Текст книги "365 (СИ)"
Автор книги: Альма Либрем
сообщить о нарушении
Текущая страница: 55 (всего у книги 77 страниц)
130 – 129
130
24 декабря 2017 года
Воскресенье
Те же самые жизненные обстоятельства преследовали их с самого утра. Воскресный день обещал быть погожим; Игорь недоверчиво смотрел на ярко-синее небо, где сквозь редкие тучи пробилось всё-таки солнце и сияло, заставляя сверкать и всё вокруг миллиардами мелких искр. Конечно, в хорошую морозную погоду множество людей по глупости забыло о зиме, вышло на улицу без шапки или в куртке полегче, и кто-то, дрожа, мчался обратно к дому, но город всё равно стал неожиданно улыбчивым.
Перспектива посетить тёщу тоже не казалась настолько мрачной, как вчера. Казалось, в такой хороший день вообще ничто не способно испортить настроение; Игорь даже не разозлился, когда в очередной раз позвонила мать, только приложил палец к губам, уговаривая Сашу молчать. Если Надежда Петровна поймёт, что её сын посещает маму своей жены, а к собственной не стремится, то устроит очередной скандал.
– Привет, мам, – поздоровался он и тут же зажмурился, ожидая очередных бойких заявлений. Игорь хотел бы ошибиться и оказаться неправым, понять, что мама не станет устраивать скандал или истерить, но, разумеется, не в этой жизни.
– Где твой отец? – слёту спросила она, даже не удосужившись поприветствовать сына. – И не говори мне, что он на работе! Я туда звонила, не было его сегодня! Ты должен знать, где его носит!
– Ну откуда, мам? – усмехнувшись, спросил Игорь. – Я ж общаюсь с ним не больше, чем с тобой.
– Но ты-то всегда знаешь, где меня найти.
– На даче или дома. Вот тебе ответ: дома и на работе. И не придумывай, пожалуйста, – он устало откинулся на спинку водительского кресла и проводил тоскливым взглядом солнце, заползшее за тучу. Настроение испортилось окончательно: мать имела на неё просто поразительное влияние, Игорь и предположить не мог, что она способна на такие манипуляции чужим сознанием.
Недооценивал.
Но туча оказалась маленькой, солнечные лучи наконец-то вырвались на свободу, вновь разгоняя зимнюю темноту на короткие несколько часов, и Игорь преувеличенно бодро промолвил?
– Извини, спешу. Приятного дня, мам. Если найду отца, перезвоню.
Мать проворчала что-то в ответ, но спорить не стала, тоже положила трубку. Он специально дождался, пока зазвучат короткие гудки, чтобы потом не слушать о своих отвратительных манерах, бросил телефон в карман и выбрался-таки из машины, чтобы открыть перед Сашей дверь. Даже теперь, когда они были не просто официальной парой, а мужем и женой, девушка никак не могла избавиться от дурацкой привычки быть излишне самостоятельной.
Каждый раз, когда они приезжали куда-то, Александра рвалась открыть дверь первой, несколько раз даже умудрялась случайно её заблокировать, а потом, оказавшись взаперти, ворчала, что лучше б она ездила в троллейбусе, чем в этом страшном четырёхколёсном звере. Но сегодня, наверное, делая исключение в честь хорошего дня, Саша дождалась мужа и даже приняла протянутую руку.
– Ты решила перестать быть феминисткой? – изогнул бровь Игорь. – Надо же. И предположить не мог, что ты на это способна.
– А как же, – рассмеялась она. – Всё для тебя. Пойдём, а то здесь холодно.
Ольшанский последовал за Сашей и умудрился пропустить коварство с её стороны – Александра успела ввести код и дёрнуть за дверную ручку раньше, чем он закрыл машину и подошёл к ней. И, как заметил Игорь, всё ещё не купила себе перчатки, потому спешно одёрнула руку от металлической поверхности и спрятала её обратно в карман зимнего пальто. Заметив его укоризненный взгляд, она только беспомощно пожала плечами, оправдываясь за собственное упрямство, и поскорее скользнула в подъезд, почти взбежала по ступенькам наверх.
