиб локтя, теперь напоминая чем-то маленького ребёнка.

– Она ни за что не стала бы мне помогать.

– Саша – добрый человек. В отличие от вас и, возможно, вашей супруги, она умеет прощать и ценить своих родных, даже если те наперегонки только и пытаются сделать ей больно.

– Да. Я хуже, чем моя дочь.

– Никто в этом и не сомневался.

Они опять умолкли. Владимир Владимирович отвлёкся на то, чтобы заказать себе что-нибудь выпить, Игорь только отрицательно покачал головой на вопрос официантки, хочет ли он чего-нибудь.

– Вы уверены, – не выдержал Ольшанский, когда заказ принесли, – что вам с диагнозом, каким бы он там ни был, стоит это употреблять?

Мутный взгляд тестя говорил о том, что нет. Скорее всего, ему действительно нельзя было пить, но мужчина не удосужился об этом подумать.

Игорь верил, что он не солгал, действительно серьёзно заболел, действительно нуждался в деньгах. Такое порой случалось. Он скорее не понимал, почему было не сказать об этом честно. Зачем юлить, морочить голову дочери, отправлять её куда подальше, тайком продавать квартиру…

Владимир Владимирович одним глотком осушил свой бокал с виски, потом взглянул на Игоря и признался:

– Мне казалось, что так будет намного быстрее.

Ольшанский не смог найти слов для того, чтобы ответить.

– Мне надо поговорить с дочерью, но она не берёт трубку.

– Чёрный список.

Тесть кивнул. Мутный, рассредоточенный взгляд, кажется, вот-вот грозился и вовсе превратиться в полное отсутствие понимания чужих слов. Игорю казалось, что его собеседник выныривал из глубокого омута, с большим трудом выныривал, сопротивляясь давлению, оказываемому на него со всех сторон.

– Вам стоит нормально обследоваться, – наконец-то промолвил Игорь. – Определить методику лечения. Если хотите, можете обратиться к моему отцу, у него полно знакомых, посоветует хорошего врача, – Ольшанский потянулся за кошельком и добыл оттуда визитку. – Вот, держите. И не затягивайте с этим. Потом будет только хуже.

– А Саша? Ты уговоришь её со мной встретиться? – с надеждой спросил Владимир Владимирович. – Может быть, скажешь ей, что я умираю?

– Вы не умираете.

– Пока что нет.

– Хорошо, – сдался Игорь. – Но это однозначно не будет быстро. Я не знаю, захочет ли она вообще вас видеть. Нужно ли ей это. Я вам перезвоню.

Ему показалось, что в глазах Владимира Владимировича даже вспыхнула некая благодарность.

Наверное, впервые в жизни.

98 – 97

98

25 января 2018 года

Четверг

– Да не расстраивайся ты так из-за работы. Успеем, – успокаивающе произнесла Саша, касаясь губами его виска, и выпрямилась. – Тебе что-нибудь приготовить?

– Нет, спасибо, – механически ответил Игорь.

Он должен был сказать ей о том, что случилось. Что её отец болен, возможно – куда серьёзнее, чем сам предполагает. Вот для чего, оказывается, ему нужны деньги, вот к чему были все эти изыски и обманы.

Несомненно, после этого Саша сама ему позвонит, сама пойдёт на примирение, сама отдаст все деньги за квартиру.

Игорь не был жадным человеком. Но что-то в поведении Владимира Владимировича ему не нравилось. В этом всём существовала маленькая зацепка, и Ольшанский, прокручивая в голове события, никак не мог понять, что же его смутило. В какой момент показалось, что всё произнесённое тестем – ложь?

Чувство вины имело свойство наслаиваться. Игорь проигнорировал бы его, если б дело не касалось чужого здоровья. Но становиться виновным в чужой смерти было отвратительно. Оставлять человека без общения с дочерью, когда он этого искренне желает, тем более.

Почему было не сказать правду?..

Игорь захлопнул крышку ноутбука и ещё долго смотрел в одну точку. Саша гремела кастрюлями на кухне, ругалась на Магнуса, кажется, сгоняла со стола младшего кота. Даже по звукам можно было определить, что она чувствовала себя счастливой.

Ольшанский зашёл на кухню.

– Вчера я виделся с твоим отцом, – произнёс он как можно спокойнее, будто ни в чём ни бывало, но Саша всё равно остановилась.

– И? – спросила она.

Девушка упёрлась руками в поверхность стола, смотрела на кусок мяса, который только что собиралась отбить, и, кажется, ждала приговора.

