Текст книги "Пьющий души (СИ)"

Автор книги: Алена Маслютик

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 30 страниц)

Глава 3

Сегодня ей не везло: на вторую работу она так же опоздала. Но ее пришибленный отсутствующий вид не позволил начальнице спустить всех собак. Она лишь раздраженно махнула рукой и ушла к себе. Настя управилась со всей уборкой за два часа вместо обычных четырех, так ей хотелось поскорей оказаться в собственной комнате, спрятаться от всех.

До нынешнего места обитания было от силы пятнадцать минут ходьбы неспешным прогулочным шагом. Два двора наискосок, и вот она институтская общага. Если бы Настя училась, комнату не пришлось бы оплачивать. А так приходилось отдавать треть заработка за аренду. Но это было вдвое дешевле, чем стоимость квартиры даже на самой окраине. К тому же в плюс шли: отдельный душ, холодильник, телик с тремя каналами и электрическая плитка. Когда-то здесь проживал комендант общежития. Но потом он то ли уволился, то ли получил отдельное жилье, и комнату решили сдавать.

А еще, Настя случайно обнаружила под полом тайник. В день заселения в щель между рассохшимися дощечками провалился ключ от комнаты. Настя посветила фонариком, пытаясь увидеть, далеко ли он, и была приятно удивлена. Судя по обнаруженным в тайнике журналам, пластинкам и жутко пахнущим духам, не пользовались им с середины прошлого века. Выкинув весь хлам, Настя спрятала там свое самое главное сокровище – спортивную сумку, собранную еще братом. И каждый раз возвращаясь, она неизменно проверяла, не потревожил ли кто ее тайну.

Но сегодня все шло не так. Она перешагнула порог комнаты и, прямо в чем была, упала на кровать. Безудержные рыдания на заднем крыльце института лишили последних сил. Голова еще не успела опуститься на подушку, а девушка уже спала. И впервые за последние полгода во сне увидела самого близкого человека. Брат сидел рядом с ней на скамейке парка и улыбался. Настя прижалась к нему, чувствуя как знакомый запах сигарет окутывает ее. В высоком черном небе сияли яркие звезды. Ветер тихо шелестел в кронах. И они просто молчали ни о чем. На душу девушки снизошли мир и покой. И утром она открыла глаза, все еще счастливо улыбаясь.

***

Ее единственный выходной, воскресенье, прошел мимо. Делать ничего не хотелось, на улицу выходить тоже, а телик лишь еще больше вгонял в тоску. Мысли сонными рыбками попрятались в толще ила равнодушия. А еще, она почти убедила себя, что произошедшее нападение, на самом деле не имело к ней никакого отношения. От тех людей не веяло запредельной жутью, как если бы они имели отношение к охотникам. И вполне возможно, они просто обознались. А значит, ей можно еще какое-то время не волноваться и не спешить с переездом. Убедила себя и не заметила, как эта успокоительно фальшивая мысль, будто навеянная кем-то, пустила прочные корни. Прослонявшись по комнате весь день до вечера, девушка очень рано забралась спать. И в этот раз ей вообще ничего не снилось.

На следующий день, проснувшись раньше будильника, Настя с радостью осознала, что все хорошо. А ясная погода и не по-осеннему высокое небо укрепили ее в этой мысли. Быстро приведя себя в порядок, девушка поспешила в клуб, а оттуда в институт.

Сегодня ей предстояло убирать производственный корпус. Бывший заводской цех, переделанный под студии для скульпторов и архитекторов. Насте всегда нравилась царящая здесь атмосфера. Даже когда помещения пустовали, дух искусства царил безраздельно. Начатые и законченные скульптуры, модели проектируемых зданий и театральные декорации – создавали ощущение другого, более прекрасного мира. И прежде чем приступать к непосредственным своим обязанностям, Настя любила просто побродить здесь. Особенно когда занятий нет, и студии замирали в тихой пустоте.