Не желая врываться, Саша позвонила в дверь, подождала минуту или две, но никто не открывал. Она повторила попытку, но ответом была мертвенная тишина, куда более характерная для пустой квартиры.
– Странно, – протянула девушка. – Она ведь никуда не собиралась идти…
– У тебя есть ключи?
– Да, – кивнула Саша. – Но неловко как-то… – она достала связку из сумки, покрутила её на пальце, всё ещё раздумывая, а потом выдохнула, решившись: – Зайду. Мало ли, что могло случиться. Так хоть записку оставлю.
Пока девушка искала нужный ключ и проворачивала его в замочной скважине, Игорь в очередной раз удивился, как она умудряется делать это так тихо. Его Саша, наверное, была последней, о ком можно подумать, что она возвращается домой поздно ночью и крадётся мимо родительской спальни, чтобы не разбудить отца и мать и не навлечь на себя их праведный гнев.
Но при этом она оставалась очень осторожной, вот и сейчас заходила в квартиру бесшумно, повинуясь давно выработавшейся привычке.
Игорь задержался на пороге, закрыл за собой дверь, а спустя секунду услышал тихий вскрик Саши.
– Не иди сюда! – предупредительно воскликнула она, пулей вылетая из гостиной, но Ольшанский уже успел сделать шаг вперёд и застыл.
– Господи, – сглотнул он и с трудом сдержался, чтобы не перекреститься, хотя был отнюдь не верующим человеком.
…Ольга Максимовна, несомненно, была ещё молода и имела полное право на счастливую личную жизнь. И у Игоря не повернулся бы язык осуждать её. В конце концов, они нагло открыли дверь чужой квартиры, пусть даже руководимые беспокойством, и, по сути, вторглись в её личное пространство. К тому же, Сашина мать была женщиной разведённой, стало быть – совершенно свободной, и имела право заводить отношения и пытаться построить новую семью.
Нет, его смутило отнюдь не то, что достопочтенная тёща испуганно сидела на диване, заворачиваясь в плед в попытке не позволить незваным гостям увидеть то из лишнего, что они ещё узреть не успели.
В ступор Игоря ввёл его собственный отец, беспомощно шаривший по полу в поиске собственных брюк.
– Я думаю, папа, – хрипло протянул он, – мне не стоит выполнять обещание сказать маме, где ты, как только я сам узнаю?
129
25 декабря 2017 года
Понедельник
– Я кота в это гнездо разврата не отдам, – ответил Игорь на ещё один перепуганный Сашин взгляд, схватил бутылку дорогущего коньяка – единственного из всего спиртного, что нашлось в доме, – и плеснул бордовую жидкость в обыкновенную чашку, чтобы потом осушить её одним глотком. – Это ж… Это ж надо было додуматься!
– Ты ведь сам, – Саша погладила его по плечу, – говорил, что твои родители плохо ладят…
– Ну так разведитесь! – фыркнул Ольшанский. – Не знаю, ну, поговорите вы по-человечески и разбегитесь на все четыре стороны! Это обязательно – прыгать в постель к первой попавшейся бывшей?
– Игорь! Следи за языком!
Игорь шумно выдохнул воздух и плюхнулся на табурет, сдавил чашку в руке с такой силой, что та едва не треснула, а потом не то поставил, не то швырнул на стол.
Саша склонилась к нему поближе, крепко обнимая за плечи, и тяжело втянула носом воздух. Руки её едва заметно подрагивали, выдавая сильное беспокойство, и Игорь накрыл ладони девушки своими, сжал, пытаясь разделить последние капли уверенности, что у него остались.
– Ты же сам, – прошептала она, словно заранее извиняясь за сказанное, – говорил, что твоя мать – не из тех, с кем легко ужиться.
– Говорил, но это разве повод изменять? – взвился Ольшанский и тут же заставил себя говорить значительно тише. – То, что родители рано или поздно не выдержат компанию друг друга, было вопросом времени. По сути, мне должно быть всё равно.
– Никому не всё равно, когда его семья рушится, – возразила она. – И мне было не всё равно, хотя я ненавидела своего отца. Я мечтала, чтобы мы с мамой никогда его не видели, но всё равно чувствовала себя не лучшим образом.