– Зачем ты это сделал? – задала ещё один вопрос Александра, так и не дождавшись, что Игорь первым прервёт молчание. – Я не замечала, чтобы у вас были особенно хорошие отношения.

Смех вышел горьким и неприятным. Она тоже вздрогнула от неожиданного звука и обернулась на Игоря, взглянула на него так, словно уже прочла его мысли.

– Он сказал, что болен, – заговорил Ольшанский, хотя, пожалуй, для этого ему пришлось отбросить в сторону всё, включая здравый смысл. – И что квартиру он продавал только ради того, чтобы вылечиться. Сказал, что это что-то серьёзное и попросил с тобой встретиться. Я обещал помочь. Он действительно выглядит… потерянным. Я подумал, мой папа всё-таки врач…

– А ты – наивный хороший человек, – оборвала его Саша. – Как и твои родители, даже если у них есть некоторые недостатки. Как периодами моего мама. Но только не мой отец.

Она с такой злостью оттолкнула от себя разделочную доску, что та ударилась о стену и вернулась в прежнее положение.

– Почему он тогда мне не позвонил? – почти прорычала девушка.

– Сказал, что у тебя всё время было занято. Ты вроде бы добавила его номер в чёрный список, нет?

Саша горько усмехнулась и неопределённо покачала головой.

– Не думай об этом, – попросила она вдруг. – Я сама всё решу, – подошла поближе, мягко поцеловала в щёку, словно пыталась успокоить, и крепко зажмурилась, преодолевая какой-то внутренний барьер. – И не верь, пожалуйста.

97

26 января 2018 года

Пятница

Это стало привычкой – возвращаться порознь. Каждый раз обнаруживались какие-то свои дела; на сей раз Игорь вынужден был задержаться в службе поддержки, потому что там что-то слетело, а Саша наоборот убежала домой пораньше, так и не объяснив причину собственной спешки. Он не стал спрашивать. Вчера Александра промолчала весь вечер, хотя и сказала, что на него совсем не злится: у неё нет на то никаких причин.

Вот только Ольшанский всё равно чувствовал себя виноватым. Сейчас Саша нуждалась в поддержке, а ему, как назло, приходилось часами просиживать на работе сверхурочно. Несомненно, Александра понимала причины, но…

Игорь впервые за последние месяцы вспомнил о Вере. О том, как обвинительно та на него смотрела каждый раз, когда Ольшанский вынужден был возвращаться поздно ночью. С этого начался развал их и без того паршивых отношений – с очередного дедлайна. И, хотя Александра была человеком совершенно другого склада, Игорь подсознательно ждал, что и она не выдержит темп его жизни.

Сбежит или прикажет уходить куда-нибудь. Впрочем, нет… Это же Саша. Она уедет сама, тихо соберёт вещи и даже не оставит записку, а потом сама себя будет обвинять в том, что совершила необдуманный поступок.

В подъезде было темно. Игорь машинально посмотрел на часы, но рассмотреть циферблат в таком мраке оказалось невозможной задачей.

Он остановился на первом лестничном пролёте, нащупал на стене выключатель и нажал кнопку. Во всём подъезде вспыхнуло освещение, только здесь, на первом этаже, какая-то скотина в очередной раз выключила лампочку.

Откуда-то сверху доносился шум. Игорь, медленно поднимаясь по ступенькам, даже застыл на секунду, пытаясь определить источник звука, а потом ускорил шаг.

Чувство тревоги, интуитивное, подсознательное, вспыхнуло особенно ярко.

Он не услышал ни крика, ни даже громкого тона, только какой-то особенно звонкий хлопок – словно кому-то дают пощёчину. А потом сверху на голову что-то упало, и Игорь с удивлением понял, что это была стодолларовая купюра.

Чужие шаги – бег вниз по ступенькам, – уже не были неожиданностью. Человек, по пути подбирающий рассыпавшиеся деньги, зацепился и налетел на Игоря, отскочил, едва не потеряв равновесие, и застыл.

– Хорошие косметические средства, однако, – произнёс с трудом Ольшанский. – Это тоже, я так понимаю, ваше, – он протянул купюру, уже заранее зная, кому она на самом деле принадлежала.

Мужчина дёрнул в ответ головой, выдернул доллары из рук Игоря и помчался вниз и дальше, оставляя того наедине с подъездным шумом и проблемами, что ждали там, наверху.

96 – 95

96

27 января 2018 года

Суббота

Вчера вечером Саша не проронила ни слезинки. И не произнесла ни единого слова. Она молча лежала на кровати, укрывшись с головой и, хотя и не отталкивала от себя, явно мысленно отсутствовала в квартире.