Пройдя две студии, девушка остановилась у модели аккуратного двухэтажного домика, невольно залюбовавшись. Когда-то очень давно, маленькой девочкой, она мечтала жить именно в таком. А не в той рассыхающейся развалюхе, в которую превратился их коттедж, после смерти матери. Воспоминание о матери, как всегда, огненной иглой проткнуло сердце. Мысли скакнули далеко назад. И видимо из-за этого, парня она заметила лишь, когда он оказался совсем близко. Его улыбка совершенно не понравилась Насте, но сделать она уже ничего не успела. Что-то мягкое прижалось к лицу, перекрывая приток свежего воздуха. И мир утонул во тьме.

***

Станислава отводила душу, тихо ругая свое непосредственное начальство. Директор института ввел правило, по которому на территории учебного заведения нельзя курить не только студентам, но и педагогам. За нарушение штраф с занесением в личное дело. Полный запрет, однако, стал бы нарушение прав, и скрепя сердцем были выделены две площадки под место для курения. Но их расположили в столь неудобных местах, что они все время пустовали. Студенты, да и некоторые особо «дымящие» педагоги, предпочитали на свой страх и риск курить «где нужда застанет». Предприняв для надежности некоторые меры предосторожности. Если в одних и тех же закутках сталкивались учитель и ученик, оба усиленно делали вид, что не знают друг друга.

Станислава затянулась и уже более расслабленно прислонилась к стене производственного корпуса. Про этот закуток, на задворках основных строений, между производственным зданием и близким уже высоким забором, похоже еще никто не проведал. И девушка в полной мере смогла насладиться своим одиночеством. От посторонних глаз, помимо стены ее прикрывали фанерные распилы, которые никак не могли увезти на основную свалку из-за их нестандартных габаритов. Прислоняясь к стене под разными углами, они образовали небольшой шалашик без крыши. Выпустив последнюю струйку дыма в сереющие небеса, Стася затушила сигарету и решила выбираться. Но совсем рядом что-то тяжело упало, звякнув разбивающимся вдребезги стеклом. И кто-то очень витиевато выругался сквозь стиснутые зубы. Вылезать и тем самым раскрывать столь удобное убежище, расхотелось. Сдвинув аккуратно в сторону одну из фанерок, Станислава выглянула в щелочку.

Двое парней, смутно знакомые студенты, поддерживали с двух сторон шатающуюся девушку. Похоже, девчонка перебрала чего-то неслабо алкогольного, раз на ногах не держится.

«Куда только катится мир. Уже в институт в таком виде являются, – вздохнула Станислава и невольно взглянула на зажатый в руке «бычок», который не успела выкинуть. И тут же хихикнула. То же нашлась праведница с незапятнанной репутацией. Дождавшись, когда троица скроется за углом здания, она незаметно выбралась из своего укрытия.

Пока огибала здание со стороны противоположной той, где скрылись парни, ее не покидало чувство неправильности. Да и девушка, кстати, рождала ощущение де жа вю. Особенно ее черные косички, чуть завивающиеся на концах. А осознание, что это Настя, и, похоже, опять вляпавшаяся в какую-то не шибко приятную историю, заставило крутануться на месте и побежать в обратном направлении.

***

Темные холодные воды вновь, как и десять лет назад, тянули под лед. И как она не хваталась за край, тот лишь крошился под уже окоченевшими от мороза и усилий пальцами. И сил все меньше. «Братик», – вырвался крик, и рот тут же заполнился водой. На удивление обжигающе горячей. И она, закашлявшись, раскрыла глаза. Над ней в полумраке плавали три лица, одно близко и два под самым потолком. Сквозь туман в глазах, она никак не могла разглядеть, кто это. Поняв, что она лежит на полу в каком-то небольшом помещении, попыталась сесть. Тело отозвалось на ее потуги вялыми подергиваниями.

– О, очнулась, – проговорил ближайший парень. И Настя поняла, что никогда прежде не слышала этого голоса.

– Ну и зачем ты это сделал? – уточнил другой. – Меня она устроила бы и менее подвижная.

– Нам заплатили, сам же знаешь за что. А бессознательного человека трудно напугать. К тому же ей еще нужно сообщить, за что ей все это. Чтобы в следующий раз неповадно было.

– Заоы…, – попыталась заговорить Настя, и с ужасом осознала, что язык ее не слушается.