– Если б они разводились, я бы только поздравил папу, – отрезал Игорь. – Мама – сумасшедшая, тратящая деньги направо и налево и не понимающая, что в мире есть что-то, кроме её потребностей. Но он ничем не лучше, как оказалось.
Александра отступила. Игорь понимал, что ей тоже не слишком приято – в конце концов, это её мать выступала разлучницей, разбивающей чужие семьи. И Ольшанскому до жути хотелось сказать, что он так не думает, успокоить Сашу и свалить всю вину на своего отца, но перед глазами то и дело всплывало лицо Ольги Максимовны, и желание входить в положение моментально улетучивалось.
Не обращая внимания на холод, девушка распахнула окно и выглянула на улицу. Снаружи повеяло морозом. Это помогало очистить сознание и прийти в норму, и Игорь сам с удивлением заметил, что успокаивается.
– Давай больше не будем, – предложил Ольшанский, обнимая Александру за талию. – Я не хочу, чтобы наши родители стали причиной наших ссор. Это лишнее.
– Ты прав, – кивнула Саша, обращаясь скорее к темноте за окном, чем к мужу. – Так нельзя. Если мы сейчас поссоримся и покажем, что не способны выдержать такое простое испытание, что же с нами будет дальше?
Игорь оставил этот вопрос без ответа. Ему хотелось не видеть, закрывая глаза, своего отца, беспомощно краснеющего – и в объятиях не просто посторонней женщины, а собственной тёщи. Не хотелось задаваться вопросом, правильно ли он поступает, что ничего не говорит матери, а продолжает прикрывать изменника.
Саша немного расслабилась; Игорь чувствовал, как стала мягче её спина, словно девушка отпустила себя, глотнула свежего воздуха и ощутила привкус свободы во рту.
– Всё будет хорошо, – пообещал ей Ольшанский, хотя сам в это не до конца верил.
– Ты ей скажешь? – озвучила она вопрос, которого Игорь боялся больше всего.
– Нет, – ответил он. – Сначала дам отцу время. Пусть подумает… Может быть… – он запнулся. – Может быть, он и не хочет ничего менять.
– И ты считаешь, что это нормально? – оглянулась Александра, и в её глазах плескалась тревога отнюдь не за благополучие Игоревых родителей.
– Нет, – честно ответил он. – Но я просто не вижу другого выхода. Если они… Если они не могут разобраться в этом сами, то какое я имею право в это влезать? Не скажет сам – скажу я. Но не так быстро.
Саша не стала спорить. Может быть, ей хотелось бы, чтобы Николай Андреевич бросил свою жену сию же секунду, а то и убежал от неё в прошлом, дабы принадлежать одновременно только одной женщине, но она не решилась в этом признаться, только повернулась к Игорю и уткнулась носом в его плечо, пытаясь обрести хотя бы минутный покой.
128 – 127
128
26 декабря 2017 года
Вторник
На работе все пребывали в расслабленном состоянии. В преддверии праздников каждому хотелось уйти чуть раньше, сделать немного меньше работы, избавиться от назойливого начальства и полноценно отдохнуть, выпить, в конце концов, лишнего, потому что так иногда хочется расслабиться! В чём-то Игорь, возможно, даже их понимал бы, если б сейчас не был взведён до предела.
Отец молчал, разумеется, и не показывался на глаза. И мама тоже больше не звонила. Игорь мог сделать только один вывод – Николай Андреевич вернулся домой, не сказал жене, где его носило, а та решила, что надо закрыть на его отсутствие глаза и продолжать жить дальше. Это было очень удобно. Игорь знал, что мать никогда не откажется добровольно от комфортной жизни. Может быть, даже если отец и признался, она закрыла на это глаза и сделала вид, что ничего не произошло. Тогда папе оставалось только окончательно порвать все связи с Ольгой и вернуться в русло семейной жизни.
Игорь фыркнул и проигнорировал поражённые взгляды коллег. Сева, как раз докладывающий о состоянии модуля проекта, застыл, но Ольшанский махнул рукой, предлагая ему говорить и дальше.
– Всё в порядке, – промолвил он. – Да, мне очень нравится эта концепция, продолжай, пожалуйста.