Игорь мог предположить, где именно находилось её сознание. Он обращался к ней несколько раз, но Александра отвечала спокойным, холодным молчанием. Она даже не шевельнулась, когда Ольшанский лёг рядом с нею.

Потом, когда он привлёк её к себе, не сопротивлялась, опустила голову ему на плечо, упёрлась ладонью в грудь и вновь застыла.

Наощупь её тело казалось окаменевшим, словно все мышцы в один миг свело судорогой.

Игорь не знал, смогла ли она уснуть. Он сам – дремал с перебоями. Александра за всю ночь ни разу не сменила положение, и у неё, наверное, жутко затекла шея.

Утром она, всё такая же немая и спокойная, осталась лежать в кровати.

Игорь знал и без её слов, кто был причиной такого состояния. Понять же, что именно сказал Александре её неадекватный отец, без ответа самой девушки было невозможно. Ольшанский понимал в общих чертах, что опять был обман, опять была чужая отвратительная хитрость и всякое отсутствие совести.

– Тебе надо что-нибудь поесть, – не выдержал он, когда пришло время обеда. – Давай я что-нибудь принесу?

Саша отрицательно покачала головой и обхватила руками подушку.

– Может быть, тебе стоит выпить успокоительного? – Игорь присел на краешек кровати и протянул руку, касаясь её волос.

Девушка вздрогнула и опять мотнула головой.

– Ну, хотя бы какой-то травянистый чай?

Вместо того, чтобы проронить хотя бы слово, Саша просто молча повернулась к нему спиной и потянула за край одеяла, натягивая его на голову.

– Чем я могу помочь? – Игорь склонился ближе.

– Оставь меня в покое, – глухо произнесла она. – Всё в порядке. Я просто устала.

Игорь сжал зубы. Он умел, конечно, быть терпеливым, понимал, что сейчас Саша вряд ли была в состоянии принимать помощь от кого бы то ни было, но она упивалась своим состоянием – и рано или поздно должна была выгореть, а измученная, истерзанная тоской жена – последнее, что он хотел видеть.

На кровать запрыгнул Магнус. Он тоскливо взглянул на Игоря, словно показывая, что и сам в этом случае бессилен, и придвинулся к Саше поближе.

Она молча оттолкнула от себя кота, с такой силой, что тот даже обиженно зашипел. Малыш, тоже забравшийся было в постель, испуганно отшатнулся, боясь подходить к замершей, безэмоциональной хозяйке.

– Мама, – муркнул Магнус ей на ухо. – Ма-ма…

– Пусть тебя накормит Игорь, – глухо ответила Саша. – Оставьте меня в покое. Пожалуйста. Я просто сильно устала…

Игорь молча поднялся. Он не знал, что делать в такой ситуации. Весь его опыт общения с женщинами, будто то сестра, мама, бабушка или какая-нибудь другая девушка, не охватывал ситуации такой повальной апатии. Ольшанский, признаться, не знал, что должен был сделать.

Магнус сориентировался первым. Он покачал пушистой головой, прошёл мимо Саши, так, чтобы не задеть её даже шерстинкой, и спрыгнул с кровати. Кот потёрся о ноги Игоря, увлекая его за собой, и направился на кухню. Следом за ним побрёл и котёнок – всё ещё безымянный малыш.

Александра за спиной первый раз всхлипнула, и Игорь с надеждой обернулся, полагая, что она всё-таки себя отпустит, расплачется и вместе со слезами выбросит и всю эту скованность, холодность и молчание.

Но нет, он ошибся. Саша вновь застыла, как каменная статуя, и даже не двигалась больше.

95

28 января 2018 года

Воскресенье

Спал Игорь на диване. Саша его, разумеется, не выгоняла, только ближе к ночи отодвинулась к стене, но он почему-то не решился нарушить её хрупкий сон, укрыл одеялом, забрал вторую подушку, Магнуса и ушёл, стараясь при этом не шуметь.

Утром, когда он вновь подошёл к постели, Александра сделала вид, что спит. Может быть, она действительно дремала, может, просто очень хорошо притворилась – но мысль о том, что за сутки девушка только пила воду и отказывалась хоть что-то положить в рот, не давала покоя.

Игорь пообещал себе подождать до десяти. Потом – до одиннадцати. Но когда Александра даже не поднялась, понял, что она точно не может спать до этой поры.

– Вставай, – промолвил он, останавливаясь на пороге спальни.