– Пришла в себя? – уточнил первый, глядя девушке прямо в глаза. – Нас наняли милые девушки…

– Не наняли, а попросили, – перебил его второй.

– Ну да, попросили, – поспешно согласился с ним первый, – попросили милые девушки, борющиеся за моральную чистоту института. Они очень расстроены твоим развратным поведением и хотели бы, помочь тебе осознать, что так вести себя нехорошо.

– О чем вы? – еле слышно прохрипела девушка, к которой начал постепенно возвращаться голос.

– Ты гляди, она из себя невинную овечку строит, – неподдельно удивился второй. – Про ее любовные похождения весь институт знает, а она тут честными глазами хлопает.

– Как тебя пугать наши моралистки не уточнили, – продолжил первый, – но, думаю, для тебя это будет скорей награда, чем наказание.

Они все трое ухмыльнулись, будто смешной шутке. А к Насте пришло понимание, куда они клонят. Девушка неосознанно попыталась отползти, но почти сразу уткнулась в стенку.

– Смотри, как ей не терпится, – захохотал второй. – Так и извивается вся в ожидании.

– Шлюха, – зло проговорил, молчавший до этого, третий. – Ненавижу таких, как ты. Чтобы подобраться поближе к парню, готовы переспать со всеми его друзьями.

Он присел и, покатав во рту слюну, очень точно плюнул в лицо оцепеневшей девушке. И даже руку из-за слабости не поднять, не утереть текущую по щеке теплую гадость.

– Запомни главное: к Тимуру Шмелеву и его друзьям не суйся, а то так легко не отделаешься, – первый закончил воспитательную лекцию и вжикнул молнией ширинки. Двое других не отстали от лидера. Один, присев, зажал девушке руки над головой, а другой не спеша потянул джинсы девушки вниз. Настя даже не пыталась сопротивляться. Она с ужасом ощутила, как реальность вокруг покачнулась, и сквозь «сегодня» ярко блеснуло то страшное «вчера», которое вот уже два года она пыталась забыть. От страха потемнело в глазах. И холодные воды, покрытые коркой льда, сомкнулись над головой. Тяжелый камень тащил за ноги вниз, а кандалы на руках не позволяли барахтаться, борясь за жизнь. Дыхание перемкнуло, в груди начинался пожар от нехватки кислорода. Тело немело. И когда ей показалось, что она уже на самом дне, и дальше лишь смерть, ноги и руки оказались свободны. А щеку обожгло от хлесткого удара, заставив невольно открыть глаза.

Над ней склонилось встревоженное лицо Ведьмы.

– Ты как? Они ничего не успели сделать? Да ответь мне! – боль обожгла другую щеку. – Ты хоть моргни, что в адеквате.

– Ведьма… – прошептала Настя.

– Хм… Ну, уже не плохо. Но вообще-то меня зовут Станислава. Для не друзей – Станислава Семеновна. Если очухалась, то вставай и сваливаем отсюда, – и протянула девушке руку.

Настя ухватилась за предложенную помощь, пробормотала спасибо и с трудом поднялась на ноги. Ее слегка шатало, но стоять она уже могла без посторонней помощи. Вокруг, раскинув руки и ноги, живописными загогулинами валялись тела.

– Как это Вы их? – удивилась Настя и подтянула джинсы, которые несостоявшиеся насильники успели стащить лишь до колен.

– Ну, знаешь ли, – проговорила, улыбаясь, Станислава Семеновна, – у всех людей есть болевые точки. А если к ним еще и бейсбольную биту приложить… Биты у меня правда нет, но для этого и ручка от швабры неплохо подошла.

Перешагнув через слабо шевелящихся, постепенно начавших приходить в себя парней, они покинули комнату. Станислава замкнула дверь на засов и защелкнула на петлях замок. Постройка оказалась каким-то служебным помещением для хранения инструментов.

– Сейчас пойдем в деканат и сообщим об этих нарушителях. А потом в полицию. Там напишешь заявление на попытку изнасилования.

Настя, до этого рассеяно глядящая на дорогу перед собой, вскинулась:

– Нет, я не пойду в полицию.

– Но если их сейчас не остановить, то они могут сделать то, что не успели с тобой, с кем-то другим. Или все это было по обоюдному желанию, а я вам помешала?