Саша подозрительно посмотрела на него, но не стала возражать. Несомненно, она понимала, что мысли Игоря витали далеко отсюда и никоим образом не касались работы, но и осуждать его за это не могла – чувствовала, что ситуация отнюдь не из лёгких.
– Итак, – сглотнул Сева. – Если следовать такому варианту…
Игорь сделал вид, что внимательно слушает, но опять вернулся к разбору поведения родителей. Он знал, что отец не любил мать – ну, трудно не заметить холодность и натянутость их отношений, даже если быть очень слепым, – но был уверен, что тот никогда прежде не заводил интрижки на стороне. Ольга Максимовна была той, из-за кого Николай и встретил свою будущую жену, да ещё и свадьба эта явно не вписывалась ни в планы его родни, ни кого-либо ещё…
Что ж, если смотреть со стороны, то в том, что брак состоялся, виновных было двое: Ольга Максимовна…
И сам Игорь.
Он скривился от отвращения, но поспешил вернуть нормальное выражение лица, чтобы в очередной раз не напугать Севу, вроде как успокоился и пришёл к единственному разумному выводу: отец так ничего и не сказал матери, иначе была бы истерика, но скажет. И не станет просить за это прощения. Даже не пожелает остаться в семье. А зачем? Дети уже взрослые и вряд ли станут его останавливать, нелюбимая жена, вся родня перессорилась…
– Игорь Николаевич! – окликнул его Сева. – Игорь Николаевич! Так вы согласны или нет?
– А? – оживился Игорь, реагируя скорее на отчество, чем на имя. – Да-да, Сева, согласен. И зачем так официально? Забудь об отчестве, пожалуйста.
Всеволод удивлённо пожал плечами, не желая спорить с начальством, и Игорь ободряюще улыбнулся, а потом перевёл взгляд на Сашу, словно умоляя о помощи. Мысли разбегались в сторону, и Ольшанский на этим митинге чувствовал себя так же органично, как корова на льду.
– Я думаю, – промолвил он наконец-то, – что лучше бы мне всё ещё детально изучить в письменном виде. У тебя есть какая-нибудь схема, концепция, формулы? Оставишь мне, и я завтра всё скажу.
– Хорошо, – кивнул Всеволод, но недоумение, отпечатавшееся у него на лице, ясно выдавало, что он не понимает причин изменений, что произошли в характере Игоря, и ему всё невдомёк, почему тот не может выслушать прямо сейчас его предложения и на месте же и одобрить.
Игорь вздохнул. Мозг не варил совершенно; он принял из рук Севы бумаги, принялся их просматривать, но на самом деле не проявил и капли понимания. Ему до сих пор было невдомёк, что именно происходит и о чём идёт речь в этом тексте. Ольшанский заставлял себя вникать, но то и дело сознание утягивало его куда-то в сторону, не позволяя чётко мыслить.
– Я до завтра скажу, – наконец-то выпалил он, понимая, что звучит всё это слишком беспокойно. – А сегодня все свободны.
127
27 декабря 2017 года
Среда
– Да, Сева, держи, – Игорь отдал Всеволоду бумаги. – Я немного подкорректировал общую формулу, ты упустил один из параметров, но в целом – всё хорошо, спасибо. Можете приниматься за реализацию. Заодно внесём изменения в общую структуру, там одна из ветвей должна быть напрочь отрезана, она даёт излишек по функционалу.
– Спасибо, – парень сжал в руках белые листы с такой трепетностью, словно не верил в возможность успеха и одобрения. – Если честно, я даже не ожидал…
– Что я тебя не пошлю? – усмехнулся Игорь. – Это правда умно.
– Возможно, – согласился Всеволод. – Но когда я вчера озвучивал этот вариант…
– Я думал о чём угодно, кроме работы, – признался Ольшанский. – Семейные проблемы.
Сева бросил выразительный взгляд на Сашу, но тут же смутился и залился краской. Хотя он давно перестал заикаться, всё равно был не уверен в себе. Отстаивать своё мнение в рабочих моментах у него ещё получалось, но когда дело касалось чего-то лишнего, Всеволод тут же впадал в ступор.