– Я не хочу, – глухо ответила девушка, даже не открыв глаза.

– Тебе надо поесть.

– Не хочу.

– А воды? Тоже не хочешь?

Она не ответила даже движением, так и осталась лежать на кровати.

Игорь беспомощно оглянулся на котов. Те, выстроившись в дружный ряд на пороге, только обессиленно мотали хвостами. Ольшанский понимал, что ни Магнус, ни даже его маленький пушистый сын, каким бы милым он ни был, ничего не решат. Действовать надо было самому.

Тупик – единственное слово, которым можно было охарактеризовать то, что происходило в их доме. Игорь не знал, как подступиться к жене. Ему казалось, что стоит только чуть-чуть сильнее надавить, и она сломается. Прорвёт последнюю преграду – а потом как возвращать Сашу обратно?

А с другой стороны, Янка вот всегда говорила, что слёзы, крики, истерика – если её вовремя остановить, конечно, – намного лучше затяжного молчания, превращающегося во взаимную пытку. Она как-то упоминала, что своего жениха, не самого психически здорового человека на свете, между прочим, так и выдёргивала из его депрессий. Взваливала на голову очередные проблемы, кричала, закатывала скандал – он выходил из апатии и выплёскивал в воздух весь накопившийся гнев. Потом наступало спокойствие, и Яна могла забыть о его агрессии ещё на несколько дней. А может, и месяцев, всё зависело от случая.

Что ж. Его сестра не боялась, когда её жених гонялся с ножом по квартире, или что он там ещё себе позволял? А он не может выдернуть собственную жену из апатии?

Игорь склонился к Саше, поймал её за руку, рывком заставил сесть, а после и вовсе стащил с кровати.

Она стояла, едва заметно пошатываясь, и непонимающе смотрела ему в глаза, словно спрашивала, зачем он это сделал.

– Ты не можешь просто так сдаться, – выдохнул ей в лицо Игорь. – Ты что, правда верила в добрые намерения своего отца? Ну, это по меньшей мере наивно. Ты же не дура, Саша. Или ты надеешься спонсировать ещё и оставшимся после твоей смерти наследством?

– Это не имеет значения, – её не задело даже это. Саша отвернулась, не удосужившись скинуть его руки со своих плеч, и смотрела теперь в одну точку на стене. – Пусть делает всё, что хочешь.

Игорю хотелось встряхнуть её, с такой силой, чтобы наконец-то все глупые мысли вылетели из головы. Так, чтобы в сознании не осталось ничего, что касалось бы её отца.

Сашу нельзя было выдернуть из этой ямы добрыми словами. По крайней мере, не быстро. Игорь не был психологом, конечно, не был и психиатром, даже не слишком хорошо разбирался в людях, но отчётливо понимал: чтобы разбить скорлупу, которой Саша себя окружила, придётся постараться.

– Ведь ты хотела детей, – выпалил он, не успев прикусить язык – или, может быть, специально? – Уже и это не имеет значения? Тогда кому ты нужна?

Он вздрогнул и непроизвольно зажмурился от пощёчины. Саша на секунду застыла, ошеломлённая, а потом заморгала, словно только сейчас поняла, где она находится.

– Господи, – прошептала она одними губами. – Ты правда так думаешь?

Игорь усмехнулся и отрицательно покачал головой.

– Но мёртвая жена мне не нужна, – отметил он. – Нашла что навесить на нос! Ну, придурок твой отец, ну, сволочь, можно подумать, это большая новость. А ты портишь собственную жизнь и рушишь своё же будущее – ради чего?

– Мне же поправляться надо… – пропустив мимо ушей как минимум половину его слов, пробормотала Саша. – Мне же нельзя голодать. И нарушать режим нельзя. И…

– Всё будет хорошо, – Игорь поймал её лицо на подбородок, всмотрелся в глаза, без удивления понимая, что в них вновь плескался страх. – Если ты сейчас возьмёшь себя в руки и перестанешь так нервничать, всё будет нормально. Веришь мне?

Саша верила. Она устало кивнула, а потом сделала шаг навстречу и уткнулась носом Игорю в ключицу. Ольшанский обнял её, настолько крепко, насколько мог, может быть, лаже грозясь поломать кости. Саша плакала, наконец-то отпустив себя, и он чувствовал, как становилась мокрой от её слёз одежда, но ничего не говорил, просто поглаживал её по растрёпанным волосам, пытаясь напомнить: она ничего не потеряла.

Всё будет хорошо.

Главное – верить.