– Нет… они сами… – уже тише. И не менее твердо добавила. – Спасибо. Но в полицию я не пойду!

Станислава пару мгновений рассматривала девушку, идущую рядом, а потом, вздохнув, сказала:

– Ладно, твое дело.

Еще несколько шагов они прошли в тишине, а потом Настю прорвало:

– И вообще, это из-за Вашего парня! Он такое в субботу выкинул! Такого наговорил!.. Его неправильно поняли, а отыграться решили на мне!

Станислава честно попробовала представить, каким боком тут затесался бывший, и как он связан с этой совершенно не знакомой девицей. И не смогла. Хотя, как говорится, неисповедимы пути господни.

– Слушай, – наконец проговорила она, движением руки прерывая поток слов. – Я ничего не понимаю. Пошли ко мне в кабинет, все спокойно обсудим.

И взяв девушку за запястье, чтобы не потерялась, быстрым шагом направилась в сторону третьего корпуса. Настя переставляла ноги, уже не о чем не думая. А через некоторое время с удивлением обнаружила себя в небольшой уютной комнатке, на диване, с кружкой горячего ароматного чая в руках. Повела головой, осматриваясь. Окно с тяжелыми шторами. Тумбочка, на которой закипала вода в белом электрическом чайнике. А еще поцарапанный шкаф, доверху заложенный какими-то документами и книгами. Несколько обшарпанных стульев. И очень удобный кожаный диван, который выбивался из этого казенного интерьера. Впрочем, как и очень мягкое и удобное кресло за потрескавшимся лакированным столом, на котором уютно урчал ноутбук. Хозяйку всего этого Настя с удивлением не обнаружила. Здесь вообще никого кроме нее не было.

Станислава Семеновна появилась через пару минут, с маленьким чемоданчиком-аптечкой в руках. Не слушая Настины уверения, что у нее ничего не болит, заставила снять свитер и футболку, похоже, те самые, что и пару дней назад. И обработала зарождающиеся синяки на запястьях, и ссадины на спине.

– А теперь я хочу услышать, – сказала девушка, закончив оказывать первую помощь, – что происходит? И при чем тут мой бывший?

– Вы расстались с Анге… с Тимуром? – недоверчиво поинтересовалась Настя.

– При чем тут он? Он никогда и не был… Так это опять из-за него весь сыр бор!!! Я должна была догадаться… – Станислава Семеновна нахмурила брови.

– Так вы не пара?

– Нет. А теперь слушаю тебя внимательно. Даже помогу начать… Когда ты увидела спектакль этого придурка Тимура, то так смутилась, что сбежала из дома босиком, я….

– Когда я ушла из Вашей квартиры, – слегка нервничая, начала Настя. – Я поймала такси и поехала на работу…

Станислава слушала, не перебивая. Лишь для лучшего восприятия на небольшом клочке бумаги выводила закорючки. Постепенно цветочки, листочки и бабочки переродились в жуткие рожи и черепа. А когда Настя пересказала сцену у ворот, терпению художницы пришел конец.

– Вот ведь придурок! Дебилоид местного разлива в гламурной упаковке! Давно ты от меня видно промеж ушей не получал. Кот шкодливый! Ну, подожди!

Схватив пальто и сумочку, Станислава Семеновна вылетела за дверь. Через мгновение она, правда, вернулась, и, взглянув на ошарашенную Настю, сообщила.

– Побудь здесь. Дверь я запру. На работу сообщу. Так что можешь поспать. Я скоро! – и захлопнула дверь.

– А как же… – только и смогла поговорить в ответ Настя. Но ее тихий голос потонул в щелчке замка и дробном удаляющемся стуке каблуков по коридору.

***

В студию, где работал сегодня Тимур, Станиславу пустили не сразу. Она забыла универсальный пропуск. Хорошо мимо пробегал знакомый фотограф. Пойманный за рукав, он сообщил охране, что конечно знает эту девушку, и пропустить ее можно. А еще, что понятия не имеет, где Шмелев. И вообще очень занят. Через мгновение его поглотила человеческая река.