Вот и сейчас он принялся нервно теребить воротник своей рубашки, едва не выронил бумаги с одобренным проектом, а цвет его лица менялся от мертвенно-зелёного до свекольно-алого.
– Прекрати, – не удержался Игорь. – Ты не сделал ничего такого.
– Это не моё дело, – тут же потупился Всеволод.
Ольшанский вспомнил, что когда-то Севе нравилась Саша. Впрочем, она всем нравилась – привлекательная умная девушка, ещё и понимает, что такое увлечённость собственным делом, потому не будет бросать осуждающие взгляды, если ты вдруг смеешь уделять работе много времени.
Игорь мог бы сказать, что именно это его и зацепило, но не стоило себе врать. Саша понравилась ему тогда, когда он вроде бы ещё был с Верой и понятия не имел, что Александра – талантливый программист и фанат своего дела. Несомненно, его увлечения надолго не хватило бы, будь Саша пустоголовой, и, как полагал Игорь, даже если б она не вызвала интерес с первого взгляда, спустя уже неделю совместной работы он начал восторгаться бы её характером и умом, но… Может быть, она не считала себя красавицей, но Игорь придерживался иного мнения.
С женой ему повезло в качестве компенсации другой родни, наверное.
– Всё хорошо, – ободряюще усмехнулся Ольшанский, откидываясь на спинку кресла. – Я не ссорился с Сашей. Проблемы с родителями.
– О, – Всеволод вздохнул. – Понимаю. То есть, я хотел сказать, я же не могу гарантировать…
– Всё ты правильно понимаешь, – кивнул Игорь. – Но нам пора возвращаться к работе, ладно?
Зардевшись в очередной раз, Сева поспешил на своё место, разложил вокруг бумаги и принялся что-то печатать, но Игорь, глядя, как быстро бегают пальцы по клавиатуре и как при этом рассеян Севин взгляд, был готов гарантировать только одно: Всеволод сейчас максимум отвечает на чьё-то письмо. Работать в таком состоянии невозможно.
– Эй, – окликнул его Ольшанский. – Ты в порядке?
Всеволод мрачно оглянулся на дверь и поджал губы.
Игорь представил себе, что было бы, если б его отец вдруг сообщил, что у него уже лет пятнадцать есть любовница, родившая от него двоих детей. А потом подумал, как было бы весело работать под руководством этой любовницы. Наверное, Всеволод благодарит небеса за то, что у них на фирме появился Эндрю.
Что ж. Может быть, Ольга Максимовна – это не худшее, что могло случится с их семьей. Вот только Игорю от этого почему-то легче не становилось, и умом задавить вспыхивающую неприязнь до конца тоже не получилось.
– Сева, – заставил себя заговорить Игорь. – Если есть что-то, что ты не можешь изменить, лучше просто не портить себе жизнь.
– Да, – согласился Всеволод. – Только не всегда это реально.
Спорить с этим Ольшанский не стал.
126 – 125
126
28 декабря 2017 года
Четверг
Саша не положила – швырнула свой свитер на дно чемодана и, тут же испытав невыносимую усталость, буквально упала на диван.
– Нам не с кем оставить кота, – подытожила она, наблюдая за тем, как Магнус забирается в сумку и пытается закрыться там от всеобщей суеты. – Я не могу попросить мать!
Игорь не стал задавать лишние вопросы – он и так отлично понимал, почему именно Саша не может. Его самого выворачивало от одной мысли о том, что придётся общаться с Ольгой Максимовной или с собственным отцом, и Ольшанский мог себе представить чувства его жены.
– Может быть, – осторожно предложил он, – мы попросим бабушку?
– Тогда почему не Яну?
Игорь вспомнил о женихе сестры, который едва не прирезал его в день первого знакомства, представил себе реакцию на вреднючего кота, забирающегося под одеяло именно в тот момент, когда это точно не надо делать, вздрогнул и протянул:
– Ну, Магнусу с одинокой женщиной будет спокойнее, а Янка постоянно на работе…
Аргумент Сашу не впечатлил. Она явно придерживалась иного мнения о спокойствии собственного котяры, потому только щёлкнула языком, недоверчиво косясь на супруга.