На сегодня съемки закончились. Но на завтра планировался выезд на натуру, причем в один небольшой европейский городок. А сообщили об этом всего пару часов назад. И поэтому сейчас все так взбудоражены и задерганы, что создают больше шума, чем реальных действий. Все это Станиславе выложила очаровательная юная леди, которую вызвали с пульта охраны и попросили проводить гостью. Стася же не произнесла ни слова, боясь расплескать накопившуюся злость. У дверей гримерки девушка упорхнула по, несомненно, важным и неотложным делам, весело щебеча уже с другим слушателем.

За неплотно прикрытой дверью бушевал Тимур Шмелев. Голос его полностью поглощал редкие возражения находившихся рядом с ним. И казалось, что он читает монолог из не очень удачной пьесы:

– Что это? Эту коричневую бурду вы называете кофе? И почему так долго? Я же просил: каждые два часа по одной чашечке, иначе я усну. Да, надо врываться!! А это что за вода? Я знаю, что моя любимая, но почему в пластиковой бутылке? Я не собираюсь травиться подделкой разлитой на подпольном заводе «У дяди Васи». Настоящее только в стекле. И почему нет моего агента? Как только завтра? А почему я узнаю об этом только сейчас? Да сразу! Теперь ты! И сколько раз тебе повторять, стой слева. Мне наплевать, где у тебя лево. Стоять нужно слева от меня!!

Чувствуя, что достаточно выждала, Станислава распахнула дверь. Качественная и хорошо установленная, она даже не скрипнула, не ударилась об стену, а плавно закрылась за спиной вошедшей. Громкого появления у Стаси не получилось. А жаль.

Тимур, сидевший в кресле спиной к входу в позе уставшего гения, даже не заметил, что кто-то вошел. Перед ним замерла девушка лет двадцати с электронным блокнотом в руках. Напряженная и очень бледная. Ближе к двери, уже вне поля зрения модели, стояли еще двое: совсем молодая девчонка, уткнувшись в какую-то некогда белую тряпку, сдавленно рыдала, а пожилая женщина успокаивала ее, пытаясь напоить водой из высокого стакана. Видимо той самой – подпольной.

Этот-то стакан удобно лег в руку проходившей мимо Станиславы. И на словах Тимура:

– Хватит там реветь! Не умеешь работать – не берись! – девушка перевернула его над головой парня.

– Ах…хлюп-хлюп! Да как ты посмела! Идиотка безрукая! – вскрикнул Тимур, вскакивая и оборачиваясь. – Славка? Ты что здесь делаешь?

– Полегчало? Или мне еще за водичкой сбегать? Могу даже из стеклянной бутылки!

– Да, как ты могла? Да, знаешь ли, сколько стоит то, что на мне сейчас надето?

– Ничего, минералка следов не оставляет…

– А они сами виноваты! Я десять часов работал без перерыва. А эти… хм девушки… не могут нормально помочь в самых простых вещах.

– Ты как всегда в своем репертуаре!! Из-за твоей спеси мне уже пришлось спасать девушку от трех мразей. Так что сейчас ты сначала извинишься здесь, а потом поедешь со мной!

– Я не…

– Еще минералка осталась, Антонина Ивановна? – уточнила Станислава у пожилой женщины, с которой была неплохо знакома. Она одна в силу своего опыта работы костюмером и безграничной мудрости могла столь долго ужиться с несносным мальчишкой.

– Есть в холодильнике, – улыбнулась та в ответ и указала рукой направление.

– Будь, по-твоему, Ведьма! – Тимур зыркнул недобро на Станиславу. Приблизившись к костюмеру, взял ее еще достаточно изящную руку в свою и прикоснулся губами. – Простите меня, Антонина Ивановна, за столь ужасную сцену. Моя вина здесь лишь отчасти. Сказался трудный день и трижды переделанная работа. А все из-за криворукого ассистента фотографа, который умудрился дважды запороть уже готовую пленку.

– Ладно, уж, – улыбнулась женщина совсем по-матерински. – Я же знаю, что ты славный мальчик.

– А вы, – он, нахмурившись, взглянул на молодых, – с глаз моих долой! На первый раз прощаю. Но после следующего просчета будете разговаривать уже с моим менеджером. И скорей всего на тему выходного пособия. Вон!