– Игорь, – осторожно промолвила она, – ведь ты понимаешь, что Еве Алексеевне будет трудно с ним? Магнус в течении двух минут может весь дом с ног на голову перевернуть. А если он её оцарапает? Или укусит? Доведёт, в конце концов, и она разнервничается, поднимется давление? Я не готова так рисковать.
Разумеется, её слова звучали очень здраво. Как бы Игорь ни противился мысли о том, что бабушка – отнюдь не молодая женщина, не может бегать, как двадцатилетняя, по квартире за сумасшедшим котом, реальность от его упрямства не менялась.
– Я не поеду, – твёрдо произнесла Александра, – если мы не найдём, на кого его оставить.
– Можно попросить Лёшку, – предположил Игорь. – Мы ж сидели с Боней. Почему он не может с котом?
Ответ Ольшанский так и не услышал. Раздался звонок в дверь, и все Сашины возражения по поводу того, что Магнус испортит людям выходные, растворились в громкой трели. Кто-то был назойлив и раз за разом повторял свои попытки. Игорь представлял, как неизвестный или неизвестная бьёт ладонью по кнопке, не желая подождать и минуты, пока хозяева дойдут до двери, и испытывал страшное желание открыть и прикрикнуть на гостя.
На пороге оказалась Лера. С чемоданом. Быстро-быстро заморгав при виде Игоря, она бросилась к нему на шею, так крепко обхватила руками, что тот едва не задохнулся от её напора, и громко взвыла.
– Они меня выгна-а-али!
Игорь так и остался стоять с опущенными безвольно руками. Обнимать Леру в ответ ему хотелось меньше всего на свете, оттолкнуть её от себя казалось невозможным, потому что девушка вцепилась мёртвой хваткой и грозилась его придушить.
Выглянувшая в коридор Саша застыла от удивления. Наверное, меньше всего на свете она ожидала увидеть именно Леру.
– Можно я у вас останусь? – всхлипывая, прошептала девушка. – Мне идти больше некуда. И с общаги попрут среди зимы. И твой отец меня за дверь вышвырнул. И…
Она разрыдалась пуще прежнего, и Игорь, отцепивший наконец-то чужие руки от своей шеи, только горестно вздохнул и оглянулся на жену.
Александра выглядела совершенно беспомощной. Ей явно не хотелось позволять Лере остаться – слишком свежи были неприятные воспоминания о её пребывании здесь.
– Игорь, – протянула она, явно пытаясь произнести это так, чтобы Ольшанский понял общий настрой. – Ты ведь понимаешь, что нас две недели не будет дома.
– Я буду паинькой, – взмолилась она. – Я буду вести себя тихо-тихо! Пожалуйста!
– Сашуль, – Игорь тоже моляще посмотрел на жену. – Ведь нам не с кем оставить Магнуса. А Лера вполне может с ним посидеть. Правда ведь, Лера?
Девушка спешно закивала, причём с таким видом, словно он только что предложил снять звезду с небес и подарить ей весь мир на блюдечке с голубой каймой.
– Пожалуйста, – повторила она ещё раз, и Саша вздохнула, понимая, что заранее проиграла бой за пустоту в их квартире.
К тому же, им действительно надо было оставить на кого-то кота.
– Только, – с угрозой протянул Игорь, – мы съездим к родителям. И уточним, почему именно тебя выгнали. И если я узнаю, что причина была уважительной…
Но это, кажется, Леру отнюдь не испугало. Она только кивнула, глядя на него всё ещё заплаканными, но уже сияющими от счастья глазами.
125
29 декабря 2017 года
Пятница
Саша осталась дома. Игорь мог понять причины, по которым она это сделала, и с удовольствием убрался бы тоже из родительской квартиры куда подальше.
Если честно, он ожидал неловкую тишину за столом, чесночные котлеты или какую-нибудь ещё гадость, косые взгляды отца и матери… Но родители даже не заметили его приход.
Ольшанский зашёл на крик. В тот момент, когда он остановился на пороге комнаты, в отца как раз летела чашка. Тот успел отступить в сторону, и стекло, ударившись о стену, разлетелось множеством осколков. Николай Андреевич укоризненно посмотрел на жену и попытался возразить как-нибудь против её воплей, но не успел.
– Как ты можешь?! – воскликнула она. – Как ты вообще посмел полезть в постель к этой… к этой…
Игорь зажмурился и попятился, выслушивая огромную дозу не слишком цензурных высказываний в бок собственной тёщи. Мать бушевала; ей явно хотелось выплеснуть всю ненависть, скопившуюся в душе, на мужа.
Надежда Петровна схватила следующую чашку, и Игорь понял, что сервиз был заготовлен заранее, и она планировала его разбить. Мать всегда устраивала такие истерики, когда пыталась добиться чего-нибудь, и она свято полагала, что это сработает и сейчас.
Жуткая догадка, мелькнувшая у него в сознании, грозилась одержать подтверждение.
– Развод! Конечно же, я подаю на развод! – рычала мать, и Игорь почти добрался до двери, надеясь, что он так и уйдёт незамеченным. – Ты вылетишь из этой квартиры пулей, понял? Я больше никогда не позволю такой свинье, как ты, прикоснуться к себе хотя бы пальцем…
Ольшанский почувствовал, как открывается дверь за его спиной, и поймал Яну за запястье.
– Не ходи туда, – прошептал он на ухо сестре, притягивая её к себе. – Мама вошла в раж, кричит и бросается вещами. Ты сама понимаешь, что это значит.
Девушка понимала. Она только укоризненно покачала головой, словно отмечая, что не ожидала от родительницы ничего другого, и грустно посмотрела на Игоря. Тот пожал плечами; он теперь почти выступал на стороне отца.
– Надя, – раздался холодный тон Николая Андреевича. – Эта квартира не принадлежит ни тебе, ни мне. Ты можешь претендовать только на…
Янка потянула Игоря за рукав, уводя из дома. Уже из-за закрытых дверей до них донёсся громкий вопль матери, и девушка втянула голову в плечи и бросилась вниз по ступенькам.
Только когда они оказались на улице, в сравнительной тишине, сестра посмотрела на него.
– Они что, разводятся? – недоверчиво спросила она. – Серьёзно? Но… Ведь должна быть какая-то серьёзная причина.
Игорь хмуро покачал головой.
– Отец изменил маме, – коротко сообщил он. – С моей тещей. Они когда-то встречались, ещё до того, как папа с мамой познакомились.
Яна вмиг побледнела и попятилась, словно не в силах поверить в то, что сказал Игорь. На её лице отразился вполне логичный в такой ситуации шок, и девушка застыла, хватая ртом воздух. Ольшанскому показалось, что сестра вот-вот потеряет сознание, так сильно она побледнела. Наверное, Яне хотелось провалиться под землю, лишь бы только не слышать и не знать ничего о родительских дрязгах.
– Как он мог? – прошептала девушка. – Это ведь так низко… Она же его жена! Измена – это…
Игорь промолчал. Он долго искал в себе силы понять отца, и с каждым днём всё больше и больше понимал, что не в силах осуждать его. Конечно, в самом начале это было очень просто, но с каждым днём он всё чаще приходил к выводу, что мама – далеко не невинная жертва. Слишком долго она испытывала терпение своего мужа, слишком неискренними были их чувства, чтобы выдержать преграду в виде Ольги.
– Пойдём отсюда, – предложил он. – Я хотел спросить, почему они Лерку из дому выгнали, но, думаю, сейчас это будет неуместно.
– Наверное, потому, что это не мамина квартира, – глухо ответила Яна. – И не папина. А бабушкина. И папа тут оставаться чужим не даст. И маме теперь тоже. Она к тебе придёт. Или ко мне. Попросит поселить у себя. Не соглашайся, одна ерунда… Тьфу! Отвезёшь меня домой?
– Отвезу, – кивнул Игорь, но слова сестры оставили по себе какой-то горький, неприятный осадок.
Он столько времени потратил, чтобы простить отца, а Яна вот так просто нашла объяснение отцовским действиям и сразу же подумала о квартире… С одной стороны, это казалось странным, с другой – Игорь знал, что не вправе осуждать сестру. Не после того, как сам так легко отпустил ситуацию и закрыл глаза на всё то, что происходило в их семье.