Девушки выбежали, чудом не столкнувшись в дверях. Следом не спеша вышла костюмер.

– Теперь ты, Ведьма! Встрянешь так еще раз, не разобравшись, и я не посмотрю, что мы знакомы тыщу лет. И мое возмездие падет на тебя.

С этими словами он резко выкинул руку вперед из-за спины и дернул за кольцо банки с шипучкой, зажатой в ней. Из банки, которую он все это время незаметно встряхивал за спиной, хлынула мощная струя и ударила Славки в лицо. Девушка завизжал. А Тимка, радостно хохоча, нырнул за кресло.

– Ну, я тебя сейчас достану! – девушка схватила еще одну банку, встряхнула и открыла, метясь в парня. Не попала. Вода бесполезно стекла по стене. Они еще десять минут носились, громя гримерку, пока Станислава не повалила Тимку на пол. Тому пришлось выбросить белый флаг: не очень чистый носок на ручке от расчески.

– Хорошо, капитуляция принимается. Но ты должен поехать со мной, и помочь разрешить проблему тобой же созданную.

– Я сегодня правда не могу. Устал как олень Деда Мороза после новогодней ночи.

– Но завтра ты уезжаешь и до конца недели не появишься. А одна я могу и не справиться!

– Ладно. Что все – таки случилось?

– Поехали. По дороге расскажу.

***

Солнце пробивалось золотом сквозь лениво качающуюся решетку сосновых веток. Ласково щекотало кожу, высушивая редкие капли, оставшиеся после купания. Рядом шептало море, мягкими руками волн перебирая песок и мелкие камушки. В лазурной вышине перекрикивались, что-то не поделившие меж собой, чайки. А вокруг разговаривали и смеялись люди, играли в мяч. Визжали девчонки. Она прикрыла глаза и легко отделила от прочих голос брата, его смех. Настя знала, что как бы далеко брат не был и сколь занятым не казался, он всегда внимательно следит за ней. И если вдруг случиться такая необходимость в мгновение ока окажется рядом и защитит. И всегда было так.

– Брат, – негромко позвала она, его привлекая внимание. И затем в полный голос. – Брат!

И почувствовала, как он подошел и присел рядом. И знала, что он улыбается ей так же широко, как и она ему, своей замечательной солнечной улыбкой.

– Братик, – она радостно распахнула глаза. Близко-близко оказалось совсем чужое лицо на фоне серого потолка. И, испугавшись, Настя вскинулась и вжалась в спинку дивана. Похоже, в ожидании Станиславы Семеновны она задремала на диване.

– Славка, ты уверена, что во время боя с теми тремя придурками, ты и девушке пару раз по голове случайно не съездила? – спросил Ангел, оглядывалась через плечо. – По-моему, она бредит. Братом меня назвала. А брат старший или младший?

– Старший. Девять лет разница.

– Красивый?

– Да…

– А?…

– Тимка, я тебе сейчас пару раз не случайно по голове стулом постучу, – донесся голос от двери. – Я тебя зачем привела?

– Да помню я! – отмахнулся Тимур. – Вот видишь. Даже на колени встал. – А потом совершенно серьезно проговорил, глядя на Настю. – Прости. Из-за моего длинного языка случились те три мрази. Мне реально очень жаль.

– Да, Настя, – проговорила Станислава Семеновна, присаживаясь рядом на диван. – Прости его. Он нормальный парень, когда один. А если вокруг толпа, он становиться неуправляемым. С головой вообще перестает дружить, как алкаш в запое.

– Не правда! – попытался возразить Ангел.

– Ну, конечно же, это ложь. Правду при милых невинных девушках и приличном обществе лучше не произносить. – И не выдержав ошарашенного лица и растерянного взгляда, который девушка переводила с Тимура на нее, Станислава возмущенно добавила. – Ну что ты молчишь? Скажи хоть что-нибудь.

– У Тимура есть брат близнец, и Вы по ошибке привели не того, – сбивчиво пробормотала Настя.

Станислава согнулась пополам от дикого хохота. А лицо парня приобрело столь обиженное выражение, что Настя тоже невольно хихикнула.

– Я тебе говорила, что ты шизофреник с раздвоением личности, – с трудом проговорила Станислава Семеновна между приступами смеха. – А ты мне не верил. А теперь это даже посторонним людям заметно.

Тимур с видом оскорбленного достоинства и вселенской грустью в глазах, поднялся с колен. И дрожащим от слез голосом проговорил:

– Ухожу я из вашего дурдома. Злые вы и нехорошие.

И действительно вышел, аккуратно прикрыв дверь за собой.

– Я, наверное, тоже пойду, Станислава Семеновна, – Настя попыталась встать с дивана, но была поймана за руку и усажена обратно.

– Подожди. Сейчас будет самая интересная часть спектакля. И кстати прекрати мне выкать и звать Семеновной. Я старше тебя от силы на пару лет, а чувствую себя старухой с тремя детьми и семью внуками. Я тебе не начальство, так что называй просто Станиславой. А будешь себя хорошо вести, разрешу звать сокращенно, например – Стасей.

– Но ведь я… – попытку возразить, перекрыли шумы из динамика под потолком. Включилось общеинститутское радио. Что-то шуршало и трещало, видимо шли настройки. А потом бодрый голос Тимура Шмелева, источая жгучее обаяние, потек по волнам эфира. При первых его словах в коридоре раздался дружный девчачий визг.

– До меня тут дошли слухи, что в этом институте посмели обидеть девушку моего друга. Помните, ту милашку, с которой мы болтали у ворот Института в субботу днем.

Настя удивленно посмотрела на Станиславу, но та лишь приложила палец к губам, предлагая дослушать.

– Так вот у меня официальное заявление: «Придурки! Вы все не так поняли!» Это постоянная и любимая девушка моего друга, а не чикса на одну ночь. Они вместе уже больше года. А в тот раз просто очень серьезно поругались. И ничего удивительного, что покидая его дом в расстроенных чувствах, девушка что-то могла забыть. А я был несколько резок, уверенный в ее виновности в той ссоре, не сдержался и наговорил лишнего. Друг, кстати, достаточно доходчиво мне объяснил, в чем я не прав. Хорошо хоть по лицу не бил. И еще. Рядом с производственным корпусом в подсобке сидят мрази. Они посмели напасть втроем на беззащитную девушку. Кто выпустит – подтвердят, что они и сами не лучше. Кстати, те сучки, которые все это организовали, послушайте внимательно. Еще одна такая же или похожая выходка и я переведусь из этого института, куда-нибудь за границу. И тогда вы точно сможете лицезреть меня лишь в глянце. Поумерьте свою ненужную и бессмысленную ревность. На этом все.

В динамиках зашуршало, но через мгновение Тимур вернулся:

– Совсем забыл. Какой же экстренный выпуск новостей без рекламы? И так, внимание. На следующей неделе в пятницу я участвую в показе на открытии клуба. Приглашаются все желающие. А для девочки из Фан-клуба возможен бесплатный вход, если конечно среди них не будет тех слишком ревнивых. Вот теперь все.

Щелкнув, радио замолчало.

– Ну как тебе? – Станислава улыбнулась.

– А ему за такое выступление ничего не будет?

– Нет. Он же звезда. Деканат на него молится. После его поступления, желающих учиться если не на том же факультете, то хотя бы в том же институте возросло втрое. Но я про другое. Теперь к тебе точно цепляться не будут.

– Если честно, боюсь, я скоро пожалею о такой помощи. Не знаю от чего больше вреда от его злости или извинений. Я теперь новость номер один. И как бы после всего этого мне не пришлось менять место жительства.

Настя поднялась и, не глядя на удивленную Станиславу, направилась к выходу.

– Ты куда?

– Так и хочется сказать: от вас подальше! Но я всего лишь на другую работу. Я и так слишком задержалась.

Выбраться из института удалось незаметно. У запасного входа закопали котлован. Да и почти все студенты собрались у главного входа, где Тимур устроил представление с собой в главной роли. Настя лишь на одно надеялась, что слова этого чокнутого никто всерьез не воспринял, и через пару дней все забудут эту историю. Но как оказалось на следующий день, мечтала она об этом зря.